Перед тем, как скрыться следом за всеми, летающий эльксарим Яна протянула руку незнакомцу в балахоне, словно приглашая его присоединиться – но тот лишь ещё раз категорически повёл головой. Девушка-киборг оторвалась от земли и стремительно исчезла за городом, словно бы тоже была реактивным самолётом. А вместо рёва двигателей вослед отряду донёсся почему-то протяжный свист детского свистка.
Командующий спецкибернетическим дивизионом, самопровозглашённый правитель Великой Андрии сидел в одиночестве, если не считать двоих извечных охранников под дверью, и ещё псионика Энтина, недвижно, словно изваяние, стоявшего в углу. Сгорбленный силуэт генерала выглядел прискорбно. Он низко склонил голову над столом, сцепив на затылке свои грубые ручищи, и еле заметно покачивался. Схватив бутылку коньяка, резким движением плеснул в бокал и залпом выпил обжигающий напиток.
— Энтин. Выйди за дверь, – прозвучал его поникший, тихий голос.
Тембр его остался хриплым и грубоватым, но потерял своё мощное, раскатистое эхо. Словно бы обладатель этого голоса, этого пожилого, согнувшегося тела больше не чувствовал того вкуса жизни, что щедро питал его до сих пор. Всё вокруг, вся роскошная обстановка кабинета – всё указывало на богатство этого вкуса, на его насыщенность и остроту. Но теперь вещи будто потускнели. Эльксарим не сразу подчинился приказу. Он колебался, что тоже было странным.
— Вы уверены, хозяин? Вам может угрожать опасность.
— Я сказал, пошёл вон! – вскричал генерал, сорвавшись.
Он схватил свой бокал, размахнулся и швырнул его в стену. Раздался звон, пол усыпался осколками стекла.
— Да, господин.
Энтин всё-таки подчинился и вышел, но через открытую им дверь сразу вошёл подполковник Лихтенберг с каменным лицом.
— И вы тоже вон отсюда! – прикрикнул генерал на оставшуюся охрану.
Юнг оглянулся, проводив охранников взглядом, а потом осторожно прошёл в кабинет. Он присел на стул и нагнулся, дабы заглянуть начальнику в глаза.
— Как вы?
Голос агента звучал почти ласково. А руки он старательно положил на стол, демонстрируя их открытыми и лишёнными всякого оружия.
— Нам надо будет разобраться с произошедшим, хотя ясно, что тот неизвестный в балахоне был эльксаримом, – он высказал вслух очевидное.
Протянул руку и коснулся по-дружески ладонью широкого плеча генерала. Они остались наедине в кабинете, без единого представителя охраны, и близость подполковника с генералом ощущалась, как никогда. Такая притворно-сладкая близость.
— Противостояние… – приглушённо пробормотал предводитель. – Всё-таки утечка информации была…
— Невозможно проконтролировать всё.
— Но настолько… Чёрт возьми, настолько! Чтобы кому-то удалось повторить методику… Как они смогли успешно создать его?! Ведь за все эти годы Кастанеде не удалось обучить полной методике НИКОГО! Или… он обманывал меня?
Только что вернувшихся с неудачной миссии эльксаримов сразу же, даже не дав им толком войти, выстроили на внутреннем полигоне, куда прибыл также Эрих Кастанеда для их осмотра. Спецкибернетический отряд оказался в неполном составе: в операции не участвовали псионики, а также пара холодных разрушителей низкого элькса-потенциала, которых отправили на остров. Генерал, хмурый, как грозовые тучи, сгустившиеся за порогом, в сопровождении подполковника Лихтенберга ворвался в помещение и оглядел свои войска холодным взглядом.
— Я полагаю, – сухо процедил он, – глупо спрашивать о причине, по которой вы прервали свою миссию.
В его речи не было вопроса, и разумеется, элькса-дивизион молчал.
— Тогда я спрошу прямо. Как вы любите. Кто-нибудь из вас видел раньше эльксарима, с которым вы столкнулись на поле боя? – молчание продолжалось. – Кто-нибудь из вас знает, кто он такой и откуда взялся?
Молчание. Снова молчание.
— Так… – генерал соображал, как ещё можно переформулировать фразу, чтобы выжать информацию из киборгов. – По-другому. Кто-нибудь из вас до этого случая уже видел эльксарима, не принадлежащего мне?
Эльксаримы снова промолчали. Похоже, они всё-таки ничего не знают. Тогда…
— Позовите мне сюда псионика Энтина, – генерал обратился к одному из охраны, но не успел тот выйти за дверь, как псионик сам уже вошёл на полигон.
Вероятно, он подслушал по крайней мере конец допроса. Потому что, остановившись у входа, он поднял на собравшихся рассредоточенный взгляд и чётко произнёс:
— Я видел.
— Что?.. – военачальник опешил.
— Я видел чужого эльксарима.
— Ты ведь не был в Сан-Франциско сегодня…
— Верно. Я видел одного. Раньше.
Эрих Кастанеда направил на него перепуганный взгляд, глаза его расширились, на лбу проступила испарина, а рука крепко сдавила телефон в кармане халата, прижав на нём кнопку. «Я знал, что его присутствие выйдет нам боком… Я знал… – стучала в висках противная мысль, липким холодом отдаваясь в глотке. – Теперь остаётся только следовать плану Лихтенберга. Рассел… прощай».
— Где и когда ты видел его? – спросил генерал, глядя псионику прямо в глаза.
— Полтора года назад. В секретной лаборатории, расположенной внутри горы, у вашей ближней дачи, – покорно выложил тот.
Лицо генерала побледнело.
— В какой ещё секретной лаборатории? – по буквам выдавил он. – Ты про ту дачу, где Кастанеда…
Он бросил взгляд на Эриха и, увидев, как переменилось от страха его лицо, оскалился.
— Это наш профессор постарался?! – вскричал он, вскинувшись и схватив учёного за грудки. – Так это ты создал его прямо у меня под носом?!
— Нет, – ответил вдруг голос псионика сзади.
— Держи его, – велел генерал Талиму, который стоял ближе всех к профессору, и тот подчинился приказу, заведя руки Кастанеды за спину.
Генерал там временем снова вернулся к псионику.
— А кто тогда его создал? – задал он вопрос.
— Рассел Флинт.
— Кто?!
— Рассел Флинт, – повторил Энтин.
— Это студент, который давным-давно уволился с базы?! – брови генерала сдвинулись к переносице, и морщины на его старческом лбу сделались глубже.
Он вернулся к Кастанеде и, наклонившись, дохнул ему прямо в лицо.
— Ты предал меня, – процедил он озлобленно, грозя ему пальцем. – И ты за это – ответишь.
— Нет. Я никогда и не был твоим союзником, – твёрдо произнёс Эрих, подняв глаза.
Генерал резким движением сорвал с него лабораторный халат и бейдж, приколотый на рубашке, достал из карманов халата мобильный телефон и пропуск, а потом велел, не церемонясь, бросить изменника в катакомбы.
— Мы разберёмся с ним позже, а сейчас… – он огляделся, пройдясь по выстроившемуся ряду киборгов полным подозрения взглядом, взял за руку Лихтенберга и вместе с ним молча покинул полигон.
Эльксарим Энтин последовал было за ними, но генерал знаком приказал ему остаться. Естественных охранников, однако, он прогонять не стал. И напротив, велел подвернувшемуся по дороге солдату как можно скорее собрать всех боеспособных военных на базе у проходной.
— В полном боевом снаряжении! – чётко распорядился он. – Автоматы прихватить обязательно!
— Куда-то едем? – спросил у него Лихтенберг.
— В «секретную лабораторию».
Он ворвался на склад медикаментов и сгрёб в охапку несколько магазинов с дротиками, заряженными транквилизатором.
— Помогайте, – нагрузил упаковками Лихтенберга и охранников, которые следовали за ним по пятам.
— Вы считаете, мы сможем поймать того эльксарима? – в голосе Лихтенберга звучали скептические нотки. – По-моему, это опрометчиво.
— А что мы ещё можем? – напряжённо проговорил военачальник в ответ. – Если он окажется там… надо хотя бы попытаться. Нельзя терять времени, пока они ещё могут там быть. Займём позиции под естественным прикрытием, проведём быструю разведку с помощью дрона. Если они там – подожжём и выкурим этого эльксарима наружу. В такой ситуации можно попытаться взять его числом. Зарядим автоматы транквилизатором. Пары попаданий из тысячи должно быть достаточно, чтобы свалить паскуду.
— Но вы не знаете возможностей этого киборга, – возразил подполковник.
— А это мы сейчас исправим…
Распалённый происходящим, генерал не замечал, что за ним следят. Кто-то из эльксаримов притаился за углом, не издавая ни единого звука – но обострённый взгляд суперагента уловил мимолётную тень. «Они всё равно не хотят оставить его, – подумал он. – Чёрт! Не мудрено, ведь вражеский эльксарим может его убить. Опасность сейчас слишком высока для генерала, чтоб оставаться без спецкибернетического прикрытия. Хотя он сам, похоже, плохо это понимает, одержимый желанием уничтожить чужака». Энтин всё ещё оставался на полигоне, и, захватив его с собой, генерал спустился на самый нижний уровень базы, где за металлической решёткой в провонявшей сыростью камере, на голых нарах сидел Эрих Кастанеда. Непривычно было видеть его таким. Беспомощным, испуганным. Без своего лабораторного халата он даже не был похож на учёного, а скорее просто на преступника за решёткой.
— Встать! – ткнув его дулом автомата, скомандовал генерал.
Эрих поднял глаза. Во взгляде его читалась решимость, отравленная страхом и подпитанная отчаянной ненавистью.
— Энтин, проследи, чтобы наш профессор не лгал.
Псионик бросил взгляд сквозь генерала с Лихтенбергом, он колебался – но всего лишь несколько секунд. Умоляющий взгляд создателя не остановил киборга. Основным его хозяином был генерал. С сожалением и тоской вспомнил в ту минуту Эрих о шестнадцатилетнем мальчишке, который добровольно пришёл к нему, мучаясь от инстинкта. С каким юношеским рвением он восклицал тогда, что не желает служить генералу, что он готов его убить… И как сложно было добиться формирования его псионной сети во время элькса-мутации… А теперь этот молодой, но уже мужчина, собирается применить этот орган против самого Эриха по приказу генерала. Эльксаримы всегда такие. Хладнокровные исполнители. Но никогда ещё Кастанеде не приходилось испытывать их холодную исполнительность на себе. Господи, как же страшно… Команда из уст псионика гудящим эхом заполнила сознание, и Эрих понял, что ни за что не сможет её ослушаться. Разум его оказался полностью подчинён.
— Эльксарим, защищавший Сан-Франциско, – проговорил генерал. – К какому классу он относится? Какой у него элькса-потенциал? Как работает его оружие? Отвечай!
Разумеется, Эрих выложил ему всё, что только знал, о Милеоне. Не упомянув, правда, при этом его имя. Пожалуй, это единственное, что удалось утаить… Такая малость.
— Отлично! Похоже, что он не слишком продвинутый, – усмехнулся генерал. – Авось, повезёт… Как же ты всё-таки меня подвёл, старый пройдоха! Со своим студентом. Отвечай: кто ещё участвовал в этом сговоре?!
Теперь пришла очередь Лихтенберга уронить сердце в пятки.
— Рассел Флинт… – с трудом проговорил Кастанеда. – И Юнг Лихтенберг.
«Чёрт возьми, он всё-таки выдал моё имя! Я так и думал, чёрт! – лихорадочно размышлял секретный агент, – ну теперь придётся вертеться». Он увидел, как побледнело лицо генерала. Как резко опустились уголки его губ, а рот приоткрылся… Потом он медленно, будто чего-то боясь, перевёл потерянный взгляд на соседа.
— Что?.. Нет…
Юнг скорчил рожицу и посмеялся, закинув руку за голову.
— Вот блин! Меня раскрыли. Понимаете, мой господин. Я действительно был на подгорной базе, я хотел убедиться, что там не происходит ничего угрожающего. Но клянусь, никакого эльксарима я там не видел. Если бы я только знал… то, конечно, сразу же доложился бы вам. Но я не хотел попусту беспокоить… Мне, конечно, очень не хочется вновь испытать на себе гипноз, но если вы мне не доверяете, используйте псионика. Я готов, потому что говорю правду.
Ни одна из лицевых мышц агента не выдала этого – но внутри у него творился сущий ад. «Давай же, используй его на мне! – отчаянно молил он про себя. – Если он не использует его на мне, то обязательно использует на Кастанеде – и тот обязательно скажет, что я лгу! Но это же логичнее, допросить самого субъекта – давай, загипнотизируй же меня, ну же!»
— Энтин… – упавшим голосом приказал генерал.
— Говорите только правду.
«Фух… Господи!»
— Знал ли ты о том, что Рассел Флинт создал эльксарима? – невероятно, но голос генерала дрожал.
— Нет! – воскликнул агент Лихтенберг.
— Участвовал ли ты в разработке операции противостояния в Сан-Франциско?
«Да! Да! Да!» – кричал голос в мозгу, как набат.
— Нет! – твёрдо ответили губы.
Генерал схватился руками за лицо и выдохнул, так измученно, будто только что взобрался на гору. Холодный пот стекал по его бритым скулам и толстой, морщинистой шее. Отдышавшись, он похлопал Юнга по плечу и сказал:
— Я не сомневался в тебе, мой товарищ.
«Не улыбаться, только не улыбаться, – уголки губ агента непроизвольно дёрнулись, – чёрт возьми, это так обезоруживает!» Подумать только – генерал оказался настолько им очарован! Гипнотическое воздействие сохранялось, и внутреннее ликование Юнга так и норовило вырваться наружу. Но выдать себя было никак нельзя.
Штурмовая группировка во главе с генералом и Лихтенбергом выдвинулась в сторону АЭИЗ, пустив впереди автоматический разведывательный дрон на дистанционном управлении. А в коридорах минус-шестого этажа базы воцарилась необычная тишина. Лейтенант Ринджер вышел из своей комнаты, пересёк холл и прошёлся вдоль решёток, отгораживающих тёмные камеры для пленников. В одной из камер он разглядел силуэт человека, которого не сразу узнал.
— Профессор Кастанеда?! – изумлённо воскликнул он, приглядевшись. – Что случилось?!
— Я предатель, вот что, – отозвался учёный и поднял голову. Лицо его озарила усмешка. – Не переживайте за меня, я здесь ненадолго. Он вспылил, когда открылось – но ему придётся выпустить меня. Потому что Рассела он никогда не заполучит.
— Но что именно произошло? – повторил свой вопрос молодой офицер.
Эрих вздохнул и облизнул губы.
— Операция захвата Сан-Франциско провалилась, – проговорил он, всё ещё улыбаясь. – Генерал в бешенстве.
— Как вам… удалось?
В этот момент мимо них прошёл ещё один военный, и Эрих кивком указал на него.
— Спроси у этого лётчика.
— Это правда? Это правда, что ты там был?
Лейтенант-пилот отстранил увязавшегося следом Ринджера к стене и прижался к ней сам, потому что по коридору шеренгой, держась за руки, прошли несколько эльксаримов. Офицеры посмотрели им вслед и переглянулись. Звяканье металла заглохло вдали. Ничего не отвечая, лётчик провёл сослуживца в бар, где они пропустили по паре рюмок спиртного, прежде чем разговор, наконец, начал клеиться.
— Он у меня штурвал отобрал, мы пошли на вираж. Вместо того, чтобы выбросить бомбы. Понимаешь? Там же опасная зона, враги нас на радарах видят. Пока долетели, нас несколько раз чуть не сбили. Представь только, каково это – быть живой мишенью! – возбуждённо расписывал лётчик. – У нас в каждом самолёте по лазернику, они ракеты вражеские устраняют. У меня сидел Хаттори, у первого - Талим, и у третьего – Секваза. Только на них вся надежда. Дальность поражения лазером у Хаттори и у Талима – четыреста метров, и у Секвазы – триста пятьдесят. Они сбивают снаряды на подлёте, а сами истребители достать не могут – далеко. Это чертовски страшно, в штаны наложить можно! Там даже осколками может зацепить! А если не успеют? Ладно там между импульсами временной промежуток минимальный – но всё-таки есть.
Командующий спецкибернетическим дивизионом, самопровозглашённый правитель Великой Андрии сидел в одиночестве, если не считать двоих извечных охранников под дверью, и ещё псионика Энтина, недвижно, словно изваяние, стоявшего в углу. Сгорбленный силуэт генерала выглядел прискорбно. Он низко склонил голову над столом, сцепив на затылке свои грубые ручищи, и еле заметно покачивался. Схватив бутылку коньяка, резким движением плеснул в бокал и залпом выпил обжигающий напиток.
— Энтин. Выйди за дверь, – прозвучал его поникший, тихий голос.
Тембр его остался хриплым и грубоватым, но потерял своё мощное, раскатистое эхо. Словно бы обладатель этого голоса, этого пожилого, согнувшегося тела больше не чувствовал того вкуса жизни, что щедро питал его до сих пор. Всё вокруг, вся роскошная обстановка кабинета – всё указывало на богатство этого вкуса, на его насыщенность и остроту. Но теперь вещи будто потускнели. Эльксарим не сразу подчинился приказу. Он колебался, что тоже было странным.
— Вы уверены, хозяин? Вам может угрожать опасность.
— Я сказал, пошёл вон! – вскричал генерал, сорвавшись.
Он схватил свой бокал, размахнулся и швырнул его в стену. Раздался звон, пол усыпался осколками стекла.
— Да, господин.
Энтин всё-таки подчинился и вышел, но через открытую им дверь сразу вошёл подполковник Лихтенберг с каменным лицом.
— И вы тоже вон отсюда! – прикрикнул генерал на оставшуюся охрану.
Юнг оглянулся, проводив охранников взглядом, а потом осторожно прошёл в кабинет. Он присел на стул и нагнулся, дабы заглянуть начальнику в глаза.
— Как вы?
Голос агента звучал почти ласково. А руки он старательно положил на стол, демонстрируя их открытыми и лишёнными всякого оружия.
— Нам надо будет разобраться с произошедшим, хотя ясно, что тот неизвестный в балахоне был эльксаримом, – он высказал вслух очевидное.
Протянул руку и коснулся по-дружески ладонью широкого плеча генерала. Они остались наедине в кабинете, без единого представителя охраны, и близость подполковника с генералом ощущалась, как никогда. Такая притворно-сладкая близость.
— Противостояние… – приглушённо пробормотал предводитель. – Всё-таки утечка информации была…
— Невозможно проконтролировать всё.
— Но настолько… Чёрт возьми, настолько! Чтобы кому-то удалось повторить методику… Как они смогли успешно создать его?! Ведь за все эти годы Кастанеде не удалось обучить полной методике НИКОГО! Или… он обманывал меня?
Только что вернувшихся с неудачной миссии эльксаримов сразу же, даже не дав им толком войти, выстроили на внутреннем полигоне, куда прибыл также Эрих Кастанеда для их осмотра. Спецкибернетический отряд оказался в неполном составе: в операции не участвовали псионики, а также пара холодных разрушителей низкого элькса-потенциала, которых отправили на остров. Генерал, хмурый, как грозовые тучи, сгустившиеся за порогом, в сопровождении подполковника Лихтенберга ворвался в помещение и оглядел свои войска холодным взглядом.
— Я полагаю, – сухо процедил он, – глупо спрашивать о причине, по которой вы прервали свою миссию.
В его речи не было вопроса, и разумеется, элькса-дивизион молчал.
— Тогда я спрошу прямо. Как вы любите. Кто-нибудь из вас видел раньше эльксарима, с которым вы столкнулись на поле боя? – молчание продолжалось. – Кто-нибудь из вас знает, кто он такой и откуда взялся?
Молчание. Снова молчание.
— Так… – генерал соображал, как ещё можно переформулировать фразу, чтобы выжать информацию из киборгов. – По-другому. Кто-нибудь из вас до этого случая уже видел эльксарима, не принадлежащего мне?
Эльксаримы снова промолчали. Похоже, они всё-таки ничего не знают. Тогда…
— Позовите мне сюда псионика Энтина, – генерал обратился к одному из охраны, но не успел тот выйти за дверь, как псионик сам уже вошёл на полигон.
Вероятно, он подслушал по крайней мере конец допроса. Потому что, остановившись у входа, он поднял на собравшихся рассредоточенный взгляд и чётко произнёс:
— Я видел.
— Что?.. – военачальник опешил.
— Я видел чужого эльксарима.
— Ты ведь не был в Сан-Франциско сегодня…
— Верно. Я видел одного. Раньше.
Эрих Кастанеда направил на него перепуганный взгляд, глаза его расширились, на лбу проступила испарина, а рука крепко сдавила телефон в кармане халата, прижав на нём кнопку. «Я знал, что его присутствие выйдет нам боком… Я знал… – стучала в висках противная мысль, липким холодом отдаваясь в глотке. – Теперь остаётся только следовать плану Лихтенберга. Рассел… прощай».
— Где и когда ты видел его? – спросил генерал, глядя псионику прямо в глаза.
— Полтора года назад. В секретной лаборатории, расположенной внутри горы, у вашей ближней дачи, – покорно выложил тот.
Лицо генерала побледнело.
— В какой ещё секретной лаборатории? – по буквам выдавил он. – Ты про ту дачу, где Кастанеда…
Он бросил взгляд на Эриха и, увидев, как переменилось от страха его лицо, оскалился.
— Это наш профессор постарался?! – вскричал он, вскинувшись и схватив учёного за грудки. – Так это ты создал его прямо у меня под носом?!
— Нет, – ответил вдруг голос псионика сзади.
— Держи его, – велел генерал Талиму, который стоял ближе всех к профессору, и тот подчинился приказу, заведя руки Кастанеды за спину.
Генерал там временем снова вернулся к псионику.
— А кто тогда его создал? – задал он вопрос.
— Рассел Флинт.
— Кто?!
— Рассел Флинт, – повторил Энтин.
— Это студент, который давным-давно уволился с базы?! – брови генерала сдвинулись к переносице, и морщины на его старческом лбу сделались глубже.
Он вернулся к Кастанеде и, наклонившись, дохнул ему прямо в лицо.
— Ты предал меня, – процедил он озлобленно, грозя ему пальцем. – И ты за это – ответишь.
— Нет. Я никогда и не был твоим союзником, – твёрдо произнёс Эрих, подняв глаза.
Генерал резким движением сорвал с него лабораторный халат и бейдж, приколотый на рубашке, достал из карманов халата мобильный телефон и пропуск, а потом велел, не церемонясь, бросить изменника в катакомбы.
— Мы разберёмся с ним позже, а сейчас… – он огляделся, пройдясь по выстроившемуся ряду киборгов полным подозрения взглядом, взял за руку Лихтенберга и вместе с ним молча покинул полигон.
Эльксарим Энтин последовал было за ними, но генерал знаком приказал ему остаться. Естественных охранников, однако, он прогонять не стал. И напротив, велел подвернувшемуся по дороге солдату как можно скорее собрать всех боеспособных военных на базе у проходной.
— В полном боевом снаряжении! – чётко распорядился он. – Автоматы прихватить обязательно!
— Куда-то едем? – спросил у него Лихтенберг.
— В «секретную лабораторию».
Он ворвался на склад медикаментов и сгрёб в охапку несколько магазинов с дротиками, заряженными транквилизатором.
— Помогайте, – нагрузил упаковками Лихтенберга и охранников, которые следовали за ним по пятам.
— Вы считаете, мы сможем поймать того эльксарима? – в голосе Лихтенберга звучали скептические нотки. – По-моему, это опрометчиво.
— А что мы ещё можем? – напряжённо проговорил военачальник в ответ. – Если он окажется там… надо хотя бы попытаться. Нельзя терять времени, пока они ещё могут там быть. Займём позиции под естественным прикрытием, проведём быструю разведку с помощью дрона. Если они там – подожжём и выкурим этого эльксарима наружу. В такой ситуации можно попытаться взять его числом. Зарядим автоматы транквилизатором. Пары попаданий из тысячи должно быть достаточно, чтобы свалить паскуду.
— Но вы не знаете возможностей этого киборга, – возразил подполковник.
— А это мы сейчас исправим…
Распалённый происходящим, генерал не замечал, что за ним следят. Кто-то из эльксаримов притаился за углом, не издавая ни единого звука – но обострённый взгляд суперагента уловил мимолётную тень. «Они всё равно не хотят оставить его, – подумал он. – Чёрт! Не мудрено, ведь вражеский эльксарим может его убить. Опасность сейчас слишком высока для генерала, чтоб оставаться без спецкибернетического прикрытия. Хотя он сам, похоже, плохо это понимает, одержимый желанием уничтожить чужака». Энтин всё ещё оставался на полигоне, и, захватив его с собой, генерал спустился на самый нижний уровень базы, где за металлической решёткой в провонявшей сыростью камере, на голых нарах сидел Эрих Кастанеда. Непривычно было видеть его таким. Беспомощным, испуганным. Без своего лабораторного халата он даже не был похож на учёного, а скорее просто на преступника за решёткой.
— Встать! – ткнув его дулом автомата, скомандовал генерал.
Эрих поднял глаза. Во взгляде его читалась решимость, отравленная страхом и подпитанная отчаянной ненавистью.
— Энтин, проследи, чтобы наш профессор не лгал.
Псионик бросил взгляд сквозь генерала с Лихтенбергом, он колебался – но всего лишь несколько секунд. Умоляющий взгляд создателя не остановил киборга. Основным его хозяином был генерал. С сожалением и тоской вспомнил в ту минуту Эрих о шестнадцатилетнем мальчишке, который добровольно пришёл к нему, мучаясь от инстинкта. С каким юношеским рвением он восклицал тогда, что не желает служить генералу, что он готов его убить… И как сложно было добиться формирования его псионной сети во время элькса-мутации… А теперь этот молодой, но уже мужчина, собирается применить этот орган против самого Эриха по приказу генерала. Эльксаримы всегда такие. Хладнокровные исполнители. Но никогда ещё Кастанеде не приходилось испытывать их холодную исполнительность на себе. Господи, как же страшно… Команда из уст псионика гудящим эхом заполнила сознание, и Эрих понял, что ни за что не сможет её ослушаться. Разум его оказался полностью подчинён.
— Эльксарим, защищавший Сан-Франциско, – проговорил генерал. – К какому классу он относится? Какой у него элькса-потенциал? Как работает его оружие? Отвечай!
Разумеется, Эрих выложил ему всё, что только знал, о Милеоне. Не упомянув, правда, при этом его имя. Пожалуй, это единственное, что удалось утаить… Такая малость.
— Отлично! Похоже, что он не слишком продвинутый, – усмехнулся генерал. – Авось, повезёт… Как же ты всё-таки меня подвёл, старый пройдоха! Со своим студентом. Отвечай: кто ещё участвовал в этом сговоре?!
Теперь пришла очередь Лихтенберга уронить сердце в пятки.
— Рассел Флинт… – с трудом проговорил Кастанеда. – И Юнг Лихтенберг.
«Чёрт возьми, он всё-таки выдал моё имя! Я так и думал, чёрт! – лихорадочно размышлял секретный агент, – ну теперь придётся вертеться». Он увидел, как побледнело лицо генерала. Как резко опустились уголки его губ, а рот приоткрылся… Потом он медленно, будто чего-то боясь, перевёл потерянный взгляд на соседа.
— Что?.. Нет…
Юнг скорчил рожицу и посмеялся, закинув руку за голову.
— Вот блин! Меня раскрыли. Понимаете, мой господин. Я действительно был на подгорной базе, я хотел убедиться, что там не происходит ничего угрожающего. Но клянусь, никакого эльксарима я там не видел. Если бы я только знал… то, конечно, сразу же доложился бы вам. Но я не хотел попусту беспокоить… Мне, конечно, очень не хочется вновь испытать на себе гипноз, но если вы мне не доверяете, используйте псионика. Я готов, потому что говорю правду.
Ни одна из лицевых мышц агента не выдала этого – но внутри у него творился сущий ад. «Давай же, используй его на мне! – отчаянно молил он про себя. – Если он не использует его на мне, то обязательно использует на Кастанеде – и тот обязательно скажет, что я лгу! Но это же логичнее, допросить самого субъекта – давай, загипнотизируй же меня, ну же!»
— Энтин… – упавшим голосом приказал генерал.
— Говорите только правду.
«Фух… Господи!»
— Знал ли ты о том, что Рассел Флинт создал эльксарима? – невероятно, но голос генерала дрожал.
— Нет! – воскликнул агент Лихтенберг.
— Участвовал ли ты в разработке операции противостояния в Сан-Франциско?
«Да! Да! Да!» – кричал голос в мозгу, как набат.
— Нет! – твёрдо ответили губы.
Генерал схватился руками за лицо и выдохнул, так измученно, будто только что взобрался на гору. Холодный пот стекал по его бритым скулам и толстой, морщинистой шее. Отдышавшись, он похлопал Юнга по плечу и сказал:
— Я не сомневался в тебе, мой товарищ.
«Не улыбаться, только не улыбаться, – уголки губ агента непроизвольно дёрнулись, – чёрт возьми, это так обезоруживает!» Подумать только – генерал оказался настолько им очарован! Гипнотическое воздействие сохранялось, и внутреннее ликование Юнга так и норовило вырваться наружу. Но выдать себя было никак нельзя.
Штурмовая группировка во главе с генералом и Лихтенбергом выдвинулась в сторону АЭИЗ, пустив впереди автоматический разведывательный дрон на дистанционном управлении. А в коридорах минус-шестого этажа базы воцарилась необычная тишина. Лейтенант Ринджер вышел из своей комнаты, пересёк холл и прошёлся вдоль решёток, отгораживающих тёмные камеры для пленников. В одной из камер он разглядел силуэт человека, которого не сразу узнал.
— Профессор Кастанеда?! – изумлённо воскликнул он, приглядевшись. – Что случилось?!
— Я предатель, вот что, – отозвался учёный и поднял голову. Лицо его озарила усмешка. – Не переживайте за меня, я здесь ненадолго. Он вспылил, когда открылось – но ему придётся выпустить меня. Потому что Рассела он никогда не заполучит.
— Но что именно произошло? – повторил свой вопрос молодой офицер.
Эрих вздохнул и облизнул губы.
— Операция захвата Сан-Франциско провалилась, – проговорил он, всё ещё улыбаясь. – Генерал в бешенстве.
— Как вам… удалось?
В этот момент мимо них прошёл ещё один военный, и Эрих кивком указал на него.
— Спроси у этого лётчика.
— Это правда? Это правда, что ты там был?
Лейтенант-пилот отстранил увязавшегося следом Ринджера к стене и прижался к ней сам, потому что по коридору шеренгой, держась за руки, прошли несколько эльксаримов. Офицеры посмотрели им вслед и переглянулись. Звяканье металла заглохло вдали. Ничего не отвечая, лётчик провёл сослуживца в бар, где они пропустили по паре рюмок спиртного, прежде чем разговор, наконец, начал клеиться.
— Он у меня штурвал отобрал, мы пошли на вираж. Вместо того, чтобы выбросить бомбы. Понимаешь? Там же опасная зона, враги нас на радарах видят. Пока долетели, нас несколько раз чуть не сбили. Представь только, каково это – быть живой мишенью! – возбуждённо расписывал лётчик. – У нас в каждом самолёте по лазернику, они ракеты вражеские устраняют. У меня сидел Хаттори, у первого - Талим, и у третьего – Секваза. Только на них вся надежда. Дальность поражения лазером у Хаттори и у Талима – четыреста метров, и у Секвазы – триста пятьдесят. Они сбивают снаряды на подлёте, а сами истребители достать не могут – далеко. Это чертовски страшно, в штаны наложить можно! Там даже осколками может зацепить! А если не успеют? Ладно там между импульсами временной промежуток минимальный – но всё-таки есть.
