Эйслин пристыженно опустила взгляд.
– Я не прошла испытание, да?
– Верно. Я ждал тебя в конце тропинки слева. А ты выбрала идти вперед.
В голову Эйслин, словно червячок, вгрызлась одна мысль.
«Похоже, фейри без труда различают голоса друг друга, вплоть до мельчайших оттенков! Скрех же говорил о некой слащавости. А я не заметила никакого отличия между всеми теми голосами! Значит, не так много во мне от фейри…»
Затем она осознала еще кое-что.
«Скрех указал мне верное направление»
Эйслин пока еще не знала, что думать по этому поводу, ведь ее голову всецело занимали мысли о собственной судьбе. Она невольно перевела взгляд вниз. Ее ноги были выпачканы землей, а ступни выглядели покрасневшими, отекшими. На них налипли кусочки коры. Во всяком случае, Эйслин хотелось верить, что эти кусочки действительно прилипли, а не сама кожа начала покрываться корой!
– И… что теперь со мной будет?
– Это решат другие испытания. Но советую тебя собрать все силы!
Финнан, наконец, повернул голову. В его взгляде Эйслин прочла странную смесь тревоги, жалости и недовольства.
Зашелестела листва. Из леса вышли Брианна и Руарх. Выражения их лиц казались еще холоднее, чем раньше. Эйслин поспешила встать, хоть и ноги еще плохо слушались ее.
Финнан переглянулся с родителями и нахмурился. Похоже, он понял что-то, чего Эйслин еще не поняла.
– Прямо сейчас? – он бросил быстрый взгляд на девушку. - Пусть хотя бы отдохнет. Она едва пришла в себя.
– В этом нет нужды, - холодно бросила королева.
Затем Брианна повернулась к Эйслин.
– Тебя ждет второе испытание. Выпей воды из озера.
– И… что будет? – непроизвольно слетело с губ Эйслин, и только потом она поняла, что задала глупый вопрос.
Ей и впрямь хотелось отдохнуть, но просить об этом короля и королеву она не посмела.
– Хорошо. Я готова.
Шатаясь, она побрела к озеру.
– Ворон был там, верно? – внезапно спросил Финнан.
Эйслин на мгновение остановилась, но тут же продолжила путь.
– Да. Он говорил что-то, но я не расслышала.
«Неизвестно, как он отреагирует, если узнает, что Скрех дал мне подсказку. Лучше не рисковать»
Впрочем, Эйслин опасалась, что Финнан и так все слышал, просто проверяет ее.
Тот нахмурился и, покачав головой, предупредил:
– Берегись Ворона. Он сделает все, чтобы запутать тебя.
Эйслин кивнула, подошла к озеру и опустилась на корточки. В отражении, кроме своего лица с растрепавшейся прической, она увидела фигуры женщин, как будто стоявшие у нее за спиной. Эйслин невольно огляделась. Рядом с ней, кроме Финнана, никого не было. Но он не отражался в зачарованной воде.
Эйслин внимательно вгляделась в лица. Все они выглядели печальными, осунувшимися. Даже сквозь воду было видно, как по их щекам катятся слезы. Эйслин сразу поняла, кто это. В их чертах угадывалось неуловимое сходство с ней и матерью. Непослушные каштановые волосы, с медным отливом, зеленые глаза, пухлые губы, нашептывающие что-то.
– Озеро Воспоминаний, - прозвучавший голос Финнана почти сливался тембром с ручьем. – Ты должна отдать ему один свой сон. Тот, где ты боишься. Истинная фейри должна отринуть страх. Но, смотри, не потеряйся в кошмаре!
Сказав это, Финнан замер в ожидании. Эйслин опустилась на колени, зачерпнула воды и сделала глоток. Та оказалась холодной и солоноватой на вкус, будто смешанной со слезами. А дальше перед глазами у Эйслин все закружилась, и она уронила голову на берег.
Кошмар – это дверь. И кто-то по ту сторону ждёт, когда ты её откроешь.
(давние записки придворного звездочета)
Эйслин очнулась, стоя в полутьме посреди пустого бального зала. Лишь несколько свечей на старом рояле давали немного света. Вокруг никого не было, а сам зал выглядел заброшенным. Некогда розовые обои потускнели и облезли, мягкая мебель протерлась, обнажив пружины, а плитки пола потрескались. Сквозь разбитые окна в зал лилась дорожка лунного света.
Вдруг прямо перед Эйслин возникла фигура.
Скрех.
Первым порывом было отшатнуться. Но Эйслин остановила себя. Скрех был одет в тот серебристый бальный костюм. Он стоял, с интересом наблюдая за Эйслин.
– Выходит, ты – мой страшный сон? – хмыкнула она, вспоминая слова Финнана. – Что-то я такого не припомню.
– Это видение – не обо мне. Хоть и, да, я тоже тебе снился. Люди помнят не все свои сны. Многие стираются из памяти с приходом рассвета.
Скрех прошелся по залу, разглядывая каждую деталь в нем. Будто высматривал что-то.
– Когда увидишь сон, хватай его и затолкай вот сюда.
Он нашел то, что искал: длинный сосуд из хрусталя, который стоял на фуршетном столе, в окружении разбитых тарелок и бутылок. Скрех взял его и вернулся к Эйслин. Протянул ей сосуд.
Она не решилась взять.
– Почему ты мне помогаешь?
Скрех прищурился, еще сильнее напомнив ворона.
– А какой мне толк, если ты станешь деревом для Фьярн?
– Понятно, - Эйслин хмыкнула, ощутив легкое разочарование. – Играешь со мной, как зверь с добычей. Надеешься что-то получить от меня?
Она отвернулась и стала ходить по залу, пытаясь разобраться в том, что происходит. Вокруг по-прежнему было пусто и безлюдно.
– Времени все меньше, - Скрех показал рукой на одну из стен.
Эйслин не сразу заметила висящие на ней большие часы. Стрелка медленно ползла к двенадцати.
– Потом ты ее не найдешь, - он потряс склянкой в своих руках.
– Но ведь это глупо! – Эйслин машинально двинулась к нему навстречу. – Поймать сон в бутылку… Звучит, словно бред, уж прости.
Губы Скреха тронула презрительная усмешка.
– Чего еще ждать от Фьярн?
Эйслин все-таки подошла и боязливо протянула руку. Скрех отдал ей склянку. Хоть сосуд и казался сделанным их хрусталя, он ощущался в руках, как что-то очень легкое. В лунном свете стекло переливалось серебристыми искорками.
– Все равно не понимаю, как…
В этот момент над головой Эйслин раздался гулкий звук: «бом-м-м!». Стрелка часов настигла цифру двенадцать и теперь отбивала полночный ритм. Скрех усмехнулся и исчез.
А зал преобразился прямо на глазах. Яркий свет вспыхнул в один миг, вынуждая Эйслин зажмуриться. Лавина звуков обрушилась, как гром. Пришлось попятиться и накрыть уши ладонями. Застонали скрипки и флейты под звучный аккомпанемент рояля. Сотнями колокольчиков зазвенел смех и, словно густая листва на ветру, зашуршали юбки нарядно одетых дам.
Бал теперь был в самом разгаре. Со всех сторон прямо на Эйслин неслись кружащиеся пары. Она едва успела выскользнуть из круга танцующих, пытаясь высмотреть укромный уголок. И тут до нее начали доноситься разговоры:
– Видела ее? Дикарку Эйслин? Она выглядит, как полоумная крестьянка! Только посмотри на ее руки: они все в царапинах.
– Да-да, вон она… Смотри, какое у нее грязное платье! – говорившая это девушка прыснула в кулак. – Будто она только что вылезла из болота! В таком виде прийти на бал! Позорище какое!
– Сидела бы в своем захолустье, да и квакала с лягушками. Кто ее вообще сюда пустил? Ни один достойный молодой человек даже не посмотрит в ее сторону!
– Как? Ты разве не слышала? Граф Бальтазар де Линч хочет взять ее в жены. Из жалости, конечно. Он запрет ее у себя на чердаке и не будет выпускать. До самой смерти.
Куда бы Эйслин ни пошла, она везде слышала одно и то же. Все громко обсуждали ее и смеялись. Некоторые девушки, не стесняясь, показывали на нее пальцем. Эйслин чувствовала, будто попала в огромный муравейник. Ей сделалось душно, щеки пылали от стыда и обиды. Она совсем забыла про то, что это всё – ее забытый сон, и что нужно поймать его. Сейчас хотелось лишь одного: убежать отсюда подальше!
– Эйслин! – прозвучал с другого конца зала голос матери. – Иди сюда немедленно! Твой жених пришел. Ты должна ему первый танец.
Гости бала неожиданно расступились, образовав коридор, по которому медленно шел граф де Линч. Он был одет в черный костюм и черный плащ, на котором серебрились какие-то символы. При виде его надвигающегося темного силуэта, у Эйслин в панике заколотилось сердце. Она резко повернулась и бросилась бежать. Куда угодно, лишь бы не встретиться с ним!
Мраморные плиты дворца и до этого казались скользкими, но теперь на них будто воду вылили. Ноги Эйслин то и дело разъезжались. Из-за этого она несколько раз чуть не упала и не выронила склянку.
– Куда же ты! – вдруг спереди выплыла какая-то полная дама с лицом, выбеленным пудрой, и попыталась схватить Эйслин за руку. – Взбалмошная девчонка! Граф уже заждался! Ты обязана станцевать с ним.
За спиной послышался гулкий стук шагов. Бальтазар де Линч неторопливо приближался. Хоть он и не спешил, в то время как Эйслин неслась со всех ног, он все равно каким-то образом настигал ее! Увернувшись от настырной дамы, Эйслин скользнула в сторону. Там в стене виднелся проем, а за ним – лестница наверх. Эйслин побежала туда. Влетела на лестницу, снова поскользнувшись и пытаясь удержать равновесие. Начала торопливо подниматься. Тут на нее упала тень. Эйслин подняла глаза и со страхом увидела, что граф де Линч спускается сверху, прямо к ней!
«Как он тут оказался?!»
Она с визгом развернулась и побежала обратно. Выскочила обратно в зал, но и тут налетела на ненавистного жениха. И на сей раз не успела отбежать. Граф де Линч крепко схватил ее за руку.
– Теперь не убежишь! - рыбьи глаза сверкнули, словно стальной нож в ярком бальном освещении.
Второй рукой граф потянулся к склянке, которую Эйслин все еще сжимала. Он был достаточно силен, чтобы отобрать ее одним движением. Вот он ухватился за нее. Эйслин крепко сжала горлышко в кулаке и потянула назад. Но склянка выскользнула из ее ладони и полетела на пол. Эйслин на миг зажмурилась, чувствуя, как сердце болезненно сжалось. Теперь все точно пропало…
Раздался звон. Но, открыв глаза, Эйслин увидела, что сосуд не разбился. Стекло, хоть и выглядело хрупким и воздушным, но оказалось гораздо крепче, чем можно было предположить.
Граф чуть ослабил хватку, чтобы нагнуться и поднять склянку. Но Эйслин оказалась проворнее. Она быстро наклонилась и схватила сосуд.
«Поймать сон!» - как будто бы снова она услышала карканье в своей голове.
В следующий миг Эйслин резко подняла руку со склянкой, чтобы та оказалась на уровне лица графа.
– Сон! – выкрикнула Эйслин. – Ты всего лишь сон!
Де Линч зарычал и схватил ее за горло. Ощущения были такими реальными, что Эйслин вновь испугалась и чуть не выронила сосуд. Но сумела его удержать и сжала еще крепче. Миг – и облик графа начал скукоживаться, словно смятая газета. Он разжал ладонь, потерял свою форму, а вскоре и вовсе обратился густой черной массой, похожей не то на чернила, не то на плотный туман. И эта масса с чавкающим звуком втянулась в сосуд. Под конец, в свободной руке Эйслин появилась пробка, которой она, не мешкая, закупорила бутылку.
Стены зала тоже покачнулись и задрожали. Все вокруг затянулось рябью, а затем картинка осыпалась пожухлыми лепестками. Эйслин оказалась в полутемной пещере с каменным бассейном, наполненным водой, от которой исходило голубоватое сияние. Склянка с темной массой холодила ей руку, и Эйслин, сама не зная откуда, догадалась, что нужно вылить ее в воду.
Белая вспышка пронзила воздух. Перед Эйслин появился Скрех.
– Долго же ты возилась, - небрежно заметил он.
Однако от Эйслин не укрылось, что он чем-то взволнован. Его пальцы подрагивали, а дыхание казалось прерывистым. Скрех не сводил черных глаз со склянки в руках Эйслин. Вот он сделал шаг навстречу.
– Позволь, помогу.
Он протянул руку к склянке. Но Эйслин покачала головой и убрала ее за спину.
– Нет уж, я сама!
Она шагнула к бассейну. Внезапно Скрех мелькнул перед ней тенью, в один миг оказался за спиной и выхватил сосуд.
– Эй, отдай! – гневно воскликнула Эйслин.
Скрех, не обращая на нее внимания, поднес склянку к лицу. Зрачки его расширились, а пальцы еще сильнее задрожали. Он вдохнул воздух и с его губ сорвался тихий стон.
– Такой яркий… такой сладкий!
Не владея собой, он дрожащими пальцами вытащил пробку. Догадываясь, что он хочет сделать, Эйслин кинулась к нему, чтобы отобрать сосуд, но Скрех уже поднес горлышко к лицу. Черная масса шевельнулась и выплыла ему навстречу, проникая в рот, нос, уши.
– Да! – закричал Скрех в экстазе, роняя склянку.
Теперь, запрокинув голову назад, он дрожал всем телом. Вокруг него появилась полупрозрачная картинка, на которой двигались персонажи: Эйслин, в страхе убегающая от жениха, граф, догоняющий ее, девушки в бальных платьях, хохочущие и показывающие пальцем… Это был сон Эйслин, и Скрех наслаждался каждой его крупинкой. С каждым его вдохом картинка становилась все бледнее, пока совсем не исчезла. По лицу Скреха пробежали яркие эмоции: восторг, радость, вожделение.
Он еще некоторое время стоял так. Эйслин смотрела на него с ужасом и отвращением. Она нашла глазами пустую склянку на полу и почувствовала укол тревоги.
– Ты! – гневно закричала Эйслин. – Ты забрал его!
Скрех как будто опомнился.
– Не смог удержаться, - прошептал он, все еще глубоко дыша. - Твой страх… он так сладок!
На его лице промелькнула тень сожаления, но охваченная гневом Эйслин не заметила этого.
– Мне теперь нечего отдать озеру… Я не прошла испытание. Снова! Из-за тебя!
– Похоже, что так.
Она попробовала мысленно вспомнить еще какой-нибудь кошмар из своей жизни. Но ничего вокруг не менялось. Похоже, поймать сон можно было лишь единожды.
– Ты все испортил! – крикнула она, сжав кулаки. В глазах блестели слезы, но она не хотела показывать их перед Скрехом. – А я еще думала, что тебе можно хоть чуточку верить!
Он молчал. Его лицо вновь сделалось обычным, ничего не выражающим. В какой-то момент Эйслин показалось, будто Скрех что-то хочет сказать, но этого так и не произошло.
Внезапно воздух у противоположной стены дрогнул, закрутившись воронкой густого дыма. В один миг из этой воронки показалась рука, затянутая в черную перчатку. Следом еще одна рука – без перчатки, окровавленная. А затем из воронки выпрыгнул силуэт в черном плаще и надвинутом на лице капюшоне.
Когда человек коснулся ногами земли, капюшон спал с его лица. Эйслин увидела Бальтазара де Линча. Его рыбьи глаза тоже остановились на ней.
– Ну, здравствуй, дорогая невеста.
Граф двинулся в ее сторону. Эйслин даже подпрыгнула – настолько ее охватило возбуждение. Упавший было дух воспрянул обратно. Она лихорадочно поискала взглядом склянку на полу, нашла ее, быстро подняла и ринулась навстречу графу. Эйслин даже не обратила внимания на то, что Скрех нахмурился.
– Какая удача! Еще один кошмар! Я добуду его снова…
– Стой! – прозвучал сзади резкий голос Скреха. – Здесь что-то не так.
Но Эйслин обернулась лишь на короткий миг, чтобы крикнуть:
– Я не позволю тебе поглотить и этот сон!
Проворная, как кошка, оказавшись рядом с де Линчем, Эйслин протянула склянку к его лицу. Граф тут же схватил ее за руку. Так крепко, что Эйслин мгновенно уронила сосуд.
– Убегай! – прорычал сзади Скрех. – Это не твой сон!
Не говоря ни слова, граф потянул свою жертву к дрожащей воронке, которая все еще мерцала на стене. Сбитая с толку Эйслин почти не сопротивлялась. Она пыталась отыскать склянку на полу, но де Линч уже подтащил ее к самому порталу.
– Я не прошла испытание, да?
– Верно. Я ждал тебя в конце тропинки слева. А ты выбрала идти вперед.
В голову Эйслин, словно червячок, вгрызлась одна мысль.
«Похоже, фейри без труда различают голоса друг друга, вплоть до мельчайших оттенков! Скрех же говорил о некой слащавости. А я не заметила никакого отличия между всеми теми голосами! Значит, не так много во мне от фейри…»
Затем она осознала еще кое-что.
«Скрех указал мне верное направление»
Эйслин пока еще не знала, что думать по этому поводу, ведь ее голову всецело занимали мысли о собственной судьбе. Она невольно перевела взгляд вниз. Ее ноги были выпачканы землей, а ступни выглядели покрасневшими, отекшими. На них налипли кусочки коры. Во всяком случае, Эйслин хотелось верить, что эти кусочки действительно прилипли, а не сама кожа начала покрываться корой!
– И… что теперь со мной будет?
– Это решат другие испытания. Но советую тебя собрать все силы!
Финнан, наконец, повернул голову. В его взгляде Эйслин прочла странную смесь тревоги, жалости и недовольства.
Зашелестела листва. Из леса вышли Брианна и Руарх. Выражения их лиц казались еще холоднее, чем раньше. Эйслин поспешила встать, хоть и ноги еще плохо слушались ее.
Финнан переглянулся с родителями и нахмурился. Похоже, он понял что-то, чего Эйслин еще не поняла.
– Прямо сейчас? – он бросил быстрый взгляд на девушку. - Пусть хотя бы отдохнет. Она едва пришла в себя.
– В этом нет нужды, - холодно бросила королева.
Затем Брианна повернулась к Эйслин.
– Тебя ждет второе испытание. Выпей воды из озера.
– И… что будет? – непроизвольно слетело с губ Эйслин, и только потом она поняла, что задала глупый вопрос.
Ей и впрямь хотелось отдохнуть, но просить об этом короля и королеву она не посмела.
– Хорошо. Я готова.
Шатаясь, она побрела к озеру.
– Ворон был там, верно? – внезапно спросил Финнан.
Эйслин на мгновение остановилась, но тут же продолжила путь.
– Да. Он говорил что-то, но я не расслышала.
«Неизвестно, как он отреагирует, если узнает, что Скрех дал мне подсказку. Лучше не рисковать»
Впрочем, Эйслин опасалась, что Финнан и так все слышал, просто проверяет ее.
Тот нахмурился и, покачав головой, предупредил:
– Берегись Ворона. Он сделает все, чтобы запутать тебя.
Эйслин кивнула, подошла к озеру и опустилась на корточки. В отражении, кроме своего лица с растрепавшейся прической, она увидела фигуры женщин, как будто стоявшие у нее за спиной. Эйслин невольно огляделась. Рядом с ней, кроме Финнана, никого не было. Но он не отражался в зачарованной воде.
Эйслин внимательно вгляделась в лица. Все они выглядели печальными, осунувшимися. Даже сквозь воду было видно, как по их щекам катятся слезы. Эйслин сразу поняла, кто это. В их чертах угадывалось неуловимое сходство с ней и матерью. Непослушные каштановые волосы, с медным отливом, зеленые глаза, пухлые губы, нашептывающие что-то.
– Озеро Воспоминаний, - прозвучавший голос Финнана почти сливался тембром с ручьем. – Ты должна отдать ему один свой сон. Тот, где ты боишься. Истинная фейри должна отринуть страх. Но, смотри, не потеряйся в кошмаре!
Сказав это, Финнан замер в ожидании. Эйслин опустилась на колени, зачерпнула воды и сделала глоток. Та оказалась холодной и солоноватой на вкус, будто смешанной со слезами. А дальше перед глазами у Эйслин все закружилась, и она уронила голову на берег.
Глава 11. Тот, кого не ждали
Кошмар – это дверь. И кто-то по ту сторону ждёт, когда ты её откроешь.
(давние записки придворного звездочета)
Эйслин очнулась, стоя в полутьме посреди пустого бального зала. Лишь несколько свечей на старом рояле давали немного света. Вокруг никого не было, а сам зал выглядел заброшенным. Некогда розовые обои потускнели и облезли, мягкая мебель протерлась, обнажив пружины, а плитки пола потрескались. Сквозь разбитые окна в зал лилась дорожка лунного света.
Вдруг прямо перед Эйслин возникла фигура.
Скрех.
Первым порывом было отшатнуться. Но Эйслин остановила себя. Скрех был одет в тот серебристый бальный костюм. Он стоял, с интересом наблюдая за Эйслин.
– Выходит, ты – мой страшный сон? – хмыкнула она, вспоминая слова Финнана. – Что-то я такого не припомню.
– Это видение – не обо мне. Хоть и, да, я тоже тебе снился. Люди помнят не все свои сны. Многие стираются из памяти с приходом рассвета.
Скрех прошелся по залу, разглядывая каждую деталь в нем. Будто высматривал что-то.
– Когда увидишь сон, хватай его и затолкай вот сюда.
Он нашел то, что искал: длинный сосуд из хрусталя, который стоял на фуршетном столе, в окружении разбитых тарелок и бутылок. Скрех взял его и вернулся к Эйслин. Протянул ей сосуд.
Она не решилась взять.
– Почему ты мне помогаешь?
Скрех прищурился, еще сильнее напомнив ворона.
– А какой мне толк, если ты станешь деревом для Фьярн?
– Понятно, - Эйслин хмыкнула, ощутив легкое разочарование. – Играешь со мной, как зверь с добычей. Надеешься что-то получить от меня?
Она отвернулась и стала ходить по залу, пытаясь разобраться в том, что происходит. Вокруг по-прежнему было пусто и безлюдно.
– Времени все меньше, - Скрех показал рукой на одну из стен.
Эйслин не сразу заметила висящие на ней большие часы. Стрелка медленно ползла к двенадцати.
– Потом ты ее не найдешь, - он потряс склянкой в своих руках.
– Но ведь это глупо! – Эйслин машинально двинулась к нему навстречу. – Поймать сон в бутылку… Звучит, словно бред, уж прости.
Губы Скреха тронула презрительная усмешка.
– Чего еще ждать от Фьярн?
Эйслин все-таки подошла и боязливо протянула руку. Скрех отдал ей склянку. Хоть сосуд и казался сделанным их хрусталя, он ощущался в руках, как что-то очень легкое. В лунном свете стекло переливалось серебристыми искорками.
– Все равно не понимаю, как…
В этот момент над головой Эйслин раздался гулкий звук: «бом-м-м!». Стрелка часов настигла цифру двенадцать и теперь отбивала полночный ритм. Скрех усмехнулся и исчез.
А зал преобразился прямо на глазах. Яркий свет вспыхнул в один миг, вынуждая Эйслин зажмуриться. Лавина звуков обрушилась, как гром. Пришлось попятиться и накрыть уши ладонями. Застонали скрипки и флейты под звучный аккомпанемент рояля. Сотнями колокольчиков зазвенел смех и, словно густая листва на ветру, зашуршали юбки нарядно одетых дам.
Бал теперь был в самом разгаре. Со всех сторон прямо на Эйслин неслись кружащиеся пары. Она едва успела выскользнуть из круга танцующих, пытаясь высмотреть укромный уголок. И тут до нее начали доноситься разговоры:
– Видела ее? Дикарку Эйслин? Она выглядит, как полоумная крестьянка! Только посмотри на ее руки: они все в царапинах.
– Да-да, вон она… Смотри, какое у нее грязное платье! – говорившая это девушка прыснула в кулак. – Будто она только что вылезла из болота! В таком виде прийти на бал! Позорище какое!
– Сидела бы в своем захолустье, да и квакала с лягушками. Кто ее вообще сюда пустил? Ни один достойный молодой человек даже не посмотрит в ее сторону!
– Как? Ты разве не слышала? Граф Бальтазар де Линч хочет взять ее в жены. Из жалости, конечно. Он запрет ее у себя на чердаке и не будет выпускать. До самой смерти.
Куда бы Эйслин ни пошла, она везде слышала одно и то же. Все громко обсуждали ее и смеялись. Некоторые девушки, не стесняясь, показывали на нее пальцем. Эйслин чувствовала, будто попала в огромный муравейник. Ей сделалось душно, щеки пылали от стыда и обиды. Она совсем забыла про то, что это всё – ее забытый сон, и что нужно поймать его. Сейчас хотелось лишь одного: убежать отсюда подальше!
– Эйслин! – прозвучал с другого конца зала голос матери. – Иди сюда немедленно! Твой жених пришел. Ты должна ему первый танец.
Гости бала неожиданно расступились, образовав коридор, по которому медленно шел граф де Линч. Он был одет в черный костюм и черный плащ, на котором серебрились какие-то символы. При виде его надвигающегося темного силуэта, у Эйслин в панике заколотилось сердце. Она резко повернулась и бросилась бежать. Куда угодно, лишь бы не встретиться с ним!
Мраморные плиты дворца и до этого казались скользкими, но теперь на них будто воду вылили. Ноги Эйслин то и дело разъезжались. Из-за этого она несколько раз чуть не упала и не выронила склянку.
– Куда же ты! – вдруг спереди выплыла какая-то полная дама с лицом, выбеленным пудрой, и попыталась схватить Эйслин за руку. – Взбалмошная девчонка! Граф уже заждался! Ты обязана станцевать с ним.
За спиной послышался гулкий стук шагов. Бальтазар де Линч неторопливо приближался. Хоть он и не спешил, в то время как Эйслин неслась со всех ног, он все равно каким-то образом настигал ее! Увернувшись от настырной дамы, Эйслин скользнула в сторону. Там в стене виднелся проем, а за ним – лестница наверх. Эйслин побежала туда. Влетела на лестницу, снова поскользнувшись и пытаясь удержать равновесие. Начала торопливо подниматься. Тут на нее упала тень. Эйслин подняла глаза и со страхом увидела, что граф де Линч спускается сверху, прямо к ней!
«Как он тут оказался?!»
Она с визгом развернулась и побежала обратно. Выскочила обратно в зал, но и тут налетела на ненавистного жениха. И на сей раз не успела отбежать. Граф де Линч крепко схватил ее за руку.
– Теперь не убежишь! - рыбьи глаза сверкнули, словно стальной нож в ярком бальном освещении.
Второй рукой граф потянулся к склянке, которую Эйслин все еще сжимала. Он был достаточно силен, чтобы отобрать ее одним движением. Вот он ухватился за нее. Эйслин крепко сжала горлышко в кулаке и потянула назад. Но склянка выскользнула из ее ладони и полетела на пол. Эйслин на миг зажмурилась, чувствуя, как сердце болезненно сжалось. Теперь все точно пропало…
Раздался звон. Но, открыв глаза, Эйслин увидела, что сосуд не разбился. Стекло, хоть и выглядело хрупким и воздушным, но оказалось гораздо крепче, чем можно было предположить.
Граф чуть ослабил хватку, чтобы нагнуться и поднять склянку. Но Эйслин оказалась проворнее. Она быстро наклонилась и схватила сосуд.
«Поймать сон!» - как будто бы снова она услышала карканье в своей голове.
В следующий миг Эйслин резко подняла руку со склянкой, чтобы та оказалась на уровне лица графа.
– Сон! – выкрикнула Эйслин. – Ты всего лишь сон!
Де Линч зарычал и схватил ее за горло. Ощущения были такими реальными, что Эйслин вновь испугалась и чуть не выронила сосуд. Но сумела его удержать и сжала еще крепче. Миг – и облик графа начал скукоживаться, словно смятая газета. Он разжал ладонь, потерял свою форму, а вскоре и вовсе обратился густой черной массой, похожей не то на чернила, не то на плотный туман. И эта масса с чавкающим звуком втянулась в сосуд. Под конец, в свободной руке Эйслин появилась пробка, которой она, не мешкая, закупорила бутылку.
Стены зала тоже покачнулись и задрожали. Все вокруг затянулось рябью, а затем картинка осыпалась пожухлыми лепестками. Эйслин оказалась в полутемной пещере с каменным бассейном, наполненным водой, от которой исходило голубоватое сияние. Склянка с темной массой холодила ей руку, и Эйслин, сама не зная откуда, догадалась, что нужно вылить ее в воду.
Белая вспышка пронзила воздух. Перед Эйслин появился Скрех.
– Долго же ты возилась, - небрежно заметил он.
Однако от Эйслин не укрылось, что он чем-то взволнован. Его пальцы подрагивали, а дыхание казалось прерывистым. Скрех не сводил черных глаз со склянки в руках Эйслин. Вот он сделал шаг навстречу.
– Позволь, помогу.
Он протянул руку к склянке. Но Эйслин покачала головой и убрала ее за спину.
– Нет уж, я сама!
Она шагнула к бассейну. Внезапно Скрех мелькнул перед ней тенью, в один миг оказался за спиной и выхватил сосуд.
– Эй, отдай! – гневно воскликнула Эйслин.
Скрех, не обращая на нее внимания, поднес склянку к лицу. Зрачки его расширились, а пальцы еще сильнее задрожали. Он вдохнул воздух и с его губ сорвался тихий стон.
– Такой яркий… такой сладкий!
Не владея собой, он дрожащими пальцами вытащил пробку. Догадываясь, что он хочет сделать, Эйслин кинулась к нему, чтобы отобрать сосуд, но Скрех уже поднес горлышко к лицу. Черная масса шевельнулась и выплыла ему навстречу, проникая в рот, нос, уши.
– Да! – закричал Скрех в экстазе, роняя склянку.
Теперь, запрокинув голову назад, он дрожал всем телом. Вокруг него появилась полупрозрачная картинка, на которой двигались персонажи: Эйслин, в страхе убегающая от жениха, граф, догоняющий ее, девушки в бальных платьях, хохочущие и показывающие пальцем… Это был сон Эйслин, и Скрех наслаждался каждой его крупинкой. С каждым его вдохом картинка становилась все бледнее, пока совсем не исчезла. По лицу Скреха пробежали яркие эмоции: восторг, радость, вожделение.
Он еще некоторое время стоял так. Эйслин смотрела на него с ужасом и отвращением. Она нашла глазами пустую склянку на полу и почувствовала укол тревоги.
– Ты! – гневно закричала Эйслин. – Ты забрал его!
Скрех как будто опомнился.
– Не смог удержаться, - прошептал он, все еще глубоко дыша. - Твой страх… он так сладок!
На его лице промелькнула тень сожаления, но охваченная гневом Эйслин не заметила этого.
– Мне теперь нечего отдать озеру… Я не прошла испытание. Снова! Из-за тебя!
– Похоже, что так.
Она попробовала мысленно вспомнить еще какой-нибудь кошмар из своей жизни. Но ничего вокруг не менялось. Похоже, поймать сон можно было лишь единожды.
– Ты все испортил! – крикнула она, сжав кулаки. В глазах блестели слезы, но она не хотела показывать их перед Скрехом. – А я еще думала, что тебе можно хоть чуточку верить!
Он молчал. Его лицо вновь сделалось обычным, ничего не выражающим. В какой-то момент Эйслин показалось, будто Скрех что-то хочет сказать, но этого так и не произошло.
Внезапно воздух у противоположной стены дрогнул, закрутившись воронкой густого дыма. В один миг из этой воронки показалась рука, затянутая в черную перчатку. Следом еще одна рука – без перчатки, окровавленная. А затем из воронки выпрыгнул силуэт в черном плаще и надвинутом на лице капюшоне.
Когда человек коснулся ногами земли, капюшон спал с его лица. Эйслин увидела Бальтазара де Линча. Его рыбьи глаза тоже остановились на ней.
– Ну, здравствуй, дорогая невеста.
Граф двинулся в ее сторону. Эйслин даже подпрыгнула – настолько ее охватило возбуждение. Упавший было дух воспрянул обратно. Она лихорадочно поискала взглядом склянку на полу, нашла ее, быстро подняла и ринулась навстречу графу. Эйслин даже не обратила внимания на то, что Скрех нахмурился.
– Какая удача! Еще один кошмар! Я добуду его снова…
– Стой! – прозвучал сзади резкий голос Скреха. – Здесь что-то не так.
Но Эйслин обернулась лишь на короткий миг, чтобы крикнуть:
– Я не позволю тебе поглотить и этот сон!
Проворная, как кошка, оказавшись рядом с де Линчем, Эйслин протянула склянку к его лицу. Граф тут же схватил ее за руку. Так крепко, что Эйслин мгновенно уронила сосуд.
– Убегай! – прорычал сзади Скрех. – Это не твой сон!
Не говоря ни слова, граф потянул свою жертву к дрожащей воронке, которая все еще мерцала на стене. Сбитая с толку Эйслин почти не сопротивлялась. Она пыталась отыскать склянку на полу, но де Линч уже подтащил ее к самому порталу.
