Толпа отвечала ему бранью, и солдатам пришлось стать грознее, чтобы сдержать толпу. Но толпа не была настроена в этот день рвать самостоятельно, она ждала, когда это сделает профессионал. Арахна сначала предложила преступнику замолчать, но не смог услышать, истерика накрыла его и Арахна сунула ему в рот кляп, а затем ловко связала руки. Теперь преступник только бешено вращал глазами и мычал, но толку от этого мычания не было.
Закончив со вторым, Арахна повернулась к третьему и знаком позвала его. Тот не пошевелился, лишь угрюмо смотрел на неё.
–Обвиняемый, подниметесь к месту казни! – велела Арахна. Обвиняемый рассмеялся вдруг хриплым смехом и ответил:
–А я не могу!
Арахна подошла ближе и увидела кровавые тряпки на ногах третьего своего висельника. Она вздохнула. Кровавые тряпки – это пытка.
Пытки разрешены при предоставлении фактов, но производить их должна Коллегия Палачей. Для получения разрешения Коллегия Дознания должна предоставить факты предполагаемой вины в Коллегию Судейства, которая либо разрешала пытки и передавала соответствующие указания Коллегии Палачей, либо возвращала документ обратно. Длиться это могло от двух дней до двух месяцев, Судейство никогда не отличалось расторопностью. Многие дознаватели по этой причине пытали сами, без разрешения и дозволения. Но умные дознаватели лишали еды или сна своих заключённых, или наносили такие пытки, которые можно было скрыть. Здесь же действовал кто-то очень и очень тупой.
Арахна сделала себе в уме пометку – выяснить, кто вёл дело. Формально, выявленный след пытки, это остановка казни, вызов на место представителей Дознания и Судейства и долгое нудное разбирательство…
В конце концов, преступника осудили, а разбирательство только продлит муки уже обречённого, но, что было важнее для Арахны, отсрочит путь в трактир «Последний Приют». Именно по этой причине она сделала знак солдатам и двое из них легко внесли обречённого на эшафот и держали его, пока Арахна накладывала петлю.
Солдатам было не по себе от такого соседства со смертью в мирное время, но они сносили это – с палачами лучше не ссориться.
В три минуты Арахна уложила повтор приговора, посоветовала молить Луала и Девять Рыцарей Его о небесном прощении и дёрнула нужный рычаг. Толпа ахнула. Через ещё пару минут, все тела затихли в своей недолгой агонии.
Арахна отошла в сторону, предоставляя место для работы Сколера.
–Заметил, что с ногами было у того? – спросила Арахна тихо, пока Сколер разводил костёр и готовился клеймить преступника.
–Пытки, – мрачно ответил Лепен. – Гады! Сами нас презирают, а сами?
–Гады, – согласилась Арахна.
Между тем преступник Сколера заверещал, потерял сознание. Его оттащили под хлесткие замечания толпы прочь, и Лепен вышел на рабочее место. Сколер подошёл к Арахне.
–Разгребаем! – заметил он.
–Видел? – Арахна кивнула головой в сторону перекладины, где болтались тела.
–Видел. Надо бы рапорт написать.
–Рапорт не рапорт, – Арахна соображала, – а вот узнать бы кто дело вёл надо. Потом. При надобности, подловим.
Лепен управился даже быстрее Сколера и спустился по лестнице вниз. Дело палачей на сегодня было кончено – телами займутся солдаты, а клеймлённых приведут в чувство позже.
–Неплохо прошло, – подвёл итог Сколер, – правда, с тем, с третьим нехорошо получилось.
–Его осудили, – возразила Арахна, – осудили по закону.
–А если он сам себя оговорил? – не унимался Сколер. – если его запугали?
–А если завтра солнце не встанет? – обозлился Лепен. – Слушай, ну всё уже. Неважно! У нас есть дознаватели, пусть и дознают.
–Согласна, – кивнула Арахна, – меня вообще сейчас больше занимает голод. Я так хочу есть! Мне кажется, я съела бы целый луковый пирог!
–О да…я бы не отказался от кусочка! – Сколер мгновенно забыл про висельника. – Всё, никаких отговорок! Мы все идем в «Последний приют!» кстати, я всё забываю спросить – у Регара скоро день рождения, вы уже придумали, что будете дарить?
–Можем целый день слушать его речи, – предложил Лепен и сам рассмеялся, – я не придумал.
–Я тоже, – призналась Арахна. – Решено! Еда, медовуха с корицей, обсуждение подарка, потом по лавкам.
–У палача должна быть твёрдая рука, – передразнил Сколер и Арахна отомстила:
–А мы не будем пить. Мы понюхаем.
И все трое рассмеялись.
12. Беспечная
Регар хмурился, но пока молчал: как бы хорошо не относился он к Арахне, считая её своей приёмной дочерью, он всё-таки не мог не заметить того, что она необязательна и недисциплинированна. Это вызывало в нём раздражение, в конце концов, именно её Регар планировал продвигать в преемницы, рекомендовать её на свой пост Главы Коллегии Палачей.
Управление Маары осуществлялось несколькими Секциями, Коллегия Палачей принадлежала, как и две другие: Дознание и Судейство к Секции Закона, и хранило покой и законность мирного населения. Казалось бы– всего три Коллегии, каждая служит закону, так что же? Объединитесь, творите закон и порядок вместе, но нет…
Коллегия Дознания внушает страх и плодит шпионов, нередко обходя уложенные порядки и бюрократию в угоду собственному продвижению; Коллегия Судейства не может даже бумажку со стола передвинуть без сбора комиссии и затягивает процессы, вызывая всеобщее раздражение; Палачи …
Что с них взять? Проводники смерти, орудие, тьфу! Презирать их надо. Бояться…
А между тем, Коллегия Палачей, как самая малочисленная, обычно славилась самым тёплым отношением в работе, и сейчас Коллегия, состоящая из четырёх человек: Регара, его приёмной дочери Арахны и двух молодцев – Сколера и Лепена, в самом деле, напоминала больше семью.
Впрочем, ни Сколер, ни Лепен не обманывались – знали, что любимицей здесь была и останется Арахна, и не следует ждать чуда. Регар относился с теплом к ним всем, но именно в утренние совещания становилось отчётливо ясно: Арахна занимает в его сердце куда больше места. Даже сейчас, когда Арахна опаздывала, как делала это едва ли не каждый раз, Регар просто хмурился. Опоздай же Сколер или Лепен – их ждала бы выволочка и лекция о дисциплине и порядке в деле закона.
Но Арахна появилась – сонная, смурная, и Регар, хмурившийся ещё пару минут назад, не сказал ей и слова. Лишь когда она спустилась, и коротко кивнула, заметил:
–Ты опоздала.
–Извините…– Арахна пожала плечами, – не могла выбраться из кровати.
Регар покачал головой и на этом вопрос был закрыт. Несправедливо, конечно – и Сколер, и Лепен понимали, но не вмешивались – Арахна была на особом положении, а ещё она была им другом, пусть Лепен и молил Луала и Девять Рыцарей Его, чтобы их дружба перешла в нечто большее, одновременно тая своё сердце ото всех.
–Как вы знаете, – Регар оглядел троих палачей, – мы сейчас в ответственном положении. В королевстве непростые времена…
–Какая неожиданность! – фыркнул Сколер, не удержавшись. Арахна хихикнула, хотя мало поняла из этой фразы – судьба пока берегла её от новостей и разбирательств в политической жизни Маары. Если же говорить ещё честнее – судьба, в лице Регара, берегла её вообще от жизни. Арахна была на содержании казны, работала, отдыхала и не знала, как живут другие. Ей казалось, что всё хорошо и стабильно, только цифры казнённых и подверженных пытке почему-то росли. Но Арахна была беспечна и не обращала на это внимания, просто переписывала цифры, разносила их по графам, отслеживающим способы казни и преступления.
Разум её дремал. Регар, взяв её в Коллегию, спасая от сиротской неприглядной судьбы нищающей Маары, сделал невозможное: он сумел внушить Арахне, что палач – это всего лишь работа, тяжёлая и ответственная, но работа. Разум Арахны выстроил какую-то стену, и теперь, даже когда она пытала людей, выбивая правду для показаний Дознания, она не чувствовала в полной мере, что имеет дело с живой плотью и таким же человеком, как она сама – Регар вытравил из неё всякое сострадание, заставил её верить в то, что преступник – не человек, и жалеть его не надо.
Она и не жалела. Легко переносила свою работу, ставшую для неё страшной рутиной.
–Поговорить и пошутить ты сможешь на уборке костров, – Регар не оставил колкость Сколера без внимания. – Это твоё задание на сегодня.
Сколер застонал, но бесполезно – решение Регара – закон, и это значит, что идти сейчас Сколеру до вчерашних кострищ, аж за город, за составлением подробной описи о вчерашней казни.
Арахна перестала улыбаться, посерьёзнела – вдруг Регар и её отправит? Приятного мало – после одной такой поездки приходится по два часа отстирывать и себя, и одежду – всё пропитывает особый смрад.
–Дальше, – Регар впился взглядом в двух незанятых палачей, – у Дознания есть пленник. Он обвинён в попытке отравить одну особу, приближённую к Королю.
–Да будут дни его долги! – не сговариваясь, громыхнула троица палачей. Регар кивнул:
–Да будут дни его долги. Пленник не признаётся. Проявляет неожиданную стойкость и твердит о невиновности. Сдаётся мне, Дознание пытало само…
Регар замолчал. Все знали, что Дознание, чтобы не ввязываться в бюрократическую волокиту, иногда не прибегало в пытках к Палачам, справлялось само, не подавало заявку в Судейство, которое могло затянуть процесс одобрения или неодобрения заявки аж до схождения Луала на Маару.
–Вот скоты! – не выдержала Арахна, – что ж они в обход закона-то…
–Ара, – мягко позвал Регар, – это наши соратники.
–Не знаю ни одного порядочного дознавателя! – Арахна упрямилась. – Все они...жалкие трусливые псы! Дикари!
–Они не справились, – Регар решил не обращать внимания на её гнев. – Пленник отмалчивается. Они передают нам. Когда надо, заметьте, дознаватели умеют убеждать Судейство. Один из вас…
Регар задумался. Сколер занят, остаются Лепен и Арахна. Кого послать? С одной стороны, тот, кто справится, попадёт на слух, и это способствует карьере. И тогда выгодно послать Арахну. Но с другой стороны – как послать Арахну, если дознаватели, не имеющие знаний о милосердии, не сломали и не выбили показания? А вдруг провал?
Арахна и Лепен молчали. Они ждали решения Регара. Арахна, честно говоря, хотела бы остаться в Коллегии, тогда её ждала бы рутинная бумажная работа. Бумажная работа убивала её жизнерадостность, но на улице дул ветер и было мерзко, так что – она бы осталась в тепле.
Регар же, глянув на неё испытующе, думал о своём. Он думал о её будущем, думал о том, что Арахна должна справиться и о том, что бумажная работа ей губительна…
–Арахна, ты займешься пленником. Леп, ты на отчётах.
Лепен обрадовался, а вот Арахна нет. Регар же продолжал:
–Арахна, пленник – помощник пекаря. Ему двадцать девять лет, он в помощниках кухни с семи. Был на очистке овощей, затем на мойке посуды, теперь помощник пекаря.
Он давал профессиональную подсказку. Арахна поняла – Регар её хорошо выучил, и она кивнула:
–Да…я поняла.
Но Регар хотел убедиться, волновался за её успех:
–На какие части тела следует обратить внимание?
–Руки, спина и ноги, – ответила она, не задумываясь. – В работе он больше двадцати лет, много ручного труда и труда в движении. Уязвимые области – руки, ноги, позвоночник. Можно попробовать тиски для начала. Не поможет – сапог. И далее, по нарастающей.
Регар остался доволен.
Дознаватель, приведший пленника, Арахне не понравился. Во-первых, он был молод, даже моложе её. Во-вторых, на лице его было откровенное презрение. Дознаватель считал себя лучше Арахны и даже не пытался это скрыть.
Арахна даже не стала запоминать его имя – к чему? Пленник интересовал её больше. она попросила вводную, дознаватель, скривившись, протянул ей папку, держал её за самый край, чтобы случайно Арахна не коснулась его руки.
Арахна бегло ознакомилась с вводной. Всё, как говорил Регар. Разнорабочий кухни, в текущий момент помощник пекаря, подозревается в попытке отравлений знатной особы…дальше шли титулы этой особы и Арахна их пролистала без внимания. информация о пленнике была краткая – возраст, семейное положение, симпатии к королевской семье, указывалось, что он верно посещает службы в честь Луала, держит пост, нигде не замечен, обвинений за ним прежде не числилось…
Протоколы допросов Арахну интересовали больше. Пленник утверждал раз за разом, что все обвинения ложны.
–Пытать, не умея этого делать – значит – проявлять собственную жестокость,– Арахна не удержалась от ехидства.
–Мы его не пытали! – оскорбился дознаватель, – мы же не вы.
–Видимо, он по всей камере падал? – хмыкнула Арахна, нарочно разглядывая пленника.
Его лицо было опухшим, глаз заплыл, стоять он уже не мог, сполз по стене, не обращая внимания на впивающиеся в ноги и руки железные скобы оков.
Дознаватель не захотел отвечать, но Арахне и не нужно было. она обратилась к пленнику:
–Меня зовут Арахна. Я из Коллегии Палачей и я задам несколько вопросов. Рекомендую отвечать честно, иначе то, что произошло с тобой прежде, будет тебе одеялом Луала!
Пленник облизнул пересохшие, запёкшиеся от крови губы, прошелестел:
–Я ничего не знаю.
–Ты пытался отравить человека и ничего не знаешь? – Арахна усмехнулась. – Попробуем ещё раз. Кто внушил тебе ненависть к этой даме?
–Я не имею к ней ненависти, – пленник попытался сфокусировать свой взгляд на ней. Не мог.
Арахна пожала плечами, потянулась к тискам…
Вот тут-то всякое пренебрежение на лице дознавателя смыло ко всем чертям. Его резко скрутило пополам, желудок предал, и Арахна закатила глаза, поражаясь тому, как жестокость граничит с трусостью.
Пленник кричал, но это тоже было обыденностью. А вот дознаватель с приступом тошноты…
–Выйдите вон! – рявкнула Арахна и дознаватель, ещё минуту назад считавший себя лучше, чем она, позорно пополз на воздух. Арахна обратилась к пленнику:
–Я убеждала тебя говорить. Ну?
Пленник замотал несчастной головой и прошептал:
–Я не травил…
–У тебя обнаружили ненавистнический памфлет в адрес этой дамы. Отрицаешь? – Арахна была равнодушна.
–Нет, – пленник замотал головой, – мне его дали в таверне. В «Доле». Понимаете? Вы должны мне поверить…должны.
Он заплакал. Надежды у него уже не было.
–Почему ж ты тогда его не выбросил? – хмыкнула Арахна. – Если тебе его дали?
–Забыл…сунул в карман. Я не хотел. Я не…
Он закашлялся, осёкся.
–Допустим, – согласилась Арахна и заглянула в папку с его данными и делом. – Здесь сказано, что придворная дама, госпожа К… видела, как ты сговаривался в тёмном коридоре со служанкой будущей жертвы.
–Я не о том! – пленник даже вскрикнул в страхе. – Я не о том! Это ничего…нет, не было, не было!
Пленник был близок к помешательству.
–О чём тогда? – спросила Арахна.
–О…– несмотря на боль, унижение и безысходность, пленник покраснел и замялся. Арахна потянулась за тисками, и он опомнился: – о свидании.
Рука Арахны застыла на полпути, она обернулась на пленника, а тот уже испуганно частил:
–Мы любили друг друга. Я и она. Она зашла на кухню. Она недолжна, но зашла, зашла… я пропал. Я был смешным, но она приняла мою любовь. Я не виноват, и она не виновата. Я…мы…
–Ты что, идиот? – поинтересовалась Арахна. – Хочешь сказать, что тебя обвинили без оснований?
Пленник замотал головой, потом закивал, потом остановился и беспомощно посмотрел на Арахну. Она растерялась. Он был несчастен и напуган, он продолжал твердить своё в течение следующих тридцати минут, когда Арахна на все лады спрашивала его о том или ином доказательстве.
Закончив со вторым, Арахна повернулась к третьему и знаком позвала его. Тот не пошевелился, лишь угрюмо смотрел на неё.
–Обвиняемый, подниметесь к месту казни! – велела Арахна. Обвиняемый рассмеялся вдруг хриплым смехом и ответил:
–А я не могу!
Арахна подошла ближе и увидела кровавые тряпки на ногах третьего своего висельника. Она вздохнула. Кровавые тряпки – это пытка.
Пытки разрешены при предоставлении фактов, но производить их должна Коллегия Палачей. Для получения разрешения Коллегия Дознания должна предоставить факты предполагаемой вины в Коллегию Судейства, которая либо разрешала пытки и передавала соответствующие указания Коллегии Палачей, либо возвращала документ обратно. Длиться это могло от двух дней до двух месяцев, Судейство никогда не отличалось расторопностью. Многие дознаватели по этой причине пытали сами, без разрешения и дозволения. Но умные дознаватели лишали еды или сна своих заключённых, или наносили такие пытки, которые можно было скрыть. Здесь же действовал кто-то очень и очень тупой.
Арахна сделала себе в уме пометку – выяснить, кто вёл дело. Формально, выявленный след пытки, это остановка казни, вызов на место представителей Дознания и Судейства и долгое нудное разбирательство…
В конце концов, преступника осудили, а разбирательство только продлит муки уже обречённого, но, что было важнее для Арахны, отсрочит путь в трактир «Последний Приют». Именно по этой причине она сделала знак солдатам и двое из них легко внесли обречённого на эшафот и держали его, пока Арахна накладывала петлю.
Солдатам было не по себе от такого соседства со смертью в мирное время, но они сносили это – с палачами лучше не ссориться.
В три минуты Арахна уложила повтор приговора, посоветовала молить Луала и Девять Рыцарей Его о небесном прощении и дёрнула нужный рычаг. Толпа ахнула. Через ещё пару минут, все тела затихли в своей недолгой агонии.
Арахна отошла в сторону, предоставляя место для работы Сколера.
–Заметил, что с ногами было у того? – спросила Арахна тихо, пока Сколер разводил костёр и готовился клеймить преступника.
–Пытки, – мрачно ответил Лепен. – Гады! Сами нас презирают, а сами?
–Гады, – согласилась Арахна.
Между тем преступник Сколера заверещал, потерял сознание. Его оттащили под хлесткие замечания толпы прочь, и Лепен вышел на рабочее место. Сколер подошёл к Арахне.
–Разгребаем! – заметил он.
–Видел? – Арахна кивнула головой в сторону перекладины, где болтались тела.
–Видел. Надо бы рапорт написать.
–Рапорт не рапорт, – Арахна соображала, – а вот узнать бы кто дело вёл надо. Потом. При надобности, подловим.
Лепен управился даже быстрее Сколера и спустился по лестнице вниз. Дело палачей на сегодня было кончено – телами займутся солдаты, а клеймлённых приведут в чувство позже.
–Неплохо прошло, – подвёл итог Сколер, – правда, с тем, с третьим нехорошо получилось.
–Его осудили, – возразила Арахна, – осудили по закону.
–А если он сам себя оговорил? – не унимался Сколер. – если его запугали?
–А если завтра солнце не встанет? – обозлился Лепен. – Слушай, ну всё уже. Неважно! У нас есть дознаватели, пусть и дознают.
–Согласна, – кивнула Арахна, – меня вообще сейчас больше занимает голод. Я так хочу есть! Мне кажется, я съела бы целый луковый пирог!
–О да…я бы не отказался от кусочка! – Сколер мгновенно забыл про висельника. – Всё, никаких отговорок! Мы все идем в «Последний приют!» кстати, я всё забываю спросить – у Регара скоро день рождения, вы уже придумали, что будете дарить?
–Можем целый день слушать его речи, – предложил Лепен и сам рассмеялся, – я не придумал.
–Я тоже, – призналась Арахна. – Решено! Еда, медовуха с корицей, обсуждение подарка, потом по лавкам.
–У палача должна быть твёрдая рука, – передразнил Сколер и Арахна отомстила:
–А мы не будем пить. Мы понюхаем.
И все трое рассмеялись.
12. Беспечная
Регар хмурился, но пока молчал: как бы хорошо не относился он к Арахне, считая её своей приёмной дочерью, он всё-таки не мог не заметить того, что она необязательна и недисциплинированна. Это вызывало в нём раздражение, в конце концов, именно её Регар планировал продвигать в преемницы, рекомендовать её на свой пост Главы Коллегии Палачей.
Управление Маары осуществлялось несколькими Секциями, Коллегия Палачей принадлежала, как и две другие: Дознание и Судейство к Секции Закона, и хранило покой и законность мирного населения. Казалось бы– всего три Коллегии, каждая служит закону, так что же? Объединитесь, творите закон и порядок вместе, но нет…
Коллегия Дознания внушает страх и плодит шпионов, нередко обходя уложенные порядки и бюрократию в угоду собственному продвижению; Коллегия Судейства не может даже бумажку со стола передвинуть без сбора комиссии и затягивает процессы, вызывая всеобщее раздражение; Палачи …
Что с них взять? Проводники смерти, орудие, тьфу! Презирать их надо. Бояться…
А между тем, Коллегия Палачей, как самая малочисленная, обычно славилась самым тёплым отношением в работе, и сейчас Коллегия, состоящая из четырёх человек: Регара, его приёмной дочери Арахны и двух молодцев – Сколера и Лепена, в самом деле, напоминала больше семью.
Впрочем, ни Сколер, ни Лепен не обманывались – знали, что любимицей здесь была и останется Арахна, и не следует ждать чуда. Регар относился с теплом к ним всем, но именно в утренние совещания становилось отчётливо ясно: Арахна занимает в его сердце куда больше места. Даже сейчас, когда Арахна опаздывала, как делала это едва ли не каждый раз, Регар просто хмурился. Опоздай же Сколер или Лепен – их ждала бы выволочка и лекция о дисциплине и порядке в деле закона.
Но Арахна появилась – сонная, смурная, и Регар, хмурившийся ещё пару минут назад, не сказал ей и слова. Лишь когда она спустилась, и коротко кивнула, заметил:
–Ты опоздала.
–Извините…– Арахна пожала плечами, – не могла выбраться из кровати.
Регар покачал головой и на этом вопрос был закрыт. Несправедливо, конечно – и Сколер, и Лепен понимали, но не вмешивались – Арахна была на особом положении, а ещё она была им другом, пусть Лепен и молил Луала и Девять Рыцарей Его, чтобы их дружба перешла в нечто большее, одновременно тая своё сердце ото всех.
–Как вы знаете, – Регар оглядел троих палачей, – мы сейчас в ответственном положении. В королевстве непростые времена…
–Какая неожиданность! – фыркнул Сколер, не удержавшись. Арахна хихикнула, хотя мало поняла из этой фразы – судьба пока берегла её от новостей и разбирательств в политической жизни Маары. Если же говорить ещё честнее – судьба, в лице Регара, берегла её вообще от жизни. Арахна была на содержании казны, работала, отдыхала и не знала, как живут другие. Ей казалось, что всё хорошо и стабильно, только цифры казнённых и подверженных пытке почему-то росли. Но Арахна была беспечна и не обращала на это внимания, просто переписывала цифры, разносила их по графам, отслеживающим способы казни и преступления.
Разум её дремал. Регар, взяв её в Коллегию, спасая от сиротской неприглядной судьбы нищающей Маары, сделал невозможное: он сумел внушить Арахне, что палач – это всего лишь работа, тяжёлая и ответственная, но работа. Разум Арахны выстроил какую-то стену, и теперь, даже когда она пытала людей, выбивая правду для показаний Дознания, она не чувствовала в полной мере, что имеет дело с живой плотью и таким же человеком, как она сама – Регар вытравил из неё всякое сострадание, заставил её верить в то, что преступник – не человек, и жалеть его не надо.
Она и не жалела. Легко переносила свою работу, ставшую для неё страшной рутиной.
–Поговорить и пошутить ты сможешь на уборке костров, – Регар не оставил колкость Сколера без внимания. – Это твоё задание на сегодня.
Сколер застонал, но бесполезно – решение Регара – закон, и это значит, что идти сейчас Сколеру до вчерашних кострищ, аж за город, за составлением подробной описи о вчерашней казни.
Арахна перестала улыбаться, посерьёзнела – вдруг Регар и её отправит? Приятного мало – после одной такой поездки приходится по два часа отстирывать и себя, и одежду – всё пропитывает особый смрад.
–Дальше, – Регар впился взглядом в двух незанятых палачей, – у Дознания есть пленник. Он обвинён в попытке отравить одну особу, приближённую к Королю.
–Да будут дни его долги! – не сговариваясь, громыхнула троица палачей. Регар кивнул:
–Да будут дни его долги. Пленник не признаётся. Проявляет неожиданную стойкость и твердит о невиновности. Сдаётся мне, Дознание пытало само…
Регар замолчал. Все знали, что Дознание, чтобы не ввязываться в бюрократическую волокиту, иногда не прибегало в пытках к Палачам, справлялось само, не подавало заявку в Судейство, которое могло затянуть процесс одобрения или неодобрения заявки аж до схождения Луала на Маару.
–Вот скоты! – не выдержала Арахна, – что ж они в обход закона-то…
–Ара, – мягко позвал Регар, – это наши соратники.
–Не знаю ни одного порядочного дознавателя! – Арахна упрямилась. – Все они...жалкие трусливые псы! Дикари!
–Они не справились, – Регар решил не обращать внимания на её гнев. – Пленник отмалчивается. Они передают нам. Когда надо, заметьте, дознаватели умеют убеждать Судейство. Один из вас…
Регар задумался. Сколер занят, остаются Лепен и Арахна. Кого послать? С одной стороны, тот, кто справится, попадёт на слух, и это способствует карьере. И тогда выгодно послать Арахну. Но с другой стороны – как послать Арахну, если дознаватели, не имеющие знаний о милосердии, не сломали и не выбили показания? А вдруг провал?
Арахна и Лепен молчали. Они ждали решения Регара. Арахна, честно говоря, хотела бы остаться в Коллегии, тогда её ждала бы рутинная бумажная работа. Бумажная работа убивала её жизнерадостность, но на улице дул ветер и было мерзко, так что – она бы осталась в тепле.
Регар же, глянув на неё испытующе, думал о своём. Он думал о её будущем, думал о том, что Арахна должна справиться и о том, что бумажная работа ей губительна…
–Арахна, ты займешься пленником. Леп, ты на отчётах.
Лепен обрадовался, а вот Арахна нет. Регар же продолжал:
–Арахна, пленник – помощник пекаря. Ему двадцать девять лет, он в помощниках кухни с семи. Был на очистке овощей, затем на мойке посуды, теперь помощник пекаря.
Он давал профессиональную подсказку. Арахна поняла – Регар её хорошо выучил, и она кивнула:
–Да…я поняла.
Но Регар хотел убедиться, волновался за её успех:
–На какие части тела следует обратить внимание?
–Руки, спина и ноги, – ответила она, не задумываясь. – В работе он больше двадцати лет, много ручного труда и труда в движении. Уязвимые области – руки, ноги, позвоночник. Можно попробовать тиски для начала. Не поможет – сапог. И далее, по нарастающей.
Регар остался доволен.
***
Дознаватель, приведший пленника, Арахне не понравился. Во-первых, он был молод, даже моложе её. Во-вторых, на лице его было откровенное презрение. Дознаватель считал себя лучше Арахны и даже не пытался это скрыть.
Арахна даже не стала запоминать его имя – к чему? Пленник интересовал её больше. она попросила вводную, дознаватель, скривившись, протянул ей папку, держал её за самый край, чтобы случайно Арахна не коснулась его руки.
Арахна бегло ознакомилась с вводной. Всё, как говорил Регар. Разнорабочий кухни, в текущий момент помощник пекаря, подозревается в попытке отравлений знатной особы…дальше шли титулы этой особы и Арахна их пролистала без внимания. информация о пленнике была краткая – возраст, семейное положение, симпатии к королевской семье, указывалось, что он верно посещает службы в честь Луала, держит пост, нигде не замечен, обвинений за ним прежде не числилось…
Протоколы допросов Арахну интересовали больше. Пленник утверждал раз за разом, что все обвинения ложны.
–Пытать, не умея этого делать – значит – проявлять собственную жестокость,– Арахна не удержалась от ехидства.
–Мы его не пытали! – оскорбился дознаватель, – мы же не вы.
–Видимо, он по всей камере падал? – хмыкнула Арахна, нарочно разглядывая пленника.
Его лицо было опухшим, глаз заплыл, стоять он уже не мог, сполз по стене, не обращая внимания на впивающиеся в ноги и руки железные скобы оков.
Дознаватель не захотел отвечать, но Арахне и не нужно было. она обратилась к пленнику:
–Меня зовут Арахна. Я из Коллегии Палачей и я задам несколько вопросов. Рекомендую отвечать честно, иначе то, что произошло с тобой прежде, будет тебе одеялом Луала!
Пленник облизнул пересохшие, запёкшиеся от крови губы, прошелестел:
–Я ничего не знаю.
–Ты пытался отравить человека и ничего не знаешь? – Арахна усмехнулась. – Попробуем ещё раз. Кто внушил тебе ненависть к этой даме?
–Я не имею к ней ненависти, – пленник попытался сфокусировать свой взгляд на ней. Не мог.
Арахна пожала плечами, потянулась к тискам…
Вот тут-то всякое пренебрежение на лице дознавателя смыло ко всем чертям. Его резко скрутило пополам, желудок предал, и Арахна закатила глаза, поражаясь тому, как жестокость граничит с трусостью.
Пленник кричал, но это тоже было обыденностью. А вот дознаватель с приступом тошноты…
–Выйдите вон! – рявкнула Арахна и дознаватель, ещё минуту назад считавший себя лучше, чем она, позорно пополз на воздух. Арахна обратилась к пленнику:
–Я убеждала тебя говорить. Ну?
Пленник замотал несчастной головой и прошептал:
–Я не травил…
–У тебя обнаружили ненавистнический памфлет в адрес этой дамы. Отрицаешь? – Арахна была равнодушна.
–Нет, – пленник замотал головой, – мне его дали в таверне. В «Доле». Понимаете? Вы должны мне поверить…должны.
Он заплакал. Надежды у него уже не было.
–Почему ж ты тогда его не выбросил? – хмыкнула Арахна. – Если тебе его дали?
–Забыл…сунул в карман. Я не хотел. Я не…
Он закашлялся, осёкся.
–Допустим, – согласилась Арахна и заглянула в папку с его данными и делом. – Здесь сказано, что придворная дама, госпожа К… видела, как ты сговаривался в тёмном коридоре со служанкой будущей жертвы.
–Я не о том! – пленник даже вскрикнул в страхе. – Я не о том! Это ничего…нет, не было, не было!
Пленник был близок к помешательству.
–О чём тогда? – спросила Арахна.
–О…– несмотря на боль, унижение и безысходность, пленник покраснел и замялся. Арахна потянулась за тисками, и он опомнился: – о свидании.
Рука Арахны застыла на полпути, она обернулась на пленника, а тот уже испуганно частил:
–Мы любили друг друга. Я и она. Она зашла на кухню. Она недолжна, но зашла, зашла… я пропал. Я был смешным, но она приняла мою любовь. Я не виноват, и она не виновата. Я…мы…
–Ты что, идиот? – поинтересовалась Арахна. – Хочешь сказать, что тебя обвинили без оснований?
Пленник замотал головой, потом закивал, потом остановился и беспомощно посмотрел на Арахну. Она растерялась. Он был несчастен и напуган, он продолжал твердить своё в течение следующих тридцати минут, когда Арахна на все лады спрашивала его о том или ином доказательстве.
