Но когда Арахна досчитала до пятисот – всего лишь отметились три дворянина. К тысяче – еще четыре, и Арахна уже не помнила, кто есть кто и откуда. Ей было плевать на это. В случае надобности она могла бы спросить об этом или узнать, но она не чуяла пока за собой этой надобности, полагаясь на Мальта и Персиваля.
На трёх тысячах толпа стала чуть редеть. К семи – оставались лишь пара человек. Арахна успела, было, обрадоваться, но тут высший жрец Луала и Девяти рыцарей Его – Медер, по знаку короля, со смирением слуги небес заговорил с народом, послами и небом.
-Мы все знаем, как сложны наши дороги сегодня, как дороги нам дружественные узы, священнее которых лишь узы любви к народу, к земле и трону…
Арахне было тесно. Она сбилась со счета, железной хваткой ее держала Эмма, и ноги уже ныли от усталости. Когда же отчаяние почти завладело ею полностью, второй ее руки коснулись теплые пальцы. Прикосновение вышло кратким, незаметным, но оно воодушевило Арахну, и она приняла его как поддержку от Мальта. Обернуться было ей невозможно, подле короля никаких вольностей не допустишь, но кто еще это мог быть?
Однако, не удержавшись через мгновение от того, чтобы не скосить взгляд в другую сторону за шорохом, особенно яростным и отчетливым шорохом ткани, Арахна увидела, что Мальт стоит слишком далеко от нее. Либо он сумел скользнуть к ней так быстро и незаметно, либо…
Арахна не знала что и думать. А жрец продолжал свои речи:
-В этот час вершится история, которую с гордостью наши потомки переложат на легенды и сказания. Именами всех Девяти Рыцарей Луала…
Она не успела подумать. Громкий бой барабанщиков, стоявших по обе стороны от торжественных процессий, изгнал все мысли. А с разных сторон выряженные дворяне, оставшиеся в столице при Мирасе, и заслужившее его одобрение, выносили три высокие тумбы. Одну поставили прямо перед королем, другие чуть поодаль, друг против друга.
Король Мирас, да будут дни его долги. Подал знак жрецу и тот откланялся в сторону, встав рядом со своими жрецами.
Король заговорил сам:
-В этот день запад, восток и юг присягают столице, сердцу Маары, клянутся в верности и принимают ее власть выше своей. В этот день столица и каждый регион получает братьев по оружию, по уму и сердцу, братьев, что будут лить кровь друг за друга, и будут отстаивать друг друга в самые тяжелые времена. Сегодня заключается священный союз…да будет он неделим!
Его величество взмахнул рукой и по этому его знаку вынесли, опять же, с разных сторон три тяжелых папки, обитые бархатом и расшитые каменьями. Каждую папку устроили на своей тумбе и шесть человек из послов – по двое от каждого региона выступили к первой тумбе подле короля.
Мирас, да будут дни его долги, демонстративно извлек из поднесенного ларца роскошное перо, обмакнул в такую же торжественную чернильницу и первым поставил подпись в первой папке, затем передал перо первому послу за собою (Арахна догадалась, что это был южанин по смугловатому лицу и быстрым движениям). Посол припал губами к руке короля и перу, торжественно и резво поставил свою подпись и передал перо дальше…
Когда Его величество убедился, что семь подписей в первой папке присутствуют, он медленно и изящно направился ко второй тумбе. За ним, след в след, гуськом, двинулись и послы. И снова – подан новый ларец и новая чернильница, и снова первая подпись…
Зрелище было завораживающим. Как древний ритуал, как какое-то священное действие. Народ безмолвствовал. Жрец Медер вместе с несколькими избранными жрецами, взятыми на подписание, опустился на колени и шептал молитвы Луалу и Девяти.
Солдаты стояли на защите, готовые броситься на любого, кто подаст хотя бы звук. Барабаны смолкли еще до первой подписи и теперь готовы были снова начать свой бой по первому же знаку. Все обратились в струны, натянутые до предела…горожане вытягивали шеи, забыв про холод и про пирушку.
Арахна с трудом вдруг вспомнила про странное прикосновение к своей руке, и, пользуясь возможностью, слегка повернула голову. Эмма даже этого не заметила, вцепившись все также плотно в ее другую руку.
За спиной Арахны стоял Персиваль. он встретил её взгляд и подмигнул. Арахне оставалось только отвернуться.
Последняя подпись, и…
Творится что-то невообразимое. Застоявшееся напряжение схлопывается с шумом. Толпа кричит, разом забыв о своих невзгодах, кто-то обнимается, все превращается в одну бесконечно живую, кипящую волну из рук, лиц, криков.
-Славься, славься, славься!
-Да здравствует Его Величество король Мирас!
-Да будут дни его долги!
-Да благословит Луал и Девять Рыцарей Его дни Маары!
-Славься, славься! – Арахна неожиданно поймала себя на том, что поддавшись всеобщему безумному ликованию, кричит вместе со всеми, подстраиваясь под вопли толпы, угадывая ее. В смущении она осеклась, но сдержаться отчего-то было сложно, и Арахна выкрикнула еще раз:
-Славься!
И вдруг даже обнялась с Эммой, освободившей ее руку.
На этом кончилась официальная часть. Люди короля остались приглядывать за народным гулянием, Корсар – как начальник и полководец, остался смотреть за порядком, а советники, послы с детьми и женами, пошли в замок за королем.
Эйфория от подписанного и бережно унесенного соглашения отступила от Арахны быстро. в пиршественном зале оказалось очень душно и вся еда, все столы, уставленные тарелками, казалась еще более тяжелой, чем прежде. Слишком много масла и жира, слишком солено, слишком остро…
А еще ей оказалось вдруг невозможно сесть подле Мальта и она растерялась, увидев, что оба места подле него заняты послами. Ей не дали долго теряться и тронули за руку вновь. Арахна обернулась и увидела примостившихся на краю одного из столов графа Морана и маркиза Шенье – как всегда оба собраны, тяжелые и взглядом и характером. Но тронул ее именно граф Моран, а когда она повернулась, сказал:
-Если вас не расстроит наше с маркизом общество, присоединяйтесь!
Арахна недолго поколебалась, и, решив, что ей все равно либо сидеть с послами, либо с этими людьми, выбрала все-таки советников.
Она села на самый краешек скамьи, стараясь не мешать ужину таких важных персон.
-Не робейте, - подбодрил граф Моран, - и вы, и я, и маркиз – всего лишь люди. А люди что?
-Смертны, - тихо отозвался молчаливый Шенье.
-Спасибо что пригласили, - нашлась Арахна и, оглядев стол, похвалила себя за то, что согласилась сесть именно сюда. Тут были куски белой рыбы, приправленные лишь слегка уксусом, овощи, не залитые с краями маслом и специями.
Король опять поблагодарил всех послов и советников, советники и послы торжественно прокричали «славься» и, наконец, под сопровождение музыкантов, начался пир.
-Вы, наверное, хотели сидеть с господином Мальтом? – спросил граф Моран, с любезной предупредительностью наливая Арахне вина.
-Да, вы правы, - Арахна неловко кивнула, благодаря за налитый бокал.
-Вы довольно близкие друзья, - продолжал граф Моран, - поправьте меня, если я ошибаюсь, но кажется, вы были знакомы еще до бойни?
-Да, ваша милость, - Арахна отпила глоток от вина. Ей хотелось есть, но пока граф заводил с ней беседу, она не могла приступить к еде, находя это невежливым. На помощь пришел маркиз Шенье, сказав:
-Дай девушке поесть и мне тоже.
-Разумеется, - граф улыбнулся и принялся сам за рыбу.
Пир шел своим чередом. Начало было очень приличным и вежливым. Светские беседы, король заговаривал то с одним, то с другим. Появилась даже белая, словно смерть, королева, которая, однако, не высидела долго на пиру…
Хмельной уже граф Моран проводил ее взглядом:
-Бедняжка!
-А что с ней? – не удержалась от вопроса Арахна, провожая королеву взглядом. Она вообще видела ее впервые так близко.
-У нее брак, - тихо прошелестел Шенье, отодвигаясь от сидевших подле него посланцев с запада. Посланцы взглянули на его перемещение с подозрительностью, и маркиз, заметив это, уточнил для них, - господа, простите, мы обсуждаем наши текущие дела.
-Брак? – низким шепотом переспросила Арахна.
-Вы не знаете? – поразился Шенье, хмыкнул. – Чему же вас только учат?
-Цыц! – не разжимая губ, велел граф Моран, и Арахна удивилась, какую вольность Моран позволяет себе к Шенье. – Вы, Арахна, не слушайте нас, старую партию…мы любим сказки, и память уже подводит.
-В самом деле, - поддержал неожиданно маркиз, - вы больше проживете, если не будете слушать ничего, кроме своего собственного ума.
-Но позвольте все-таки дать вам совет, - мягко продолжил Моран, даже не глядя на Арахну, а улыбаясь противоположной стороне стола, умудряясь при этом тихо переговариваться, - не как советник, нет. и даже не как друг. Скорее, как добрый знакомый, ведь у вас ко мне вряд ли есть какая-то претензия, не так ли? Так вот…как добрый знакомый, я рекомендую вам не верить Мальту. Особенно, если прежде верили.
Не дожидаясь ее реакции, граф Моран поднялся выступившему из-за стола знатному гостю с распростертыми объятиями:
-Мой старый друг!
-Граф!
Двое крепко обнялись, и граф в плену объятий своего друга оказался за другим местом стола. Арахна перевела взгляд на маркиза, ожидая его реакции, но тот только печально покачал головою:
-Такие люди как я и как граф Моран очень не любят оказываться правыми и всегда страдают, когда это именно так. Но мы на самом деле редко ошибаемся.
-Знаете…- Арахна попыталась возмутиться, но маркиз последовал примеру графа Морана, тоже поднялся, приветствуя кого-то, и исчез, переместившись на другое место.
В этом и была пирушка! Занять одно место в начале, пошептаться, прикрываясь светским обменом любезностей и музыкой, а потом переместиться по залу, вроде бы, приветствуя…
Недолго место подле Арахны оставалось пустым. Очень скоро напротив сел Персиваль.
-Сегодня они славят короля и договор, но уже перемолвились между собой, выясняя, кто в более выгодном положении. Скоро начнется грызня за новые дополнительные соглашения, - сообщил он тихо и налил себе вина.
Арахна пожала плечами:
-Пусть.
-Ты не поняла? – уточнил Персиваль. – Все послы получили место в Совете. Наши тихие заседания станут полем битвы.
-Ты не знал толком заседаний, - напомнила Арахна и спросила, - а где барон Боде? Этот договор – его прямая заслуга. Эмма здесь, а где же сам триумфатор?
-Я тоже задался этим вопросом, - признался Персиваль, - но говорят, что вчера еще он отбыл…куда – знает только король.
-Значит, король…- честно говоря, Арахну мало волновало отсутствие Боде. Ей просто хотелось уже спать. Платье было тесным, ноги гудели от напряжения, голова шумела от речей, духоты, ароматов духов и еды. Даже кусок толком не лез в горло, она так и не съела даже ничего, кроме пары ломтиков рыбы, а ведь была голодной. Вино, правда, обходилось мягче с нею и проникало без препятствий.
-Народ радуется. Там пляски. Здесь тоже все пока…благостно, - Персиваль тоже не был расположен к поглощению пищи. – А Мальт-то…видела, что вытворил?
Арахна проследила взглядом за рукою Персиваля вглубь полумрачного зала, где уже вовсю выплясывали танцовщицы, играли музыканты и некоторые, особенно осмелевшие гости уже танцевали. Король снисходительно поглядывал на веселье, переговариваясь о чем-то с Медером, но Персиваль указывал дальше – там, у противоположной стороны зала стояла женщина – то ли кухарка, то ли разносчица блюд. Она держала за руку мальчишку.
Арахна хоть и была хмельная, но сообразила: Мальт, пользуясь суматохой, гонимый тоской по сыну, нашел лазейку в празднестве, чтобы увидеться с ним!
-Как он… - она аж задохнулась от гнева и страха. – Если кто-то…
-Никому, конечно, особенно нет дела, - тихо успокоил Персиваль, - но если бы я был отцом, я бы так не поступил.
А Мальт быстро обнял мальчишку, после чего с трудом, не желая расставаться с ребенком, поднялся, и женщина в форме кухарки быстро увела мальчика из зала.
Арахна сорвалась со своего места и через весь зал, не обращая внимания ни на кого, пронеслась до Мальта, подлетела к нему и спросила:
-А если бы кто-то еще увидел?
Мальту не надо было спрашивать, что именно и кто именно должен был увидеть. Вместо этого он взял ее за руку и оттащил за прежнее свое место, и сказал тихо:
-Разлука разъедает. Маришка была с моим сыном недалеко. Я не мог…
-Выпьем за наших братьев! – вдруг подал голос король Мирас, поднимаясь со своего места с кубком в руках. Арахна вдруг сообразила, что теперь находится куда ближе к королю, чем хотела бы. Мальт среагировал быстрее и сунул ей чей-то кубок в руки. – Славься, наша Маара!
-Славься! – громыхнули гости уже не совсем трезво и бодро приложились к своим кубкам.
-Арахна, - вдруг подозвал король, - подойди сюда.
Не понимая, что случилось, обмирая от предчувствия, Арахна побрела до короля, стараясь сохранить непринужденный вид. Пока шла, вспомнила про Юстаса, которого они втроем: Персиваль, она и Мальт оболгали. Без сомнения, король докопался до истины…
-Ваше величество, - Арахна попыталась изобразить изящный поклон, но вышло жалко.
-Сядь со мной, - Мирас жестом велел Медеру уступить ей место и жрец с готовностью отошел прочь.
Арахна послушалась, села.
-Ты была в компании маркиза Шенье и графа Моран в начале вечера, - тихо заговорил с нею король, поражая своей внимательностью к деталям. – разве вы дружны?
-Ваше величество, - Арахна решила говорить правду, но руки у нее все равно вспотели от волнения, - просто граф Моран предложил мне место. Я и села.
-Эти два моих советника самые лучшие интриганы, - король скользнул взглядом по залу, без проблем отыскав обоих, - они могут затуманить мозг такому юному существу.
-Ваше величество, - вдруг решилась Арахна, поражаясь сама своему порыву смелости, - я не советница. Я просто по ошибке в совете. Скоро он заполнится новыми людьми, так какой толк от меня? Я всего лишь…
Она запнулась. Взгляд короля был тяжел и совершенно трезв.
-Арахна, твои родители отдали жизнь за меня, - заговорил он тихо, но твердо, - и я взял тебя в свои союзники, уповая на то, что их преданность ко мне, осталась и тебе. Ты молода, но я и не требую от тебя зрелости или опыта. Я просто хочу, чтобы когда мои советники будут именно моими, а не рабами властолюбия и амбиций, ты была среди них.
Арахна потрясенно молчала.
-Граф Сонор был один из тех, кто присягнул мне, но изменил бы присягу. Мне нужны мои слуги, а не слуги собственной алчности и гордыни. Верность я ценю выше всякого опыта!
Наверное, дело было в выпитом на голодный желудок вине, потому что Арахна сказала:
-Ваше величество, вы мой король и мой господин, моя жизнь – ваша. Но разве граф Сонор был главным интриганом в ваших рядах?
-Вот ты и начала задавать правильные вопросы, - хмыкнул король, довольный её сообразительностью, - ступай, Арахна, и будь верна мне всем сердцем.
Медленно-медленно, словно во сне, Арахна поднялась, поклонилась и отошла прочь, и только у стола ее настиг – окончательно и бесповоротно ужасный смысл произнесенных слов и она со страхом обернулась на короля, который уже беседовал с восточным послом и даже не обратил внимания на нее, затем нашла взглядом пьяного маркиза Шенье, о чем-то рассказывающего какому-то аристократу, отыскала и графа Морана, заигрывающего с юной красоткой…
На трёх тысячах толпа стала чуть редеть. К семи – оставались лишь пара человек. Арахна успела, было, обрадоваться, но тут высший жрец Луала и Девяти рыцарей Его – Медер, по знаку короля, со смирением слуги небес заговорил с народом, послами и небом.
-Мы все знаем, как сложны наши дороги сегодня, как дороги нам дружественные узы, священнее которых лишь узы любви к народу, к земле и трону…
Арахне было тесно. Она сбилась со счета, железной хваткой ее держала Эмма, и ноги уже ныли от усталости. Когда же отчаяние почти завладело ею полностью, второй ее руки коснулись теплые пальцы. Прикосновение вышло кратким, незаметным, но оно воодушевило Арахну, и она приняла его как поддержку от Мальта. Обернуться было ей невозможно, подле короля никаких вольностей не допустишь, но кто еще это мог быть?
Однако, не удержавшись через мгновение от того, чтобы не скосить взгляд в другую сторону за шорохом, особенно яростным и отчетливым шорохом ткани, Арахна увидела, что Мальт стоит слишком далеко от нее. Либо он сумел скользнуть к ней так быстро и незаметно, либо…
Арахна не знала что и думать. А жрец продолжал свои речи:
-В этот час вершится история, которую с гордостью наши потомки переложат на легенды и сказания. Именами всех Девяти Рыцарей Луала…
Она не успела подумать. Громкий бой барабанщиков, стоявших по обе стороны от торжественных процессий, изгнал все мысли. А с разных сторон выряженные дворяне, оставшиеся в столице при Мирасе, и заслужившее его одобрение, выносили три высокие тумбы. Одну поставили прямо перед королем, другие чуть поодаль, друг против друга.
Король Мирас, да будут дни его долги. Подал знак жрецу и тот откланялся в сторону, встав рядом со своими жрецами.
Король заговорил сам:
-В этот день запад, восток и юг присягают столице, сердцу Маары, клянутся в верности и принимают ее власть выше своей. В этот день столица и каждый регион получает братьев по оружию, по уму и сердцу, братьев, что будут лить кровь друг за друга, и будут отстаивать друг друга в самые тяжелые времена. Сегодня заключается священный союз…да будет он неделим!
Его величество взмахнул рукой и по этому его знаку вынесли, опять же, с разных сторон три тяжелых папки, обитые бархатом и расшитые каменьями. Каждую папку устроили на своей тумбе и шесть человек из послов – по двое от каждого региона выступили к первой тумбе подле короля.
Мирас, да будут дни его долги, демонстративно извлек из поднесенного ларца роскошное перо, обмакнул в такую же торжественную чернильницу и первым поставил подпись в первой папке, затем передал перо первому послу за собою (Арахна догадалась, что это был южанин по смугловатому лицу и быстрым движениям). Посол припал губами к руке короля и перу, торжественно и резво поставил свою подпись и передал перо дальше…
Когда Его величество убедился, что семь подписей в первой папке присутствуют, он медленно и изящно направился ко второй тумбе. За ним, след в след, гуськом, двинулись и послы. И снова – подан новый ларец и новая чернильница, и снова первая подпись…
Зрелище было завораживающим. Как древний ритуал, как какое-то священное действие. Народ безмолвствовал. Жрец Медер вместе с несколькими избранными жрецами, взятыми на подписание, опустился на колени и шептал молитвы Луалу и Девяти.
Солдаты стояли на защите, готовые броситься на любого, кто подаст хотя бы звук. Барабаны смолкли еще до первой подписи и теперь готовы были снова начать свой бой по первому же знаку. Все обратились в струны, натянутые до предела…горожане вытягивали шеи, забыв про холод и про пирушку.
Арахна с трудом вдруг вспомнила про странное прикосновение к своей руке, и, пользуясь возможностью, слегка повернула голову. Эмма даже этого не заметила, вцепившись все также плотно в ее другую руку.
За спиной Арахны стоял Персиваль. он встретил её взгляд и подмигнул. Арахне оставалось только отвернуться.
Последняя подпись, и…
Творится что-то невообразимое. Застоявшееся напряжение схлопывается с шумом. Толпа кричит, разом забыв о своих невзгодах, кто-то обнимается, все превращается в одну бесконечно живую, кипящую волну из рук, лиц, криков.
-Славься, славься, славься!
-Да здравствует Его Величество король Мирас!
-Да будут дни его долги!
-Да благословит Луал и Девять Рыцарей Его дни Маары!
-Славься, славься! – Арахна неожиданно поймала себя на том, что поддавшись всеобщему безумному ликованию, кричит вместе со всеми, подстраиваясь под вопли толпы, угадывая ее. В смущении она осеклась, но сдержаться отчего-то было сложно, и Арахна выкрикнула еще раз:
-Славься!
И вдруг даже обнялась с Эммой, освободившей ее руку.
На этом кончилась официальная часть. Люди короля остались приглядывать за народным гулянием, Корсар – как начальник и полководец, остался смотреть за порядком, а советники, послы с детьми и женами, пошли в замок за королем.
Эйфория от подписанного и бережно унесенного соглашения отступила от Арахны быстро. в пиршественном зале оказалось очень душно и вся еда, все столы, уставленные тарелками, казалась еще более тяжелой, чем прежде. Слишком много масла и жира, слишком солено, слишком остро…
А еще ей оказалось вдруг невозможно сесть подле Мальта и она растерялась, увидев, что оба места подле него заняты послами. Ей не дали долго теряться и тронули за руку вновь. Арахна обернулась и увидела примостившихся на краю одного из столов графа Морана и маркиза Шенье – как всегда оба собраны, тяжелые и взглядом и характером. Но тронул ее именно граф Моран, а когда она повернулась, сказал:
-Если вас не расстроит наше с маркизом общество, присоединяйтесь!
Арахна недолго поколебалась, и, решив, что ей все равно либо сидеть с послами, либо с этими людьми, выбрала все-таки советников.
Она села на самый краешек скамьи, стараясь не мешать ужину таких важных персон.
-Не робейте, - подбодрил граф Моран, - и вы, и я, и маркиз – всего лишь люди. А люди что?
-Смертны, - тихо отозвался молчаливый Шенье.
-Спасибо что пригласили, - нашлась Арахна и, оглядев стол, похвалила себя за то, что согласилась сесть именно сюда. Тут были куски белой рыбы, приправленные лишь слегка уксусом, овощи, не залитые с краями маслом и специями.
Король опять поблагодарил всех послов и советников, советники и послы торжественно прокричали «славься» и, наконец, под сопровождение музыкантов, начался пир.
-Вы, наверное, хотели сидеть с господином Мальтом? – спросил граф Моран, с любезной предупредительностью наливая Арахне вина.
-Да, вы правы, - Арахна неловко кивнула, благодаря за налитый бокал.
-Вы довольно близкие друзья, - продолжал граф Моран, - поправьте меня, если я ошибаюсь, но кажется, вы были знакомы еще до бойни?
-Да, ваша милость, - Арахна отпила глоток от вина. Ей хотелось есть, но пока граф заводил с ней беседу, она не могла приступить к еде, находя это невежливым. На помощь пришел маркиз Шенье, сказав:
-Дай девушке поесть и мне тоже.
-Разумеется, - граф улыбнулся и принялся сам за рыбу.
Пир шел своим чередом. Начало было очень приличным и вежливым. Светские беседы, король заговаривал то с одним, то с другим. Появилась даже белая, словно смерть, королева, которая, однако, не высидела долго на пиру…
Хмельной уже граф Моран проводил ее взглядом:
-Бедняжка!
-А что с ней? – не удержалась от вопроса Арахна, провожая королеву взглядом. Она вообще видела ее впервые так близко.
-У нее брак, - тихо прошелестел Шенье, отодвигаясь от сидевших подле него посланцев с запада. Посланцы взглянули на его перемещение с подозрительностью, и маркиз, заметив это, уточнил для них, - господа, простите, мы обсуждаем наши текущие дела.
-Брак? – низким шепотом переспросила Арахна.
-Вы не знаете? – поразился Шенье, хмыкнул. – Чему же вас только учат?
-Цыц! – не разжимая губ, велел граф Моран, и Арахна удивилась, какую вольность Моран позволяет себе к Шенье. – Вы, Арахна, не слушайте нас, старую партию…мы любим сказки, и память уже подводит.
-В самом деле, - поддержал неожиданно маркиз, - вы больше проживете, если не будете слушать ничего, кроме своего собственного ума.
-Но позвольте все-таки дать вам совет, - мягко продолжил Моран, даже не глядя на Арахну, а улыбаясь противоположной стороне стола, умудряясь при этом тихо переговариваться, - не как советник, нет. и даже не как друг. Скорее, как добрый знакомый, ведь у вас ко мне вряд ли есть какая-то претензия, не так ли? Так вот…как добрый знакомый, я рекомендую вам не верить Мальту. Особенно, если прежде верили.
Не дожидаясь ее реакции, граф Моран поднялся выступившему из-за стола знатному гостю с распростертыми объятиями:
-Мой старый друг!
-Граф!
Двое крепко обнялись, и граф в плену объятий своего друга оказался за другим местом стола. Арахна перевела взгляд на маркиза, ожидая его реакции, но тот только печально покачал головою:
-Такие люди как я и как граф Моран очень не любят оказываться правыми и всегда страдают, когда это именно так. Но мы на самом деле редко ошибаемся.
-Знаете…- Арахна попыталась возмутиться, но маркиз последовал примеру графа Морана, тоже поднялся, приветствуя кого-то, и исчез, переместившись на другое место.
В этом и была пирушка! Занять одно место в начале, пошептаться, прикрываясь светским обменом любезностей и музыкой, а потом переместиться по залу, вроде бы, приветствуя…
Недолго место подле Арахны оставалось пустым. Очень скоро напротив сел Персиваль.
-Сегодня они славят короля и договор, но уже перемолвились между собой, выясняя, кто в более выгодном положении. Скоро начнется грызня за новые дополнительные соглашения, - сообщил он тихо и налил себе вина.
Арахна пожала плечами:
-Пусть.
-Ты не поняла? – уточнил Персиваль. – Все послы получили место в Совете. Наши тихие заседания станут полем битвы.
-Ты не знал толком заседаний, - напомнила Арахна и спросила, - а где барон Боде? Этот договор – его прямая заслуга. Эмма здесь, а где же сам триумфатор?
-Я тоже задался этим вопросом, - признался Персиваль, - но говорят, что вчера еще он отбыл…куда – знает только король.
-Значит, король…- честно говоря, Арахну мало волновало отсутствие Боде. Ей просто хотелось уже спать. Платье было тесным, ноги гудели от напряжения, голова шумела от речей, духоты, ароматов духов и еды. Даже кусок толком не лез в горло, она так и не съела даже ничего, кроме пары ломтиков рыбы, а ведь была голодной. Вино, правда, обходилось мягче с нею и проникало без препятствий.
-Народ радуется. Там пляски. Здесь тоже все пока…благостно, - Персиваль тоже не был расположен к поглощению пищи. – А Мальт-то…видела, что вытворил?
Арахна проследила взглядом за рукою Персиваля вглубь полумрачного зала, где уже вовсю выплясывали танцовщицы, играли музыканты и некоторые, особенно осмелевшие гости уже танцевали. Король снисходительно поглядывал на веселье, переговариваясь о чем-то с Медером, но Персиваль указывал дальше – там, у противоположной стороны зала стояла женщина – то ли кухарка, то ли разносчица блюд. Она держала за руку мальчишку.
Арахна хоть и была хмельная, но сообразила: Мальт, пользуясь суматохой, гонимый тоской по сыну, нашел лазейку в празднестве, чтобы увидеться с ним!
-Как он… - она аж задохнулась от гнева и страха. – Если кто-то…
-Никому, конечно, особенно нет дела, - тихо успокоил Персиваль, - но если бы я был отцом, я бы так не поступил.
А Мальт быстро обнял мальчишку, после чего с трудом, не желая расставаться с ребенком, поднялся, и женщина в форме кухарки быстро увела мальчика из зала.
Арахна сорвалась со своего места и через весь зал, не обращая внимания ни на кого, пронеслась до Мальта, подлетела к нему и спросила:
-А если бы кто-то еще увидел?
Мальту не надо было спрашивать, что именно и кто именно должен был увидеть. Вместо этого он взял ее за руку и оттащил за прежнее свое место, и сказал тихо:
-Разлука разъедает. Маришка была с моим сыном недалеко. Я не мог…
-Выпьем за наших братьев! – вдруг подал голос король Мирас, поднимаясь со своего места с кубком в руках. Арахна вдруг сообразила, что теперь находится куда ближе к королю, чем хотела бы. Мальт среагировал быстрее и сунул ей чей-то кубок в руки. – Славься, наша Маара!
-Славься! – громыхнули гости уже не совсем трезво и бодро приложились к своим кубкам.
-Арахна, - вдруг подозвал король, - подойди сюда.
Не понимая, что случилось, обмирая от предчувствия, Арахна побрела до короля, стараясь сохранить непринужденный вид. Пока шла, вспомнила про Юстаса, которого они втроем: Персиваль, она и Мальт оболгали. Без сомнения, король докопался до истины…
-Ваше величество, - Арахна попыталась изобразить изящный поклон, но вышло жалко.
-Сядь со мной, - Мирас жестом велел Медеру уступить ей место и жрец с готовностью отошел прочь.
Арахна послушалась, села.
-Ты была в компании маркиза Шенье и графа Моран в начале вечера, - тихо заговорил с нею король, поражая своей внимательностью к деталям. – разве вы дружны?
-Ваше величество, - Арахна решила говорить правду, но руки у нее все равно вспотели от волнения, - просто граф Моран предложил мне место. Я и села.
-Эти два моих советника самые лучшие интриганы, - король скользнул взглядом по залу, без проблем отыскав обоих, - они могут затуманить мозг такому юному существу.
-Ваше величество, - вдруг решилась Арахна, поражаясь сама своему порыву смелости, - я не советница. Я просто по ошибке в совете. Скоро он заполнится новыми людьми, так какой толк от меня? Я всего лишь…
Она запнулась. Взгляд короля был тяжел и совершенно трезв.
-Арахна, твои родители отдали жизнь за меня, - заговорил он тихо, но твердо, - и я взял тебя в свои союзники, уповая на то, что их преданность ко мне, осталась и тебе. Ты молода, но я и не требую от тебя зрелости или опыта. Я просто хочу, чтобы когда мои советники будут именно моими, а не рабами властолюбия и амбиций, ты была среди них.
Арахна потрясенно молчала.
-Граф Сонор был один из тех, кто присягнул мне, но изменил бы присягу. Мне нужны мои слуги, а не слуги собственной алчности и гордыни. Верность я ценю выше всякого опыта!
Наверное, дело было в выпитом на голодный желудок вине, потому что Арахна сказала:
-Ваше величество, вы мой король и мой господин, моя жизнь – ваша. Но разве граф Сонор был главным интриганом в ваших рядах?
-Вот ты и начала задавать правильные вопросы, - хмыкнул король, довольный её сообразительностью, - ступай, Арахна, и будь верна мне всем сердцем.
Медленно-медленно, словно во сне, Арахна поднялась, поклонилась и отошла прочь, и только у стола ее настиг – окончательно и бесповоротно ужасный смысл произнесенных слов и она со страхом обернулась на короля, который уже беседовал с восточным послом и даже не обратил внимания на нее, затем нашла взглядом пьяного маркиза Шенье, о чем-то рассказывающего какому-то аристократу, отыскала и графа Морана, заигрывающего с юной красоткой…
