–Пойди, – согласился Базир глухо.
Но Ронове не обратил внимания на его состояние и поднялся, и действительно пошёл. Елену С., он нашёл сразу. Она крутилась возле Аманды, помогала менять повязки какому-то церковнику. Увидев Ронове, и Аманда, и Елена С. нахмурились.
Первым порывом Аманды было прогнать Ронове отсюда. Желательно, тряпкой. Но тряпки под рукой не было, и в порыве разочарования от этого факта, Аманда сдалась – пусть подходит. Сдержала свой порыв и Елена С., которой хотелось броситься к нему навстречу. Но за это время, за всё время, что Ронове не реагировал на неё и не защищал, за всё время хранения своей тайны, Елена С. много думала. И эти мысли разрушили в ней что-то навсегда. Она не бросилась к нему на встречу, но смотрела на его приближение напряжённо.
Ронове остановился за несколько шагов. Аманда кивнула Елене:
–Иди. Тебя же ждёт.
Елена С. и сама знала это. Она теперь многое знала и больше всего – о себе самой. Она никогда не думала, что её ребёнок будет расти в семье без отца, думала, что никогда не допустит этого, но теперь знала – допустит, и так будет даже лучше. Лучше для самого ребёнка.
В первые дни была у неё, конечно, паника. Причём такая, что лезли всякие варианты в голову. Но Аманда пресекла на корню:
–Поднимем! Не дури. Ответственность нести придётся хоть как.
И Елена С. сдалась. Она ещё недавно была молодой и глупой, теперь была просто молодой. Выплаканные слёзы сделали её терпеливее и мудрее.
–Привет! – Ронове улыбнулся ей. И даже распахнул объятия, но она скрестила руки на груди, отошла на шаг назад, задавая тон разговора. – Ладно. Слушай, я знаю, что виноват, много раз виноват и в полной мере. Я не должен был перекладывать на тебя вину, когда всё стало известно…и позже должен был тебя защитить. Но тогда я не мог. Вернее…
Ронове сбился. Тяжело было признавать себя трусом.
–Боялся это сделать, – он сжал руки в кулаки, злясь на собственную слабость, – и потом, много раз я должен был…
Снова заминка. Речь была корявая, сбивчивая, мрачная. Елена С. неожиданно перебила его:
–Никто никому ничего не должен. И ты мне тем более. Ты – советник Армана. Я всего лишь помощница целительницы Аманды. Ты известен, я нет. И всё, что было сделано, было сделано по моему выбору.
К такому повороту Ронове не был готов. Обычно его любили, принимали его извинения. А здесь?!
–Ты же беременна! – он не выдержал своего знания. – Что же с тобой будет?
Елена дрогнула. Она вообще не хотела сообщать Ронове об этом.
–А что будет? – спросила Елена С., недавняя влюблённая дурочка, теперь беспощадно глядящая в лицо тому, кого любила. – Воспитаю. Подниму.
–Я… мы могли бы сделать это вместе, – голос Ронове упал. Он не был готов к такому приёму.
Елена снова дрогнула, но сдержалась. Она всё также, скрестив руки на груди, смотрела в его лицо.
–Предлагаешь брак? – уточнила она.
–Да…– неуверенно промолвил Ронове и повторил уже громче: – Да. Предлагаю.
–Нет, – оборвала Елена С. – Не надо. Не стоит делать то, чего не хочешь, только из боязни за свою совесть. Если бы ты меня любил, хоть немного, ты бы знал, что я мечтала о полной семье для своего ребёнка. Но лучше никакой, чем та, что у нас будет. Ты всегда будешь думать о том, что я нарочно всё подстроила, и о том, что ты мог бы быть свободен. Ты всегда будешь ненавидеть меня за это, и ненависть твоя перейдёт на дитя. Мне этого не нужно. И ты тоже…не нужен.
Один бог знает, сколько сил ушло из души Елены С. на эту небольшую речь. Ронове оцепенело молчал, пока она говорила, и когда она, закончив, повернулась на каблуках, чтобы уйти к Аманде, в её спасительные объятия, вскинулся:
–Но это же и мой ребёнок!
Елена С. повернулась к нему, спросила холодно:
–С чего ты взял?
И ушла, оставив позади вмиг потерявшего опору и блеск в глазах Ронове.
Конечно, это был его ребёнок. Тут не было и вариантов! Но Елена считала, что Ронове не даст ей жизни, и никогда не даст ей стабильности. Аманда в этом её поддержала, она вообще её поддержала очень сильно, хотя изначально и поругалась немного на неосмотрительность. Но ругалась не от зла, от досады. У Аманды же, кроме Елены С. не было никакой семьи и никого близкого. А теперь предстояли новые заботы, в которых не нашлось места для одиночества. О будущем Елена С. не беспокоилась. Она была уверена, что крыша над головой и кусок хлеба для неё и ребёнка всегда будет. Остальное – как небо положит.
Ронове же, глядя её вслед, никак не мог понять, что произошло? Он же предложил ей брак! Он! Ей! Она…отказала. И другая мысль жгла его: неужели, ребёнок не его? неужели, она так искусно играла в любовь к нему, а сама изменила ему?
«Ненавижу…» – подумал Ронове, но ненависть его не имела адреса. В глубине души, где-то на самом дне, Ронове знал, что Елена ни с кем ему не изменяла. И, более того, была права. Но кого-то надо было ненавидеть, а Ронове устал относить всю ненависть к себе, поэтому своё «ненавижу» он адресовал и себе, и ей, и никому одновременно.
–Как прошло? – спросил Базир, встретив мрачного Ронове.
–Ребёнок не мой, – коротко ответил Ронове. Если она хочет так говорить, пусть не удивляется тому, что он её слова так передаёт и другим.
–Не может быть! – Базир рывком поднялся на ноги. – Ты точно к той ходил?
–Может, – отозвался Ронове. – Не хочу больше об этом говорить!
Ронове проследовал мимо, Базир только покачал головою – он лично не верил в то, что услышал от Ронове. Это же Елена! Елена С.! могло ли такое быть?..
Совещание у Армана было назначено сразу же после ужина. Присутствовал весь круг ближайших соратников: молодой вампир Роман, занявший место предателя-Марека; преданный Арману оборотень Уэтт; прошлый охотник за вампирскими головами Керт; Базир (как друг почившего Абрахама), Ронове (как занявший власть над церковниками), Минира, распорядительница продовольствия лагеря и Глэд – без особых талантов, в роли писаря.
–Итак, позвольте всех поприветствовать, – Арман был сама любезность. Он был в очень хорошем настроении, война подходила к концу! – Спасибо, всем спасибо. Как вам известно, скоро мы переходим в абсолютное наступление… Роман?
Вампир, довольный тем, что его поставили на столь высокий пост, очень старался доказать, что сделано это было не зря. Он зачастил:
–Мои…то есть ваши…то есть наши вампиры-разведчики сообщают, что Цитадель, при всех своих силах, остаётся слабой. Дезертирство процветает. Бальтазар не желает сдаваться, но силы не может собрать. Он хочет отступить от границы с уцелевшими и запереться в самой Цитадели…
Роман быстро вытащил из кармана листок.
–Мои вампиры срисовали расположение их лагеря. Вы можете видеть, что они сосредоточили основные силы в самом конце…то есть, в самой близости к Цитадели.
–Это плохо, – заметил Арман, проглядев рисунок. – Цитадель – неприступная крепость, припасов хватит на год, если не два. И их мало. Переходить на осаду пошло и непродуктивно.
–А наших припасов мало, – вставила Минира. – Особенно теперь, когда пришли церковники. Не в обиду вам, Ронове!
Ронове потерянно кивнул, мол, да-да…
–Нам ни в коем случае, нельзя допустить их отхода! – Арман ударил ладонью по столу. – Ни в коем случае! Они хотят уйти в осаду. Мы их должны отрезать от Цитадели.
–Пока мы будем пробиваться к их основным силам…– Уэтт не закончил, махнул рукой, мол, вы и сами понимаете.
Бальтазар знал, что проигрывает эту войну. Он не хотел сдаваться на милость беспощадному Арману, потому что прекрасно знал – ничем хорошим это не закончится. Но и биться до смерти было невозможно. Оставалось пожертвовать частью, самой слабой, выставить её у границ, и, пока силы Армана будут драться со слабыми, уйти под прикрытие магической Цитадели с большей частью достойных и оставшихся верных магов.
–Впереди нас ждут вурдалаки, оборотни, – Керт вздохнул, – ох, сколько бы я поднял золота в былые времена!
Роман оскалился. Арман рявкнул:
–Молчать!
Затем добавил тихо и спокойно:
–Нас больше. И мы воспользуемся этим, чтобы отрезать их от Цитадели. Роман, напомни мне, друг мой, сколько может поднять вверх один вампир в облике летучей мыши?
Роман заморгал глазами часто-часто, закраснелся…
–Пятьдесят-семьдесят килограмм, – ответил Базир вместо вампира. Он всегда много читал, надеялся построить карьеру церковника! А вышло?
–Стыдно не знать о своём племени, – пожурил Арман Романа, но кивнул, – да, это меняет дело.
–Там купол, – напомнил Уэтт. – Допустим, летучие мыши нас перенесут…
–Держи карман шире! – обозлился Роман. – Нашли себе транспорт. И потом, ты сколько весишь, волчок?
–Закончили! – напомнил Арман. – К порядку призываю в первый и в последний раз. В другой раз выкину нарушителя на волчий корм! Так… купол придётся пробивать, в этом Уэтт прав. Они раскинули его над своим лагерем и Цитаделью. И отступят под его прикрытием при первом же нашем шорохе. Нужен маг, который пробьёт купол, а затем массовая атака, которая оторвёт их от Цитадели.
–Ну вас я смогу поднять, – застенчиво сказал Роман. – Если вас одного. Не обещаю, что будет комфортно, но наверх…
–И что дальше? – поинтересовался Уэтт. – Ну пробьёт он купол, и? упадёт вниз, останется один против основной массы Цитадели? Мы, конечно, будем рядом, но Армана мы потерять можем. Скажу честно – Абрахама не хватает. Он бы…
Уэтт скосил глаза на Базира, примолк. Базир сделал вид, что не услышал и сказал сам:
–А разве в Цитадель мы не сможем попасть? Если даже они туда забегут, запрутся.
Арман помрачнел. Он сам знал, что это возможно. Да, это займёт много времени и сил, но маги есть и с той, и с другой стороны. Пробить ворота можно, пройти через ступени, но…
Одно дело проливать кровь врага на поле битвы, делать это честно, и совсем другое – добивать врага в стенах и под столами последнего укрытия. Осада в данном случае была ему лично бы предпочтительнее. Он, как это бы не казалось смешно, боялся проливать кровь в стенах и коридорах Цитадели. Арман рос в ней, учился в ней, как учились его родители, его друзья и его враги. Это место было святыней, оплотом магического искусства, здесь содержались редкости и диковинки, здесь были образцы мировой магии. И теперь Базир – этот человечишка предлагал убивать врагов в этих коридорах и на этих лестницах. Убивать, словно загнанных в угол крыс.
Арману-магу это не нравилось. Но Арман-воин знал, что это вариант. Вариант, которого Арман хотел избежать, который лично ему казался противным, но который был откровенно предложен сейчас. И не было у него аргументов, чтобы переубедить их всех. Да и нечестно это было тоже. они не обязаны участвовать в долгой осаде, терпеть голод и холод, когда можно решить вопрос быстро и кроваво.
–Мы не упустим никого, – медленно промолвил Арман, наконец, решившись. – Будем пытаться убивать массово на поле. Тех, кто укроется в стенах Цитадели, покараем там. Тех, кто бросится в бегство, найдем. Никто не уйдёт. Никто. Пленных не берём.
Арман кивнул Глэду и тот старательно принялся выводить страшные слова.
–Подожди, – Ронове вдруг нахмурился, – как это…пленных не берём?
Он растерянно обернулся на Базира, пытаясь понять, слышал ли это он. Базир слышал. Но Базир видел, как расправился с перебежчиками в их лагерь Арман и уже понял о том, что плена не будет. Понял и принял.
–Мы что…– голос Ронове охрип от волнения, – их всех убьём? Всех?! А если кто-то захочет быть с нами? А если кто-то не хочет быть с ними? И никогда не хотел?
Арман кивнул роману:
–Объясни ему ты.
Роман, довольный поручением, зачастил опять:
–Все наши враги останутся врагами. Цитадель плодила годами тех, кто всегда будет в стане врага. Пленные это та же армия, которая может поднять восстание или…
–Уэтт! – попросил Арман, прерывая Романа. – Объясни лучше ты.
Уэтт кивнул:
–Роман прав – они армия, и останутся ею в плену. Где гарантия того, что они не поднимут восстания или мятежа? Где гарантия, что их соратники, которые уже дезертировали или не пришли биться, не попытаются их из плена освободить? Нет такой гарантии! Нам придётся строить новый порядок, новый мир. И что же у нас получится, если в тылу нас будет ждать наш враг?
–Но не все же…– Ронове переводил взгляд с одного лица на другое, ища ответ, ища спасение. Не находил.
–Это частности, – заметила жёстко Минира. Седовласая, с плотно поджатыми губами, всегда заботившаяся о лагере, о запасах, о людях, она была сейчас жестока. – Частности проигрывают большинству. У нас нет времени, чтобы отделять зёрна от плевел.
–Речь о жизнях! – возмутился Ронове. – Базир! Хоть ты скажи!
–Речь о врагах, – тихо сказал Базир. – которые всегда будут нам врагами.
Ронове сник. Он не был жесток к большинству. Он уничтожал магов-одиночек, вурдалаков и прочую нечисть, но чтобы всех?.. всех, кто не с ними?
–Все, кто не с нами, будут против нас, – Арман всё-таки вступил. – Когда-то давно одна восточная царица, учреждая в своих землях суд, сказала, что лучше пощадит девять виновных, чем казнит одного невиновного. У нас должно быть наоборот. Мы не можем позволить себе быть милосердными. Новый мир приходит на крови. Мир должен очиститься, чтобы зажить.
–Ты же сам маг! – Ронове предпринял ещё одну, уже слабую попытку. – И в твоих рядах есть маги. И вампиры. И ведьмы, и…
–Ключевая фраза: «они в моих рядах», – согласился Арман и глаза его блеснули.
Ронове, сам не зная того, затронул мысль, которую уже видел в будущем Арман. Он знал, что после очистки тех, кто был за Цитадель, он должен будет почистить и свои ряды. Потому что новый мир должен быть единым. Он не должен иметь раскола, каких-то лидеров и каких-то героев кроме книжных. И все, кто отличатся в его рядах, будут опасны, к несчастью. И придётся, увы, от них избавляться. Но тихо, аккуратно. Сначала надо будет низвергнуть оборотней – их никто никогда не любил и не полюбит. Потом вампиров…
В конце концов, новый мир должен будет держаться строгостью и единством. Он не будет помнить никого, кроме Армана и тех, кто будет ему нужен. И тогда уже будет благо, и будет новая жизнь. Нет ничего более ядовитого, чем память. Но Арман сотрёт её и создаст новый мир. И там будет всё то, за что они страдали, за что бились, и за что Арман принесёт свою великую жертву – своих соратников.
–Я…– Ронове сглотнул, – да я сейчас уведу своих!
–Куда? – спросил Арман спокойно. Ни угроза, ни даже то, что Ронове поднялся, не произвело на него впечатления. – Куда ты пойдёшь и кого ты поведёшь? Ты думаешь, они пойдут за тобой? После того, как поймут, что ты струсил биться?
–Я готов биться! – возразил Ронове. – Я не готов убивать всех!
–Не убивай, – согласился Арман. – Иди из шатра, иди к своим церковникам, расскажи о том, что услышал здесь, и предложи им уйти. Посмотрим, кто тебя быстрее порвёт: кто-то из Цитадели, напав на твой след или твои же церковники.
Ронове сел.
–Есть шанс, – сказала Минира строго, – покончить навсегда с теми, кто плодит зло не по закону. Есть вариант подчинить всю магию людскому миру. И есть возможность вернуть церковников на место, напомнить им, что не они одни боролись с Цитаделью, и не они победили её!
–Но придётся проявить жестокость, – заметил Уэтт с сочувствием. – Или правда иди, пока не стало поздно. Иди, если тебе их жаль.
Но Ронове не обратил внимания на его состояние и поднялся, и действительно пошёл. Елену С., он нашёл сразу. Она крутилась возле Аманды, помогала менять повязки какому-то церковнику. Увидев Ронове, и Аманда, и Елена С. нахмурились.
Первым порывом Аманды было прогнать Ронове отсюда. Желательно, тряпкой. Но тряпки под рукой не было, и в порыве разочарования от этого факта, Аманда сдалась – пусть подходит. Сдержала свой порыв и Елена С., которой хотелось броситься к нему навстречу. Но за это время, за всё время, что Ронове не реагировал на неё и не защищал, за всё время хранения своей тайны, Елена С. много думала. И эти мысли разрушили в ней что-то навсегда. Она не бросилась к нему на встречу, но смотрела на его приближение напряжённо.
Ронове остановился за несколько шагов. Аманда кивнула Елене:
–Иди. Тебя же ждёт.
Елена С. и сама знала это. Она теперь многое знала и больше всего – о себе самой. Она никогда не думала, что её ребёнок будет расти в семье без отца, думала, что никогда не допустит этого, но теперь знала – допустит, и так будет даже лучше. Лучше для самого ребёнка.
В первые дни была у неё, конечно, паника. Причём такая, что лезли всякие варианты в голову. Но Аманда пресекла на корню:
–Поднимем! Не дури. Ответственность нести придётся хоть как.
И Елена С. сдалась. Она ещё недавно была молодой и глупой, теперь была просто молодой. Выплаканные слёзы сделали её терпеливее и мудрее.
–Привет! – Ронове улыбнулся ей. И даже распахнул объятия, но она скрестила руки на груди, отошла на шаг назад, задавая тон разговора. – Ладно. Слушай, я знаю, что виноват, много раз виноват и в полной мере. Я не должен был перекладывать на тебя вину, когда всё стало известно…и позже должен был тебя защитить. Но тогда я не мог. Вернее…
Ронове сбился. Тяжело было признавать себя трусом.
–Боялся это сделать, – он сжал руки в кулаки, злясь на собственную слабость, – и потом, много раз я должен был…
Снова заминка. Речь была корявая, сбивчивая, мрачная. Елена С. неожиданно перебила его:
–Никто никому ничего не должен. И ты мне тем более. Ты – советник Армана. Я всего лишь помощница целительницы Аманды. Ты известен, я нет. И всё, что было сделано, было сделано по моему выбору.
К такому повороту Ронове не был готов. Обычно его любили, принимали его извинения. А здесь?!
–Ты же беременна! – он не выдержал своего знания. – Что же с тобой будет?
Елена дрогнула. Она вообще не хотела сообщать Ронове об этом.
–А что будет? – спросила Елена С., недавняя влюблённая дурочка, теперь беспощадно глядящая в лицо тому, кого любила. – Воспитаю. Подниму.
–Я… мы могли бы сделать это вместе, – голос Ронове упал. Он не был готов к такому приёму.
Елена снова дрогнула, но сдержалась. Она всё также, скрестив руки на груди, смотрела в его лицо.
–Предлагаешь брак? – уточнила она.
–Да…– неуверенно промолвил Ронове и повторил уже громче: – Да. Предлагаю.
–Нет, – оборвала Елена С. – Не надо. Не стоит делать то, чего не хочешь, только из боязни за свою совесть. Если бы ты меня любил, хоть немного, ты бы знал, что я мечтала о полной семье для своего ребёнка. Но лучше никакой, чем та, что у нас будет. Ты всегда будешь думать о том, что я нарочно всё подстроила, и о том, что ты мог бы быть свободен. Ты всегда будешь ненавидеть меня за это, и ненависть твоя перейдёт на дитя. Мне этого не нужно. И ты тоже…не нужен.
Один бог знает, сколько сил ушло из души Елены С. на эту небольшую речь. Ронове оцепенело молчал, пока она говорила, и когда она, закончив, повернулась на каблуках, чтобы уйти к Аманде, в её спасительные объятия, вскинулся:
–Но это же и мой ребёнок!
Елена С. повернулась к нему, спросила холодно:
–С чего ты взял?
И ушла, оставив позади вмиг потерявшего опору и блеск в глазах Ронове.
Конечно, это был его ребёнок. Тут не было и вариантов! Но Елена считала, что Ронове не даст ей жизни, и никогда не даст ей стабильности. Аманда в этом её поддержала, она вообще её поддержала очень сильно, хотя изначально и поругалась немного на неосмотрительность. Но ругалась не от зла, от досады. У Аманды же, кроме Елены С. не было никакой семьи и никого близкого. А теперь предстояли новые заботы, в которых не нашлось места для одиночества. О будущем Елена С. не беспокоилась. Она была уверена, что крыша над головой и кусок хлеба для неё и ребёнка всегда будет. Остальное – как небо положит.
Ронове же, глядя её вслед, никак не мог понять, что произошло? Он же предложил ей брак! Он! Ей! Она…отказала. И другая мысль жгла его: неужели, ребёнок не его? неужели, она так искусно играла в любовь к нему, а сама изменила ему?
«Ненавижу…» – подумал Ронове, но ненависть его не имела адреса. В глубине души, где-то на самом дне, Ронове знал, что Елена ни с кем ему не изменяла. И, более того, была права. Но кого-то надо было ненавидеть, а Ронове устал относить всю ненависть к себе, поэтому своё «ненавижу» он адресовал и себе, и ей, и никому одновременно.
–Как прошло? – спросил Базир, встретив мрачного Ронове.
–Ребёнок не мой, – коротко ответил Ронове. Если она хочет так говорить, пусть не удивляется тому, что он её слова так передаёт и другим.
–Не может быть! – Базир рывком поднялся на ноги. – Ты точно к той ходил?
–Может, – отозвался Ронове. – Не хочу больше об этом говорить!
Ронове проследовал мимо, Базир только покачал головою – он лично не верил в то, что услышал от Ронове. Это же Елена! Елена С.! могло ли такое быть?..
Совещание у Армана было назначено сразу же после ужина. Присутствовал весь круг ближайших соратников: молодой вампир Роман, занявший место предателя-Марека; преданный Арману оборотень Уэтт; прошлый охотник за вампирскими головами Керт; Базир (как друг почившего Абрахама), Ронове (как занявший власть над церковниками), Минира, распорядительница продовольствия лагеря и Глэд – без особых талантов, в роли писаря.
–Итак, позвольте всех поприветствовать, – Арман был сама любезность. Он был в очень хорошем настроении, война подходила к концу! – Спасибо, всем спасибо. Как вам известно, скоро мы переходим в абсолютное наступление… Роман?
Вампир, довольный тем, что его поставили на столь высокий пост, очень старался доказать, что сделано это было не зря. Он зачастил:
–Мои…то есть ваши…то есть наши вампиры-разведчики сообщают, что Цитадель, при всех своих силах, остаётся слабой. Дезертирство процветает. Бальтазар не желает сдаваться, но силы не может собрать. Он хочет отступить от границы с уцелевшими и запереться в самой Цитадели…
Роман быстро вытащил из кармана листок.
–Мои вампиры срисовали расположение их лагеря. Вы можете видеть, что они сосредоточили основные силы в самом конце…то есть, в самой близости к Цитадели.
–Это плохо, – заметил Арман, проглядев рисунок. – Цитадель – неприступная крепость, припасов хватит на год, если не два. И их мало. Переходить на осаду пошло и непродуктивно.
–А наших припасов мало, – вставила Минира. – Особенно теперь, когда пришли церковники. Не в обиду вам, Ронове!
Ронове потерянно кивнул, мол, да-да…
–Нам ни в коем случае, нельзя допустить их отхода! – Арман ударил ладонью по столу. – Ни в коем случае! Они хотят уйти в осаду. Мы их должны отрезать от Цитадели.
–Пока мы будем пробиваться к их основным силам…– Уэтт не закончил, махнул рукой, мол, вы и сами понимаете.
Бальтазар знал, что проигрывает эту войну. Он не хотел сдаваться на милость беспощадному Арману, потому что прекрасно знал – ничем хорошим это не закончится. Но и биться до смерти было невозможно. Оставалось пожертвовать частью, самой слабой, выставить её у границ, и, пока силы Армана будут драться со слабыми, уйти под прикрытие магической Цитадели с большей частью достойных и оставшихся верных магов.
–Впереди нас ждут вурдалаки, оборотни, – Керт вздохнул, – ох, сколько бы я поднял золота в былые времена!
Роман оскалился. Арман рявкнул:
–Молчать!
Затем добавил тихо и спокойно:
–Нас больше. И мы воспользуемся этим, чтобы отрезать их от Цитадели. Роман, напомни мне, друг мой, сколько может поднять вверх один вампир в облике летучей мыши?
Роман заморгал глазами часто-часто, закраснелся…
–Пятьдесят-семьдесят килограмм, – ответил Базир вместо вампира. Он всегда много читал, надеялся построить карьеру церковника! А вышло?
–Стыдно не знать о своём племени, – пожурил Арман Романа, но кивнул, – да, это меняет дело.
–Там купол, – напомнил Уэтт. – Допустим, летучие мыши нас перенесут…
–Держи карман шире! – обозлился Роман. – Нашли себе транспорт. И потом, ты сколько весишь, волчок?
–Закончили! – напомнил Арман. – К порядку призываю в первый и в последний раз. В другой раз выкину нарушителя на волчий корм! Так… купол придётся пробивать, в этом Уэтт прав. Они раскинули его над своим лагерем и Цитаделью. И отступят под его прикрытием при первом же нашем шорохе. Нужен маг, который пробьёт купол, а затем массовая атака, которая оторвёт их от Цитадели.
–Ну вас я смогу поднять, – застенчиво сказал Роман. – Если вас одного. Не обещаю, что будет комфортно, но наверх…
–И что дальше? – поинтересовался Уэтт. – Ну пробьёт он купол, и? упадёт вниз, останется один против основной массы Цитадели? Мы, конечно, будем рядом, но Армана мы потерять можем. Скажу честно – Абрахама не хватает. Он бы…
Уэтт скосил глаза на Базира, примолк. Базир сделал вид, что не услышал и сказал сам:
–А разве в Цитадель мы не сможем попасть? Если даже они туда забегут, запрутся.
Арман помрачнел. Он сам знал, что это возможно. Да, это займёт много времени и сил, но маги есть и с той, и с другой стороны. Пробить ворота можно, пройти через ступени, но…
Одно дело проливать кровь врага на поле битвы, делать это честно, и совсем другое – добивать врага в стенах и под столами последнего укрытия. Осада в данном случае была ему лично бы предпочтительнее. Он, как это бы не казалось смешно, боялся проливать кровь в стенах и коридорах Цитадели. Арман рос в ней, учился в ней, как учились его родители, его друзья и его враги. Это место было святыней, оплотом магического искусства, здесь содержались редкости и диковинки, здесь были образцы мировой магии. И теперь Базир – этот человечишка предлагал убивать врагов в этих коридорах и на этих лестницах. Убивать, словно загнанных в угол крыс.
Арману-магу это не нравилось. Но Арман-воин знал, что это вариант. Вариант, которого Арман хотел избежать, который лично ему казался противным, но который был откровенно предложен сейчас. И не было у него аргументов, чтобы переубедить их всех. Да и нечестно это было тоже. они не обязаны участвовать в долгой осаде, терпеть голод и холод, когда можно решить вопрос быстро и кроваво.
–Мы не упустим никого, – медленно промолвил Арман, наконец, решившись. – Будем пытаться убивать массово на поле. Тех, кто укроется в стенах Цитадели, покараем там. Тех, кто бросится в бегство, найдем. Никто не уйдёт. Никто. Пленных не берём.
Арман кивнул Глэду и тот старательно принялся выводить страшные слова.
–Подожди, – Ронове вдруг нахмурился, – как это…пленных не берём?
Он растерянно обернулся на Базира, пытаясь понять, слышал ли это он. Базир слышал. Но Базир видел, как расправился с перебежчиками в их лагерь Арман и уже понял о том, что плена не будет. Понял и принял.
–Мы что…– голос Ронове охрип от волнения, – их всех убьём? Всех?! А если кто-то захочет быть с нами? А если кто-то не хочет быть с ними? И никогда не хотел?
Арман кивнул роману:
–Объясни ему ты.
Роман, довольный поручением, зачастил опять:
–Все наши враги останутся врагами. Цитадель плодила годами тех, кто всегда будет в стане врага. Пленные это та же армия, которая может поднять восстание или…
–Уэтт! – попросил Арман, прерывая Романа. – Объясни лучше ты.
Уэтт кивнул:
–Роман прав – они армия, и останутся ею в плену. Где гарантия того, что они не поднимут восстания или мятежа? Где гарантия, что их соратники, которые уже дезертировали или не пришли биться, не попытаются их из плена освободить? Нет такой гарантии! Нам придётся строить новый порядок, новый мир. И что же у нас получится, если в тылу нас будет ждать наш враг?
–Но не все же…– Ронове переводил взгляд с одного лица на другое, ища ответ, ища спасение. Не находил.
–Это частности, – заметила жёстко Минира. Седовласая, с плотно поджатыми губами, всегда заботившаяся о лагере, о запасах, о людях, она была сейчас жестока. – Частности проигрывают большинству. У нас нет времени, чтобы отделять зёрна от плевел.
–Речь о жизнях! – возмутился Ронове. – Базир! Хоть ты скажи!
–Речь о врагах, – тихо сказал Базир. – которые всегда будут нам врагами.
Ронове сник. Он не был жесток к большинству. Он уничтожал магов-одиночек, вурдалаков и прочую нечисть, но чтобы всех?.. всех, кто не с ними?
–Все, кто не с нами, будут против нас, – Арман всё-таки вступил. – Когда-то давно одна восточная царица, учреждая в своих землях суд, сказала, что лучше пощадит девять виновных, чем казнит одного невиновного. У нас должно быть наоборот. Мы не можем позволить себе быть милосердными. Новый мир приходит на крови. Мир должен очиститься, чтобы зажить.
–Ты же сам маг! – Ронове предпринял ещё одну, уже слабую попытку. – И в твоих рядах есть маги. И вампиры. И ведьмы, и…
–Ключевая фраза: «они в моих рядах», – согласился Арман и глаза его блеснули.
Ронове, сам не зная того, затронул мысль, которую уже видел в будущем Арман. Он знал, что после очистки тех, кто был за Цитадель, он должен будет почистить и свои ряды. Потому что новый мир должен быть единым. Он не должен иметь раскола, каких-то лидеров и каких-то героев кроме книжных. И все, кто отличатся в его рядах, будут опасны, к несчастью. И придётся, увы, от них избавляться. Но тихо, аккуратно. Сначала надо будет низвергнуть оборотней – их никто никогда не любил и не полюбит. Потом вампиров…
В конце концов, новый мир должен будет держаться строгостью и единством. Он не будет помнить никого, кроме Армана и тех, кто будет ему нужен. И тогда уже будет благо, и будет новая жизнь. Нет ничего более ядовитого, чем память. Но Арман сотрёт её и создаст новый мир. И там будет всё то, за что они страдали, за что бились, и за что Арман принесёт свою великую жертву – своих соратников.
–Я…– Ронове сглотнул, – да я сейчас уведу своих!
–Куда? – спросил Арман спокойно. Ни угроза, ни даже то, что Ронове поднялся, не произвело на него впечатления. – Куда ты пойдёшь и кого ты поведёшь? Ты думаешь, они пойдут за тобой? После того, как поймут, что ты струсил биться?
–Я готов биться! – возразил Ронове. – Я не готов убивать всех!
–Не убивай, – согласился Арман. – Иди из шатра, иди к своим церковникам, расскажи о том, что услышал здесь, и предложи им уйти. Посмотрим, кто тебя быстрее порвёт: кто-то из Цитадели, напав на твой след или твои же церковники.
Ронове сел.
–Есть шанс, – сказала Минира строго, – покончить навсегда с теми, кто плодит зло не по закону. Есть вариант подчинить всю магию людскому миру. И есть возможность вернуть церковников на место, напомнить им, что не они одни боролись с Цитаделью, и не они победили её!
–Но придётся проявить жестокость, – заметил Уэтт с сочувствием. – Или правда иди, пока не стало поздно. Иди, если тебе их жаль.
