– Ну вот, теперь и на мне несколько пятнышек, - непринужденно заметил он, снова улыбнувшись.
– И это все из-за меня! - вздохнула Эйслин.
Зато, оглядевшись по сторонам, она мигом забыла о своих тревогах. Ее окружал великолепный зеленый пейзаж. Теперь уже настоящий. Кругом шумел лес, и в шорохе листьев Эйслин чудились голоса, приветствующие ее. Три ольховых дерева расположились кругом. Между ними мерцало легкое изумрудное свечение. Эйслин догадалась, что это портал Фьярн, из которого она только что появилась. Под ногами стелился мягкий серебристый мох, а чуть дальше виднелась шелковая трава с мелькающими в ней головками чертополоха. В воздухе пахло медом и клевером. Над головой растянулся голубой холст неба с порхающими в нем стайками птиц. И это не были вороны.
Амулет, зажатый в ее кулаке, вдруг сделался почти горячим и загудел, отзываясь на место, в которое попал.
– С возвращением домой, Эйслин! – Финнан протянул ей руку, так нежно и пристально заглянув в глаза, что к сердцу будто прикоснулись невесомые крылья мотылька. – Позволь провести тебя к древу моих родителей. Но вначале тебе и впрямь стоит переодеться. Не подумай, что я над тобой смеюсь. Но ты ведь и сама этого хочешь, верно?
Эйслин согласилась безоговорочно.
Варр все еще лаял, бегая возле портала, будто что-то выискивая. Его шерсть вздыбилась, а глаза сверкали рубиновыми огнями. К счастью, Эйслин это уже не пугало.
– Успокойся, друг, - мягко велел ему Финнан. – Все уже в порядке.
Варр, хоть и лаять перестал, но продолжил обнюхивать землю у портала. А Финнан пристально взглянул на одно из деревьев леса и позвал:
– Дейрдре!
В ответ на его слова, воздух в том месте всколыхнулся, а кора дерева зашевелилась. Из нее появилась гибкая и стройная девушка, тело которой, вместо одежды, причудливо обвивали листья.
– Помоги этой милой леди привести себя в порядок, - Финнан указал на Эйслин.
Дейрдре тряхнула длинными зелеными волосами и с любопытством взглянула на новоприбывшую. Ее слегка раскосые глаза, цвета помутневшей воды, походили на глаза лани.
– Новое молодое деревце?
Эйслин усмехнулась. Наверняка любая другая девушка ее статуса оскорбилась бы от сравнения с деревом. Это ведь созвучно с чем-то неуклюжим, лишенным грации. Мать точно посчитала бы именно так. Но Эйслин, которую с детства вдохновляли природные мотивы, нашла это милым и забавным.
«Меня и сравнение с водяной мельницей совсем не смутило бы!» - вспомнила она разговор с матерью накануне бала.
Вспомнила, и на лицо набежала тень. Как давно это было! И что сейчас с матерью, отцом? Думают ли еще о ней? Ищут? Или они огорчены лишь, что состояние графа де Линча уплыло вместе с исчезновением дочери?
– Что-то не так, Эйслин? – деликатно спросил Финнан.
– Нет. Все хорошо.
Она решительно прогнала из воспоминаний призрак ее неприятного жениха и повернулась к Дейрдре.
– Да, я молодое деревце, и я истосковалась по свежей воде и чистой одежде!
Та звонко рассмеялась. В болотных глазах зажглись лукавые огоньки.
– О, это так чудно! Пойдем со мной.
Эйслин двинулась было за ней, но вдруг вспомнила кое о чем.
– Финнан, я ведь принесла…
Она прошлась взглядом по траве и остановилась, нахмурившись.
–… ветку. Но где же она?
Финнан вопросительно поднял бровь. Эйслин еще раз тщательно осмотрела примятую траву, на которую недавно упала. Но ветки бузины нигде не было.
– О, боже, где она! – огорченно воскликнула Эйслин. – Я держала ее в руках, когда подходила к порталу. А потом, значит, выпустила… Может, он взял?
Эйслин повернулась к Варру.
– Собаки ведь любят играть с палочками!
Черный пес рыкнул, а потом недовольно и даже чуть обиженно заскулил.
– Нет, Варр точно ничего не брал, - покачал головой Финнан. Он тоже принялся ходить и высматривать ветку в траве. – Ты уверена, что не потеряла ее раньше?
– Уверена. Я так рисковала, чтобы добыть эту ветку! - в сердцах воскликнула Эйслин. – А теперь вот…
– Ничего, может, найдется. В траве, бывает, не сразу заметно. Я поищу, - Финнан попытался ее приободрить, но от Эйслин не укрылась тень разочарования на его лице.
Мысль о том, что Финнан помог ей сбежать, а она не оправдала его надежд, несколько омрачила радость Эйслин. Надеясь избавиться от этого неприятного чувства, она последовала за Дейрдре, которая уже нетерпеливо пританцовывала на месте. Походка девы была легкой скользящей. Вместе они прошлись чуть дальше в лес и остановились подле небольшого озерца меж деревьев – совсем крохотного, как лужица с чистой водой, где отражались ветки и зеленые листья. Сама вода от этого тоже приобрела изумрудный оттенок.
– Скинь одежду и зайди в озеро! – попросила Дейрдре.
Эйслин давно мечтала освежиться после погони хоть где-то. Но ее спутница не уходила и не отворачивалась. Напротив, Дейрдре любопытно таращилась на Эйслин, видимо, ожидая, когда та начнет «купальные процедуры».
– Ну, я тогда искупаюсь?
Эйслин было неловко обнажаться перед кем-то посторонним, так что она постаралась деликатно намекнуть об этом. Но Дейрдре либо не поняла намека, либо совершенно не считалась с ее желанием.
– Конечно. Чего ждешь? – она удивленно покосилась на Эйслин, вновь делая незамысловатые танцевальные движения ногами.
Той ничего не осталось, кроме как отвернуться и быстро скинуть с себя платье.
– Почему ты прячешься? – послышался за спиной изумленный голос Дейрдре. – Твоя кора, хоть и тонкая, но красивая!
Эйслин, поняв, что дева говорит о ее коже, не сдержала улыбки. Она тут же поняла, что для лесных жителей излишний стыд и церемонии чужды. Если приглядеться к лиственной «одежде» самой Дейрдре, то та едва скрывала наготу. Саму лесную деву это нисколько не смущало, даже в присутствии Финнана. Эйслин на всякий случай огляделась, но ряды деревьев скрывали ее от взгляда молодого человека.
– Наслаждайся лучами солнца на твоей тонкой и мягкой коре, пока можешь, - голос Дейрдре вдруг сделался серьезным. Обернувшись, Эйслин заметила, что во взгляде той проскользнула грусть.
– А что не так?
– Все меняется. Иногда и мы сами.
Эйслин пожала плечами, осторожно начав погружаться в озеро. Чудные речи лесных созданий звучали намного приятнее, чем клекот воронов или свистящий шепот Шеду. Она опасалась, что вода будет холодной, но нет. Ее окутало приятным теплом, как будто лучи солнца долго грели это озерцо.
– Надо с головой! – велела Дейрдре.
Эйслин так и сделала. Набрала в рот воздух и шумно погрузилась под воду, затем вынырнула. Глубина в озере оказалась небольшой, а дно – мягким, песчаным.
– Достаточно, - улыбнулась Дейрдре.
Когда Эйслин вышла на берег, ее охватило изумительное чувство свежести и бодрости. Как будто не было ни долгой погони, ни усталости, ни ран на теле. Не иначе это особая магия леса!
– Теперь встань ровно, - попросила дева.
Эйслин даже перестала смущаться своей наготы. Ее охватило такое чувство наполненности, довольства собой и всем миром, что совершенно не хотелось думать о каких-то пустяках. Она расправила плечи, покрутила шею, разминая ее и улыбнулась, подставив лицо под лучи солнца, пробивающиеся сквозь листья.
Дейрдре одобрительно кивнула. Затем она выставила вперед ладони и что-то прошептала на языке, похожем, на шелест листьев. В тот же миг из-под ее пальцев вырвался порыв ветра. Не слишком слабый, но и не сильный, порывистый. Напротив, он был мягким и теплым, приятно обдувая Эйслин и высушивая капли на ее коже и волосах. Та почувствовала новый прилив блаженных чувств, с наслаждением закрыв глаза.
Вскоре ее тело и волосы полностью высохли. После этого Дейрдре хлопнула в ладоши, и на Эйслин появилось платье. Ах, что это было за платье, что за ткань! Конечно, и в Тир-на-Скайте, невзирая на мрачность, платья тоже имели свое очарование, хоть и сложно было в этом признаться. Легкие, как паутинки, окутывающие тело таинственным облаком. Но здесь ткань вызывала настоящий восторг. Нежная, гладкая, как тончайший шелк, цветом первой весенней травы. А под тонкими лучами солнца на ней вырисовывались узоры, напоминающие закрученные ольховые листья. Эти узоры появлялись сами собой и не исчезали. Эйслин вспомнила, что похожее случилось на балу, когда она танцевала со Скрехом. Только там узоры возникли при лунном свете. А сейчас… они начали появляться не только на одежде, но и на коже! На кистях рук, запястьях, предплечьях. Один за другим кожу покрыла тонкая, как змейка, причудливая вязь темно-зеленого и золотого цвета.
– Что это? – изумилась Эйслин, поднеся руки ближе к лицу. Она слышала, что в южной стране Бхарат женщины рисуют на руках и лице узоры травяной краской. Но чтобы они возникали сами собой…
– Солнечный и лунный свет раскрывают в тебе природу фейри, - рассказала Дейрдре, тоже любуясь вязью на ладонях Эйслин. – Чем ближе ты к своей сути, тем они отчетливее.
Эйслин вспомнила слова Скреха: «лунный свет показывает правду». Вспомнила его узоры, похожие на густые чернила.
«Ночь уже тогда подсказывала всю правду о тебе, Скрех!» - она внутренне содрогнулась.
Как же хорошо, что теперь их разделяет портал, который без ольхового амулета не пробудится!
– Я хочу посмотреть на себя, - снова обратилась Эйслин к Дейрдре.
– Это можно.
Она склонилась над озером, отчего длинные пряди зеленых волос почти коснулись его, и поводила руками. Вода застыла и приобрела вид самого чистого зеркала, какое Эйслин когда-либо видела. Дейрдре сделала приглашающий жест рукой.
Эйслин взглянула и замерла в восхищении. Она едва узнала себя! В отражении ничего не напоминало того худого заморыша, которого являл ей осколок в доме Скреха. Там она выглядела бледной, изможденной, будто лишенной сил. Даже странно, что Шеду видели в ней нечто «яркое и светлое»! Но сейчас перед Эйслин предстала весьма хорошенькая барышня, глаза которой сверкали, как молодые листья, пронзенные солнцем. Пряди волос причудливо завивались, каштановой россыпью покрывая плечи и спину. На лице смешались разные краски, где особенно выделялись губы, коричневатые, как срез на ольхе.
Эйслин покрутилась перед импровизированным зеркалом. Она и не заметила, когда на ногах у нее появились милые туфельки, тоже зеленые, как будто атласные, но еще более нежные и мягкие. На них тоже блестели лиственные узоры.
– Это намного лучше всех платьев столичных модниц! – воскликнула Эйслин, не в силах оторвать от себя глаз. – Спасибо, дорогая!
От радости она подбежала к Дейрдре и обняла ее. Кожа у девы оказалась влажной и прохладной.
– О, не стоит, - отмахнулась та, но глаза у нее засияли. – На самом деле я лишь вернула тебе твою суть. Но пойдем. Финнан, небось, уже заждался…
– И это все из-за меня! - вздохнула Эйслин.
Зато, оглядевшись по сторонам, она мигом забыла о своих тревогах. Ее окружал великолепный зеленый пейзаж. Теперь уже настоящий. Кругом шумел лес, и в шорохе листьев Эйслин чудились голоса, приветствующие ее. Три ольховых дерева расположились кругом. Между ними мерцало легкое изумрудное свечение. Эйслин догадалась, что это портал Фьярн, из которого она только что появилась. Под ногами стелился мягкий серебристый мох, а чуть дальше виднелась шелковая трава с мелькающими в ней головками чертополоха. В воздухе пахло медом и клевером. Над головой растянулся голубой холст неба с порхающими в нем стайками птиц. И это не были вороны.
Амулет, зажатый в ее кулаке, вдруг сделался почти горячим и загудел, отзываясь на место, в которое попал.
– С возвращением домой, Эйслин! – Финнан протянул ей руку, так нежно и пристально заглянув в глаза, что к сердцу будто прикоснулись невесомые крылья мотылька. – Позволь провести тебя к древу моих родителей. Но вначале тебе и впрямь стоит переодеться. Не подумай, что я над тобой смеюсь. Но ты ведь и сама этого хочешь, верно?
Эйслин согласилась безоговорочно.
Варр все еще лаял, бегая возле портала, будто что-то выискивая. Его шерсть вздыбилась, а глаза сверкали рубиновыми огнями. К счастью, Эйслин это уже не пугало.
– Успокойся, друг, - мягко велел ему Финнан. – Все уже в порядке.
Варр, хоть и лаять перестал, но продолжил обнюхивать землю у портала. А Финнан пристально взглянул на одно из деревьев леса и позвал:
– Дейрдре!
В ответ на его слова, воздух в том месте всколыхнулся, а кора дерева зашевелилась. Из нее появилась гибкая и стройная девушка, тело которой, вместо одежды, причудливо обвивали листья.
– Помоги этой милой леди привести себя в порядок, - Финнан указал на Эйслин.
Дейрдре тряхнула длинными зелеными волосами и с любопытством взглянула на новоприбывшую. Ее слегка раскосые глаза, цвета помутневшей воды, походили на глаза лани.
– Новое молодое деревце?
Эйслин усмехнулась. Наверняка любая другая девушка ее статуса оскорбилась бы от сравнения с деревом. Это ведь созвучно с чем-то неуклюжим, лишенным грации. Мать точно посчитала бы именно так. Но Эйслин, которую с детства вдохновляли природные мотивы, нашла это милым и забавным.
«Меня и сравнение с водяной мельницей совсем не смутило бы!» - вспомнила она разговор с матерью накануне бала.
Вспомнила, и на лицо набежала тень. Как давно это было! И что сейчас с матерью, отцом? Думают ли еще о ней? Ищут? Или они огорчены лишь, что состояние графа де Линча уплыло вместе с исчезновением дочери?
– Что-то не так, Эйслин? – деликатно спросил Финнан.
– Нет. Все хорошо.
Она решительно прогнала из воспоминаний призрак ее неприятного жениха и повернулась к Дейрдре.
– Да, я молодое деревце, и я истосковалась по свежей воде и чистой одежде!
Та звонко рассмеялась. В болотных глазах зажглись лукавые огоньки.
– О, это так чудно! Пойдем со мной.
Эйслин двинулась было за ней, но вдруг вспомнила кое о чем.
– Финнан, я ведь принесла…
Она прошлась взглядом по траве и остановилась, нахмурившись.
–… ветку. Но где же она?
Финнан вопросительно поднял бровь. Эйслин еще раз тщательно осмотрела примятую траву, на которую недавно упала. Но ветки бузины нигде не было.
– О, боже, где она! – огорченно воскликнула Эйслин. – Я держала ее в руках, когда подходила к порталу. А потом, значит, выпустила… Может, он взял?
Эйслин повернулась к Варру.
– Собаки ведь любят играть с палочками!
Черный пес рыкнул, а потом недовольно и даже чуть обиженно заскулил.
– Нет, Варр точно ничего не брал, - покачал головой Финнан. Он тоже принялся ходить и высматривать ветку в траве. – Ты уверена, что не потеряла ее раньше?
– Уверена. Я так рисковала, чтобы добыть эту ветку! - в сердцах воскликнула Эйслин. – А теперь вот…
– Ничего, может, найдется. В траве, бывает, не сразу заметно. Я поищу, - Финнан попытался ее приободрить, но от Эйслин не укрылась тень разочарования на его лице.
Мысль о том, что Финнан помог ей сбежать, а она не оправдала его надежд, несколько омрачила радость Эйслин. Надеясь избавиться от этого неприятного чувства, она последовала за Дейрдре, которая уже нетерпеливо пританцовывала на месте. Походка девы была легкой скользящей. Вместе они прошлись чуть дальше в лес и остановились подле небольшого озерца меж деревьев – совсем крохотного, как лужица с чистой водой, где отражались ветки и зеленые листья. Сама вода от этого тоже приобрела изумрудный оттенок.
– Скинь одежду и зайди в озеро! – попросила Дейрдре.
Эйслин давно мечтала освежиться после погони хоть где-то. Но ее спутница не уходила и не отворачивалась. Напротив, Дейрдре любопытно таращилась на Эйслин, видимо, ожидая, когда та начнет «купальные процедуры».
– Ну, я тогда искупаюсь?
Эйслин было неловко обнажаться перед кем-то посторонним, так что она постаралась деликатно намекнуть об этом. Но Дейрдре либо не поняла намека, либо совершенно не считалась с ее желанием.
– Конечно. Чего ждешь? – она удивленно покосилась на Эйслин, вновь делая незамысловатые танцевальные движения ногами.
Той ничего не осталось, кроме как отвернуться и быстро скинуть с себя платье.
– Почему ты прячешься? – послышался за спиной изумленный голос Дейрдре. – Твоя кора, хоть и тонкая, но красивая!
Эйслин, поняв, что дева говорит о ее коже, не сдержала улыбки. Она тут же поняла, что для лесных жителей излишний стыд и церемонии чужды. Если приглядеться к лиственной «одежде» самой Дейрдре, то та едва скрывала наготу. Саму лесную деву это нисколько не смущало, даже в присутствии Финнана. Эйслин на всякий случай огляделась, но ряды деревьев скрывали ее от взгляда молодого человека.
– Наслаждайся лучами солнца на твоей тонкой и мягкой коре, пока можешь, - голос Дейрдре вдруг сделался серьезным. Обернувшись, Эйслин заметила, что во взгляде той проскользнула грусть.
– А что не так?
– Все меняется. Иногда и мы сами.
Эйслин пожала плечами, осторожно начав погружаться в озеро. Чудные речи лесных созданий звучали намного приятнее, чем клекот воронов или свистящий шепот Шеду. Она опасалась, что вода будет холодной, но нет. Ее окутало приятным теплом, как будто лучи солнца долго грели это озерцо.
– Надо с головой! – велела Дейрдре.
Эйслин так и сделала. Набрала в рот воздух и шумно погрузилась под воду, затем вынырнула. Глубина в озере оказалась небольшой, а дно – мягким, песчаным.
– Достаточно, - улыбнулась Дейрдре.
Когда Эйслин вышла на берег, ее охватило изумительное чувство свежести и бодрости. Как будто не было ни долгой погони, ни усталости, ни ран на теле. Не иначе это особая магия леса!
– Теперь встань ровно, - попросила дева.
Эйслин даже перестала смущаться своей наготы. Ее охватило такое чувство наполненности, довольства собой и всем миром, что совершенно не хотелось думать о каких-то пустяках. Она расправила плечи, покрутила шею, разминая ее и улыбнулась, подставив лицо под лучи солнца, пробивающиеся сквозь листья.
Дейрдре одобрительно кивнула. Затем она выставила вперед ладони и что-то прошептала на языке, похожем, на шелест листьев. В тот же миг из-под ее пальцев вырвался порыв ветра. Не слишком слабый, но и не сильный, порывистый. Напротив, он был мягким и теплым, приятно обдувая Эйслин и высушивая капли на ее коже и волосах. Та почувствовала новый прилив блаженных чувств, с наслаждением закрыв глаза.
Вскоре ее тело и волосы полностью высохли. После этого Дейрдре хлопнула в ладоши, и на Эйслин появилось платье. Ах, что это было за платье, что за ткань! Конечно, и в Тир-на-Скайте, невзирая на мрачность, платья тоже имели свое очарование, хоть и сложно было в этом признаться. Легкие, как паутинки, окутывающие тело таинственным облаком. Но здесь ткань вызывала настоящий восторг. Нежная, гладкая, как тончайший шелк, цветом первой весенней травы. А под тонкими лучами солнца на ней вырисовывались узоры, напоминающие закрученные ольховые листья. Эти узоры появлялись сами собой и не исчезали. Эйслин вспомнила, что похожее случилось на балу, когда она танцевала со Скрехом. Только там узоры возникли при лунном свете. А сейчас… они начали появляться не только на одежде, но и на коже! На кистях рук, запястьях, предплечьях. Один за другим кожу покрыла тонкая, как змейка, причудливая вязь темно-зеленого и золотого цвета.
– Что это? – изумилась Эйслин, поднеся руки ближе к лицу. Она слышала, что в южной стране Бхарат женщины рисуют на руках и лице узоры травяной краской. Но чтобы они возникали сами собой…
– Солнечный и лунный свет раскрывают в тебе природу фейри, - рассказала Дейрдре, тоже любуясь вязью на ладонях Эйслин. – Чем ближе ты к своей сути, тем они отчетливее.
Эйслин вспомнила слова Скреха: «лунный свет показывает правду». Вспомнила его узоры, похожие на густые чернила.
«Ночь уже тогда подсказывала всю правду о тебе, Скрех!» - она внутренне содрогнулась.
Как же хорошо, что теперь их разделяет портал, который без ольхового амулета не пробудится!
– Я хочу посмотреть на себя, - снова обратилась Эйслин к Дейрдре.
– Это можно.
Она склонилась над озером, отчего длинные пряди зеленых волос почти коснулись его, и поводила руками. Вода застыла и приобрела вид самого чистого зеркала, какое Эйслин когда-либо видела. Дейрдре сделала приглашающий жест рукой.
Эйслин взглянула и замерла в восхищении. Она едва узнала себя! В отражении ничего не напоминало того худого заморыша, которого являл ей осколок в доме Скреха. Там она выглядела бледной, изможденной, будто лишенной сил. Даже странно, что Шеду видели в ней нечто «яркое и светлое»! Но сейчас перед Эйслин предстала весьма хорошенькая барышня, глаза которой сверкали, как молодые листья, пронзенные солнцем. Пряди волос причудливо завивались, каштановой россыпью покрывая плечи и спину. На лице смешались разные краски, где особенно выделялись губы, коричневатые, как срез на ольхе.
Эйслин покрутилась перед импровизированным зеркалом. Она и не заметила, когда на ногах у нее появились милые туфельки, тоже зеленые, как будто атласные, но еще более нежные и мягкие. На них тоже блестели лиственные узоры.
– Это намного лучше всех платьев столичных модниц! – воскликнула Эйслин, не в силах оторвать от себя глаз. – Спасибо, дорогая!
От радости она подбежала к Дейрдре и обняла ее. Кожа у девы оказалась влажной и прохладной.
– О, не стоит, - отмахнулась та, но глаза у нее засияли. – На самом деле я лишь вернула тебе твою суть. Но пойдем. Финнан, небось, уже заждался…
