что и дни Арахны нужно довести до конца? Да и обвиняя Мальта, почему она забывает о себе и своих грехах? Скольких она сгубила? Да, это были люди, которые мешали королю и вызывали в нем опасения, и они были виновны перед законом, как правило, во многом. Но Арахна ведь уничтожала их не за эту вину, а за другую, совершенно надуманную!
А как насчет Ольсена, который заслужил правосудие, но из-за их общей трусости не смог его дождаться и был убит? Или Лагот, который также из-за их общей трусости, не имея вины, был уничтожен?
а Эмма? Кто ее убил? Дознание пока молчит, но и Арахна старается не думать об этом. Эмма была гадиной, но ей не хочется думать об убитой.
А Атенаис, покончившая с собой как будто бы жизнь назад, когда Арахна даже не пожелала ее выслушать? Ведь Велес ее заставил свидетельствовать против графа Сонора! И тогда Арахне казалось это низко, но вот – пожалуйста, сама Арахна очень давно покорилась делать то, что ее заставляют, и она обвиняет и карает…
Заслуживала ли Атенаис смерти? Заслуживает ли Арахна жизни?!
А как насчет толпы, которая растерзала своего прежде любимца? И король смотрел на это? – Арахна боялась даже вообразить себе это. Корсара она видела на заседаниях да один раз при личном и коротком разговоре, и вот теперь он мертв – убит своим же народом за то, что соблюдал волю короля?..
Как не запутаться во всём? как не сойти с ума от того, что творится? А может быть, безумие – лучший выход?
-Смотри куда прёшь! – Арахну жестоко и яростно толкнули в плечо, и она едва не упала, чудом устояла на ногах и вынырнула из своих тяжелых мыслей, чтобы, наконец, оглянуться.
Она была на городской площади. Самый центр торговли и буйства жизни. Здесь узнаются новости и здесь выступают уличные поэты. Здесь обсуждают последние сплетни, и здесь рождается сама столица!
Арахна отвыкла от этого. Сейчас ей казалось ужасно странным и нелепым то, что повсюду, как будто бы ничего не происходит, и ничего не происходило, открыты лавки, и покупатели снуют туда-сюда, переговариваясь, переругиваясь, торгуясь.
Трактиры приветливо распахнули свои двери для посетителей, как водится – в течение дня все больше приличных, а к темному часу – уже не то чтобы очень.
И товары! Не серые хлеба, как в смуту, а ткани, сладости, посуда, украшения… как прежде, как будто бы не было еще недавно холода и голода. И люди…румяные, спешащие, смеющиеся – самые разные, и не замечающие никаких перемен. Словно бы ничего не изменилось!
А может быть, так и есть? Потекла кровь – успокоилось народное волнение, голод и холод проредили толпу, выкорчевали то, что нужно было выкорчевать и вот – ожила площадь! В самом деле, если все продолжает жить, то какая разница в том, кто правит? Король Мирас, да будут дни его долги или ныне покойный брат его? какая разница, кто там из советников казнен, если народ утешился и готов еще выждать прежде, чем вновь задавать вопросы и тянуть свои жалобы?
Где-то здесь вчера разрывали Корсара, а сегодня – торговля! А сегодня шутки и смех. И уличный певец распевает простенько, но отчетливо:
-Вправо полетели руки его,
Влево ноги отлетели -
Не осталось ничего,
Лишь глаза ещё глядели,
Но мы вырвали глаза,
Чтобы больше не глядели -
Он не узнает никогда,
Куда его голову дели!..эх!
И заходился в лихом, совершенно не траурном танце. А Арахну замутило. Она отвела глаза и увидела шепчущихся рыбаков со свежим уловом. Рыбаки были увлечены беседой и увлеченно жестикулировали о чем-то. Иногда поглядывали по сторонам и снова сговаривались.
«Спорят про улов!» - почему-то подумалось Арахне, и она продолжила оглядывать совершенно прежнюю, как в дни до-Мираса правления.
Слишком яркой казалась ей теперь столица. Слишком шумной и оживленной. Она устала от такой жизни и искала больше успокоения и тишины, но в тишине, впрочем, невозможно было бы теперь ей находиться. Тишина начинала требовать размышлений и взывать к мыслям и совести.
Арахна поморщилась и пошла дальше, не думая, куда вообще идет. Ей просто хотелось идти. В этом была для нее иллюзия собственной значимости, как будто бы от ее шага могло что-то измениться по-настоящему, стать чем-то другим, и…
-Ара! – ее бодро развернули, и Арахна едва не потеряла равновесие от такой наглости. Впрочем, она и не подумала возмутиться. Всё возмущение вытеснилось мгновенно, когда она увидела обладателя такой бодрости.
Эмис! Последний след ее прежнего мира. Ученик, не ставший палачом, взятый в Коллегию временно, чтобы забить убийственную, разрывающую пустоту от смерти…от казни четвертого палача и друга Арахны.
Но Эмис был заботлив, и хоть раздражал в те дни своим беспричинным шутовством, но сейчас Арахна была искренне рада его видеть.
Он совсем не изменился. Такой же растрепа, как и прежде, как и в первую встречу. С прежней же усмешкой.
-Ты не изменился, - поспешила заметить Арахна.
-А вот ты изменилась, - Эмис оббежал ее взглядом и увиденное, очевидно, его не порадовало. – Волосы стала иначе укладывать?
Конечно, он заметил, что перемена в Арахне не связана с прической, которую она не меняла никогда. Это была болезненность, прорвавшаяся в ее чертах; бледность, заостряющая черты; потухший и измотанный взгляд, сероватая кожа, истрескавшиеся губы…
Арахна фыркнула. Совершенно не изменился!
-Я боялась, что ты погибнешь в той бойне, - призналась она. – Я рада видеть тебя живым. Рада, что ты узнал меня.
-Я? Погибну? – Эмис обиделся. – Я не гибну! Я никогда не погибал, хоть мог. Я предлагал тебе бросить все и бежать со мной, помнишь? Могла бы жить куда интереснее, чем трибун.
Арахна почувствовала, как заполыхали стыдливым огнем щеки. Если бы не Эмис! Он видел немного прежнего ее мира, и они расстались очень скоро, но он все-таки был свидетелем прежней Арахны, и почему-то за свои назначения именно перед ним ей было стыдно.
-Уже знаешь? – спросила она безнадежно.
-Знаю. Все говорят. С самой смуты говорят про некую девушку-палача, что осталась одна из Коллегии. Впрочем, на этом все хорошее, что о тебе говорят, заканчивается.
Эмис посерьезнел и спросил:
-Не буду спрашивать, что из всех слухов правда…
-Ничего, - отрезала Арахна. – Правда еще хуже. Ты не представляешь, и даст Луал – никогда не представишь, на какое дно я пала.
-Мальт все-таки утянул тебя в пропасть! – Эмис вздохнул. – Как он? Жив?
-Еще да, но уже недолго, похоже. А с ним и я скоро.
Арахна вдруг коснулась руки Эмиса. Ей было неожиданно важно почувствовать его тепло, его жизнь. Он не подписывал приговоров, не фальсифицировал протоколы, и не делал ничего, что замарало бы его так, как замаралась она.
-Ты чего? – смутился Эмис, но руки не убрал.
-Ты теплый, - Арахна улыбнулась и только сейчас поняла, что в глазах ее стоят слезы. Смущаясь еще больше, поспешила убрать их. – Ну…ты как вообще?
-Нормально, - напряженно глядя на нее, ответил Эмис. – Живу, здравствую, рыбачу. А ты в порядке?
Арахна пожала плечами.
-Вижу, что нет – признал Эмис, - но…слушай, Ара! Я что-то переживаю. Ты совсем дурная стала. Может быть, тебе следует отдохнуть?
-Скоро я насовсем отдохну, - усмехнулась Арахна. Очень нехорошая то была усмешка.
Им нечего было друг другу сказать. Они увидели друг друга, но что это была за встреча? Убедиться, что другой жив? Так не переживали они уж очень друг о друге. Сказать что-то? Так нечего было. Каждый выбрал свою дорогу. А что еще? Вспомнить былое? Так то были поганые дни и кончились они ночью бойни.
Стоять было неловко. Нужно было идти, и идти обоим, но расходиться тоже нужно было уметь.
-Слушай, - Эмис решился, - а ты вообще довольна жизнью?
-А ты? – спросила Арахна.
-Я задал вопрос тебе.
-Моя жизнь мне не принадлежит, - ответила Арахна. – Она просчитана и решена. И я не могу вырваться. Никогда, наверное, не могла.
-А я в своей хозяин. И всегда им был.
-Завидую. Или нет. Не знаю. Я сейчас, Эмис, вообще мало что знаю. Я в себе такие низкие стороны открыла, что и подумать прежде не могла о подобном. Я была о себе лучшего мнения.
-Я знаю это чувство, - Эмис все больше убеждался в своих мыслях, - кажется, что ты недостоин находиться среди людей и смеяться среди них. Вообще ничего не достоин.
-Почти, - неохотно признала Арахна.
-Так брось все это! – Эмис горячо схватил ее безвольную ледяную руку. – Ну? Брось! Что тебя держит в трибунале или в советницах? Уходи!
-Думаешь, это так просто? – Арахна с трудом улыбнулась. Эта встреча отнимала у нее множество сил, а у нее оставался и без того малый запас. – Если бы ты знал!
-Уходи, - уверенно повторил Эмис. – Скоро будет опасно быть подле короля. Я не хочу ничего сказать, но ты…наслышана про Ольсена?
-Памфлетиста? – разговор пошел куда-то не туда, и Арахна совсем вынырнула из своих размышлений о Мальте и собственной ничтожности. – Памфлетиста, оскорбившего короля?!
-Показавшего правду! – возразил Эмис. – Он написал то, что прежде никто не решился написать. Все это благо кругом…оно ненадолго. И когда будет плохо, то тогда мы будем готовы. И у нас не будет больше короля, и все мы станем равными…
Арахна вырвала руку из хватки Эмиса и взглянула на него с отвращением:
-Да за одни эти слова я могу тебя арестовать и казнить!
-Это будущее! – Эмис не испугался. – Будущее не казнить! Я не воплощаю его. это мы!
-Что, два человека? Или три? – Арахна фыркнула.
-Нас много, - тихо ответил Эмис. – И число растет. Мы будем готовы выступить и уничтожить власть короны…
-Ты всегда был безумцем! – Арахна не хотела даже слушать. – Безумец и есть! Скажи спасибо за то, что я стражу не призвала, а то ты нарываешься! Этот памфлет губителен для порядка и закона.
-Послушай…
-Нет, это ты послушай! – обозлилась Арахна. – Этот Ольсен нам знатно подпортил жизнь! Ты даже не представляешь, какими усилиями мы заставили город забыть об этом памфлете. Впрочем, я вижу, что старания наши были недостаточными! В любом случае, я рекомендую тебе, Эмис, пойти в трибунал и сдать имена своих союзников! Тогда уцелеешь. А если я еще хоть раз тебя увижу – арестую и буду пытать, чтобы узнать это же. нет большего преступления, чем посягнуть на власть короны!
-Чем это отличается от того, что сделал Мирас? – спросил Эмис. Слова Арахны его не пугали. Он верил в свои слова и убеждения куда больше, чем Арахна в то, что сможет арестовать Эмиса. Она вообще не заметила его, он сам окликнул ее.
Арахна осеклась, хватанула ртом воздух, но нашлась довольно быстро:
-Он был принцем и желал народу добра!
-Народ сам желает себе добра и не нуждается в принцах! Мирас же делает то, что хочет. Он прежде отыграл свои амбиции, а теперь? А дальше? Сколько это будет длиться? Почему народ зависит от того, в каком настроении король? Почему не от закона, а от того, сойдет с ума очередной властелин трона или нет?
-Да как ты…
-А вот так! Вчера на площади, на этой самой площади разорвали одного из советников короля! С согласия его величества! А ведь это, как все говорили, был самый преданный ему слуга! Так что же – преданности ныне мало, чтобы сохранить даже собственную жизнь?
-Закрой рот! – взвилась Арахна. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Легко судить, не зная внутренних всех дел!
-Вот именно – не зная! – Эмис тоже повысил голос. – Почему мы всегда знаем только одну сторону? Почему? Разве мы не имеем права выслушать все версии? Почему жрец, которому мы верим, казнен? Почему советники, которых мы славим, казнены?
-Они…- Арахна сглотнула. – Они предатели.
-А где доказательства? Где следствие?
-Это не твоего ума дело! – рявкнула Арахна. – Тот, кто должен, все знает.
-Так народ и должен! Это же советники, служащие на благо народу!
-Ты несешь бред!
-Это ты несешь бред, Арахна! Ты совершенно не хочешь услышать моих речей и понять меня.
-Это ты не хочешь услышать и понять меня! Трон священен. Закон поддерживает трон.
-Но сам трон перед законом не отчитывается, - перебил Эмис. – Отлично!
-Как трон, создающий закон, может быть ниже этого закона? – возмутилась Арахна. – Луал и Девять Рыцарей Его дали нам Писание, где написано как жить по их закону, но разве Луал не стоит выше своих рыцарей и своих законов? Стоит!
-Так он бог! – напомнил Эмис. – А король – человек.
-Так король подвластен богу и избран им! – Арахна не понимала. – Ты безумен, Эмис. Прекрати эти речи, или, клянусь Девятью, тебя арестуют!
Эмис сдался. Он понял бесплотность своих попыток и предпринял последнее:
-С нами ты выживешь, Ара!
-Думаешь, я цепляюсь за жизнь? – поинтересовалась Арахна мрачно. – Есть те, кто давно заслужили смерти и я среди них. Прощай, Эмис, я желаю, чтобы Луал наставил твой разум на путь истинный и ты, прежде, чем совершишь непоправимую ошибку, вернешься к служению трону преданным слугой, а не мятежником!
Арахна повернулась и пошла по площади, стараясь ступать нарочито твердо. Эмис вывел ее из себя. Она надеялась, что вот он, человек умный, устоит против всех этих бредовых строк памфлета Ольсена, но нет – туда же! угораздило же его!
Подумать только – король должен быть ниже закона! Да как это вообще может быть? Король создает и утверждает закон, как он может ему подчиняться? Разве палач покоряется своему мечу? нет. Он направляет меч. Так почему Эмис думает, что народ вправе поставить короля под законом? Бред! Все сошли с ума! Абсолютно все.
Эмис, конечно, знал, что Арахна не примет его идей, но рассчитывал на то, что она хотя бы признает их справедливость и право на существование. Но нет, едва увидев ее лицо, такое пустынное и совсем чужое – Эмис понял гибельность своих намерений, но он все же дал ей шанс, искренне надеясь, что она хотя бы услышит.
Разговора не вышло. Вина была в том Эмиса, неверно подавшего идеи, или Арахны, закостенелой и напуганной уже всем, что с ней свершилось, а может быть в слишком ярком солнечном дне…неизвестно, да и неважно. Важен факт – разговора не просто не вышло, разговор пошел по пути скандала.
Значит, остается вернуться к компании рыбаков, которые пришли в столицу с уловом на продажу и сделать вид, что этот разговор не так уж и много значил для Эмиса. Впрочем, на самом деле – не так ли это и было? Кто ему Арахна? Случайная попутчица в жизни? Недолгое знакомство, омраченное не самой красочной развязкой. Чем он обязан ей? Ничем!
И все-таки – гнетёт!
«Может быть, мне надо было уговорить ее в ночь бойни бежать со мною? Может быть, я не предпринял всех убеждений тогда, и она стала тем, кто есть?» - думал Эмис. Но тут же разозлился сам на себя – а почему, собственно, он, чужой человек, должен вообще нести за нее какую-то ответственность? За него вот что-то никто никогда не нес! Никто вокруг не бегал, не уговаривал его пойти туда или присоединиться вон к тем. Нет, он сам приспосабливался, сам соображал и за все свои деяния тоже сам же давал ответ. Так почему это, казалось бы, простое действие, недоступно Арахне?!
«Да и пошла она!» - решил Эмис и ему полегчало. Всегда и во все времена он знавал таких вот людей, вокруг которых неоправданно много внимания и которые сами по себе не могут существовать, постоянно нуждаясь то в защитнике, то в проводнике. Такие люди отнимают твои собственные силы и нередко пользуются покровительством удачи, оказываясь вдруг на самых неожиданных постах.
А как насчет Ольсена, который заслужил правосудие, но из-за их общей трусости не смог его дождаться и был убит? Или Лагот, который также из-за их общей трусости, не имея вины, был уничтожен?
а Эмма? Кто ее убил? Дознание пока молчит, но и Арахна старается не думать об этом. Эмма была гадиной, но ей не хочется думать об убитой.
А Атенаис, покончившая с собой как будто бы жизнь назад, когда Арахна даже не пожелала ее выслушать? Ведь Велес ее заставил свидетельствовать против графа Сонора! И тогда Арахне казалось это низко, но вот – пожалуйста, сама Арахна очень давно покорилась делать то, что ее заставляют, и она обвиняет и карает…
Заслуживала ли Атенаис смерти? Заслуживает ли Арахна жизни?!
А как насчет толпы, которая растерзала своего прежде любимца? И король смотрел на это? – Арахна боялась даже вообразить себе это. Корсара она видела на заседаниях да один раз при личном и коротком разговоре, и вот теперь он мертв – убит своим же народом за то, что соблюдал волю короля?..
Как не запутаться во всём? как не сойти с ума от того, что творится? А может быть, безумие – лучший выход?
-Смотри куда прёшь! – Арахну жестоко и яростно толкнули в плечо, и она едва не упала, чудом устояла на ногах и вынырнула из своих тяжелых мыслей, чтобы, наконец, оглянуться.
Она была на городской площади. Самый центр торговли и буйства жизни. Здесь узнаются новости и здесь выступают уличные поэты. Здесь обсуждают последние сплетни, и здесь рождается сама столица!
Арахна отвыкла от этого. Сейчас ей казалось ужасно странным и нелепым то, что повсюду, как будто бы ничего не происходит, и ничего не происходило, открыты лавки, и покупатели снуют туда-сюда, переговариваясь, переругиваясь, торгуясь.
Трактиры приветливо распахнули свои двери для посетителей, как водится – в течение дня все больше приличных, а к темному часу – уже не то чтобы очень.
И товары! Не серые хлеба, как в смуту, а ткани, сладости, посуда, украшения… как прежде, как будто бы не было еще недавно холода и голода. И люди…румяные, спешащие, смеющиеся – самые разные, и не замечающие никаких перемен. Словно бы ничего не изменилось!
А может быть, так и есть? Потекла кровь – успокоилось народное волнение, голод и холод проредили толпу, выкорчевали то, что нужно было выкорчевать и вот – ожила площадь! В самом деле, если все продолжает жить, то какая разница в том, кто правит? Король Мирас, да будут дни его долги или ныне покойный брат его? какая разница, кто там из советников казнен, если народ утешился и готов еще выждать прежде, чем вновь задавать вопросы и тянуть свои жалобы?
Где-то здесь вчера разрывали Корсара, а сегодня – торговля! А сегодня шутки и смех. И уличный певец распевает простенько, но отчетливо:
-Вправо полетели руки его,
Влево ноги отлетели -
Не осталось ничего,
Лишь глаза ещё глядели,
Но мы вырвали глаза,
Чтобы больше не глядели -
Он не узнает никогда,
Куда его голову дели!..эх!
И заходился в лихом, совершенно не траурном танце. А Арахну замутило. Она отвела глаза и увидела шепчущихся рыбаков со свежим уловом. Рыбаки были увлечены беседой и увлеченно жестикулировали о чем-то. Иногда поглядывали по сторонам и снова сговаривались.
«Спорят про улов!» - почему-то подумалось Арахне, и она продолжила оглядывать совершенно прежнюю, как в дни до-Мираса правления.
Слишком яркой казалась ей теперь столица. Слишком шумной и оживленной. Она устала от такой жизни и искала больше успокоения и тишины, но в тишине, впрочем, невозможно было бы теперь ей находиться. Тишина начинала требовать размышлений и взывать к мыслям и совести.
Арахна поморщилась и пошла дальше, не думая, куда вообще идет. Ей просто хотелось идти. В этом была для нее иллюзия собственной значимости, как будто бы от ее шага могло что-то измениться по-настоящему, стать чем-то другим, и…
-Ара! – ее бодро развернули, и Арахна едва не потеряла равновесие от такой наглости. Впрочем, она и не подумала возмутиться. Всё возмущение вытеснилось мгновенно, когда она увидела обладателя такой бодрости.
Эмис! Последний след ее прежнего мира. Ученик, не ставший палачом, взятый в Коллегию временно, чтобы забить убийственную, разрывающую пустоту от смерти…от казни четвертого палача и друга Арахны.
Но Эмис был заботлив, и хоть раздражал в те дни своим беспричинным шутовством, но сейчас Арахна была искренне рада его видеть.
Он совсем не изменился. Такой же растрепа, как и прежде, как и в первую встречу. С прежней же усмешкой.
-Ты не изменился, - поспешила заметить Арахна.
-А вот ты изменилась, - Эмис оббежал ее взглядом и увиденное, очевидно, его не порадовало. – Волосы стала иначе укладывать?
Конечно, он заметил, что перемена в Арахне не связана с прической, которую она не меняла никогда. Это была болезненность, прорвавшаяся в ее чертах; бледность, заостряющая черты; потухший и измотанный взгляд, сероватая кожа, истрескавшиеся губы…
Арахна фыркнула. Совершенно не изменился!
-Я боялась, что ты погибнешь в той бойне, - призналась она. – Я рада видеть тебя живым. Рада, что ты узнал меня.
-Я? Погибну? – Эмис обиделся. – Я не гибну! Я никогда не погибал, хоть мог. Я предлагал тебе бросить все и бежать со мной, помнишь? Могла бы жить куда интереснее, чем трибун.
Арахна почувствовала, как заполыхали стыдливым огнем щеки. Если бы не Эмис! Он видел немного прежнего ее мира, и они расстались очень скоро, но он все-таки был свидетелем прежней Арахны, и почему-то за свои назначения именно перед ним ей было стыдно.
-Уже знаешь? – спросила она безнадежно.
-Знаю. Все говорят. С самой смуты говорят про некую девушку-палача, что осталась одна из Коллегии. Впрочем, на этом все хорошее, что о тебе говорят, заканчивается.
Эмис посерьезнел и спросил:
-Не буду спрашивать, что из всех слухов правда…
-Ничего, - отрезала Арахна. – Правда еще хуже. Ты не представляешь, и даст Луал – никогда не представишь, на какое дно я пала.
-Мальт все-таки утянул тебя в пропасть! – Эмис вздохнул. – Как он? Жив?
-Еще да, но уже недолго, похоже. А с ним и я скоро.
Арахна вдруг коснулась руки Эмиса. Ей было неожиданно важно почувствовать его тепло, его жизнь. Он не подписывал приговоров, не фальсифицировал протоколы, и не делал ничего, что замарало бы его так, как замаралась она.
-Ты чего? – смутился Эмис, но руки не убрал.
-Ты теплый, - Арахна улыбнулась и только сейчас поняла, что в глазах ее стоят слезы. Смущаясь еще больше, поспешила убрать их. – Ну…ты как вообще?
-Нормально, - напряженно глядя на нее, ответил Эмис. – Живу, здравствую, рыбачу. А ты в порядке?
Арахна пожала плечами.
-Вижу, что нет – признал Эмис, - но…слушай, Ара! Я что-то переживаю. Ты совсем дурная стала. Может быть, тебе следует отдохнуть?
-Скоро я насовсем отдохну, - усмехнулась Арахна. Очень нехорошая то была усмешка.
Им нечего было друг другу сказать. Они увидели друг друга, но что это была за встреча? Убедиться, что другой жив? Так не переживали они уж очень друг о друге. Сказать что-то? Так нечего было. Каждый выбрал свою дорогу. А что еще? Вспомнить былое? Так то были поганые дни и кончились они ночью бойни.
Стоять было неловко. Нужно было идти, и идти обоим, но расходиться тоже нужно было уметь.
-Слушай, - Эмис решился, - а ты вообще довольна жизнью?
-А ты? – спросила Арахна.
-Я задал вопрос тебе.
-Моя жизнь мне не принадлежит, - ответила Арахна. – Она просчитана и решена. И я не могу вырваться. Никогда, наверное, не могла.
-А я в своей хозяин. И всегда им был.
-Завидую. Или нет. Не знаю. Я сейчас, Эмис, вообще мало что знаю. Я в себе такие низкие стороны открыла, что и подумать прежде не могла о подобном. Я была о себе лучшего мнения.
-Я знаю это чувство, - Эмис все больше убеждался в своих мыслях, - кажется, что ты недостоин находиться среди людей и смеяться среди них. Вообще ничего не достоин.
-Почти, - неохотно признала Арахна.
-Так брось все это! – Эмис горячо схватил ее безвольную ледяную руку. – Ну? Брось! Что тебя держит в трибунале или в советницах? Уходи!
-Думаешь, это так просто? – Арахна с трудом улыбнулась. Эта встреча отнимала у нее множество сил, а у нее оставался и без того малый запас. – Если бы ты знал!
-Уходи, - уверенно повторил Эмис. – Скоро будет опасно быть подле короля. Я не хочу ничего сказать, но ты…наслышана про Ольсена?
-Памфлетиста? – разговор пошел куда-то не туда, и Арахна совсем вынырнула из своих размышлений о Мальте и собственной ничтожности. – Памфлетиста, оскорбившего короля?!
-Показавшего правду! – возразил Эмис. – Он написал то, что прежде никто не решился написать. Все это благо кругом…оно ненадолго. И когда будет плохо, то тогда мы будем готовы. И у нас не будет больше короля, и все мы станем равными…
Арахна вырвала руку из хватки Эмиса и взглянула на него с отвращением:
-Да за одни эти слова я могу тебя арестовать и казнить!
-Это будущее! – Эмис не испугался. – Будущее не казнить! Я не воплощаю его. это мы!
-Что, два человека? Или три? – Арахна фыркнула.
-Нас много, - тихо ответил Эмис. – И число растет. Мы будем готовы выступить и уничтожить власть короны…
-Ты всегда был безумцем! – Арахна не хотела даже слушать. – Безумец и есть! Скажи спасибо за то, что я стражу не призвала, а то ты нарываешься! Этот памфлет губителен для порядка и закона.
-Послушай…
-Нет, это ты послушай! – обозлилась Арахна. – Этот Ольсен нам знатно подпортил жизнь! Ты даже не представляешь, какими усилиями мы заставили город забыть об этом памфлете. Впрочем, я вижу, что старания наши были недостаточными! В любом случае, я рекомендую тебе, Эмис, пойти в трибунал и сдать имена своих союзников! Тогда уцелеешь. А если я еще хоть раз тебя увижу – арестую и буду пытать, чтобы узнать это же. нет большего преступления, чем посягнуть на власть короны!
-Чем это отличается от того, что сделал Мирас? – спросил Эмис. Слова Арахны его не пугали. Он верил в свои слова и убеждения куда больше, чем Арахна в то, что сможет арестовать Эмиса. Она вообще не заметила его, он сам окликнул ее.
Арахна осеклась, хватанула ртом воздух, но нашлась довольно быстро:
-Он был принцем и желал народу добра!
-Народ сам желает себе добра и не нуждается в принцах! Мирас же делает то, что хочет. Он прежде отыграл свои амбиции, а теперь? А дальше? Сколько это будет длиться? Почему народ зависит от того, в каком настроении король? Почему не от закона, а от того, сойдет с ума очередной властелин трона или нет?
-Да как ты…
-А вот так! Вчера на площади, на этой самой площади разорвали одного из советников короля! С согласия его величества! А ведь это, как все говорили, был самый преданный ему слуга! Так что же – преданности ныне мало, чтобы сохранить даже собственную жизнь?
-Закрой рот! – взвилась Арахна. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Легко судить, не зная внутренних всех дел!
-Вот именно – не зная! – Эмис тоже повысил голос. – Почему мы всегда знаем только одну сторону? Почему? Разве мы не имеем права выслушать все версии? Почему жрец, которому мы верим, казнен? Почему советники, которых мы славим, казнены?
-Они…- Арахна сглотнула. – Они предатели.
-А где доказательства? Где следствие?
-Это не твоего ума дело! – рявкнула Арахна. – Тот, кто должен, все знает.
-Так народ и должен! Это же советники, служащие на благо народу!
-Ты несешь бред!
-Это ты несешь бред, Арахна! Ты совершенно не хочешь услышать моих речей и понять меня.
-Это ты не хочешь услышать и понять меня! Трон священен. Закон поддерживает трон.
-Но сам трон перед законом не отчитывается, - перебил Эмис. – Отлично!
-Как трон, создающий закон, может быть ниже этого закона? – возмутилась Арахна. – Луал и Девять Рыцарей Его дали нам Писание, где написано как жить по их закону, но разве Луал не стоит выше своих рыцарей и своих законов? Стоит!
-Так он бог! – напомнил Эмис. – А король – человек.
-Так король подвластен богу и избран им! – Арахна не понимала. – Ты безумен, Эмис. Прекрати эти речи, или, клянусь Девятью, тебя арестуют!
Эмис сдался. Он понял бесплотность своих попыток и предпринял последнее:
-С нами ты выживешь, Ара!
-Думаешь, я цепляюсь за жизнь? – поинтересовалась Арахна мрачно. – Есть те, кто давно заслужили смерти и я среди них. Прощай, Эмис, я желаю, чтобы Луал наставил твой разум на путь истинный и ты, прежде, чем совершишь непоправимую ошибку, вернешься к служению трону преданным слугой, а не мятежником!
Арахна повернулась и пошла по площади, стараясь ступать нарочито твердо. Эмис вывел ее из себя. Она надеялась, что вот он, человек умный, устоит против всех этих бредовых строк памфлета Ольсена, но нет – туда же! угораздило же его!
Подумать только – король должен быть ниже закона! Да как это вообще может быть? Король создает и утверждает закон, как он может ему подчиняться? Разве палач покоряется своему мечу? нет. Он направляет меч. Так почему Эмис думает, что народ вправе поставить короля под законом? Бред! Все сошли с ума! Абсолютно все.
Эмис, конечно, знал, что Арахна не примет его идей, но рассчитывал на то, что она хотя бы признает их справедливость и право на существование. Но нет, едва увидев ее лицо, такое пустынное и совсем чужое – Эмис понял гибельность своих намерений, но он все же дал ей шанс, искренне надеясь, что она хотя бы услышит.
Разговора не вышло. Вина была в том Эмиса, неверно подавшего идеи, или Арахны, закостенелой и напуганной уже всем, что с ней свершилось, а может быть в слишком ярком солнечном дне…неизвестно, да и неважно. Важен факт – разговора не просто не вышло, разговор пошел по пути скандала.
Значит, остается вернуться к компании рыбаков, которые пришли в столицу с уловом на продажу и сделать вид, что этот разговор не так уж и много значил для Эмиса. Впрочем, на самом деле – не так ли это и было? Кто ему Арахна? Случайная попутчица в жизни? Недолгое знакомство, омраченное не самой красочной развязкой. Чем он обязан ей? Ничем!
И все-таки – гнетёт!
«Может быть, мне надо было уговорить ее в ночь бойни бежать со мною? Может быть, я не предпринял всех убеждений тогда, и она стала тем, кто есть?» - думал Эмис. Но тут же разозлился сам на себя – а почему, собственно, он, чужой человек, должен вообще нести за нее какую-то ответственность? За него вот что-то никто никогда не нес! Никто вокруг не бегал, не уговаривал его пойти туда или присоединиться вон к тем. Нет, он сам приспосабливался, сам соображал и за все свои деяния тоже сам же давал ответ. Так почему это, казалось бы, простое действие, недоступно Арахне?!
«Да и пошла она!» - решил Эмис и ему полегчало. Всегда и во все времена он знавал таких вот людей, вокруг которых неоправданно много внимания и которые сами по себе не могут существовать, постоянно нуждаясь то в защитнике, то в проводнике. Такие люди отнимают твои собственные силы и нередко пользуются покровительством удачи, оказываясь вдруг на самых неожиданных постах.
