Мужем?
       
       Мне очень, очень сильно захотелось выматериться. Ну что за попадалово!
       
       Я глядела на него во все глаза. Муж… Надо быстро-быстро отмотать все обратно, вернуть как было! Надо подобрать слова, сказать что-то, убедить… Я уже открыла было рот, но, как всегда, в дверь забарабанили.
       
       Да как же невовремя!
       
       

***

       
       Сав был доволен. Он в принципе собирался прибрать девчонку к рукам, но после того, как он поймал пару взглядов Ват Йета, которые тот кидал на Йолу, понял, что нужно действовать быстрее. Как бы Дерек его не обошел…
       
       А последние события окончательно убедили его в правильности решения. Она защитила его от атаки ядовитых птиц и спасла ему жизнь. Уже позже, когда алхимики провели анализ того черного яда с птичек, он вышел из их лаборатории на ватных ногах. Без вмешательства Йолы он был бы уже трупом. Девчонка спасла ему жизнь, более того, совершила невозможное – вытянула яд, который уже начал его убивать.
       
       Она будет его женой, его личным телохранителем и интересной спутницей жизни. Сав дураком не был и прекрасно, как и Ват Йет, видел ее странности. Разгадать их он не мог, а изучать ее было очень увлекательно. Ее тьма его уже не смущала, более того, без тьмы она не была для него желанной невестой.
       
       О любви речи вообще не шло, но много ли браков по расчету? Симпатия есть – уже полдела.
       
       Сав не без оснований считал, что он будет хорошим мужем и даст бывшей рабыне то, о чем она и мечтать не могла. Он считал, что все честно. Взаимный обмен. Он – ей, она – ему. Да и ее внешность, тело… О, больших усилий стоило сдержаться и не спугнуть, не довести начатый поцелуй до логического завершения. Но нельзя. Девчонку насиловали много лет, а Сав, как толковый безопасник и очень, очень неплохой психолог, хорошо знал последствия подобного. Может, этим отчасти и объясняются ее странности? Хотя нет, тут что-то другое. Ну ничего, для того, чтобы ее разгадать, у него будет достаточно времени. Главное, всегда держаться поблизости и быть таким, каким она хочет его видеть. Заботливым, нежным, сильным.
       
       Сейчас, после поцелуя, он смотрел на порозовевшие щеки своей уже без пяти минут невесты и понимал, что все сделал правильно.
       
       А потом, огорошив ее предложением, пошел открывать двери, за которыми стоял уже знакомый всем камердинер. Бледный, с дрожащими руками и каплями крови на лице, одежде и руках.
       
       - Покушение на императора. Ват Йет тебя зовет. Быстрее, - почти простонал он, хватая Йолу за руку и таща ее за собой.
       
       Романтическая дымка выветрилась. Сав бросился за ними.
       
       

***

       
       Дерек Ват Йет примерно знал, зачем его вызвал император Пеор на личную аудиенцию. Официально, с бумажкой и печатью. Видимо, Пеор намеревался отдать тот приказ, который Ват Йету меньше всего хотелось исполнять. Он не хотел идти с темной в Дигон, к источнику, подозревая, что ничем хорошим дни, проведенные с темной тет-а-тет, не закончатся. Он и так еле сдерживал свою тьму, будучи одновременно не в силах не видеть темную.
       
       Он угрюмо шагал наверх, в императорский Шпиль, который стал неприступной крепостью, и раздумывал о том, как избежать приказа. Может, удастся…
       
       Император сидел в кресле – осунувшийся, постаревший. Дерека Ват Йета на мгновение кольнуло чувство вины. Ну вот, опять. Стоило раз дать слабину, как ментальная стена, которую Ват Йет строил долгие годы, начала крошиться.
       
       - Вы с темной отправляетесь в Дигон, к источнику, - сразу же начал он. В его уставшем потухшем голосе не было ни намека на то, что он может передумать. А освещать все причины своего отказа Ват Йету очень не хотелось.
       
       - Нужно что-то делать… - растерянно сказал император в повисшей паузе. – Если у вас ничего не получится, то я сложу полномочия раньше срока и отдам Тирой Дигону. Так хоть люди перестанут умирать.
       
       - Может, Малек еще не мертв…- начал Ват Йет, но император перебил его.
       
       - Мой сын всего лишь первый. Я хочу, чтобы подданые Тироя не теряли своих детей в этой… В этом…
       
       Он сгорбился, отвернулся к занавешенной каменной кладке на месте окна. А что он мог еще предпринять? В считаные дни почти вся армия Тироя оказалась погублена. Ресурсы еще есть, но все они ухают в бездонную пропасть растрат. Союзники сидят тихо – толку от них никакого. Небольшая поддержка на первых порах не принесла вообще никакой ощутимой помощи, а потом начались вежливые отписки от властителей сопредельных земель – одна за другой. Дигойский договор был разорван.
       
       Был бы у них месяц, всего месяц – и Дигон бы ослаб, обескровился. Но – увы. Времени не было.
       
       Император смотрел на кладку отсутствующим взглядом. Маленький паучок, повисший на гобелене рядом, не привлек его внимания. Да и кто будет обращать внимания на каких-то там паучков, когда рушится государство?
       
       Паучок тем временем переполз ближе – он был очень быстрым, намного быстрее другого членистоногого. Повис над головой императора, покачиваясь на серебристой паутинке.
       
       - Я считаю, что… - начал было Ват Йет, но император вдруг вскочил, взлохматил волосы. Закричал, падая с кресла и держась двумя руками за голову.
       
       Ват Йет подбежал к нему, не очень понимая, что происходит.
       
       Маленький паучок стремительно выполз из-за шиворота императора. Обычный, не металлический – живой паучок с ворсистыми длинными ножками, с восемью глазками, с круглым брюшком. Только вот от него волнами распространялся жар магии. Ват Йет кинул на него книгу, для верности потоптался на ней, услышал хруст и кинулся к императору, щупая пульс.
       
       Горло императора распухло, почернело. Он никак не мог вздохнуть, только хватал Ват Йета за руки, мешая ему.
       
       - Сюда! Быстро! – заорал он, подкрепляя голос магией. Он знал, что камердинер императора или его замена всегда пасется где-то неподалеку.
       
       - Император умрет через минуту. Руку ему держи! – приказал Ват Йет, не глядя на прибежавшего камердинера. А сам быстро полоснул чем-то острым по горлу императора где-то сбоку. Брызнула в разные стороны кровь, и император обмяк.
       
       - Я выпущу отравленную кровь, а ты найди темную. Йолу. Если будешь медлить, император умрет.
       
       Камердинер, размазывая по лицу брызнувшую на него императорскую кровь, подскочил, как бородатый мячик, и метнулся к двери.
       
       

***

       
       - Что?!
       
       - Вылечи! – крикнул Ват Йет. Его руки были в крови, одежда и лицо – тоже.
       
       А я, увидев залитого кровью императора Тироя, сосредоточилась, взывая к тьме. Бесполезно. Она сидела холодком у сердца и молчала. Спала.
       
       «Дрянь ты такая! А ну вставай! Вставай!» - мысленно кричала я, раз за разом обращаясь к ней. Тщетно.
       
       - Сердце не бьется, - прошептал камердинер, сидя у руки императора и убирая с нее пальцев.
       
       - Умер?!
       
       - …!
       
       «Да вставай ты! Ты же за справедливость! Тут человека убили! Кровь! Видишь – кровь!» - будила я свою тьму, параллельно запуская в голове кадры из фильмов ужасов, документалки про маньяков и прочей жуткой кровавой дряни, которую мне доводилось смотреть. Бензопилы, лица клоунов, оскалы убийц смешались в паническое месиво, и тьма, наконец, зашевелилась. «Спаси! Выручи!» - взмолилась я.
       
       И тьма, обернув мое сердце в лед, послушно потекла из моих пальцев, коснулась тела императора и влилась в него, врачуя и вытягивая его из смерти.
       
       А я охнула, ощутив колкую острую боль с сердце. Почему?.. Ведь раньше сердце не болело, ну или болело не так сильно. Ничего не понимаю…
       
       Тьма мучительно долго не покидала тело императора, а мое сердце болело все сильнее и сильнее с каждым вдохом. Наконец жгуты тьмы втянулись в меня, и я упала на колени, а потом осторожно легла на бок. Дыши, дыши…
       
       - Дыши! Ну же! – повторял за мной Ват Йет, глядя на императора.
       
       - Ты как?
       
       Рядом со мной сел Сав, положил мою голову к себе на колени.
       
       - Плохо, девочка?
       
       Я кивнула, глотая соленые слезы. Сил терпеть просто так не было, хотя боль и утихала.
       
       - Тише, тише…
       
       Он коснулся моих волос. От его рук теплой волной пробежала магия, успокаивая и немного снимая боль.
       
       - Все, что могу… Вроде бы хуже не сделал.
       
       - Не сделал, - благодарно ответила я, радуясь, что его магия действует на меня адекватно, а не как ментальный молоток Ват Йета.
       
       Рядом раздался судорожный вздох и кашель. Император пришел в себя.
       
       Камердинер унесся звать лекарей, а Ват Йет осторожно уложил императора поудобнее.
       
       - Савар, отнеси Йолу отдохнуть. Потом распорядись, чтобы в имперских покоях заделали все щели, дыры и все, через что может проползти самое маленькое насекомое. Убей со своими ребятами все живое, магией прокали как следует каждый сантиметр. Никого не пускай – ну, только одного лекаря, да проверь его магией от и до. Особенно на насекомых. Блоха, вша, комар рядом летает – гони прочь. И на ментальные воздействия тоже проверь. И еще – возьми сырой магии на защитные пологи для всех нас. Из дворца выстави всех, и двери запри хорошенько. Пусть люди уходят. И сидят по домам!
       
       Сав кивнул, подхватил меня на руки и вышел.
       
       Да что тут произошло?! Правда, подумать я об этом не успела.
       
       Сав снова коснулся меня успокаивающей магией, и я погрузилась в сон.
       
       

***

       
       По руке Пилия полз паук. Обычный живой паук. Наглый, совершенно не поминающий, по чьей именно руке он ползет. Дурак! Пилий поднял руку, чтобы прихлопнуть наглое насекомое, как вдруг остановился на полпути.
       
       Горячая магия прошила тело паука, от чего он скукожился, съежился от боли.
       
       - Правая – левая, еще одна правая – еще одна левая, - развлекался в редкую минуту отдыха Пилий, поджаривая магией лапки паука. А потом, экспериментируя, направил магию в голову насекомого. Мертвый паук отвалился от руки, падая сухим пятнышком на стол.
       
       - Сдох, - констатировал могущественный и сильный император Пилий, собираясь отправить паука в угол щелчком пальцев. Как вдруг… Паук двинул лапкой. Потом другой. Еще раз. И еще.
       
       Поднялся, распрямился и целеустремленно куда-то пополз. От него тянуло горячей магией Шестнадцати.
       
       Пилий задумчиво присвистнул. А что, если…
       
       Следующие дни Пилий экспериментировал с живыми существами. Пауки оказались лучшим материалом, но сам процесс был непростым.
       
       Магия Шестнадцати не хотела подчиняться и изменять уже живое, совершенное. Она откатывалась обратно в Пилия, искажалась и сопротивлялась, но император победил.
       
       Магия Шестнадцати – магия созидания, магия, которая оберегает, лечит. А Пилий использовал ее для того, чтобы извратить, изгадить, и последствия экспериментов на живом могли быть ужасающими. Если бы Пилий видел, что творится вокруг него в магическом плане, он бы скулил от ужаса – гниение, разложение, и во всем этом вспухают мутировавшие страшные нити, ставшие из прозрачных, прохладных, чистых вязкими, сизыми и прогорклыми, как старое масло.
       
       Но он не видел, впрыскивая эту несчастную, жуткую магию в пауков, впрыскивая в них яд, создавая идеальное оружие.
       
       Такое оружие не потребует металла и работы артефакторов. База уже есть. Дело осталось за малым. Надо только снарядить мальчишек, чтобы ловили пауков и приносили их в императорские мастерские.
       
       Через несколько дней и десятка банок мертвых неудавшихся образцов Пилий получил то, что хотел. На его ладони сидел концентрированный, очень быстрый и очень целенаправленный живой яд, который очень хотел отправиться в Тирой, чтобы убивать. Начать с императора, а потом и всех остальных.
       
       Потом нужно повторить свой успех. Пары десятков пауков хватит, чтобы посеять во всех ненавистных странах хаос и разруху. Такую же, какую они устроили как-то в Дигоне, а может, и похуже.
       
       И Пилий, радуясь тому, что к императору Тироя ползет им созданная смерть, совершенно не замечал, что жар исковерканной магии уже начал пожирать его самого. Грязные нити магии, которые кутали его предыдущие орудия, уже не справлялись, прогнивая без остатков.
       

       Глава 20

       
       Тьма Йолы – это нечто. Сав внимательно вглядывался в бледное лицо девушки, а потом ласково коснулся ее волос, укладывая на постель в покоях. Полезная. Даже нет, не полезная – бесценная. С таким тылом не страшно вообще ничего. Осталось только еще немного поприручать – и дело будет сделано.
       
       Сав коснулся ее запястья, проверяя магией состояние ее организма – но это его магии хватало. Истощена, слаба, но сердце вроде бы не сильно пострадало. Конечно, это не сердце здоровой молодой женщины, но лет пятнадцать-двадцать побьется. Уже хорошо.
       
       Сав проверил магией комнату, закрыл окна, поставил магический полог – маленький, но надежный. Пусть спит.
       
       А сам отправился выполнять распоряжения Ват Йета. Но сначала от и до защитился сам. Он у себя был один, а если ядовитая дрянь из Дигона проникла в имперский кабинет, то и самому надо как следует поберечься.
       
       

***

       
       Дерек Ват Йет устал. От адреналинового отката никто не застрахован. Кроме того, в эмоциональную брешь холодными лапами лез страх. Потому что насильственная смерть императора, выбранного Шестнадцатью, ни к чему хорошему не приведет. Их империи каким-то чудом позволено то, чего лишены другие страны. Участие богов – это благословение, и лишиться его было бы очень неприятно. Грызня за трон, дворцовые разборки, юные наследники, не видящие дальше декольте своих фавориток… Этого Тирой был, к счастью, лишен.
       
       А гаденыш Пилий чуть не погубил все, за что жил и дышал Дерек Ват Йет. Ведь его предназначение – защищать и беречь империю. Кому много дано, с того много и спрашивают, а Ват Йету, как и его предкам, было дано очень немало.
       
       Но как до Пилия добраться? Неужели все же придется… При мысли о темной в груди что-то болезненно сжалось. Что-то в Дереке противилось тому, чтобы использовать темную как кусок пушечного мяса. Так, как он планировал сделать изначально. Но и подобраться к Пилию или к источнику… Как?!
       
       Мыслей и идей не было никаких, кроме самых уж неприятных. Цель оправдывает средства?
       
       Дерек Ват Йет всегда считал это если не своим девизом, то точно главным жизненным принципом.
       
       Он устало откинулся в кресле. После того, как весь Шпиль пришлось вылизать магией, сил не осталось. Лень было даже не то чтоб двигаться – лень было даже магией запустить в организме нужные процессы, чтобы взбодриться. Да еще и яд этот… Дерек Ват Йет более-менее восстановился от двух порций яда жужжащего подарочка Пилия, но кровь еще не полностью очистилась. Очень уж забористую штуку выдумал император Дигона. Нужно время.
       
       А вот чего нет – того нет. И идей нет. А может, все же попробовать отправиться с темной к источнику? Это, конечно, опасно, совсем непредсказуемо, даже сумасбродно, но он будет с ней рядом…
       
       Дерек невольно опустил фантазию в свободный полет и тут же скривился: тьма радостно дернулась с кончиков пальцев туманными черными языками.
       
       - Ну что тебе не сидится спокойно, - с досадой пробормотал Ват Йет, разглядывая руки. – Чего хочешь? Свободы хочешь?
       
       Тьма лизала руки, плясала на пальцах, ластилась, как черная кошка, и Дерек едва не впервые за долгие годы не загнал свою тьму обратно под кожу. Он смотрел на нее и думал о Йоле. Заставить ее убить Пилия? Разыграть для нее и ее тьмы спектакль? Сделать все ее руками? И есть ли другие варианты?
       
       А если ее сердце не выдержит?
       
       Тьма обиженно полыхнула, кутая руку до локтя, забираясь под закатанные рукава рубашки. Ей не нравилось то, о чем думал Дерек Ват Йет. Почему же, интересно?