Невыносимо тянуло с её стороны запахом мокрой псины (оборотни перекидывались в людей, а их там было куда больше), и травяными настоями.
В лагере отступников же пахло как и полагается при битвах – больше кровью. У Арамана было даже опасение, что этот запах привлечёт несдержанных упырей, и потому он строго-настрого предупредил со своей стороны вампирскую общину на предмет строгости и набросил на весь лагерь дополнительный, развеивающий запахи щит – чтоб цитадельные не пришли.
В остальном всё было спокойно. Почти спокойно. Спокойствие же Армана было нарушено в тот момент, когда он сидел в своём шатре вместе с Абрахамом над картой местности и как раз выслушивал сообщение Базира о количестве раненых, но способных продолжать битву.
Дело в том, что Уэтт – как и все оборотни-вожаки, заботился о своей стае. Первым делом, когда стихли первые битвы, он пересчитал своих и…не досчитался одного.
Обезумел, метнулся искать по всему лагерю. Это было страшно – человек с жёлтыми глазами и налипшими от пота кусками волчьей шерсти и грязи в поиске одного из своих.
–Волчонка потерял…– пробормотал Арман еле слышно, а Уэтт всё бегал среди своих, заглядывал безумными жёлтыми глазами в каждое встречное лицо и звал:
–Риего! Риего!
Лагерь не стог сена, а оборотень, даже молодой, не иголка. Поиски ни к чему не привели и тогда Уэтт, вопреки здравомыслию, бросился на недавнее поле битвы. Там и цитадельные опознавали своих. А вурдалаки, не гнушаясь ничего, по закону войны, доедали плоть. Плоть должна была ещё жить, чтобы кровь не остывала, и вурдалаки очень профессионально доедали раненых, максимально отодвигая срок окончательного умерщвления.
Именно там Уэтт нашёл своего волчонка, приволок его в лагерь раненого и понял – здесь нужна очень сильная магия. Весь бок стонущего, скулящего Риего был порван, да так, что торчало из него что-то белое, мерзкое…
И Уэтт решился. Он потащил Риего в самому Арману. Кто, если не он, справится с этой напастью? В этот момент Уэтт готов был забыть всякую гордость, лишь бы Арман спас Риего. Того Риего, который, возможно, однажды будет сам голосовать за смещение Уэтта или даже ввяжется с ним в бой. Таков закон – старый вожак, даже трижды любимый – не нужен стае.
Но сейчас Уэтт готов на всё, чтобы его спасти.
Арман, кстати, отреагировал очень спокойно на появление раненого и безумного. Либо его давно перестало что-то удивлять, либо к нему уже вваливались оборотни с ранеными молодыми волками в руках…
–Спаси! – простонал Уэтт. – Я…что хочешь…
Соблазнительно, конечно, было послать Уэтта прочь из шатра и велеть тащить своего волчонка к местным целительницам, но Арман был умён, и очень хорошо знал: враги – это обыденно, друзья – ненадёжно, а вот должники…
Поэтому он поднялся из-за стола, велел призвать Аманду, но заметил, бегло оглядев покорёженный бок:
–Рана глубокая.
–С вурдалаком сцепился, – объяснил Уэтт. – Молодой ещё…
–Очень глубокая, – Арман опасался, что Аманда не сможет исцелить волчонка. Она, конечно, ведьма и целитель, но всё-таки, не посланец богов! Она может многое, но не всё.
–Помоги ему, помоги, – Уэтт едва ли осознавал недосказанность Армана. В голове оборотня, и без того не слишком обременённой философией и размышлением, билась лишь одна мысль: «Спасение в руках его!»
Что ж, ради такого союзника можно было пойти дальше. Арман решил закрепить за Уэттом статус должника вне зависимости от исхода с Риего, и сказал:
–Если у Аманды не хватит сил, я…поделюсь своей.
Надо было видеть глаза Уэтта! Это абсолютный, щенячий восторг, преклонение. Ещё бы: такая честь! Маги и оборотни – вроде бы на одной стороне силы, и, вроде бы, Уэтт даже вытребовал для своих после всего обязательства у Армана, но в мозгу-то осталось понимание собственного места где-то в ногах настоящих магов.
–Идём, нам делать тут нечего, – тихо сказал Абрахам, подтолкнул Базира к выходу. Арман кивнул им, соглашаясь, что им нужно удалиться, и Абрахам с Базиром вышли в вечернюю прохладу.
Аманда их едва не сбила с ног, забегая в шатёр к Арману. На ходу бросила неотстающей от неё, держащейся тенью, стыдливостью и смущением Елене С.:
–Ты с ума сошла? Он же там голый!
И оттолкнула девчонку от шатра. Елена С. осталась в очередной раз в глупом положении. Она не знала, куда ей приткнуться и осталась у шатра, но, заметив, что на неё смотрят Абрахам и Базир, отошла от них подальше, чтобы они не подумали, что она будет за ними подслушивать.
–И эта здесь…несмотря на репутацию! – негромко заметил Базир со смутным чувством презрения и сочувствия. Елену он жалел и не понимал одновременно. Она была не виновата в своей загубленной репутации, но была виновна в своей глупости.
–Не надо так, – от Абрахама услышать такие слова было невозможностью, и Базир, разом забыв про девчонку, обернулся к нему, чтобы убедиться, что рядом с ним Абрахам, а не кто-то другой. Но нет, всё верно, Абрахам.
–О милосердии заботишься? – не утерпел Базир.
–Нет, – Абрахам не смутился, хотя, конечно, понял тычок, – не о милосердии. Она дура. За дурость платит честно. Она не таится, не сбежала, пошла за нами, не бьётся, но на подхвате у целителей. Это говорит о ней многое, как о человеке.
–С ума сойти…– Базир развёл руками, – какая неожиданность! От тебя! Ладно бы от Аманды…
–Аманде она как дочь, – заметил Абрахам. – А мне чужая. И кому стыдиться нужно, так это тебе, Базир.
–Уел, – согласился Базир. – А у тебя есть дети? Или были?
Вопрос был неожиданным и, если честно, бестактным. Базир был уверен, что Абрахам либо зло отшутится, либо разозлится, либо просто промолчит. Но он ответил, и ответил очень мирно:
–Нет.
Базир смущённо кашлянул, попытался объясниться:
–Я просто вдруг подумал, мы же мало про тебя знаем. Может ты дамский угодник? Ну, где-нибудь в прошлом, два шрама и три тонны цинизма назад?
Абрахам, о, боги, улыбнулся, причём без ехидства и яда:
–У меня были женщины, если ты об этом. Но я не был дамским угодником или семьянином. Никогда не был и едва ли стану. Мне положено было быть одиночкой, а я зачем-то стал искать кого-то близкого по духу. А когда не нашёл, решил воспитать. А в итоге что? в итоге погубил всех. И даже Стефанию, которую не сумел не только превратить в своё подобие и в продолжателя своих дел, но и просто защитить, сгубил! Выбросил её во тьму и заодно прозрел.
Базир молчал. Они не говорили о Стефании очень давно, и Базир сам не поднимал этого разговора, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Теперь же Абрахама будто бы несло самого, он торопился сказать то, и сказать откровенно, о чём думал.
Надо было что-то сказать, сказать насчёт Стефании, ситуации, слов Абрахама. Не утешения, конечно, это будет очень глупо, но что-то подобающее. И, как назло, ум опустел. Базир словно окаменел, а Абрахам продолжил:
–Мне нет места. И не было. Ни в Цитадели, ни в Церкви, ни здесь. я какая-то ошибка, которой получилось прозреть несколько раз, и которая не смогла смириться с этим прозрением. Мне нет места! Другие живут, не думают, умирают, верят, любят…
Абрахам махнул рукой.
–Чего уж! Я не переживу этой войны. Да и не хочу.
–Если торопишься умереть, – Базир решил как-то попытаться разрядить обстановку, – я могу всадить тебе кинжал в глотку. Отправишься на тот свет, и вроде бы успокоенный.
Абрахам посмотрел на него внимательно, вздохнул:
–Кишка у тебя тонка.
–Повежливей! – Базир, конечно же, не собираясь никого убивать, но укрепляя свой собственный дух, сбитый неловкими откровениями Абрахама, достал из-за пояса уже послуживший ему сегодня кинжал. Этот кинжал резал и бил, впитывал в себя кровь врагов, и, кажется, ещё был горячим от разгорячённых ладоней Базира. Елена С., увидев мелькнувший стальной блик, на всякий случай отвернулась.
–Не смеши, – Абрахам прищурился, глядя в лицо Базира с хитринкой, – ты не убил меня и не убил Ронове не потому что у тебя моральные принципы или ты хотел, чтобы мы мучились в наших долгих жизнях. Нет! ты не убил нас, потому что в тебе не ярость к нам, или, вернее, не только она.
–Что же ещё?– Базир стоял лицом к Абрахаму, ждал ответа с замиранием сердца. Смешно, но он и сам хотел понять себя. Хотя бы так.
–Презрение. Но это нормально, – Абрахам усмехнулся, становясь снова прежним. – И сочувствие. А это уже преступление нашего мира. Нельзя жалеть, когда идёт война. Нельзя никого жалеть в принципе!
–Звери никого не жалеют. – Базир обрёл неожиданное спокойствие.
И тотчас, словно отвечая на его фразу, из шатра Армана раздался громкий скулёж и вой раненого волчка, затем ругань Аманды, и бешеный крик Армана:
–Живее!
Абрахам хмыкнул, красноречиво указывая на шатёр. Елена С., да и иные случайные свидетели, призамерли, тоже вслушиваясь. Там творилось что-то интересное. Но суматоха взяла своё, и после наступившей тишины, пришлось всё-таки расходиться.
–Они не животные, – возразил Базир. – Они люди.
–Люди тоже животные, если хорошо постараться, – устало сказал Абрахам. – Сегодня странный вечер. Вроде бы прохлада. Чувствуешь? Не иначе, завтра будет сильный ветер. Но это лучше. Не выношу духоту.
Базир понял, что Абрахам весьма неизящно сменил тему для разговора нарочно, чтобы показать: разговор неприятен и ни к чему хорошему не приведёт. Базир принял эту смену и сказал:
–Я тоже не выношу жару. Ронове, должно быть, хорошо. Он же должен быть у реки сейчас?
–Полагаю, что так.
–Я думаю, он справится, – без особого убеждения, но для того лишь, чтобы что-нибудь сказать, промолвил Базир.
Абрахам пожал плечами:
–Ему поручено ответственное дело. Пока я не могу сказать, что Арман, выбирая его кандидатуру, был мудр. Но, как знать…
Абрахам задумчиво прислушался к звукам из шатра, а вскоре, отвечая на их ожидание, из шатра, покачиваясь, словно пьяный, вышел Уэтт и широко улыбнулся:
–Риего будет жить! Арман наш гений! Он спас его… дал своей крови.
И Уэтт пошёл, шатаясь от усталости и счастья, по лагерю, разнося эту удивительную весть.
–Дал крови? – Базиру не очень хотелось уточнять, метафорически это было сказано или буквально, но слова сорвались с его губ против воли.
–Это ритуал передачи сил. Маг или волшебник, желая подпитать другого мага или волшебника, разрезает какую-нибудь из своих вен, и кровь стекает вместе с силой в ритуальную чашу, которую затем подпитываемый выпивает.
–Меня сейчас стошнит! – Базира скривило от мерзости. – Фу! Как вампиры!
–Эй, приятель! – один из проходивших мимо вампиров, из числа молодых, остановился, услышав эти слова. – Ты что-то имеешь против?
–Я вовсе не…извините! – Базир вскинул мгновенно вспотевшие от ужаса ладони. – Я не хотел, нет. Я вас уважаю!
–Да мерзко это, расслабься! – заржал вампир и его гогот подхватили его сподвижники, привлечённые шумом, после чего стайка вампиров пошла дальше.
Базир шумно выдохнул. Конфликтов ему ещё не хватало!
–Не тот нынче кровосос пошёл, – признал Абрахам, глядя вслед удаляющейся компании. – В мою молодость вампиры показать себя боялись. А тут…
Базир воспользовался задумчивостью Абрахама и его редким воспоминанием о былом, и спросил:
–А что в письме Ронове?
Ему не давала покоя фраза Армана о том, что нужно убить Рене. И вроде бы как эта участь выпадала Ронове. Арман отказался от пояснений и сказал, что только пошутил, а потом и спрашивать было неловко. Но Базир хотел знать правду.
–В каком из…– начал, было, попавшийся на удочку, но не так, как того ждал Базир, Абрахам, и осёкся. – То есть?
–В каком из? – повторил Базир. – Их что, много? Я думал, Ронове повёз одно письмо…
–Да, разумеется, – Абрахам решил обойтись полуправдой. Это было вернее всего. Вроде бы и не открыл истины, а вроде бы и не солгал. Душа чиста и руки тоже. – Одно письмо для Рене, другое для самого Ронове.
–И что в них? – подозрение крепло.
–В письме Рене просьба прислать к нам на помощь церковников, – Абрахам взглянул на Базира как на идиота. Это отрезвило Базира. – В письме, которое предназначено Ронове, указания, как подать это письмо и как держать себя с Рене.
Указания в письме были, но немного другого толка. Абрахам это знал, но углубляться в правду не стал. Зачем? Базир совестливый! Ещё начнёт переживать. Между тем – всё решено. Давно решено. Выбирали только момент, и обсуждали, что будет после.
–А почему нельзя было сказать? – Звучало разумно, но Базир давно и хорошо уже понял, что у Армана теней в душе и на уме ещё больше, чем у Абрахама. А может быть, больше, чем у всех, кто пугал Базира в принципе за всю жизнь вместе взятых.
–Ну это же Ронове… – Абрахам фыркнул. Елена С. подобралась на своём посту против воли, но и взглянуть в их сторону не посмела. – Ему инструкцию нужно писать на любую инструкцию. Да и Рене хитёр. И Арман щепетилен!
И снова – звучит разумно, но Базир понимал правду. И не потому что слышал от Армана весьма прозрачный намёк, а потому что как-то гладко. Как-то просто. И как-то по-человечески. Не надо быть гением, чтобы доставить письмо. И не надо быть дипломатом, чтобы Рене взял это письмо. Оно в его интересах в любом случае. Как может выглядеть инструкция для Ронове?
«Пункт первый: добраться до Рене.
Пункт второй: встретиться с Рене.
Пункт третий: отдать письмо.
Пункт четвёртый: получить ответ.
Пункт пятый: вернуться обратно?» – как-то так? но Ронове не идиот. Вернее, он трус, да, и у него много слабостей, но поручить ему такое элементарное дело можно!
Но Базир понимал, что Абрахам не даст более разъяснений. Он отболтался и за это уже спасибо! Главное: вывод Базир сделал верный – Рене не жить. Непонятно как и почему, и какая инструкция на самом деле у Ронове, но отчётливо ясно – Рене мертвец.
Из шатра Армана появился сам Арман. Он показался ненадолго, и был бледен – видимо, ритуал подпитки Аманды стал и для него непростым. Но Арман явно оставался доволен. Даже бледность и бессилие, которые должны были пройти где-то к следующему утру бесследно, не давали ему уныния.
–Чего ждём? – спросил он слабым голосом. – Можно заходить. Мёртвый волк живой. Эй, Уэтт! Можешь уносить своего!
Уэтт метнулся к шатру. Теперь Арман мог называть его и волком, и псом, и как угодно, и снова пренебрегать – Уэтт был в долгу. В неоплатном долгу. И Арман собирался взять с этого должника всё, что только можно будет вытрясти. И нужно было спешить: стая Уэтта не будет продолжать выплачивать долг самого Уэтта, и стоит Уэтту дать слабину…
Пропал контроль над стаей!
Вышла следом за Уэттом, на руках которого был уже обернувшийся человеком ослабелый, но живой Риего, качаясь, вышла, а вернее выползла Аманда. Несмотря на измученный вид, она нашла в себе силы напомнить Арману:
–Ивовый настой. Три ложки с мёдом.
Он отмахнулся и удалился в шатёр. Аманда качнула головой, чуть не упала, но её поддержали пока благодарные оборотни. Всей дружной процессией, на зависть и фундамент будущих сказаний об этом славном дне, когда великий Арман снизошёл до оборотня и спас его, они двинулись, распространяя запах псины по лагерю.
Абрахам пошёл вслед за Арманом, им оставалось обговорить очень многое, а Базир. помедлив, уже собирался к ним, когда заметил, как вдруг побелела и бросилась прочь Елена С. Базир оглянулся – никто, кажется, даже Аманда не заметил этого.
В лагере отступников же пахло как и полагается при битвах – больше кровью. У Арамана было даже опасение, что этот запах привлечёт несдержанных упырей, и потому он строго-настрого предупредил со своей стороны вампирскую общину на предмет строгости и набросил на весь лагерь дополнительный, развеивающий запахи щит – чтоб цитадельные не пришли.
В остальном всё было спокойно. Почти спокойно. Спокойствие же Армана было нарушено в тот момент, когда он сидел в своём шатре вместе с Абрахамом над картой местности и как раз выслушивал сообщение Базира о количестве раненых, но способных продолжать битву.
Дело в том, что Уэтт – как и все оборотни-вожаки, заботился о своей стае. Первым делом, когда стихли первые битвы, он пересчитал своих и…не досчитался одного.
Обезумел, метнулся искать по всему лагерю. Это было страшно – человек с жёлтыми глазами и налипшими от пота кусками волчьей шерсти и грязи в поиске одного из своих.
–Волчонка потерял…– пробормотал Арман еле слышно, а Уэтт всё бегал среди своих, заглядывал безумными жёлтыми глазами в каждое встречное лицо и звал:
–Риего! Риего!
Лагерь не стог сена, а оборотень, даже молодой, не иголка. Поиски ни к чему не привели и тогда Уэтт, вопреки здравомыслию, бросился на недавнее поле битвы. Там и цитадельные опознавали своих. А вурдалаки, не гнушаясь ничего, по закону войны, доедали плоть. Плоть должна была ещё жить, чтобы кровь не остывала, и вурдалаки очень профессионально доедали раненых, максимально отодвигая срок окончательного умерщвления.
Именно там Уэтт нашёл своего волчонка, приволок его в лагерь раненого и понял – здесь нужна очень сильная магия. Весь бок стонущего, скулящего Риего был порван, да так, что торчало из него что-то белое, мерзкое…
И Уэтт решился. Он потащил Риего в самому Арману. Кто, если не он, справится с этой напастью? В этот момент Уэтт готов был забыть всякую гордость, лишь бы Арман спас Риего. Того Риего, который, возможно, однажды будет сам голосовать за смещение Уэтта или даже ввяжется с ним в бой. Таков закон – старый вожак, даже трижды любимый – не нужен стае.
Но сейчас Уэтт готов на всё, чтобы его спасти.
Арман, кстати, отреагировал очень спокойно на появление раненого и безумного. Либо его давно перестало что-то удивлять, либо к нему уже вваливались оборотни с ранеными молодыми волками в руках…
–Спаси! – простонал Уэтт. – Я…что хочешь…
Соблазнительно, конечно, было послать Уэтта прочь из шатра и велеть тащить своего волчонка к местным целительницам, но Арман был умён, и очень хорошо знал: враги – это обыденно, друзья – ненадёжно, а вот должники…
Поэтому он поднялся из-за стола, велел призвать Аманду, но заметил, бегло оглядев покорёженный бок:
–Рана глубокая.
–С вурдалаком сцепился, – объяснил Уэтт. – Молодой ещё…
–Очень глубокая, – Арман опасался, что Аманда не сможет исцелить волчонка. Она, конечно, ведьма и целитель, но всё-таки, не посланец богов! Она может многое, но не всё.
–Помоги ему, помоги, – Уэтт едва ли осознавал недосказанность Армана. В голове оборотня, и без того не слишком обременённой философией и размышлением, билась лишь одна мысль: «Спасение в руках его!»
Что ж, ради такого союзника можно было пойти дальше. Арман решил закрепить за Уэттом статус должника вне зависимости от исхода с Риего, и сказал:
–Если у Аманды не хватит сил, я…поделюсь своей.
Надо было видеть глаза Уэтта! Это абсолютный, щенячий восторг, преклонение. Ещё бы: такая честь! Маги и оборотни – вроде бы на одной стороне силы, и, вроде бы, Уэтт даже вытребовал для своих после всего обязательства у Армана, но в мозгу-то осталось понимание собственного места где-то в ногах настоящих магов.
–Идём, нам делать тут нечего, – тихо сказал Абрахам, подтолкнул Базира к выходу. Арман кивнул им, соглашаясь, что им нужно удалиться, и Абрахам с Базиром вышли в вечернюю прохладу.
Аманда их едва не сбила с ног, забегая в шатёр к Арману. На ходу бросила неотстающей от неё, держащейся тенью, стыдливостью и смущением Елене С.:
–Ты с ума сошла? Он же там голый!
И оттолкнула девчонку от шатра. Елена С. осталась в очередной раз в глупом положении. Она не знала, куда ей приткнуться и осталась у шатра, но, заметив, что на неё смотрят Абрахам и Базир, отошла от них подальше, чтобы они не подумали, что она будет за ними подслушивать.
–И эта здесь…несмотря на репутацию! – негромко заметил Базир со смутным чувством презрения и сочувствия. Елену он жалел и не понимал одновременно. Она была не виновата в своей загубленной репутации, но была виновна в своей глупости.
–Не надо так, – от Абрахама услышать такие слова было невозможностью, и Базир, разом забыв про девчонку, обернулся к нему, чтобы убедиться, что рядом с ним Абрахам, а не кто-то другой. Но нет, всё верно, Абрахам.
–О милосердии заботишься? – не утерпел Базир.
–Нет, – Абрахам не смутился, хотя, конечно, понял тычок, – не о милосердии. Она дура. За дурость платит честно. Она не таится, не сбежала, пошла за нами, не бьётся, но на подхвате у целителей. Это говорит о ней многое, как о человеке.
–С ума сойти…– Базир развёл руками, – какая неожиданность! От тебя! Ладно бы от Аманды…
–Аманде она как дочь, – заметил Абрахам. – А мне чужая. И кому стыдиться нужно, так это тебе, Базир.
–Уел, – согласился Базир. – А у тебя есть дети? Или были?
Вопрос был неожиданным и, если честно, бестактным. Базир был уверен, что Абрахам либо зло отшутится, либо разозлится, либо просто промолчит. Но он ответил, и ответил очень мирно:
–Нет.
Базир смущённо кашлянул, попытался объясниться:
–Я просто вдруг подумал, мы же мало про тебя знаем. Может ты дамский угодник? Ну, где-нибудь в прошлом, два шрама и три тонны цинизма назад?
Абрахам, о, боги, улыбнулся, причём без ехидства и яда:
–У меня были женщины, если ты об этом. Но я не был дамским угодником или семьянином. Никогда не был и едва ли стану. Мне положено было быть одиночкой, а я зачем-то стал искать кого-то близкого по духу. А когда не нашёл, решил воспитать. А в итоге что? в итоге погубил всех. И даже Стефанию, которую не сумел не только превратить в своё подобие и в продолжателя своих дел, но и просто защитить, сгубил! Выбросил её во тьму и заодно прозрел.
Базир молчал. Они не говорили о Стефании очень давно, и Базир сам не поднимал этого разговора, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Теперь же Абрахама будто бы несло самого, он торопился сказать то, и сказать откровенно, о чём думал.
Надо было что-то сказать, сказать насчёт Стефании, ситуации, слов Абрахама. Не утешения, конечно, это будет очень глупо, но что-то подобающее. И, как назло, ум опустел. Базир словно окаменел, а Абрахам продолжил:
–Мне нет места. И не было. Ни в Цитадели, ни в Церкви, ни здесь. я какая-то ошибка, которой получилось прозреть несколько раз, и которая не смогла смириться с этим прозрением. Мне нет места! Другие живут, не думают, умирают, верят, любят…
Абрахам махнул рукой.
–Чего уж! Я не переживу этой войны. Да и не хочу.
–Если торопишься умереть, – Базир решил как-то попытаться разрядить обстановку, – я могу всадить тебе кинжал в глотку. Отправишься на тот свет, и вроде бы успокоенный.
Абрахам посмотрел на него внимательно, вздохнул:
–Кишка у тебя тонка.
–Повежливей! – Базир, конечно же, не собираясь никого убивать, но укрепляя свой собственный дух, сбитый неловкими откровениями Абрахама, достал из-за пояса уже послуживший ему сегодня кинжал. Этот кинжал резал и бил, впитывал в себя кровь врагов, и, кажется, ещё был горячим от разгорячённых ладоней Базира. Елена С., увидев мелькнувший стальной блик, на всякий случай отвернулась.
–Не смеши, – Абрахам прищурился, глядя в лицо Базира с хитринкой, – ты не убил меня и не убил Ронове не потому что у тебя моральные принципы или ты хотел, чтобы мы мучились в наших долгих жизнях. Нет! ты не убил нас, потому что в тебе не ярость к нам, или, вернее, не только она.
–Что же ещё?– Базир стоял лицом к Абрахаму, ждал ответа с замиранием сердца. Смешно, но он и сам хотел понять себя. Хотя бы так.
–Презрение. Но это нормально, – Абрахам усмехнулся, становясь снова прежним. – И сочувствие. А это уже преступление нашего мира. Нельзя жалеть, когда идёт война. Нельзя никого жалеть в принципе!
–Звери никого не жалеют. – Базир обрёл неожиданное спокойствие.
И тотчас, словно отвечая на его фразу, из шатра Армана раздался громкий скулёж и вой раненого волчка, затем ругань Аманды, и бешеный крик Армана:
–Живее!
Абрахам хмыкнул, красноречиво указывая на шатёр. Елена С., да и иные случайные свидетели, призамерли, тоже вслушиваясь. Там творилось что-то интересное. Но суматоха взяла своё, и после наступившей тишины, пришлось всё-таки расходиться.
–Они не животные, – возразил Базир. – Они люди.
–Люди тоже животные, если хорошо постараться, – устало сказал Абрахам. – Сегодня странный вечер. Вроде бы прохлада. Чувствуешь? Не иначе, завтра будет сильный ветер. Но это лучше. Не выношу духоту.
Базир понял, что Абрахам весьма неизящно сменил тему для разговора нарочно, чтобы показать: разговор неприятен и ни к чему хорошему не приведёт. Базир принял эту смену и сказал:
–Я тоже не выношу жару. Ронове, должно быть, хорошо. Он же должен быть у реки сейчас?
–Полагаю, что так.
–Я думаю, он справится, – без особого убеждения, но для того лишь, чтобы что-нибудь сказать, промолвил Базир.
Абрахам пожал плечами:
–Ему поручено ответственное дело. Пока я не могу сказать, что Арман, выбирая его кандидатуру, был мудр. Но, как знать…
Абрахам задумчиво прислушался к звукам из шатра, а вскоре, отвечая на их ожидание, из шатра, покачиваясь, словно пьяный, вышел Уэтт и широко улыбнулся:
–Риего будет жить! Арман наш гений! Он спас его… дал своей крови.
И Уэтт пошёл, шатаясь от усталости и счастья, по лагерю, разнося эту удивительную весть.
–Дал крови? – Базиру не очень хотелось уточнять, метафорически это было сказано или буквально, но слова сорвались с его губ против воли.
–Это ритуал передачи сил. Маг или волшебник, желая подпитать другого мага или волшебника, разрезает какую-нибудь из своих вен, и кровь стекает вместе с силой в ритуальную чашу, которую затем подпитываемый выпивает.
–Меня сейчас стошнит! – Базира скривило от мерзости. – Фу! Как вампиры!
–Эй, приятель! – один из проходивших мимо вампиров, из числа молодых, остановился, услышав эти слова. – Ты что-то имеешь против?
–Я вовсе не…извините! – Базир вскинул мгновенно вспотевшие от ужаса ладони. – Я не хотел, нет. Я вас уважаю!
–Да мерзко это, расслабься! – заржал вампир и его гогот подхватили его сподвижники, привлечённые шумом, после чего стайка вампиров пошла дальше.
Базир шумно выдохнул. Конфликтов ему ещё не хватало!
–Не тот нынче кровосос пошёл, – признал Абрахам, глядя вслед удаляющейся компании. – В мою молодость вампиры показать себя боялись. А тут…
Базир воспользовался задумчивостью Абрахама и его редким воспоминанием о былом, и спросил:
–А что в письме Ронове?
Ему не давала покоя фраза Армана о том, что нужно убить Рене. И вроде бы как эта участь выпадала Ронове. Арман отказался от пояснений и сказал, что только пошутил, а потом и спрашивать было неловко. Но Базир хотел знать правду.
–В каком из…– начал, было, попавшийся на удочку, но не так, как того ждал Базир, Абрахам, и осёкся. – То есть?
–В каком из? – повторил Базир. – Их что, много? Я думал, Ронове повёз одно письмо…
–Да, разумеется, – Абрахам решил обойтись полуправдой. Это было вернее всего. Вроде бы и не открыл истины, а вроде бы и не солгал. Душа чиста и руки тоже. – Одно письмо для Рене, другое для самого Ронове.
–И что в них? – подозрение крепло.
–В письме Рене просьба прислать к нам на помощь церковников, – Абрахам взглянул на Базира как на идиота. Это отрезвило Базира. – В письме, которое предназначено Ронове, указания, как подать это письмо и как держать себя с Рене.
Указания в письме были, но немного другого толка. Абрахам это знал, но углубляться в правду не стал. Зачем? Базир совестливый! Ещё начнёт переживать. Между тем – всё решено. Давно решено. Выбирали только момент, и обсуждали, что будет после.
–А почему нельзя было сказать? – Звучало разумно, но Базир давно и хорошо уже понял, что у Армана теней в душе и на уме ещё больше, чем у Абрахама. А может быть, больше, чем у всех, кто пугал Базира в принципе за всю жизнь вместе взятых.
–Ну это же Ронове… – Абрахам фыркнул. Елена С. подобралась на своём посту против воли, но и взглянуть в их сторону не посмела. – Ему инструкцию нужно писать на любую инструкцию. Да и Рене хитёр. И Арман щепетилен!
И снова – звучит разумно, но Базир понимал правду. И не потому что слышал от Армана весьма прозрачный намёк, а потому что как-то гладко. Как-то просто. И как-то по-человечески. Не надо быть гением, чтобы доставить письмо. И не надо быть дипломатом, чтобы Рене взял это письмо. Оно в его интересах в любом случае. Как может выглядеть инструкция для Ронове?
«Пункт первый: добраться до Рене.
Пункт второй: встретиться с Рене.
Пункт третий: отдать письмо.
Пункт четвёртый: получить ответ.
Пункт пятый: вернуться обратно?» – как-то так? но Ронове не идиот. Вернее, он трус, да, и у него много слабостей, но поручить ему такое элементарное дело можно!
Но Базир понимал, что Абрахам не даст более разъяснений. Он отболтался и за это уже спасибо! Главное: вывод Базир сделал верный – Рене не жить. Непонятно как и почему, и какая инструкция на самом деле у Ронове, но отчётливо ясно – Рене мертвец.
Из шатра Армана появился сам Арман. Он показался ненадолго, и был бледен – видимо, ритуал подпитки Аманды стал и для него непростым. Но Арман явно оставался доволен. Даже бледность и бессилие, которые должны были пройти где-то к следующему утру бесследно, не давали ему уныния.
–Чего ждём? – спросил он слабым голосом. – Можно заходить. Мёртвый волк живой. Эй, Уэтт! Можешь уносить своего!
Уэтт метнулся к шатру. Теперь Арман мог называть его и волком, и псом, и как угодно, и снова пренебрегать – Уэтт был в долгу. В неоплатном долгу. И Арман собирался взять с этого должника всё, что только можно будет вытрясти. И нужно было спешить: стая Уэтта не будет продолжать выплачивать долг самого Уэтта, и стоит Уэтту дать слабину…
Пропал контроль над стаей!
Вышла следом за Уэттом, на руках которого был уже обернувшийся человеком ослабелый, но живой Риего, качаясь, вышла, а вернее выползла Аманда. Несмотря на измученный вид, она нашла в себе силы напомнить Арману:
–Ивовый настой. Три ложки с мёдом.
Он отмахнулся и удалился в шатёр. Аманда качнула головой, чуть не упала, но её поддержали пока благодарные оборотни. Всей дружной процессией, на зависть и фундамент будущих сказаний об этом славном дне, когда великий Арман снизошёл до оборотня и спас его, они двинулись, распространяя запах псины по лагерю.
Абрахам пошёл вслед за Арманом, им оставалось обговорить очень многое, а Базир. помедлив, уже собирался к ним, когда заметил, как вдруг побелела и бросилась прочь Елена С. Базир оглянулся – никто, кажется, даже Аманда не заметил этого.
