И если запись и сохранилась, то опознать человека, посягнувшего на святое, вряд ли получится, слишком далеко, а разрешение у камеры невелико. Я припомнила, как в фильмах всякие спецагенты лихо увеличивают в разы запись с калькулятора и вместо зернистого нечто вдруг получают четкую картинку, и только вздохнула. Ну, хотя бы попробовала.
Пожевав салат, я решила, что стоит занять и голову, и руки, поэтому разложила инструменты и придирчиво осмотрели камни. Агат или опал? А, ладно, в процессе пойму.
Маленькие плоскогубцы привычно гнули тонкую медную проволоку, пока я размышляла – звонить Виктору или нет. Тот самый маг, который когда-то меня учил, мне не был ни другом, ни родственником – Боже упаси, мне и имеющейся родни за глаза! – но иногда мы общались. Он ненавязчиво интересовался, не появилось ли у меня желание стереть с лица земли пару-тройку городов, ну, или хотя бы перебить тех из иных, кто при виде меня презрительно морщил носы. Я в ответ заверяла, что пока до такого не дожила и интересовалась новостями на ниве контроля над паранормальными существами. Ему эти вопросы почему-то не нравились, на этом разговор быстро, хоть и вежливо заканчивался.
Так вот, в том, чтобы позвонить ему и спросить, не знает ли многоуважаемый господин маг, кто мог оставить неприличные надписи на потолке арены, вроде, ничего крамольного нет. Если не считать таковым тот факт, что я полезу через голову Антона. И он мне мою за это, конечно, не оторвет, как иногда грозится, но нравоучениями до мигрени доведет запросто. Зануда вампирская. Останавливал тот факт, что, если там на самом деле творится что-то незаконное, Виктор поспешит прикрыть своих, но никак не развеять мои сомнения. И тогда велика вероятность, что следы наскоро зачистят, а меня обвинят в оговоре. Мне это нужно? Да ну нафиг! Но и оставить это дело вот так я тоже не могу.
Пусть на меня там косо смотрят, да и вообще я никак не могу считаться частью команды, но если уж влезла, то нужно доводить до логического завершения.
А кулон всё равно вышел кривым, наверное, всё-таки стоило взять агат.
Но раздербанить его на составляющие я не успела, хотя желание было сильно. Может, выбросить телефон, а? Ну, или хотя бы, когда захожу в дом, выключать звук…
Номер был мне не знаком, зато голос звонившей узнала сразу. И поморщилась от дурного предчувствия. Просто потому, что по хорошему поводу Катерина меня бы вряд ли искала.
- Слушаю. – Проволока раскручивалась крайне неохотно, так и норовя впиться острым краем в палец.
- Можешь подъехать? – Видимо, здороваться у ведьм считалось примером дурного тона. И яркий пример тому – я сама.
- Что-то с Лизой? – Неудавшийся амулет я уже оставила в покое, с тоской посматривая за окно, где уже давно стемнело. Оно было огромным, почти во всю стену, помнится, чтобы в доме можно было существовать, не клацая зимой зубами от холода, пришлось вложить в теплоизоляцию чуть ли не четверть стоимости самой квартиры…
- Не совсем. Она хочет тебе кое-что передать.
- Если горячую благодарность, то приму и по телефону.
- Не только её. – К моему удивлению, Катерина замялась, будто не знала, как сформулировать. – В общем, думаю, это важно. Тот, кто сделал это с Лизкой, кое-что оставил для тебя.
- Это что-то нематериальной формы? – Против воли я уже поднялась и нетерпеливо дернула дверцу шкафа.
- Не совсем. Короче, тебе нужно это увидеть.
- Куда ехать?
Дорога оказалась не совсем ближней. Как и многие семьи из старой ведьминской элиты, Катерина предпочитала городскому жилью загородный коттедж. В принципе, не удивительно, в квартире чихнешь, сразу с нескольких сторон пожелают здоровья, а некоторые аспекты существования иных требуют интимности.
Хорошо хоть не пришлось тащиться за город, иначе точно отложила бы визит на более удачное время. Раскисшая дорога брызгалась смесью талого снега и реагентов, а с неба сыпалась мелкая морось, тут же примерзающая к лобовому стеклу, поэтому пришлось ехать очень осторожно, а оттого медленно.
Кто и что мог мне передать? Ладно, по поводу «что» гадать бесполезно, скоро увижу сама. Но вот кто… То, что Лиза видела того, кто навел чары, это и так понятно. Она хоть маленькая и неопытная, но ведьма, значит, хоть какая-то защита имеется, и, учитывая, кто её бабка, защита должна быть не совсем профанацией. Вообще это не совсем моё дело, клан сам разберется, пугало то, что это не первый случай. И предыдущие ведьмы тоже не были одиночками. Такие среди их племени встречаются не часто, и всё же. Значит, не нашли. С другой стороны, и доказательств, что это дело рук одной и той же личности у меня нет. А догадки и личные убеждения никак к делу не пришьешь. Кстати, забыла спросить у Альбины, есть оно вообще, это дело? Или ведьмы по привычке решили не выносить сор из избы? Во-первых, это могло бы неблагоприятно сказаться на репутации. А, во-вторых, тогда виновника, если его удастся найти, пришлось бы передать в руки правосудия. Может, и умелые, но порой удручающе мягкие. Смертная казнь у нас не практикуется, во всяком случае, открыто, а всё, что менее печально для нарушителя, ведьмы считали несправедливым. Во всяком случае, пока оно не касалось лично их.
Навигатор приятным женским голосом заверил, что до конца моего путешествия осталось всего пятьсот метров, поэтому я пока оставила попытки понять, кому и зачем могла понадобиться, сосредоточившись на том, чтобы не пропустить нужный дом. После того, как несколько месяцев назад, выехав в соседний областной центр по делам, еле нашла нужную улицу, которую навигатор почему-то показывал на другом конце города, электронному подсказчику я верила, но с оговорками.
Проезд был довольно узким, если бы не присматривалась, точно проскочила бы, но Катерина подробно объяснила, куда ехать, так что уже через пару минут я тормозила перед воротами. Глухой забор высотой метра три, над которым возвышалась крыша дома в псевдоготическом стиле, затянутое низкими тучами небо, тусклый фонарь, выхватывающий капли мелкого дождя, время к полуночи… По плечам пробежал легкий озноб. Прям декорации к фильмам о вампирах. Одна неувязка – вампир тут как раз я.
Поставив машину на сигнализацию, решительно вдавила кнопку домофона. И поежилась, но уже не от дурного предчувствия, а от холода. Надо было надевать шапку. Или хотя бы шарф захватить, чего неслась, как на пожар… Ладно, хватит пока и капюшона, не будут же меня держать всю ночь на пороге. Открыли практически мгновенно, будто караулили. Хотя, почему будто? Судя по всему, Катерине не терпелось передать неведомое нечто, и радоваться этому я не спешила. Как бы старая ведьма не пришла к выводу, что я - причина проблем её внучки. Каким образом, понятия не имею, но становиться объектом пристального интереса, а то и личной неприязни ещё одной авторитетной семьи иных очень не хотелось бы.
Вдоль расчищенной дорожки торчали светильники, так что подвернуть ногу на скользкой плитке я не опасалась, а у двери меня уже ждали.
Катерина куталась с ярко-синий платок с такими насыщенно-алыми розами, что у меня аж заболели глаза. Прямо как матросы на зебрах – психическая атака с порога. Нахмуренный лоб, в глазах тоже не особо много тепла, но с порога мне по голове не дали, уже хороший признак.
- Заходи, - она посторонилась, пропуская меня в прихожую. В доме было темно и жарко, даже, скорее, душно. И пахло… Странно. Не то травы, не то эфирные масла, но у меня тут же начало зудеть в носу. Пришлось дышать ртом, чтобы не расчихаться.
- Где она? – я расстегнула куртку, не торопясь сбрасывать её, вдруг придется спешно уносить ноги. Не то, чтобы я боялась нападения… Слово ведьмы чего-то да стоит, а Катерина не врала, когда в больнице обещала отблагодарить.
Старая ведьма кивнула в сторону коридора, и я сделала несколько шагов.
Девочка сидела на диване, закутавшись в плед и подтянув худые коленки к груди. Волосы собраны в уже немного растрепавшийся хвост, челка дыбом, а глаза были уставшими и больными. Но выглядела она точно лучше, чем в реанимации.
- Привет. – Подходить совсем близко не стала, остановившись в метре от Лизы. – Бабушка сказала, что ты хочешь мне что-то передать.
Девочка кивнула, зябко передернувшись, когда угол пледа сполз с плеч, но поднялась, протягивая мне что-то, зажатое в кулачке.
- Он сказал, чтобы я отдала тебе. Ты поймешь. – Голос у неё был тихий и сиплый, я едва разбирала, что она говорит.
- Кто – он? – Брать то, что она протягивает, я не спешила, уверенная, что, как только избавится от этой вещи, Лиза замолчит.
- Не знаю. – Она поморщилась, дернув горлом, будто ей было трудно говорить, но продолжила. – Я не помню, только голос и вот это.
Она разжала ладонь, и на пальцах повисла, медленно раскачиваясь, подвеска на довольно широкой цепочке. Потемневшая, скорее всего, серебряная. Присмотревшись, я поняла, что мне тоже не помешает присесть. Или прилечь. Или, наплевав все возможные последствия, выпить. Потому что это была не просто подвеска. Православный крест, довольно грубо сработанный и покрытый патиной, но… Я хорошо знала, кому он принадлежит.
Пять дней. Пять долбаных суток у меня ушло на то, чтобы сунуться во все щели на арене, распугать мышей на складе (причем, неизвестно, кто испугался больше, они меня или я - их) и окончательно убедить Дениса и иже с ним, что я тут больше для декорации, а основное место работы где-то на диване у высших управленцев клуба. Кому именно приписали сомнительную честь быть моим папиком, так и не поняла, но надеюсь, что человек достойный. И терпеливый. Потому что для того, чтобы выносить любовницу с прибабахом, которая шарится по темным закуткам с непонятной целью, терпение нужно адово. Вместе с тем, направление моей деятельности было слишком уж оригинальным, и у коллег появились первые робкие подозрения – это я по своей шизе занимаюсь такой ерундой, или же они чего-то не знают, а я тут в роли ревизора? И если да, то кого и в чем подозревают? В общем, встречи возле кофеварки приобрели оттенок легкого детектива, а сами коллеги посматривали настороженно и несколько испуганно. Это наполняло нехорошим, но приятным чувством злорадства, если боятся, значит, не без греха.
Вся эта карусель далась мне не сказать, чтобы легко, но и без особых трудностей – команда бороздила просторы Восточной Сибири, с переменным успехом зарабатывая очки на выезде, я же окончательно запуталась в происходящем. Никаких других свидетельств магического вмешательства найти не удалось. Нет, их было как раз немало, но это разрешенные и даже рекомендованные чары. Мало радости, если во время игры в туалете арены прорвет основную трубу канализации, так что всякие бытовые плетения я просматривала одним глазом. Если бы ещё этот глаз видел на расстоянии, вообще роскошно, но мне пришлось в прямом смысле пролезть по всем злачным местам, чтобы ничего не упустить. И теперь я терялась в раздумьях – всё-таки пропустила или там ничего подозрительного больше не было?
- Значит, последний раз ты видела этот крест лет пятнадцать назад? – Альбина откинулась на спинку стула и старалась не морщиться. Запах и в самом деле стоял несколько… резковатый. Мягко говоря. А если честно, то мне очень хотелось высунуться в форточку и часто-часто, как собаке, подышать открытым ртом.
- Нет, лет пять назад точно видела. – Обижать хозяйку выскакиваем во двор я не стала, поэтому старалась глубоко не вдыхать. Вот уж когда не рада, что природа одарила обостренным обонянием… – Надь, он в чем-то провинился?
Сидели мы на кухне в доме Антона, решив, что две головы хорошо, а третья может рассказать, как прошло знакомство нашего общего бывшего мужа с её родителями. Женское любопытство – страшная штука. Поэтому пришлось совмещать приятное с полезным. Совмещалось пока не очень. Надя настороженно поглядывала на ведьму, я страдала и злилась от того, что все эти события никак не хотели укладываться в общую картину, чему была не рада Альбина, не знаю, но счастья в уставших серых глазах не наблюдалось.
- Нет, - Надя недовольно фыркнула и покосилась в сторону плиты. – Брокколи это вкусно!
- И воняет так, что аж с души воротит, - ворчливо отозвалась Алька, передернув плечами. Я с ней была полностью согласна, но не стала поддакивать. Хотя и не могла отделаться от мысли, что брокколи это идеальное решение, чтобы отравить жизнь соседям. Да что там соседи, тут и тараканы сбегут…
- Что б вы понимали в здоровом питании, - отмахнулась Надя, ничуть, впрочем, не обидевшись. – Значит, откуда у этого человека крест твоего отца, сказать не можешь?
Я только покачала головой.
Эта мысль не давала покоя уже несколько дней. Папа носил его, не снимая. Когда случился инсульт, он тоже был на его шее. Я помню это совершенно отчетливо.
Бледное до прозелени лицо, остановившийся стеклянный взгляд. Как его вдруг скрючившиеся пальцы скребут по ковру, но с губ только стекает пузырящаяся слюна и невнятное мычание… Я пыталась ему помочь. Ну, так, как может помочь смертельно перепуганная девчонка, практически ничего не смыслящая в неотложных состояниях. И когда расстегивала ворот его рубашки, точно помню, что цепь была на папе. Потом, когда его отправили в реанимацию, одежду и украшения отдали мне. Часы, кажется, «Командирские», перстень-печатка с черным камнем и крест. Всё это до сих пор лежит на верхней полке кладовки. Не знаю, зачем я перевезла на новую квартиру, если ни разу не открывала с тех пор, как плотно уложила вещи в картонную коробку и заклеила скотчем.
Лежало.
Стоило увидеть знакомую вещь в руках Лизы, когда вернулась, первым делом проверила. Креста там не было, но коробка выглядела нетронутой. Как это возможно, не знаю… Единственное логичное объяснение, что Тимур, наведывавшийся в моё жильё, нашел и этот тайник. Хотя, какой там тайник, всё практически на виду. Но зачем было забирать папину вещь, не знаю… Есть только одно объяснение происходящему, только правду знали двое – я и Антон. Он клялся, что никому никогда не говорил, что тогда произошло, и у меня нет повода ему не верить. Я тем более не распространялась, но…
- Так, за рабочую версию принимаем, что этот парнишка пролез у тебя по квартире и нашел крест, верно? – Альбина взяла на себя роль дознавателя. Видимо, работа в правоохранительных органах въелась в кожу так, что не вытравить.
- Тогда получается, что покушение на Антона и эти странные летаргии ведьм связаны. А это уже больше похоже на паранойю.
Мы все три замолчали, мрачно размышляя о тех чудесах, что творятся вокруг. Вероятность того, что это звенья одной цепи, я не отрицала, но слишком уж это масштабно для устранения одного, пусть и не последнего в нашем обществе иного. При всем моем уважении к брату, он не стоит всех тех телодвижений, которые получаются в сумме. Пытаются копать под моего дорогого дядюшку? Это на здоровье, всё равно его не достать. По силе он чуть слабее Антона, но вот врожденной сволочности и приобретенной за долгие годы хитрости столько, что его недругам стоит посочувствовать.
- С другой стороны, украшение это среди наших известно… - Алька задумчиво побарабанила пальцами по столу, чем привлекла внимание Бульки. Он уже давно сидел рядом, время от времени наваливаясь тяжелым теплым боком мне на ноги, но мне хватило одного взгляда Нади, который она метнула, когда я собиралась угостить страдальца кусочком сыра, чтобы у меня свело пальцы.
Пожевав салат, я решила, что стоит занять и голову, и руки, поэтому разложила инструменты и придирчиво осмотрели камни. Агат или опал? А, ладно, в процессе пойму.
Маленькие плоскогубцы привычно гнули тонкую медную проволоку, пока я размышляла – звонить Виктору или нет. Тот самый маг, который когда-то меня учил, мне не был ни другом, ни родственником – Боже упаси, мне и имеющейся родни за глаза! – но иногда мы общались. Он ненавязчиво интересовался, не появилось ли у меня желание стереть с лица земли пару-тройку городов, ну, или хотя бы перебить тех из иных, кто при виде меня презрительно морщил носы. Я в ответ заверяла, что пока до такого не дожила и интересовалась новостями на ниве контроля над паранормальными существами. Ему эти вопросы почему-то не нравились, на этом разговор быстро, хоть и вежливо заканчивался.
Так вот, в том, чтобы позвонить ему и спросить, не знает ли многоуважаемый господин маг, кто мог оставить неприличные надписи на потолке арены, вроде, ничего крамольного нет. Если не считать таковым тот факт, что я полезу через голову Антона. И он мне мою за это, конечно, не оторвет, как иногда грозится, но нравоучениями до мигрени доведет запросто. Зануда вампирская. Останавливал тот факт, что, если там на самом деле творится что-то незаконное, Виктор поспешит прикрыть своих, но никак не развеять мои сомнения. И тогда велика вероятность, что следы наскоро зачистят, а меня обвинят в оговоре. Мне это нужно? Да ну нафиг! Но и оставить это дело вот так я тоже не могу.
Пусть на меня там косо смотрят, да и вообще я никак не могу считаться частью команды, но если уж влезла, то нужно доводить до логического завершения.
А кулон всё равно вышел кривым, наверное, всё-таки стоило взять агат.
Но раздербанить его на составляющие я не успела, хотя желание было сильно. Может, выбросить телефон, а? Ну, или хотя бы, когда захожу в дом, выключать звук…
Номер был мне не знаком, зато голос звонившей узнала сразу. И поморщилась от дурного предчувствия. Просто потому, что по хорошему поводу Катерина меня бы вряд ли искала.
- Слушаю. – Проволока раскручивалась крайне неохотно, так и норовя впиться острым краем в палец.
- Можешь подъехать? – Видимо, здороваться у ведьм считалось примером дурного тона. И яркий пример тому – я сама.
- Что-то с Лизой? – Неудавшийся амулет я уже оставила в покое, с тоской посматривая за окно, где уже давно стемнело. Оно было огромным, почти во всю стену, помнится, чтобы в доме можно было существовать, не клацая зимой зубами от холода, пришлось вложить в теплоизоляцию чуть ли не четверть стоимости самой квартиры…
- Не совсем. Она хочет тебе кое-что передать.
- Если горячую благодарность, то приму и по телефону.
- Не только её. – К моему удивлению, Катерина замялась, будто не знала, как сформулировать. – В общем, думаю, это важно. Тот, кто сделал это с Лизкой, кое-что оставил для тебя.
- Это что-то нематериальной формы? – Против воли я уже поднялась и нетерпеливо дернула дверцу шкафа.
- Не совсем. Короче, тебе нужно это увидеть.
- Куда ехать?
Дорога оказалась не совсем ближней. Как и многие семьи из старой ведьминской элиты, Катерина предпочитала городскому жилью загородный коттедж. В принципе, не удивительно, в квартире чихнешь, сразу с нескольких сторон пожелают здоровья, а некоторые аспекты существования иных требуют интимности.
Хорошо хоть не пришлось тащиться за город, иначе точно отложила бы визит на более удачное время. Раскисшая дорога брызгалась смесью талого снега и реагентов, а с неба сыпалась мелкая морось, тут же примерзающая к лобовому стеклу, поэтому пришлось ехать очень осторожно, а оттого медленно.
Кто и что мог мне передать? Ладно, по поводу «что» гадать бесполезно, скоро увижу сама. Но вот кто… То, что Лиза видела того, кто навел чары, это и так понятно. Она хоть маленькая и неопытная, но ведьма, значит, хоть какая-то защита имеется, и, учитывая, кто её бабка, защита должна быть не совсем профанацией. Вообще это не совсем моё дело, клан сам разберется, пугало то, что это не первый случай. И предыдущие ведьмы тоже не были одиночками. Такие среди их племени встречаются не часто, и всё же. Значит, не нашли. С другой стороны, и доказательств, что это дело рук одной и той же личности у меня нет. А догадки и личные убеждения никак к делу не пришьешь. Кстати, забыла спросить у Альбины, есть оно вообще, это дело? Или ведьмы по привычке решили не выносить сор из избы? Во-первых, это могло бы неблагоприятно сказаться на репутации. А, во-вторых, тогда виновника, если его удастся найти, пришлось бы передать в руки правосудия. Может, и умелые, но порой удручающе мягкие. Смертная казнь у нас не практикуется, во всяком случае, открыто, а всё, что менее печально для нарушителя, ведьмы считали несправедливым. Во всяком случае, пока оно не касалось лично их.
Навигатор приятным женским голосом заверил, что до конца моего путешествия осталось всего пятьсот метров, поэтому я пока оставила попытки понять, кому и зачем могла понадобиться, сосредоточившись на том, чтобы не пропустить нужный дом. После того, как несколько месяцев назад, выехав в соседний областной центр по делам, еле нашла нужную улицу, которую навигатор почему-то показывал на другом конце города, электронному подсказчику я верила, но с оговорками.
Проезд был довольно узким, если бы не присматривалась, точно проскочила бы, но Катерина подробно объяснила, куда ехать, так что уже через пару минут я тормозила перед воротами. Глухой забор высотой метра три, над которым возвышалась крыша дома в псевдоготическом стиле, затянутое низкими тучами небо, тусклый фонарь, выхватывающий капли мелкого дождя, время к полуночи… По плечам пробежал легкий озноб. Прям декорации к фильмам о вампирах. Одна неувязка – вампир тут как раз я.
Поставив машину на сигнализацию, решительно вдавила кнопку домофона. И поежилась, но уже не от дурного предчувствия, а от холода. Надо было надевать шапку. Или хотя бы шарф захватить, чего неслась, как на пожар… Ладно, хватит пока и капюшона, не будут же меня держать всю ночь на пороге. Открыли практически мгновенно, будто караулили. Хотя, почему будто? Судя по всему, Катерине не терпелось передать неведомое нечто, и радоваться этому я не спешила. Как бы старая ведьма не пришла к выводу, что я - причина проблем её внучки. Каким образом, понятия не имею, но становиться объектом пристального интереса, а то и личной неприязни ещё одной авторитетной семьи иных очень не хотелось бы.
Вдоль расчищенной дорожки торчали светильники, так что подвернуть ногу на скользкой плитке я не опасалась, а у двери меня уже ждали.
Катерина куталась с ярко-синий платок с такими насыщенно-алыми розами, что у меня аж заболели глаза. Прямо как матросы на зебрах – психическая атака с порога. Нахмуренный лоб, в глазах тоже не особо много тепла, но с порога мне по голове не дали, уже хороший признак.
- Заходи, - она посторонилась, пропуская меня в прихожую. В доме было темно и жарко, даже, скорее, душно. И пахло… Странно. Не то травы, не то эфирные масла, но у меня тут же начало зудеть в носу. Пришлось дышать ртом, чтобы не расчихаться.
- Где она? – я расстегнула куртку, не торопясь сбрасывать её, вдруг придется спешно уносить ноги. Не то, чтобы я боялась нападения… Слово ведьмы чего-то да стоит, а Катерина не врала, когда в больнице обещала отблагодарить.
Старая ведьма кивнула в сторону коридора, и я сделала несколько шагов.
Девочка сидела на диване, закутавшись в плед и подтянув худые коленки к груди. Волосы собраны в уже немного растрепавшийся хвост, челка дыбом, а глаза были уставшими и больными. Но выглядела она точно лучше, чем в реанимации.
- Привет. – Подходить совсем близко не стала, остановившись в метре от Лизы. – Бабушка сказала, что ты хочешь мне что-то передать.
Девочка кивнула, зябко передернувшись, когда угол пледа сполз с плеч, но поднялась, протягивая мне что-то, зажатое в кулачке.
- Он сказал, чтобы я отдала тебе. Ты поймешь. – Голос у неё был тихий и сиплый, я едва разбирала, что она говорит.
- Кто – он? – Брать то, что она протягивает, я не спешила, уверенная, что, как только избавится от этой вещи, Лиза замолчит.
- Не знаю. – Она поморщилась, дернув горлом, будто ей было трудно говорить, но продолжила. – Я не помню, только голос и вот это.
Она разжала ладонь, и на пальцах повисла, медленно раскачиваясь, подвеска на довольно широкой цепочке. Потемневшая, скорее всего, серебряная. Присмотревшись, я поняла, что мне тоже не помешает присесть. Или прилечь. Или, наплевав все возможные последствия, выпить. Потому что это была не просто подвеска. Православный крест, довольно грубо сработанный и покрытый патиной, но… Я хорошо знала, кому он принадлежит.
Глава 4
Пять дней. Пять долбаных суток у меня ушло на то, чтобы сунуться во все щели на арене, распугать мышей на складе (причем, неизвестно, кто испугался больше, они меня или я - их) и окончательно убедить Дениса и иже с ним, что я тут больше для декорации, а основное место работы где-то на диване у высших управленцев клуба. Кому именно приписали сомнительную честь быть моим папиком, так и не поняла, но надеюсь, что человек достойный. И терпеливый. Потому что для того, чтобы выносить любовницу с прибабахом, которая шарится по темным закуткам с непонятной целью, терпение нужно адово. Вместе с тем, направление моей деятельности было слишком уж оригинальным, и у коллег появились первые робкие подозрения – это я по своей шизе занимаюсь такой ерундой, или же они чего-то не знают, а я тут в роли ревизора? И если да, то кого и в чем подозревают? В общем, встречи возле кофеварки приобрели оттенок легкого детектива, а сами коллеги посматривали настороженно и несколько испуганно. Это наполняло нехорошим, но приятным чувством злорадства, если боятся, значит, не без греха.
Вся эта карусель далась мне не сказать, чтобы легко, но и без особых трудностей – команда бороздила просторы Восточной Сибири, с переменным успехом зарабатывая очки на выезде, я же окончательно запуталась в происходящем. Никаких других свидетельств магического вмешательства найти не удалось. Нет, их было как раз немало, но это разрешенные и даже рекомендованные чары. Мало радости, если во время игры в туалете арены прорвет основную трубу канализации, так что всякие бытовые плетения я просматривала одним глазом. Если бы ещё этот глаз видел на расстоянии, вообще роскошно, но мне пришлось в прямом смысле пролезть по всем злачным местам, чтобы ничего не упустить. И теперь я терялась в раздумьях – всё-таки пропустила или там ничего подозрительного больше не было?
- Значит, последний раз ты видела этот крест лет пятнадцать назад? – Альбина откинулась на спинку стула и старалась не морщиться. Запах и в самом деле стоял несколько… резковатый. Мягко говоря. А если честно, то мне очень хотелось высунуться в форточку и часто-часто, как собаке, подышать открытым ртом.
- Нет, лет пять назад точно видела. – Обижать хозяйку выскакиваем во двор я не стала, поэтому старалась глубоко не вдыхать. Вот уж когда не рада, что природа одарила обостренным обонянием… – Надь, он в чем-то провинился?
Сидели мы на кухне в доме Антона, решив, что две головы хорошо, а третья может рассказать, как прошло знакомство нашего общего бывшего мужа с её родителями. Женское любопытство – страшная штука. Поэтому пришлось совмещать приятное с полезным. Совмещалось пока не очень. Надя настороженно поглядывала на ведьму, я страдала и злилась от того, что все эти события никак не хотели укладываться в общую картину, чему была не рада Альбина, не знаю, но счастья в уставших серых глазах не наблюдалось.
- Нет, - Надя недовольно фыркнула и покосилась в сторону плиты. – Брокколи это вкусно!
- И воняет так, что аж с души воротит, - ворчливо отозвалась Алька, передернув плечами. Я с ней была полностью согласна, но не стала поддакивать. Хотя и не могла отделаться от мысли, что брокколи это идеальное решение, чтобы отравить жизнь соседям. Да что там соседи, тут и тараканы сбегут…
- Что б вы понимали в здоровом питании, - отмахнулась Надя, ничуть, впрочем, не обидевшись. – Значит, откуда у этого человека крест твоего отца, сказать не можешь?
Я только покачала головой.
Эта мысль не давала покоя уже несколько дней. Папа носил его, не снимая. Когда случился инсульт, он тоже был на его шее. Я помню это совершенно отчетливо.
Бледное до прозелени лицо, остановившийся стеклянный взгляд. Как его вдруг скрючившиеся пальцы скребут по ковру, но с губ только стекает пузырящаяся слюна и невнятное мычание… Я пыталась ему помочь. Ну, так, как может помочь смертельно перепуганная девчонка, практически ничего не смыслящая в неотложных состояниях. И когда расстегивала ворот его рубашки, точно помню, что цепь была на папе. Потом, когда его отправили в реанимацию, одежду и украшения отдали мне. Часы, кажется, «Командирские», перстень-печатка с черным камнем и крест. Всё это до сих пор лежит на верхней полке кладовки. Не знаю, зачем я перевезла на новую квартиру, если ни разу не открывала с тех пор, как плотно уложила вещи в картонную коробку и заклеила скотчем.
Лежало.
Стоило увидеть знакомую вещь в руках Лизы, когда вернулась, первым делом проверила. Креста там не было, но коробка выглядела нетронутой. Как это возможно, не знаю… Единственное логичное объяснение, что Тимур, наведывавшийся в моё жильё, нашел и этот тайник. Хотя, какой там тайник, всё практически на виду. Но зачем было забирать папину вещь, не знаю… Есть только одно объяснение происходящему, только правду знали двое – я и Антон. Он клялся, что никому никогда не говорил, что тогда произошло, и у меня нет повода ему не верить. Я тем более не распространялась, но…
- Так, за рабочую версию принимаем, что этот парнишка пролез у тебя по квартире и нашел крест, верно? – Альбина взяла на себя роль дознавателя. Видимо, работа в правоохранительных органах въелась в кожу так, что не вытравить.
- Тогда получается, что покушение на Антона и эти странные летаргии ведьм связаны. А это уже больше похоже на паранойю.
Мы все три замолчали, мрачно размышляя о тех чудесах, что творятся вокруг. Вероятность того, что это звенья одной цепи, я не отрицала, но слишком уж это масштабно для устранения одного, пусть и не последнего в нашем обществе иного. При всем моем уважении к брату, он не стоит всех тех телодвижений, которые получаются в сумме. Пытаются копать под моего дорогого дядюшку? Это на здоровье, всё равно его не достать. По силе он чуть слабее Антона, но вот врожденной сволочности и приобретенной за долгие годы хитрости столько, что его недругам стоит посочувствовать.
- С другой стороны, украшение это среди наших известно… - Алька задумчиво побарабанила пальцами по столу, чем привлекла внимание Бульки. Он уже давно сидел рядом, время от времени наваливаясь тяжелым теплым боком мне на ноги, но мне хватило одного взгляда Нади, который она метнула, когда я собиралась угостить страдальца кусочком сыра, чтобы у меня свело пальцы.
