Я навострила уши. Уж так все было устроено в подлунном мире, именно так и никак иначе. Создай ситуацию – и пользуйся ею, сколько влезет. На этот раз, правда, мне содействовали заговорщики, сами того не зная. И созданная нами в соавторстве ситуация медленно, но верно начала двигаться к развязке.
-Осмелюсь просить вас об огромном одолжении…Карл настолько доверяет вам и вашим спутникам, что… Одним словом, если события, назревающие столь долгое время, все-таки произойдут, прошу вас увезти мальчика в любое место на ваше усмотрение, и позаботиться о нем до той поры, когда он сможет приступить к управлению без опасности для жизни.
Итак, мои предположения оказались более чем верными: в герцогстве и в самом деле назревал банальный дворцовый переворот, и мне представлялась редкая возможность «загрести жар» руками заговорщиков. Такой удачей никак невозможно было пренебречь.
-Честь, которую вы оказываете мне, ваша светлость, слишком велика для столь скромной персоны, и только мысль о том, что я сумею выполнить ваше деликатное поручение, позволяет мне ответить согласием. Можете рассчитывать на меня и моих спутников, - реверанс удался мне безукоризненно.
Вот если бы вся операция могла получиться такой же лаконичной и безупречной технически… Однако для этого я и мои спутники должны были как следует потрудиться, едва настанет наше время.
* * *
Оставалось изнемогать в бесконечном ожидании, но наконец что-то начало происходить. В одну из ночей я проснулась от неясного шума. Рядом уже садился на постели Генрих, одновременно извлекая из-под подушки пистолет. Его экземпляр был гораздо внушительнее моего, и напоминал скорее не игрушку, а слегка уменьшенную копию мушкета.
«Намечается заварушка», – всплыли в моей голове предсказания Лешки, и я прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Случай для нашего нестандартного киднеппинга был налицо. Что бы ни творилось в данный момент при дворе, оно как нельзя более подходило для решения этой маленькой проблемы.
-Думаю, настала пора действовать, - негромко констатировал Генрих.
Его реакция последовала едва ли не быстрее моей. Вполне уместная мысль посетила мое сознание: Генрих, наверняка, куда больший знаток дворцовых переворотов разного калибра, поскольку он вообще полон всяческих достоинств, и значит, я должна довериться его опыту. Именно так и следовало поступить.
Любой сторонний наблюдатель наверняка умер бы со смеху, глядя, как мы, восстав с ложа любви, наперегонки натягиваем мудреные одежки галантного века. Самый свирепый сержант советской армии не смог бы придраться к скорости, с какой это было проделано. Молниеносно сооружая сокращенный вариант прически, я додумывала мысль о природе дворцовых переворотов.
Разрушение замкнутых дворцовых мирков во имя достижения власти виделось мне едва ли не более страшной катастрофой, чем сходные события в масштабах государства. Такая трагедия всегда приобретала конкретные черты: лица убиенных властителей и членов их семей, изуродованные в ожидании грядущей власти маски заговорщиков…Нам предстояло не только уцелеть в этом водовороте, но еще и выполнить собственную миссию – непростая задача.
Я додумала последнюю фразу, и как раз в этот момент мы оказались готовыми.
-Быстрее, драгоценная, - подогнал меня Генрих, и мы выскочили в коридор.
«Всякий бунт, даже во имя самых благородных целей, и впрямь бессмыслен и беспощаден. Пусть в его начале – всего одна смерть. И элегантные менуэты дворцовых переворотов – не исключение», - еще одна несвоевременная мысль промелькнула в моей голове прямо на бегу. Задыхаясь, я поинтересовалась:
-А что ты думаешь о дворцовых переворотах?
Генрих, не повернув головы, процедил сквозь зубы:
-Предпочитаю о них не думать. Но когда приходится, мое мнение таково…
И тут же выдал настолько неподражаемую тираду, что я поняла: немецкий язык в части ненормативной лексики никак не уступает русскому. В другой ситуации я бы, может быть, удивилась, но в тот момент на подобную роскошь решительно не было времени. Я успела только порадоваться, что ситуация пока развивается более-менее по плану.
Не снижая темпа, мы подхватили из их комнат Раупе и Краваля и пинками выгнали из постели Шметтерлинга, слабо пискнувшего какое-то неудовольствие, но не посмевшего возражать в полный голос. Оделся он, правда, с приличной скоростью. Меня даже посетило подозрение, что Раупе и Краваль добровольно выполняли при нем некоторое время сержантские функции, – и не без успеха. «Маленькое войско» было теперь в сборе, и готово к дальнейшим действиям. Мы без всяких препятствий продолжили движение к покоям Карла.
В герцогском дворце царила совершенная неразбериха. У меня создалось впечатление, что все придворные, до сих пор сонно бродившие по коридорам, разом обрели какую-то болезненную активность. То и дело мимо нас пробегали крайне возбужденные личности. Они передвигались лихорадочно быстро, с выражением абсолютной растерянности на лицах и безо всякой видимой цели. В залах и гостиных толпились те, кто уж совсем не знал, куда и зачем бежать, и от этих людей буквально исходили волны страха и смущения. Каждый должен был сориентироваться в новой ситуации, найти свое место в мозаике, которую пытались сложить заговорщики.
Временами наших ушей достигали обрывки произносимых задушенным шепотом фраз… «Герцог арестован…» «Герцог убит неизвестными…» «К покоям герцогини и принца…стража…» «Заговор фельдмаршала…мятеж в гвардии…» Я не успевала дослушать до конца, как Генрих неотвратимо увлекал нас все дальше и дальше, не отклоняясь от выбранного направления.
Неподалеку от покоев «маленького принца» он резко остановился.
-Вы должны подождать меня здесь, госпожа, - его голос остался таким же ровным и прохладным, как если бы он не бегал все это время по дворцу, а сидел в кресле и потягивал, к примеру, пиво.
-Почему это? – мне очень не понравился перехват инициативы из моих рук в такой ответственный момент.
-Потому, - терпеливо объяснил Генрих, - что сперва мы взглянем на охрану, выставленную, якобы, к покоям мальчика.
Я отчего-то представила, что сейчас начнется крупная потасовка, нужно будет от кого-то отбиваться, стрелять, и вообще всячески демонстрировать физическую подготовку. Ничего подобного! «Двое из ларца», повинуясь мановению генриховой руки, скрылись за поворотом коридора. Там, по-видимому, и находилась охрана «маленького принца», каковой в последнее время так усердно стращали всех вокруг. Вместо шума драки оттуда почти мгновенно послышались приветственные возгласы, и из-за угла высунулся Краваль.
-Встретил свояка, - удовлетворенно констатировал он, - Ребятам надоела до чертиков вся эта неразбериха. Думаю, они не станут возражать, если благородные господа перемолвятся словечком с мальчишкой.
Мы с Генрихом обменялись короткими нервными смешками. Не знаю уж, что развеселило моего наемника, а я позабавилась тем, что и в эти давние времена лучшим способом достигнуть в деле успеха, было обнаружить участвующих в нем знакомых. В итоге родственной встречи мы оказались в покоях наследника Рейхштадта. Навстречу нам тут же выкатилась пара воспитательниц, и неизвестно, как бы мы объяснили им цель нашего визита, если бы вслед за ними не появился Карл собственной персоной. Сказать, что он нам обрадовался – значит не сказать ничего.
-Анна! – он склонился в вежливом поклоне, - Я и не надеялся увидеть вас теперь, когда…Может быть, вы расскажете, что происходит во дворце?
Кроме неизменной учтивости, в тоне малыша слышался с трудом скрываемый страх. И как мне ни было это противно, пришлось воспользоваться ситуацией.
-Ваше высочество, боюсь, мы с дурными вестями, - обреченно произнесла я, - Во дворце беспорядки, судьба ваших родителей не известна доподлинно… Покуда все не разъяснится, было бы великолепно, если бы вы соизволили следовать за нами. Обещаю, что вам никто не причинит вреда.
И вместо обычной детской реакции, вроде каприза «хочу к маме» мы увидели нечто совершенно непонятное.
-Благодарю вас, Анна, - с облегчением вздохнул мальчик, придвигаясь к Генриху, который слегка приобнял его за плечи (могу поклясться чем угодно, этот потрясающий мужчина в придачу к своим разнообразным достоинствам и с детьми управлялся намного увереннее, чем я).
События набирали обороты даже слишком быстро. Получив согласие мальчика отправиться с нами, мы спешно собрали его в дорогу, наврали что-то убедительное нянькам и мамкам (которые, похоже, приняли бы и самую лживую отговорку), и кинулись вон из дворца. У дверей покоев уже никого не было, а за нашими спинами густела дымовая завеса от дворцовых пожаров, готовых слиться в одно громадное зарево.
* * *
Нас преследовал глухой гул, похожий на рокотание проснувшегося вулкана. «Заварушка» во дворце выглядела скорее природным катаклизмом, нежели творением человеческого разума. Природа, видно, решила соответствовать сюжету. Впервые за свое пребывание в XYIII столетии я угодила в эпицентр самой настоящей бури. До сей поры мне казалось, что вокруг вечно будут царить тишина и благолепие, и вот мои наивные чаяния потерпели крах. В кромешной темноте зловеще завывал ветер, его порывы гнули до земли столетние дубы в парке, все это поливалось струями ледяного дождя, и освещалось заревом пожара величиной в полнеба.
Мы мгновенно вымокли настолько, что укрываться от дождя в дальнейшем никакого смысла не было. Генрих, правда, автоматически кутал маленькое тельце Карла в полы своего плаща, без малейшего, впрочем, успеха. Имей он хоть восемь рук, все равно вряд ли сумел бы одновременно погонять лошадь и укрывать мальчика от стихии. В охране здоровья маленького принца он не очень-то преуспел, но в остальном заботился о малыше отменно. Шептал ему что-то успокоительное, весело похохатывал, повествуя неслышные мне из-за порывов ветра истории, что-то обещал, и мальчик умиротворенно кивал ему, поддаваясь в свою очередь этой бытовой разновидности гипноза. Потом он и вовсе задремал, и Генрих обернулся ко мне:
-С тобой все в порядке, дорогая?
В его голосе слышалось беспокойство и забота, не меньшее, чем о наследнике Рейхштадта.
-Все хорошо, - отозвалась я, тут же нахлебавшись ледяных капель дождя.
Никогда бы не подумала, что дождем можно захлебнуться, и все же я захлебывалась струями холодной жидкости при малейшей попытке открыть рот. Беседы со сподвижниками при этих условиях становились недоступной роскошью.
Дорога между тем медленно и неуклонно превращалась в жидкое месиво. Обстановка все больше напоминала мои кошмары… Как после этого не верить в обыкновение снов сбываться? Копыта лошадей скользили в жидкой грязи, и аллюр их от этого походил на некую абсурдную пляску. «Как в страшной сказке», – подумала я, механически натягивая поводья, дабы избежать очередного коленца усталой кобылки. Не хватало только серого волка, при воспоминании о котором я поежилась.
-Скоро будем на месте, потерпи, дорогая, - раздался сквозь порывы ветра голос Генриха.
Несмотря на собственные трудности, на измученного ребенка, дремлющего впереди него в седле, он еще не забывал о моей скромной персоне. Чтобы оказаться достойной такой заботы, мне пришлось собрать все свои силы. Получилось, хоть и не без труда, мой голос звучал довольно ровно, когда я отвечала:
-Прекратите носиться со мною, как нянька, любезный господин барон. Ценю ваше внимание, но лучше поберегите силы. Со мной все в порядке.
Он даже повернул голову, чтобы увидеть мое лицо при этих словах, но не сумел разглядеть его: потоки дождя превращали всех нас в расплывчатые фигуры без лиц, и уж тем более без выражения на лицах. Может быть, я обидела его, но другого выхода не было – я слишком дорожила своей свободой, чтобы поддаваться на приманку чужой нежности, особенно в такое неподходящее время.
Хоть мы и мчались быстрее ветра, но путь до поместья Генриха показался мне в этот раз невозможно длинным. Казалось, он вообще никогда не закончится, наши с кобылкой силы были на исходе, и я уже не смогла бы так же независимо реагировать на чужую заботу. Я почти перестала соображать, и погоняла спотыкающуюся лошадь чисто механически, когда над моим ухом раздался неожиданно громкий голос Генриха:
-Мы приехали, Анна. Остановись, мы дома.
Боже, как это прозвучало: «дома»… Волшебное словечко, отнявшее у меня последние остатки разума. Чего бы я ни отдала, лишь бы это было действительно так!
Мистические силы явно были на нашей стороне: нам даже не пришлось стучать. На пороге, словно по мановению волшебной палочки, возник Якоб с фонарем и буднично поинтересовался:
-Сильно вымокли?
-А что, не видно? – хмыкнул Генрих, осторожно передавая старику полусонного Карла, и тяжело спрыгивая на землю.
Только в этот момент я поняла, что рядом со мною все-таки не супермен, а самый обыкновенный изрядно вымотанный мужчина. О, это было сладкое чувство! Во-первых, представлялась редкая возможность пожалеть его, а во-вторых – не выглядеть рядом с ним уж слишком бледно.
-М-да, - больше самой себе проговорила я, озираясь вокруг, - «...и сейчас же все, кого коснулась волшебная палочка феи, заснули. Заснули ровно на сто лет, чтобы проснуться вместе со своей хозяйкой, и служить ей, как служили прежде...»
Замок в наше непродолжительное отсутствие, вроде бы, совершенно не изменился, и то же время выглядел гораздо более обитаемым, чем прежде.
Генрих следил за мной с мечтательной улыбкой, редко появлявшейся на его лице.
-Эту сказку я очень любил в детстве. Мечтал найти такую принцессу и расколдовать ее от злых чар. Кто бы мог подумать, какую шутку сыграет со мной судьба... В самом деле похоже на замок Спящей красавицы?
Я кивнула:
-Кажется, будто где-нибудь в уголке мы сейчас обнаружим крепко спящего поваренка или горничную. Карл, пойдем посмотрим, не отыщем ли мы сказочную...
-Не пойду, - неожиданно объявил малыш, прячась за спиной Шметтерлинга и для надежности крепко вцепившись в его плащ, - Это плохой дом. Здесь было что-то плохое.
Я присела перед ним на корточки:
-Что плохое, дорогой? Тебе показалось, просто здесь очень долго никто не жил.
-Нет, - он решительно помотал головой, - Было.
-Да господи, - я начала терять терпение, - Ну что здесь могло случиться?
-Оставь мальчика, тебе же отлично известно, что он прав... к несчастью, - проговорил за моей спиной внезапно изменившийся голос Генриха.
Я подняла на него глаза и почувствовала острое желание отшатнуться. Это был уже не тот радушный хозяин, вспоминающий волшебные сказки своего детства... Если и сказку он вспомнил, то страшную и до сих пор не законченную. Его лицо как-то вдруг заострилось, потемнело и стало похоже на чеканное изображение на монете. Может, так он предавался отчаянию - мгновенная вспышка, никто и не заметил, кроме меня. А мной руководила не учтивость собеседника, - совсем, совсем другие чувства.
Карл между тем умостился в уголке дивана и вознамерился, похоже, здесь и увидеть все отмеренные ему сны.
-Деточка, что ты скажешь о горячей ванне и молоке с ванильным печеньем? – ласково улыбаясь, спросила его Ильза.
-Это не деточка, - протестующе заявила я, - Это наследный…
-Я бы хотел побыть просто мальчиком, если вы не возражаете, Анна, - просительно произнес Карл, путешествуя с дивана на руки к Генриху, и устраиваясь поудобнее.
-Осмелюсь просить вас об огромном одолжении…Карл настолько доверяет вам и вашим спутникам, что… Одним словом, если события, назревающие столь долгое время, все-таки произойдут, прошу вас увезти мальчика в любое место на ваше усмотрение, и позаботиться о нем до той поры, когда он сможет приступить к управлению без опасности для жизни.
Итак, мои предположения оказались более чем верными: в герцогстве и в самом деле назревал банальный дворцовый переворот, и мне представлялась редкая возможность «загрести жар» руками заговорщиков. Такой удачей никак невозможно было пренебречь.
-Честь, которую вы оказываете мне, ваша светлость, слишком велика для столь скромной персоны, и только мысль о том, что я сумею выполнить ваше деликатное поручение, позволяет мне ответить согласием. Можете рассчитывать на меня и моих спутников, - реверанс удался мне безукоризненно.
Вот если бы вся операция могла получиться такой же лаконичной и безупречной технически… Однако для этого я и мои спутники должны были как следует потрудиться, едва настанет наше время.
* * *
Оставалось изнемогать в бесконечном ожидании, но наконец что-то начало происходить. В одну из ночей я проснулась от неясного шума. Рядом уже садился на постели Генрих, одновременно извлекая из-под подушки пистолет. Его экземпляр был гораздо внушительнее моего, и напоминал скорее не игрушку, а слегка уменьшенную копию мушкета.
«Намечается заварушка», – всплыли в моей голове предсказания Лешки, и я прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Случай для нашего нестандартного киднеппинга был налицо. Что бы ни творилось в данный момент при дворе, оно как нельзя более подходило для решения этой маленькой проблемы.
-Думаю, настала пора действовать, - негромко констатировал Генрих.
Его реакция последовала едва ли не быстрее моей. Вполне уместная мысль посетила мое сознание: Генрих, наверняка, куда больший знаток дворцовых переворотов разного калибра, поскольку он вообще полон всяческих достоинств, и значит, я должна довериться его опыту. Именно так и следовало поступить.
Любой сторонний наблюдатель наверняка умер бы со смеху, глядя, как мы, восстав с ложа любви, наперегонки натягиваем мудреные одежки галантного века. Самый свирепый сержант советской армии не смог бы придраться к скорости, с какой это было проделано. Молниеносно сооружая сокращенный вариант прически, я додумывала мысль о природе дворцовых переворотов.
Разрушение замкнутых дворцовых мирков во имя достижения власти виделось мне едва ли не более страшной катастрофой, чем сходные события в масштабах государства. Такая трагедия всегда приобретала конкретные черты: лица убиенных властителей и членов их семей, изуродованные в ожидании грядущей власти маски заговорщиков…Нам предстояло не только уцелеть в этом водовороте, но еще и выполнить собственную миссию – непростая задача.
Я додумала последнюю фразу, и как раз в этот момент мы оказались готовыми.
-Быстрее, драгоценная, - подогнал меня Генрих, и мы выскочили в коридор.
«Всякий бунт, даже во имя самых благородных целей, и впрямь бессмыслен и беспощаден. Пусть в его начале – всего одна смерть. И элегантные менуэты дворцовых переворотов – не исключение», - еще одна несвоевременная мысль промелькнула в моей голове прямо на бегу. Задыхаясь, я поинтересовалась:
-А что ты думаешь о дворцовых переворотах?
Генрих, не повернув головы, процедил сквозь зубы:
-Предпочитаю о них не думать. Но когда приходится, мое мнение таково…
И тут же выдал настолько неподражаемую тираду, что я поняла: немецкий язык в части ненормативной лексики никак не уступает русскому. В другой ситуации я бы, может быть, удивилась, но в тот момент на подобную роскошь решительно не было времени. Я успела только порадоваться, что ситуация пока развивается более-менее по плану.
Не снижая темпа, мы подхватили из их комнат Раупе и Краваля и пинками выгнали из постели Шметтерлинга, слабо пискнувшего какое-то неудовольствие, но не посмевшего возражать в полный голос. Оделся он, правда, с приличной скоростью. Меня даже посетило подозрение, что Раупе и Краваль добровольно выполняли при нем некоторое время сержантские функции, – и не без успеха. «Маленькое войско» было теперь в сборе, и готово к дальнейшим действиям. Мы без всяких препятствий продолжили движение к покоям Карла.
В герцогском дворце царила совершенная неразбериха. У меня создалось впечатление, что все придворные, до сих пор сонно бродившие по коридорам, разом обрели какую-то болезненную активность. То и дело мимо нас пробегали крайне возбужденные личности. Они передвигались лихорадочно быстро, с выражением абсолютной растерянности на лицах и безо всякой видимой цели. В залах и гостиных толпились те, кто уж совсем не знал, куда и зачем бежать, и от этих людей буквально исходили волны страха и смущения. Каждый должен был сориентироваться в новой ситуации, найти свое место в мозаике, которую пытались сложить заговорщики.
Временами наших ушей достигали обрывки произносимых задушенным шепотом фраз… «Герцог арестован…» «Герцог убит неизвестными…» «К покоям герцогини и принца…стража…» «Заговор фельдмаршала…мятеж в гвардии…» Я не успевала дослушать до конца, как Генрих неотвратимо увлекал нас все дальше и дальше, не отклоняясь от выбранного направления.
Неподалеку от покоев «маленького принца» он резко остановился.
-Вы должны подождать меня здесь, госпожа, - его голос остался таким же ровным и прохладным, как если бы он не бегал все это время по дворцу, а сидел в кресле и потягивал, к примеру, пиво.
-Почему это? – мне очень не понравился перехват инициативы из моих рук в такой ответственный момент.
-Потому, - терпеливо объяснил Генрих, - что сперва мы взглянем на охрану, выставленную, якобы, к покоям мальчика.
Я отчего-то представила, что сейчас начнется крупная потасовка, нужно будет от кого-то отбиваться, стрелять, и вообще всячески демонстрировать физическую подготовку. Ничего подобного! «Двое из ларца», повинуясь мановению генриховой руки, скрылись за поворотом коридора. Там, по-видимому, и находилась охрана «маленького принца», каковой в последнее время так усердно стращали всех вокруг. Вместо шума драки оттуда почти мгновенно послышались приветственные возгласы, и из-за угла высунулся Краваль.
-Встретил свояка, - удовлетворенно констатировал он, - Ребятам надоела до чертиков вся эта неразбериха. Думаю, они не станут возражать, если благородные господа перемолвятся словечком с мальчишкой.
Мы с Генрихом обменялись короткими нервными смешками. Не знаю уж, что развеселило моего наемника, а я позабавилась тем, что и в эти давние времена лучшим способом достигнуть в деле успеха, было обнаружить участвующих в нем знакомых. В итоге родственной встречи мы оказались в покоях наследника Рейхштадта. Навстречу нам тут же выкатилась пара воспитательниц, и неизвестно, как бы мы объяснили им цель нашего визита, если бы вслед за ними не появился Карл собственной персоной. Сказать, что он нам обрадовался – значит не сказать ничего.
-Анна! – он склонился в вежливом поклоне, - Я и не надеялся увидеть вас теперь, когда…Может быть, вы расскажете, что происходит во дворце?
Кроме неизменной учтивости, в тоне малыша слышался с трудом скрываемый страх. И как мне ни было это противно, пришлось воспользоваться ситуацией.
-Ваше высочество, боюсь, мы с дурными вестями, - обреченно произнесла я, - Во дворце беспорядки, судьба ваших родителей не известна доподлинно… Покуда все не разъяснится, было бы великолепно, если бы вы соизволили следовать за нами. Обещаю, что вам никто не причинит вреда.
И вместо обычной детской реакции, вроде каприза «хочу к маме» мы увидели нечто совершенно непонятное.
-Благодарю вас, Анна, - с облегчением вздохнул мальчик, придвигаясь к Генриху, который слегка приобнял его за плечи (могу поклясться чем угодно, этот потрясающий мужчина в придачу к своим разнообразным достоинствам и с детьми управлялся намного увереннее, чем я).
События набирали обороты даже слишком быстро. Получив согласие мальчика отправиться с нами, мы спешно собрали его в дорогу, наврали что-то убедительное нянькам и мамкам (которые, похоже, приняли бы и самую лживую отговорку), и кинулись вон из дворца. У дверей покоев уже никого не было, а за нашими спинами густела дымовая завеса от дворцовых пожаров, готовых слиться в одно громадное зарево.
* * *
Нас преследовал глухой гул, похожий на рокотание проснувшегося вулкана. «Заварушка» во дворце выглядела скорее природным катаклизмом, нежели творением человеческого разума. Природа, видно, решила соответствовать сюжету. Впервые за свое пребывание в XYIII столетии я угодила в эпицентр самой настоящей бури. До сей поры мне казалось, что вокруг вечно будут царить тишина и благолепие, и вот мои наивные чаяния потерпели крах. В кромешной темноте зловеще завывал ветер, его порывы гнули до земли столетние дубы в парке, все это поливалось струями ледяного дождя, и освещалось заревом пожара величиной в полнеба.
Мы мгновенно вымокли настолько, что укрываться от дождя в дальнейшем никакого смысла не было. Генрих, правда, автоматически кутал маленькое тельце Карла в полы своего плаща, без малейшего, впрочем, успеха. Имей он хоть восемь рук, все равно вряд ли сумел бы одновременно погонять лошадь и укрывать мальчика от стихии. В охране здоровья маленького принца он не очень-то преуспел, но в остальном заботился о малыше отменно. Шептал ему что-то успокоительное, весело похохатывал, повествуя неслышные мне из-за порывов ветра истории, что-то обещал, и мальчик умиротворенно кивал ему, поддаваясь в свою очередь этой бытовой разновидности гипноза. Потом он и вовсе задремал, и Генрих обернулся ко мне:
-С тобой все в порядке, дорогая?
В его голосе слышалось беспокойство и забота, не меньшее, чем о наследнике Рейхштадта.
-Все хорошо, - отозвалась я, тут же нахлебавшись ледяных капель дождя.
Никогда бы не подумала, что дождем можно захлебнуться, и все же я захлебывалась струями холодной жидкости при малейшей попытке открыть рот. Беседы со сподвижниками при этих условиях становились недоступной роскошью.
Дорога между тем медленно и неуклонно превращалась в жидкое месиво. Обстановка все больше напоминала мои кошмары… Как после этого не верить в обыкновение снов сбываться? Копыта лошадей скользили в жидкой грязи, и аллюр их от этого походил на некую абсурдную пляску. «Как в страшной сказке», – подумала я, механически натягивая поводья, дабы избежать очередного коленца усталой кобылки. Не хватало только серого волка, при воспоминании о котором я поежилась.
-Скоро будем на месте, потерпи, дорогая, - раздался сквозь порывы ветра голос Генриха.
Несмотря на собственные трудности, на измученного ребенка, дремлющего впереди него в седле, он еще не забывал о моей скромной персоне. Чтобы оказаться достойной такой заботы, мне пришлось собрать все свои силы. Получилось, хоть и не без труда, мой голос звучал довольно ровно, когда я отвечала:
-Прекратите носиться со мною, как нянька, любезный господин барон. Ценю ваше внимание, но лучше поберегите силы. Со мной все в порядке.
Он даже повернул голову, чтобы увидеть мое лицо при этих словах, но не сумел разглядеть его: потоки дождя превращали всех нас в расплывчатые фигуры без лиц, и уж тем более без выражения на лицах. Может быть, я обидела его, но другого выхода не было – я слишком дорожила своей свободой, чтобы поддаваться на приманку чужой нежности, особенно в такое неподходящее время.
Хоть мы и мчались быстрее ветра, но путь до поместья Генриха показался мне в этот раз невозможно длинным. Казалось, он вообще никогда не закончится, наши с кобылкой силы были на исходе, и я уже не смогла бы так же независимо реагировать на чужую заботу. Я почти перестала соображать, и погоняла спотыкающуюся лошадь чисто механически, когда над моим ухом раздался неожиданно громкий голос Генриха:
-Мы приехали, Анна. Остановись, мы дома.
Боже, как это прозвучало: «дома»… Волшебное словечко, отнявшее у меня последние остатки разума. Чего бы я ни отдала, лишь бы это было действительно так!
Мистические силы явно были на нашей стороне: нам даже не пришлось стучать. На пороге, словно по мановению волшебной палочки, возник Якоб с фонарем и буднично поинтересовался:
-Сильно вымокли?
-А что, не видно? – хмыкнул Генрих, осторожно передавая старику полусонного Карла, и тяжело спрыгивая на землю.
Только в этот момент я поняла, что рядом со мною все-таки не супермен, а самый обыкновенный изрядно вымотанный мужчина. О, это было сладкое чувство! Во-первых, представлялась редкая возможность пожалеть его, а во-вторых – не выглядеть рядом с ним уж слишком бледно.
-М-да, - больше самой себе проговорила я, озираясь вокруг, - «...и сейчас же все, кого коснулась волшебная палочка феи, заснули. Заснули ровно на сто лет, чтобы проснуться вместе со своей хозяйкой, и служить ей, как служили прежде...»
Замок в наше непродолжительное отсутствие, вроде бы, совершенно не изменился, и то же время выглядел гораздо более обитаемым, чем прежде.
Генрих следил за мной с мечтательной улыбкой, редко появлявшейся на его лице.
-Эту сказку я очень любил в детстве. Мечтал найти такую принцессу и расколдовать ее от злых чар. Кто бы мог подумать, какую шутку сыграет со мной судьба... В самом деле похоже на замок Спящей красавицы?
Я кивнула:
-Кажется, будто где-нибудь в уголке мы сейчас обнаружим крепко спящего поваренка или горничную. Карл, пойдем посмотрим, не отыщем ли мы сказочную...
-Не пойду, - неожиданно объявил малыш, прячась за спиной Шметтерлинга и для надежности крепко вцепившись в его плащ, - Это плохой дом. Здесь было что-то плохое.
Я присела перед ним на корточки:
-Что плохое, дорогой? Тебе показалось, просто здесь очень долго никто не жил.
-Нет, - он решительно помотал головой, - Было.
-Да господи, - я начала терять терпение, - Ну что здесь могло случиться?
-Оставь мальчика, тебе же отлично известно, что он прав... к несчастью, - проговорил за моей спиной внезапно изменившийся голос Генриха.
Я подняла на него глаза и почувствовала острое желание отшатнуться. Это был уже не тот радушный хозяин, вспоминающий волшебные сказки своего детства... Если и сказку он вспомнил, то страшную и до сих пор не законченную. Его лицо как-то вдруг заострилось, потемнело и стало похоже на чеканное изображение на монете. Может, так он предавался отчаянию - мгновенная вспышка, никто и не заметил, кроме меня. А мной руководила не учтивость собеседника, - совсем, совсем другие чувства.
Карл между тем умостился в уголке дивана и вознамерился, похоже, здесь и увидеть все отмеренные ему сны.
-Деточка, что ты скажешь о горячей ванне и молоке с ванильным печеньем? – ласково улыбаясь, спросила его Ильза.
-Это не деточка, - протестующе заявила я, - Это наследный…
-Я бы хотел побыть просто мальчиком, если вы не возражаете, Анна, - просительно произнес Карл, путешествуя с дивана на руки к Генриху, и устраиваясь поудобнее.
