Сердце гулко колотилось в груди и мешало сосредоточиться. Осмотревшись вокруг, Кристофер понял, что коридор довольно длинный и узкий, свет телефонного фонаря еле доползал до его конца. Крис отметил, что паркет под ногами вздулся в некоторых местах, а хлипкая входная дверь изнутри выглядела гораздо плачевнее, чем снаружи: низ ее разбух, оголив древесные опилки, а трещины от низа дошли почти до середины, напоминая царапины дикого животного. «Зато в случае чего снести её будет не так сложно» - подумал Крис, добавив уже вслух:
- Но надеюсь, что отсюда я выйду так же незаметно, как и вошёл.
Он медленно двинулся в глубину коридора, держа перед собой телефон, как щит. Кристофер напряжённо всматривался в расступающуюся темноту, разглядывая попутно всё, что попадалось на его пути: чёрный платяной шкаф, похожий на гроб, коробки прямо на пути, из которых торчали позабытые вещи, напольная дутая ваза, полная пыли. Казалось, что жильцы в спешке покинули это место, забрав только самое необходимое, как во время войны. Но Кристофер знал единственного жильца этой квартиры, и знал о том, как он покинул своё жилище. Да и вовсе ушёл из жизни. Наконец, он наткнулся на просторную гостиную, которая была по левую сторону от коридора. Раздвижные двери-купе были распахнуты настежь, словно приглашая незваного гостя войти. Кристофер осторожно ступил в комнату, всматриваясь в каждый тёмный уголок. Большой угловой диван выглядел роскошно, являясь сердцем гостиной. Напольный торшер с креслом-качалкой добавляли уюта, а чёрное фортепиано у входа встретило Кристофера томным молчанием. Свет от фонаря играл на его лакированных боках и, казалось, что этот струнный инструмент - единственный в комнате, которого не коснулась ни пыль, ни время. На фортепиано стояла пара подсвечников с пожелтевшими огарками от белых свечей и маленькая ваза, больше напоминавшая длинный антикварный бокал. В её сверкающем хрустальном плену томились засушенные веточки чертополоха, лаванды, вербы и цветки василька, перевязанные синей лентой. Кристоферу захотелось поднять увесистую крышку фортепиано и провести пальцами по молочным клавишам, хотелось вдохнуть аромат гербария и коснуться атласной ленты, что сдерживала их хрупкую красоту. Наваждение длилось буквально несколько секунд, после чего Кристофер мотнул головой, строго запретив себе прикасаться к чему-либо: «В музее нельзя трогать экспонаты.» - сказал он сам себе. Он поднял свой взгляд на стену над музыкальным инструментом, рассматривая целую серию фотографий в винтажных деревянных рамках: юные серьёзные девушки в платьях с воротничками, смеющиеся дети в окружении неподвижных собак, усатые мужчины с гитарами и т.д. Особое место занимали гербарии в рамках с подписями на немецком. «М-да, всё – в лучших традициях девятнадцатого века… А здесь точно жил молодой современный парень, а не юная старомодная особа?» - пронеслось в голове у Кристофера. Он обернулся и увидел открытый выбеленный шкаф с высокими полками. На них выстроились в ряд сочинения Гёте, Шиллера, Камю и Чехова: ни намёка на английскую классику! На полках ниже сверкали маленькие и большие кубки, позолоченные статуэтки, турецкие бокалы, фигурки животных из керамики и прочие небольшие сувениры. Некоторые полки и вовсе пустовали, не считая коврика из пыли, в свете холодного фонаря, казавшегося серебристым. Присмотревшись к кубкам, парень увидел имя Джозефа Расса. «Ну наконец-то!» - быстро подумал он. - «Я попал в ту квартиру! Что тут у нас… Лучший студент первого курса Медицинской школы при Стэнфордском университете, 1996 г. Многообещающе. За позитивные амбиции и выдающиеся результаты: Медицинская клиника Джерси-сити. 2001 г. Лучший медбрат. 2003 г. Он продолжал получать награды до самой смерти, надо же…» Кристофер направил свет в дальний угол гостиной и заметил круглый журнальный столик на колёсиках, на котором стояла необычная закрытая ваза со сверкающими боками. Подходя поближе к своей находке, парень с ужасом понял, что это медная урна для праха. «А вот, похоже, и сам хозяин…» - он двинулся вперёд и наступил на что-то мягкое: большой ворсистый ковёр. Кристофер тут же отступил: ему не хотелось оставлять следов в этой квартире, а тем более – что-то пачкать. Он стоял и с сожалением смотрел издалека на то, что осталось от Джозефа Расса, ощущая себя более, чем скверно. Вдруг, он услышал неясный звук у своего левого уха и резко обернулся, хаотично освещая комнату вокруг. Этот звук был похож на быстрый отрывистый шёпот, но комната была абсолютна пуста. Лишь портреты людей безмолвно наблюдали за испугом незваного гостя. Тем временем, погода за окном разбушевалась не на шутку: к шипящему шуму дождя добавился гул и свист ветра, который нещадно хлестал по окну, сдувая дорожки крупных капель в одну бегущую струю. Взглянув на улицу, сердце Кристофера съежилось: в Браунстоуне по соседству его ждала Рейчел, которая боится оставаться одна в сильный ливень. Её маленький бзик всегда подстёгивал Криса быть большим «храбрецом», пуская шутки в её сторону: «В Бруклине нет противоураганных убежищ, детка, придётся вспомнить, как Элли спаслась от урагана!». На что Рейчел всегда бойко отвечала: «Мы не в Канзасе, Кристофер! И я знаю, что это не стихийное бедствие… Просто, мне неуютно.» Сейчас ему, как никогда, хотелось оказаться рядом с ней, а никак не в заброшенной квартире, наедине со своими тараканами. Парень дал себе обещание поскорее закончить свои игры в «диггера» и убраться отсюда. Одна комната уже была обследована, оставались ещё три: кухня, ванная и спальня. Он напоследок окинул взглядом гостиную и устремился на кухню, которая была совсем крохотной и менее уютной. Кристофер даже не смог в неё войти из-за кучи коробок, которыми был усыпан кафельный пол: казалось, эту комнату использовали для хранения ненужного хлама. «Не всё старушка Ви успела превратить в музей» - заключил Кристофер, направляясь из кухни в ванную, которая была прямо в конце коридора. На середине пути он замедлил уверенный шаг, и у него засосало под ложечкой: дверь в ванную комнату отсутствовала. «Похоже, этой двери досталось больше остальных или… её пришло взломать?» Саму ванную скрывала белая штора, на которой были рассыпаны, словно в причудливом танце, маленькие и большие виниловые пластинки. Приближаясь всё ближе и ближе, Кристофер рассмотрел красные разводы на внутренней стороне шторы. Смелости у него резко поубавилось: «К такому я не был готов, чёрт подери! Неужели за столько лет нельзя было поменять чёртову штору?!» Он согнулся и опёрся на колени, чтобы перевести дух, перед тем, как сделать решающий рывок, как услышал из глубины квартиры отчётливый скрип: словно кто-то тяжёлый прошёлся по паркету. Крис замер и прислушался, не до конца веря своим ушам. За его плечами была гостиная и кухня, в которых он никого не обнаружил. Оставались только ванная и спальня, но паркет был только в спальной комнате. И в той же комнате были окна, в которых когда-то давно Крис увидел неясный силуэт, ставший его кошмаром во снах, а теперь - и наяву. Если он и обнаружит кого-то в этой квартире, то только там… Оставалось сделать несколько шагов до разгадки, но Кристофер Алан Лютер упёрся взглядом в потускневшую шторку для ванной, мимо которой он должен был пройти, но снова направив на неё фонарик, он… «Что за… Куда делись пятна крови?!» В недоумении он подошёл к дверному проёму, всматриваясь в пожелтевшие от воды и времени складки, в которых несколько мгновений назад он увидел кровяные разводы. Инстинктивно он потянулся к выключателю и щёлкнул по нему: ванную озарил тусклый гудящий свет, но показавшийся Кристоферу в тот момент ослепительным. Он убрал фонарик и зажмурился, привыкая к свету. Чугунная ванная занимала почти всю и без того маленькую комнату, и была спрятана за шторкой. Лишь были видны её металлические ножки, местами съеденные ржавчиной. Рассматривая змеистые трещины на кафельном полу в шашечку, Кристофер представил, как в них затекала горячая вода с бордовыми струйками венозной крови и его чуть не стошнило. Он отпрянул от дверного проёма, чтобы вдохнуть свежего воздуха, - насколько это было возможно в душной запечатанной квартире. Перспектива ступить на место гибели человека угнетала его: казалось, оно до сих пор пропитано тяжёлым тошнотворным запахом крови. Теперь Кристофер понимал, почему убрали дверь: в запертой комнате без вентиляции от этого запаха было бы невозможно избавиться. Кристофер намеревался выключить свет и проверить последнюю комнату, как услышал за спиной щёлкающий звук. Рывком обернувшись, он уставился на входную дверь, - казалось, что звук шёл от неё. Он быстро достал фонарик и направил в коридор, в надежде рассмотреть источник звука. «Только не… Виктория» Крис решил, что его услышали в пустой квартире и намереваются войти. Сердце его бешено заколотилось, и он судорожно искал место для укрытия. Ручка двери быстро задёргалась, и Крис понял, что нужно бежать в спальню. Приглушив фонарик, он распахнул дверь в последнюю комнату и замер: тёмный силуэт стоял в проёме, словно поджидал его всё это время. Он опешил настолько, что выронил телефон, который с грохотом упал на паркет. Незнакомец быстрым движением вытянул вперёд правую ладонь и громко дунул. В следующую секунду Кристофер ощутил жгучую боль в глазах и резкий уксусный запах, ударивший в нос. Кристофер вскрикнул от боли и неожиданности, отшатнувшись назад, и схватился за лицо. В ужасе и смятении он быстро пятился назад, больно ударившись несколько раз спиной о стены, пока не провалился в проём ванной комнаты. Окончательно потеряв ориентацию в пространстве, Крис понял, что падает. В попытках удержать равновесие, он схватился за шероховатую шторку, но одним рывком сорвал её, падая в пустую чугунную ванную. Сильнейший удар и темнота. Его мобильный тяжело завибрировал, когда Кристофер уже затих. На экране высветилось улыбающееся лицо Рейчел.
Разлепив отяжелевшие веки, Кристофер понял, что не может пошевелиться: всё тело затекло, как после долгого и крепкого сна. Поначалу, он не мог понять, где он и что предшествовало такому состоянию. Парень попытался оглядеться настолько, насколько это было возможно в его положении. В скором времени, Кристофер понял, что сейчас день и он находится не в своей квартире, так как потолок и стены были для него не знакомы. На него начала накатывать паника, потому что первое, о чём он подумал, что находится в больнице и отходит после наркоза. А пошевелиться не может, потому что он перебинтован. Он испугался за себя и за Рейчел, так как не мог предугадать её реакцию. Когда ему полностью подчинились глаза и парень смог открыть их шире, то испуг его только усилился: он понял, что лежит не на больничной койке, а на полу. Да и мерного писка больничных приборов он не услышал. Ему неистово хотелось поднять голову и оглядеться, но тело ему предательски не подчинялось. «Боже, меня что, парализовало?!» - стремительно пронеслось у него в голове. Кристофер попытался открыть рот и издать хоть какой-то звук. Губы почти разомкнулись, но он не почувствовал ни языка, ни напряжения в голосовых связках. Он нахмурился и стиснул зубы, понемногу его охватывала злость от своего бессилия. Кристофер решил напрячь свою память и вспомнить последнее, что он помнит, потихоньку овладевая своим телом. Было сложно собраться с мыслями и начать прокручивать свой предыдущий день с самого начала, - образы и события приходили вспышками, как кадры немого кино. Пока он собирал их воедино, Крис начал шевелить языком и понемногу шеей. Он вспомнил, как порезал свадебное платье Рози, чтобы отнести его к Виктории. Потом он обыскивал её квартиру в поисках… В поисках чего? Крис никак не мог вспомнить, отчего злился ещё больше, жмурился и цокал языком. Он вспомнил, как пролил кофе себе на рубашку, и как Виктория хлопотала вокруг него. Затем всплыла мастерская друга, в которой он видел сотни замков и ключей, но в руках он держал лишь один ключ. Перед глазами перемешалось всё: лица, разговоры, улыбки, собственные сожаления и сомнения. Кристоферу показалось, что он слабо простонал. Голова раскалывалась от напряжения и попыток вспомнить всё и сразу.
- О, ты очнулся, наконец! – голос прозвучал откуда-то сбоку. Радостный и звонкий, напоминавший по тембру сопрано, - голос принадлежал молодому парню. Шея Кристофера дёрнулась в сторону источника звука, а глаза тут же забегали в поисках своего собеседника.
- Ага… - слабо и глухо выдал Крис.
- Неслабо тебя пришибло, я смотрю. Я боялся, что ты вовсе не очнёшься! – наконец, в поле зрения Кристофера появился хозяин сопрано: босой и высокий светловолосый юноша, одетый в потёртые джинсы, светлую футболку и клетчатую красную рубашку на размер больше. На вид ему было не больше двадцати пяти. Парень присел рядом с Кристофером в позу лотоса, чтобы тот лучше его рассмотрел. Казалось, в добрых глазах незнакомца читалась неподдельная радость с примесью любопытства. Кристофер успел заметить родинку над светлой бровью парня, а его лицо показалось ему до боли знакомым. Словно, это был лучший друг детства, которого ты давно потерял и, вдруг, неожиданно встретил. Но как же его зовут?
- Я Джозеф! – добродушно вымолвил парень. – Джозеф Расс. Тебе что-то говорит моё имя?
Кристофер в недоумении отрицательно мотнул головой.
- Ок. А помнишь кто такой Кристофер Алан Лютер?
- Я. – коротко ответил он, желая прояснить ситуацию и задать незнакомцу свои вопросы. В нём постепенно зарождалось чувство тревоги.
- Отлично! – с облегчением произнёс Джозеф, сложив ладони вместе. – Мне не придётся тебе возвращать память! А вот со мной рядом никого не было, кто бы мне объяснил, кто я и что здесь делаю.
Кристофер, нахмурившись, вопросительно смотрел на незнакомца, лишь изредка моргая. Его шея полностью поддавалась ему, и он начал ощущать голосовые связки.
- Может, объяснишь мне, что я здесь делаю, всё-таки? – спросил Крис, в тщетных попытках осмотреться.
- Ну вот, только обрадовался… - парень всплеснул руками и упёрся взглядом в Кристофера. – Ты не помнишь, как здесь оказался?
- Не-а.
- Ок. А что последнее из того, что ты можешь вспомнить?
- Нууу… Как я был в квартире своей соседки, потом в мастерской, потом провал. Стоп… А, откуда ты меня знаешь?
- О, поверь, я о тебе наслышан! Я знаю о тебе практически всё! За исключением того, зачем ты припёрся сюда.
- Если б я сам об этом знал… Слушай, мне нужно срочно позвонить, подашь мне телефон? Он должен быть рядом со мной, в кармане брюк или…
- Боюсь, это невозможно. – с сожалением произнёс Джозеф и опустил глаза. – Ты уже не сможешь никому позвонить.
- Чего? Это ещё почему?!
Повисла пауза. Кристофер сверлил глазами своего собеседника, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Он смог чуть приподняться и опереться о стену. Руки, торс и ноги по-прежнему оставались неподвижными.
- Какого чёрта происходит?! Почему я нахожусь здесь? Я не чувствую половины своего тела и мне частично отшибло память! Я тебя вижу первый раз в своей жизни, а ты утверждаешь, что знаешь меня! Это чертовски странно, чувак! Либо объясни мне, в чём дело, либо я за себя не ручаюсь…
- Но надеюсь, что отсюда я выйду так же незаметно, как и вошёл.
Он медленно двинулся в глубину коридора, держа перед собой телефон, как щит. Кристофер напряжённо всматривался в расступающуюся темноту, разглядывая попутно всё, что попадалось на его пути: чёрный платяной шкаф, похожий на гроб, коробки прямо на пути, из которых торчали позабытые вещи, напольная дутая ваза, полная пыли. Казалось, что жильцы в спешке покинули это место, забрав только самое необходимое, как во время войны. Но Кристофер знал единственного жильца этой квартиры, и знал о том, как он покинул своё жилище. Да и вовсе ушёл из жизни. Наконец, он наткнулся на просторную гостиную, которая была по левую сторону от коридора. Раздвижные двери-купе были распахнуты настежь, словно приглашая незваного гостя войти. Кристофер осторожно ступил в комнату, всматриваясь в каждый тёмный уголок. Большой угловой диван выглядел роскошно, являясь сердцем гостиной. Напольный торшер с креслом-качалкой добавляли уюта, а чёрное фортепиано у входа встретило Кристофера томным молчанием. Свет от фонаря играл на его лакированных боках и, казалось, что этот струнный инструмент - единственный в комнате, которого не коснулась ни пыль, ни время. На фортепиано стояла пара подсвечников с пожелтевшими огарками от белых свечей и маленькая ваза, больше напоминавшая длинный антикварный бокал. В её сверкающем хрустальном плену томились засушенные веточки чертополоха, лаванды, вербы и цветки василька, перевязанные синей лентой. Кристоферу захотелось поднять увесистую крышку фортепиано и провести пальцами по молочным клавишам, хотелось вдохнуть аромат гербария и коснуться атласной ленты, что сдерживала их хрупкую красоту. Наваждение длилось буквально несколько секунд, после чего Кристофер мотнул головой, строго запретив себе прикасаться к чему-либо: «В музее нельзя трогать экспонаты.» - сказал он сам себе. Он поднял свой взгляд на стену над музыкальным инструментом, рассматривая целую серию фотографий в винтажных деревянных рамках: юные серьёзные девушки в платьях с воротничками, смеющиеся дети в окружении неподвижных собак, усатые мужчины с гитарами и т.д. Особое место занимали гербарии в рамках с подписями на немецком. «М-да, всё – в лучших традициях девятнадцатого века… А здесь точно жил молодой современный парень, а не юная старомодная особа?» - пронеслось в голове у Кристофера. Он обернулся и увидел открытый выбеленный шкаф с высокими полками. На них выстроились в ряд сочинения Гёте, Шиллера, Камю и Чехова: ни намёка на английскую классику! На полках ниже сверкали маленькие и большие кубки, позолоченные статуэтки, турецкие бокалы, фигурки животных из керамики и прочие небольшие сувениры. Некоторые полки и вовсе пустовали, не считая коврика из пыли, в свете холодного фонаря, казавшегося серебристым. Присмотревшись к кубкам, парень увидел имя Джозефа Расса. «Ну наконец-то!» - быстро подумал он. - «Я попал в ту квартиру! Что тут у нас… Лучший студент первого курса Медицинской школы при Стэнфордском университете, 1996 г. Многообещающе. За позитивные амбиции и выдающиеся результаты: Медицинская клиника Джерси-сити. 2001 г. Лучший медбрат. 2003 г. Он продолжал получать награды до самой смерти, надо же…» Кристофер направил свет в дальний угол гостиной и заметил круглый журнальный столик на колёсиках, на котором стояла необычная закрытая ваза со сверкающими боками. Подходя поближе к своей находке, парень с ужасом понял, что это медная урна для праха. «А вот, похоже, и сам хозяин…» - он двинулся вперёд и наступил на что-то мягкое: большой ворсистый ковёр. Кристофер тут же отступил: ему не хотелось оставлять следов в этой квартире, а тем более – что-то пачкать. Он стоял и с сожалением смотрел издалека на то, что осталось от Джозефа Расса, ощущая себя более, чем скверно. Вдруг, он услышал неясный звук у своего левого уха и резко обернулся, хаотично освещая комнату вокруг. Этот звук был похож на быстрый отрывистый шёпот, но комната была абсолютна пуста. Лишь портреты людей безмолвно наблюдали за испугом незваного гостя. Тем временем, погода за окном разбушевалась не на шутку: к шипящему шуму дождя добавился гул и свист ветра, который нещадно хлестал по окну, сдувая дорожки крупных капель в одну бегущую струю. Взглянув на улицу, сердце Кристофера съежилось: в Браунстоуне по соседству его ждала Рейчел, которая боится оставаться одна в сильный ливень. Её маленький бзик всегда подстёгивал Криса быть большим «храбрецом», пуская шутки в её сторону: «В Бруклине нет противоураганных убежищ, детка, придётся вспомнить, как Элли спаслась от урагана!». На что Рейчел всегда бойко отвечала: «Мы не в Канзасе, Кристофер! И я знаю, что это не стихийное бедствие… Просто, мне неуютно.» Сейчас ему, как никогда, хотелось оказаться рядом с ней, а никак не в заброшенной квартире, наедине со своими тараканами. Парень дал себе обещание поскорее закончить свои игры в «диггера» и убраться отсюда. Одна комната уже была обследована, оставались ещё три: кухня, ванная и спальня. Он напоследок окинул взглядом гостиную и устремился на кухню, которая была совсем крохотной и менее уютной. Кристофер даже не смог в неё войти из-за кучи коробок, которыми был усыпан кафельный пол: казалось, эту комнату использовали для хранения ненужного хлама. «Не всё старушка Ви успела превратить в музей» - заключил Кристофер, направляясь из кухни в ванную, которая была прямо в конце коридора. На середине пути он замедлил уверенный шаг, и у него засосало под ложечкой: дверь в ванную комнату отсутствовала. «Похоже, этой двери досталось больше остальных или… её пришло взломать?» Саму ванную скрывала белая штора, на которой были рассыпаны, словно в причудливом танце, маленькие и большие виниловые пластинки. Приближаясь всё ближе и ближе, Кристофер рассмотрел красные разводы на внутренней стороне шторы. Смелости у него резко поубавилось: «К такому я не был готов, чёрт подери! Неужели за столько лет нельзя было поменять чёртову штору?!» Он согнулся и опёрся на колени, чтобы перевести дух, перед тем, как сделать решающий рывок, как услышал из глубины квартиры отчётливый скрип: словно кто-то тяжёлый прошёлся по паркету. Крис замер и прислушался, не до конца веря своим ушам. За его плечами была гостиная и кухня, в которых он никого не обнаружил. Оставались только ванная и спальня, но паркет был только в спальной комнате. И в той же комнате были окна, в которых когда-то давно Крис увидел неясный силуэт, ставший его кошмаром во снах, а теперь - и наяву. Если он и обнаружит кого-то в этой квартире, то только там… Оставалось сделать несколько шагов до разгадки, но Кристофер Алан Лютер упёрся взглядом в потускневшую шторку для ванной, мимо которой он должен был пройти, но снова направив на неё фонарик, он… «Что за… Куда делись пятна крови?!» В недоумении он подошёл к дверному проёму, всматриваясь в пожелтевшие от воды и времени складки, в которых несколько мгновений назад он увидел кровяные разводы. Инстинктивно он потянулся к выключателю и щёлкнул по нему: ванную озарил тусклый гудящий свет, но показавшийся Кристоферу в тот момент ослепительным. Он убрал фонарик и зажмурился, привыкая к свету. Чугунная ванная занимала почти всю и без того маленькую комнату, и была спрятана за шторкой. Лишь были видны её металлические ножки, местами съеденные ржавчиной. Рассматривая змеистые трещины на кафельном полу в шашечку, Кристофер представил, как в них затекала горячая вода с бордовыми струйками венозной крови и его чуть не стошнило. Он отпрянул от дверного проёма, чтобы вдохнуть свежего воздуха, - насколько это было возможно в душной запечатанной квартире. Перспектива ступить на место гибели человека угнетала его: казалось, оно до сих пор пропитано тяжёлым тошнотворным запахом крови. Теперь Кристофер понимал, почему убрали дверь: в запертой комнате без вентиляции от этого запаха было бы невозможно избавиться. Кристофер намеревался выключить свет и проверить последнюю комнату, как услышал за спиной щёлкающий звук. Рывком обернувшись, он уставился на входную дверь, - казалось, что звук шёл от неё. Он быстро достал фонарик и направил в коридор, в надежде рассмотреть источник звука. «Только не… Виктория» Крис решил, что его услышали в пустой квартире и намереваются войти. Сердце его бешено заколотилось, и он судорожно искал место для укрытия. Ручка двери быстро задёргалась, и Крис понял, что нужно бежать в спальню. Приглушив фонарик, он распахнул дверь в последнюю комнату и замер: тёмный силуэт стоял в проёме, словно поджидал его всё это время. Он опешил настолько, что выронил телефон, который с грохотом упал на паркет. Незнакомец быстрым движением вытянул вперёд правую ладонь и громко дунул. В следующую секунду Кристофер ощутил жгучую боль в глазах и резкий уксусный запах, ударивший в нос. Кристофер вскрикнул от боли и неожиданности, отшатнувшись назад, и схватился за лицо. В ужасе и смятении он быстро пятился назад, больно ударившись несколько раз спиной о стены, пока не провалился в проём ванной комнаты. Окончательно потеряв ориентацию в пространстве, Крис понял, что падает. В попытках удержать равновесие, он схватился за шероховатую шторку, но одним рывком сорвал её, падая в пустую чугунную ванную. Сильнейший удар и темнота. Его мобильный тяжело завибрировал, когда Кристофер уже затих. На экране высветилось улыбающееся лицо Рейчел.
Глава 13. «Долгожданная встреча и разочарование»
Разлепив отяжелевшие веки, Кристофер понял, что не может пошевелиться: всё тело затекло, как после долгого и крепкого сна. Поначалу, он не мог понять, где он и что предшествовало такому состоянию. Парень попытался оглядеться настолько, насколько это было возможно в его положении. В скором времени, Кристофер понял, что сейчас день и он находится не в своей квартире, так как потолок и стены были для него не знакомы. На него начала накатывать паника, потому что первое, о чём он подумал, что находится в больнице и отходит после наркоза. А пошевелиться не может, потому что он перебинтован. Он испугался за себя и за Рейчел, так как не мог предугадать её реакцию. Когда ему полностью подчинились глаза и парень смог открыть их шире, то испуг его только усилился: он понял, что лежит не на больничной койке, а на полу. Да и мерного писка больничных приборов он не услышал. Ему неистово хотелось поднять голову и оглядеться, но тело ему предательски не подчинялось. «Боже, меня что, парализовало?!» - стремительно пронеслось у него в голове. Кристофер попытался открыть рот и издать хоть какой-то звук. Губы почти разомкнулись, но он не почувствовал ни языка, ни напряжения в голосовых связках. Он нахмурился и стиснул зубы, понемногу его охватывала злость от своего бессилия. Кристофер решил напрячь свою память и вспомнить последнее, что он помнит, потихоньку овладевая своим телом. Было сложно собраться с мыслями и начать прокручивать свой предыдущий день с самого начала, - образы и события приходили вспышками, как кадры немого кино. Пока он собирал их воедино, Крис начал шевелить языком и понемногу шеей. Он вспомнил, как порезал свадебное платье Рози, чтобы отнести его к Виктории. Потом он обыскивал её квартиру в поисках… В поисках чего? Крис никак не мог вспомнить, отчего злился ещё больше, жмурился и цокал языком. Он вспомнил, как пролил кофе себе на рубашку, и как Виктория хлопотала вокруг него. Затем всплыла мастерская друга, в которой он видел сотни замков и ключей, но в руках он держал лишь один ключ. Перед глазами перемешалось всё: лица, разговоры, улыбки, собственные сожаления и сомнения. Кристоферу показалось, что он слабо простонал. Голова раскалывалась от напряжения и попыток вспомнить всё и сразу.
- О, ты очнулся, наконец! – голос прозвучал откуда-то сбоку. Радостный и звонкий, напоминавший по тембру сопрано, - голос принадлежал молодому парню. Шея Кристофера дёрнулась в сторону источника звука, а глаза тут же забегали в поисках своего собеседника.
- Ага… - слабо и глухо выдал Крис.
- Неслабо тебя пришибло, я смотрю. Я боялся, что ты вовсе не очнёшься! – наконец, в поле зрения Кристофера появился хозяин сопрано: босой и высокий светловолосый юноша, одетый в потёртые джинсы, светлую футболку и клетчатую красную рубашку на размер больше. На вид ему было не больше двадцати пяти. Парень присел рядом с Кристофером в позу лотоса, чтобы тот лучше его рассмотрел. Казалось, в добрых глазах незнакомца читалась неподдельная радость с примесью любопытства. Кристофер успел заметить родинку над светлой бровью парня, а его лицо показалось ему до боли знакомым. Словно, это был лучший друг детства, которого ты давно потерял и, вдруг, неожиданно встретил. Но как же его зовут?
- Я Джозеф! – добродушно вымолвил парень. – Джозеф Расс. Тебе что-то говорит моё имя?
Кристофер в недоумении отрицательно мотнул головой.
- Ок. А помнишь кто такой Кристофер Алан Лютер?
- Я. – коротко ответил он, желая прояснить ситуацию и задать незнакомцу свои вопросы. В нём постепенно зарождалось чувство тревоги.
- Отлично! – с облегчением произнёс Джозеф, сложив ладони вместе. – Мне не придётся тебе возвращать память! А вот со мной рядом никого не было, кто бы мне объяснил, кто я и что здесь делаю.
Кристофер, нахмурившись, вопросительно смотрел на незнакомца, лишь изредка моргая. Его шея полностью поддавалась ему, и он начал ощущать голосовые связки.
- Может, объяснишь мне, что я здесь делаю, всё-таки? – спросил Крис, в тщетных попытках осмотреться.
- Ну вот, только обрадовался… - парень всплеснул руками и упёрся взглядом в Кристофера. – Ты не помнишь, как здесь оказался?
- Не-а.
- Ок. А что последнее из того, что ты можешь вспомнить?
- Нууу… Как я был в квартире своей соседки, потом в мастерской, потом провал. Стоп… А, откуда ты меня знаешь?
- О, поверь, я о тебе наслышан! Я знаю о тебе практически всё! За исключением того, зачем ты припёрся сюда.
- Если б я сам об этом знал… Слушай, мне нужно срочно позвонить, подашь мне телефон? Он должен быть рядом со мной, в кармане брюк или…
- Боюсь, это невозможно. – с сожалением произнёс Джозеф и опустил глаза. – Ты уже не сможешь никому позвонить.
- Чего? Это ещё почему?!
Повисла пауза. Кристофер сверлил глазами своего собеседника, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Он смог чуть приподняться и опереться о стену. Руки, торс и ноги по-прежнему оставались неподвижными.
- Какого чёрта происходит?! Почему я нахожусь здесь? Я не чувствую половины своего тела и мне частично отшибло память! Я тебя вижу первый раз в своей жизни, а ты утверждаешь, что знаешь меня! Это чертовски странно, чувак! Либо объясни мне, в чём дело, либо я за себя не ручаюсь…
