Сижу в коридоре после укола, пока симптомы не проходят.
Выхожу и успокаиваю Ларису. Она сама наволновалась. Заезжаем в аптеку, покупаем легкое успокоительное для беременных.
Затем Лара заезжает в дорогую кондитерскую, покупает целую коробку крошечных пирожных. Сегодня можно. Серотонин поможет расслабиться, но все, конечно, в меру.
Понимаю, что Бог меня миловал.
Никогда! Никогда больше не буду переживать из-за Марка и компании! Пошли они все…
Подсобный рабочий толкает роллет наверх. Крис заходит на склад.
Она… она волнуется. Сегодня ее первый день в качестве креативного директора «Фэба». И она с самого утра здесь, хотя привыкла вставать не раньше десяти.
Новая жизнь, новые жертвы. Вечером предстоит самое интересное – дружеская вечеринка с сотрудниками «Фэба». Эту… Римму… уже уволили. Предлог уважительный. Слияние компаний, сокращение штата, и все такое.
Антон Житницкий согласился остаться, но не скрывает своих сомнений. Парень талантлив, на нем сектор подросткового дизайна, но он ученик Веры Новиковой и очень недоволен ее исчезновением, которое никто толком не может объяснить.
От милой Лизоньки пока мало толку, но она старается изо всех сил, собирая сплетни. Она готова даже следить за шефом и сливать информацию Кристине.
… Верткий парнишка, консультант склада, сверяется со схемой расположения юнитов:
— «Фэб»? Нам сюда.
— Высоко, — Крис задирает голову. — И холодно.
— У нас двухъярусное хранение, — рассеянно отвечает менеджер. — Температуры оптимальные для меха, замши, натуральных тканей. Почти все вещи в отдельных пакетах. Только кое-что из трикотажа храним стопками. Так, ваша секция – номер восемь. Одну минуту.
Парень нажимает на кнопку на большом пульте в углу. Что-то гудит, и часть вешалок перемещается по рейлам практически над головой Кристины, разворачивается и спускается вниз. Пакеты промаркированы стикерами. Они шуршат, раскачиваясь. Пахнет чем-то… нет, не химией, озоном.
Кристина не может не удивляться. Технический прогресс налицо. Она никогда так близко не приближалась ко всей этой кухне: хранению, перевозке. Отец непременно скажет, что надо как следует все изучить.
Крис поджимает губы. Это всей ее молодости не хватит, чтобы разобраться. Легче делегировать профессионалам. Склад пусть останется этот. Он Кристине нравится.
— Вот, — консультант снова заглядывает в планшет. — Летняя коллекция В. Новикова. Все, как в договоре. Большинство юнитов на плечиках. Проверьте. Выполняем требования модельеров и пошивочного цеха.
— Сейчас подъедут люди, — говорит Кристина, — они все вывезут.
— Аутлеты? Сколько точек? Если подождете, быстро открою историю логистики «Фэба». Вам дешевле будет воспользоваться нашими услугами, у вас тут скидка...
— Коллекция не поедет в магазины.
— Стоковая распродажа? — понимающе кивает менеджер.
— Нет, — бросает Крис. — Утилизация.
— Брак?
— Что-то в этом роде. Хотя вы правы – брак.
Шутка кажется очень смешной. Все ради брака.
— У нас все проверялось… условия хранения… — лепечет менеджер.
— Успокойтесь. К вам претензий нет.
Парень раскрывает рот и таращится на клиентку.
Ничего. Пусть удивляются. Кристине плевать. Теперь она здесь главная. Ей и решать.
Она проходит вдоль рейлов, выбирает несколько пакетов, снимает чехлы.
… Марк увидел статью утром. Он немедленно позвонил Кристине и орал так, будто под угрозой была целая империя, а не жалкое производство.
Да, его никто не предупредил. Кулешовы тоже не ожидали, что «Кутюрье» сам предложат дать интервью. Промоутеры быстренько подсуетились.
— Это объективная информация, — сухо объясняет Кристина, — мы просто использовали информацию от аналитиков. Любой эксперт сказал бы то же самое. Ты согласился, когда я обрисовала наши цели. Ничего нового мы не добавили.
— Ты хотя бы могла обсудить это со мной, — продолжает возмущаться Марк.
— Дорогой, — мурлыкает Кристина. — Ну ты так занят. Мы не хотели тебя беспокоить по рутинному случаю.
— Рутинному?!
Крис сразу понимает свою ошибку. Ростоцкий еще не созрел для нежностей, ее чары пока на него не действуют. Он слишком болезненно воспринимает чужое вмешательство, нужно это учитывать. Да, договор уже подписан, но Марк и Кристина еще не женаты. Любой неправильный шаг может помешать браку.
С другой стороны, процедура вертикального слияния предусматривает пересмотр ролей. Отец останется самым крупным владельцем акций «Золотой нити», в которую войдет «Фэб». Ростоцкий должен понимать, что отныне подчиняется стратегии компании-покупателя. И Крис жестко проговаривает:
— Это необходимый шаг. И он уже себя оправдывает. Фондовый рынок отозвался хорошо. Акции «Золотой нити» подорожали. Несколько сделок – и мы получим право на дешевый государственный кредит. А грант уже у нас в кармане. Ну же, Марк! Ты бы утонул! Да, так сложились обстоятельства… хейт этот, хакерские атаки на сайты магазинов… Главное, теперь нам нечего бояться больших волн. Все под контролем.
Такой тон Ростоцкий понимает. Но требует, чтобы его ставили в известность. Что ж, он имеет право.
… Кристина рассматривает вещи. Летняя коллекция.
Легкие пиджаки из льна. Вера Новикова любила лен. Последние месяцы работы она умудрилась создать коллекцию исключительно из тканей отечественных производителей. Еще немного, и компания выкарабкалась бы, тоже получив возможность подать на грант от государства.
Пиджак сшит идеально. Ткань ласкается к коже. Кристина борется с искушением головой закопаться в рейлы, отобрать кое-что для себя, например, вон те широкие мятные брюки. Или ту безрукавку. Как же ей надоели платья-футляры, подчеркивающие фигуру.
В конце концов, летнюю коллекцию так никто и не видел. Однако у Крис есть знакомые, с одного взгляда способные определить модельера.
Кристина с сожалением отходит от рейлов.
— Точно на утилизацию? — недоумевает менеджер. — Мы проверяли, брака нет.
— Здесь все брак, — говорит Кристина, указывая на вещи Веры. — По определению.
Виктория смотрит на Веру и мысленно изумляется. Эта девочка казалась такой спокойной, невозмутимой. Но у каждого свой предел. И подкосила Верочку эта ужасная статья, в которой ее назвали неудачницей.
Конечно, у Веры все еще впереди. Она все-таки амбициозна, хотя умеет жертвовать амбициям. Взять хотя бы ее беременность. Это подвиг. Но сейчас ей кажется, что мир рухнул.
Лара и Тома прочитали статью. Сейчас они от всей души костерят Марка. Особенно Тамара.
Но Вика знает, что все не так очевидно. Она давно в бизнесе, и сквозь толщу мутный воды может разглядеть подводные камни.
— Твой Марк ... Он ведь не идиот, — Вика перебивает Ларису, которая дает волю гневу. — Он должен был предвидеть. Ведь это началось давно.
Вера вздыхает:
— Во время пандемии. Мы только-только встали на ноги. Было временное ухудшение рынка сбыта, потом такой же резкий подъем… оптимизм. И снова резкое падение продаж. Не успели выплатить кредит – половина сотрудников... мужчины... уехали за границу. Потом мы потеряли поставщиков тканей из Европы. Новые контракты и логистика стоили дороже. Банк поднял ключевую ставку, кредиты стали нам не по зубам. Мы старались... перешли на отечественные ткани в расчете на грант. Но ушедшие бренды стали возвращаться, начались атаки на наши сайты, кто-то запустил хейт в соцсетях.
— Что было бы дальше? — спрашивает Виктория. — Вера, если тебе трудно говорить, не надо. Ты и так переволновалась.
— Нет, — девочка улыбается, — мне так легче, правда, нужно… выговориться. Дальше… нас бы съели.
Подруги примолкают. Они внимательно слушают, и, кажется, начинают понимать.
— Три компании, по капитализации примерно такие, как мы, — Вера залпом выпивает стакан воды, после стресса ей все время хочется пить, — не так давно были поглощены более крупными бизнесами на наших глазах. Их просто смяли. К сожалению, этому сейчас никто не мешает. Антимонопольщики? Их как будто нет. Некто запустил компанию по уничтожению «Фэба». Это означало, что кто-то положил на нас глаз и подбирается ближе. И Марк... испугался.
— Это понятно. Но зачем нужен брак?
Вика смотрит на фотографию Кристины.
— Что-то вроде гарантии, — говорит она. — Думаю, Ростоцкий воспринял это именно так.
— И зятька сразу взяли в оборот, — задумчиво тянет Лариса. — Купился, значит. И небось твердил, что делает все ради вас обоих.
Вера кивает.
— Простишь его?
Девочка качает головой:
— Я могу оправдать некоторые его поступки, я только что объяснила, почему понимаю его решение… отчасти. Но лучше бы мы… обанкротились. Начали бы все сначала, учтя ошибки. Но в плане нас с Марком… нельзя дважды войти в одну реку, сейчас я это понимаю.
— Вот что я думаю, — вставляет Тамара, тоже глядя на фото. — Прости, Вера, но там что-то личное. Никак это фифа запала на твоего мужа. Ну мужа ведь, да, девочки?
— Покажи фотку, — просит Лариса.
Все трое рассматривают фотографию Марка. На ней он дома, в мятой футболке, с кухонной лопаткой в руке – готовит завтрак. Вера застала его врасплох, и он смущенно улыбается.
— Обаятельный, — с досадой признает Лара.
— Красивый мужик, — кивает Тома. — Породистый… козел.
Вика видит боль в глазах девочки. Со стороны все кажется простым. Есть факт предательства. Есть элементарная человеческая гордость. Но все прошлое, с его теплом, ежедневной рутиной, осталось в сердце Веры.
Но она сама вдруг встряхивает волосами и говорит:
— Марк все понимал. Зная его, скажу, что сейчас он попытается отстаивать свои интересы. Но концепция слияние предполагает подчинение стратегии крупного покупателя. Не знаю, что они ему обещали. Если Кристина действительно влюблена, брак получится... настоящим.
— Ты правильно сделала, что ушла, — кивает Лара. — И вот, девочки, что я думаю. Веру нужно немедленно отсюда увозить. Эти воспоминания… по себе знаю… больнее нет ничего на свете. К тому же, пора делать из меня королеву. Вера, ты обещала!
От требовательного тона Верочка подбирается и поднимает голову. Но видит улыбку на губах у Лары и понимает, что это шутка. Никто не собирается чего-либо от нее требовать. Три женщины смотрят на девочку с умилением. Они и через худшее проходили. Помогут.
— Вы… — смущенно бормочет Вера, — я так вам благодарна. Что бы я делала, если бы не вы… Я когда-нибудь сумею расплатиться за вашу доброту и щедрость?
— Вот сказанула, — фыркает Тома, — расплачиваться она собралась. Вот уж точно, дитя капитализма. И думать забудь, что ты что-то должна. Доброта – это не про услугу. Бери, вон, Ларку в оборот и начинай ее раскручивать. Не стесняйся. У нее богатый муж, и сама она неплохо зарабатывает.
— Тома все правильно сказала, — серьезно кивает Лариса. — Я вся твоя. Прости за капризы, я тяжела на подъем, зато, когда войду во вкус, творю всякое… безумие, и деньги трачу. А зачем они еще нужны, деньги-то? Девочки, нам нужно собираться. Мы с Верой и Томой поедем первыми. Вика, улаживай свои дела и присоединяйся. Вера, есть что-то срочное?
— Хочу увидеться с мамой и сестрой.
— Вика?
Вика соглашается приехать чуть позже. Смена обстановки – лучшее, что они могут предложить Верочке. У Виктории домик в Черноморске, стоит без хозяев. В нем они когда-то жили с мужем. Нужно решать, продавать или оставить. Но для этого нужно осмотреть и оценить имущество.
Еще проект кафе – надо решиться и согласовать окончательный вариант с Дмитрием. В телефонном разговоре дизайнер упоминал, что ищет домик у моря. А ну как совпадут спрос и предложение.
Перед сном Вика достает альбом с фотографиями, долго рассматривает старые снимки. Молодость, любовь, потери… Впрочем, какие ее годы. Рядом с Верой она сама чувствует себя моложе. И тоже готова коренным образом изменить жизнь.
От жилого комплекса до офисного здания, в котором принимает психолог, всего двадцать минут пешком. Держу Алису за руку, подстраиваюсь под ее шаг.
Сегодня психолог предложила задержаться на полчаса. Это бонус. Но не для Алисы, а для меня. Очевидно, это попытка проанализировать ребенка с другой стороны, забравшись в голову к ее родителям... отцу.
Во дворе здания бегают дети, и Алиса присоединяется к веселой возне: влезает на горку, раскачивается на качелях. Качели поднимаются высоко, но я сдерживаюсь, хотя и скриплю зубами. Если эти дамы, которые внимательно следят за детьми, не бросаются к ним с паническими воплями (впрочем, одна бросается, но на нее смотрят осуждающе), то и я смогу.
Устраиваюсь на скамейке. Колотится сердце. Страх мешает дышать. Такие приступы в последнее время повторяются все чаще и чаще. Виноват в них этот мир, страшный, злобный, непредсказуемый, готовый в любой момент отобрать самое дорогое. Умом понимаю, что это паранойя, но сердцу не объяснишь.
Подходит время приема. Обычно эти сорок минут работаю на своем планшете. Но сегодня просто сижу у дверей кабинета, закрыв глаза.
Подходит моя очередь, Алиса убегает в игровую комнату.
Первым делом рассказываю психологу, симпатичной пятидесятидвухлетней женщине, о своих страхах.
Психолог задумывается, постукивая карандашом по столу.
— Я вам выскажу два соображения, — говорит она. — Не пугайтесь, я не адепт теории Великой женственности, правящей миром, я просто давно живу и практикую. За годы работы я поняла, что миром управляет не только материя. Первое и главное – вам нужно жениться. Сейчас Алисе семь, года два – и разрыв усилится.
— Разрыв?
— Между Алисой и ее ровесниками. Детей, воспитанных матерями-одиночками после развода, сейчас много, и общество привыкло. Родители живут раздельно, но малыши зачастую общаются с отцом. Для детей – это стресс, но не настолько сильный, как потеря матери. Алиса чувствует себя неправильной. Она испытывает сильную нехватку материнского внимания, советов, интереса. Понимаете, женщина передает дочери сложнейший код. И это не о том, как наносить макияж, готовить и одеваться. Вы ведь понимаете? Дальше будет только хуже.
— Да, я тоже часто об этом думаю, особенно в последнее время.
— Второе, вы должны... жениться, — психолог улыбается. — Вот сейчас скажу трансцендентное. Ваш страх уменьшится, потому что женщина дает ребенку защиту. Не верите? Ваш скепсис понятен, Дмитрий. Но в свое время вы все почувствуете сами... почувствуете, поверьте. Третье...
— Мне нужно жениться? — мне неловко, и я шучу. Остряк.
Психолог смеется:
— Вам нужен человек. С эмпатией. Тот, кто будет встречать вас вечером и выслушивать. Вы будете, простите за откровенность, изливать жалобы, гнев, недовольство начальством...
— У меня нет начальника.
— Тогда подчиненными или самим собой. Область общения супругов – единственная, где нет откровенного вампиризма. Мужчина изливает душу, женщина все принимает и перерабатывает без вреда для себя. Нет, я не антифеминистка. И за все семьи не говорю. Они бывают разные. Некоторые супруги способны разрушить друг друга даже без физического насилия.
— Где же я найду такую женщину? — развожу руками.
— Начните искать прямо сейчас, — убежденно произносит психолог, — и все получится.
— Вселенная даст ответ? — все-таки не выдерживаю и скептически ухмыляюсь.
— Вы не поверите, — психолог отвечает очередной мягкой улыбкой, — но да.
… В последнее время Ирина перестала надоедать своими звонками, и это странно. Однако на предложение поужинать вместе она откликается охотно. Цветы, дорогое вино и торт принимаются благосклонно.
Выхожу и успокаиваю Ларису. Она сама наволновалась. Заезжаем в аптеку, покупаем легкое успокоительное для беременных.
Затем Лара заезжает в дорогую кондитерскую, покупает целую коробку крошечных пирожных. Сегодня можно. Серотонин поможет расслабиться, но все, конечно, в меру.
Понимаю, что Бог меня миловал.
Никогда! Никогда больше не буду переживать из-за Марка и компании! Пошли они все…
Глава 22
Подсобный рабочий толкает роллет наверх. Крис заходит на склад.
Она… она волнуется. Сегодня ее первый день в качестве креативного директора «Фэба». И она с самого утра здесь, хотя привыкла вставать не раньше десяти.
Новая жизнь, новые жертвы. Вечером предстоит самое интересное – дружеская вечеринка с сотрудниками «Фэба». Эту… Римму… уже уволили. Предлог уважительный. Слияние компаний, сокращение штата, и все такое.
Антон Житницкий согласился остаться, но не скрывает своих сомнений. Парень талантлив, на нем сектор подросткового дизайна, но он ученик Веры Новиковой и очень недоволен ее исчезновением, которое никто толком не может объяснить.
От милой Лизоньки пока мало толку, но она старается изо всех сил, собирая сплетни. Она готова даже следить за шефом и сливать информацию Кристине.
… Верткий парнишка, консультант склада, сверяется со схемой расположения юнитов:
— «Фэб»? Нам сюда.
— Высоко, — Крис задирает голову. — И холодно.
— У нас двухъярусное хранение, — рассеянно отвечает менеджер. — Температуры оптимальные для меха, замши, натуральных тканей. Почти все вещи в отдельных пакетах. Только кое-что из трикотажа храним стопками. Так, ваша секция – номер восемь. Одну минуту.
Парень нажимает на кнопку на большом пульте в углу. Что-то гудит, и часть вешалок перемещается по рейлам практически над головой Кристины, разворачивается и спускается вниз. Пакеты промаркированы стикерами. Они шуршат, раскачиваясь. Пахнет чем-то… нет, не химией, озоном.
Кристина не может не удивляться. Технический прогресс налицо. Она никогда так близко не приближалась ко всей этой кухне: хранению, перевозке. Отец непременно скажет, что надо как следует все изучить.
Крис поджимает губы. Это всей ее молодости не хватит, чтобы разобраться. Легче делегировать профессионалам. Склад пусть останется этот. Он Кристине нравится.
— Вот, — консультант снова заглядывает в планшет. — Летняя коллекция В. Новикова. Все, как в договоре. Большинство юнитов на плечиках. Проверьте. Выполняем требования модельеров и пошивочного цеха.
— Сейчас подъедут люди, — говорит Кристина, — они все вывезут.
— Аутлеты? Сколько точек? Если подождете, быстро открою историю логистики «Фэба». Вам дешевле будет воспользоваться нашими услугами, у вас тут скидка...
— Коллекция не поедет в магазины.
— Стоковая распродажа? — понимающе кивает менеджер.
— Нет, — бросает Крис. — Утилизация.
— Брак?
— Что-то в этом роде. Хотя вы правы – брак.
Шутка кажется очень смешной. Все ради брака.
— У нас все проверялось… условия хранения… — лепечет менеджер.
— Успокойтесь. К вам претензий нет.
Парень раскрывает рот и таращится на клиентку.
Ничего. Пусть удивляются. Кристине плевать. Теперь она здесь главная. Ей и решать.
Она проходит вдоль рейлов, выбирает несколько пакетов, снимает чехлы.
… Марк увидел статью утром. Он немедленно позвонил Кристине и орал так, будто под угрозой была целая империя, а не жалкое производство.
Да, его никто не предупредил. Кулешовы тоже не ожидали, что «Кутюрье» сам предложат дать интервью. Промоутеры быстренько подсуетились.
— Это объективная информация, — сухо объясняет Кристина, — мы просто использовали информацию от аналитиков. Любой эксперт сказал бы то же самое. Ты согласился, когда я обрисовала наши цели. Ничего нового мы не добавили.
— Ты хотя бы могла обсудить это со мной, — продолжает возмущаться Марк.
— Дорогой, — мурлыкает Кристина. — Ну ты так занят. Мы не хотели тебя беспокоить по рутинному случаю.
— Рутинному?!
Крис сразу понимает свою ошибку. Ростоцкий еще не созрел для нежностей, ее чары пока на него не действуют. Он слишком болезненно воспринимает чужое вмешательство, нужно это учитывать. Да, договор уже подписан, но Марк и Кристина еще не женаты. Любой неправильный шаг может помешать браку.
С другой стороны, процедура вертикального слияния предусматривает пересмотр ролей. Отец останется самым крупным владельцем акций «Золотой нити», в которую войдет «Фэб». Ростоцкий должен понимать, что отныне подчиняется стратегии компании-покупателя. И Крис жестко проговаривает:
— Это необходимый шаг. И он уже себя оправдывает. Фондовый рынок отозвался хорошо. Акции «Золотой нити» подорожали. Несколько сделок – и мы получим право на дешевый государственный кредит. А грант уже у нас в кармане. Ну же, Марк! Ты бы утонул! Да, так сложились обстоятельства… хейт этот, хакерские атаки на сайты магазинов… Главное, теперь нам нечего бояться больших волн. Все под контролем.
Такой тон Ростоцкий понимает. Но требует, чтобы его ставили в известность. Что ж, он имеет право.
… Кристина рассматривает вещи. Летняя коллекция.
Легкие пиджаки из льна. Вера Новикова любила лен. Последние месяцы работы она умудрилась создать коллекцию исключительно из тканей отечественных производителей. Еще немного, и компания выкарабкалась бы, тоже получив возможность подать на грант от государства.
Пиджак сшит идеально. Ткань ласкается к коже. Кристина борется с искушением головой закопаться в рейлы, отобрать кое-что для себя, например, вон те широкие мятные брюки. Или ту безрукавку. Как же ей надоели платья-футляры, подчеркивающие фигуру.
В конце концов, летнюю коллекцию так никто и не видел. Однако у Крис есть знакомые, с одного взгляда способные определить модельера.
Кристина с сожалением отходит от рейлов.
— Точно на утилизацию? — недоумевает менеджер. — Мы проверяли, брака нет.
— Здесь все брак, — говорит Кристина, указывая на вещи Веры. — По определению.
Глава 23
Виктория смотрит на Веру и мысленно изумляется. Эта девочка казалась такой спокойной, невозмутимой. Но у каждого свой предел. И подкосила Верочку эта ужасная статья, в которой ее назвали неудачницей.
Конечно, у Веры все еще впереди. Она все-таки амбициозна, хотя умеет жертвовать амбициям. Взять хотя бы ее беременность. Это подвиг. Но сейчас ей кажется, что мир рухнул.
Лара и Тома прочитали статью. Сейчас они от всей души костерят Марка. Особенно Тамара.
Но Вика знает, что все не так очевидно. Она давно в бизнесе, и сквозь толщу мутный воды может разглядеть подводные камни.
— Твой Марк ... Он ведь не идиот, — Вика перебивает Ларису, которая дает волю гневу. — Он должен был предвидеть. Ведь это началось давно.
Вера вздыхает:
— Во время пандемии. Мы только-только встали на ноги. Было временное ухудшение рынка сбыта, потом такой же резкий подъем… оптимизм. И снова резкое падение продаж. Не успели выплатить кредит – половина сотрудников... мужчины... уехали за границу. Потом мы потеряли поставщиков тканей из Европы. Новые контракты и логистика стоили дороже. Банк поднял ключевую ставку, кредиты стали нам не по зубам. Мы старались... перешли на отечественные ткани в расчете на грант. Но ушедшие бренды стали возвращаться, начались атаки на наши сайты, кто-то запустил хейт в соцсетях.
— Что было бы дальше? — спрашивает Виктория. — Вера, если тебе трудно говорить, не надо. Ты и так переволновалась.
— Нет, — девочка улыбается, — мне так легче, правда, нужно… выговориться. Дальше… нас бы съели.
Подруги примолкают. Они внимательно слушают, и, кажется, начинают понимать.
— Три компании, по капитализации примерно такие, как мы, — Вера залпом выпивает стакан воды, после стресса ей все время хочется пить, — не так давно были поглощены более крупными бизнесами на наших глазах. Их просто смяли. К сожалению, этому сейчас никто не мешает. Антимонопольщики? Их как будто нет. Некто запустил компанию по уничтожению «Фэба». Это означало, что кто-то положил на нас глаз и подбирается ближе. И Марк... испугался.
— Это понятно. Но зачем нужен брак?
Вика смотрит на фотографию Кристины.
— Что-то вроде гарантии, — говорит она. — Думаю, Ростоцкий воспринял это именно так.
— И зятька сразу взяли в оборот, — задумчиво тянет Лариса. — Купился, значит. И небось твердил, что делает все ради вас обоих.
Вера кивает.
— Простишь его?
Девочка качает головой:
— Я могу оправдать некоторые его поступки, я только что объяснила, почему понимаю его решение… отчасти. Но лучше бы мы… обанкротились. Начали бы все сначала, учтя ошибки. Но в плане нас с Марком… нельзя дважды войти в одну реку, сейчас я это понимаю.
— Вот что я думаю, — вставляет Тамара, тоже глядя на фото. — Прости, Вера, но там что-то личное. Никак это фифа запала на твоего мужа. Ну мужа ведь, да, девочки?
— Покажи фотку, — просит Лариса.
Все трое рассматривают фотографию Марка. На ней он дома, в мятой футболке, с кухонной лопаткой в руке – готовит завтрак. Вера застала его врасплох, и он смущенно улыбается.
— Обаятельный, — с досадой признает Лара.
— Красивый мужик, — кивает Тома. — Породистый… козел.
Вика видит боль в глазах девочки. Со стороны все кажется простым. Есть факт предательства. Есть элементарная человеческая гордость. Но все прошлое, с его теплом, ежедневной рутиной, осталось в сердце Веры.
Но она сама вдруг встряхивает волосами и говорит:
— Марк все понимал. Зная его, скажу, что сейчас он попытается отстаивать свои интересы. Но концепция слияние предполагает подчинение стратегии крупного покупателя. Не знаю, что они ему обещали. Если Кристина действительно влюблена, брак получится... настоящим.
— Ты правильно сделала, что ушла, — кивает Лара. — И вот, девочки, что я думаю. Веру нужно немедленно отсюда увозить. Эти воспоминания… по себе знаю… больнее нет ничего на свете. К тому же, пора делать из меня королеву. Вера, ты обещала!
От требовательного тона Верочка подбирается и поднимает голову. Но видит улыбку на губах у Лары и понимает, что это шутка. Никто не собирается чего-либо от нее требовать. Три женщины смотрят на девочку с умилением. Они и через худшее проходили. Помогут.
— Вы… — смущенно бормочет Вера, — я так вам благодарна. Что бы я делала, если бы не вы… Я когда-нибудь сумею расплатиться за вашу доброту и щедрость?
— Вот сказанула, — фыркает Тома, — расплачиваться она собралась. Вот уж точно, дитя капитализма. И думать забудь, что ты что-то должна. Доброта – это не про услугу. Бери, вон, Ларку в оборот и начинай ее раскручивать. Не стесняйся. У нее богатый муж, и сама она неплохо зарабатывает.
— Тома все правильно сказала, — серьезно кивает Лариса. — Я вся твоя. Прости за капризы, я тяжела на подъем, зато, когда войду во вкус, творю всякое… безумие, и деньги трачу. А зачем они еще нужны, деньги-то? Девочки, нам нужно собираться. Мы с Верой и Томой поедем первыми. Вика, улаживай свои дела и присоединяйся. Вера, есть что-то срочное?
— Хочу увидеться с мамой и сестрой.
— Вика?
Вика соглашается приехать чуть позже. Смена обстановки – лучшее, что они могут предложить Верочке. У Виктории домик в Черноморске, стоит без хозяев. В нем они когда-то жили с мужем. Нужно решать, продавать или оставить. Но для этого нужно осмотреть и оценить имущество.
Еще проект кафе – надо решиться и согласовать окончательный вариант с Дмитрием. В телефонном разговоре дизайнер упоминал, что ищет домик у моря. А ну как совпадут спрос и предложение.
Перед сном Вика достает альбом с фотографиями, долго рассматривает старые снимки. Молодость, любовь, потери… Впрочем, какие ее годы. Рядом с Верой она сама чувствует себя моложе. И тоже готова коренным образом изменить жизнь.
Глава 24
От жилого комплекса до офисного здания, в котором принимает психолог, всего двадцать минут пешком. Держу Алису за руку, подстраиваюсь под ее шаг.
Сегодня психолог предложила задержаться на полчаса. Это бонус. Но не для Алисы, а для меня. Очевидно, это попытка проанализировать ребенка с другой стороны, забравшись в голову к ее родителям... отцу.
Во дворе здания бегают дети, и Алиса присоединяется к веселой возне: влезает на горку, раскачивается на качелях. Качели поднимаются высоко, но я сдерживаюсь, хотя и скриплю зубами. Если эти дамы, которые внимательно следят за детьми, не бросаются к ним с паническими воплями (впрочем, одна бросается, но на нее смотрят осуждающе), то и я смогу.
Устраиваюсь на скамейке. Колотится сердце. Страх мешает дышать. Такие приступы в последнее время повторяются все чаще и чаще. Виноват в них этот мир, страшный, злобный, непредсказуемый, готовый в любой момент отобрать самое дорогое. Умом понимаю, что это паранойя, но сердцу не объяснишь.
Подходит время приема. Обычно эти сорок минут работаю на своем планшете. Но сегодня просто сижу у дверей кабинета, закрыв глаза.
Подходит моя очередь, Алиса убегает в игровую комнату.
Первым делом рассказываю психологу, симпатичной пятидесятидвухлетней женщине, о своих страхах.
Психолог задумывается, постукивая карандашом по столу.
— Я вам выскажу два соображения, — говорит она. — Не пугайтесь, я не адепт теории Великой женственности, правящей миром, я просто давно живу и практикую. За годы работы я поняла, что миром управляет не только материя. Первое и главное – вам нужно жениться. Сейчас Алисе семь, года два – и разрыв усилится.
— Разрыв?
— Между Алисой и ее ровесниками. Детей, воспитанных матерями-одиночками после развода, сейчас много, и общество привыкло. Родители живут раздельно, но малыши зачастую общаются с отцом. Для детей – это стресс, но не настолько сильный, как потеря матери. Алиса чувствует себя неправильной. Она испытывает сильную нехватку материнского внимания, советов, интереса. Понимаете, женщина передает дочери сложнейший код. И это не о том, как наносить макияж, готовить и одеваться. Вы ведь понимаете? Дальше будет только хуже.
— Да, я тоже часто об этом думаю, особенно в последнее время.
— Второе, вы должны... жениться, — психолог улыбается. — Вот сейчас скажу трансцендентное. Ваш страх уменьшится, потому что женщина дает ребенку защиту. Не верите? Ваш скепсис понятен, Дмитрий. Но в свое время вы все почувствуете сами... почувствуете, поверьте. Третье...
— Мне нужно жениться? — мне неловко, и я шучу. Остряк.
Психолог смеется:
— Вам нужен человек. С эмпатией. Тот, кто будет встречать вас вечером и выслушивать. Вы будете, простите за откровенность, изливать жалобы, гнев, недовольство начальством...
— У меня нет начальника.
— Тогда подчиненными или самим собой. Область общения супругов – единственная, где нет откровенного вампиризма. Мужчина изливает душу, женщина все принимает и перерабатывает без вреда для себя. Нет, я не антифеминистка. И за все семьи не говорю. Они бывают разные. Некоторые супруги способны разрушить друг друга даже без физического насилия.
— Где же я найду такую женщину? — развожу руками.
— Начните искать прямо сейчас, — убежденно произносит психолог, — и все получится.
— Вселенная даст ответ? — все-таки не выдерживаю и скептически ухмыляюсь.
— Вы не поверите, — психолог отвечает очередной мягкой улыбкой, — но да.
… В последнее время Ирина перестала надоедать своими звонками, и это странно. Однако на предложение поужинать вместе она откликается охотно. Цветы, дорогое вино и торт принимаются благосклонно.
