– Угу, угу, – скептически покивала я. – Радор тоже с этими мужичками был?
Староста смутился. Радор был всеобщей головной болью, моей – особенно. Пить парню строго противопоказано, только ему самому так не казалось. По его милости мы с Гертом носились по всему граду, разыскивая то василиска, то злобного минотавра, якобы засевшего в «Единороге», то стаю горгулий, чуть не разодравшую беднягу на кусочки. Василиском оказался подвыпивший гном, попытавшийся вручную вмуровать Радора в камень за то, что тот стащил у него из-под носа кувшин вина; «минотавр», то есть Пефим, пинком выставивший забияку, теперь и близко не подпускал его к корчме – обиделся, притом всерьез; а жену Радора, как следует отмутузившую мужа не без помощи его же матери, я прекрасно понимала. Позвали бы они тогда меня – с превеликим удовольствием присоединилась бы к воспитательному процессу, став в стае третьей «горгульей».
– Ну, был, допустим, – промямлил Рагиор, пряча взгляд. – Но не он же один! А потом, сколько там за последнее время народу пропало! А сегодня утром на выгоне нашли Кирта, помнишь, который пропал неделю назад?
– Что, проспался? – скучающим тоном уточнила я.
– Проспался, а проснулся наполовину обглоданным, а на другую половину – обгоревшим, – хмуро ответил староста.
Я сглотнула, чувствуя, как краска медленно, но верно сползает с лица. Выпить Кирт любил, это да, но зла никому не делал, наоборот...
Что это за дрянь еще завелась? Наполовину обожжен, наполовину обглодан... Меня передернуло, когда я поняла, кому именно придется взглянуть на несчастного, чтобы опознать покусившуюся на него тварь.
* * *
Светлые звезды... Нет, я и раньше видела последствия близкого знакомства с нежитью, но такого – никогда. И потому сидела сейчас в углу избы Кирта, невидящим взглядом буравя пол и борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. Кто-то протянул мне стакан. Не задумываясь, поднесла его ко рту, сделала большой глоток и... Гмарр побери этого жалельщика! Я выскочила во двор, упала в кустах, и меня все-таки вывернуло наизнанку. А там и слезы подоспели. А еще мечтала стать настоящим магом! Впору в институт благородных девиц идти сдаваться, с такой-то реакцией...
Отдышавшись, я не решилась вернуться в дом, а села на мокрых ступенях крыльца. То, что сделало с Киртом неведомое чудовище, не поддавалось никакой классификации. По крайней мере, моей. Тошнота вновь подступила, но я упрямо сжала зубы и глубоко вдохнула свежий воздух, пахнущий непросохшей после обильного дождя землей. Придется идти на этот клятый выгон, пока неизвестная мерзопакость не сделала то же самое с кем-нибудь еще.
Как же не вовремя Герт подхватил простуду, как же не вовремя...
* * *
В «Единороге» было тепло и уютно. Огонь в камине, потрескивая и таинственно подмигивая, завораживал и успокаивал. Я держала в ладонях чашку с горячим мятным настоем, пытаясь хоть немного согреться. Герт обещал подумать, что делать дальше. Сама же я была не в состоянии что-либо решать.
– Может, яичницу пожарить? – заботливо предложил Пефим.
– Нет, спасибо. Сомневаюсь, что вообще когда-либо есть захочу, – буркнула я, не отрывая взгляда от медленно кружащихся в чашке листиков мяты.
– Тебе и так скелеты скоро завидовать начнут, – неодобрительно покачал головой гном. Я неопределенно хмыкнула. – Ладно, передумаешь – скажешь. – И он укатился на кухню, оставив меня наедине с чаем и мрачными мыслями.
В корчме сегодня было не так много народа – дождливая погода не особо располагала к прогулкам. За угловым столом сидел хмурый эльф, рассеянно крошащий кусок хлеба; два гнома по соседству приговаривали второй кувшин медовухи; четверка людей неспешно ужинала, изредка лениво переговариваясь. Да еще у входа расположился некто, натянувший капюшон плаща чуть ли не до носа. Очень веселая и жизнерадостная компания, я аж подивилась, как органично в нее вписалась.
Но в привычной этой обстановке я чувствовала себя на диво неуютно. Поежившись, обвела корчму еще одним взглядом и поняла, в чем причина: некто в плаще не мигая таращился на меня, забыв о стынущем картофельном супе. Я одарила его соответствующим случаю взглядом и вновь уткнулась в свой чай. Ощущение буравящего спину ножа не исчезло. Некто и не подумал перестать глазеть. Для разборок не было ни сил, ни желания, и потому я встала, одним глотком допила чай и вышла под мелко моросящий дождик через черный ход, по пути попрощавшись с Пефимом и Корой.
А ведь этого нахала я уже видела, здесь, в Трехгранье. Вернее, очень похожего на него человека. Или точно такой же плащ, скрывающий и лицо, и фигуру. И даже вспомнила, при каких обстоятельствах... Это же он пытался устроить мне добровольно-принудительное сожжение!
В корчму я вернулась бегом. Все было как и несколько минут назад, кроме одного: мужчина, сняв-таки плащ, без особого энтузиазма ковырялся в тарелке и более не вызывал никаких подозрений – немолодой, худощавый, с простым, усталым лицом, он ничуть не походил на сложившийся в моей голове образ злодея.
И чего только со страху не покажется!..
Тихо выругавшись, я поплелась домой; жутко хотелось спать, однако я не была уверена, что смогу не то что заснуть – даже просто закрыть глаза, оставаясь один на один с темнотой и своими кошмарами.
* * *
– Пчхи!.. Еще вон те зелья возьми, – оглушительно чихая, подсказал Герт. Я послушно сунула в раздувшуюся сумку еще пару склянок.
– Так... – Его мутный от жара взгляд быстро заскользил по мне, охватывая с ног до головы. – А браслет где? Пчхи!.. Живо надевай! Он даст тебе силы на три-четыре огнешара... Надень-ка и на другую руку! Пчхи!.. Кольцо перемещений... нет, на безымянный палец надо, не на указательный! Сгодится на одно перемещение, не забудь... Вроде все на месте... Пчхи!..
– Будь здоров, – вздохнула я.
Ночью я, как и предполагала, не сомкнула глаз, хоть и свечей не гасила. И то мерещилось невесть что в сплетающихся на потолке причудливых тенях. Так и лежала, завернувшись в одеяло и настороженно вглядываясь в пугающий полумрак комнаты да вслушиваясь в шорохи за окном. А сейчас меня и вовсе как в последний путь собирали. Герт поначалу ругался, но потом понял, что я права и проверить, что за пакость объявилась в Трехгранье, все равно придется. Маги других градов сделали вид, что их это никоим образом не касается – мол, и у самих забот выше крыши, где уж нам еще и с вашими возиться... Как говорится, сделай морду кирпичом и живи спокойно. Ну, это мы еще посмотрим. Что-что, а уж «спокойную» жизнь я им устроить постараюсь!
Если вернусь. Все-таки я не совсем четко представляла, что, пусть даже и обвешанная с ног до головы магическими побрякушками, смогу сделать против неизвестной твари одна.
– Ничего! – решительно заявил Герт на мой вопрос. – Только посмотри, что там и как. Никакого геройства! Если что – сразу домой! И потом, ты пойдешь не одна, – уже более спокойно добавил он, кутаясь в теплый плед и шмыгая носом.
– Да? А с кем? – заинтересовалась я. Вряд ли у кого-то из штатных магов проснулась совесть – в сказки я не верила.
– С моим братом, – вновь чихнув, пояснил Герт.
Ого, а я и не знала! По крайней мере, за все лето этот таинственный брат ни разу не попадался мне на глаза.
– Он тоже маг? – спросила я.
– Учится на последнем курсе Академии, – пояснил Герт. – Он неплохой маг, я бы даже сказал – хороший, если бы не его отношение к своим обязанностям и к жизни вообще... Оно у него – легче воздуха. За все лето только пару раз здесь и побывал, нет бы помочь чем, но у него лишь одни забавы на уме... Ну да ладно. Я посвятил его в суть дела. Не беспокойся, он сильный и опытный, и когда захочет, может многое.
– А он захочет? – с некоторой опаской поинтересовалась я – характеристика Гертова братца совершенно не вдохновила.
– Уже захотел, – улыбнулся маг. – Он сам вызвался помочь. Я даже удивился. Видимо, начал-таки браться за ум. Не бойся, я бы не послал тебя с братом, если бы не был уверен в нем. При всей своей легкомысленности он никогда не нарушит данное однажды слово.
– И когда он придет? – успокоившись, спросила я, еще раз проверяя наличие в сумке нужных зелий. В этот момент хлопнула входная дверь, и Герт ответил, кивнув мне за спину:
– А он уже здесь.
Я обернулась и с выражением, ничуть не стесняясь Герта, ругнулась. Мой напарник ослепительно улыбнулся, прямо-таки излучая трудовой энтузиазм.
Гмарра ему под подушку, ведь все так хорошо начиналось! Теперь понятно, почему мне захотелось свернуть в проклятый переулок! И почему плющ показался таким привлекательным... Кое-кто попросту задурил мне голову! Маг, чтоб ему!
– Попробуешь задеть ее хоть словом – язык оторву, – пообещал Герт, выразительно сжимая кулак.
– Заденешь ее, как же, – проворчал Мит. – И потом, я же обещал тебе, что позабочусь о нашей ведьме!
Как он меня назвал?! Я вспыхнула, но сдержалась. Не сейчас. Вот на выгоне да без лишних свидетелей... Скажу потом, что его тварь схарчила, а сама отравилась, так как ее мама не научила не тянуть в рот насквозь ядовитых магов.
Я оценила, как ловко Мит закрепляет наспинные ножны с парными клинками, и тяжело вздохнула.
Эх, мечты-мечты!..
* * *
Небо, от души порыдавшее накануне, полыхало закатным пожаром, подсвечивая изнутри редкие рваные тучи – все, что осталось после недавнего ливня. Лужи, живописно разбросанные по дороге, напоминали небольшие озера, отражающие небесное пламя.
Мит, отчаявшись задеть меня откровенными подначками, принялся во все горло, со зловещими, как у профессиональных предсказателей, нотками в голосе распевать песенку, от которой хотелось забиться в самый безопасный угол и никогда оттуда не вылезать.
В лесу сидит леший, в болоте – болотник.
Ты, конный иль пеший, нарвешься – покойник!
По лесу закружат, в болоте утопят;
Там призраки тужат, кикиморы бродят.
Войдешь ты в чащобу и вряд ли вернешься;
Пойдешь по болоту – в трясину сорвешься.
А в полночь глухую на лунной поляне
На гмарра наткнешься – прощайте, селяне!
И в озере лучше ночном не купаться –
Объятья русалки смертельные, братцы.
А ведьминский шабаш – то полная крышка!
Поймают – живьем ведь зажарят, братишка!
А если упырь вдруг на узкой дорожке –
Резвей скакунов понесут тебя ножки!
Ты выйдешь из дома, решимости полный...
А кто-то зубастый поймет: ты съедобный.
В лесу сидит леший, в болоте – болотник...
А ты сиди в хате, полночный охотник!
Ну все, мне окончательно расхотелось куда-либо идти! Если уж так на пение потянуло, неужели нельзя было подобрать другой репертуар?!
– Сейчас стемнеет, тогда и разберемся, что к чему, – бодро высказался Мит, перепрыгивая через лужи.
Я мысленно пожелала ему не допрыгнуть и упрямо уставилась под ноги.
– Ну и что на этот раз не так? – не отставал Мит, примериваясь к моему шагу.
Он еще спрашивает!
– Все, и в первую очередь – ты, – хмуро, только чтобы отвязаться, ответила я. – Чем болтать или драть горло, лучше бы подумал, что мы будем делать!
– Ну, раз романтического свидания все равно не получится – только зря пел, а еще говорят, что хорошая песня сердце девушки вернее всего растопит! – то займемся работой, – игнорируя мой возмущенный взгляд, хмыкнул Мит.
– А что, тут прозвучала хорошая песня? Каюсь, прослушала! Есть соображения по существу, герой кошмаров девичьих? – буркнула я, обходя очередную лужу. Закат догорал, делая передвижение по «озерному краю» весьма проблематичным.
– А как же! – беззаботно отозвался Мит. Кажется, его ничуть не смущало и не напрягало предстоящее дело. – Следы зубов на останках жертвы разные, тут явно угадывается симбиоз нежити: одна тварь подвергает мясо тепловой обработке, а другая с удовольствием им лакомится. Жареное мяско-то, оно все повкуснее будет.
– Больной, – сглотнула я, подавляя новый приступ дурноты.
– Расслабься, принцесса! – ухмыльнулся он. – Ты спросила – я ответил, всего-то.
Лучше б не спрашивала. Хотя этот извращенец, сдается мне, прав. Если предположить, что одной из тварей является огнедышащий змей – низший, лишенный разума, но не охотничьего инстинкта подвид драконов, преизрядная пакость, как ни крути, – то многое становится понятным. Или же червь-огневик... Выяснить бы еще, кто за ним подъедает... И только ли подъедает. Но за этим дело не станет, для того мы и топаем туда.
Вернее, уже дотопали. Очнувшись от размышлений, я осознала сразу несколько не самых приятных вещей: во-первых, мы добрались до места; во-вторых, в мире прочно утвердилась стылая осенняя ночь; и в-третьих, мои сапоги все-таки промокли. Вздохнув, я окинула взглядом темные просторы.
– Ну и?..
– Стой здесь пока, а еще лучше – спрячься в тех кустиках у обочины, – задумчиво изрек Мит, взлохмачивая и без того живописную шевелюру. – А я проверю, все ли там спокойно...
И не успела я возразить, как он уже скрылся с глаз моих, свернув направо. Я покосилась на мокрые кусты, сиротливо торчащие вдоль левой обочины в свете зловеще полной, нереально огромной, как на страшненьких картинках в дешевых книжонках, луны. Я еще в своем уме, чтобы в них лезть. К тому же нежить тоже весьма охоча до придорожных кустов...
Подтверждая последнюю мысль, оные угрожающе затрещали, словно через них кто-то ломился. Я попятилась, споткнулась и с приглушенным воплем села в лужу, благо что мелкую. Ну и где этот гмарров защитничек? Собирается стоять и смотреть, как меня есть будут?! Ради этого, наверное, со мной и потащился, а еще обещал Герту, что...
Кусты в очередной раз вздохнули, ввергая меня в предынфарктное состояние и выпуская на дорогу... ребенка. Я аж встать забыла от удивления. Обыкновенная девочка лет семи в простой одежонке, веснушчатая, с двумя толстенными русыми косичками. Зареванная к тому же.
– Тетенька! – кинулась ко мне малявка. – Помоги, тетенька!
Она с разгону врезалась в меня, и я, только-только выбравшись из лужи, вновь вернулась в ее ледяные объятия – вместе с бьющейся в истерике девчонкой. Выругавшись сквозь зубы, я все-таки покинула гостеприимную лужу, неловко прижимая к себе ревущего в тридцать три ручья ребенка.
Лучше б действительно нежить выпрыгнула, тогда бы я хоть знала, что делать – бежать со всех ног и орать погромче, чтобы мой горе-напарничек наконец-то соизволил про меня вспомнить! А тут... Утешительница из меня та еще.
– Что случилось, милая? – присев на корточки, спросила я.
– Там брат у меня... – шмыгая носом, пролепетала девочка. – Мы играли... Еще светло было-о-о... А у него-о-о в выбоину нога попала-а-а, не поддается ника-а-ак... а уже темно, и тут нежи-и-ить...
– Только не реви, – поспешно сказала я, предотвращая очередное слезоизвержение. – Это далеко? Ну, брат твой?
– Не-эт, – всхлипнула девочка. – Здесь рядом!
– Веди, – вздохнула я, оглядываясь на дорогу.
Ну где леший этого мага недоделанного носит? Гмарр с ним, без него справлюсь. Пусть сам, если ему так приспичило, по кустам сидит. Надо срочно убрать отсюда детей. И куда только их родители смотрят? Ничего, мальчишку я как-нибудь вытащу, а потом вернемся домой – не ловить же нежить в присутствии мелких!
Я сжала протянутую девочкой руку и, старательно глядя под ноги, пошла вперед. Детская ладошка оказалась на удивление холодной, ледяной даже. От неожиданности я чуть не споткнулась, тихо выругалась – не хватало еще самой в земляную ловушку попасться!
Староста смутился. Радор был всеобщей головной болью, моей – особенно. Пить парню строго противопоказано, только ему самому так не казалось. По его милости мы с Гертом носились по всему граду, разыскивая то василиска, то злобного минотавра, якобы засевшего в «Единороге», то стаю горгулий, чуть не разодравшую беднягу на кусочки. Василиском оказался подвыпивший гном, попытавшийся вручную вмуровать Радора в камень за то, что тот стащил у него из-под носа кувшин вина; «минотавр», то есть Пефим, пинком выставивший забияку, теперь и близко не подпускал его к корчме – обиделся, притом всерьез; а жену Радора, как следует отмутузившую мужа не без помощи его же матери, я прекрасно понимала. Позвали бы они тогда меня – с превеликим удовольствием присоединилась бы к воспитательному процессу, став в стае третьей «горгульей».
– Ну, был, допустим, – промямлил Рагиор, пряча взгляд. – Но не он же один! А потом, сколько там за последнее время народу пропало! А сегодня утром на выгоне нашли Кирта, помнишь, который пропал неделю назад?
– Что, проспался? – скучающим тоном уточнила я.
– Проспался, а проснулся наполовину обглоданным, а на другую половину – обгоревшим, – хмуро ответил староста.
Я сглотнула, чувствуя, как краска медленно, но верно сползает с лица. Выпить Кирт любил, это да, но зла никому не делал, наоборот...
Что это за дрянь еще завелась? Наполовину обожжен, наполовину обглодан... Меня передернуло, когда я поняла, кому именно придется взглянуть на несчастного, чтобы опознать покусившуюся на него тварь.
Прода от 04.09.2025, 15:23
* * *
Светлые звезды... Нет, я и раньше видела последствия близкого знакомства с нежитью, но такого – никогда. И потому сидела сейчас в углу избы Кирта, невидящим взглядом буравя пол и борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. Кто-то протянул мне стакан. Не задумываясь, поднесла его ко рту, сделала большой глоток и... Гмарр побери этого жалельщика! Я выскочила во двор, упала в кустах, и меня все-таки вывернуло наизнанку. А там и слезы подоспели. А еще мечтала стать настоящим магом! Впору в институт благородных девиц идти сдаваться, с такой-то реакцией...
Отдышавшись, я не решилась вернуться в дом, а села на мокрых ступенях крыльца. То, что сделало с Киртом неведомое чудовище, не поддавалось никакой классификации. По крайней мере, моей. Тошнота вновь подступила, но я упрямо сжала зубы и глубоко вдохнула свежий воздух, пахнущий непросохшей после обильного дождя землей. Придется идти на этот клятый выгон, пока неизвестная мерзопакость не сделала то же самое с кем-нибудь еще.
Как же не вовремя Герт подхватил простуду, как же не вовремя...
* * *
В «Единороге» было тепло и уютно. Огонь в камине, потрескивая и таинственно подмигивая, завораживал и успокаивал. Я держала в ладонях чашку с горячим мятным настоем, пытаясь хоть немного согреться. Герт обещал подумать, что делать дальше. Сама же я была не в состоянии что-либо решать.
– Может, яичницу пожарить? – заботливо предложил Пефим.
– Нет, спасибо. Сомневаюсь, что вообще когда-либо есть захочу, – буркнула я, не отрывая взгляда от медленно кружащихся в чашке листиков мяты.
– Тебе и так скелеты скоро завидовать начнут, – неодобрительно покачал головой гном. Я неопределенно хмыкнула. – Ладно, передумаешь – скажешь. – И он укатился на кухню, оставив меня наедине с чаем и мрачными мыслями.
В корчме сегодня было не так много народа – дождливая погода не особо располагала к прогулкам. За угловым столом сидел хмурый эльф, рассеянно крошащий кусок хлеба; два гнома по соседству приговаривали второй кувшин медовухи; четверка людей неспешно ужинала, изредка лениво переговариваясь. Да еще у входа расположился некто, натянувший капюшон плаща чуть ли не до носа. Очень веселая и жизнерадостная компания, я аж подивилась, как органично в нее вписалась.
Но в привычной этой обстановке я чувствовала себя на диво неуютно. Поежившись, обвела корчму еще одним взглядом и поняла, в чем причина: некто в плаще не мигая таращился на меня, забыв о стынущем картофельном супе. Я одарила его соответствующим случаю взглядом и вновь уткнулась в свой чай. Ощущение буравящего спину ножа не исчезло. Некто и не подумал перестать глазеть. Для разборок не было ни сил, ни желания, и потому я встала, одним глотком допила чай и вышла под мелко моросящий дождик через черный ход, по пути попрощавшись с Пефимом и Корой.
А ведь этого нахала я уже видела, здесь, в Трехгранье. Вернее, очень похожего на него человека. Или точно такой же плащ, скрывающий и лицо, и фигуру. И даже вспомнила, при каких обстоятельствах... Это же он пытался устроить мне добровольно-принудительное сожжение!
В корчму я вернулась бегом. Все было как и несколько минут назад, кроме одного: мужчина, сняв-таки плащ, без особого энтузиазма ковырялся в тарелке и более не вызывал никаких подозрений – немолодой, худощавый, с простым, усталым лицом, он ничуть не походил на сложившийся в моей голове образ злодея.
И чего только со страху не покажется!..
Тихо выругавшись, я поплелась домой; жутко хотелось спать, однако я не была уверена, что смогу не то что заснуть – даже просто закрыть глаза, оставаясь один на один с темнотой и своими кошмарами.
* * *
– Пчхи!.. Еще вон те зелья возьми, – оглушительно чихая, подсказал Герт. Я послушно сунула в раздувшуюся сумку еще пару склянок.
– Так... – Его мутный от жара взгляд быстро заскользил по мне, охватывая с ног до головы. – А браслет где? Пчхи!.. Живо надевай! Он даст тебе силы на три-четыре огнешара... Надень-ка и на другую руку! Пчхи!.. Кольцо перемещений... нет, на безымянный палец надо, не на указательный! Сгодится на одно перемещение, не забудь... Вроде все на месте... Пчхи!..
– Будь здоров, – вздохнула я.
Ночью я, как и предполагала, не сомкнула глаз, хоть и свечей не гасила. И то мерещилось невесть что в сплетающихся на потолке причудливых тенях. Так и лежала, завернувшись в одеяло и настороженно вглядываясь в пугающий полумрак комнаты да вслушиваясь в шорохи за окном. А сейчас меня и вовсе как в последний путь собирали. Герт поначалу ругался, но потом понял, что я права и проверить, что за пакость объявилась в Трехгранье, все равно придется. Маги других градов сделали вид, что их это никоим образом не касается – мол, и у самих забот выше крыши, где уж нам еще и с вашими возиться... Как говорится, сделай морду кирпичом и живи спокойно. Ну, это мы еще посмотрим. Что-что, а уж «спокойную» жизнь я им устроить постараюсь!
Если вернусь. Все-таки я не совсем четко представляла, что, пусть даже и обвешанная с ног до головы магическими побрякушками, смогу сделать против неизвестной твари одна.
– Ничего! – решительно заявил Герт на мой вопрос. – Только посмотри, что там и как. Никакого геройства! Если что – сразу домой! И потом, ты пойдешь не одна, – уже более спокойно добавил он, кутаясь в теплый плед и шмыгая носом.
– Да? А с кем? – заинтересовалась я. Вряд ли у кого-то из штатных магов проснулась совесть – в сказки я не верила.
– С моим братом, – вновь чихнув, пояснил Герт.
Ого, а я и не знала! По крайней мере, за все лето этот таинственный брат ни разу не попадался мне на глаза.
– Он тоже маг? – спросила я.
– Учится на последнем курсе Академии, – пояснил Герт. – Он неплохой маг, я бы даже сказал – хороший, если бы не его отношение к своим обязанностям и к жизни вообще... Оно у него – легче воздуха. За все лето только пару раз здесь и побывал, нет бы помочь чем, но у него лишь одни забавы на уме... Ну да ладно. Я посвятил его в суть дела. Не беспокойся, он сильный и опытный, и когда захочет, может многое.
– А он захочет? – с некоторой опаской поинтересовалась я – характеристика Гертова братца совершенно не вдохновила.
– Уже захотел, – улыбнулся маг. – Он сам вызвался помочь. Я даже удивился. Видимо, начал-таки браться за ум. Не бойся, я бы не послал тебя с братом, если бы не был уверен в нем. При всей своей легкомысленности он никогда не нарушит данное однажды слово.
– И когда он придет? – успокоившись, спросила я, еще раз проверяя наличие в сумке нужных зелий. В этот момент хлопнула входная дверь, и Герт ответил, кивнув мне за спину:
– А он уже здесь.
Я обернулась и с выражением, ничуть не стесняясь Герта, ругнулась. Мой напарник ослепительно улыбнулся, прямо-таки излучая трудовой энтузиазм.
Гмарра ему под подушку, ведь все так хорошо начиналось! Теперь понятно, почему мне захотелось свернуть в проклятый переулок! И почему плющ показался таким привлекательным... Кое-кто попросту задурил мне голову! Маг, чтоб ему!
– Попробуешь задеть ее хоть словом – язык оторву, – пообещал Герт, выразительно сжимая кулак.
– Заденешь ее, как же, – проворчал Мит. – И потом, я же обещал тебе, что позабочусь о нашей ведьме!
Как он меня назвал?! Я вспыхнула, но сдержалась. Не сейчас. Вот на выгоне да без лишних свидетелей... Скажу потом, что его тварь схарчила, а сама отравилась, так как ее мама не научила не тянуть в рот насквозь ядовитых магов.
Я оценила, как ловко Мит закрепляет наспинные ножны с парными клинками, и тяжело вздохнула.
Эх, мечты-мечты!..
Прода от 05.09.2025, 16:01
* * *
Небо, от души порыдавшее накануне, полыхало закатным пожаром, подсвечивая изнутри редкие рваные тучи – все, что осталось после недавнего ливня. Лужи, живописно разбросанные по дороге, напоминали небольшие озера, отражающие небесное пламя.
Мит, отчаявшись задеть меня откровенными подначками, принялся во все горло, со зловещими, как у профессиональных предсказателей, нотками в голосе распевать песенку, от которой хотелось забиться в самый безопасный угол и никогда оттуда не вылезать.
В лесу сидит леший, в болоте – болотник.
Ты, конный иль пеший, нарвешься – покойник!
По лесу закружат, в болоте утопят;
Там призраки тужат, кикиморы бродят.
Войдешь ты в чащобу и вряд ли вернешься;
Пойдешь по болоту – в трясину сорвешься.
А в полночь глухую на лунной поляне
На гмарра наткнешься – прощайте, селяне!
И в озере лучше ночном не купаться –
Объятья русалки смертельные, братцы.
А ведьминский шабаш – то полная крышка!
Поймают – живьем ведь зажарят, братишка!
А если упырь вдруг на узкой дорожке –
Резвей скакунов понесут тебя ножки!
Ты выйдешь из дома, решимости полный...
А кто-то зубастый поймет: ты съедобный.
В лесу сидит леший, в болоте – болотник...
А ты сиди в хате, полночный охотник!
Ну все, мне окончательно расхотелось куда-либо идти! Если уж так на пение потянуло, неужели нельзя было подобрать другой репертуар?!
– Сейчас стемнеет, тогда и разберемся, что к чему, – бодро высказался Мит, перепрыгивая через лужи.
Я мысленно пожелала ему не допрыгнуть и упрямо уставилась под ноги.
– Ну и что на этот раз не так? – не отставал Мит, примериваясь к моему шагу.
Он еще спрашивает!
– Все, и в первую очередь – ты, – хмуро, только чтобы отвязаться, ответила я. – Чем болтать или драть горло, лучше бы подумал, что мы будем делать!
– Ну, раз романтического свидания все равно не получится – только зря пел, а еще говорят, что хорошая песня сердце девушки вернее всего растопит! – то займемся работой, – игнорируя мой возмущенный взгляд, хмыкнул Мит.
– А что, тут прозвучала хорошая песня? Каюсь, прослушала! Есть соображения по существу, герой кошмаров девичьих? – буркнула я, обходя очередную лужу. Закат догорал, делая передвижение по «озерному краю» весьма проблематичным.
– А как же! – беззаботно отозвался Мит. Кажется, его ничуть не смущало и не напрягало предстоящее дело. – Следы зубов на останках жертвы разные, тут явно угадывается симбиоз нежити: одна тварь подвергает мясо тепловой обработке, а другая с удовольствием им лакомится. Жареное мяско-то, оно все повкуснее будет.
– Больной, – сглотнула я, подавляя новый приступ дурноты.
– Расслабься, принцесса! – ухмыльнулся он. – Ты спросила – я ответил, всего-то.
Лучше б не спрашивала. Хотя этот извращенец, сдается мне, прав. Если предположить, что одной из тварей является огнедышащий змей – низший, лишенный разума, но не охотничьего инстинкта подвид драконов, преизрядная пакость, как ни крути, – то многое становится понятным. Или же червь-огневик... Выяснить бы еще, кто за ним подъедает... И только ли подъедает. Но за этим дело не станет, для того мы и топаем туда.
Вернее, уже дотопали. Очнувшись от размышлений, я осознала сразу несколько не самых приятных вещей: во-первых, мы добрались до места; во-вторых, в мире прочно утвердилась стылая осенняя ночь; и в-третьих, мои сапоги все-таки промокли. Вздохнув, я окинула взглядом темные просторы.
– Ну и?..
– Стой здесь пока, а еще лучше – спрячься в тех кустиках у обочины, – задумчиво изрек Мит, взлохмачивая и без того живописную шевелюру. – А я проверю, все ли там спокойно...
И не успела я возразить, как он уже скрылся с глаз моих, свернув направо. Я покосилась на мокрые кусты, сиротливо торчащие вдоль левой обочины в свете зловеще полной, нереально огромной, как на страшненьких картинках в дешевых книжонках, луны. Я еще в своем уме, чтобы в них лезть. К тому же нежить тоже весьма охоча до придорожных кустов...
Подтверждая последнюю мысль, оные угрожающе затрещали, словно через них кто-то ломился. Я попятилась, споткнулась и с приглушенным воплем села в лужу, благо что мелкую. Ну и где этот гмарров защитничек? Собирается стоять и смотреть, как меня есть будут?! Ради этого, наверное, со мной и потащился, а еще обещал Герту, что...
Кусты в очередной раз вздохнули, ввергая меня в предынфарктное состояние и выпуская на дорогу... ребенка. Я аж встать забыла от удивления. Обыкновенная девочка лет семи в простой одежонке, веснушчатая, с двумя толстенными русыми косичками. Зареванная к тому же.
– Тетенька! – кинулась ко мне малявка. – Помоги, тетенька!
Она с разгону врезалась в меня, и я, только-только выбравшись из лужи, вновь вернулась в ее ледяные объятия – вместе с бьющейся в истерике девчонкой. Выругавшись сквозь зубы, я все-таки покинула гостеприимную лужу, неловко прижимая к себе ревущего в тридцать три ручья ребенка.
Лучше б действительно нежить выпрыгнула, тогда бы я хоть знала, что делать – бежать со всех ног и орать погромче, чтобы мой горе-напарничек наконец-то соизволил про меня вспомнить! А тут... Утешительница из меня та еще.
– Что случилось, милая? – присев на корточки, спросила я.
– Там брат у меня... – шмыгая носом, пролепетала девочка. – Мы играли... Еще светло было-о-о... А у него-о-о в выбоину нога попала-а-а, не поддается ника-а-ак... а уже темно, и тут нежи-и-ить...
– Только не реви, – поспешно сказала я, предотвращая очередное слезоизвержение. – Это далеко? Ну, брат твой?
– Не-эт, – всхлипнула девочка. – Здесь рядом!
– Веди, – вздохнула я, оглядываясь на дорогу.
Ну где леший этого мага недоделанного носит? Гмарр с ним, без него справлюсь. Пусть сам, если ему так приспичило, по кустам сидит. Надо срочно убрать отсюда детей. И куда только их родители смотрят? Ничего, мальчишку я как-нибудь вытащу, а потом вернемся домой – не ловить же нежить в присутствии мелких!
Я сжала протянутую девочкой руку и, старательно глядя под ноги, пошла вперед. Детская ладошка оказалась на удивление холодной, ледяной даже. От неожиданности я чуть не споткнулась, тихо выругалась – не хватало еще самой в земляную ловушку попасться!
