Камиль Демулен:
Кто может поступать иначе,
Делать вид, что все неважно?
Сердце мое обливается плачем,
Помнишь ли ты, как обещал мне однажды?
Слышны шаги. Заслышав их, Камиль встает.
Камиль:
Я знаю, что так должно было быть,
Иначе, вернее, и быть не могло.
И если бы я мог иначе прожить,
Не изменил бы ничего.
Появляется стража. Они гремят ключами, открывают по пути другие камеры, выводят заключенных.
Камиль (с дрожью, ожидая, когда к его клетке подойдут, отходит на пару шагов назад, скорее инстинктивно, чтобы продлить себе хоть мгновение):
Даже если мы пойдем друг против друга,
Будут разные дороги и разбиты грезы,
Там, на другом берегу я подам тебе руку…
Ключ в его дверях.
Хотел бы я увидеть снова розы!
Камиля выводят из камеры.
Сцена 2.12 «Казнь»
Площадь. Гильотина. Медленно входят на эшафот люди один за другим. Чью-то голову показывают народу, но для других голов исключения не делают. Входит на эшафот и Камиль. Люсиль, пробираясь через толпу с плачущим ребенком на руках, бросается к порогу самого эшафота с криком.
Люсиль:
-Камиль! Камиль! Запомни своего сына!
Она показывает сына обернувшемуся Камилю. В его глазах слезы, он поспешно отворачивается от нее и идет вперед, к гильотине. Его укладывают на доску, фиксируют голову.
Люсиль (с истерикой):
-Камиль! Я люблю тебя! Орас, Орас, запомни своего отца!
Люсиль оттискивают в сторону, у нее забирает ребенка какая-то сердобольная горожанка, на руках которой рыдания младенца затихают. Люсиль держат в толпе, кто-то пытается утешить ее и обмахать какой-то тряпкой, ей не хватает воздуха, она плачет, извивается…
Свист лезвия ножа гильотины. Люсиль с криком падает на колени. Площадь как будто бы вымирает для нее. Все обращаются в безликих теней.
С гильотины стаскивают тело. Кого-то заводят, но не слышно и звука, и не видно и лиц, все краски блекнут.
Люсиль (встает с нечеловеческим усилием, достает откуда-то из-за пазухи белую вуаль и набрасывает ее на плечи. Ее губы дрожат, голос срывается, лицо в слезах, тело не слушается ее):
Там, где кончилась жизнь твоя,
Смысла нет для меня.
Там, где от тебя ничего нет,
Кончается и мой свет.
Она идет, качаясь, по направлению к эшафоту. Горожанка, взявшая ее ребенка, пытается догнать и протянуть сына ей.
Люсиль (как в бреду):
О нем позаботятся те, что живут,
А меня уже нет, я уже не тут.
Я мертва, мертва насовсем -
Дождись меня, Камиль Демулен!
Поправляет вуаль на плечах.
Эта вуаль была на мне,
Когда я сердце отдала тебе.
Она будет на мне и там, за чертой,
Мой Демулен…и в посмертии мой!
Она идет к эшафоту, ее перехватывают солдаты. Она не сопротивляется.
Солдат 1:
-Люсиль Демулен вы обвиняетесь в подготовке заговора против революции и в попытке подкупа с целью побега врагов нации! Вы арестованы.
Люсиль (равнодушно пожимая плечами):
Там, где кончилась жизнь твоя,
Уже нет ничего для меня.
Там, где тебя смерть нашла -
Я в тот же час умерла.
Люсиль уводят солдаты.
Сцена 2.13 «Танец Свободы по пеплу»
Площадь пустеет. Гильотины накрывают, расходятся солдаты, толпа и зеваки. Начинается дождь. В дожде выходит Свобода, снимает серые одеяния и оказывается в легком платье с обнаженными плечами. Свобода начинает танцевать. Ее танец – это последний рывок птицы перед клеткой, она пытается выжать из себя все, что только может выжать. Ее движения стремительные, быстрые, она кружится, не замечая дождя. Босая – не замечает луж.
Свобода:
Раз, два! Раз, два, три -
Сердце трепещет, как птица.
И уже очень сложно уйти,
Но сложнее – остановиться.
Колесо истории дало свой ход,
И теперь один ничего не значит,
Когда голову поднял народ,
И стало все иначе.
Раскидывает руки.
Раз, два. Раз, два, три -
Моя душа, что дух народа.
И сердце трепещет птицей в груди,
Смотри, как танцует по пеплу Свобода.
Тот пепел исходит от домов,
От разбитых оков,
От посеревших тел,
От тех, что уже не у дел…
Раз, два. Раз, два, три -
Сердце как птица в груди.
Смотри, так танцует Свобода,
Смотри – это пепел, кружение!
Из которого выйдет рассвет для народа,
Что так долго терпел унижение!
Ее голос звучит приглушеннее.
Раз, два. Раз, два, три -
Станцуй со мной, ведь я – Свобода.
Танцуй, у кого сердце есть в груди,
Кто отдал себя для своего народа!
Раз, два! Стучит, стучит сердце мое,
Отбивая ритм всему пути.
Еще один стук и кончится все:
раз два! Раз, два, три.
Сцена 2.14 «Шелест и шепот»
Зала. Сен-Жюста нет. Робеспьер сидит на передней трибуне, в задумчивости перебирает бумаги. Вокруг – Представители Народа. Представители оглядываются на него. Вокруг Робеспьера медленно собираются Соратники, вокруг Соратников, переживая и волнуясь, а некоторые – откровенно паникуя, собираются их противники.
Робеспьер (бросая позади себя, не оглядываясь):
-Сегодня вы хотели изобличить наших врагов?
Представитель 1:
-Я сегодня хочу тоже изобличить…врагов.
На него оглядываются с удивлением.
Робеспьер (с каким-то ироничным равнодушием):
-Вот как?
Представитель 1 (поднимаясь на трибуну):
-Да! Слово мне!
Я, который стоял от самых начал,
Который для Франции ничего не жалел,
И врагов ее, как на духу, обличал,
Который был всегда у дел…
Чей-то смешок:
-Говори короче!
Представитель 1 (со злой усмешкой):
Это всё я! Это все был я!
Честный революционер.
И сегодня обличаю тебя -
Робеспьер!
Гул. Стон. Истеричный вздох.
Крик 1:
-Подлец! Да как ты смеешь!
Крик 2:
-Стащите его прочь оттуда!
Крик 3:
-На гильотину!
Крик 4:
-Пусть говорит! Не смейте трогать, или будете иметь дело со мной.
Робеспьер медленно поднимается, видит, как сплочаются в явном преимуществе численности вокруг Представителя 1. Его лицо не выражает ни гнева, ни удивления. Его сторонники вступают в стычки. Где-то даже завязывается драка.
Представитель 2 (не выдержав):
-Да!
Ты, который был у истока,
Который губил, не жалея,
Который рубил жестоко,
Ты …
Крик 5:
-Не смей!
Крик 6:
-Закрой свой рот! Ты – лжец!
Представитель 3:
Именем народа,
И той Свободой…
Крик 7:
-Что отстояли, вообще-то мы!
Представитель 3:
Вы, Робеспьер, осуждены!
Робеспьер:
Каждый имеет право на суд,
И где же мой?
Если вы хотите…что ж,
Давайте судиться хоть тут,
Я готов отвечать головой,
Слово защиты иль нож…
Он хочет сказать еще что-то, но его прерывает. Звук выстрела. Робеспьер падает. Его лицо мгновенно заливается кровью. Он жив, но ранен – челюсть его задета.визг, мгновенная свалка и выкрики: «Кто это сделал?», «Невозможно!», «Предатели! Казнить всех».
Кто-то из сторонников Робеспьера сам хватается за пистолет и стреляет в себя.
-Нет!
Робеспьера затаскивают окровавленного на одну из трибун. Сторонники и противники устраивают драку над его телом.
Врывается Сен-Жюст с несколькими людьми. На какой-то момент все замирают, пораженные и (или) напуганные. Сен-Жюст видит окровавленного Робеспьера, несколько бездыханных тел… он сам стремительно бледнеет.
Представитель 4:
-Вы – Сен-Жюст, арестованы! Вы обвиняетесь в превышении полномочий, которые были вверены вам в борьбе с контрреволюцией, вы – я обличаю вас!
Сен-Жюст (с бешеным презрением, не сводя взгляда с окровавленного Робеспьера):
-Как вам будет угодно!
Он не выказывает никакого сопротивления. Его сторонники также позволяют себе сдаться. Кто-то с презрением плюет в лицо предателей, но сдаются мирно.
Сен-Жюст (о Робеспьере):
-Он ведь жив? Скажите!
Кто-то:
-Жив…пока.
Всех уводят прочь. Робеспьера грубо уносят на руках, не заботясь о том, чтобы кровь не заливала ему лицо. Сторонники Робеспьера, в том числе Сен-Жюст делают рывок, пытаясь самим взять Робеспьера, но их выталкивают прочь из залы.
Сцена 2.15 «Прощание»
Париж. Улицы, полные горожан. По улицам едет позорная телега. В телеге несколько сторонников Робеспьера: кто в ледяном напряжении, кто в насмешливом отрицании, кто бодрится из последних сил. заметно, что среди осужденных есть парализованный на обе ноги калека… Также в телеге сам Робеспьер – окровавленный и ослабленный, его голова покоится на коленях Сен-Жюста. Тот смотрит на толпу, что бросает оскорбления и насмешки в сторону позорной телеги с презрением. Смерть не пугает его. Иногда он смотрит на Робеспьера, когда телега, в которой и без того трясет, проезжает по особенно сильно выступающей кочке и тогда Максимилиан особенно сильно вздрагивает от раны.
Сторонник 1:
Знаете, я чуял, что так и будет,
Но знайте – я ни о чем не жалею.
Сторонник 2:
Есть сила, что справедливее судит,
Мы уходим в века, потому что посмели.
Сторонник-калека (К Сен-Жюсту):
-Как он?
Как подло, как низко!
Сен-Жюст:
Смерть уже близко.
Я сделал все верно, как мог,
Как верил, как поступал.
И этот день я предвидел
И давно его знал.
Робеспьер (слабо, с трудом, слова даются ему тяжело, но он огромным усилием и помощью сторонников, что поддерживают его плечами (руки почти у всех связаны, кроме калеки, садится):
Мне…честью… за всё…
Сен-Жюст:
Не говори ничего.
Тебе ведь больно!
Да и кончилось время всех слов.
Довольно, нет, довольно!
Мы сделали всё для отцов и сынов.
Сторонник 3:
Я жизни не знал, я так хотел жить,
В новом мире, где нет унижений.
Сен-Жюст:
Знай, новому миру быть,
Пусть без нас,
Но для грядущих поколений.
Робеспьер:
Свобода!
Сен-Жюст и сторонники (смотрят и видят, что рядом с телегой, параллельно в толпе идет Свобода. Она машет им рукой, что выделяется среди брани, которой их щедро осыпают и слез…)
Свобода, дорогая свобода!
Прощай! Дальше без нас.
Оставайся с народом,
В час тревоги и счастливый час.
Кутон помогает окровавленному Робеспьеру помахать Свободе в ответ. После чего он чуть не падает. Сен-Жюст поддерживает его плечом.
Сен-Жюст (тихо, к Робеспьеру):
Наши пути не пошли друг против друга,
Наша дорога одна, через пепел и слезы.
Там, на том берегу…я подам тебе руку,
Там будут твои любимые розы!
Там будет Свобода, там ветер…
Подожди немного, и после смерти,
Вечность нас ждет из путей,
Что не идут друг против друга.
Мы шли вместе во имя идей,
Подай, на том берегу, мне руку!
Пусть сейчас дорога – пепел и слезы,
Но там будут снова твои любимые розы…
Телега останавливается у эшафота. Не церемонясь, солдаты вытаскивают: грубо и торопливо, будто боясь волнений, сторонников Робеспьера, в числе которых Сен-Жюст. Калеку грубо бросают на доски…
Робеспьер (тихо и слабо):
-Там…до встречи. Я дождусь.
Сен-Жюст (слезы блестят в его глазах):
-Навечно! Я клянусь.
Робеспьера ведут на эшафот, фиксируют голову…свит лезвия гильотины.
Сцена 2.16 «Ради неба»
Белый свет, заливающий все вокруг. В этом свете появляются и проступают фигуры Представителей народа, что были в начале и что были в конце, депутаты, горожане, Люсиль Демулен, Камиль Демулен, Робеспьер, Сен-Жюст – словом, все, кто появлялся.
Свобода (выступает вперед):
Друзья, взгляните на тот мир,
Ради которого вы,
Бились, не жалея собственных сил,
И стирали черты.
Взгляните на чувства, что живут,
Благодаря силам вашим,
Пусть вы остаетесь тут,
И приняли горькую чашу -
Вы ушли ради неба,
И тех, кто верил вам и был вам предан.
Камиль и Люсиль Демулены:
Ради любви, ради рассвета всех дней,
ради счастья наших детей,
Ради блага и друзей наших
Приняли горечи чаши.
Ушли ради неба,
Ушли ради блага.
Те, кто был предан,
И те, кого не нашла отрада.
Робеспьер и Сен-Жюст:
Бой для мира, бой для всех -
Защита всего, что дорого нам.
Слабость и трусость – вот грех,
и нет презренья к тем, кто пал.
И ушел ради неба,
Ради тех, кому был предан,
И терпел унижения
Для будущих поколений.
Все (ведущий голос – Свобода)
Плечом к плечу, спина к спине -
Мы бились в войне
Ради неба,
И всех, кто нам предан.
Снимали оковы,
Вставали снова и снова,
И терпели нужду, опять и опять,
Чтобы вы могли устоять.
Мы ушли ради неба,
И тех, кто верил нам и был нам предан,
Мы сражались друг с другом,
И терпели обиды и муку,
Мы разводили пути и били грезы,
Но из пепла восстали розы.
И розы видят рассвет
Того дня, где нас больше нет.
Они растут под тем небом,
Под опекой тех, кто был нам предан,
А мы уходим в белую даль,
Свою скрывая печаль.
Ради всех, кто был нам предан
И ради неба.
Конец.
21. Марат
2021 год
Действующие лица:
Жан-Поль Марат – французский революционер, врач, журналист, убитый в 1793 году Шарлоттой Корде, известен под прозвищем «Друг Народа»
Жорж Дантон - французский революционер, казнен в 1794 году
Камиль Демулен – французский революционер, инициатор похода на Бастилию в 1789 году, казнен в 1794 году с Дантоном
Шарль Барбару – деятель революции, жирондист, политический противник Марата, казнен
Шарлотта Корде – девушка, пропитавшаяся сочувствием к павшей партии жирондистов и увидевшая в Марате единственного виновника всех событий, после совершения убийства – казнена
Максимилиан Робеспьер – деятель французской революции, казнен в 1794 году
Симона Эврар – гражданская жена Марата, на чьи деньги он содержит свою газету «Друг Народа» и снимает жилье
Альбертина Марат – сестра Жан-Поля Марата, дружная с Симоной
Трибунал, депутаты, сторонники разных сторон, жирондисты, монтаньяры, горожане…
Сцена 1.1 пролог
Кабачок на Павлиньей улице, задняя комната. Несмотря на плотно закрытые двери, иногда выкрик все равно проникает не только в кабачок, в нижнюю его залу, но и даже на улицу, благо, час уже темный и горожане редки на улице. В комнате полумрак, единственный источник освещения – несколько свечей по столу, где расстелена большая карта Франции и разложены бумаги, также присутствует тяжелая чернильница, брошенное перо, печатка , большая кружка и мутная от пыли бутылка вина. в комнате присутствуют двое: Робеспьер и Дантон. Робеспьер облачен в словно бы влитой светло-голубой камзол, тщательно прилизан и причесан, застегнут на все пуговицы. Дантон в небрежном алом камзоле, развязанном галстуке, на камзоле не хватает нескольких пуговиц, волосы растрепаны во все стороны… Робеспьер и Дантон спорят. Голос у Дантона звучный, сильный. Робеспьер говорит значительно тише, но от этого только больше ужаса рождается и слышится в его речах. Причудливо пляшут блики от свечей по стенам.
Робеспьер (решительно). Я возражаю, Дантон! Враг внутри Франции.
Дантон. Ну, даже если допустить то, что твои слова, Робеспьер, правдивы и враг действительно внутри страны, то успокойся – я изгоню его!
Робеспьер. Возражаю, Дантон!
Дантон (с плохо скрытым раздражением). И почему на этот раз?!
Робеспьер (с ужасающим хладнокровием). Враг изгнанный имеет свойство возвращаться. Есть лишь один путь – уничтожение. Полное уничтожение.
Дантон. Согласен… (отпивает вина из большой своей кружки). И все-таки, враг за пределами Франции! Ты ошибаешься, Робеспьер! Революция не белоручка, она нуждается в крови, как бы этого не хотелось нам отринуть. Республика в опасности!
Робеспьер. Ты ошибаешься, Дантон!
В комнату неслышно проскальзывает еще одна тень – это Марат. Он облачен в длинные панталоны, не по мерке обувь, поверх какой-то странного вида жилет. Сам Марат низкого роста, его лицо изуродовано болезнью, он походит на горбуна, волосы повязаны большим платком…
Кто может поступать иначе,
Делать вид, что все неважно?
Сердце мое обливается плачем,
Помнишь ли ты, как обещал мне однажды?
Слышны шаги. Заслышав их, Камиль встает.
Камиль:
Я знаю, что так должно было быть,
Иначе, вернее, и быть не могло.
И если бы я мог иначе прожить,
Не изменил бы ничего.
Появляется стража. Они гремят ключами, открывают по пути другие камеры, выводят заключенных.
Камиль (с дрожью, ожидая, когда к его клетке подойдут, отходит на пару шагов назад, скорее инстинктивно, чтобы продлить себе хоть мгновение):
Даже если мы пойдем друг против друга,
Будут разные дороги и разбиты грезы,
Там, на другом берегу я подам тебе руку…
Ключ в его дверях.
Хотел бы я увидеть снова розы!
Камиля выводят из камеры.
Сцена 2.12 «Казнь»
Площадь. Гильотина. Медленно входят на эшафот люди один за другим. Чью-то голову показывают народу, но для других голов исключения не делают. Входит на эшафот и Камиль. Люсиль, пробираясь через толпу с плачущим ребенком на руках, бросается к порогу самого эшафота с криком.
Люсиль:
-Камиль! Камиль! Запомни своего сына!
Она показывает сына обернувшемуся Камилю. В его глазах слезы, он поспешно отворачивается от нее и идет вперед, к гильотине. Его укладывают на доску, фиксируют голову.
Люсиль (с истерикой):
-Камиль! Я люблю тебя! Орас, Орас, запомни своего отца!
Люсиль оттискивают в сторону, у нее забирает ребенка какая-то сердобольная горожанка, на руках которой рыдания младенца затихают. Люсиль держат в толпе, кто-то пытается утешить ее и обмахать какой-то тряпкой, ей не хватает воздуха, она плачет, извивается…
Свист лезвия ножа гильотины. Люсиль с криком падает на колени. Площадь как будто бы вымирает для нее. Все обращаются в безликих теней.
С гильотины стаскивают тело. Кого-то заводят, но не слышно и звука, и не видно и лиц, все краски блекнут.
Люсиль (встает с нечеловеческим усилием, достает откуда-то из-за пазухи белую вуаль и набрасывает ее на плечи. Ее губы дрожат, голос срывается, лицо в слезах, тело не слушается ее):
Там, где кончилась жизнь твоя,
Смысла нет для меня.
Там, где от тебя ничего нет,
Кончается и мой свет.
Она идет, качаясь, по направлению к эшафоту. Горожанка, взявшая ее ребенка, пытается догнать и протянуть сына ей.
Люсиль (как в бреду):
О нем позаботятся те, что живут,
А меня уже нет, я уже не тут.
Я мертва, мертва насовсем -
Дождись меня, Камиль Демулен!
Поправляет вуаль на плечах.
Эта вуаль была на мне,
Когда я сердце отдала тебе.
Она будет на мне и там, за чертой,
Мой Демулен…и в посмертии мой!
Она идет к эшафоту, ее перехватывают солдаты. Она не сопротивляется.
Солдат 1:
-Люсиль Демулен вы обвиняетесь в подготовке заговора против революции и в попытке подкупа с целью побега врагов нации! Вы арестованы.
Люсиль (равнодушно пожимая плечами):
Там, где кончилась жизнь твоя,
Уже нет ничего для меня.
Там, где тебя смерть нашла -
Я в тот же час умерла.
Люсиль уводят солдаты.
Сцена 2.13 «Танец Свободы по пеплу»
Площадь пустеет. Гильотины накрывают, расходятся солдаты, толпа и зеваки. Начинается дождь. В дожде выходит Свобода, снимает серые одеяния и оказывается в легком платье с обнаженными плечами. Свобода начинает танцевать. Ее танец – это последний рывок птицы перед клеткой, она пытается выжать из себя все, что только может выжать. Ее движения стремительные, быстрые, она кружится, не замечая дождя. Босая – не замечает луж.
Свобода:
Раз, два! Раз, два, три -
Сердце трепещет, как птица.
И уже очень сложно уйти,
Но сложнее – остановиться.
Колесо истории дало свой ход,
И теперь один ничего не значит,
Когда голову поднял народ,
И стало все иначе.
Раскидывает руки.
Раз, два. Раз, два, три -
Моя душа, что дух народа.
И сердце трепещет птицей в груди,
Смотри, как танцует по пеплу Свобода.
Тот пепел исходит от домов,
От разбитых оков,
От посеревших тел,
От тех, что уже не у дел…
Раз, два. Раз, два, три -
Сердце как птица в груди.
Смотри, так танцует Свобода,
Смотри – это пепел, кружение!
Из которого выйдет рассвет для народа,
Что так долго терпел унижение!
Ее голос звучит приглушеннее.
Раз, два. Раз, два, три -
Станцуй со мной, ведь я – Свобода.
Танцуй, у кого сердце есть в груди,
Кто отдал себя для своего народа!
Раз, два! Стучит, стучит сердце мое,
Отбивая ритм всему пути.
Еще один стук и кончится все:
раз два! Раз, два, три.
Сцена 2.14 «Шелест и шепот»
Зала. Сен-Жюста нет. Робеспьер сидит на передней трибуне, в задумчивости перебирает бумаги. Вокруг – Представители Народа. Представители оглядываются на него. Вокруг Робеспьера медленно собираются Соратники, вокруг Соратников, переживая и волнуясь, а некоторые – откровенно паникуя, собираются их противники.
Робеспьер (бросая позади себя, не оглядываясь):
-Сегодня вы хотели изобличить наших врагов?
Представитель 1:
-Я сегодня хочу тоже изобличить…врагов.
На него оглядываются с удивлением.
Робеспьер (с каким-то ироничным равнодушием):
-Вот как?
Представитель 1 (поднимаясь на трибуну):
-Да! Слово мне!
Я, который стоял от самых начал,
Который для Франции ничего не жалел,
И врагов ее, как на духу, обличал,
Который был всегда у дел…
Чей-то смешок:
-Говори короче!
Представитель 1 (со злой усмешкой):
Это всё я! Это все был я!
Честный революционер.
И сегодня обличаю тебя -
Робеспьер!
Гул. Стон. Истеричный вздох.
Крик 1:
-Подлец! Да как ты смеешь!
Крик 2:
-Стащите его прочь оттуда!
Крик 3:
-На гильотину!
Крик 4:
-Пусть говорит! Не смейте трогать, или будете иметь дело со мной.
Робеспьер медленно поднимается, видит, как сплочаются в явном преимуществе численности вокруг Представителя 1. Его лицо не выражает ни гнева, ни удивления. Его сторонники вступают в стычки. Где-то даже завязывается драка.
Представитель 2 (не выдержав):
-Да!
Ты, который был у истока,
Который губил, не жалея,
Который рубил жестоко,
Ты …
Крик 5:
-Не смей!
Крик 6:
-Закрой свой рот! Ты – лжец!
Представитель 3:
Именем народа,
И той Свободой…
Крик 7:
-Что отстояли, вообще-то мы!
Представитель 3:
Вы, Робеспьер, осуждены!
Робеспьер:
Каждый имеет право на суд,
И где же мой?
Если вы хотите…что ж,
Давайте судиться хоть тут,
Я готов отвечать головой,
Слово защиты иль нож…
Он хочет сказать еще что-то, но его прерывает. Звук выстрела. Робеспьер падает. Его лицо мгновенно заливается кровью. Он жив, но ранен – челюсть его задета.визг, мгновенная свалка и выкрики: «Кто это сделал?», «Невозможно!», «Предатели! Казнить всех».
Кто-то из сторонников Робеспьера сам хватается за пистолет и стреляет в себя.
-Нет!
Робеспьера затаскивают окровавленного на одну из трибун. Сторонники и противники устраивают драку над его телом.
Врывается Сен-Жюст с несколькими людьми. На какой-то момент все замирают, пораженные и (или) напуганные. Сен-Жюст видит окровавленного Робеспьера, несколько бездыханных тел… он сам стремительно бледнеет.
Представитель 4:
-Вы – Сен-Жюст, арестованы! Вы обвиняетесь в превышении полномочий, которые были вверены вам в борьбе с контрреволюцией, вы – я обличаю вас!
Сен-Жюст (с бешеным презрением, не сводя взгляда с окровавленного Робеспьера):
-Как вам будет угодно!
Он не выказывает никакого сопротивления. Его сторонники также позволяют себе сдаться. Кто-то с презрением плюет в лицо предателей, но сдаются мирно.
Сен-Жюст (о Робеспьере):
-Он ведь жив? Скажите!
Кто-то:
-Жив…пока.
Всех уводят прочь. Робеспьера грубо уносят на руках, не заботясь о том, чтобы кровь не заливала ему лицо. Сторонники Робеспьера, в том числе Сен-Жюст делают рывок, пытаясь самим взять Робеспьера, но их выталкивают прочь из залы.
Сцена 2.15 «Прощание»
Париж. Улицы, полные горожан. По улицам едет позорная телега. В телеге несколько сторонников Робеспьера: кто в ледяном напряжении, кто в насмешливом отрицании, кто бодрится из последних сил. заметно, что среди осужденных есть парализованный на обе ноги калека… Также в телеге сам Робеспьер – окровавленный и ослабленный, его голова покоится на коленях Сен-Жюста. Тот смотрит на толпу, что бросает оскорбления и насмешки в сторону позорной телеги с презрением. Смерть не пугает его. Иногда он смотрит на Робеспьера, когда телега, в которой и без того трясет, проезжает по особенно сильно выступающей кочке и тогда Максимилиан особенно сильно вздрагивает от раны.
Сторонник 1:
Знаете, я чуял, что так и будет,
Но знайте – я ни о чем не жалею.
Сторонник 2:
Есть сила, что справедливее судит,
Мы уходим в века, потому что посмели.
Сторонник-калека (К Сен-Жюсту):
-Как он?
Как подло, как низко!
Сен-Жюст:
Смерть уже близко.
Я сделал все верно, как мог,
Как верил, как поступал.
И этот день я предвидел
И давно его знал.
Робеспьер (слабо, с трудом, слова даются ему тяжело, но он огромным усилием и помощью сторонников, что поддерживают его плечами (руки почти у всех связаны, кроме калеки, садится):
Мне…честью… за всё…
Сен-Жюст:
Не говори ничего.
Тебе ведь больно!
Да и кончилось время всех слов.
Довольно, нет, довольно!
Мы сделали всё для отцов и сынов.
Сторонник 3:
Я жизни не знал, я так хотел жить,
В новом мире, где нет унижений.
Сен-Жюст:
Знай, новому миру быть,
Пусть без нас,
Но для грядущих поколений.
Робеспьер:
Свобода!
Сен-Жюст и сторонники (смотрят и видят, что рядом с телегой, параллельно в толпе идет Свобода. Она машет им рукой, что выделяется среди брани, которой их щедро осыпают и слез…)
Свобода, дорогая свобода!
Прощай! Дальше без нас.
Оставайся с народом,
В час тревоги и счастливый час.
Кутон помогает окровавленному Робеспьеру помахать Свободе в ответ. После чего он чуть не падает. Сен-Жюст поддерживает его плечом.
Сен-Жюст (тихо, к Робеспьеру):
Наши пути не пошли друг против друга,
Наша дорога одна, через пепел и слезы.
Там, на том берегу…я подам тебе руку,
Там будут твои любимые розы!
Там будет Свобода, там ветер…
Подожди немного, и после смерти,
Вечность нас ждет из путей,
Что не идут друг против друга.
Мы шли вместе во имя идей,
Подай, на том берегу, мне руку!
Пусть сейчас дорога – пепел и слезы,
Но там будут снова твои любимые розы…
Телега останавливается у эшафота. Не церемонясь, солдаты вытаскивают: грубо и торопливо, будто боясь волнений, сторонников Робеспьера, в числе которых Сен-Жюст. Калеку грубо бросают на доски…
Робеспьер (тихо и слабо):
-Там…до встречи. Я дождусь.
Сен-Жюст (слезы блестят в его глазах):
-Навечно! Я клянусь.
Робеспьера ведут на эшафот, фиксируют голову…свит лезвия гильотины.
Сцена 2.16 «Ради неба»
Белый свет, заливающий все вокруг. В этом свете появляются и проступают фигуры Представителей народа, что были в начале и что были в конце, депутаты, горожане, Люсиль Демулен, Камиль Демулен, Робеспьер, Сен-Жюст – словом, все, кто появлялся.
Свобода (выступает вперед):
Друзья, взгляните на тот мир,
Ради которого вы,
Бились, не жалея собственных сил,
И стирали черты.
Взгляните на чувства, что живут,
Благодаря силам вашим,
Пусть вы остаетесь тут,
И приняли горькую чашу -
Вы ушли ради неба,
И тех, кто верил вам и был вам предан.
Камиль и Люсиль Демулены:
Ради любви, ради рассвета всех дней,
ради счастья наших детей,
Ради блага и друзей наших
Приняли горечи чаши.
Ушли ради неба,
Ушли ради блага.
Те, кто был предан,
И те, кого не нашла отрада.
Робеспьер и Сен-Жюст:
Бой для мира, бой для всех -
Защита всего, что дорого нам.
Слабость и трусость – вот грех,
и нет презренья к тем, кто пал.
И ушел ради неба,
Ради тех, кому был предан,
И терпел унижения
Для будущих поколений.
Все (ведущий голос – Свобода)
Плечом к плечу, спина к спине -
Мы бились в войне
Ради неба,
И всех, кто нам предан.
Снимали оковы,
Вставали снова и снова,
И терпели нужду, опять и опять,
Чтобы вы могли устоять.
Мы ушли ради неба,
И тех, кто верил нам и был нам предан,
Мы сражались друг с другом,
И терпели обиды и муку,
Мы разводили пути и били грезы,
Но из пепла восстали розы.
И розы видят рассвет
Того дня, где нас больше нет.
Они растут под тем небом,
Под опекой тех, кто был нам предан,
А мы уходим в белую даль,
Свою скрывая печаль.
Ради всех, кто был нам предан
И ради неба.
Конец.
21. Марат
2021 год
Действующие лица:
Жан-Поль Марат – французский революционер, врач, журналист, убитый в 1793 году Шарлоттой Корде, известен под прозвищем «Друг Народа»
Жорж Дантон - французский революционер, казнен в 1794 году
Камиль Демулен – французский революционер, инициатор похода на Бастилию в 1789 году, казнен в 1794 году с Дантоном
Шарль Барбару – деятель революции, жирондист, политический противник Марата, казнен
Шарлотта Корде – девушка, пропитавшаяся сочувствием к павшей партии жирондистов и увидевшая в Марате единственного виновника всех событий, после совершения убийства – казнена
Максимилиан Робеспьер – деятель французской революции, казнен в 1794 году
Симона Эврар – гражданская жена Марата, на чьи деньги он содержит свою газету «Друг Народа» и снимает жилье
Альбертина Марат – сестра Жан-Поля Марата, дружная с Симоной
Трибунал, депутаты, сторонники разных сторон, жирондисты, монтаньяры, горожане…
Сцена 1.1 пролог
Кабачок на Павлиньей улице, задняя комната. Несмотря на плотно закрытые двери, иногда выкрик все равно проникает не только в кабачок, в нижнюю его залу, но и даже на улицу, благо, час уже темный и горожане редки на улице. В комнате полумрак, единственный источник освещения – несколько свечей по столу, где расстелена большая карта Франции и разложены бумаги, также присутствует тяжелая чернильница, брошенное перо, печатка , большая кружка и мутная от пыли бутылка вина. в комнате присутствуют двое: Робеспьер и Дантон. Робеспьер облачен в словно бы влитой светло-голубой камзол, тщательно прилизан и причесан, застегнут на все пуговицы. Дантон в небрежном алом камзоле, развязанном галстуке, на камзоле не хватает нескольких пуговиц, волосы растрепаны во все стороны… Робеспьер и Дантон спорят. Голос у Дантона звучный, сильный. Робеспьер говорит значительно тише, но от этого только больше ужаса рождается и слышится в его речах. Причудливо пляшут блики от свечей по стенам.
Робеспьер (решительно). Я возражаю, Дантон! Враг внутри Франции.
Дантон. Ну, даже если допустить то, что твои слова, Робеспьер, правдивы и враг действительно внутри страны, то успокойся – я изгоню его!
Робеспьер. Возражаю, Дантон!
Дантон (с плохо скрытым раздражением). И почему на этот раз?!
Робеспьер (с ужасающим хладнокровием). Враг изгнанный имеет свойство возвращаться. Есть лишь один путь – уничтожение. Полное уничтожение.
Дантон. Согласен… (отпивает вина из большой своей кружки). И все-таки, враг за пределами Франции! Ты ошибаешься, Робеспьер! Революция не белоручка, она нуждается в крови, как бы этого не хотелось нам отринуть. Республика в опасности!
Робеспьер. Ты ошибаешься, Дантон!
В комнату неслышно проскальзывает еще одна тень – это Марат. Он облачен в длинные панталоны, не по мерке обувь, поверх какой-то странного вида жилет. Сам Марат низкого роста, его лицо изуродовано болезнью, он походит на горбуна, волосы повязаны большим платком…
