Пока я решала, стоит ли рискнуть и попытаться пробраться через колючки, по полянке пронесся странный гул... Это невесть откуда прилетевший камень звонко столкнулся с затылком увлекшегося разрушительной деятельностью ящера. И еще один, и еще... Рыкнув, дракон оторвался от уничтожения валуна, резко развернулся, едва не сшибив хвостом мое укрытие, и получил в лоб. Кинжалом! Оружие отскочило от костяного нароста, оставив глубокую царапину, чем весьма удивило дракона, с которым, кажется, еще никто не обращался столь возмутительно невежливо. Еще ярче разгорелись алые всполохи в его глазах, что в сумерках смотрелось особенно впечатляюще, и ящер рванулся вперед – чтобы снова получить по многострадальному, хоть и крепкому лбу, на сей раз рукоятью меча. Удар получился что надо: дракон ошалело затряс башкой, будто большая собака, и отступил. А высокий парень, коему, собственно, и принадлежал меч, закрепил успех еще одним ударом, после чего дракон наконец-то очнулся...
И понеслось.
Никогда не считала себя слабонервной, но то, что вытворял нежданный-негаданный защитник, повергало в шок. Я даже дышала через раз, не в силах отделаться от ощущения, что попросту сплю, и с ужасом следила за прыжками и быстрыми, выверенными движениями мечника. Дракон был озадачен не меньше, неуверенно порыкивал и пятился, позабыв о том, что противника можно попросту поджарить. Нет, он, конечно, пытался огреть чересчур верткую и наглую добычу то хвостом, то лапой, то усеянным шипами крылом, только вот всегда промахивался. В отличие от его противника, который молниеносно наносил удар за ударом.
А меч-то явно заговоренный – толстую шкуру пробивает...
Долго это не продлилось – ящер оказался на диво ранимым и нежным.
Обиженно взревев, он неуклюже подпрыгнул, поджав лапу, задел резко распахнувшимся крылом замешкавшегося парня и свечкой взвился в небо.
– Леш-ш-ший, – раздался свистящий шепот, и я, с трудом оторвав взгляд от изумрудного блика, скользящего в темно-лиловых облаках, увидела, что мой защитник растянулся на вытоптанной траве, прижав руку к груди.
Не столь уж и легко далась ему победа...
Опустившись рядом с горе-победителем на колени, я убедилась, что сердце бьется ровно и четко, и перевела взгляд на лицо, которое пряталось под серебристой маской, оставляющей открытыми только четко очерченные губы, плотно сжатые от боли, и упрямый гладкий подбородок. Я нерешительно протянула руку, но не успела даже кончиками пальцев коснуться заворожившей вещицы, как крепкие пальцы сжали мое запястье.
– Не нужно, – раздался хрипловатый тихий голос.
Я вздрогнула и наткнулась на внимательный взгляд темно-синих глаз.
– Извини, – чувствуя себя на редкость неловко, буркнула я. – Ну хоть рану-то можно посмотреть? Я знахарка, не бойся, хуже не сделаю...
– Смотри. – Чуть поколебавшись, он с явным трудом сел и убрал зажимавшую рану ладонь.
Я недовольно поцокала языком. Рубашка пропиталась кровью, в стремительно сгущающихся сумерках кажущейся черной.
– Рубашку сними, – нахмурившись, бросила я. Поймала настороженный взгляд и тяжело вздохнула: – Да не съем я тебя, просто рану осмотрю!
Она оказалась не такой ужасной, как я боялась. Но и безобидной назвать ее было сложно. Тут нужен маг, а не знахарка без внушительного запаса трав. Но я сделала все, что могла: разожгла костерок, вскипятила воду в «походном» котелке, промыла рану... Отыскала прихваченные из дома готовые заживляющие и противовоспалительные мази и порадовалась своим предусмотрительности, обидчивости и нежеланию оставлять проклятущему колдуну собственное добро. Да, тащить все это было тяжело, но, как показала практика, оно того стоило!
Как и несколько сюрпризов, ждущих захватившего наш дом колдуна, ежели он осмелится тронуть то, что я не смогла взять...
Пока обрабатывала рану, тянувшуюся через правую сторону груди, слева, напротив сердца, заметила большое родимое пятно, очень похожее на раскинувшего крылья дракона... Красиво и необычно, но спросить о нем я не рискнула – еще до этого попыталась разузнать о маске и натолкнулась на стену настороженности и отчуждения. Дура, конечно, нечего к человеку с такими вопросами лезть! Просто привыкла, что знахарям о проблемах без стеснения рассказывают... Придется отвыкать, я уже не в своем селе, а в большом мире за излишнее любопытство и неприятностей огрести можно.
Но в этот раз повезло – парень оказался добродушным и вскоре забыл о моей оплошности, за что я была ему очень благодарна.
Затянув последний узелок широкого бинта, я на несколько мгновений задумалась и, решившись, сняла с шеи медальон. Подержала его в ладонях, любуясь бликами на бледном золоте и умело выгравированной полураспустившейся розой, осторожно провела подушечкой пальца по крышке, активируя наложенное Ядвигой поддерживающее заклинание, и протянула раненому:
– Я сделала все, что могла, но тебе нужен маг. Как можно скорее... Возьми, это тебя поддержит. Магии в нем немного, но до ближайшего города, если он расположен не далее чем в дне пешего пути, хватит.
– А не жаль с такой красотой расставаться? – недоверчиво хмыкнул парень.
Я закусила губу. Жаль, конечно, ведь это единственное, что осталось в память о родителях, но...
– Жизнь дороже, – невесело сказала я. – Так что носи... И не теряй. Даст Создатель, свидимся еще. Тогда и вернешь. – И строго глянула на него.
– Обязательно верну, – клятвенно пообещал он, заправляя медальон под рубаху. Покопался в прикрепленной к поясу небольшой сумке и улыбнулся, подав мне занятную вещицу: – Держи взамен. На удачу.
В глубине прозрачной капельки-подвески, покачивающейся на тонкой серебряной цепочке, танцевало отраженное пламя костра. Вздохнув, я надела подарок на шею, спрятала под одежду. Словно тысячи маленьких солнечных лучиков вошло под кожу от соприкосновения с прохладной гладкой поверхностью кулона. Я прижала его ладонью и растерянно взглянула на парня:
– Слушай... Мы тут подарками обмениваемся и даже не знаем, как друг друга зовут...
Он рассмеялся и протянул руку:
– Эгор.
И я осторожно коснулась его ладони, оказавшейся сухой и теплой.
– Ярослава.
* * *
На обочине мирно паслись две лошади и, вытянув длинные ноги, скучал спутник Эгора, заметно оживившийся при виде выбравшихся из бывшего драконьего логова нас, живых, но изрядно потрепанных. Воды едва хватило, чтобы умыть лицо, да и то я не была уверена, что копоть, которой щедро поделились валуны и земля, полностью смылась. Так что веселые искорки, зажегшиеся в синих глазах назвавшегося Фотием парня, я вполне понимала, но в другой ситуации вряд ли простила бы. Как и деланое изумление на лукавой физиономии при известии, что я вовсе не «какой-то странный мальчишка», а девушка. Еще я по трактам в платье не шастала... Я настолько вымоталась, что сил выяснять отношения и учить кое-кого хорошим манерам не осталось, а потому просто махнула рукой на зубоскала.
Пропустив мимо ушей шпильку о паре трубочистов, Эгор кинул весельчаку мою сумку, под тяжестью которой Фотия сложило пополам, запрыгнул в седло и буквально втащил меня туда же. Я покрепче вцепилась в парня и, прижавшись щекой к его спине – все равно рубаха грязная, – устало закрыла глаза.
До ближайшего городка оказалось недалеко; там я и распрощалась со спутниками. От предложения проводить отказалась: сама справлюсь, не маленькая, к тому же Эгору необходим хороший целитель, которого, как правило, в столь крошечных городишках днем с огнем не сыщешь.
Посмотрев вослед двум всадникам, я активировала-таки амулет-морок, неосознанно сжала кулон и решительно распахнула дверь трактира.
Кто сильней – того и тапки!
Закон жизни
Трактир можно было охарактеризовать всего в двух словах: полный отстой. Как и городишко, в котором я оказалась к вечеру следующего дня. Никакого сравнения с тем местом, до которого меня довез Эгор! Там было уютно и чисто, здесь же, похоже, даже не знали о существовании метлы, тряпки и воды. Я сидела на никогда не скобленой лавке и мрачно размешивала в тарелке неаппетитного вида массу. Вроде бы это был овощной суп. По крайней мере, именно его я заказывала... А вот попробовать уже минут десять не решалась, пытаясь на вид определить ингредиенты. Чего в таких местах категорически делать нельзя, дабы не помереть голодной смертью перед тарелкой с... гм... едой.
Жуткого вида свечи, наспех воткнутые в соответствующие подсвечники, нещадно коптили, распространяя приторный, удушливый аромат, что тоже не способствовало вкушению пищи. Несмотря ни на что трактир полнился жаждущими и страждущими выпить да закусить. Я выловила ложкой нечто, напоминающее хорошо уваренную жирную муху, и решительно отодвинула тарелку.
Неподалеку, за точно таким же заляпанным жиром и воском столом, сидела довольно неприятная парочка. Эдакие шкафы с распахнутыми дверцами и упреждающей надписью над ними: «Не подходи – убьет!» Вот они-то потерей аппетита не страдали, за обе щеки уписывая нечто, при наличии некоторого воображения похожее на котлеты. В противоположном углу, где собралась шумная компания, громко распевали частушки, не совсем приличные, зато веселые. Сначала незатейливые куплеты выводил один голос, потом к нему присоединились все желающие – а таковых нашлось немало. Насладившись нестройным и нетрезвым хоровым пением, я зевнула и решила, что пора спать. Надеюсь, в сем дивном заведении хотя бы клопов нет. Насчет мышей я не обольщалась – они вольготно бегали по полу в стремлении чем-нибудь поживиться.
Встав из-за стола, я уже хотела протиснуться к лестнице, когда движение напротив привлекло мое внимание. Возле типов с откровенно бандитской наружностью униженно мял в руках шапку худой нескладный парень. В общем гаме я не смогла разобрать, что он говорил, однако ответные ухмылки амбалов мне не понравились. Неторопливо встав, они цапнули паренька под локти и поволокли к выходу.
Я затравленно огляделась. И обнаружила, что если кто и заметил произошедшее, то его это нимало не тронуло.
Нездоровое любопытство вновь сыграло со мной злую шутку, и я, тяжело вздохнув, поплелась за своими заочными знакомыми.
Задушевная беседа парня и разбойников велась у приоткрытых ворот. Заключалась она в методичном избиении первого последними, причем ногами. Притаившись за крыльцом, я нашарила увесистый булыжник и швырнула в направлении «трудящихся» – на кого Создатель пошлет. Один из разбойничков коротко охнул, заваливаясь на спину. Другой не заметил потери в дружном сплоченном коллективе, увлекшись интереснейшим занятием. Что ж, я не жадная, да и булыжников на три десятка таких, как он, хватит... Дождавшись гулкого соприкосновения тела с землей, я подбежала к несчастному «собеседнику». Тот лежал, притянув ноги к животу и прикрыв лицо руками, и сдавленно стонал.
– Вставай, живо! – при беглом осмотре не обнаружив переломов, попыталась поднять избитого за шиворот я.
Тот наконец отнял ладони от лица, испуганно и удивленно воззрился на меня.
– Идти сможешь? Думай быстрее, а то твои «друзья» с минуты на минуту очнутся! – тормошила я его.
– Смогу, – запинаясь, прохрипел парень.
– Вот и славненько, вот и чудненько, – проговорила я, подставляя неуверенно поднявшемуся несчастному плечо.
Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, мы выскользнули из ворот трактира и широким зигзагом направились вниз по темной улице.
Не помню, сколько мы прошагали таким образом и во сколько переулков свернули, прежде чем я рухнула в сладко пахнущую ночью траву. Сверху спланировал избитый. Спихнув его, я перевернулась на спину, жадно хватая ртом воздух.
– Эй... ты как? – окликнула парня, настороженная въедливой тишиной. Голос прозвучал отрывисто и хрипло, словно воронье карканье.
– Жив, – протяжно выдохнули рядом. – Спасибо, малец... Всю душу проклятущие вытрясли б, кабы не ты!
– Вообще-то... – хмыкнула было я, но осеклась, вспомнив о мороке. Да и без него за мальчишку бы легко сошла: худая, с короткими волосами да в мужской одежде. – Чего уж там. Тебе сейчас из города уходить нужно. За что они тебя?
Парень вздохнул, завозился. С трудом встал, то и дело охая и сдавленно шипя.
– Деньги свои же вернуть хотел, – тихо признался он. А я наконец его разглядела. Почти мой ровесник, и выглядит забавно – торчащие ушки, взлохмаченные вьющиеся светлые волосы, премилые веснушки на носу. – Я в соседнем городе живу, в Метинове. Эти проклятые... почти соседи мои... еще на пути сюда... Я их накормил, а когда уснул, они с моими деньгами да лошадкой испарились!
Эх, душа доверчивая! Хорошо еще, самого не прикопали... Впрочем, именно эту ошибку они пытались исправить.
– От городских ворот подвода торговая отправляется, – припомнила я, тоже садясь на траве. Дыхание выровнялось, только в левом боку до сих пор нещадно кололо. – Так вот, сейчас я доведу тебя до ворот, уедешь с ними!
– А деньги? – заикнулся было парень.
– Вернись за ними, – спокойно предложила я. – Может, тебя просто так побили, не признали... Авось со второго раза повезет! А если нет... есть кому за твои похороны заплатить?
Чудак сник и погрустнел.
– Глупость ляпнул, – покаянно произнес он.
– Ладно, – вздохнула я, – идти-то сам можешь?
Поплутав по темным улочкам, мы вышли к распахнутым во всю ширь городским воротам, из которых уже выезжали первые груженые телеги. Рядом на статных лошадях гарцевали двое мужчин со столь самоуверенным выражением на лицах, что за версту ясно – боевые маги. С такими не страшно ночью в путь отправиться, и от разбойников, и от нечисти оградят. Даже жаль стало, что мне с обозом не по пути... Я нашла возницу последней телеги и, наплетя с три короба что-то о больном дядюшке в соседнем городишке и о необходимости доставить туда брата, уговорила-таки его взять с собой скромно мнущегося в сторонке беднягу.
– Ну вот, – довольно протянула я, когда мой подопечный взгромоздился на телегу. – Приятного путешествия!
– Эй, малец! – окликнул он. – Даже не знаю, как тебя благодарить-то...
– Не называть мальцом, – не выдержала я.
– А как? – потерянно пробормотал парень.
– Ярославой меня зовут, – сообщила я и, полюбовавшись его вытянувшимся лицом, отправилась обратно в трактир – спать.
Ведь кое-кто на телеге с комфортом поедет, а кое-кому завтра целый день собственными ножками топать придется...
* * *
Клопов не было. Или я просто их не заметила из-за крайней усталости. Едва добравшись до своей комнатушки, в потемках сшибая колени об углы и выступы, рухнула на жесткую постель и уснула.
А проснулась от яркого света, бившего прямиком в глаза. Солнце уже встало, решила я, жмурясь и пытаясь прикрыть глаза рукой. Именно что пытаясь. И весьма безуспешно, словно кто-то крепко-накрепко держал мою руку. И вторую, кстати, тоже. И какое, к лешему, солнце, когда я еще вечером, до ужина, плотно закрыла ставни?!
Вот тут я проснулась окончательно. Свет исходил от маленького масляного светильника, стоящего на колченогом столике. И в этом извивающемся, неровном свете две внушительные фигуры в изножье кровати казались сошедшими с карикатурных лубочных картинок.
– Доброе... э... утречко! – севшим голосом пробормотала я, ощущая, как за шиворот хлынули мурашки. – Позвольте полюбопытствовать, какого гмарра вы делаете в моей комнате в столь поздний... тьфу, ранний час?!
И понеслось.
Никогда не считала себя слабонервной, но то, что вытворял нежданный-негаданный защитник, повергало в шок. Я даже дышала через раз, не в силах отделаться от ощущения, что попросту сплю, и с ужасом следила за прыжками и быстрыми, выверенными движениями мечника. Дракон был озадачен не меньше, неуверенно порыкивал и пятился, позабыв о том, что противника можно попросту поджарить. Нет, он, конечно, пытался огреть чересчур верткую и наглую добычу то хвостом, то лапой, то усеянным шипами крылом, только вот всегда промахивался. В отличие от его противника, который молниеносно наносил удар за ударом.
А меч-то явно заговоренный – толстую шкуру пробивает...
Долго это не продлилось – ящер оказался на диво ранимым и нежным.
Обиженно взревев, он неуклюже подпрыгнул, поджав лапу, задел резко распахнувшимся крылом замешкавшегося парня и свечкой взвился в небо.
– Леш-ш-ший, – раздался свистящий шепот, и я, с трудом оторвав взгляд от изумрудного блика, скользящего в темно-лиловых облаках, увидела, что мой защитник растянулся на вытоптанной траве, прижав руку к груди.
Не столь уж и легко далась ему победа...
Опустившись рядом с горе-победителем на колени, я убедилась, что сердце бьется ровно и четко, и перевела взгляд на лицо, которое пряталось под серебристой маской, оставляющей открытыми только четко очерченные губы, плотно сжатые от боли, и упрямый гладкий подбородок. Я нерешительно протянула руку, но не успела даже кончиками пальцев коснуться заворожившей вещицы, как крепкие пальцы сжали мое запястье.
– Не нужно, – раздался хрипловатый тихий голос.
Я вздрогнула и наткнулась на внимательный взгляд темно-синих глаз.
– Извини, – чувствуя себя на редкость неловко, буркнула я. – Ну хоть рану-то можно посмотреть? Я знахарка, не бойся, хуже не сделаю...
– Смотри. – Чуть поколебавшись, он с явным трудом сел и убрал зажимавшую рану ладонь.
Я недовольно поцокала языком. Рубашка пропиталась кровью, в стремительно сгущающихся сумерках кажущейся черной.
– Рубашку сними, – нахмурившись, бросила я. Поймала настороженный взгляд и тяжело вздохнула: – Да не съем я тебя, просто рану осмотрю!
Она оказалась не такой ужасной, как я боялась. Но и безобидной назвать ее было сложно. Тут нужен маг, а не знахарка без внушительного запаса трав. Но я сделала все, что могла: разожгла костерок, вскипятила воду в «походном» котелке, промыла рану... Отыскала прихваченные из дома готовые заживляющие и противовоспалительные мази и порадовалась своим предусмотрительности, обидчивости и нежеланию оставлять проклятущему колдуну собственное добро. Да, тащить все это было тяжело, но, как показала практика, оно того стоило!
Как и несколько сюрпризов, ждущих захватившего наш дом колдуна, ежели он осмелится тронуть то, что я не смогла взять...
Пока обрабатывала рану, тянувшуюся через правую сторону груди, слева, напротив сердца, заметила большое родимое пятно, очень похожее на раскинувшего крылья дракона... Красиво и необычно, но спросить о нем я не рискнула – еще до этого попыталась разузнать о маске и натолкнулась на стену настороженности и отчуждения. Дура, конечно, нечего к человеку с такими вопросами лезть! Просто привыкла, что знахарям о проблемах без стеснения рассказывают... Придется отвыкать, я уже не в своем селе, а в большом мире за излишнее любопытство и неприятностей огрести можно.
Но в этот раз повезло – парень оказался добродушным и вскоре забыл о моей оплошности, за что я была ему очень благодарна.
Затянув последний узелок широкого бинта, я на несколько мгновений задумалась и, решившись, сняла с шеи медальон. Подержала его в ладонях, любуясь бликами на бледном золоте и умело выгравированной полураспустившейся розой, осторожно провела подушечкой пальца по крышке, активируя наложенное Ядвигой поддерживающее заклинание, и протянула раненому:
– Я сделала все, что могла, но тебе нужен маг. Как можно скорее... Возьми, это тебя поддержит. Магии в нем немного, но до ближайшего города, если он расположен не далее чем в дне пешего пути, хватит.
– А не жаль с такой красотой расставаться? – недоверчиво хмыкнул парень.
Я закусила губу. Жаль, конечно, ведь это единственное, что осталось в память о родителях, но...
– Жизнь дороже, – невесело сказала я. – Так что носи... И не теряй. Даст Создатель, свидимся еще. Тогда и вернешь. – И строго глянула на него.
– Обязательно верну, – клятвенно пообещал он, заправляя медальон под рубаху. Покопался в прикрепленной к поясу небольшой сумке и улыбнулся, подав мне занятную вещицу: – Держи взамен. На удачу.
В глубине прозрачной капельки-подвески, покачивающейся на тонкой серебряной цепочке, танцевало отраженное пламя костра. Вздохнув, я надела подарок на шею, спрятала под одежду. Словно тысячи маленьких солнечных лучиков вошло под кожу от соприкосновения с прохладной гладкой поверхностью кулона. Я прижала его ладонью и растерянно взглянула на парня:
– Слушай... Мы тут подарками обмениваемся и даже не знаем, как друг друга зовут...
Он рассмеялся и протянул руку:
– Эгор.
И я осторожно коснулась его ладони, оказавшейся сухой и теплой.
– Ярослава.
* * *
На обочине мирно паслись две лошади и, вытянув длинные ноги, скучал спутник Эгора, заметно оживившийся при виде выбравшихся из бывшего драконьего логова нас, живых, но изрядно потрепанных. Воды едва хватило, чтобы умыть лицо, да и то я не была уверена, что копоть, которой щедро поделились валуны и земля, полностью смылась. Так что веселые искорки, зажегшиеся в синих глазах назвавшегося Фотием парня, я вполне понимала, но в другой ситуации вряд ли простила бы. Как и деланое изумление на лукавой физиономии при известии, что я вовсе не «какой-то странный мальчишка», а девушка. Еще я по трактам в платье не шастала... Я настолько вымоталась, что сил выяснять отношения и учить кое-кого хорошим манерам не осталось, а потому просто махнула рукой на зубоскала.
Пропустив мимо ушей шпильку о паре трубочистов, Эгор кинул весельчаку мою сумку, под тяжестью которой Фотия сложило пополам, запрыгнул в седло и буквально втащил меня туда же. Я покрепче вцепилась в парня и, прижавшись щекой к его спине – все равно рубаха грязная, – устало закрыла глаза.
До ближайшего городка оказалось недалеко; там я и распрощалась со спутниками. От предложения проводить отказалась: сама справлюсь, не маленькая, к тому же Эгору необходим хороший целитель, которого, как правило, в столь крошечных городишках днем с огнем не сыщешь.
Посмотрев вослед двум всадникам, я активировала-таки амулет-морок, неосознанно сжала кулон и решительно распахнула дверь трактира.
ГЛАВА 2. ПРАВО СИЛЬНОГО
Кто сильней – того и тапки!
Закон жизни
Трактир можно было охарактеризовать всего в двух словах: полный отстой. Как и городишко, в котором я оказалась к вечеру следующего дня. Никакого сравнения с тем местом, до которого меня довез Эгор! Там было уютно и чисто, здесь же, похоже, даже не знали о существовании метлы, тряпки и воды. Я сидела на никогда не скобленой лавке и мрачно размешивала в тарелке неаппетитного вида массу. Вроде бы это был овощной суп. По крайней мере, именно его я заказывала... А вот попробовать уже минут десять не решалась, пытаясь на вид определить ингредиенты. Чего в таких местах категорически делать нельзя, дабы не помереть голодной смертью перед тарелкой с... гм... едой.
Жуткого вида свечи, наспех воткнутые в соответствующие подсвечники, нещадно коптили, распространяя приторный, удушливый аромат, что тоже не способствовало вкушению пищи. Несмотря ни на что трактир полнился жаждущими и страждущими выпить да закусить. Я выловила ложкой нечто, напоминающее хорошо уваренную жирную муху, и решительно отодвинула тарелку.
Неподалеку, за точно таким же заляпанным жиром и воском столом, сидела довольно неприятная парочка. Эдакие шкафы с распахнутыми дверцами и упреждающей надписью над ними: «Не подходи – убьет!» Вот они-то потерей аппетита не страдали, за обе щеки уписывая нечто, при наличии некоторого воображения похожее на котлеты. В противоположном углу, где собралась шумная компания, громко распевали частушки, не совсем приличные, зато веселые. Сначала незатейливые куплеты выводил один голос, потом к нему присоединились все желающие – а таковых нашлось немало. Насладившись нестройным и нетрезвым хоровым пением, я зевнула и решила, что пора спать. Надеюсь, в сем дивном заведении хотя бы клопов нет. Насчет мышей я не обольщалась – они вольготно бегали по полу в стремлении чем-нибудь поживиться.
Встав из-за стола, я уже хотела протиснуться к лестнице, когда движение напротив привлекло мое внимание. Возле типов с откровенно бандитской наружностью униженно мял в руках шапку худой нескладный парень. В общем гаме я не смогла разобрать, что он говорил, однако ответные ухмылки амбалов мне не понравились. Неторопливо встав, они цапнули паренька под локти и поволокли к выходу.
Я затравленно огляделась. И обнаружила, что если кто и заметил произошедшее, то его это нимало не тронуло.
Нездоровое любопытство вновь сыграло со мной злую шутку, и я, тяжело вздохнув, поплелась за своими заочными знакомыми.
Задушевная беседа парня и разбойников велась у приоткрытых ворот. Заключалась она в методичном избиении первого последними, причем ногами. Притаившись за крыльцом, я нашарила увесистый булыжник и швырнула в направлении «трудящихся» – на кого Создатель пошлет. Один из разбойничков коротко охнул, заваливаясь на спину. Другой не заметил потери в дружном сплоченном коллективе, увлекшись интереснейшим занятием. Что ж, я не жадная, да и булыжников на три десятка таких, как он, хватит... Дождавшись гулкого соприкосновения тела с землей, я подбежала к несчастному «собеседнику». Тот лежал, притянув ноги к животу и прикрыв лицо руками, и сдавленно стонал.
– Вставай, живо! – при беглом осмотре не обнаружив переломов, попыталась поднять избитого за шиворот я.
Тот наконец отнял ладони от лица, испуганно и удивленно воззрился на меня.
– Идти сможешь? Думай быстрее, а то твои «друзья» с минуты на минуту очнутся! – тормошила я его.
– Смогу, – запинаясь, прохрипел парень.
– Вот и славненько, вот и чудненько, – проговорила я, подставляя неуверенно поднявшемуся несчастному плечо.
Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, мы выскользнули из ворот трактира и широким зигзагом направились вниз по темной улице.
Не помню, сколько мы прошагали таким образом и во сколько переулков свернули, прежде чем я рухнула в сладко пахнущую ночью траву. Сверху спланировал избитый. Спихнув его, я перевернулась на спину, жадно хватая ртом воздух.
– Эй... ты как? – окликнула парня, настороженная въедливой тишиной. Голос прозвучал отрывисто и хрипло, словно воронье карканье.
– Жив, – протяжно выдохнули рядом. – Спасибо, малец... Всю душу проклятущие вытрясли б, кабы не ты!
– Вообще-то... – хмыкнула было я, но осеклась, вспомнив о мороке. Да и без него за мальчишку бы легко сошла: худая, с короткими волосами да в мужской одежде. – Чего уж там. Тебе сейчас из города уходить нужно. За что они тебя?
Парень вздохнул, завозился. С трудом встал, то и дело охая и сдавленно шипя.
– Деньги свои же вернуть хотел, – тихо признался он. А я наконец его разглядела. Почти мой ровесник, и выглядит забавно – торчащие ушки, взлохмаченные вьющиеся светлые волосы, премилые веснушки на носу. – Я в соседнем городе живу, в Метинове. Эти проклятые... почти соседи мои... еще на пути сюда... Я их накормил, а когда уснул, они с моими деньгами да лошадкой испарились!
Эх, душа доверчивая! Хорошо еще, самого не прикопали... Впрочем, именно эту ошибку они пытались исправить.
– От городских ворот подвода торговая отправляется, – припомнила я, тоже садясь на траве. Дыхание выровнялось, только в левом боку до сих пор нещадно кололо. – Так вот, сейчас я доведу тебя до ворот, уедешь с ними!
– А деньги? – заикнулся было парень.
– Вернись за ними, – спокойно предложила я. – Может, тебя просто так побили, не признали... Авось со второго раза повезет! А если нет... есть кому за твои похороны заплатить?
Чудак сник и погрустнел.
– Глупость ляпнул, – покаянно произнес он.
– Ладно, – вздохнула я, – идти-то сам можешь?
Поплутав по темным улочкам, мы вышли к распахнутым во всю ширь городским воротам, из которых уже выезжали первые груженые телеги. Рядом на статных лошадях гарцевали двое мужчин со столь самоуверенным выражением на лицах, что за версту ясно – боевые маги. С такими не страшно ночью в путь отправиться, и от разбойников, и от нечисти оградят. Даже жаль стало, что мне с обозом не по пути... Я нашла возницу последней телеги и, наплетя с три короба что-то о больном дядюшке в соседнем городишке и о необходимости доставить туда брата, уговорила-таки его взять с собой скромно мнущегося в сторонке беднягу.
– Ну вот, – довольно протянула я, когда мой подопечный взгромоздился на телегу. – Приятного путешествия!
– Эй, малец! – окликнул он. – Даже не знаю, как тебя благодарить-то...
– Не называть мальцом, – не выдержала я.
– А как? – потерянно пробормотал парень.
– Ярославой меня зовут, – сообщила я и, полюбовавшись его вытянувшимся лицом, отправилась обратно в трактир – спать.
Ведь кое-кто на телеге с комфортом поедет, а кое-кому завтра целый день собственными ножками топать придется...
* * *
Клопов не было. Или я просто их не заметила из-за крайней усталости. Едва добравшись до своей комнатушки, в потемках сшибая колени об углы и выступы, рухнула на жесткую постель и уснула.
А проснулась от яркого света, бившего прямиком в глаза. Солнце уже встало, решила я, жмурясь и пытаясь прикрыть глаза рукой. Именно что пытаясь. И весьма безуспешно, словно кто-то крепко-накрепко держал мою руку. И вторую, кстати, тоже. И какое, к лешему, солнце, когда я еще вечером, до ужина, плотно закрыла ставни?!
Вот тут я проснулась окончательно. Свет исходил от маленького масляного светильника, стоящего на колченогом столике. И в этом извивающемся, неровном свете две внушительные фигуры в изножье кровати казались сошедшими с карикатурных лубочных картинок.
– Доброе... э... утречко! – севшим голосом пробормотала я, ощущая, как за шиворот хлынули мурашки. – Позвольте полюбопытствовать, какого гмарра вы делаете в моей комнате в столь поздний... тьфу, ранний час?!
