Тени будто чуть рассеялись, и, присмотревшись, я поняла, что там сидит женщина. Лица её было не рассмотреть, но волну силы ощутила. Удивительно, как раньше не обратила на это внимание.
- Ей тринадцать лет, - женщина сделала пару шагов, оказавшись в пятне мутного света. Невысокая, пожалуй, даже чуть ниже меня, худощавая. Темные волосы стянуты в тугой пучок на затылке, строгий костюм, бесстрастное лицо. На вид лет пятьдесят, но, уверена, ей больше. Скорее, ближе к семидесяти. Ведьмы вообще медленнее стареют, а сильные и вовсе долго не поддаются проявлениям возраста. Она была сильной. Это я чувствовала, даже не переходя на магическое зрение, от ощущения скрытой угрозы воздух сгустился, казалось, что мои распущенные волосы поднимаются дыбом, разве что не пощелкивая. Машинально поставила щит, отсекая любые направленные на меня ментальные чары, и ведьма вдруг зашипела, болезненно поморщившись. Истерично запищал и тут же пришел в норму показатель пульса пациентки. – Не сделаю я тебе ничего!
- Тогда хватит давить. – Хоть напряжение щита и ослабело, полностью не ушло, а значит, она не отказалась от намерения меня зачаровать.
Ведьма кивнула, и всё схлынуло. Меня от облегчения даже шатнуло, и так и не разжавшаяся ладонь Ника пришлась весьма кстати.
Он благоразумно не вмешивался в наш тет-а-тет. И потому, что в общение двух ведьм даже сильному ведьмаку лезть не стоит – размажут. И потому, что сильным он как раз не был. Двоечка по десятибальной шкале, не больше.
- Лизе тринадцать, - ещё раз повторила ведьма, перестав обращать на меня внимание и подойдя вплотную к девочке. – Моя внучка.
- Что с ней?
Ответила не она, а Комаров:
- Это мы и хотим понять. Она не приходит в себя уже третьи сутки.
Я освободила руку и тоже приблизилась к ней. Нас со старой ведьмой теперь разделяла кровать с бесчувственной девочкой.
- С чего началось?
- Она пришла из школы, поела, сказала, что болит голова. Прилегла отдохнуть и больше не просыпалась, как ни пытались разбудить.
Лицо Лизы было спокойным, но я бы не сказала, что расслабленным. Чуть сведенные к переносице светлые брови, да и челюсти сжаты. Это похоже на что угодно, но не на сон.
- Инициацию прошла? – Я наклонилась ниже, пытаясь уловить настораживающие запахи. Мы, конечно, не оборотни, но у вампиров все же более чувствительное обоняние, чем у людей и ведьм. Ничего. Нет, запахи были, но ничего такого, что могло бы дать подсказку.
- Два месяца назад.
- И как?
- Всё нормально. – Ведьма поправила простыню, и я поняла, что она выглядит очень уставшей. Это не было похоже на усталость физическую, скорее, магическое истощение. Но что или кто может так вымотать ведьму её силы?
- Наркотики, снюлсы?
- Токсикология чистая, - Никита шевельнулся за плечом, и я повернулась к нему.
- Зачем ты меня позвал? – Нет, определенные догадки у меня были, но пусть лучше скажет прямо.
- Посмотри, что с ней. – Комаров подошел вплотную, и я инстинктивно чуть отодвинулась. Не люблю, когда так вторгаются в личное пространство. – Она не в коме и не в сопоре. Это не летаргия, не обморок.
Он замолчал, но смотрел крайне выразительно.
В теории вероятности медицины есть закон парных случаев. Это когда что-то странное или иррациональное не происходит годами, а потом за короткий промежуток времени случается дважды. Этот закон невозможно доказать, но он существует. Вот только в нашем случае это не второй, а пятый случай. Возраст, социальное положение, сила дара – ничего из этого не повторялось. Но это всегда были женщины с ведьмовским даром.
- Я давила силой главы клана, но она всё равно не проснулась. – Ведьма, так и не назвавшая своего имени, нетерпеливо шевельнулась. – Если сможешь помочь, я в долгу не останусь.
- Я на минутку, - поднимаясь, кивнула Никите. Тот без видимой охоты проследовал за мной, плотно прикрыв дверь палаты интенсивной терапии. – Это не то, что было в прошлый раз.
- Знаю, - он тоже понизил голос до шепота. - Но суть та же, девочка не без сознания, это именно сон. Катерина описала мне рисунок чар, которые наложены на неё, похоже, но есть изменения.
Меня так и тянуло по детской дурной привычке прикусить ноготь большого пальца, с трудом сдержалась, чтобы не сделать это. Похоже, да. Только предыдущие просто спали. Они не помнили, как уснули, что им снилось, как будто выпали из жизни на несколько суток. С этой девочкой творилось что-то совсем другое.
- Она ведь не просто так дежурит рядом?
- Нет, - Ник усталым жестом потер виски, отчего длинноватые русые пряди и вовсе встали дыбом, как иголки раздраженного дикобраза. – Она заставляет её сердце биться нормально и поддерживает давление. Может, заметила, когда вы бодались, что на несколько секунд пульсометр зашкалил? – Я кивнула. – Если не делать этого, у неё пульс под сто двадцать в минуту и давление растет чуть не до двухсот в систоле.
- Ей снится кошмар.
- Нет. Судя по энцефалограмме, это больше похоже на паническую атаку. Её вызывают чары, но кто и когда их наложил, а также как их снять, непонятно. Получается только частично экранировать, но это не выход. Если не закрывать, она умрет от инфаркта за несколько часов. Проснуться и оборвать сон не может, а такой нагрузки никакое сердце не выдержит, даже молодое и здоровое.
Поэтому глава клана выглядит такой измочаленной. Выдать что-то разрушительное разово намного проще, чем в течение долгого времени держать, вроде, и несложные чары.
- Я не вижу плетения, тут ничем не могу помочь.
- Загляни в неё. Может, получится ослабить страх или внушить ей спокойствие.
Или я тоже слечу с катушек, и тогда спящая девочка станет нашей наименьшей проблемой.
- Ладно, попробую.
Когда я впервые столкнулась со своим даром, сказать, что была напугана или ошарашена, это интеллигентно промолчать. Да, круто иметь возможность понимать, что на самом деле чувствует собеседник. И жутко знать, что тот, кто тебе сейчас улыбается, глядя добрыми глазами, на самом деле ощущает в отношении тебя страх и отторжение. А то и вовсе не прочь выпотрошить, чтобы понять, какие ещё у меня мутации…
Тогда я решила, что это два мира. Один из них реальность, которой вижу, осязаю и слышу, а другой – его изнанка. И вот содержимое этой изнанки может быть каким угодно.
Конечно, спустя столько лет мне уже не нужно было верить в эту сказку, чтобы не свихнуться, но иногда хотелось тешить себя такой иллюзией.
Я не могу видеть или слышать то, о чем думает собеседник, и слава Богу! Врагу не пожелаю такого дара. Но его чувства, страхи и переживания – вполне. И когда полностью погружаюсь в сознание другого человека, будто оказываюсь в другом измерении.
Виски Лизы под моими пальцами были влажными и будто чуть маслянистыми, захотелось даже вытереть руки, но я ждала. Старая ведьма ушла в свой угол, наблюдая оттуда с жадным вниманием паучихи, чем немного отвлекала. Ника я отправила из палаты, чтобы не стоял над душой. Постоять за собой сумею в любом случае, да и не было ничего в чувствах бабки пациентки такого, что говорило бы о желании причинить мне вред.
Я прикрыла глаза, чтобы мигание лампочек на приборах не мешало. Край простыни чуть щекотал голые запястья.
Темнота под веками, тишина в голове Лизы. Не такая, какая бывает у спящего человека, там всё равно прорываются сумбурные, но порой очень яркие эмоции. Это было что-то совсем другое.
Чтобы сосредоточиться, я попыталась понять, на что похоже это ощущение. Чувство безвременья и острого одиночества. И при этом – взгляда в спину. Не то, чтобы недоброго… Выжидательного, полного скрытого нетерпения.
Лес. Темный, осенний. Облетевший до последнего листочка, только голые стволы, как часовые. Ни ветерка, ни скрипа ветви. Я погружалась в него всё сильнее, пытаясь проникнуть вглубь сознания девочки и, одновременно, контролировать то, что происходит вокруг моего тела. Сейчас меня вполне можно ранить, а то и убить. Но ведьма не станет делать этого, умирая, я заберу с собой её внучку, а Лизу она любит, как ни старалась говорить спокойно и отстраненно, эмпата не обманешь.
На изнанке нет понятия пространства, но меня тянуло ещё глубже, туда, где что-то было. И лес этот не осенний, нет. Это пепелище. Стоило провести такую аналогию, как нос защекотал запах гари, это заставило действовать быстрее. Плохо, если к зрительным ассоциация присоединяются другие, я слишком сплелась с аурой девочки, это опасно для нас обеих.
Впереди что-то сверкнуло, и спустя секунду я стояла на краю идеально круглой поляны. Стена мертвых деревьев напирала на огненную пелену, окружившую лежащую в центре Лизу. Она металась и впивалась пальцами в землю от боли, но с искусанных губ не срывалось ни слова. Как не капало ни слезинки со слепых распахнутых глаз, смотрящих туда, где должно быть небо. Его не было, всё та же чернота.
Не задумываясь над тем, что делаю, я ладонями ударила по пузырю враждебных чар, пытаясь добраться до девочки. Тот зло полыхнул в ответ, обдавая пальцы жаром, но поддался. Осыпаясь гаснущими искрами, закружился пепел, жаля лицо и кисти. К тому времени, как я добралась до Лизы, кожа горела так, будто вот-вот покроется волдырями ожогов. Глаза слезились от едкого дыма, и бессильно расслабившуюся руку ребенка я нашла уже практически на ощупь. Рванула на себя, преодолевая сопротивление, и…
Едва не свалилась со стула.
Сердце колотилось так, будто я пробежала марафон, футболка взмокла на спине, но жарко мне не было. Наоборот, колотило от холода. И глаза действительно горели, только не от дыма, а от того, что, погружаясь в кошмар Лизы, в какой-то момент их открыла. В ушах звенело до тошноты, на кончике языка всё ещё чувствовался вкус горячей золы.
- Ну как? – Катерина стояла совсем близко. Собственно, это её руки и удержали меня от падения. Поняв, что терять сознание я больше не собираюсь, она отступила, тщательно пряча ладони за спину. Кстати, совершенно зря, даже пожелай я услышать её, пару часов эмпатической глухоты обеспечено.
Ответить сразу не получилось, несколько раз сглотнула пересохшим горлом и только после этого выдавила:
- Пока не знаю. Убирайте блок, посмотрим.
Ведьма чуть поколебалась, но прикрыла глаза. Тональность писка пульсометра изменилась, ускорилась, но не так, как в прошлый раз. Да и сама Лиза выглядела иначе. Она всё так же неподвижно лежала, и, лишь присмотревшись, поняла, что изменилось – у неё под закрытыми веками двигались глазные яблоки. Похоже, странное состояние оцепенения сменилось нормальным сном. Будь я в силах услышать её, уверена, появились бы и отголоски эмоций от сновидения.
Не знаю, когда появился Никита, он закружил возле девочки, что-то проверяя и снимая показания с приборов, тихо задал её бабке несколько вопросов, на которые она так же вполголоса ответила.
Я за этим наблюдала отстраненно, просто фиксируя события, но не пытаясь участвовать в них. Благодарности тоже не ждала. Катерина полностью сосредоточилась на девочке, сжав её руку и прикрыв глаза. Похоже, сканировала физическое состояние. Учитывая то, что пришлось пережить Лизе, это может затянуться надолго.
Поэтому, жестом показав Нику, что мне нужно выйти, поднялась. Ноги слушались с трудом, но до двери дошла вполне бодро. Уже в коридоре привалилась лопатками к стене. И от желания сползти по ней на пол отказалась с легким сожалением. Хотя бы потому, что потом придется вставать, а сил на это уже может не хватить.
Лифт звякнул, выпуская меня из своего нутра, охранник теперь и вовсе не обратил внимания, его дело пресекать незаконное проникновение, а не следить, чтобы кто из пациентов не сбежал.
Не уверена, что толстовку натянула нужно стороной, может, и изнанкой наружу. Куртку застегнула, уже хорошо, концы кое-как держащегося шарфа пытались оплести колени.
Он догнал уже на парковке, молча развернул, поправил пояс куртки, закрутил шарф на горле, набросил капюшон. И отобрал ключи.
- Сам отвезу.
Я не сопротивлялась, понимая, что есть шанс доехать до ближайшего столба и там остаться навечно.
Никита усадил меня на пассажирское сиденье, заботливо пристегнул ремнем, я же всё пыталась понять, что не так. Точнее, не так было вообще всё – и незнакомые чары, с которыми я никогда раньше не сталкивалась. Это ментальный щит обратного действия, я сама могу ставить нечто похожее на себя, чтобы не задеть своими эмоциями окружающими, но это… Работал кто-то извне, Лиза не сама его поставила. И это не блок, которым наказывают ведьм, я как-то видела такой вблизи. Кстати, развалить его оказалось совсем не сложно.
Спрятав нос в петли шарфа, я прикрыла глаза, чтобы из не раздражал свет фар встречных машин и по секундами припомнила, как это было. Только не с момента погружения, а наоборот. Вот я постепенно всплываю, тает аромат пепла на губах, обгоревшие деревья покрываются гладкой темной корой…
Взгляд! Я ведь сразу поняла, что кто-то наблюдает, но решила, что дело в ведьме. Она же тоже была рядом и внимательно следила за мной. Но этот взгляд был не снаружи, он был внутри…
Похоже, мне придется завтра ещё раз устроить допрос Альбине.
- Ну, что, - Альбина даже не пыталась понизить голос, прямо так в ухо и говорила – шум на арене стоял невообразимый, - мне б его, конечно, вблизи посмотреть, но и так скажу, что, скорее всего, человек. Если кто и затесался в предках, то не ближе, чем в третьем-четвертом колене.
В оградительное стекло буквально в десяти метрах от нас с грохотом врезалась куча-мала из добрых молодцев. Почти сразу она рассыпалась на составные элементы, которые бодро понеслись следом за шайбой, отлетевшей за ворота. Если бы в этой куче была я, тоже рассыпалась бы, но уже на органы.
- Уверена? – Я опустила глаза в планшет, с которым не расставалась последние два часа. Расследование расследованием, но сегодня мне поручили курировать Инстаграм. Если учесть, что наши горят два-четыре, и уже вторая половина третьего периода, в комментариях разве что дым не валил. Что меня неизменно удивляло, так это тот факт, что один и тот же пользователь, буквально четверть часа назад превозносивший команду после забитого гола, после пропущенного поливал тех же игроков такими словами, что у меня глаза на лоб лезли.
- Сказала же, что не стопроцентно, но… - Ведьма скорчила злобную рожу, я в ответ примирительно кивнула и с новыми вопросами лезть не стала.
Хоть Альбина и утверждала, что придет в компании мужа, явилась одна. Работа супруга не просто проглотила, но и, по её утверждению, почти переварила, так что выкроить свободное время на посещение игры не смог. Я же, нагло воспользовавшись тем, что в выборе места для работы меня не ограничивали, поперлась с ней на трибуну.
Судя по всему, Денис всё-таки настучал на меня руководству, но вместо того, чтобы приструнить наглую девицу, то посоветовало не лезть на рожон. Поэтому мне выдали задание, которое я теперь и выполняла со всем старанием, и в остальном не досаждали. Во всяком случае, смесь из недовольства, любопытства и толики брезгливости, которую излучал начальник, я для себя идентифицировала так. Неприятно, но теперь у него отпали последние сомнения на мой счет. Конечно, есть шанс, что начнут мелко гадить, но это переживу, не впервой.
Спала я отвратительно, и следы тяжелой ночи поутру явно отражались на лице.
- Ей тринадцать лет, - женщина сделала пару шагов, оказавшись в пятне мутного света. Невысокая, пожалуй, даже чуть ниже меня, худощавая. Темные волосы стянуты в тугой пучок на затылке, строгий костюм, бесстрастное лицо. На вид лет пятьдесят, но, уверена, ей больше. Скорее, ближе к семидесяти. Ведьмы вообще медленнее стареют, а сильные и вовсе долго не поддаются проявлениям возраста. Она была сильной. Это я чувствовала, даже не переходя на магическое зрение, от ощущения скрытой угрозы воздух сгустился, казалось, что мои распущенные волосы поднимаются дыбом, разве что не пощелкивая. Машинально поставила щит, отсекая любые направленные на меня ментальные чары, и ведьма вдруг зашипела, болезненно поморщившись. Истерично запищал и тут же пришел в норму показатель пульса пациентки. – Не сделаю я тебе ничего!
- Тогда хватит давить. – Хоть напряжение щита и ослабело, полностью не ушло, а значит, она не отказалась от намерения меня зачаровать.
Ведьма кивнула, и всё схлынуло. Меня от облегчения даже шатнуло, и так и не разжавшаяся ладонь Ника пришлась весьма кстати.
Он благоразумно не вмешивался в наш тет-а-тет. И потому, что в общение двух ведьм даже сильному ведьмаку лезть не стоит – размажут. И потому, что сильным он как раз не был. Двоечка по десятибальной шкале, не больше.
- Лизе тринадцать, - ещё раз повторила ведьма, перестав обращать на меня внимание и подойдя вплотную к девочке. – Моя внучка.
- Что с ней?
Ответила не она, а Комаров:
- Это мы и хотим понять. Она не приходит в себя уже третьи сутки.
Я освободила руку и тоже приблизилась к ней. Нас со старой ведьмой теперь разделяла кровать с бесчувственной девочкой.
- С чего началось?
- Она пришла из школы, поела, сказала, что болит голова. Прилегла отдохнуть и больше не просыпалась, как ни пытались разбудить.
Лицо Лизы было спокойным, но я бы не сказала, что расслабленным. Чуть сведенные к переносице светлые брови, да и челюсти сжаты. Это похоже на что угодно, но не на сон.
- Инициацию прошла? – Я наклонилась ниже, пытаясь уловить настораживающие запахи. Мы, конечно, не оборотни, но у вампиров все же более чувствительное обоняние, чем у людей и ведьм. Ничего. Нет, запахи были, но ничего такого, что могло бы дать подсказку.
- Два месяца назад.
- И как?
- Всё нормально. – Ведьма поправила простыню, и я поняла, что она выглядит очень уставшей. Это не было похоже на усталость физическую, скорее, магическое истощение. Но что или кто может так вымотать ведьму её силы?
- Наркотики, снюлсы?
- Токсикология чистая, - Никита шевельнулся за плечом, и я повернулась к нему.
- Зачем ты меня позвал? – Нет, определенные догадки у меня были, но пусть лучше скажет прямо.
- Посмотри, что с ней. – Комаров подошел вплотную, и я инстинктивно чуть отодвинулась. Не люблю, когда так вторгаются в личное пространство. – Она не в коме и не в сопоре. Это не летаргия, не обморок.
Он замолчал, но смотрел крайне выразительно.
В теории вероятности медицины есть закон парных случаев. Это когда что-то странное или иррациональное не происходит годами, а потом за короткий промежуток времени случается дважды. Этот закон невозможно доказать, но он существует. Вот только в нашем случае это не второй, а пятый случай. Возраст, социальное положение, сила дара – ничего из этого не повторялось. Но это всегда были женщины с ведьмовским даром.
- Я давила силой главы клана, но она всё равно не проснулась. – Ведьма, так и не назвавшая своего имени, нетерпеливо шевельнулась. – Если сможешь помочь, я в долгу не останусь.
- Я на минутку, - поднимаясь, кивнула Никите. Тот без видимой охоты проследовал за мной, плотно прикрыв дверь палаты интенсивной терапии. – Это не то, что было в прошлый раз.
- Знаю, - он тоже понизил голос до шепота. - Но суть та же, девочка не без сознания, это именно сон. Катерина описала мне рисунок чар, которые наложены на неё, похоже, но есть изменения.
Меня так и тянуло по детской дурной привычке прикусить ноготь большого пальца, с трудом сдержалась, чтобы не сделать это. Похоже, да. Только предыдущие просто спали. Они не помнили, как уснули, что им снилось, как будто выпали из жизни на несколько суток. С этой девочкой творилось что-то совсем другое.
- Она ведь не просто так дежурит рядом?
- Нет, - Ник усталым жестом потер виски, отчего длинноватые русые пряди и вовсе встали дыбом, как иголки раздраженного дикобраза. – Она заставляет её сердце биться нормально и поддерживает давление. Может, заметила, когда вы бодались, что на несколько секунд пульсометр зашкалил? – Я кивнула. – Если не делать этого, у неё пульс под сто двадцать в минуту и давление растет чуть не до двухсот в систоле.
- Ей снится кошмар.
- Нет. Судя по энцефалограмме, это больше похоже на паническую атаку. Её вызывают чары, но кто и когда их наложил, а также как их снять, непонятно. Получается только частично экранировать, но это не выход. Если не закрывать, она умрет от инфаркта за несколько часов. Проснуться и оборвать сон не может, а такой нагрузки никакое сердце не выдержит, даже молодое и здоровое.
Поэтому глава клана выглядит такой измочаленной. Выдать что-то разрушительное разово намного проще, чем в течение долгого времени держать, вроде, и несложные чары.
- Я не вижу плетения, тут ничем не могу помочь.
- Загляни в неё. Может, получится ослабить страх или внушить ей спокойствие.
Или я тоже слечу с катушек, и тогда спящая девочка станет нашей наименьшей проблемой.
- Ладно, попробую.
Когда я впервые столкнулась со своим даром, сказать, что была напугана или ошарашена, это интеллигентно промолчать. Да, круто иметь возможность понимать, что на самом деле чувствует собеседник. И жутко знать, что тот, кто тебе сейчас улыбается, глядя добрыми глазами, на самом деле ощущает в отношении тебя страх и отторжение. А то и вовсе не прочь выпотрошить, чтобы понять, какие ещё у меня мутации…
Тогда я решила, что это два мира. Один из них реальность, которой вижу, осязаю и слышу, а другой – его изнанка. И вот содержимое этой изнанки может быть каким угодно.
Конечно, спустя столько лет мне уже не нужно было верить в эту сказку, чтобы не свихнуться, но иногда хотелось тешить себя такой иллюзией.
Я не могу видеть или слышать то, о чем думает собеседник, и слава Богу! Врагу не пожелаю такого дара. Но его чувства, страхи и переживания – вполне. И когда полностью погружаюсь в сознание другого человека, будто оказываюсь в другом измерении.
Виски Лизы под моими пальцами были влажными и будто чуть маслянистыми, захотелось даже вытереть руки, но я ждала. Старая ведьма ушла в свой угол, наблюдая оттуда с жадным вниманием паучихи, чем немного отвлекала. Ника я отправила из палаты, чтобы не стоял над душой. Постоять за собой сумею в любом случае, да и не было ничего в чувствах бабки пациентки такого, что говорило бы о желании причинить мне вред.
Я прикрыла глаза, чтобы мигание лампочек на приборах не мешало. Край простыни чуть щекотал голые запястья.
Темнота под веками, тишина в голове Лизы. Не такая, какая бывает у спящего человека, там всё равно прорываются сумбурные, но порой очень яркие эмоции. Это было что-то совсем другое.
Чтобы сосредоточиться, я попыталась понять, на что похоже это ощущение. Чувство безвременья и острого одиночества. И при этом – взгляда в спину. Не то, чтобы недоброго… Выжидательного, полного скрытого нетерпения.
Лес. Темный, осенний. Облетевший до последнего листочка, только голые стволы, как часовые. Ни ветерка, ни скрипа ветви. Я погружалась в него всё сильнее, пытаясь проникнуть вглубь сознания девочки и, одновременно, контролировать то, что происходит вокруг моего тела. Сейчас меня вполне можно ранить, а то и убить. Но ведьма не станет делать этого, умирая, я заберу с собой её внучку, а Лизу она любит, как ни старалась говорить спокойно и отстраненно, эмпата не обманешь.
На изнанке нет понятия пространства, но меня тянуло ещё глубже, туда, где что-то было. И лес этот не осенний, нет. Это пепелище. Стоило провести такую аналогию, как нос защекотал запах гари, это заставило действовать быстрее. Плохо, если к зрительным ассоциация присоединяются другие, я слишком сплелась с аурой девочки, это опасно для нас обеих.
Впереди что-то сверкнуло, и спустя секунду я стояла на краю идеально круглой поляны. Стена мертвых деревьев напирала на огненную пелену, окружившую лежащую в центре Лизу. Она металась и впивалась пальцами в землю от боли, но с искусанных губ не срывалось ни слова. Как не капало ни слезинки со слепых распахнутых глаз, смотрящих туда, где должно быть небо. Его не было, всё та же чернота.
Не задумываясь над тем, что делаю, я ладонями ударила по пузырю враждебных чар, пытаясь добраться до девочки. Тот зло полыхнул в ответ, обдавая пальцы жаром, но поддался. Осыпаясь гаснущими искрами, закружился пепел, жаля лицо и кисти. К тому времени, как я добралась до Лизы, кожа горела так, будто вот-вот покроется волдырями ожогов. Глаза слезились от едкого дыма, и бессильно расслабившуюся руку ребенка я нашла уже практически на ощупь. Рванула на себя, преодолевая сопротивление, и…
Едва не свалилась со стула.
Сердце колотилось так, будто я пробежала марафон, футболка взмокла на спине, но жарко мне не было. Наоборот, колотило от холода. И глаза действительно горели, только не от дыма, а от того, что, погружаясь в кошмар Лизы, в какой-то момент их открыла. В ушах звенело до тошноты, на кончике языка всё ещё чувствовался вкус горячей золы.
- Ну как? – Катерина стояла совсем близко. Собственно, это её руки и удержали меня от падения. Поняв, что терять сознание я больше не собираюсь, она отступила, тщательно пряча ладони за спину. Кстати, совершенно зря, даже пожелай я услышать её, пару часов эмпатической глухоты обеспечено.
Ответить сразу не получилось, несколько раз сглотнула пересохшим горлом и только после этого выдавила:
- Пока не знаю. Убирайте блок, посмотрим.
Ведьма чуть поколебалась, но прикрыла глаза. Тональность писка пульсометра изменилась, ускорилась, но не так, как в прошлый раз. Да и сама Лиза выглядела иначе. Она всё так же неподвижно лежала, и, лишь присмотревшись, поняла, что изменилось – у неё под закрытыми веками двигались глазные яблоки. Похоже, странное состояние оцепенения сменилось нормальным сном. Будь я в силах услышать её, уверена, появились бы и отголоски эмоций от сновидения.
Не знаю, когда появился Никита, он закружил возле девочки, что-то проверяя и снимая показания с приборов, тихо задал её бабке несколько вопросов, на которые она так же вполголоса ответила.
Я за этим наблюдала отстраненно, просто фиксируя события, но не пытаясь участвовать в них. Благодарности тоже не ждала. Катерина полностью сосредоточилась на девочке, сжав её руку и прикрыв глаза. Похоже, сканировала физическое состояние. Учитывая то, что пришлось пережить Лизе, это может затянуться надолго.
Поэтому, жестом показав Нику, что мне нужно выйти, поднялась. Ноги слушались с трудом, но до двери дошла вполне бодро. Уже в коридоре привалилась лопатками к стене. И от желания сползти по ней на пол отказалась с легким сожалением. Хотя бы потому, что потом придется вставать, а сил на это уже может не хватить.
Лифт звякнул, выпуская меня из своего нутра, охранник теперь и вовсе не обратил внимания, его дело пресекать незаконное проникновение, а не следить, чтобы кто из пациентов не сбежал.
Не уверена, что толстовку натянула нужно стороной, может, и изнанкой наружу. Куртку застегнула, уже хорошо, концы кое-как держащегося шарфа пытались оплести колени.
Он догнал уже на парковке, молча развернул, поправил пояс куртки, закрутил шарф на горле, набросил капюшон. И отобрал ключи.
- Сам отвезу.
Я не сопротивлялась, понимая, что есть шанс доехать до ближайшего столба и там остаться навечно.
Никита усадил меня на пассажирское сиденье, заботливо пристегнул ремнем, я же всё пыталась понять, что не так. Точнее, не так было вообще всё – и незнакомые чары, с которыми я никогда раньше не сталкивалась. Это ментальный щит обратного действия, я сама могу ставить нечто похожее на себя, чтобы не задеть своими эмоциями окружающими, но это… Работал кто-то извне, Лиза не сама его поставила. И это не блок, которым наказывают ведьм, я как-то видела такой вблизи. Кстати, развалить его оказалось совсем не сложно.
Спрятав нос в петли шарфа, я прикрыла глаза, чтобы из не раздражал свет фар встречных машин и по секундами припомнила, как это было. Только не с момента погружения, а наоборот. Вот я постепенно всплываю, тает аромат пепла на губах, обгоревшие деревья покрываются гладкой темной корой…
Взгляд! Я ведь сразу поняла, что кто-то наблюдает, но решила, что дело в ведьме. Она же тоже была рядом и внимательно следила за мной. Но этот взгляд был не снаружи, он был внутри…
Похоже, мне придется завтра ещё раз устроить допрос Альбине.
- Ну, что, - Альбина даже не пыталась понизить голос, прямо так в ухо и говорила – шум на арене стоял невообразимый, - мне б его, конечно, вблизи посмотреть, но и так скажу, что, скорее всего, человек. Если кто и затесался в предках, то не ближе, чем в третьем-четвертом колене.
В оградительное стекло буквально в десяти метрах от нас с грохотом врезалась куча-мала из добрых молодцев. Почти сразу она рассыпалась на составные элементы, которые бодро понеслись следом за шайбой, отлетевшей за ворота. Если бы в этой куче была я, тоже рассыпалась бы, но уже на органы.
- Уверена? – Я опустила глаза в планшет, с которым не расставалась последние два часа. Расследование расследованием, но сегодня мне поручили курировать Инстаграм. Если учесть, что наши горят два-четыре, и уже вторая половина третьего периода, в комментариях разве что дым не валил. Что меня неизменно удивляло, так это тот факт, что один и тот же пользователь, буквально четверть часа назад превозносивший команду после забитого гола, после пропущенного поливал тех же игроков такими словами, что у меня глаза на лоб лезли.
- Сказала же, что не стопроцентно, но… - Ведьма скорчила злобную рожу, я в ответ примирительно кивнула и с новыми вопросами лезть не стала.
Хоть Альбина и утверждала, что придет в компании мужа, явилась одна. Работа супруга не просто проглотила, но и, по её утверждению, почти переварила, так что выкроить свободное время на посещение игры не смог. Я же, нагло воспользовавшись тем, что в выборе места для работы меня не ограничивали, поперлась с ней на трибуну.
Судя по всему, Денис всё-таки настучал на меня руководству, но вместо того, чтобы приструнить наглую девицу, то посоветовало не лезть на рожон. Поэтому мне выдали задание, которое я теперь и выполняла со всем старанием, и в остальном не досаждали. Во всяком случае, смесь из недовольства, любопытства и толики брезгливости, которую излучал начальник, я для себя идентифицировала так. Неприятно, но теперь у него отпали последние сомнения на мой счет. Конечно, есть шанс, что начнут мелко гадить, но это переживу, не впервой.
Спала я отвратительно, и следы тяжелой ночи поутру явно отражались на лице.
