К тому же, рядом есть деревни и города. Я думаю, что реальное число жертв больше. По поводу магии… да, вампиры, те, на которых мы охотимся в своем большинстве, и которых изучает твое поколение – это существа примитивные. Но этот…
–Может, он не вампир? – Стефания попыталась сделать предположение, но усмешке Абрахама поняла, что зря.
–А может и дура, – сам с собою размышлял Абрахам, – магия есть. Для вас, людей, это не совсем понятно, все тонкости и различия, но я, как маг, Господи, прости мне это, знаю, что это была именно магия. Она не такая как у меня, как у ведьмы или мага. это не те заклинания, господи, прости еще раз грешного слугу Твоего, но это тоже магия. не пиши про нее в своем реестре. Напиши, что ушел. Он отражал мои заклинания, потому что его магия больше построена на защиту. Для нападения у него есть физические, вампирские характеристики – скорость, трансформация и сила.
–Я не знала, что так бывает.
Стефания думала, что сейчас Абрахам ввернет что-нибудь свое, привычное, но он неожиданно ответил:
–Я тоже не знал. Похоже, это очень древняя тварь.
–Но почему он не напал, а ушел? – не понимала Стефания, стараясь смириться с мыслью, что Абрахам все–таки может чего-то не знать и способен признавать это.
–У меня нет ответа. Жалость я исключаю сразу. Он увидел во мне мага. Это точно. Но не убил… это загадка. К слову, была бы ты умнее, спросила еще – почему именно Сарматские горы и именно эта часть.
Похоже, теперь Абрахаму самому хотелось поговорить. Стефания пожала плечами:
–Может быть, вас привели следы погони. Может быть, вы смотрели по жертвам – где их больше.
–Все вместе, – согласился Абрахам. – Плюс рассказы местных. Они передают из поколения в поколение страшную сказку о великом ужасе, что уносит людей и ест их. Такие сказки почти всегда служат больше предупреждением детям, мол, не ходите в лес, там оборотни–вампиры – ведьмы, но очень часто исток этих сказок лежит в правде. Разбег большой, и он мог уйти…
Абрахам глянул на карту. Стефания проследила его взгляд и неосторожно спросила:
–Так вот чем вы занимаетесь? Вы хотите найти его? из всех – именно его?
Это отрезвило Абрахама. Он взглянул на Стефанию с прежним презрением и вдруг рявкнул:
–Ты здесь не выводы делаешь, а перепись! На сегодня хватит! Свободна!
–Я не закончила…– попыталась слабо возразить Стефания, зная, что бесполезно. Она корила себя за глупость, зачем вот вылезла?
Но Абрахам, конечно, был неумолим:
–Иди. Будешь нужна – позову. Иди!
Стефания с готовностью вскочила, схватила начатый свой реестр и торопливо выбежала прочь. Но теперь у нее многое не уходило из мыслей, заставляя размышлять о прежде безразличных вещах.
К себе Стефания вернулась ненадолго. Немного пометавшись по комнате, она поняла, что не может найти покоя. Странное дело! Ей, по сути–то, какое дело было до вампиров, ушедших от правосудия Абрахама? В конце концов, не Стефании же за ними бегать теперь?
Абрахаму – и только ему! – отвечать за всё, что он сделал или не сделал в своей жизни.
И всё-таки Стефании не было покоя. Дело двести пятьдесят три-дробь ноль! Этот вампир, обладающий магией, вернее, не то, чтобы магией…
–Разве нет у меня права узнать больше? А вдруг я столкнулась бы с ним?! – Стефания разозлилась сама на себя, и эта злость помогла найти ей оправдание своему любопытству. – До сегодняшнего дня я не знала, что такое вообще возможно, но теперь…разве не нужно и мне быть готовой?
Это оправдание помогло. Стефания даже обрадовалась и воспряла духом, и оставила свою комнатку. Она знала, что к ней вряд ли кто придет, да и Абрахам её, вернее всего, не станет вызывать к себе: сейчас он, должно быть, смущён своей откровенностью и даже зол на нее. Но в нем проявились человеческие черты – это Стефания отметила краем сознания.
А сама помчалась через половину церковного мирка, состоящего из множества переходящих друг в друга комплексов, соединенных витыми лестницами, переходами и галереями на манер лабиринтов, чтобы отыскать Буне.
Буне входил в ряды теоретиков, которые создавали новые вариации оружия церковников, изучали все способы уничтожения и противостояния магам, а также (на это дело отправляли проштрафившихся), составляли книги и готовили лекции для новых служителей Животворящего Креста.
Буне был ровесником Стефании, но если ее молодость для Абрахама значила одно и короткое «дура», то для теоретиков молодость Буне была приливом свежих творческих идей. Он тоже некоторое время работал в архивах со Стефанией, и она поражалась тому, как яростно, используя каждую свободную минуту, он проглатывал тома за томами, разворачивал со всей скрупулезностью свитки и что-то переписывал из них. саму ее ни на что этакое не тянуло, поэтому в ее глазах Буне был чудаком.
Однако этот чудак умудрился развить теорию о новом методе переработки энергии магического заклинания и вообще магического заряда в энергию, обращающуюся против самого мага. До этой работы использовались старые, классические, но весьма громоздкие предметы и оборудования, позволяющие сделать то же самое и таким образом убить мага. Но это было сложно и неудобно, и церковники предпочитали убивать иначе – либо застать врасплох, либо отравить, сжечь, либо атаковать массовостью, в надежде на то, что кто-нибудь да уцелеет.
Благодаря предположению Буне на сегодняшний день инструмент, собирающий энергию магического заклинания, впитывающий ее словно энергию и выбрасывающий ее в обратном значении против своего же создателя–мага, имел размер небольшой шкатулки. Стефания не знала точно, что там внутри, но шкатулка была тяжелой и холодной и теплела только с попаданием внутрь магического заряда.
Буне оказался прав в своей теории, и это вывело его из архива и определило в ряды теоретиков. А Стефания, удивляющаяся на чудака, осталась на своем месте еще на несколько лет. Она даже попыталась обидеться на Буне, но поняла, что это бесполезно – в конце концов, он ничего не украл, и всего добивался сам, продолжая работать и дальше уже в новом качестве, на благо Животворящего Креста.
И тогда Стефания осталась с ним в дружеских отношениях. Буне и не возражал. Его увлекала теория, множественные предположения, приходящие из материалов и исследований. Но и его иногда тянуло к обществу, желательно такому, которое не будет обременять в дальнейшем и приставать со своей дружбой. И Стефания, интуитивно угадав эту необходимость, стала ему таким другом.
Теоретики занимали огромный круглый зал с множеством дверей, выходящими в него. За дверьми, как знала Стефания, таились комнатки самих теоретиков, их рабочие пространства. А круглый зал был предназначен для зачиток и обсуждений придуманного, для общих проектов и для демонстраций, которые проводили практики церковников, получавшие предложения от теоретиков.
Стефании повезло: в зале, кроме Буне, склонившегося над кучей свиток, концы которых свисали аж с лакированной поверхности стола, был еще один угрюмый церковник, имени которого она не знала.
Угрюмый церковник равнодушно скользнул по ней взглядом и отвернулся к своим бумагам, всем видом показывая, что он плевать хотел на всяких посетителей. Этого Стефании и было нужно – она приблизилась к Буне, и села на скамью рядом.
–Привет.
–Угу, – согласился Буне, не удостоив ее взглядом. Стефания глянула на листы, испещренные незнакомыми ей рядами символов, каких-то скругленных, похожих на раздавленные ягоды.
–Работаешь? – предприняла Стефания еще одну попытку.
–Угу, – повторно согласился Буне, все также увлекаясь больше бумагами, чем ее присутствием.
Стефании сделалось обидно. Никому-то, решительно никому, лично она не была интересна! Весь интерес, обращенный к ней, заключался только в том, что её прямоё начальство – Абрахам и все ждут от нее каких-то сплетен и слухов, историй. Но она даже к ним не имеет способности! Пустое место, ничтожество!
Жар прилил к ее лицу, Стефания прикрыла щеки ладонями, пытаясь унять жар, и это движение заметил, наконец, Буне и шумно вздохнул, отвлекаясь от свитков:
–Что-то серьезное?
–Я не знаю…– Стефания поднялась, было, с решительным и расстроенным видом. Она почувствовала, как был прав Абрахам, называя ее дурой и повторяя это вновь и вновь. Ну не дура ли она на самом деле?
Буне стал прежним, поднялся следом, остановил:
–Ну чего ты? Расскажи, что такое?
Угрюмый церковник обернулся на них с очень злым видом, затем демонстративно поднялся и также демонстративно проплыл (шагом это горделивое деяние назвать было нельзя), к одной из дверей, сердито дернул дверную ручку и исчез в открывшемся провале, нарочито хлопнув за собою дверью.
–Не обращай внимания, – тихо засмеялся Буне, – это Магистр Шьемо, он считает, что никто не может находиться здесь, кроме теоретиков.
–Ой…– Стефания испуганно дернулась. – У тебя будут неприятности?
–С чего? – удивился Буне, – это Шьемо так считает, а не устав! Так что у тебя случилось?
Стефания помедлила и, тщательно выбирая слова, решилась:
–Знаешь, я тут услышала вчера занимательную сплетню, и она не дает мне покоя. Я раньше не слышала ничего подобного и вообще, ты знаешь, отношусь к сплетням пренебрежительно, но говорил человек, который имеет вполне обоснованный вес, и я не думаю…
–Стефа, у меня тоже не так много времени! – воззвал к ее рассудку Буне. Он отложил дела, полагая, что у визита Стефании есть серьезная причина, и он хотел бы услышать об этом, а не продираться сквозь череду формальностей и самооправданий.
–Сейчас–сейчас, – заторопилась Стефания, – я просто хочу, чтобы ты понял, что я бы не пришла к тебе, не хотела бы отрывать тебя, если бы у меня была возможность пойти к кому–то еще. Но обращаться с официальным запросом будет глупо, да и это вызовет ненужные толки…
–Стефа!
–Да, ладно… – Стефания набрала полную грудь воздуха и спросила напрямик. – А вампиры, обладающие магией, существуют?
Надо было видеть лицо Буне! Он ожидал, что от него потребуется помощь или совет, он не ожидал, очевидного, на его взгляд, и дурацкого вопроса! Это все изучают еще в самом начале службы церковников и неважно, пойдешь ты работать в архив или ловить магическую нечисть. Ты должен знать, с кем сражаться и как. Хотя бы в теории, в основах, в кратких фактах.
В первых же строках конспекта о вампирах идет четко и ясно: «вампиры, в отличие от магических тварей высшего порядка, наносят вред исключительно своими физическими характеристиками, в числе которых ловкость, выносливость, скорость реакции, трансформация тела в образ летучей мыши, сила».
Но и до этого, на самых первых занятиях, есть в первых лекциях такие строки: «вся богопротивная нечисть, против которой поднимается Животворящий Крест, делится на две категории: обладающую собственной магией и имеющую магическое происхождение. К первой категории относятся разного рода маги, ведьмы, волшебники, волхвы, некроманты, чародеи, повелители стихий, друиды и прочие, способные направлять противный свой дар на вред божьего мира. Ко второй категории относятся нечистые твари такие как: оборотни, вампиры, русалки, гарпии, вурдалаки, мары, дриады и прочие пользуются физическими характеристиками и не имеют собственного магического сознания».
Поэтому вопрос Стефании был глупым.
–Нет, такого не может быть, – Буне сдержал свои эмоции, хоть это и стоило ему большого труда. – Вампиры – это существа, имеющие магическую, неприятную природу. Они пользуются физическими характеристиками и в этом их опасность, но в этом же и спасение для нас, служителей Креста. Они тупы, их гонит голод… увидев рану или слабость, они никогда не откажутся от жертвы.
Стефания кивнула, но рассеянно, она думала о том, что вампир, встреченный Абрахамом, в таком случае, действительно не был вампиром: во-первых, использовал магию; во-вторых, не тронул охотника.
Хотя нет, бред! Чтобы Абрахам и не отличил вампира от не-вампира? А может быть, и не было никакой драки, никакой стычки?
Стефания представила себе, как Абрахам составляет свой реестр и сама поняла, как это абсурдно. Абрахама никто не проверяет, во всяком случае, открыто. Подвигами он не хвастает. Да и стал бы такой тщеславный и болезненный человек ставить себе поражение? Да никогда!
Стефания видела, что его все еще задевает та стычка, из которой он не вышел победителем. Да и то, что Абрахам проводит часы над картой Сармат, говорит о том, что идея крепко запала ему в душу и травит его рассудок. Он не успокоится, пока не победит. Это поведение фанатика, который не может солгать в ущерб своим идеям. А здесь прямой ущерб!
–А теперь скажи, кто распускает такой глупый слух? – Буне внимательно наблюдал за тем, как менялось в такт мыслям лицо Стефании. – Кто вдруг решил опрокинуть основы нашего обучения?
–Никто, – попыталась солгать Стефания, но вышло у нее неубедительно.
–И все же? – настаивал Буне. – Ты мало с кем общаешься, как говорят. Особенно с тех пор, как тебя назначили к Абрахаму. Как он, кстати, обращается с тобой?
–Прекрасный человек, – нервно отозвалась Стефания и сама устыдилась своей нервности и поспешила объясниться, – то есть, у него есть проблемы в общении с людьми, но он не так плох, как говорят и как кажется.
–Это ты для него узнаешь? Я полагал, что охотники его уровня уж должны знать, кто и какой силой обладает!
–Нет, не для него,– Стефания опустила голову. – Из-за него, да. Но не для него. Понимаешь, мне дали задание – составить реестр всех его последних дел за последний год, ну я и прочла на одной карточке, что он… словом, повстречал вампира-мага.
Стефания почему-то решила не говорить, что вампир этот был упущен, а сам Абрахам ранен.
–Абрахам безумец! – Буне расхохотался с заметным облегчением, – тьфу ты! Нашла кого слушать. Он предатель. Маг, пошедший против своих же нечистых братьев. У него давно уже не все дома.
Стефании нечего было возразить на это, и она просто пожала плечами.
–Он перешел к нам, потому что понял – маги проиграют. И они проиграют! Вся их магия делает их слабее, о, Стефа, скоро ты услышишь, как гремит мое имя! – Буне горделиво расправил плечи и улыбнулся, – столько труда, но победа близка! Нечистые магические твари падут, и тогда придет черед судить и Абрахама. Предателям нигде нет места! Особенно, если в крови предателя магия, против которой…
–Против которой он сражается уже дольше, чем мы с тобой живем! – Стефания сама не знала, откуда в ней вдруг взялась эта ярость. Ей просто вдруг отчетливо надоело слушать о том, как магия всем вредит и как надо покарать всех, кто ею овладел. Надоело слушать изо дня в день по нескольку раз.
Буне осекся на полуслове и хватанул ртом воздух.
–Извини, – быстро сказал Стефания, – нервы, похоже, ни к черту, шалят.
–Ну–ну…– Буне мрачно взглянул на нее и почему-то отошел, и вроде бы сделал это не нарочно, а так, склоняясь к столу, но у Стефании появилось отчетливое чувство, что в этом отступлении было куда больше значения и смысла.
–Я, пожалуй, пойду, – решила она, и неловко добавила. – Спасибо тебе.
–Угу, – согласился Буне и отвернулся от нее тоже, вроде бы случайно, погрузился в бумаги, но Стефания сомневалась, что он видит их. Взгляд его казался выцветшим и странно-холодным.
–Может, он не вампир? – Стефания попыталась сделать предположение, но усмешке Абрахама поняла, что зря.
–А может и дура, – сам с собою размышлял Абрахам, – магия есть. Для вас, людей, это не совсем понятно, все тонкости и различия, но я, как маг, Господи, прости мне это, знаю, что это была именно магия. Она не такая как у меня, как у ведьмы или мага. это не те заклинания, господи, прости еще раз грешного слугу Твоего, но это тоже магия. не пиши про нее в своем реестре. Напиши, что ушел. Он отражал мои заклинания, потому что его магия больше построена на защиту. Для нападения у него есть физические, вампирские характеристики – скорость, трансформация и сила.
–Я не знала, что так бывает.
Стефания думала, что сейчас Абрахам ввернет что-нибудь свое, привычное, но он неожиданно ответил:
–Я тоже не знал. Похоже, это очень древняя тварь.
–Но почему он не напал, а ушел? – не понимала Стефания, стараясь смириться с мыслью, что Абрахам все–таки может чего-то не знать и способен признавать это.
–У меня нет ответа. Жалость я исключаю сразу. Он увидел во мне мага. Это точно. Но не убил… это загадка. К слову, была бы ты умнее, спросила еще – почему именно Сарматские горы и именно эта часть.
Похоже, теперь Абрахаму самому хотелось поговорить. Стефания пожала плечами:
–Может быть, вас привели следы погони. Может быть, вы смотрели по жертвам – где их больше.
–Все вместе, – согласился Абрахам. – Плюс рассказы местных. Они передают из поколения в поколение страшную сказку о великом ужасе, что уносит людей и ест их. Такие сказки почти всегда служат больше предупреждением детям, мол, не ходите в лес, там оборотни–вампиры – ведьмы, но очень часто исток этих сказок лежит в правде. Разбег большой, и он мог уйти…
Абрахам глянул на карту. Стефания проследила его взгляд и неосторожно спросила:
–Так вот чем вы занимаетесь? Вы хотите найти его? из всех – именно его?
Это отрезвило Абрахама. Он взглянул на Стефанию с прежним презрением и вдруг рявкнул:
–Ты здесь не выводы делаешь, а перепись! На сегодня хватит! Свободна!
–Я не закончила…– попыталась слабо возразить Стефания, зная, что бесполезно. Она корила себя за глупость, зачем вот вылезла?
Но Абрахам, конечно, был неумолим:
–Иди. Будешь нужна – позову. Иди!
Стефания с готовностью вскочила, схватила начатый свой реестр и торопливо выбежала прочь. Но теперь у нее многое не уходило из мыслей, заставляя размышлять о прежде безразличных вещах.
Глава 3.
К себе Стефания вернулась ненадолго. Немного пометавшись по комнате, она поняла, что не может найти покоя. Странное дело! Ей, по сути–то, какое дело было до вампиров, ушедших от правосудия Абрахама? В конце концов, не Стефании же за ними бегать теперь?
Абрахаму – и только ему! – отвечать за всё, что он сделал или не сделал в своей жизни.
И всё-таки Стефании не было покоя. Дело двести пятьдесят три-дробь ноль! Этот вампир, обладающий магией, вернее, не то, чтобы магией…
–Разве нет у меня права узнать больше? А вдруг я столкнулась бы с ним?! – Стефания разозлилась сама на себя, и эта злость помогла найти ей оправдание своему любопытству. – До сегодняшнего дня я не знала, что такое вообще возможно, но теперь…разве не нужно и мне быть готовой?
Это оправдание помогло. Стефания даже обрадовалась и воспряла духом, и оставила свою комнатку. Она знала, что к ней вряд ли кто придет, да и Абрахам её, вернее всего, не станет вызывать к себе: сейчас он, должно быть, смущён своей откровенностью и даже зол на нее. Но в нем проявились человеческие черты – это Стефания отметила краем сознания.
А сама помчалась через половину церковного мирка, состоящего из множества переходящих друг в друга комплексов, соединенных витыми лестницами, переходами и галереями на манер лабиринтов, чтобы отыскать Буне.
Буне входил в ряды теоретиков, которые создавали новые вариации оружия церковников, изучали все способы уничтожения и противостояния магам, а также (на это дело отправляли проштрафившихся), составляли книги и готовили лекции для новых служителей Животворящего Креста.
Буне был ровесником Стефании, но если ее молодость для Абрахама значила одно и короткое «дура», то для теоретиков молодость Буне была приливом свежих творческих идей. Он тоже некоторое время работал в архивах со Стефанией, и она поражалась тому, как яростно, используя каждую свободную минуту, он проглатывал тома за томами, разворачивал со всей скрупулезностью свитки и что-то переписывал из них. саму ее ни на что этакое не тянуло, поэтому в ее глазах Буне был чудаком.
Однако этот чудак умудрился развить теорию о новом методе переработки энергии магического заклинания и вообще магического заряда в энергию, обращающуюся против самого мага. До этой работы использовались старые, классические, но весьма громоздкие предметы и оборудования, позволяющие сделать то же самое и таким образом убить мага. Но это было сложно и неудобно, и церковники предпочитали убивать иначе – либо застать врасплох, либо отравить, сжечь, либо атаковать массовостью, в надежде на то, что кто-нибудь да уцелеет.
Благодаря предположению Буне на сегодняшний день инструмент, собирающий энергию магического заклинания, впитывающий ее словно энергию и выбрасывающий ее в обратном значении против своего же создателя–мага, имел размер небольшой шкатулки. Стефания не знала точно, что там внутри, но шкатулка была тяжелой и холодной и теплела только с попаданием внутрь магического заряда.
Буне оказался прав в своей теории, и это вывело его из архива и определило в ряды теоретиков. А Стефания, удивляющаяся на чудака, осталась на своем месте еще на несколько лет. Она даже попыталась обидеться на Буне, но поняла, что это бесполезно – в конце концов, он ничего не украл, и всего добивался сам, продолжая работать и дальше уже в новом качестве, на благо Животворящего Креста.
И тогда Стефания осталась с ним в дружеских отношениях. Буне и не возражал. Его увлекала теория, множественные предположения, приходящие из материалов и исследований. Но и его иногда тянуло к обществу, желательно такому, которое не будет обременять в дальнейшем и приставать со своей дружбой. И Стефания, интуитивно угадав эту необходимость, стала ему таким другом.
Теоретики занимали огромный круглый зал с множеством дверей, выходящими в него. За дверьми, как знала Стефания, таились комнатки самих теоретиков, их рабочие пространства. А круглый зал был предназначен для зачиток и обсуждений придуманного, для общих проектов и для демонстраций, которые проводили практики церковников, получавшие предложения от теоретиков.
Стефании повезло: в зале, кроме Буне, склонившегося над кучей свиток, концы которых свисали аж с лакированной поверхности стола, был еще один угрюмый церковник, имени которого она не знала.
Угрюмый церковник равнодушно скользнул по ней взглядом и отвернулся к своим бумагам, всем видом показывая, что он плевать хотел на всяких посетителей. Этого Стефании и было нужно – она приблизилась к Буне, и села на скамью рядом.
–Привет.
–Угу, – согласился Буне, не удостоив ее взглядом. Стефания глянула на листы, испещренные незнакомыми ей рядами символов, каких-то скругленных, похожих на раздавленные ягоды.
–Работаешь? – предприняла Стефания еще одну попытку.
–Угу, – повторно согласился Буне, все также увлекаясь больше бумагами, чем ее присутствием.
Стефании сделалось обидно. Никому-то, решительно никому, лично она не была интересна! Весь интерес, обращенный к ней, заключался только в том, что её прямоё начальство – Абрахам и все ждут от нее каких-то сплетен и слухов, историй. Но она даже к ним не имеет способности! Пустое место, ничтожество!
Жар прилил к ее лицу, Стефания прикрыла щеки ладонями, пытаясь унять жар, и это движение заметил, наконец, Буне и шумно вздохнул, отвлекаясь от свитков:
–Что-то серьезное?
–Я не знаю…– Стефания поднялась, было, с решительным и расстроенным видом. Она почувствовала, как был прав Абрахам, называя ее дурой и повторяя это вновь и вновь. Ну не дура ли она на самом деле?
Буне стал прежним, поднялся следом, остановил:
–Ну чего ты? Расскажи, что такое?
Угрюмый церковник обернулся на них с очень злым видом, затем демонстративно поднялся и также демонстративно проплыл (шагом это горделивое деяние назвать было нельзя), к одной из дверей, сердито дернул дверную ручку и исчез в открывшемся провале, нарочито хлопнув за собою дверью.
–Не обращай внимания, – тихо засмеялся Буне, – это Магистр Шьемо, он считает, что никто не может находиться здесь, кроме теоретиков.
–Ой…– Стефания испуганно дернулась. – У тебя будут неприятности?
–С чего? – удивился Буне, – это Шьемо так считает, а не устав! Так что у тебя случилось?
Стефания помедлила и, тщательно выбирая слова, решилась:
–Знаешь, я тут услышала вчера занимательную сплетню, и она не дает мне покоя. Я раньше не слышала ничего подобного и вообще, ты знаешь, отношусь к сплетням пренебрежительно, но говорил человек, который имеет вполне обоснованный вес, и я не думаю…
–Стефа, у меня тоже не так много времени! – воззвал к ее рассудку Буне. Он отложил дела, полагая, что у визита Стефании есть серьезная причина, и он хотел бы услышать об этом, а не продираться сквозь череду формальностей и самооправданий.
–Сейчас–сейчас, – заторопилась Стефания, – я просто хочу, чтобы ты понял, что я бы не пришла к тебе, не хотела бы отрывать тебя, если бы у меня была возможность пойти к кому–то еще. Но обращаться с официальным запросом будет глупо, да и это вызовет ненужные толки…
–Стефа!
–Да, ладно… – Стефания набрала полную грудь воздуха и спросила напрямик. – А вампиры, обладающие магией, существуют?
Надо было видеть лицо Буне! Он ожидал, что от него потребуется помощь или совет, он не ожидал, очевидного, на его взгляд, и дурацкого вопроса! Это все изучают еще в самом начале службы церковников и неважно, пойдешь ты работать в архив или ловить магическую нечисть. Ты должен знать, с кем сражаться и как. Хотя бы в теории, в основах, в кратких фактах.
В первых же строках конспекта о вампирах идет четко и ясно: «вампиры, в отличие от магических тварей высшего порядка, наносят вред исключительно своими физическими характеристиками, в числе которых ловкость, выносливость, скорость реакции, трансформация тела в образ летучей мыши, сила».
Но и до этого, на самых первых занятиях, есть в первых лекциях такие строки: «вся богопротивная нечисть, против которой поднимается Животворящий Крест, делится на две категории: обладающую собственной магией и имеющую магическое происхождение. К первой категории относятся разного рода маги, ведьмы, волшебники, волхвы, некроманты, чародеи, повелители стихий, друиды и прочие, способные направлять противный свой дар на вред божьего мира. Ко второй категории относятся нечистые твари такие как: оборотни, вампиры, русалки, гарпии, вурдалаки, мары, дриады и прочие пользуются физическими характеристиками и не имеют собственного магического сознания».
Поэтому вопрос Стефании был глупым.
–Нет, такого не может быть, – Буне сдержал свои эмоции, хоть это и стоило ему большого труда. – Вампиры – это существа, имеющие магическую, неприятную природу. Они пользуются физическими характеристиками и в этом их опасность, но в этом же и спасение для нас, служителей Креста. Они тупы, их гонит голод… увидев рану или слабость, они никогда не откажутся от жертвы.
Стефания кивнула, но рассеянно, она думала о том, что вампир, встреченный Абрахамом, в таком случае, действительно не был вампиром: во-первых, использовал магию; во-вторых, не тронул охотника.
Хотя нет, бред! Чтобы Абрахам и не отличил вампира от не-вампира? А может быть, и не было никакой драки, никакой стычки?
Стефания представила себе, как Абрахам составляет свой реестр и сама поняла, как это абсурдно. Абрахама никто не проверяет, во всяком случае, открыто. Подвигами он не хвастает. Да и стал бы такой тщеславный и болезненный человек ставить себе поражение? Да никогда!
Стефания видела, что его все еще задевает та стычка, из которой он не вышел победителем. Да и то, что Абрахам проводит часы над картой Сармат, говорит о том, что идея крепко запала ему в душу и травит его рассудок. Он не успокоится, пока не победит. Это поведение фанатика, который не может солгать в ущерб своим идеям. А здесь прямой ущерб!
–А теперь скажи, кто распускает такой глупый слух? – Буне внимательно наблюдал за тем, как менялось в такт мыслям лицо Стефании. – Кто вдруг решил опрокинуть основы нашего обучения?
–Никто, – попыталась солгать Стефания, но вышло у нее неубедительно.
–И все же? – настаивал Буне. – Ты мало с кем общаешься, как говорят. Особенно с тех пор, как тебя назначили к Абрахаму. Как он, кстати, обращается с тобой?
–Прекрасный человек, – нервно отозвалась Стефания и сама устыдилась своей нервности и поспешила объясниться, – то есть, у него есть проблемы в общении с людьми, но он не так плох, как говорят и как кажется.
–Это ты для него узнаешь? Я полагал, что охотники его уровня уж должны знать, кто и какой силой обладает!
–Нет, не для него,– Стефания опустила голову. – Из-за него, да. Но не для него. Понимаешь, мне дали задание – составить реестр всех его последних дел за последний год, ну я и прочла на одной карточке, что он… словом, повстречал вампира-мага.
Стефания почему-то решила не говорить, что вампир этот был упущен, а сам Абрахам ранен.
–Абрахам безумец! – Буне расхохотался с заметным облегчением, – тьфу ты! Нашла кого слушать. Он предатель. Маг, пошедший против своих же нечистых братьев. У него давно уже не все дома.
Стефании нечего было возразить на это, и она просто пожала плечами.
–Он перешел к нам, потому что понял – маги проиграют. И они проиграют! Вся их магия делает их слабее, о, Стефа, скоро ты услышишь, как гремит мое имя! – Буне горделиво расправил плечи и улыбнулся, – столько труда, но победа близка! Нечистые магические твари падут, и тогда придет черед судить и Абрахама. Предателям нигде нет места! Особенно, если в крови предателя магия, против которой…
–Против которой он сражается уже дольше, чем мы с тобой живем! – Стефания сама не знала, откуда в ней вдруг взялась эта ярость. Ей просто вдруг отчетливо надоело слушать о том, как магия всем вредит и как надо покарать всех, кто ею овладел. Надоело слушать изо дня в день по нескольку раз.
Буне осекся на полуслове и хватанул ртом воздух.
–Извини, – быстро сказал Стефания, – нервы, похоже, ни к черту, шалят.
–Ну–ну…– Буне мрачно взглянул на нее и почему-то отошел, и вроде бы сделал это не нарочно, а так, склоняясь к столу, но у Стефании появилось отчетливое чувство, что в этом отступлении было куда больше значения и смысла.
–Я, пожалуй, пойду, – решила она, и неловко добавила. – Спасибо тебе.
–Угу, – согласился Буне и отвернулся от нее тоже, вроде бы случайно, погрузился в бумаги, но Стефания сомневалась, что он видит их. Взгляд его казался выцветшим и странно-холодным.
