Охотник откинул крышку с коробки, и Стефания увидела четыре ряда карточек, разделенных между собой листами свернутой бумаги. Каждая карточка сама была тоненькой и содержала в себе лишь несколько строк информации.
Абрахам взял наугад одну и прочел с неё:
–Дело – «двести шесть-дробь один». Валькенбург, население около двухсот человек. Уничтожен вампир. Приблизительное число жертв – девять человек в возрасте от пяти до тридцати трёх лет. Уничтожен заклинанием жизни. подпись, дата.
Стефания выслушала с почтенным молчанием. Валькенбург ей не говорил ни о чем, да и вампиров она не встречала еще ни разу, так – пара мелких ведьм и магов, а вот остальная магическая братия – вампиры, оборотни, некроманты, нимфы и русалки – все это было еще ей знакомо только по рассказам.
–Прошлый год был урожайным на всякую шушеру, – объяснил Абрахам, вкладывая карточку на ее законное место. – В основном по мелочи – вампиры, заблудшие слабенькие маги и ведьмы. Четыре ряда – я думаю, даже ты можешь сосчитать! Это весь мой прошлый год. Тут почти триста карточек, триста дел. Не все были уничтожены…
Абрахам умолк на мгновение – это было его профессиональной раной. Несколько раз за прошлый год он едва не погиб, нет, такое и раньше бывало, но в прошлом году одно из смертельных ранений ему едва-едва не нанес вампир.
Вампиров Абрахам презирал. Он и охотился на них без азарта, в его представлении все они были глупыми, наглыми и отвратительно неловкими.
Впрочем, не только Абрахам презирал вампиров. Даже церковники сходились тут единодушно – тошнотворно! Абрахаму хватало легкого заклинания, чтобы лишить вампира скорости и уничтожить его, а церковникам пары зарядов энергии Животворящего Креста, чтобы разнести врага в клочья, или, если не повезет, сгинуть самим.
Именно по этой причине в прошлом году Абрахам не внял серьезности ситуации и тогда, во-первых, упустил своего врага, а во-вторых, едва не умер сам.
–Но читать даже ты умеешь! – закончил Абрахам, почувствовав на себе взгляд Стефании, ожидавшей в том же почтительном молчании продолжения. – Так! все дела должны быть на месте, в том же порядке, в каком я их тебе даю. Ясно?
Стефания кивнула, каким–то интуитивным чувством поняв, что говорить не стоит.
–Отсюда ты их не выносишь, – продолжал Абрахам, – ясно?
Стефания повторила кивок.
–Переписываешь без вопросов, не отвлекая меня…– Абрахам хмыкнул, – это все героически выглядит, но я не собираюсь отвечать тебе о каждом деле. Ну?
–Ясно, – согласилась Стефания. Ей было уже давно понятно, что вся ее жизнь – это пустое и серое существование, которое нельзя было изменить. Скука дней догнала ее даже в статусе помощницы охотника. Интересно было участвовать в поисках, на которые брал ее пару раз Абрахам, расщедрившись. А вот составлять реестр уничтоженных магических существ было совсем неинтересно.
Но Стефания была покорна и терпелива, потому что ей больше ничего не оставалось. Она села на выделенный ей стул, заняла самый краешек стола, а по другую сторону устроился Абрахам, склоняясь над своей картой – следы того, осрамившего его вампира, вели в Сарматские горы, но Абрахам хотел выучить карту наизусть, чтобы не прибегать к ней. Задетый за живое презренным существом, он не мог отступить теперь и желал уничтожить этого своего врага.
А Стефании ничего не оставалось, как погрузиться в карточки Абрахама. Задачу здорово облегчало то, что у него оказался удивительно разборчивый, въедливо-аккуратный почерк. Все строки были словно бы выверены, каждая буква прописана чётко, вдавлена в бумагу.
Переписывать было очень легко, и Стефания наловчилась аккуратно вытаскивать карточку, переписывать ее сведения в лист бумаги, затем вставлять ее обратно и брать следующую. Она, зная, как ненавидит Абрахам лишний шум, старалась его не производить и вскоре отточила свое мастерство до того, что тратила на одно дело не больше двух минут.
Стефания старалась вчитываться в дела, запоминать номера, зная также и то, что Абрахам помнит самые известные дела именно по номерам, и желая блеснуть как-нибудь также своей памятью, где-нибудь в непринужденном разговоре сказать вдруг:
–Это как в деле сто восемьдесят три – дробь один – ноль, помните? Как? Известное же было дело!
Но это все были мечты. Непринужденных разговоров у Стефании было мало, и они редко касались именно работы. Вернее, именно такого рода работа. Большая часть тех, кто заговаривал со Стефанией, либо не касалась темы работы, полагая, что ей, бедняжке, нелегко такое слушать, либо начинала сочувствовать:
–Как ты работаешь с таким чудовищем?
А она сама не знала. Ей хотелось уйти, порою, это было правдой. Но уходить нужно ведь куда-то, да и нужна для этого была смелость. Минутами же Стефании казалось, что с Абрахамом не так и сложно. К тому же, слушая других помощников охотников, она убеждалась в том, что у нее относительно свободная деятельность: не приходится обстирывать, готовить и дегустировать блюда охотников, не нужно наводить порядок, не требуется писать за них отчеты и ездить на разведку. Так чего же? Не потерпит она, Стефания, дурного характера Абрахама? Ей нужно делать не так и много, но самое главное – сильно не раздражать его, не пререкаться, не спорить…
Еще бы не предавать, конечно, но здесь Стефания раз за разом обещала себе найти выход и избавиться от сетей Рене. Как именно найти она не знала, но обещала и верила в свои обещания.
«Дело номер двести тринадцать – дробь два. Трентино. Оборотень. Предположительно – две жертвы. Уничтожен. Подпись, дата»
Оборотни! Безумцы, которых так сложно вычислить. Зависимые своих безумством от лунного цикла. Большую часть времени ведут себя как обычные люди, нередко хорошие семьянины, любящие отцы, уважаемые жители городов и деревень. Ну, подумаешь, исчезают куда-то на два-три дня… Кто будет вычислять, что это связано с полнолунием? Ну возвращаются же потом! Мало ли – болезнь, или запой – многое можно объяснить, если не особенно ищешь объяснения.
А то, что кого-то где-то на окраине города подрали – так нечего ходить подле лесной чащи! Мало ли – волки, медведи…
Оборотней всегда сложно найти, но Стефания видела уже третьего подряд и все шли из Трентино. Там что, эпидемия была?
–Они все были из одной семьи, – произнес вдруг Абрахам, и Стефания от неожиданности дернулась и посадила на край листа чернильную уродливую кляксу.
–Неумеха! – без тени удивления, словно ничего хорошего он от нее вообще никогда и не ждал, произнес Абрахам.
–Простите, – пролепетала Стефания. – Простите, я, должно быть, думала вслух…
–Не может думать человек, которому нечем думать, – возразил Абрахам. – Ты вдруг перестала скрипеть пером, а по моим расчетам ты должна была как раз быть на Трентинских оборотнях.
Он приподнялся на стуле, заглядывая в лист Стефании. Она, угадав это, пододвинула и даже развернула лист к нему, чтобы охотнику было удобнее смотреть.
–Отвратительный почерк! Совершенно мягкая, нетренированная рука, слабая! – сообщил Абрахам, пробегая взглядом список. – Буквы дрожат, строка ползет! Тьфу.
На взгляд Стефании буквы у нее были обычными. Да, не такими вдавленными и вычерченными как у Абрахама, но все–таки не до такой степени кривости, как это преподносил сейчас он.
–Трентинские оборотни – семья, – продолжал Абрахам, – отец, мать и сын.
–Мать? – удивилась Стефания и осеклась. – Простите!
–Если у тебя есть вопрос, ты можешь его задать, – уточнил Абрахам. – Я сказал, что не буду рассказывать о каждом своем деянии, но это не значит, что я не отвечу совсем уже ни на что.
Стефания моргнула. Она уже не в первый раз попадала в подобную ловушку. Сначала Абрахам говорил ей что-то в духе «не спрашивай», потом вдруг разъяснял что–то, и говорил, что спросить она может. И это расстраивало Стефанию куда сильнее его замечаний и оскорблений. Как себя вести она не понимала, и каждый раз краснела и терялась.
–Да, мать, – продолжал Абрахам. – Между прочим, советую тебе запомнить, что женщины-оборотни куда опаснее мужчин. В отличие от них они могут передать свою заразу не только взрослому человеку, но и ребенку. Также вычислить их сложнее…
–Почему? – Стефания внимательно слушала и старательно запоминала. Она не знала, пригодится ей это или нет, но привычно подчинялась.
Абрахам взглянул на нее с нескрываемой жалостью:
–А ты почему удивилась, узнав про мать?
–Я…ну, я просто не знала, что бывают женщины-оборотни.
–Вот и никто обычно так и не думает. Людям вообще несвойственны размышления! – усмехнулся Абрахам и опустил глаза к своим бумагам. Стефания поняла, что диалог прерван и вернулась к работе, осмысливая услышанное.
Ее поразили даже не сколько женщины-оборотни, ведь чего только не бывает в мире магических тварей, с которыми так усердно сражает Животворящий Крест, сколько то, что Абрахам решил разъяснить для нее этот момент и сам предугадал ее вопрос.
«Дело двести шестнадцать – дробь один. Готард. Ведьма. Четырнадцать приворотов (два могильных), наведение порчи, мор скота, продажа ядов, жертвоприношение (возможно, доказательств нет), сглаз, проклятия. Уничтожена костром при содействии священник Готарда. Дата, подпись».
«Дело двести семнадцать – дробь ноль. Герзау. Ведьма. Ворожба, гадание, порча, сглаз, жертвоприношения, мор, яды, утробная вытравка, ритуальная магия. Скрылась от правосудия, погоня результат не принесла. Дата, подпись».
Стефания нервно сглотнула, не решаясь задать вопрос. Абрахам снова неожиданно вторгся в мирную деятельность:
–Эта тварь действительно скрылась от меня. Если бы городской глава Герзау не стал мне перечить, а сразу бы принял меры, этого бы не произошло!
–Он не поверил? – осмелилась Стефания.
–Она была женой городского главы, – махнул рукой Абрахам. – Идеальное прикрытие. Начала ворожить и колдовать еще до брака, а затем быстренько вышла замуж. Кто подумает на почтенную госпожу, покровительствующую городу, открывающую дома презрения и своими руками готовящую суп для нищих? То-то же!
–Я бы не подумала…– призналась Стефания.
–Думать тебе нечем, – напомнил Абрахам, – все свидетельства налицо. Она скрылась, пока я пререкался с ее муженьком. Но ничего…
В глазах Абрахама полыхнуло что–то стальное.
–Что с ним стало? – тихо спросила Стефания, неуверенная в том, что хочет знать ответ.
–Его покарали за препятствия следствию. Церковь вняла моему запросу и приехала с разбирательствами…впрочем, тебе–то что? Вдовца себе ищешь?
–Интересно, – потупилась Стефания.
–Интересно! – передразнил Абрахам, – переписывай уже.
Стефания ткнулась в лист и продолжила работать.
«Дело двести восемнадцать – дробь один. Ворожея. Уничтожена. Дата, подпись» никаких строчек больше не было, ни записей о жертвах, никаких пометок. Стефания даже перевернула карточку, но не нашла ни одной строки.
–Что-то еще? – по голосу Абрахама было понятно, что он раздосадован на медлительность работы Стефании и она, сориентировавшись, поспешила сунуть карточку обратно, торопливо ответив:
–Нет-нет!
Не следовало злоупотреблять неожиданными ответами, даже предупредительными! – когда речь шла об Абрахаме. Стефания торопливо переписывала, стараясь действовать по-прежнему без шума. Но вслед за ворожеей ей попалось еще семь карточек без пометок, лишь надписи: «вампир», «оборотень», «ведьма», «маг», «маг», «ворожея», «ведьма», название местечек, где они были обнаружены, подпись «уничтожен»/»уничтожена», дата и подпись.
Это было странно. Ни жертв, ни деяний! Особенно когда речь касалась вампира и оборотня – чтобы их поймать, нужны точные доказательства, число жертв. Что это значит? Не успели сосчитать? Или забыли внести в картотеку?
Стефания исподтишка глянула на Абрахама, он сидел все также над картой, и что–то сосредоточенно перерисовывал из нее на маленький листочек. Стефания сама возразила своим мыслям: нет, этот ни за что не забудет внести данные в свои карточки и другого, кто забудет, прознав, сожрет. И даже не подавится.
Тогда – почему эти карточки оказались так…пустоваты?
Стефания переписывала, не думая уже о содержании новых карточек, те, пустоватые, почему-то не шли из ее мыслей. Она знала, что это плохо, но ничего не могла поделать с собою, что-то было в них не то, не так, чужое и непонятное и трудно было сосредоточиться на чем-то.
И только взгляд на следующую карточку, исписанную с двух сторон мелким почерком, заставил ее вынырнуть из своих тягучих и ненужных размышлений, пользы и толка от которых не было, ведь она не могла последовать за разгадкой и все, что оставалось, лишь мучить свой разум беспокойством и смутой.
Стефания вгляделась в карточку.
«Дело двести пятьдесят три – дробь ноль. Шегешвар. Вампир. Приблизительное число жертв от двадцати пяти до ста семидесяти человек. Возраст вампира установить не удалось. Место обитания (приблизительно) Сарматские горы – южная или западная часть. Враг дал бой, применял защитные заклинания высшего порядка, вел себя спокойно, нагло, от атаки уклонялся и отражал заклинания. Ранив охотника, скрылся. От погони не поступило донесений. Личное мнение: тварь, нуждающаяся в немедленном уничтожении. Дата, подпись».
Стефания догадывалась, что спрашивать не стоит, но не смогла сдержаться.
–Абрахам…
–Дело двести пятьдесят три – дробь ноль? – сразу угадал охотник. Он давно уже оторвался от бумаг и наблюдал за тем, как Стефания вглядывается в карточку его врага.
–Если позволите, – не стала отрицать Стефания.
Абрахам хлопнул ладонью по столу, от чего даже чернильница подпрыгнула:
–Эта кровососущая тварь! Это богохульное исчадие… да, я упустил его, если ты об этом! Я упустил эту сволочь, эту…
–Абрахам, я хотела спросить о другом! – торопливо вклинилась Стефания, опасаясь, что сейчас охотник перейдет в неконтролируемые монологи о том, как вся магическая братия вредит Кресту и Богу. Конечно, это было правдой – Стефанию так и воспитывали, но она сейчас не хотела слышать все то, что уже слышала много раз. – Я хотела спросить, если вы, конечно, позволите… о трех моментах.
Абрахам кивнул, не сводя с ее лица нехорошего, испытующего взгляда.
–Почему число жертв так различно? – Стефания нервно дернула плечом, но заставила себя выдерживать взгляд Абрахама. – Почему вампир имел заклинания, если это удел магов и ведьм? у вампиров ведь…то есть, я могу ошибаться, но нас учили, что у вампиров трансформация, сила, скорость – характеристики только физические. Магия – это не из другой ли области?
–А третий момент? – неожиданно тихо спросил Абрахам и Стефания закончила:
–Почему вампир, ранив…охотника, ушел? Почему не добил? Не выпил кровь? Опять же, могу ошибаться, но нас учили, что у вампиров есть вечный голод и больше никакого чувства.
–А ты не такая дура, как кажешься…– промолвил Абрахам со странной интонацией в голосе, прежде незнакомой Стефании.
Стефания вытаращила глаза: ее сейчас что, похвалили?
–Не возгордись, – посоветовал Абрахам, – две брошенные в точку фразы не показатель ума. Но они и показатель того, что ты не совсем дура. Что ж…
Он еще помедлил, затем решил все–таки ответить:
–Это мой самый страшный провал. Различие в жертвах…тут сложно сказать, кто гибнет в горах по собственной глупости, а кто попал к нему на корм.
Абрахам взял наугад одну и прочел с неё:
–Дело – «двести шесть-дробь один». Валькенбург, население около двухсот человек. Уничтожен вампир. Приблизительное число жертв – девять человек в возрасте от пяти до тридцати трёх лет. Уничтожен заклинанием жизни. подпись, дата.
Стефания выслушала с почтенным молчанием. Валькенбург ей не говорил ни о чем, да и вампиров она не встречала еще ни разу, так – пара мелких ведьм и магов, а вот остальная магическая братия – вампиры, оборотни, некроманты, нимфы и русалки – все это было еще ей знакомо только по рассказам.
–Прошлый год был урожайным на всякую шушеру, – объяснил Абрахам, вкладывая карточку на ее законное место. – В основном по мелочи – вампиры, заблудшие слабенькие маги и ведьмы. Четыре ряда – я думаю, даже ты можешь сосчитать! Это весь мой прошлый год. Тут почти триста карточек, триста дел. Не все были уничтожены…
Абрахам умолк на мгновение – это было его профессиональной раной. Несколько раз за прошлый год он едва не погиб, нет, такое и раньше бывало, но в прошлом году одно из смертельных ранений ему едва-едва не нанес вампир.
Вампиров Абрахам презирал. Он и охотился на них без азарта, в его представлении все они были глупыми, наглыми и отвратительно неловкими.
Впрочем, не только Абрахам презирал вампиров. Даже церковники сходились тут единодушно – тошнотворно! Абрахаму хватало легкого заклинания, чтобы лишить вампира скорости и уничтожить его, а церковникам пары зарядов энергии Животворящего Креста, чтобы разнести врага в клочья, или, если не повезет, сгинуть самим.
Именно по этой причине в прошлом году Абрахам не внял серьезности ситуации и тогда, во-первых, упустил своего врага, а во-вторых, едва не умер сам.
–Но читать даже ты умеешь! – закончил Абрахам, почувствовав на себе взгляд Стефании, ожидавшей в том же почтительном молчании продолжения. – Так! все дела должны быть на месте, в том же порядке, в каком я их тебе даю. Ясно?
Стефания кивнула, каким–то интуитивным чувством поняв, что говорить не стоит.
–Отсюда ты их не выносишь, – продолжал Абрахам, – ясно?
Стефания повторила кивок.
–Переписываешь без вопросов, не отвлекая меня…– Абрахам хмыкнул, – это все героически выглядит, но я не собираюсь отвечать тебе о каждом деле. Ну?
–Ясно, – согласилась Стефания. Ей было уже давно понятно, что вся ее жизнь – это пустое и серое существование, которое нельзя было изменить. Скука дней догнала ее даже в статусе помощницы охотника. Интересно было участвовать в поисках, на которые брал ее пару раз Абрахам, расщедрившись. А вот составлять реестр уничтоженных магических существ было совсем неинтересно.
Но Стефания была покорна и терпелива, потому что ей больше ничего не оставалось. Она села на выделенный ей стул, заняла самый краешек стола, а по другую сторону устроился Абрахам, склоняясь над своей картой – следы того, осрамившего его вампира, вели в Сарматские горы, но Абрахам хотел выучить карту наизусть, чтобы не прибегать к ней. Задетый за живое презренным существом, он не мог отступить теперь и желал уничтожить этого своего врага.
А Стефании ничего не оставалось, как погрузиться в карточки Абрахама. Задачу здорово облегчало то, что у него оказался удивительно разборчивый, въедливо-аккуратный почерк. Все строки были словно бы выверены, каждая буква прописана чётко, вдавлена в бумагу.
Переписывать было очень легко, и Стефания наловчилась аккуратно вытаскивать карточку, переписывать ее сведения в лист бумаги, затем вставлять ее обратно и брать следующую. Она, зная, как ненавидит Абрахам лишний шум, старалась его не производить и вскоре отточила свое мастерство до того, что тратила на одно дело не больше двух минут.
Стефания старалась вчитываться в дела, запоминать номера, зная также и то, что Абрахам помнит самые известные дела именно по номерам, и желая блеснуть как-нибудь также своей памятью, где-нибудь в непринужденном разговоре сказать вдруг:
–Это как в деле сто восемьдесят три – дробь один – ноль, помните? Как? Известное же было дело!
Но это все были мечты. Непринужденных разговоров у Стефании было мало, и они редко касались именно работы. Вернее, именно такого рода работа. Большая часть тех, кто заговаривал со Стефанией, либо не касалась темы работы, полагая, что ей, бедняжке, нелегко такое слушать, либо начинала сочувствовать:
–Как ты работаешь с таким чудовищем?
А она сама не знала. Ей хотелось уйти, порою, это было правдой. Но уходить нужно ведь куда-то, да и нужна для этого была смелость. Минутами же Стефании казалось, что с Абрахамом не так и сложно. К тому же, слушая других помощников охотников, она убеждалась в том, что у нее относительно свободная деятельность: не приходится обстирывать, готовить и дегустировать блюда охотников, не нужно наводить порядок, не требуется писать за них отчеты и ездить на разведку. Так чего же? Не потерпит она, Стефания, дурного характера Абрахама? Ей нужно делать не так и много, но самое главное – сильно не раздражать его, не пререкаться, не спорить…
Еще бы не предавать, конечно, но здесь Стефания раз за разом обещала себе найти выход и избавиться от сетей Рене. Как именно найти она не знала, но обещала и верила в свои обещания.
«Дело номер двести тринадцать – дробь два. Трентино. Оборотень. Предположительно – две жертвы. Уничтожен. Подпись, дата»
Оборотни! Безумцы, которых так сложно вычислить. Зависимые своих безумством от лунного цикла. Большую часть времени ведут себя как обычные люди, нередко хорошие семьянины, любящие отцы, уважаемые жители городов и деревень. Ну, подумаешь, исчезают куда-то на два-три дня… Кто будет вычислять, что это связано с полнолунием? Ну возвращаются же потом! Мало ли – болезнь, или запой – многое можно объяснить, если не особенно ищешь объяснения.
А то, что кого-то где-то на окраине города подрали – так нечего ходить подле лесной чащи! Мало ли – волки, медведи…
Оборотней всегда сложно найти, но Стефания видела уже третьего подряд и все шли из Трентино. Там что, эпидемия была?
–Они все были из одной семьи, – произнес вдруг Абрахам, и Стефания от неожиданности дернулась и посадила на край листа чернильную уродливую кляксу.
–Неумеха! – без тени удивления, словно ничего хорошего он от нее вообще никогда и не ждал, произнес Абрахам.
–Простите, – пролепетала Стефания. – Простите, я, должно быть, думала вслух…
–Не может думать человек, которому нечем думать, – возразил Абрахам. – Ты вдруг перестала скрипеть пером, а по моим расчетам ты должна была как раз быть на Трентинских оборотнях.
Он приподнялся на стуле, заглядывая в лист Стефании. Она, угадав это, пододвинула и даже развернула лист к нему, чтобы охотнику было удобнее смотреть.
–Отвратительный почерк! Совершенно мягкая, нетренированная рука, слабая! – сообщил Абрахам, пробегая взглядом список. – Буквы дрожат, строка ползет! Тьфу.
На взгляд Стефании буквы у нее были обычными. Да, не такими вдавленными и вычерченными как у Абрахама, но все–таки не до такой степени кривости, как это преподносил сейчас он.
–Трентинские оборотни – семья, – продолжал Абрахам, – отец, мать и сын.
–Мать? – удивилась Стефания и осеклась. – Простите!
–Если у тебя есть вопрос, ты можешь его задать, – уточнил Абрахам. – Я сказал, что не буду рассказывать о каждом своем деянии, но это не значит, что я не отвечу совсем уже ни на что.
Стефания моргнула. Она уже не в первый раз попадала в подобную ловушку. Сначала Абрахам говорил ей что-то в духе «не спрашивай», потом вдруг разъяснял что–то, и говорил, что спросить она может. И это расстраивало Стефанию куда сильнее его замечаний и оскорблений. Как себя вести она не понимала, и каждый раз краснела и терялась.
–Да, мать, – продолжал Абрахам. – Между прочим, советую тебе запомнить, что женщины-оборотни куда опаснее мужчин. В отличие от них они могут передать свою заразу не только взрослому человеку, но и ребенку. Также вычислить их сложнее…
–Почему? – Стефания внимательно слушала и старательно запоминала. Она не знала, пригодится ей это или нет, но привычно подчинялась.
Абрахам взглянул на нее с нескрываемой жалостью:
–А ты почему удивилась, узнав про мать?
–Я…ну, я просто не знала, что бывают женщины-оборотни.
–Вот и никто обычно так и не думает. Людям вообще несвойственны размышления! – усмехнулся Абрахам и опустил глаза к своим бумагам. Стефания поняла, что диалог прерван и вернулась к работе, осмысливая услышанное.
Ее поразили даже не сколько женщины-оборотни, ведь чего только не бывает в мире магических тварей, с которыми так усердно сражает Животворящий Крест, сколько то, что Абрахам решил разъяснить для нее этот момент и сам предугадал ее вопрос.
«Дело двести шестнадцать – дробь один. Готард. Ведьма. Четырнадцать приворотов (два могильных), наведение порчи, мор скота, продажа ядов, жертвоприношение (возможно, доказательств нет), сглаз, проклятия. Уничтожена костром при содействии священник Готарда. Дата, подпись».
«Дело двести семнадцать – дробь ноль. Герзау. Ведьма. Ворожба, гадание, порча, сглаз, жертвоприношения, мор, яды, утробная вытравка, ритуальная магия. Скрылась от правосудия, погоня результат не принесла. Дата, подпись».
Стефания нервно сглотнула, не решаясь задать вопрос. Абрахам снова неожиданно вторгся в мирную деятельность:
–Эта тварь действительно скрылась от меня. Если бы городской глава Герзау не стал мне перечить, а сразу бы принял меры, этого бы не произошло!
–Он не поверил? – осмелилась Стефания.
–Она была женой городского главы, – махнул рукой Абрахам. – Идеальное прикрытие. Начала ворожить и колдовать еще до брака, а затем быстренько вышла замуж. Кто подумает на почтенную госпожу, покровительствующую городу, открывающую дома презрения и своими руками готовящую суп для нищих? То-то же!
–Я бы не подумала…– призналась Стефания.
–Думать тебе нечем, – напомнил Абрахам, – все свидетельства налицо. Она скрылась, пока я пререкался с ее муженьком. Но ничего…
В глазах Абрахама полыхнуло что–то стальное.
–Что с ним стало? – тихо спросила Стефания, неуверенная в том, что хочет знать ответ.
–Его покарали за препятствия следствию. Церковь вняла моему запросу и приехала с разбирательствами…впрочем, тебе–то что? Вдовца себе ищешь?
–Интересно, – потупилась Стефания.
–Интересно! – передразнил Абрахам, – переписывай уже.
Стефания ткнулась в лист и продолжила работать.
«Дело двести восемнадцать – дробь один. Ворожея. Уничтожена. Дата, подпись» никаких строчек больше не было, ни записей о жертвах, никаких пометок. Стефания даже перевернула карточку, но не нашла ни одной строки.
–Что-то еще? – по голосу Абрахама было понятно, что он раздосадован на медлительность работы Стефании и она, сориентировавшись, поспешила сунуть карточку обратно, торопливо ответив:
–Нет-нет!
Не следовало злоупотреблять неожиданными ответами, даже предупредительными! – когда речь шла об Абрахаме. Стефания торопливо переписывала, стараясь действовать по-прежнему без шума. Но вслед за ворожеей ей попалось еще семь карточек без пометок, лишь надписи: «вампир», «оборотень», «ведьма», «маг», «маг», «ворожея», «ведьма», название местечек, где они были обнаружены, подпись «уничтожен»/»уничтожена», дата и подпись.
Это было странно. Ни жертв, ни деяний! Особенно когда речь касалась вампира и оборотня – чтобы их поймать, нужны точные доказательства, число жертв. Что это значит? Не успели сосчитать? Или забыли внести в картотеку?
Стефания исподтишка глянула на Абрахама, он сидел все также над картой, и что–то сосредоточенно перерисовывал из нее на маленький листочек. Стефания сама возразила своим мыслям: нет, этот ни за что не забудет внести данные в свои карточки и другого, кто забудет, прознав, сожрет. И даже не подавится.
Тогда – почему эти карточки оказались так…пустоваты?
Стефания переписывала, не думая уже о содержании новых карточек, те, пустоватые, почему-то не шли из ее мыслей. Она знала, что это плохо, но ничего не могла поделать с собою, что-то было в них не то, не так, чужое и непонятное и трудно было сосредоточиться на чем-то.
И только взгляд на следующую карточку, исписанную с двух сторон мелким почерком, заставил ее вынырнуть из своих тягучих и ненужных размышлений, пользы и толка от которых не было, ведь она не могла последовать за разгадкой и все, что оставалось, лишь мучить свой разум беспокойством и смутой.
Стефания вгляделась в карточку.
«Дело двести пятьдесят три – дробь ноль. Шегешвар. Вампир. Приблизительное число жертв от двадцати пяти до ста семидесяти человек. Возраст вампира установить не удалось. Место обитания (приблизительно) Сарматские горы – южная или западная часть. Враг дал бой, применял защитные заклинания высшего порядка, вел себя спокойно, нагло, от атаки уклонялся и отражал заклинания. Ранив охотника, скрылся. От погони не поступило донесений. Личное мнение: тварь, нуждающаяся в немедленном уничтожении. Дата, подпись».
Стефания догадывалась, что спрашивать не стоит, но не смогла сдержаться.
–Абрахам…
–Дело двести пятьдесят три – дробь ноль? – сразу угадал охотник. Он давно уже оторвался от бумаг и наблюдал за тем, как Стефания вглядывается в карточку его врага.
–Если позволите, – не стала отрицать Стефания.
Абрахам хлопнул ладонью по столу, от чего даже чернильница подпрыгнула:
–Эта кровососущая тварь! Это богохульное исчадие… да, я упустил его, если ты об этом! Я упустил эту сволочь, эту…
–Абрахам, я хотела спросить о другом! – торопливо вклинилась Стефания, опасаясь, что сейчас охотник перейдет в неконтролируемые монологи о том, как вся магическая братия вредит Кресту и Богу. Конечно, это было правдой – Стефанию так и воспитывали, но она сейчас не хотела слышать все то, что уже слышала много раз. – Я хотела спросить, если вы, конечно, позволите… о трех моментах.
Абрахам кивнул, не сводя с ее лица нехорошего, испытующего взгляда.
–Почему число жертв так различно? – Стефания нервно дернула плечом, но заставила себя выдерживать взгляд Абрахама. – Почему вампир имел заклинания, если это удел магов и ведьм? у вампиров ведь…то есть, я могу ошибаться, но нас учили, что у вампиров трансформация, сила, скорость – характеристики только физические. Магия – это не из другой ли области?
–А третий момент? – неожиданно тихо спросил Абрахам и Стефания закончила:
–Почему вампир, ранив…охотника, ушел? Почему не добил? Не выпил кровь? Опять же, могу ошибаться, но нас учили, что у вампиров есть вечный голод и больше никакого чувства.
–А ты не такая дура, как кажешься…– промолвил Абрахам со странной интонацией в голосе, прежде незнакомой Стефании.
Стефания вытаращила глаза: ее сейчас что, похвалили?
–Не возгордись, – посоветовал Абрахам, – две брошенные в точку фразы не показатель ума. Но они и показатель того, что ты не совсем дура. Что ж…
Он еще помедлил, затем решил все–таки ответить:
–Это мой самый страшный провал. Различие в жертвах…тут сложно сказать, кто гибнет в горах по собственной глупости, а кто попал к нему на корм.
