-- У меня непредвиденные события, -- сообщила сразу, как он выдохнул свое «ну как все прошло». -- Яд нужен мне прямо сейчас
-- Сдурела, -- фыркнуло в трубке. -- У меня тут мужик в трансе, задающий безумные вопросы, на которые я не в силах ответить. После того, что мы видели, не только он сегодня потеряет сон. Теперь во всех прохожих мне будут мерещиться эти твари. Как тебе удается не сходить с ума?
-- Не знаю. Возможно, только потому, что я всегда знала, что они есть. Не верила, но все же знала.
-- Даже не думал, что что-то в этом мире способно меня удивить. А уж напугать…, -- он усмехнулся. – Видела бы ты сейчас меня: огромный сильный верзила, который боится. Я просто трясусь от страха. Черт!
-- Ты не один их боишься, -- попыталась я успокоить друга. Причин для паники у него было предостаточно. Шуточное ли дело, открыть человеку рот, раздвинуть челюсть и обнаружить как проворачиваются в боевое положение два ядовитых зуба, которых у него даже быть не должно. Тут и бесстрашный испугался бы. -- Я в панике и ужасе уже давно. Но к тебе они хотя бы не имеют претензий, им от тебя ничего не надо. А вот я… даже думать не хочу, что будет, если они меня получат.
-- Даже не представляю, каково тебе. – Он шумно вздохнул. – Может…, ну не знаю, рассказать о них всем и попросить защиты у властей.
-- Рассказать? И кто нам поверит. Сочтут сумасшедшими и упекут в психушку – это в лучшем случае.
-- Без доказательств, конечно не поверят. Но ведь можно же им показать то же, что видел и я. Отловить одного и продемонстрировать его ядовитые зубы. Тогда им будет не до смеха.
-- Оборотни-змеи этого не допустят. Они тысячелетиями успешно скрывались от людей не для того, чтобы кто-то вот так просто взял и выдал их. Наверняка и во власти есть «свои люди». Нам просто не дадут ничего сделать. Закуют в наручники и передадут семейке принца. Стоит ему только приказать, и никто из людей не посмеет ослушаться. Я же тебе уже говорила об этом.
-- Помню, -- вздохнул Федор. – Только не пойму: если бы они могли так сделать, то почему до сих пор не сделали. Тебя никто не охраняет, по сути, ты совершенно беззащитна.
-- Знаю. Я и сама об этом думала. То, что меня все еще уговаривают, наталкивает лишь на одну мысль – они не хотят получить озлобленную новую королеву. Прежняя, теряет свои полномочия сразу после моего слияния с принцем. Она может лишь давать советы.
-- Хм. Вполне логично. Будь я на твоем месте, после такого им и правда было бы несдобровать.
-- Где вы прямо сейчас?
-- На пол пути к твоему дому. Я обещал змеелову, что ты сама ему все объяснишь.
-- Не сегодня. Кир ведет меня к своей матери, а я не могу сунуться в это логово без защиты.
-- Что ты предлагаешь?
На секунду я задумалась. Решение родилось неожиданно.
-- Перелейте яд в пульверизатор. Отнеси его в магазин и оставь в подсобке. Я попробую заскочить туда по пути и забрать. Пришли смс как все сделаешь.
-- Хорошо. Попробую.
Федор отключился. Я взглянула на себя в зеркало – видок у меня был еще тот. Волосы растрепаны от ветра, выбились из косы и торчат в разные стороны, щеки и нос слегка покраснели, глаза уставшие, с темными кругами под ними. Помаду давно съела и тушь местами смазалась.
Точно – отличный повод чтобы заскочить в магазин. У Самары там всегда валяется косметичка и я смогу привести себя в порядок, не вызвав никаких подозрений у Кира. Только бы Федор успел.
Я вымыла руки и не спеша вернулась за столик – предстояло потянуть время и при том не дать себя охмурить.
Женщина - одновременно и яблоко, и змея.
(Генрих Гейне)
Никогда еще я так не спешил на свидание, как сегодня. То, что Эва сама позвонила, окрыляло меня, давая повод предположить, что она передумала прятаться. Она попросила о встрече, и я был этому бесконечно рад. Я легко отыскал нужную тропинку, повыше поднял шарф, чтобы ветер не так сильно обжигал горло своими леденящими порывами и прибавил шагу. Она уже была там – я слышал ее ровные, мелодичные шаги. Я улыбнулся. Еще один поворот, и я снова увижу ее стройный стан, ее безумно красивое лицо и волосы, шелковой волной спадающие на плечи.
Внезапно, резкая боль в затылочной части головы отвлекла от всех мыслей. Я попытался поднять руку, но тело отказывалось подчиняться. В ушах зашумело и глаза заволокла пелена.
Нет, только не сейчас. Эвелин… Меня ждет Эвелин.
Когда я очнулся, чьи-то руки гладили меня по волосам. Я не сразу смог открыть глаза – боль все еще пульсировала в затылочной части головы, во рту пересохло, словно не пил целую неделю. Я с трудом разомкнул отяжелевшие веки и… увидел ее.
Эва сидела рядом, держа мою голову на своих коленях. Взгляд ее был слегка взволнованным и напряженным. Она так нежно касалась моих волос, что я невольно застонал, хотя боль тут была совершенно не при чем.
Заметив, что я очнулся, она улыбнулась. Я все еще не понимал, как такое могло случиться. Раньше я никогда не терял сознание. Впрочем, сейчас я был даже рад такому повороту событий, потому что моя возлюбленная была рядом и оказывала свою помощь. Я готов был лежать на ее коленях вечно.
Она помогла мне сесть. Я потер затылок, стараясь снизить дискомфорт от неприятной боли и принял помощь -- лишний повод снова ее коснуться. Когда спросил, переживала ли она за меня, Эва фыркнула, а я невольно улыбнулся, понимая, что произнес все так, как ей нравилось. Когда мой голос становился столь низким и соблазнительным, она всегда смущалась и искала повод чтобы меня зацепить или разозлить. Так ей было проще скрывать свои истинные чувства.
Когда она упрекнула меня в том, что я знал о том, что после моего дня рождения на нее начнется охота, я не стал ей врать, но честно признался, что верил, что до такого не дойдет. Эву мои слова конечно не убедили. В ее глазах таилась такая глубина и одновременно было столько боли и страха, что мне сразу захотелось ее к себе прижать, объяснить, что она дороже всего на свете и я никому не позволю даже подумать о том, чтобы причинить ей вред. Я знал, что она не позволит себя коснуться и пока не стал раздражать ее еще больше.
Она несколько секунд колебалась, покусывая свою нижнюю губу, а потом сообщила, что ее держали в плену. В груди вспыхнул пожар и злость. От одной только мысли, что кто-то хотел причинить ей боль, мне стало плохо и я начал терять контроль, чувствуя, что вот-вот захлебнусь собственной ядовитой слюной. Я готов был кого-нибудь убить.
Я спешно скользнул взглядом по ее лицу и телу. Синяков нет, ссадин тоже. Выглядит уставшей, но не измученной. С ней все должно быть в порядке. Я подошел ближе и осторожно коснулся ее плеча. Через толстую ткань пальто я не мог ощутить тепла ее кожи, но мне все равно было приятно касаться ее. На моей принцессе было красное приталенное пальто длинной до щиколотки, с воротником стоечкой. Чуть более темного цвета сапоги и перчатки. Волосы собраны в небрежную косы и завязаны алой лентой. Мне не нравилось, когда она их собирала. Сразу захотелось потянуть за эту ленту и высвободить всю капну на свободу.
Когда она спросила, случалось ли чтобы невесту убивали, ее голос дрожал. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Я чуть сильнее сжал руку, что лежала на ее плече, но она не отреагировала, оставаясь напряжённой и взвинченной. Бедная моя Эва. Ей было так тяжело все это принять. Мне вдруг стало так ее жаль. Я не мог винить ее за то, что она не любит змей и не хочет сама становиться таковой. Даже не знаю, как я бы повел себя на ее месте, если б такое случилось. Я попытался выяснить имя виновного, но она заявила, что исполнитель был не один и есть кто-то, кто всему его научил. Я не сразу понял, куда она клонит и был удивлен, когда мысль о собственной матери посетила мою голову. Эва заявила, что желает ее видеть и я, естественно запротестовал.
Ее лицо словно кричало, что она не верит моим словам. Я и сам на секунду подумал, что подобное возможно, тем более, что почти месяц вокруг нее крутились видовые старейшины и они-то и могли подтолкнуть к подобным действиям, опасаясь за свое будущее. И все же, я не верил, что она пошла бы на это. Моя мать как никто знала, что это разобьет мне сердце и сделает несчастным, потому что я по-настоящему любил Эву. Так было запрограммировано свыше – принц никогда не мог полюбить ни одну другую, кроме той, что для него избрана. То же и со второй половиной, хоть она и отказывается в это верить.
Мы так и не пришли к согласию, и Эва заявила, что я боюсь. Она бросала мне вызов. Я знал это. Чувствовал. И понимал -- она хотела знать всю правду, какой бы горькой та не была. А я боялся. Впервые боялся того, что может произойти. Если окажется что она права, мне уже никогда не убедить ее в том, что наша семья станет для нее лучшей семьей на свете. Это будет крах всех надежд, крах всему. Мне хотелось отказать ей в этой просьбе, придумать какое-нибудь оправдание, но поймав ее напряженный взгляд, понял, что тем только все испорчу. Она сделает неверные выводы и будет права, так как я не дал ей шанса все выяснить. Мне пришлось согласиться, но я выдвинул условие, что, если ее предположения не подтвердятся, она укажет на виновника похищения. Эва согласилась.
Я готов был отправиться домой сразу же, но Эва вдруг предложила погулять, заявив, что у нее есть еще кое-какие вопросы, ответы на которые я мог бы дать. Мне было приятно сознавать, что она боялась того же, что и я. Мы оказались на одной волне. И я был совсем не прочь чтобы еще немного пообщаться. Да что лгать, она сама это предлагала. Черт, мой мир просто перевернулся. Я так мечтал об этом с момента нашей встречи и вот теперь…
Я решил, что все остальное подождет. Я был не в силах сдержать счастливой улыбки, растянувшейся на моем лице. Опасаясь, как бы она не передумала, вежливо предложил свою руку, давая ей возможность взять меня под локоть.
Мы медленно пошли по парку. Эва спросила, как мы появились, и я изложил известную мне версию событий. Едва я заканчивал давать ответ на один вопрос, как от нее тут слышался другой. Она была любопытна. И почти невыносима в своих желаниях задавать бесконечные вопросы. И это мне в ней тоже нравилось.
Все время пути мне так хотелось коснуться ее руки, что пришлось на секунду закрыть глаза и выдохнуть, чтобы удержаться от этого. Торопиться нельзя. Слишком она пуглива. И все же я был на небесах от счастья. Мне было хорошо только тогда, когда хорошо было ей. Иногда я все же позволял себе вольность, снимая прилипший к волосам лист или сбивая пылинку с плеча. Этого было мало. Невыносимо мало и все же заставляло мое сердце колотиться с безумной скоростью. Когда мне вдруг требовалось отвлечься, я попытался смотреть туда, где стали появляться люди. Отвлекающий маневр срабатывал лишь частично. Я все еще испытывал жгучее желание почувствовать ее губы на своих. Но на этом бы все и закончилось, а я не хотел расставаться с ней ни на секунду. Интересно, рядом со мной она испытывает хоть что-то подобное?
Мне рядом с ней было тяжело дышать. Часть моего сознания была потрясена тем влиянием, которое эта девочка оказывала на мое тело. Когда все так успело измениться – это не я, это она должна была сходить по мне с ума. Она должна была жаждать моих прикосновений, а не наоборот. Она в самом деле была особенной. Не просто одной из, а истиной королевой и пусть она не желает этого признавать, она достойна носить этот титул больше, чем кто-либо другой.
Когда я все же сжал ее руку в своих пальцах, она не сразу это заметила, а потом одернула и предложила зайти в кафе погреться. И вот сейчас я сидел за столиком и ждал, когда она вернется из дамской комнаты.
В помещении было многолюдно. Большинство женских глаз были обращены в мою сторону, даже если рядом с ними имелись услужливые кавалеры. Я усмехнулся. Подобного рода внимание было до банальности привычным для меня. У всех женщин я вызывал одно и тоже желание и, только одна вызывала его у меня.
Знали бы они все, как я сейчас им завидовал. Впервые за свою жизнь, мне хотелось хоть на время стать обычным, чтобы сидеть вот так же со своей девушкой, держать ее руки в своих ладонях, целовать всякий раз, когда мне этого захочется. Это был бы сон. Было мучительно – быть рядом, но не быть вместе. Но я все равно бы не хотел заменять Эву никакой другой.
Я снова задумался, пытаясь разгадать эту хрупкую девушку. Мне хотелось, чтобы она все осознала, поняла, что мы на столько же древний вид, как и тот к которому она себя причисляет. Что мы всегда жили друг с другом бок о бок, и мы не враги.
Невольно загрустил. Ожидая официанта, принялся рассматривать кафе. Нежно оранжевые стены имели неровную фактуру. Мебель почти вся пластиковая, местами с трещинами и царапинами. Стойка перед кухней выложена крупной плиткой серого цвета с волнистым узором на поверхности. Пол мраморный. На стенах графические картины в позолоченных рамках, а на окнах порядком запылившиеся сухоцветы и несколько пластиковых фруктов. Освещение яркое, но не давящее. Музыка спокойная.
Наконец принесли меню. Бегло просмотрев его, я заказал чай с бергамотом и сладкие блины. Вернулась Эва. Немного встревоженной, хотя, пожалуй, я был почти таким же, учитывая, что мы собирались продолжить наше общение.
-- Я заказал тебе чай и блинчики. Надеюсь угодил.
-- Да, я люблю блины. Особенно с вареньем или сгущенкой.
Мой выбор ее порадовал, и она даже улыбнулась. Еще ни разу прежде, я не видел, как она улыбается – так искренне и так красиво.
-- Мне нравится, когда ты улыбаешься, -- я должен был ей об этом сказать.
-- Прошу, -- Эва замотала головой. – Ты же не хочешь, чтобы мы снова поссорились.
Конечно, я не хотел. Чтобы не выдавать горечи, подступившей к горлу, повернулся к окну. Осенний хмурый пейзаж совсем не радовал, а лишь еще сильнее удручал своей атмосферой. Боль клубилась у сердца.
Эва молчала до тех пор, пока нам не принесли заказ. Обняв чашу двумя ладонями, она закрыла глаза от приятного ощущения тепла, коснувшегося ее рук.
Пока она вдыхала аромат напитка, я скользнул глазами по ее лицу и замер, остановившись на губах. Я помнил какими сладкими и божественными они были на вкус, как сводили меня с ума. Это воспоминание всколыхнуло меня словно ветер пламя, заставив задышать еще чаще. Я нуждался в ней. Хотел ее каждой клеточкой своего тела. Обреченный стон вырвался из моей груди, и я невольно вздрогнул, боясь, что кто-то мог это заметить. Все были равнодушны к происходящему. В том числе и она.
-- А правда, что змеиная корона дает способность отыскивать клады?
Не ожидая подобного вопроса, я удивленно посмотрел в ее сторону и поняв, что она совершенно расслаблена и даже улыбается, рассмеялся. Как ей, черт побери, удается так быстро менять свое настроение? Минуту назад она была недовольна, а теперь смотрит как ни в чем ни бывало.
-- Где ты набралась этой чепухи?
-- Прочла в книжке, -- она сделала очередной глоток чая и снова подняла на меня свои красивые глаза. -- Значит это не так?
-- Конечно нет. Мы же не владельцы дворцов, пароходов и золотых хранилищ. Мы тоже работаем. Как и вы… И если хочешь знать, -- я облокотился на стол локтями и позволил себе наклониться максимально близко к ее лицу, -- корона не снимается. Совсем.
-- Сдурела, -- фыркнуло в трубке. -- У меня тут мужик в трансе, задающий безумные вопросы, на которые я не в силах ответить. После того, что мы видели, не только он сегодня потеряет сон. Теперь во всех прохожих мне будут мерещиться эти твари. Как тебе удается не сходить с ума?
-- Не знаю. Возможно, только потому, что я всегда знала, что они есть. Не верила, но все же знала.
-- Даже не думал, что что-то в этом мире способно меня удивить. А уж напугать…, -- он усмехнулся. – Видела бы ты сейчас меня: огромный сильный верзила, который боится. Я просто трясусь от страха. Черт!
-- Ты не один их боишься, -- попыталась я успокоить друга. Причин для паники у него было предостаточно. Шуточное ли дело, открыть человеку рот, раздвинуть челюсть и обнаружить как проворачиваются в боевое положение два ядовитых зуба, которых у него даже быть не должно. Тут и бесстрашный испугался бы. -- Я в панике и ужасе уже давно. Но к тебе они хотя бы не имеют претензий, им от тебя ничего не надо. А вот я… даже думать не хочу, что будет, если они меня получат.
-- Даже не представляю, каково тебе. – Он шумно вздохнул. – Может…, ну не знаю, рассказать о них всем и попросить защиты у властей.
-- Рассказать? И кто нам поверит. Сочтут сумасшедшими и упекут в психушку – это в лучшем случае.
-- Без доказательств, конечно не поверят. Но ведь можно же им показать то же, что видел и я. Отловить одного и продемонстрировать его ядовитые зубы. Тогда им будет не до смеха.
-- Оборотни-змеи этого не допустят. Они тысячелетиями успешно скрывались от людей не для того, чтобы кто-то вот так просто взял и выдал их. Наверняка и во власти есть «свои люди». Нам просто не дадут ничего сделать. Закуют в наручники и передадут семейке принца. Стоит ему только приказать, и никто из людей не посмеет ослушаться. Я же тебе уже говорила об этом.
-- Помню, -- вздохнул Федор. – Только не пойму: если бы они могли так сделать, то почему до сих пор не сделали. Тебя никто не охраняет, по сути, ты совершенно беззащитна.
-- Знаю. Я и сама об этом думала. То, что меня все еще уговаривают, наталкивает лишь на одну мысль – они не хотят получить озлобленную новую королеву. Прежняя, теряет свои полномочия сразу после моего слияния с принцем. Она может лишь давать советы.
-- Хм. Вполне логично. Будь я на твоем месте, после такого им и правда было бы несдобровать.
-- Где вы прямо сейчас?
-- На пол пути к твоему дому. Я обещал змеелову, что ты сама ему все объяснишь.
-- Не сегодня. Кир ведет меня к своей матери, а я не могу сунуться в это логово без защиты.
-- Что ты предлагаешь?
На секунду я задумалась. Решение родилось неожиданно.
-- Перелейте яд в пульверизатор. Отнеси его в магазин и оставь в подсобке. Я попробую заскочить туда по пути и забрать. Пришли смс как все сделаешь.
-- Хорошо. Попробую.
Федор отключился. Я взглянула на себя в зеркало – видок у меня был еще тот. Волосы растрепаны от ветра, выбились из косы и торчат в разные стороны, щеки и нос слегка покраснели, глаза уставшие, с темными кругами под ними. Помаду давно съела и тушь местами смазалась.
Точно – отличный повод чтобы заскочить в магазин. У Самары там всегда валяется косметичка и я смогу привести себя в порядок, не вызвав никаких подозрений у Кира. Только бы Федор успел.
Я вымыла руки и не спеша вернулась за столик – предстояло потянуть время и при том не дать себя охмурить.
Глава 28. Первое свидание. (От имени Кира.)
Женщина - одновременно и яблоко, и змея.
(Генрих Гейне)
Никогда еще я так не спешил на свидание, как сегодня. То, что Эва сама позвонила, окрыляло меня, давая повод предположить, что она передумала прятаться. Она попросила о встрече, и я был этому бесконечно рад. Я легко отыскал нужную тропинку, повыше поднял шарф, чтобы ветер не так сильно обжигал горло своими леденящими порывами и прибавил шагу. Она уже была там – я слышал ее ровные, мелодичные шаги. Я улыбнулся. Еще один поворот, и я снова увижу ее стройный стан, ее безумно красивое лицо и волосы, шелковой волной спадающие на плечи.
Внезапно, резкая боль в затылочной части головы отвлекла от всех мыслей. Я попытался поднять руку, но тело отказывалось подчиняться. В ушах зашумело и глаза заволокла пелена.
Нет, только не сейчас. Эвелин… Меня ждет Эвелин.
Когда я очнулся, чьи-то руки гладили меня по волосам. Я не сразу смог открыть глаза – боль все еще пульсировала в затылочной части головы, во рту пересохло, словно не пил целую неделю. Я с трудом разомкнул отяжелевшие веки и… увидел ее.
Эва сидела рядом, держа мою голову на своих коленях. Взгляд ее был слегка взволнованным и напряженным. Она так нежно касалась моих волос, что я невольно застонал, хотя боль тут была совершенно не при чем.
Заметив, что я очнулся, она улыбнулась. Я все еще не понимал, как такое могло случиться. Раньше я никогда не терял сознание. Впрочем, сейчас я был даже рад такому повороту событий, потому что моя возлюбленная была рядом и оказывала свою помощь. Я готов был лежать на ее коленях вечно.
Она помогла мне сесть. Я потер затылок, стараясь снизить дискомфорт от неприятной боли и принял помощь -- лишний повод снова ее коснуться. Когда спросил, переживала ли она за меня, Эва фыркнула, а я невольно улыбнулся, понимая, что произнес все так, как ей нравилось. Когда мой голос становился столь низким и соблазнительным, она всегда смущалась и искала повод чтобы меня зацепить или разозлить. Так ей было проще скрывать свои истинные чувства.
Когда она упрекнула меня в том, что я знал о том, что после моего дня рождения на нее начнется охота, я не стал ей врать, но честно признался, что верил, что до такого не дойдет. Эву мои слова конечно не убедили. В ее глазах таилась такая глубина и одновременно было столько боли и страха, что мне сразу захотелось ее к себе прижать, объяснить, что она дороже всего на свете и я никому не позволю даже подумать о том, чтобы причинить ей вред. Я знал, что она не позволит себя коснуться и пока не стал раздражать ее еще больше.
Она несколько секунд колебалась, покусывая свою нижнюю губу, а потом сообщила, что ее держали в плену. В груди вспыхнул пожар и злость. От одной только мысли, что кто-то хотел причинить ей боль, мне стало плохо и я начал терять контроль, чувствуя, что вот-вот захлебнусь собственной ядовитой слюной. Я готов был кого-нибудь убить.
Я спешно скользнул взглядом по ее лицу и телу. Синяков нет, ссадин тоже. Выглядит уставшей, но не измученной. С ней все должно быть в порядке. Я подошел ближе и осторожно коснулся ее плеча. Через толстую ткань пальто я не мог ощутить тепла ее кожи, но мне все равно было приятно касаться ее. На моей принцессе было красное приталенное пальто длинной до щиколотки, с воротником стоечкой. Чуть более темного цвета сапоги и перчатки. Волосы собраны в небрежную косы и завязаны алой лентой. Мне не нравилось, когда она их собирала. Сразу захотелось потянуть за эту ленту и высвободить всю капну на свободу.
Когда она спросила, случалось ли чтобы невесту убивали, ее голос дрожал. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Я чуть сильнее сжал руку, что лежала на ее плече, но она не отреагировала, оставаясь напряжённой и взвинченной. Бедная моя Эва. Ей было так тяжело все это принять. Мне вдруг стало так ее жаль. Я не мог винить ее за то, что она не любит змей и не хочет сама становиться таковой. Даже не знаю, как я бы повел себя на ее месте, если б такое случилось. Я попытался выяснить имя виновного, но она заявила, что исполнитель был не один и есть кто-то, кто всему его научил. Я не сразу понял, куда она клонит и был удивлен, когда мысль о собственной матери посетила мою голову. Эва заявила, что желает ее видеть и я, естественно запротестовал.
Ее лицо словно кричало, что она не верит моим словам. Я и сам на секунду подумал, что подобное возможно, тем более, что почти месяц вокруг нее крутились видовые старейшины и они-то и могли подтолкнуть к подобным действиям, опасаясь за свое будущее. И все же, я не верил, что она пошла бы на это. Моя мать как никто знала, что это разобьет мне сердце и сделает несчастным, потому что я по-настоящему любил Эву. Так было запрограммировано свыше – принц никогда не мог полюбить ни одну другую, кроме той, что для него избрана. То же и со второй половиной, хоть она и отказывается в это верить.
Мы так и не пришли к согласию, и Эва заявила, что я боюсь. Она бросала мне вызов. Я знал это. Чувствовал. И понимал -- она хотела знать всю правду, какой бы горькой та не была. А я боялся. Впервые боялся того, что может произойти. Если окажется что она права, мне уже никогда не убедить ее в том, что наша семья станет для нее лучшей семьей на свете. Это будет крах всех надежд, крах всему. Мне хотелось отказать ей в этой просьбе, придумать какое-нибудь оправдание, но поймав ее напряженный взгляд, понял, что тем только все испорчу. Она сделает неверные выводы и будет права, так как я не дал ей шанса все выяснить. Мне пришлось согласиться, но я выдвинул условие, что, если ее предположения не подтвердятся, она укажет на виновника похищения. Эва согласилась.
Я готов был отправиться домой сразу же, но Эва вдруг предложила погулять, заявив, что у нее есть еще кое-какие вопросы, ответы на которые я мог бы дать. Мне было приятно сознавать, что она боялась того же, что и я. Мы оказались на одной волне. И я был совсем не прочь чтобы еще немного пообщаться. Да что лгать, она сама это предлагала. Черт, мой мир просто перевернулся. Я так мечтал об этом с момента нашей встречи и вот теперь…
Я решил, что все остальное подождет. Я был не в силах сдержать счастливой улыбки, растянувшейся на моем лице. Опасаясь, как бы она не передумала, вежливо предложил свою руку, давая ей возможность взять меня под локоть.
Мы медленно пошли по парку. Эва спросила, как мы появились, и я изложил известную мне версию событий. Едва я заканчивал давать ответ на один вопрос, как от нее тут слышался другой. Она была любопытна. И почти невыносима в своих желаниях задавать бесконечные вопросы. И это мне в ней тоже нравилось.
Все время пути мне так хотелось коснуться ее руки, что пришлось на секунду закрыть глаза и выдохнуть, чтобы удержаться от этого. Торопиться нельзя. Слишком она пуглива. И все же я был на небесах от счастья. Мне было хорошо только тогда, когда хорошо было ей. Иногда я все же позволял себе вольность, снимая прилипший к волосам лист или сбивая пылинку с плеча. Этого было мало. Невыносимо мало и все же заставляло мое сердце колотиться с безумной скоростью. Когда мне вдруг требовалось отвлечься, я попытался смотреть туда, где стали появляться люди. Отвлекающий маневр срабатывал лишь частично. Я все еще испытывал жгучее желание почувствовать ее губы на своих. Но на этом бы все и закончилось, а я не хотел расставаться с ней ни на секунду. Интересно, рядом со мной она испытывает хоть что-то подобное?
Мне рядом с ней было тяжело дышать. Часть моего сознания была потрясена тем влиянием, которое эта девочка оказывала на мое тело. Когда все так успело измениться – это не я, это она должна была сходить по мне с ума. Она должна была жаждать моих прикосновений, а не наоборот. Она в самом деле была особенной. Не просто одной из, а истиной королевой и пусть она не желает этого признавать, она достойна носить этот титул больше, чем кто-либо другой.
Когда я все же сжал ее руку в своих пальцах, она не сразу это заметила, а потом одернула и предложила зайти в кафе погреться. И вот сейчас я сидел за столиком и ждал, когда она вернется из дамской комнаты.
В помещении было многолюдно. Большинство женских глаз были обращены в мою сторону, даже если рядом с ними имелись услужливые кавалеры. Я усмехнулся. Подобного рода внимание было до банальности привычным для меня. У всех женщин я вызывал одно и тоже желание и, только одна вызывала его у меня.
Знали бы они все, как я сейчас им завидовал. Впервые за свою жизнь, мне хотелось хоть на время стать обычным, чтобы сидеть вот так же со своей девушкой, держать ее руки в своих ладонях, целовать всякий раз, когда мне этого захочется. Это был бы сон. Было мучительно – быть рядом, но не быть вместе. Но я все равно бы не хотел заменять Эву никакой другой.
Я снова задумался, пытаясь разгадать эту хрупкую девушку. Мне хотелось, чтобы она все осознала, поняла, что мы на столько же древний вид, как и тот к которому она себя причисляет. Что мы всегда жили друг с другом бок о бок, и мы не враги.
Невольно загрустил. Ожидая официанта, принялся рассматривать кафе. Нежно оранжевые стены имели неровную фактуру. Мебель почти вся пластиковая, местами с трещинами и царапинами. Стойка перед кухней выложена крупной плиткой серого цвета с волнистым узором на поверхности. Пол мраморный. На стенах графические картины в позолоченных рамках, а на окнах порядком запылившиеся сухоцветы и несколько пластиковых фруктов. Освещение яркое, но не давящее. Музыка спокойная.
Наконец принесли меню. Бегло просмотрев его, я заказал чай с бергамотом и сладкие блины. Вернулась Эва. Немного встревоженной, хотя, пожалуй, я был почти таким же, учитывая, что мы собирались продолжить наше общение.
-- Я заказал тебе чай и блинчики. Надеюсь угодил.
-- Да, я люблю блины. Особенно с вареньем или сгущенкой.
Мой выбор ее порадовал, и она даже улыбнулась. Еще ни разу прежде, я не видел, как она улыбается – так искренне и так красиво.
-- Мне нравится, когда ты улыбаешься, -- я должен был ей об этом сказать.
-- Прошу, -- Эва замотала головой. – Ты же не хочешь, чтобы мы снова поссорились.
Конечно, я не хотел. Чтобы не выдавать горечи, подступившей к горлу, повернулся к окну. Осенний хмурый пейзаж совсем не радовал, а лишь еще сильнее удручал своей атмосферой. Боль клубилась у сердца.
Эва молчала до тех пор, пока нам не принесли заказ. Обняв чашу двумя ладонями, она закрыла глаза от приятного ощущения тепла, коснувшегося ее рук.
Пока она вдыхала аромат напитка, я скользнул глазами по ее лицу и замер, остановившись на губах. Я помнил какими сладкими и божественными они были на вкус, как сводили меня с ума. Это воспоминание всколыхнуло меня словно ветер пламя, заставив задышать еще чаще. Я нуждался в ней. Хотел ее каждой клеточкой своего тела. Обреченный стон вырвался из моей груди, и я невольно вздрогнул, боясь, что кто-то мог это заметить. Все были равнодушны к происходящему. В том числе и она.
-- А правда, что змеиная корона дает способность отыскивать клады?
Не ожидая подобного вопроса, я удивленно посмотрел в ее сторону и поняв, что она совершенно расслаблена и даже улыбается, рассмеялся. Как ей, черт побери, удается так быстро менять свое настроение? Минуту назад она была недовольна, а теперь смотрит как ни в чем ни бывало.
-- Где ты набралась этой чепухи?
-- Прочла в книжке, -- она сделала очередной глоток чая и снова подняла на меня свои красивые глаза. -- Значит это не так?
-- Конечно нет. Мы же не владельцы дворцов, пароходов и золотых хранилищ. Мы тоже работаем. Как и вы… И если хочешь знать, -- я облокотился на стол локтями и позволил себе наклониться максимально близко к ее лицу, -- корона не снимается. Совсем.
