Патрокл.
Ахиллес, это шутка такая?
Или ты в сомнение пал?
Ахиллес (радуясь, что Патрокл не видит его лица, нарочито весело).
Верно – шутка! Что ж я не знаю
Где моё начало начал?
Поворачивается к Патроклу, овладев собой. Весел.
Буду героем, конечно, к чему
Мне сомнение и всё иное?
Патрокл (выдыхая с облегчением).
А я уж поверил тому…
Ахиллес (с фальшивым смехом, но Потрокл хочет верить Ахиллесу и не замечает).
Легковерие дорого стоит!
Ты не верь – я не сверну.
Всё лишь шутка да обман,
Я герой и я пройти смогу
Вес тот путь, что небом дан!
Помогает Патроклу подняться – тот ещё бледен от «шутки» Ахиллеса.
Ты не бойся – я всё тот,
Всё с тем же сердцем и душой.
Я поведу солдат вперёд…
Патрокл.
А я, мой друг, пойду с тобой.
Сцена 1.12
Ахиллес в золотых доспехах, сделанных Гефестом стоит перед Фетидой. Чуть дальше, позволяя им проститься, стоят Хирон и Патрокл. Патрокл тоже одет в доспех, но куда более скромный, чем доспех Ахиллеса.
Ахиллес.
Ты будешь гордиться мной,
Когда я вернусь домой,
Облачённый в славу…
Фетида (как прежде сурова, но в глазах её неприкрытая гордость).
Обещаний мало!
Ты делом прежде докажи,
Что клятвы твои не из лжи,
Что меч ты способен держать,
Тогда я сумею признать:
Славу свою ты заслужил!
Мой сын вес мир покорит…
Не дождавшись объятий, Ахиллес без сожаления идёт прочь. Патрокл настигает его. Фетида даёт ему напутствие.
Прими, покорись, вот путь твой,
Жду тебя героем домой!
Ахиллес и Патрокл уходят всё дальше.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1
Некоторое время спустя, по прошествии многих битв. Возмужавший Ахиллес – загордившийся, довольный собой, рядом с ним гордый за друга Патрокл, множество солдат. Все в пиршественном зале, по-видимому, празднуют очередную победу.
Солдаты (весёлые от недавно пережитой битвы, хмельные).
Слава Ахиллесу! Она твоя по праву,
Слава тебе, Ахиллес! Бери её венец…
Передают между собой сплетённый лавровый венок. Смеющиеся танцовщицы, присутствующие здесь же, на пиру, перехватывают венок, надевают его на голову самодовольному и гордому герою Ахиллесу под радостный рёв солдат.
Признаём и тебе даруем славу,
С тобой идём, чтоб свой встретить конец.
Слава любит! Он богов дитя,
И каждый из нас гордится им.
И счастлив каждый – хоть ты, хоть я
Называть его братом своим…
Патрокл (поднимается, гордость за старого друга переполняет его, и он рвётся сказать).
Слава Ахиллесу! Слава герою,
Слава его весь мир покроет,
Она переживёт все смерти наши,
Ахиллес, прими славы чашу!
Патрокл подаёт Ахиллесу золотой кубок с вином. Ахиллес принимает его с нарочитой насмешкой, но видно – он доволен словами друга.
Солдаты.
Ахиллес! Слава, слава тебе,
Боги перстом путь указали.
Мы победили в этой войне,
Герой среди нас, герой с нами!
Патрокл и Солдаты.
Ахиллес, слава твоя
Лишь крепче день ото дня.
Её не победят тлен и ветер,
Она не покорна и смерти,
Слава тебе, Ахиллес! По праву,
Мы чествуем тебя, ты с нами,
Прими чашу! Прими свою славу,
Путь твой боги перстом указали!
Ахиллес весело выпивает с солдатами и Патроклом, но на мгновение становится грустен – ему тоскливо и как-то тесно. Но веселье берёт свое, и Ахиллес прогоняет с лица тени тоски. Пусть и ненадолго.
Сцена 2.2
В пиршественной зале, когда солдаты уже хмельны, Ахиллес вдруг замирает. Прямо перед ним, из воздуха, незаметный для других (как прежде у озера), появляется грозная тень Фетиды. Она оглядывает пьяных солдат, золотые кубки, уже валяющиеся под ногами, видит и лавровый венец на голове Ахиллеса (который тот пытается запоздало спрятать, сорвав с головы). Всего этого Фетиде явно мало. Она недовольна.
Фетида (глядя на сына, грозно и мрачно).
Взращивай славу свою
В самом кровавом бою,
К самому центру стремись,
Слава и есть твоя жизнь!
Ты отличаешься от людей,
Так то докажи маме своей!
Ахиллес пытается что-то сказать, но Фетида жестом велит ему молчать и дать ей договорить. Ахиллес не противится – ему и самому становится тошно и тесно в очередной раз на этом пиру. Он чувствует себя униженным признанием нескольких солдат.ему нужно больше.
Ведь не зря страдала она,
Пока твоя сила росла,
И не зря терпела упрёки Хирона,
Не зря рыдала опять и снова,
Не зря молилась основе дня,
Когда весь мир узнает тебя!
Взращивай славу свою, иное
В мире жестоком ничего не стоит.
Взращивай славу, слёз в письмах не лей,
Взращивай славу – в битве врага не жалей!
Лишь битва тебе должна быть по нраву,
Слушай меня: взрасти свою славу!
Провозгласив так, Фетида исчезает (а может её вовсе и не было и её образ – лишь мысли самого Ахиллес?). Ахиллес мрачнеет и поднимется из-за стола. Патрокл это видит, но не делает попытки остановить Ахиллеса.
Сцена 2.3
Армия в походном снаряжении и построении. Ждут Ахиллеса. Он появляется облачённый в изящные золотые доспехи, и солдаты ревут от восторга, видя его. Но Ахиллес, ещё накануне радостный от этой славы, ныне мрачен и даже морщится, словно восхваления от этих людей ему больше не нужны и даже ранят его своей ничтожностью.
Солдаты.
Вот он – герой, сын неба!
Вот доспехов его блеск.
Мы за ним, где бы он ни был,
Мы с тобой, Ахиллес!
Шаг за шагом, меч к мечу,
Плечом к плечу и снова в бой!
«Ахиллес!» – имя кричу,
Ты – настоящий герой!
Ахиллес вяло приветствует солдат. Патрокл замечает перемены в друге, но решает отложить разговор.
Ты всех – известно! – смелей,
Богов или людей.
Ты ступаешь вперёд,
Нас в битву герой ведёт!
Ты герой, ты сын неба,
Мы за тобой, где бы ты ни был,
Нас ведёт твоих доспехов блеск,
Мы за тобой, Ахиллес!
Ахиллес возглавляет армию, но видно, что это ему больше в тягость, чем в удовольствие. Ряды выступают вперёд.
Сцена 2.4
Военный лагерь, вечер. Всюду горят костры, вокруг располагаются солдаты, готовясь к битве, пересматривая снаряжение, раскладывая нехитрые пожитки. Кто-то готовит, кто-то лениво переговаривается, кто-то оценивает план новой битвы, кто-то перевязывает раненых. Разбиты шатры, вокруг стража, дозорные. Среди всех шатров выдаются два – один, украшенный золотыми и бархатными тканями – шатёр царя Агамемнона, другой – большой, раскидистый, украшенный знаком солнца – нескромный шатёр зарвавшегося Ахиллеса.
У шатра Ахиллеса также стража. В богато убранном, безвкусно обставленном шатре: сам Ахиллес – беспокойный, мрачно-весёлый, не имеющий возможности найти себе спокойной минуты; Патрокл – встревоженный, напряжённый, с тревогой вглядывающийся в изменяющегося на глазах Ахиллеса; также Пленница – захваченная в Троянской войне молодая девица, напуганная, молчаливая. Ахиллес с Пленницей не считается, полагая её своей добычей, но Патрокл поглядывает на девушку с сочувствием.
Патрокл не решается начать важного разговора, поделиться своими тревогами, но Ахиллес начинает беседу сам.
Ахиллес.
Ещё немного, я чую!
И вся слава мира
Ляжет у моих ног!
Сегодня я в битве лютую,
И много в руках моих силы!
Но завтра я буду как бог!
Патрокл едва заметно качает головой, слова Ахиллеса кажутся ему словами Фетиды.
Патрокл! Мир запомнит меня,
Пройдут долгие жизни, но память
Переживёт каждую из них!
Патрокл, вся слава мира моя!
И ею мне править,
Она в руках моих!
Ахиллес доволен своими словами и убеждениями. Ему чудится, что это его счастье.
Патрокл (всё же решившись).
Ахиллес, ты велик! О, мой брат,
Никто с тобой не сравнится!
И славу твою не сможет объять.
Но не страшно ль идти без огляда назад?
Или…совсем заблудиться,
И волю свою в вечной войне потерять?
Ахиллес сбит с толку. Он даже останавливается в своём метании посреди шатра, точно на стену налетел. Пленница, почуяв перемену в нём, вжимается в стену, точно пытается слиться с нею. Но Патрокл, видя изумление друга, всё же решается закончить свою мысль.
Ахиллес, всё проходит под светом,
Как кончаются ночь или день,
Можно однажды и сердце предать.
Просто помни об этом:
Вся слава мира – лишь тень…
Ахиллес (с плохо сдерживаемым раздражением).
Тебе-то откуда про это знать?!
Ахиллес зол, раздосадован, он не верит в то, что услышал от Патрокла. И даже не слова его задевают, а то, что их произнёс именно Патрокл. Ахиллес досадует, мгновение кажется, что он готов броситься на давнего друга, но этого не происходит. Вместо этого Ахиллес в несколько резких и грубых шагов покидает собственный шатёр. Патрокл, бросив сочувственный взгляд на Пленницу, идёт за ни: он знает, что его слова, пусть и грубы, в некоторой мере отражение мыслей самого Ахиллеса, настоящего Ахиллеса, неиспорченного надеждами и фанатизмом своей матери.
Сцена 2.5
Шатёр царя Агамемнона. Он в недовольстве – влияние Ахиллеса, а что хуже – его заносчивость, раздражали бы любого царя, что уж говорить про амбициозного Агамемнона. Но как подступиться к нему – царь пока не знает: Ахиллес нужен ему в этой войне, нужен для захвата древней Трои.
На помощь своему царю спешит Одиссей – он хитрый, дальновидный, насмешливый.
Одиссей (тихо появляясь перед царём).
Мой царь, сказать хочу тебе…
Агамемнон.
Ну что у тебя на этот раз, Одиссей?
Одиссей.
Царь! Как нет двух богов на одной стороне,
Так среди солдат двух царей…
Агамемнон хмурится.
В войске твоём есть герой,
Он стал богом для солдат.
Меч ему второй рукой!
Кажется так о нём говорят:
Будто бы он дитя всех чудес?
Одиссей склоняет голову, как бы извиняясь за свои слова.
Агамемнон (в раздражении).
Знаю всё! Проклят он! Ахиллес!
Хороший солдат, но непокорен,
И всё должно быть по его!
Не по-солдатски он со мною волен,
Но что он есть? да ничего!
Солдаты богом его считают,
Хотя должны считать меня!
Агамемнон осекается – мысли, сорвавшиеся с его губ, давно терзают его.
Одиссей (с мягкой улыбкой).
Глупцы часто забывают,
Кто им дороже в свете дня!
Агамемнон молчит. Решения у него нет. Оно есть у Одиссея.
Царь! Воины биться должны,
А не смуту рождать в лагерях.
Они рождены для войны,
Сама война у них в матерях!
Может, нам стоит его отослать
Куда-то туда, где надежды нет?!
Одиссей не договаривает своей мысли, но Агамемнону всё и без того ясно – лицо его светлеет.
Агамемнон (осторожно).
А если и там сумеет он встать?
Тогда он не солдатам будет свет!
Одиссей.
Ах если! Это всё спорно, мой царь,
И будет иль нет – нам всё едино!
Умрёт? Что ж, гордец, помирай!
Победит? В нём, значит, сила…
Агамемнон (немного подумав).
Верно сказал, Одиссей!
Что ж, я сам пойду, скажу –
Так будет всего верней:
Пусть считает, что даже я прошу!
Одиссей улыбается – это ловкая придумка царя! Агамемнон выходит из своего шатра, словно он действительно проситель. Одиссей проскальзывает за ним покорной тенью.
Сцена 2.6
Одиссей нагоняет Агамемнона и указывает ему на шатёр Ахиллеса – в свете костра виден знак солнца.
Одиссей.
Вот, мой царь, шатёр его!
Агамемнон.
Роскошеством с моим сравнён!
А сам-то что он? Ничего!
Одиссей.
Я вместе с вами огорчён,
Ныне время такое: герой!
И значит много он для всех,
И забыто – какой войной,
Кто пошёл и чей будет успех!
Одиссей и Агамемнон входят в шатёр. Их пропускают без проблем, с лёгким изумлением. Ахиллеса и Патрокла в шатре нет. Агамемнон оглядывает убранство с лёгким отвращением на лице.
Агамемнон.
Золота много, и…
Замечает Пленницу – та белее своей светлой туники.
Ты кто такая?
Одиссей, подойди!
Одиисей мгновенно оказывается рядом.
Молчит? немая?
Одиссей (быстро оглядывая Пленницу).
Напугана она.
Всё же дева, а кругом война!
Агамемнон (к Пленнице).
Эй? Ты знаешь кто я?
Понимаешь, о чём говорю?
Одиссей.
Прошу, простите, мой царь, меня.
Агамемнон смотрит на него.
Я, видно, сейчас вас разозлю…
Пленницу эту в ночь прошлого дня
К Ахиллесу вели…мимо меня.
Насколько знаю – он велел,
К себе вести…точно! Эту!
Агамемнон становится ещё мрачнее, но Одиссей это предвидел. Более того – ему выгодно это, так он показывает, что царь действует очень вовремя, желая отстранить Ахиллеса от своего войска.
Агамемнон.
Что ж, видно, знатно осмелел…
Одиссей.
Вы не знали?
Спохватывается.
Я не жду ответа.
Думал: верно мне солгали,
Как же так? Есть закон,
Что любая дева – вам!
Решает о судьбе красы не он,
Вы даёте по делам!
Ахиллес того не знал?
Агамемнон (в бешенстве – и снова гордец-герой показывает, что царь ему не указ!).
Всё он знал, такой подлец!
Царь не царь, закон попрал!
Это будет его конец!
Ведь со мною так нельзя,
Я царь ему, а не дитя!
Агамемнон переводит дух, желая успокоиться, но именно в эту минуту появляется Ахиллес! Он уже весел.
Ахиллес.
Царь? Я тебя не ждал.
Тон Ахиллеса наглый и насмешливый. Одиссей переступает за спину Агамемнона.
Агамемнон.
Да уж вижу верно это!
Ахиллес.
Чем явиться обязал?
Одиссей (не выдерживает наглости).
Неучтивые ответы!
Агамемнон.
Пленница эта…твоя?
Укрыл её от меня?
Забыл закон иль не знал?
Я ведь ясно приказал…
Ахиллес (едва глянув на пленницу).
Закон я помню лучше всех,
Но по герою и успех!
Эта будет лишь моей!
Агамемнон (с тихой, яростной улыбкой).
Ты слышал это, Одиссей?
Ахиллес.
Нет, мой царь, чей меч в крови,
В том значит есть и воля,
Чтоб решить всё не в любви,
Ведь сильный только славы стоит!
Это перебор даже для заносчивого Ахиллеса.
Агамемнон.
Ты глупец, ты гордец,
Ты всего лишь герой, Ахиллес.
Если дам волю я,
На лоскуты изрежут тебя,
И девку твою отдадут жеребцам!
Ахиллес бесится, кажется, вот-вот и он схватится за меч. Агамемнон безоружен, говорит без страха. Пленница почти лишается чувств от ужаса.
Ахиллес.
Ты считаешь я себя обидеть дам?
Ты царь лишь по рождения праву!
А я одет в бессмертную славу!
Агамемнон.
У тебя здесь нет ничего!
Ни злата, ни дев, ни вина!
Ахиллес.
Это меня нет у тебя – вот и всё,
Я уйду! И чем будет война?
Агамемнон.
Думаешь ты – первый герой?
Одиссей (вставая между ними).
Прошу, оставим спор пустой!
Агамемнон.
Без закона? Ряды мои оставляй!
Ахиллес (смеётся и издевательски кланяется).
Я? С радостью! Путь героя –
Он велик, могуч и это –
Свобода! Дорого стоит
Клеть не знать да советы!
Патрокл (появляясь у входа в шатёр, также весел, но веселье мгновенно пропадает, когда он застаёт всю картину).
Мой царь?
Ахиллес.
Мы уходим! Не нужен он нам!
Одиссей.
Прошу, оставим битву драм!
Пусть до нового боя!
Но Агамемнон уже выходит. Он яростен и зол. Одиссей следует за царём торопливой тенью, Патрокл в изумлении пропускает их.
Ахиллес (вдогонку).
Оставьте шатёр не вашего героя!
Хохочет вслед, вызывая всё большее недоумение на лице Патрокла и всё больший ужас для Пленницы.
Сцена 2.7
Но хохот покидает Ахиллеса, когда Агамемнон и Одиссей уже далеко. Ахиллес приходит в бешенство и начинает уже знакомое метание по шатру, по пути ему попадаются предметы – кубки, статуэтки, какие-то куски ткани и подушки и всё это он без всякой жалости отшвыривает прочь. Патрокл наблюдает за ним, Пленница бледна, но заметно – она становится спокойнее.
Ахиллес.
Ты слышал? Слышал, что он
Посмел сказать мне?
Царь пустых корон –
Герою в своей войне?
Ты слышал какие слова
Он произнёс? И кому?
Ахиллес, это шутка такая?
Или ты в сомнение пал?
Ахиллес (радуясь, что Патрокл не видит его лица, нарочито весело).
Верно – шутка! Что ж я не знаю
Где моё начало начал?
Поворачивается к Патроклу, овладев собой. Весел.
Буду героем, конечно, к чему
Мне сомнение и всё иное?
Патрокл (выдыхая с облегчением).
А я уж поверил тому…
Ахиллес (с фальшивым смехом, но Потрокл хочет верить Ахиллесу и не замечает).
Легковерие дорого стоит!
Ты не верь – я не сверну.
Всё лишь шутка да обман,
Я герой и я пройти смогу
Вес тот путь, что небом дан!
Помогает Патроклу подняться – тот ещё бледен от «шутки» Ахиллеса.
Ты не бойся – я всё тот,
Всё с тем же сердцем и душой.
Я поведу солдат вперёд…
Патрокл.
А я, мой друг, пойду с тобой.
Сцена 1.12
Ахиллес в золотых доспехах, сделанных Гефестом стоит перед Фетидой. Чуть дальше, позволяя им проститься, стоят Хирон и Патрокл. Патрокл тоже одет в доспех, но куда более скромный, чем доспех Ахиллеса.
Ахиллес.
Ты будешь гордиться мной,
Когда я вернусь домой,
Облачённый в славу…
Фетида (как прежде сурова, но в глазах её неприкрытая гордость).
Обещаний мало!
Ты делом прежде докажи,
Что клятвы твои не из лжи,
Что меч ты способен держать,
Тогда я сумею признать:
Славу свою ты заслужил!
Мой сын вес мир покорит…
Не дождавшись объятий, Ахиллес без сожаления идёт прочь. Патрокл настигает его. Фетида даёт ему напутствие.
Прими, покорись, вот путь твой,
Жду тебя героем домой!
Ахиллес и Патрокл уходят всё дальше.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1
Некоторое время спустя, по прошествии многих битв. Возмужавший Ахиллес – загордившийся, довольный собой, рядом с ним гордый за друга Патрокл, множество солдат. Все в пиршественном зале, по-видимому, празднуют очередную победу.
Солдаты (весёлые от недавно пережитой битвы, хмельные).
Слава Ахиллесу! Она твоя по праву,
Слава тебе, Ахиллес! Бери её венец…
Передают между собой сплетённый лавровый венок. Смеющиеся танцовщицы, присутствующие здесь же, на пиру, перехватывают венок, надевают его на голову самодовольному и гордому герою Ахиллесу под радостный рёв солдат.
Признаём и тебе даруем славу,
С тобой идём, чтоб свой встретить конец.
Слава любит! Он богов дитя,
И каждый из нас гордится им.
И счастлив каждый – хоть ты, хоть я
Называть его братом своим…
Патрокл (поднимается, гордость за старого друга переполняет его, и он рвётся сказать).
Слава Ахиллесу! Слава герою,
Слава его весь мир покроет,
Она переживёт все смерти наши,
Ахиллес, прими славы чашу!
Патрокл подаёт Ахиллесу золотой кубок с вином. Ахиллес принимает его с нарочитой насмешкой, но видно – он доволен словами друга.
Солдаты.
Ахиллес! Слава, слава тебе,
Боги перстом путь указали.
Мы победили в этой войне,
Герой среди нас, герой с нами!
Патрокл и Солдаты.
Ахиллес, слава твоя
Лишь крепче день ото дня.
Её не победят тлен и ветер,
Она не покорна и смерти,
Слава тебе, Ахиллес! По праву,
Мы чествуем тебя, ты с нами,
Прими чашу! Прими свою славу,
Путь твой боги перстом указали!
Ахиллес весело выпивает с солдатами и Патроклом, но на мгновение становится грустен – ему тоскливо и как-то тесно. Но веселье берёт свое, и Ахиллес прогоняет с лица тени тоски. Пусть и ненадолго.
Сцена 2.2
В пиршественной зале, когда солдаты уже хмельны, Ахиллес вдруг замирает. Прямо перед ним, из воздуха, незаметный для других (как прежде у озера), появляется грозная тень Фетиды. Она оглядывает пьяных солдат, золотые кубки, уже валяющиеся под ногами, видит и лавровый венец на голове Ахиллеса (который тот пытается запоздало спрятать, сорвав с головы). Всего этого Фетиде явно мало. Она недовольна.
Фетида (глядя на сына, грозно и мрачно).
Взращивай славу свою
В самом кровавом бою,
К самому центру стремись,
Слава и есть твоя жизнь!
Ты отличаешься от людей,
Так то докажи маме своей!
Ахиллес пытается что-то сказать, но Фетида жестом велит ему молчать и дать ей договорить. Ахиллес не противится – ему и самому становится тошно и тесно в очередной раз на этом пиру. Он чувствует себя униженным признанием нескольких солдат.ему нужно больше.
Ведь не зря страдала она,
Пока твоя сила росла,
И не зря терпела упрёки Хирона,
Не зря рыдала опять и снова,
Не зря молилась основе дня,
Когда весь мир узнает тебя!
Взращивай славу свою, иное
В мире жестоком ничего не стоит.
Взращивай славу, слёз в письмах не лей,
Взращивай славу – в битве врага не жалей!
Лишь битва тебе должна быть по нраву,
Слушай меня: взрасти свою славу!
Провозгласив так, Фетида исчезает (а может её вовсе и не было и её образ – лишь мысли самого Ахиллес?). Ахиллес мрачнеет и поднимется из-за стола. Патрокл это видит, но не делает попытки остановить Ахиллеса.
Сцена 2.3
Армия в походном снаряжении и построении. Ждут Ахиллеса. Он появляется облачённый в изящные золотые доспехи, и солдаты ревут от восторга, видя его. Но Ахиллес, ещё накануне радостный от этой славы, ныне мрачен и даже морщится, словно восхваления от этих людей ему больше не нужны и даже ранят его своей ничтожностью.
Солдаты.
Вот он – герой, сын неба!
Вот доспехов его блеск.
Мы за ним, где бы он ни был,
Мы с тобой, Ахиллес!
Шаг за шагом, меч к мечу,
Плечом к плечу и снова в бой!
«Ахиллес!» – имя кричу,
Ты – настоящий герой!
Ахиллес вяло приветствует солдат. Патрокл замечает перемены в друге, но решает отложить разговор.
Ты всех – известно! – смелей,
Богов или людей.
Ты ступаешь вперёд,
Нас в битву герой ведёт!
Ты герой, ты сын неба,
Мы за тобой, где бы ты ни был,
Нас ведёт твоих доспехов блеск,
Мы за тобой, Ахиллес!
Ахиллес возглавляет армию, но видно, что это ему больше в тягость, чем в удовольствие. Ряды выступают вперёд.
Сцена 2.4
Военный лагерь, вечер. Всюду горят костры, вокруг располагаются солдаты, готовясь к битве, пересматривая снаряжение, раскладывая нехитрые пожитки. Кто-то готовит, кто-то лениво переговаривается, кто-то оценивает план новой битвы, кто-то перевязывает раненых. Разбиты шатры, вокруг стража, дозорные. Среди всех шатров выдаются два – один, украшенный золотыми и бархатными тканями – шатёр царя Агамемнона, другой – большой, раскидистый, украшенный знаком солнца – нескромный шатёр зарвавшегося Ахиллеса.
У шатра Ахиллеса также стража. В богато убранном, безвкусно обставленном шатре: сам Ахиллес – беспокойный, мрачно-весёлый, не имеющий возможности найти себе спокойной минуты; Патрокл – встревоженный, напряжённый, с тревогой вглядывающийся в изменяющегося на глазах Ахиллеса; также Пленница – захваченная в Троянской войне молодая девица, напуганная, молчаливая. Ахиллес с Пленницей не считается, полагая её своей добычей, но Патрокл поглядывает на девушку с сочувствием.
Патрокл не решается начать важного разговора, поделиться своими тревогами, но Ахиллес начинает беседу сам.
Ахиллес.
Ещё немного, я чую!
И вся слава мира
Ляжет у моих ног!
Сегодня я в битве лютую,
И много в руках моих силы!
Но завтра я буду как бог!
Патрокл едва заметно качает головой, слова Ахиллеса кажутся ему словами Фетиды.
Патрокл! Мир запомнит меня,
Пройдут долгие жизни, но память
Переживёт каждую из них!
Патрокл, вся слава мира моя!
И ею мне править,
Она в руках моих!
Ахиллес доволен своими словами и убеждениями. Ему чудится, что это его счастье.
Патрокл (всё же решившись).
Ахиллес, ты велик! О, мой брат,
Никто с тобой не сравнится!
И славу твою не сможет объять.
Но не страшно ль идти без огляда назад?
Или…совсем заблудиться,
И волю свою в вечной войне потерять?
Ахиллес сбит с толку. Он даже останавливается в своём метании посреди шатра, точно на стену налетел. Пленница, почуяв перемену в нём, вжимается в стену, точно пытается слиться с нею. Но Патрокл, видя изумление друга, всё же решается закончить свою мысль.
Ахиллес, всё проходит под светом,
Как кончаются ночь или день,
Можно однажды и сердце предать.
Просто помни об этом:
Вся слава мира – лишь тень…
Ахиллес (с плохо сдерживаемым раздражением).
Тебе-то откуда про это знать?!
Ахиллес зол, раздосадован, он не верит в то, что услышал от Патрокла. И даже не слова его задевают, а то, что их произнёс именно Патрокл. Ахиллес досадует, мгновение кажется, что он готов броситься на давнего друга, но этого не происходит. Вместо этого Ахиллес в несколько резких и грубых шагов покидает собственный шатёр. Патрокл, бросив сочувственный взгляд на Пленницу, идёт за ни: он знает, что его слова, пусть и грубы, в некоторой мере отражение мыслей самого Ахиллеса, настоящего Ахиллеса, неиспорченного надеждами и фанатизмом своей матери.
Сцена 2.5
Шатёр царя Агамемнона. Он в недовольстве – влияние Ахиллеса, а что хуже – его заносчивость, раздражали бы любого царя, что уж говорить про амбициозного Агамемнона. Но как подступиться к нему – царь пока не знает: Ахиллес нужен ему в этой войне, нужен для захвата древней Трои.
На помощь своему царю спешит Одиссей – он хитрый, дальновидный, насмешливый.
Одиссей (тихо появляясь перед царём).
Мой царь, сказать хочу тебе…
Агамемнон.
Ну что у тебя на этот раз, Одиссей?
Одиссей.
Царь! Как нет двух богов на одной стороне,
Так среди солдат двух царей…
Агамемнон хмурится.
В войске твоём есть герой,
Он стал богом для солдат.
Меч ему второй рукой!
Кажется так о нём говорят:
Будто бы он дитя всех чудес?
Одиссей склоняет голову, как бы извиняясь за свои слова.
Агамемнон (в раздражении).
Знаю всё! Проклят он! Ахиллес!
Хороший солдат, но непокорен,
И всё должно быть по его!
Не по-солдатски он со мною волен,
Но что он есть? да ничего!
Солдаты богом его считают,
Хотя должны считать меня!
Агамемнон осекается – мысли, сорвавшиеся с его губ, давно терзают его.
Одиссей (с мягкой улыбкой).
Глупцы часто забывают,
Кто им дороже в свете дня!
Агамемнон молчит. Решения у него нет. Оно есть у Одиссея.
Царь! Воины биться должны,
А не смуту рождать в лагерях.
Они рождены для войны,
Сама война у них в матерях!
Может, нам стоит его отослать
Куда-то туда, где надежды нет?!
Одиссей не договаривает своей мысли, но Агамемнону всё и без того ясно – лицо его светлеет.
Агамемнон (осторожно).
А если и там сумеет он встать?
Тогда он не солдатам будет свет!
Одиссей.
Ах если! Это всё спорно, мой царь,
И будет иль нет – нам всё едино!
Умрёт? Что ж, гордец, помирай!
Победит? В нём, значит, сила…
Агамемнон (немного подумав).
Верно сказал, Одиссей!
Что ж, я сам пойду, скажу –
Так будет всего верней:
Пусть считает, что даже я прошу!
Одиссей улыбается – это ловкая придумка царя! Агамемнон выходит из своего шатра, словно он действительно проситель. Одиссей проскальзывает за ним покорной тенью.
Сцена 2.6
Одиссей нагоняет Агамемнона и указывает ему на шатёр Ахиллеса – в свете костра виден знак солнца.
Одиссей.
Вот, мой царь, шатёр его!
Агамемнон.
Роскошеством с моим сравнён!
А сам-то что он? Ничего!
Одиссей.
Я вместе с вами огорчён,
Ныне время такое: герой!
И значит много он для всех,
И забыто – какой войной,
Кто пошёл и чей будет успех!
Одиссей и Агамемнон входят в шатёр. Их пропускают без проблем, с лёгким изумлением. Ахиллеса и Патрокла в шатре нет. Агамемнон оглядывает убранство с лёгким отвращением на лице.
Агамемнон.
Золота много, и…
Замечает Пленницу – та белее своей светлой туники.
Ты кто такая?
Одиссей, подойди!
Одиисей мгновенно оказывается рядом.
Молчит? немая?
Одиссей (быстро оглядывая Пленницу).
Напугана она.
Всё же дева, а кругом война!
Агамемнон (к Пленнице).
Эй? Ты знаешь кто я?
Понимаешь, о чём говорю?
Одиссей.
Прошу, простите, мой царь, меня.
Агамемнон смотрит на него.
Я, видно, сейчас вас разозлю…
Пленницу эту в ночь прошлого дня
К Ахиллесу вели…мимо меня.
Насколько знаю – он велел,
К себе вести…точно! Эту!
Агамемнон становится ещё мрачнее, но Одиссей это предвидел. Более того – ему выгодно это, так он показывает, что царь действует очень вовремя, желая отстранить Ахиллеса от своего войска.
Агамемнон.
Что ж, видно, знатно осмелел…
Одиссей.
Вы не знали?
Спохватывается.
Я не жду ответа.
Думал: верно мне солгали,
Как же так? Есть закон,
Что любая дева – вам!
Решает о судьбе красы не он,
Вы даёте по делам!
Ахиллес того не знал?
Агамемнон (в бешенстве – и снова гордец-герой показывает, что царь ему не указ!).
Всё он знал, такой подлец!
Царь не царь, закон попрал!
Это будет его конец!
Ведь со мною так нельзя,
Я царь ему, а не дитя!
Агамемнон переводит дух, желая успокоиться, но именно в эту минуту появляется Ахиллес! Он уже весел.
Ахиллес.
Царь? Я тебя не ждал.
Тон Ахиллеса наглый и насмешливый. Одиссей переступает за спину Агамемнона.
Агамемнон.
Да уж вижу верно это!
Ахиллес.
Чем явиться обязал?
Одиссей (не выдерживает наглости).
Неучтивые ответы!
Агамемнон.
Пленница эта…твоя?
Укрыл её от меня?
Забыл закон иль не знал?
Я ведь ясно приказал…
Ахиллес (едва глянув на пленницу).
Закон я помню лучше всех,
Но по герою и успех!
Эта будет лишь моей!
Агамемнон (с тихой, яростной улыбкой).
Ты слышал это, Одиссей?
Ахиллес.
Нет, мой царь, чей меч в крови,
В том значит есть и воля,
Чтоб решить всё не в любви,
Ведь сильный только славы стоит!
Это перебор даже для заносчивого Ахиллеса.
Агамемнон.
Ты глупец, ты гордец,
Ты всего лишь герой, Ахиллес.
Если дам волю я,
На лоскуты изрежут тебя,
И девку твою отдадут жеребцам!
Ахиллес бесится, кажется, вот-вот и он схватится за меч. Агамемнон безоружен, говорит без страха. Пленница почти лишается чувств от ужаса.
Ахиллес.
Ты считаешь я себя обидеть дам?
Ты царь лишь по рождения праву!
А я одет в бессмертную славу!
Агамемнон.
У тебя здесь нет ничего!
Ни злата, ни дев, ни вина!
Ахиллес.
Это меня нет у тебя – вот и всё,
Я уйду! И чем будет война?
Агамемнон.
Думаешь ты – первый герой?
Одиссей (вставая между ними).
Прошу, оставим спор пустой!
Агамемнон.
Без закона? Ряды мои оставляй!
Ахиллес (смеётся и издевательски кланяется).
Я? С радостью! Путь героя –
Он велик, могуч и это –
Свобода! Дорого стоит
Клеть не знать да советы!
Патрокл (появляясь у входа в шатёр, также весел, но веселье мгновенно пропадает, когда он застаёт всю картину).
Мой царь?
Ахиллес.
Мы уходим! Не нужен он нам!
Одиссей.
Прошу, оставим битву драм!
Пусть до нового боя!
Но Агамемнон уже выходит. Он яростен и зол. Одиссей следует за царём торопливой тенью, Патрокл в изумлении пропускает их.
Ахиллес (вдогонку).
Оставьте шатёр не вашего героя!
Хохочет вслед, вызывая всё большее недоумение на лице Патрокла и всё больший ужас для Пленницы.
Сцена 2.7
Но хохот покидает Ахиллеса, когда Агамемнон и Одиссей уже далеко. Ахиллес приходит в бешенство и начинает уже знакомое метание по шатру, по пути ему попадаются предметы – кубки, статуэтки, какие-то куски ткани и подушки и всё это он без всякой жалости отшвыривает прочь. Патрокл наблюдает за ним, Пленница бледна, но заметно – она становится спокойнее.
Ахиллес.
Ты слышал? Слышал, что он
Посмел сказать мне?
Царь пустых корон –
Герою в своей войне?
Ты слышал какие слова
Он произнёс? И кому?
