Это были истины, усвоенные ею. Она отстаивала их, не задумываясь о том, насколько это уместно. Мальт, однако, не одернул её. король Мирас, да будут дни его долги, кажется, был даже доволен её бесстрашным замечанием и усмехнулся.
-Разумеется! – барон легко принял это замечание, не желая ссориться, во всяком случае, в эту минуту, с какой-то девчонкой. – Палачам виднее. В таком случае, как вы назовете Велеса?
-Мясник, - не задумываясь, отозвалась Арахна.
-В таком случае, Велес был мясником, - барон Боде отвесил шутливый поклон в сторону Арахны. – История не забыла бы этого!
Мирас всегда заботился об истории, и барон очень правильно указал на это.
-Но я хочу узнать, кто его убил! – все-таки не отступил король. – Он мой подданный. И я хочу, чтобы в самый короткий срок мне назвали имя убийцы. И я поручаю это…
Его величество взглянул на Мальта, и тот мысленно приготовился сообщить, что не подведет и обязательно отыщет имя врага в самый короткий срок! О, не сомневайтесь, мой король!..
-Арахне, - рубанул Мирас. Мальт похолодел. Арахна тонко переспросила, придавленная неожиданным решением трона:
-Я?
-Ты! – подтвердил король. – Патрульный Штаб был под твоим ведением. Он возвращается к тебе. Предоставь заместителя завтра же. Кто-то должен занять место Велеса. Также кто-то должен занять место графа Сонора, взяв на себя его обязанности…
-С вашего позволения, - маркиз Шенье глухо кашлянул, ему непривычно было говорить, - у меня есть одна кандидатура..
-Одобряю, - Мирас даже не дослушал. – Под твою ответственность.
-У меня также есть кандидатура на пост Атенаис, -вставил барон Боде, успевающий всюду. – Прекрасная молодая женщина. Эмма. Она обладает деловой хваткой и легко возьмет на себя обязанности Атенаис, да будет ей мир прахом.
О том, что означенная им Эмма – это невеста его сына, барон решил не упоминать. Впрочем, и маркиз Шенье не стал уточнять о том, что кандидат на пост покойного графа Сонора – его внебрачный сын.
-Под твою ответственность, - повторил король. – Я хочу, чтобы приехавшие послы застали мой совет в полном составе! От каждого удела будет представитель и в совете, и я не хочу, чтобы мои гости боялись вступать в ближний круг управителей Маары!
Советники закивали, показывая, что все прекрасно поняли. Король, однако, не удовлетворился этим и обратился к Арахне:
-Арахна, кого ты назначишь на пост Велеса?
Да если бы она знала! В идеале ей хотелось бы посоветоваться с Мальтом, чтобы он сказал, кого назначить, но король спросил прямо сейчас, застав её врасплох, и ждал ответа. А все были такие уверенные в своих кандидатурах…
-Ваше величество, у меня есть один кандидат на примете, - сказала Арахна, стараясь не робеть и не думать о реакции Мальта, - он бывший дознаватель и именно он помог мне пережить ту ночь.
Конечно, она имела в виду Персиваля. Его Арахна знала. Он мог нести ответственность и был изобретательным человеком. Разумеется, он не вызывал у нее абсолютного доверия, но разве вызывал его Мальт? К тому же, она не представляла варианта удачнее.
Мальт едва сдержал вздох. Такой поворот событий его не устраивал. Персиваль у власти – это уже не шутка. Это совсем другой человек и как он будет себя вести – вопрос открытый.
-Под твою ответственность. Ровно как и то, что в кратчайший срок я должен знать имя убийцы Велеса! – король Мирас не отступал. Затем, прежде чем перейти к повесткам заседания, он вдруг оглядел еще раз советников, и спросил, - тут, в самом начале, прозвучала фраза о том, что мы не можем предупредить преступления. Это так?
-Разумеется, ваше величество! – Мальт был в этот вечер не в чести и желал бы это исправить. – Мы можем только расследовать преступление или покарать за него.
-А как бы сделать так, чтобы предостеречь преступление? Хотя бы в двух-трех случаях из десяти? – спросил король, не сводя, наконец, взгляда с Мальта.
Мальт растерялся:
-Нужна шпионская сеть…обширная шпионская сеть в народе. В разных его слоях. Боюсь, что это будет затруднительно. Мы не сможем найти столько агентов. Мы даже в Патрульный Штаб едва-едва нашли людей.
-Сразу видно, что вы юны, - хмыкнул барон Боде. – Не обижайтесь на правду, мой друг, но вы плохо знаете народ. вы – дознаватели, привыкли к агентам, к шпионам. Но не дознаватель лучше всего следит за купцом, а другой купец.
-Это возмутительно! – жрец Медер даже не усидел в кресле и вскочил. – Вы предлагаете поощрять доносчиков?
-Нет, всего лишь напомнить людям, что у них есть долг сообщить о возможном преступнике, - барон Боде даже не смутился.
Арахну снова замутило. В последние месяцы она вообще редко чувствовала себя хорошо. Однако даже в этой мути она заметила, как понимающе переглянулись маркиз Шенье и граф Моран…
-Ладно, мы пока оставим это…- холодно велел король. – Арахна и Мальт, я знаю, что ваши писатели и поэты, слагающие по улицам, добились улучшения народного настроения. я ценю это. Но я считаю, что должен возродиться и суд…открытый суд. Неотделимый по Коллегиям, разбирающий дела, выносящий приговоры и исполняющий их. Снова должна работать в полную силу система дознания – Мальт, она на вас. По результат следствия – суд и приговор. Арахна?
-Да, ваше величество…- Арахна с трудом ответила. Что-то произошло на этом заседании такое, что полностью изменило столицу, но Арахна пока не желала этого понимать и доходить мыслями до этого. А вот Мальт понял сразу: ему дали понять, что нужно расплодить в народе доносчиков, поощрять их за сведения и карать, если сведения ложны.
Это грозило массовыми дознаниями. Благо, Мальт и Арахна очень вовремя запустили своих пропагандистов на улицы!
-После того, как в Совет войдут представители юга, запада и востока, - продолжал невозмутимо король, - я хочу, чтобы долгое неповиновение востока и запада было…отмечено. Особенным образом.
И снова – зловещая переглядка маркиза и графа, словно они догадывались и уже обсуждали что-то подобное.
-Корсар, тебе предстоит поход на северные земли Маары. Сопротивление моей власти должно быть сломано!
Корсар счастливо улыбнулся. Он не признавал мирной жизни, находя ее скучной. Впрочем, это был единственный счастливый человек на заседании – другие были либо мрачны, либо сдержанны и холодны. Все думали о надвигающейся волне арестов, казней и кар не сразу покорившимся землям.
Арахна вышла с заседания в числе первых и не стала дожидаться Мальта – его остановил сам король. Арахна догадывалась, о чем пойдет речь, и мысленно молила Луала и всех Рыцарей Его, чтобы ее предположения оказались ошибочными.
-Ты очень бледна, Арахна, - когда жрец Медер нагнал ее, Арахна даже вздрогнула от неожиданности и остановилась в растерянности.
-Да? Простите, - почему-то она смутилась совей бледности. Ей было нехорошо. Не это было не только физическое, но еще и внутреннее состояние.
-За что ты просишь прощения? – удивился жрец. – Человеку свойственно бледнеть. Я просто беспокоюсь о здоровье.
-Я много пью, - неожиданно, даже для себя самой, призналась Арахна. Мимо них протиснулся Эжон, тактично сделав вид, что не замечает диалога двух советников. следовали и другие. Маркиз и граф переговаривались тихим шепотом, полководец шел, гордо глядя вперед, Фалько уткнулся в бумаги…
-Пройдёмся? – предложил жрец. – Дивные сады короля прекрасны даже в межсезонье!
Арахна согласилась. Она чувствовала на своей спине взгляды других советников, но покорно накинула на плечи теплый плащ и последовала за жрецом.
Погода была еще холодная. Конечно, ветер не прокаливал легкие насквозь своими порывами, но прохватывал небрежно перехваченные ткани. В дивных же садах короля Арахна не увидела ничего дивного. Деревья как деревья – снег, лед, все беловатое и сероватое. Клумбы, без сомнения, прежде роскошные, под зимней шапкой, прудик промерз насквозь…
-Я нахожу упоение в морозной природе, - объяснил жрец Медер, прочтя по взгляду Арахны, что она думает о таком саду: абсолютно ничего. – В летний сезон, весной и даже осенью – здесь шумно и ветрено. Сейчас здесь тихо и благостно. Наверное, в чертогах Луала и Девяти Рыцарей Его царит такая же власть холода и строгости. И тишины!
Двинулись по расчищенной дорожке.
Арахна спросила:
-Полагаю, ваше приглашение, господин жрец, означает, что вы хотели со мной переговорить?
Она научилась понимать кое-что о придворной жизни. жрец таиться не стал и ответил очень просто:
-За годы, что я жрец Луала, я видел множество людей. Я знаю людей, которые не могут высказаться, но очень хотят. Вы – такой человек, Арахна. Вам нужна помощь.
Арахна хмыкнула:
-Весьма благородно с вашей стороны, но я не нуждаюсь в доброте и советах служителя Луала! Или в чьих-то еще!
Она сама поразилась своей грубости. Но отступать было некуда. Жрец, однако, не обиделся:
-Люди, нуждающиеся в помощи, нередко гонят спасение. Они боятся признаться, что тоже люди, что могут испытывать боль и страх, вину и печаль. Вы слишком молоды, Арахна, чтобы иметь такую пустыню во взоре. Слухи же, бродящие о вас, чудовищны! Вам, дитя мое…
-Я не ваше дитя! – огрызнулась, перебивая, Арахна. – Мне вся эта ваша лирика не сдалась! Неужели вы не понимаете, что ни вы, ни Луал, ни один из Девяти не может…
Голос предал её, выдал правоту Медера, дрогнул. Она с трудом справилась с дрожью, с колючими, подступившими к самым глазам, слезами, поежилась от ветреного порыва и уже иначе взглянула на жреца, как бы извиняясь взглядом.
-Я служитель Луала больше, чем короля, - жрец покачал головою, - я понимаю ваше сомнение, Арахна. Но позвольте вам помочь.
-Мне невозможно помочь!
-Помочь нельзя Шенье и Морану, покойному королю и Сонору. Но вы еще молоды, - жрец снял перчатку и коснулся обнаженной под морозным ветром рукою перчатки Арахны.
И столько было в этом жесте доброты, столько было во взгляде, что Арахна смутилась:
-Я…все слишком давно запуталось.
Медер надел перчатку, спросил:
-В вас?
-Я пошла туда, куда не должна была идти и сделала то, чего не должна была делать. Мне двадцать три года, и большая часть жизни прошла в другом мире, в другом состоянии и я была другой. А теперь я никто. И даже меньше, чем никто. Я не знаю, что мне чувствовать. Я разучилась улыбаться. Я не смеюсь. Я просыпаюсь с головной болью и жалею, что проснулась. В чем вы хотите мне помочь?
Арахна не заявляла такого даже Мальту – человеку, бывшему ей ближе всех. а тут заявила. И ничего не произошло – небо не рухнуло.
-Я знаю, что вы росли в Коллегии Палачей и были палачом. Вас безжалостно впутали, но не Мальт, а еще ваши родители. Они предали вас, оставили ребенком и создали вокруг имя, которое помогло пройти вам к советникам Мираса.
-Спасибо, я в курсе, - Арахна грубила, не скрывая даже своего настроения.
-Я сочувствую вам в этом. Тени прошлого догоняют вас. И догнали. В ваших глазах пустыня, которой не должно быть так рано. и эта пустыня пугает меня.
-Зачем вы хотите мне помочь? – Арахна отшатнулась от жреца, смотревшего на нее в упор с настоящим, неприкрытым и неподдельным сочувствием. – Я вам ник…
-Я служитель Луала. Он учит нас любви к ближнему, вниманию и заботе. Вы думаете, что вам ничего не поможет, но Луал спасает всех. даже тех, кто отвернулся от него. вы страдаете, Арахна, каждый день от того, что живы и жизнь ваша идет именно так. но вспомните! Сам Луал страдал на земле…
-Он плохо кончил, - фыркнула Арахна. – И я, похоже, закончу не лучше. только его имя осталось святым. Он вознесся в свои чертоги, а я…
Она закусила губу, чтобы не выдать своей новой дрожи, новой ярости и слабости.
-Арахна, - жрец не сердился за достаточно смелые речи ее, держал себя дружественно. – Ваши терзания говорят о том, что у вас есть еще сердце. Все произошедшее с вами не сделало из вас циничную сволочь… или бюрократическую.
Конечно, он хоть и жрец Луала, но все же человек. Сложно было удержаться от шпильки в сторону Мальта.
-Всё произошедшее и происходящее не сломало вашего духа. Вы все еще отстаиваете закон и вы сильны в этой вере. Вами движет милосердие. Милосердие палача, но милосердие!
Мороз, ветер, занесённый снегом королевский сад, пар, вылетающий облачками изо рта, и неожиданное честное признание Арахны:
-Я не хочу. Я больше не хочу. Я хочу жить незаметно или огрубеть до бесчувствия. Я все равно не могу ничего сделать. Я узнаю вещи, которых не хочу знать и делаю то, чего не хочу делать. Мне не хватает храбрости, мне не хватает чести…
Она закрыла лицо руками, не плача, а просто унимая головную боль от белого снега, обнявшего сад. Невыносимая чистота!
-Никто не знает своего пути хотя бы без одного дня сомнений, - тихо промолвил Медер. – Все мы сомневаемся и думаем, что в ином «может быть», в другом «возможно» нам было бы лучше. есть тяжелые времена и смута, есть голод и война. И если вы живете в это время – это не просто так. это значит, что вы должны быть именно в этом времени, в этих обстоятельствах и в этой тяжести.
-Я не хочу, - повторила Арахна, не отнимая рук от лица. – Я не хочу…
-Думаете, другие хотят своей участи? Преступники не хотят умирать, солдаты не хотят на войну, а матери не желают хоронить своих детей! Но есть жизнь. Есть судьба. Человек один решает, как ее пройти. Да, вмешиваются обстоятельства, но человек сам решает, пройдет он их или сломается. И если пройдет, то честно и доблестно или подло и трусливо. А может быть, с жалобами? Арахна, в ваших глазах пустыня, но она не навсегда. Вам нужно простить себе то, что вас гнетет и жить. Жить так, чтобы искупить свои провалы и ошибки, а Луал уж после вашей смерти сочтет…
-Искупить? – Арахна отняла руки от лица и внимательно взглянула на жреца. Это простое решение не приходило ей в голову.
-Даже загубленные жизни искупаются спасенными, - кивнул Медер. – Вы не были виновны в гибели вашей Коллегии, но были виновны в другом. вы виновны в слабости, которую проявили в последние дни, не отдавая всех сил на спасение. А о других ваших ошибках я не знаю. Но говорю вам – все можно искупить! Любую пустыню можно заставить цвести, ожить…
Арахна лихорадочно соображала. Последние месяцы ее жизни прошли в тумане, то в горестном, то в хмельном. Слова Медера не принесли ей покоя, но подарили надежду. Словам Мальта она уже не верила так, как прежде и не воспринимала их полностью, ища подвох. Медер был ей чужим человеком. Но его отцовская поддержка, внезапная и искренняя, его сочувствие – все это заставило ее пошевелиться.
Она смущенно попрощалась со жрецом и советником и в мыслях, оживающих и лихорадочных, даже не заметила, как добралась до бывшей Коллегии Дознания.
и здесь выяснилось, что её уже ждут. Персиваль и Лагот. Арахна была раздосадована на это: ей хотелось бы подумать о том, как искупить все свои ошибки, что она может сделать полезного, а тут эти двое. Впрочем, Персиваль…
-У меня к тебя разговор, - она строго взглянула на бывшего дознавателя.
-У нас к тебе тоже, - не испугался он.
Арахна вздохнула и впустила новоставленного народного поэта с бывшим дознавателем в кабинет. Спросила без предисловия:
-Что случилось?
-Юноша, - предложил Персиваль вежливо Лаготу и тот, смущаясь, ответил:
-П…простите, Арахна. Мы вчера поспорили с Вимарком, возвращаясь после трактира с Ольсеном.
-Разумеется! – барон легко принял это замечание, не желая ссориться, во всяком случае, в эту минуту, с какой-то девчонкой. – Палачам виднее. В таком случае, как вы назовете Велеса?
-Мясник, - не задумываясь, отозвалась Арахна.
-В таком случае, Велес был мясником, - барон Боде отвесил шутливый поклон в сторону Арахны. – История не забыла бы этого!
Мирас всегда заботился об истории, и барон очень правильно указал на это.
-Но я хочу узнать, кто его убил! – все-таки не отступил король. – Он мой подданный. И я хочу, чтобы в самый короткий срок мне назвали имя убийцы. И я поручаю это…
Его величество взглянул на Мальта, и тот мысленно приготовился сообщить, что не подведет и обязательно отыщет имя врага в самый короткий срок! О, не сомневайтесь, мой король!..
-Арахне, - рубанул Мирас. Мальт похолодел. Арахна тонко переспросила, придавленная неожиданным решением трона:
-Я?
-Ты! – подтвердил король. – Патрульный Штаб был под твоим ведением. Он возвращается к тебе. Предоставь заместителя завтра же. Кто-то должен занять место Велеса. Также кто-то должен занять место графа Сонора, взяв на себя его обязанности…
-С вашего позволения, - маркиз Шенье глухо кашлянул, ему непривычно было говорить, - у меня есть одна кандидатура..
-Одобряю, - Мирас даже не дослушал. – Под твою ответственность.
-У меня также есть кандидатура на пост Атенаис, -вставил барон Боде, успевающий всюду. – Прекрасная молодая женщина. Эмма. Она обладает деловой хваткой и легко возьмет на себя обязанности Атенаис, да будет ей мир прахом.
О том, что означенная им Эмма – это невеста его сына, барон решил не упоминать. Впрочем, и маркиз Шенье не стал уточнять о том, что кандидат на пост покойного графа Сонора – его внебрачный сын.
-Под твою ответственность, - повторил король. – Я хочу, чтобы приехавшие послы застали мой совет в полном составе! От каждого удела будет представитель и в совете, и я не хочу, чтобы мои гости боялись вступать в ближний круг управителей Маары!
Советники закивали, показывая, что все прекрасно поняли. Король, однако, не удовлетворился этим и обратился к Арахне:
-Арахна, кого ты назначишь на пост Велеса?
Да если бы она знала! В идеале ей хотелось бы посоветоваться с Мальтом, чтобы он сказал, кого назначить, но король спросил прямо сейчас, застав её врасплох, и ждал ответа. А все были такие уверенные в своих кандидатурах…
-Ваше величество, у меня есть один кандидат на примете, - сказала Арахна, стараясь не робеть и не думать о реакции Мальта, - он бывший дознаватель и именно он помог мне пережить ту ночь.
Конечно, она имела в виду Персиваля. Его Арахна знала. Он мог нести ответственность и был изобретательным человеком. Разумеется, он не вызывал у нее абсолютного доверия, но разве вызывал его Мальт? К тому же, она не представляла варианта удачнее.
Мальт едва сдержал вздох. Такой поворот событий его не устраивал. Персиваль у власти – это уже не шутка. Это совсем другой человек и как он будет себя вести – вопрос открытый.
-Под твою ответственность. Ровно как и то, что в кратчайший срок я должен знать имя убийцы Велеса! – король Мирас не отступал. Затем, прежде чем перейти к повесткам заседания, он вдруг оглядел еще раз советников, и спросил, - тут, в самом начале, прозвучала фраза о том, что мы не можем предупредить преступления. Это так?
-Разумеется, ваше величество! – Мальт был в этот вечер не в чести и желал бы это исправить. – Мы можем только расследовать преступление или покарать за него.
-А как бы сделать так, чтобы предостеречь преступление? Хотя бы в двух-трех случаях из десяти? – спросил король, не сводя, наконец, взгляда с Мальта.
Мальт растерялся:
-Нужна шпионская сеть…обширная шпионская сеть в народе. В разных его слоях. Боюсь, что это будет затруднительно. Мы не сможем найти столько агентов. Мы даже в Патрульный Штаб едва-едва нашли людей.
-Сразу видно, что вы юны, - хмыкнул барон Боде. – Не обижайтесь на правду, мой друг, но вы плохо знаете народ. вы – дознаватели, привыкли к агентам, к шпионам. Но не дознаватель лучше всего следит за купцом, а другой купец.
-Это возмутительно! – жрец Медер даже не усидел в кресле и вскочил. – Вы предлагаете поощрять доносчиков?
-Нет, всего лишь напомнить людям, что у них есть долг сообщить о возможном преступнике, - барон Боде даже не смутился.
Арахну снова замутило. В последние месяцы она вообще редко чувствовала себя хорошо. Однако даже в этой мути она заметила, как понимающе переглянулись маркиз Шенье и граф Моран…
-Ладно, мы пока оставим это…- холодно велел король. – Арахна и Мальт, я знаю, что ваши писатели и поэты, слагающие по улицам, добились улучшения народного настроения. я ценю это. Но я считаю, что должен возродиться и суд…открытый суд. Неотделимый по Коллегиям, разбирающий дела, выносящий приговоры и исполняющий их. Снова должна работать в полную силу система дознания – Мальт, она на вас. По результат следствия – суд и приговор. Арахна?
-Да, ваше величество…- Арахна с трудом ответила. Что-то произошло на этом заседании такое, что полностью изменило столицу, но Арахна пока не желала этого понимать и доходить мыслями до этого. А вот Мальт понял сразу: ему дали понять, что нужно расплодить в народе доносчиков, поощрять их за сведения и карать, если сведения ложны.
Это грозило массовыми дознаниями. Благо, Мальт и Арахна очень вовремя запустили своих пропагандистов на улицы!
-После того, как в Совет войдут представители юга, запада и востока, - продолжал невозмутимо король, - я хочу, чтобы долгое неповиновение востока и запада было…отмечено. Особенным образом.
И снова – зловещая переглядка маркиза и графа, словно они догадывались и уже обсуждали что-то подобное.
-Корсар, тебе предстоит поход на северные земли Маары. Сопротивление моей власти должно быть сломано!
Корсар счастливо улыбнулся. Он не признавал мирной жизни, находя ее скучной. Впрочем, это был единственный счастливый человек на заседании – другие были либо мрачны, либо сдержанны и холодны. Все думали о надвигающейся волне арестов, казней и кар не сразу покорившимся землям.
Арахна вышла с заседания в числе первых и не стала дожидаться Мальта – его остановил сам король. Арахна догадывалась, о чем пойдет речь, и мысленно молила Луала и всех Рыцарей Его, чтобы ее предположения оказались ошибочными.
-Ты очень бледна, Арахна, - когда жрец Медер нагнал ее, Арахна даже вздрогнула от неожиданности и остановилась в растерянности.
-Да? Простите, - почему-то она смутилась совей бледности. Ей было нехорошо. Не это было не только физическое, но еще и внутреннее состояние.
-За что ты просишь прощения? – удивился жрец. – Человеку свойственно бледнеть. Я просто беспокоюсь о здоровье.
-Я много пью, - неожиданно, даже для себя самой, призналась Арахна. Мимо них протиснулся Эжон, тактично сделав вид, что не замечает диалога двух советников. следовали и другие. Маркиз и граф переговаривались тихим шепотом, полководец шел, гордо глядя вперед, Фалько уткнулся в бумаги…
-Пройдёмся? – предложил жрец. – Дивные сады короля прекрасны даже в межсезонье!
Арахна согласилась. Она чувствовала на своей спине взгляды других советников, но покорно накинула на плечи теплый плащ и последовала за жрецом.
Погода была еще холодная. Конечно, ветер не прокаливал легкие насквозь своими порывами, но прохватывал небрежно перехваченные ткани. В дивных же садах короля Арахна не увидела ничего дивного. Деревья как деревья – снег, лед, все беловатое и сероватое. Клумбы, без сомнения, прежде роскошные, под зимней шапкой, прудик промерз насквозь…
-Я нахожу упоение в морозной природе, - объяснил жрец Медер, прочтя по взгляду Арахны, что она думает о таком саду: абсолютно ничего. – В летний сезон, весной и даже осенью – здесь шумно и ветрено. Сейчас здесь тихо и благостно. Наверное, в чертогах Луала и Девяти Рыцарей Его царит такая же власть холода и строгости. И тишины!
Двинулись по расчищенной дорожке.
Арахна спросила:
-Полагаю, ваше приглашение, господин жрец, означает, что вы хотели со мной переговорить?
Она научилась понимать кое-что о придворной жизни. жрец таиться не стал и ответил очень просто:
-За годы, что я жрец Луала, я видел множество людей. Я знаю людей, которые не могут высказаться, но очень хотят. Вы – такой человек, Арахна. Вам нужна помощь.
Арахна хмыкнула:
-Весьма благородно с вашей стороны, но я не нуждаюсь в доброте и советах служителя Луала! Или в чьих-то еще!
Она сама поразилась своей грубости. Но отступать было некуда. Жрец, однако, не обиделся:
-Люди, нуждающиеся в помощи, нередко гонят спасение. Они боятся признаться, что тоже люди, что могут испытывать боль и страх, вину и печаль. Вы слишком молоды, Арахна, чтобы иметь такую пустыню во взоре. Слухи же, бродящие о вас, чудовищны! Вам, дитя мое…
-Я не ваше дитя! – огрызнулась, перебивая, Арахна. – Мне вся эта ваша лирика не сдалась! Неужели вы не понимаете, что ни вы, ни Луал, ни один из Девяти не может…
Голос предал её, выдал правоту Медера, дрогнул. Она с трудом справилась с дрожью, с колючими, подступившими к самым глазам, слезами, поежилась от ветреного порыва и уже иначе взглянула на жреца, как бы извиняясь взглядом.
-Я служитель Луала больше, чем короля, - жрец покачал головою, - я понимаю ваше сомнение, Арахна. Но позвольте вам помочь.
-Мне невозможно помочь!
-Помочь нельзя Шенье и Морану, покойному королю и Сонору. Но вы еще молоды, - жрец снял перчатку и коснулся обнаженной под морозным ветром рукою перчатки Арахны.
И столько было в этом жесте доброты, столько было во взгляде, что Арахна смутилась:
-Я…все слишком давно запуталось.
Медер надел перчатку, спросил:
-В вас?
-Я пошла туда, куда не должна была идти и сделала то, чего не должна была делать. Мне двадцать три года, и большая часть жизни прошла в другом мире, в другом состоянии и я была другой. А теперь я никто. И даже меньше, чем никто. Я не знаю, что мне чувствовать. Я разучилась улыбаться. Я не смеюсь. Я просыпаюсь с головной болью и жалею, что проснулась. В чем вы хотите мне помочь?
Арахна не заявляла такого даже Мальту – человеку, бывшему ей ближе всех. а тут заявила. И ничего не произошло – небо не рухнуло.
-Я знаю, что вы росли в Коллегии Палачей и были палачом. Вас безжалостно впутали, но не Мальт, а еще ваши родители. Они предали вас, оставили ребенком и создали вокруг имя, которое помогло пройти вам к советникам Мираса.
-Спасибо, я в курсе, - Арахна грубила, не скрывая даже своего настроения.
-Я сочувствую вам в этом. Тени прошлого догоняют вас. И догнали. В ваших глазах пустыня, которой не должно быть так рано. и эта пустыня пугает меня.
-Зачем вы хотите мне помочь? – Арахна отшатнулась от жреца, смотревшего на нее в упор с настоящим, неприкрытым и неподдельным сочувствием. – Я вам ник…
-Я служитель Луала. Он учит нас любви к ближнему, вниманию и заботе. Вы думаете, что вам ничего не поможет, но Луал спасает всех. даже тех, кто отвернулся от него. вы страдаете, Арахна, каждый день от того, что живы и жизнь ваша идет именно так. но вспомните! Сам Луал страдал на земле…
-Он плохо кончил, - фыркнула Арахна. – И я, похоже, закончу не лучше. только его имя осталось святым. Он вознесся в свои чертоги, а я…
Она закусила губу, чтобы не выдать своей новой дрожи, новой ярости и слабости.
-Арахна, - жрец не сердился за достаточно смелые речи ее, держал себя дружественно. – Ваши терзания говорят о том, что у вас есть еще сердце. Все произошедшее с вами не сделало из вас циничную сволочь… или бюрократическую.
Конечно, он хоть и жрец Луала, но все же человек. Сложно было удержаться от шпильки в сторону Мальта.
-Всё произошедшее и происходящее не сломало вашего духа. Вы все еще отстаиваете закон и вы сильны в этой вере. Вами движет милосердие. Милосердие палача, но милосердие!
Мороз, ветер, занесённый снегом королевский сад, пар, вылетающий облачками изо рта, и неожиданное честное признание Арахны:
-Я не хочу. Я больше не хочу. Я хочу жить незаметно или огрубеть до бесчувствия. Я все равно не могу ничего сделать. Я узнаю вещи, которых не хочу знать и делаю то, чего не хочу делать. Мне не хватает храбрости, мне не хватает чести…
Она закрыла лицо руками, не плача, а просто унимая головную боль от белого снега, обнявшего сад. Невыносимая чистота!
-Никто не знает своего пути хотя бы без одного дня сомнений, - тихо промолвил Медер. – Все мы сомневаемся и думаем, что в ином «может быть», в другом «возможно» нам было бы лучше. есть тяжелые времена и смута, есть голод и война. И если вы живете в это время – это не просто так. это значит, что вы должны быть именно в этом времени, в этих обстоятельствах и в этой тяжести.
-Я не хочу, - повторила Арахна, не отнимая рук от лица. – Я не хочу…
-Думаете, другие хотят своей участи? Преступники не хотят умирать, солдаты не хотят на войну, а матери не желают хоронить своих детей! Но есть жизнь. Есть судьба. Человек один решает, как ее пройти. Да, вмешиваются обстоятельства, но человек сам решает, пройдет он их или сломается. И если пройдет, то честно и доблестно или подло и трусливо. А может быть, с жалобами? Арахна, в ваших глазах пустыня, но она не навсегда. Вам нужно простить себе то, что вас гнетет и жить. Жить так, чтобы искупить свои провалы и ошибки, а Луал уж после вашей смерти сочтет…
-Искупить? – Арахна отняла руки от лица и внимательно взглянула на жреца. Это простое решение не приходило ей в голову.
-Даже загубленные жизни искупаются спасенными, - кивнул Медер. – Вы не были виновны в гибели вашей Коллегии, но были виновны в другом. вы виновны в слабости, которую проявили в последние дни, не отдавая всех сил на спасение. А о других ваших ошибках я не знаю. Но говорю вам – все можно искупить! Любую пустыню можно заставить цвести, ожить…
Арахна лихорадочно соображала. Последние месяцы ее жизни прошли в тумане, то в горестном, то в хмельном. Слова Медера не принесли ей покоя, но подарили надежду. Словам Мальта она уже не верила так, как прежде и не воспринимала их полностью, ища подвох. Медер был ей чужим человеком. Но его отцовская поддержка, внезапная и искренняя, его сочувствие – все это заставило ее пошевелиться.
Она смущенно попрощалась со жрецом и советником и в мыслях, оживающих и лихорадочных, даже не заметила, как добралась до бывшей Коллегии Дознания.
и здесь выяснилось, что её уже ждут. Персиваль и Лагот. Арахна была раздосадована на это: ей хотелось бы подумать о том, как искупить все свои ошибки, что она может сделать полезного, а тут эти двое. Впрочем, Персиваль…
-У меня к тебя разговор, - она строго взглянула на бывшего дознавателя.
-У нас к тебе тоже, - не испугался он.
Арахна вздохнула и впустила новоставленного народного поэта с бывшим дознавателем в кабинет. Спросила без предисловия:
-Что случилось?
-Юноша, - предложил Персиваль вежливо Лаготу и тот, смущаясь, ответил:
-П…простите, Арахна. Мы вчера поспорили с Вимарком, возвращаясь после трактира с Ольсеном.
