В этот момент зазвучали финальные аккорды. Кавалеры приблизились к дамам, подхватили их, закружили. Под конец дамы слегка прогнули назад спины, поддерживаемые кавалерами, застыв в этом положении на несколько секунд. То же самое Скрех проделал и с Эйслин. На короткое время он навис над ней. Его лицо оказалось совсем рядом, обдав Эйслин тонким ароматом дождя.
– Ты не смела его трогать, ибо не знаешь всю ценность этого дерева! – успел прошипеть он, прежде чем танцующие вернулись в исходное положение.
Когда Эйслин вновь выпрямилась, она пожалела, что у нее нет с собой веера. От напряжения ей сделалось жарко и захотелось чем-то обмахнуться.
– Благодарю за танец, - любезно поклонился Скрех и отошел.
«Видимо, он и забрал ветку, когда та выпала из моих рук, - догадалась Эйслин. – В виде тени его никто не заметил»
– Осторожнее с этим существом! - раздался рядом голос Финнана.
Он подошел к Эйслин, все еще глядя на нее слегка обиженно. В руках он держал поднос с фруктами и закусками, нанизанными на крохотные серебряные шпажки.
– Договор вынуждает нас терпеть его присутствие… но, клянусь, серебряным листом, как же хочется проткнуть его насквозь!
Финнан испепелил Скреха уничтожающим взглядом в спину.
Эйслин, почувствовав сильный голод, взяла с подноса клубнику и нанизанный на шпажку кусочек мяса, огурца и листа салата. У этих незамысловатых угощений оказался такой яркий вкус, что она чуть не замурлыкала от удовольствия. Пришлось сдержаться, соблюдая приличия. Все дело в том, что в Тир-на-Скайте Эйслин почти лишилась красок и вкусов, зато и голода не испытывала. А здесь все яркие ощущения вернулись к ней, к тому же, обострившись. Еще час назад она радовалась этому. К ней как будто вернулась полнота жизни. А сейчас она вновь почувствовала себя упавшей в глубокий омут.
– Пойдем, - Финнан взял ее за руку, потянув в образовавшийся круг пар. – Ты обещала мне танец.
Эйслин хотелось о многом расспросить его, но начался оживленный танец, где приходилось много двигаться и постоянно менять партнеров. Перед ней то и дело мелькали красивые утонченные лица. Вот – красавец с рыжими волосами и томным взглядом зеленых глаз, одетый в янтарный костюм. Вот – высокий мужчина с пшеничного цвета локонами, длиной почти до колен. Оны были убраны в высокий хвост сзади. Вот – изящный юноша с каштановыми кудрями, украшенными ольховыми листьями. Все они улыбались Эйслин, подмигивали. Танцевать с ними было приятно, и на некоторое время ее подавленные чувства отодвинулись на второй план.
Звуки арф лились, будто неземной водопад. Под ногами шуршали листья. В воздухе, откуда ни возьмись, закружились маленькие разноцветные птички и бабочки. Они принялись летать между танцующими парами и чирикать. В воздухе разлился аромат леса после дождя, отчего дышалось легко и приятно. Король и королева наблюдали за танцующими, ритмично похлопывая в ладоши. Этот бал поистине выглядел сказочным.
Но, когда танец закончился, Эйслин вновь ощутила тревогу и подавленность, которые возникли с момента появления Скреха. Она поискала его взглядом в толпе, но не нашла. Ворон либо ушел, либо стал тенью. А гнетущее состояние так и не покинуло Эйслин.
Вечер показался ей ужасно затянувшимся. Как будто не она всего несколько часов назад радовалась прибытию сюда! Ее постоянно приглашали на танец. А во время перерывов – то и дело подходили мужчины и женщины фейри, расспрашивали о жизни в ее мире. Эйслин невольно чувствовала себя диковинной зверушкой, вызывающей всеобщее любопытство. Ей все время хотелось затеряться где-нибудь в уголке и поесть еще закусок. Но, как назло, ее практически не оставляли одну. А с набитым ртом разговаривать невежливо.
Снаружи гигантского древа сизый вечер незаметно сплел свою паутину. На ветках зажглись фонарики.
– Хочешь посмотреть, как сейчас на улице? – голос Финнана раздался за спиной у Эйлсин.
– Хочу, - она обрадовалась возможности хоть немного побыть вдали от шумной суеты.
Взяв ее ладонь в свою, Финнан вывел Эйслин из тронного зала. Но они пошли не той дорогой через вестибюль и цветочную арку. Финнан подвел ее к боковой лесенке из переплетенных корней, которая вела наверх. По ней он и помог взобраться Эйслин, галантно поддерживая ее за руку. Так они поднялись на небольшой балкон, увитый листьями, ольховыми сережками и украшенный фонариками в виде цветов пиона, источавшими мягкий розоватый свет. Эйслин облокотилась о сплетенные «перила». Ей открылся чудесный вид на поляну перед дворцом и лес, от очарования которого она тихонько вздохнула.
Сумеречное небо соединило в себе акварельные оттенки сизого, лилового, розового и густого чернильного цвета. В воздухе разлилась свежесть, в которой смешался медовый, лесной и цветочный запах. Лес в сумерках не померк, а наоборот сделался выразительнее. Между деревьями то и дело мелькали золотистые огоньки и светящиеся тропинки. Кора и листва ольхи загадочно светилась. Стрекотали цикады, птицы щебетали неведомые трели. По воздуху плыли дрожащие паутинки.
Пейзаж выглядел простым и сказочным. В нем не было ничего вычурного. Но в этой его простоте таилась некая щемящая тоска. Как будто, едва появившись здесь, Эйслин уже почувствовала горечь расставания с этим местом. Теперь ей стало понятно, почему герои книг, покидая царство фейри, потом жили в тоске и печали, мечтая вернуться обратно. Они уже не могли наслаждаться видами родного мира.
Впрочем, у Эйслин на уме было другое. Она повернулась к Финнану.
– То, что сказал Скрех… это правда?
– Правда.
Финнан, не отрываясь, глядел на лес. На его красивом лбу притаилась тень.
– Но не думай, что я собирался скрыть это. Просто не хотел тебя сразу пугать. Тебе нужно было срочно бежать из царства теней. Лишние тревожные мысли только мешали бы. Всему свое время. А Ворон… он тот еще интриган. Опасайся его!
Финнан резко повернулся к Эйслин. Его глаза вспыхнули золотом. Они теперь походили на глаза филина.
– Он уцепился за вашу связь, чтобы попасть сюда. Никому из его проклятого народа не удавалось еще покинуть пределов царства пепла. Он хочет вынюхать что-нибудь. Мы, конечно, глаз с него не спустим. Но и ты будь осторожна. Держись от него подальше. Неизвестно как он еще захочет тебя использовать.
– И нельзя его просто выгнать?
– Нельзя, - Финнан с сожалением покачал головой, снова вглядываясь в сумеречную даль. – У вас с ним – договор. Это случилось в тот миг, когда ты уколола палец о ветку бузины. Для всех народов фейри договоры священны. Он и впрямь имеет право следовать за тобой.
– А нельзя как-то разорвать этот договор? – нахмурилась Эйслин.
– Боюсь, что нет, пока жив кто-то из вас. Но, когда ты пройдешь испытания, я верю, что его сила ослабнет достаточно, чтобы можно было вышвырнуть отсюда Ворона!
«Или я просто стану деревом» - с горечью подумала Эйслин.
Она с трудом заставила себя оторваться от манящего пейзажа, чтобы серьезно посмотреть на Финнана.
– Послушай. Я понимаю, что между моим родом и вами тоже есть договор. Но не могу ли я… как-то послужить вам, а потом вернуться домой? Я могу работать у вас. Например, год и один день, - она слышала, что для фейри число «год и один день» - священно. – Или столько, сколько нужно. Я буду делать все, что вы скажете. Но прошу… позвольте мне вернуться домой.
Откинув медовые пряди назад, Финнан внимательно ее слушал.
«Как же он все-таки красив!» - невольно отметила Эйслин и тут же зарделась. Вся ее обида на него растаяла в этих ароматных сумерках.
– В чем дело? – он лукаво улыбнулся, легонько тронув ее за плечо. – Ты боишься? Боишься, что не пройдешь испытания?
– Но ведь их никто пока не прошел. Скрех и в этом прав, не так ли?
– Да, это правда, - не дрогнув, ответил Финнан. – Но почему ты сравниваешь себя с другими? Ты – это ты, а не твоя тетя или бабушка. В тебе, на самом деле, очень много от фейри. Ты только посмотри…
Он коснулся ее кожи там, где недавно под лучами солнца появились узоры. Эйслин вдруг заметила, что в сумерках они засветились.
– Правду о своей крови не спрячешь.
– А твои глаза…
Финнан подошел к ней ближе, отчего сердце Эйслин подпрыгнуло и ускорило ритм.
– Когда ты волнуешься, удивляешься или злишься, твои зрачки сужаются и делаются похожими, на кошачьи.
– Правда? Я не знала…
«У него ведь самого такие глаза» - подумала Эйслин.
– А замечала ли ты, как танцует твоя тень?
– Как это? – она совсем удивилась.
Но вдруг вспомнила момент, когда шла с родителями по королевскому дворцу и, взглянув в одно из зеркал, поймала миг, в котором ее тень словно исчезла. Она рассказала об этом Финнану.
– Да, это оно, - подтвердил тот. – Это всё – наследие фейри. В тебе оно проявляется отчетливо. А еще на тех, в ком кровь волшебного народа, часто лают собаки. Замечала такое? Это я сейчас не о Варре, а о собаках в твоем мире.
Эйслин вспомнила, как собачка миссис Норы всегда бурно реагировала, едва завидев ее. Но вдруг она поймала ощущение, что ей сейчас неважно, что говорит Финнан. Эйслин зачарованно смотрела на его лицо с тонкими чертами, на сияющие золотом глаза – такие глубокие и неземные. Она слушала, и млела от его слов, от звуков его голоса.
– …так что, не говори глупостей и смело иди навстречу судьбе!
Эйслин опомнилась, заметив, что Финнан уже закончил фразу, а она все еще пристально смотрит на него. Смутившись, она отошла к перилам и направила взгляд в темнеющие пятна леса.
– Хорошо, я… буду стараться.
– Вот и славно. Я знал, что ты очень смелая! А сейчас… приглашаю тебя к ужину. Ты, наверное, голодна?
Эйслин едва сдержалась, чтобы, облизнувшись, как кошка, не выкрикнуть: да! Вместо этого она сдержанно кивнула и произнесла:
– Спасибо, не откажусь.
Ужин у Фьярн проходил на свежем воздухе. На заднем дворе, по другую сторону от древа, стоял длинный стол, устланный белой скатертью. Помимо многочисленных блюд Эйслин заметила на нем зеленые свечи в деревянных подсвечниках, украшенных зелеными лентами, а также тонкие хрустальные вазы с букетами из колокольчиков, зверобоя, фиалок. Вокруг стола летали стрекозы, светящиеся в темноте, а в траве мерцали разноцветные грибы, тоже испускающие сияние.
Фейри понемногу собирались за столом. Первыми сели король и королева – на места в самом центре. Вокруг них стайкой разноцветных рыбок собрались придворные. Финнан усадил Эйслин рядом с собой, а сам он расположился по правую руку от матери. Перед тем, как начать вкушать пищу, Фьярн запели на разные голоса. В красивой, устремленной к лесу и звездам песне, чередовались слова на обычном языке и на незнакомом Эйслин. Ей удалось разобрать благодарность природе и матери-ольхе. Она тоже подхватила мотив и встроила свой голос в общий хор. Сделав это, Эйслин поймала одобрительные взгляды.
Окончив песню, Фьярн принялись класть немного еды на серебряную тарелку, стоящую справа от основной тарелки. Эйслин немного растерялась, подумав, что у них тут свой этикет, а ее манеры недостаточно хороши для фейри.
– Это для духов леса, - тихо шепнул Финнан. Похоже, он разглядел на ее лице замешательство. – После трапезы мы относим в лес немного еды со своего стола. У каждого из нас есть свой любимый дух.
Эйслин благодарно кивнула. Она тоже взяла маленькое пирожное и горсть ягод малины и положила все это на серебряную тарелочку. Хоть она только первый день в Гленмор Фьярн, у нее здесь уже появилось существо, которое она захотела порадовать.
Так приятно было вкушать пищу, чувствовать все ее оттенки! Эйслин все время мысленно одергивала себя, когда ей хотелось мурлыкать песню от удовольствия или пританцовывать на стуле. Она и так ловила на себе оценивающие взгляды. Кто-то вскользь поглядывал на нее, кто-то откровенно рассматривал, даже не потрудившись отвести взгляд. Кто-то тихонько перешептывался. Но Эйслин чувствовала себя так хорошо и уютно, что перестала обращать на них внимания.
После ужина придворные взяли – каждый свою тарелку – и отправились в лес. Эйслин тоже решила отыскать нужное ей дерево возле портала.
– Я с тобой, - нагнал ее Финнан, сразу поняв, кому она хочет отнести еду. – Покажу тебе, где это. Да и лучше тебе одной не ходить.
Он опасливо огляделся по сторонам. С громким лаем и шумным дыханием к ним подбежал Варр. Пес увязался вслед за ними.
Все время, пока они шли по светящимся тропинкам, Эйслин чудилось насмешливое карканье высоко в листьях. Финнан то и дело хмурился. Варр обнюхивал каждый куст и рычал, постоянно задирая голову вверх.
Но вот впереди забрезжило зеленое мерцание. Эйслин узнала то место, где она выпала из портала. Финнан указал ей на нужное дерево. Эйслин присела на корточки и поставила у корней миску. Затем она положила руку на теплую кору и прошептала:
– Это тебе, дорогая…
Тотчас кора осветилась золотистым сиянием. После этого из нее появилась гибкая фигура Дейрдре. При виде угощения, ее зеленые глаза изумленно расширились.
– Это мне?! Да еще и малина? Я ведь ее обожаю!
Она бросилась к Эйслин и обняла ее. От девы исходил запах лесного озера, мха и грибов. В темноте зрачки ее тоже светились. В них отражалась глубокая признательность.
– Я так понимаю, ветку искать уже нет смысла? – шепнул Финнан Эйслин, пока Дейрдре побежала танцевать вокруг дерева, уплетая малину.
– Да. Скрех забрал ее.
Она увидела, как Финнан на миг поджал губы, и почувствовала новый укол вины.
– Понятно. То-то я думал, чего Варр так волнуется, вынюхивает что-то около портала. Что ж, ладно! - он выпрямился и позвал пса, который решил побегать вместе с Дейрдре. – Пойдем. Провожу тебя и покажу твою комнату.
Когда они шли назад, Эйслин не удержалась от вопроса:
– Дейрдре… она ведь тоже, в какой-то степени дерево.
– Она – дриада, - пояснил Финнан. – Дух дерева. Она изначально была такой.
– Значит, я… в случае чего… не смогу стать такой? Ну, если…
Она запнулась, так и не закончив фразу.
– Боюсь, что нет, - тихо ответил Финнан, глядя в сторону. Но тут же, кашлянув, ускорил шаг. – И вообще, твои мысли не о том! Подумай лучше о дне, когда ты станешь одной из нас!
Эйслин слабо улыбнулась. Остаток пути они шли молча. Лишь в ночи хрипло каркал ворон, будто предрекая беду.
Вопрос не в том: «хочешь ли ты». А в том: «выдержишь ли ты?»
(суть испытаний Фьярн)
Сумерки Летнего солнцестояния – лучшее время для ритуала.
Так он сказал.
Стоя в заброшенной часовне на краю болот, Эоган и Мойра с тревогой наблюдали за его действиями. Черный плащ с капюшоном почти полностью скрывали его лицо. Руки были затянуты в черные кожаные перчатки.
Он неторопливо разложил на алтаре свои жуткие предметы. Старый гвоздь от виселицы. «Чтобы пробить защиту фейри» – так он сказал. Волосы Эйслин – их Мойра сняла с ее расчески. Некоторое время он хранил их в медальоне с выгравированным на поверхности пауком. Теперь вытащил и аккуратно поместил в чашу со святой водой. Рядом уже лежал шип боярышника. Позади чаши располагалось небольшое круглое зеркало на проржавевшей подставке. Мелкими паутинками его покрывали трещины.
– И… это все поможет вернуть Эйслин? – недоверчиво переспросил Эоган, следя за действиями мужчины.
– Поможет, - глухо ответил он, не оборачиваясь. – Если знать, что делать.
– Ты не смела его трогать, ибо не знаешь всю ценность этого дерева! – успел прошипеть он, прежде чем танцующие вернулись в исходное положение.
Когда Эйслин вновь выпрямилась, она пожалела, что у нее нет с собой веера. От напряжения ей сделалось жарко и захотелось чем-то обмахнуться.
– Благодарю за танец, - любезно поклонился Скрех и отошел.
«Видимо, он и забрал ветку, когда та выпала из моих рук, - догадалась Эйслин. – В виде тени его никто не заметил»
– Осторожнее с этим существом! - раздался рядом голос Финнана.
Он подошел к Эйслин, все еще глядя на нее слегка обиженно. В руках он держал поднос с фруктами и закусками, нанизанными на крохотные серебряные шпажки.
– Договор вынуждает нас терпеть его присутствие… но, клянусь, серебряным листом, как же хочется проткнуть его насквозь!
Финнан испепелил Скреха уничтожающим взглядом в спину.
Эйслин, почувствовав сильный голод, взяла с подноса клубнику и нанизанный на шпажку кусочек мяса, огурца и листа салата. У этих незамысловатых угощений оказался такой яркий вкус, что она чуть не замурлыкала от удовольствия. Пришлось сдержаться, соблюдая приличия. Все дело в том, что в Тир-на-Скайте Эйслин почти лишилась красок и вкусов, зато и голода не испытывала. А здесь все яркие ощущения вернулись к ней, к тому же, обострившись. Еще час назад она радовалась этому. К ней как будто вернулась полнота жизни. А сейчас она вновь почувствовала себя упавшей в глубокий омут.
– Пойдем, - Финнан взял ее за руку, потянув в образовавшийся круг пар. – Ты обещала мне танец.
Эйслин хотелось о многом расспросить его, но начался оживленный танец, где приходилось много двигаться и постоянно менять партнеров. Перед ней то и дело мелькали красивые утонченные лица. Вот – красавец с рыжими волосами и томным взглядом зеленых глаз, одетый в янтарный костюм. Вот – высокий мужчина с пшеничного цвета локонами, длиной почти до колен. Оны были убраны в высокий хвост сзади. Вот – изящный юноша с каштановыми кудрями, украшенными ольховыми листьями. Все они улыбались Эйслин, подмигивали. Танцевать с ними было приятно, и на некоторое время ее подавленные чувства отодвинулись на второй план.
Звуки арф лились, будто неземной водопад. Под ногами шуршали листья. В воздухе, откуда ни возьмись, закружились маленькие разноцветные птички и бабочки. Они принялись летать между танцующими парами и чирикать. В воздухе разлился аромат леса после дождя, отчего дышалось легко и приятно. Король и королева наблюдали за танцующими, ритмично похлопывая в ладоши. Этот бал поистине выглядел сказочным.
Но, когда танец закончился, Эйслин вновь ощутила тревогу и подавленность, которые возникли с момента появления Скреха. Она поискала его взглядом в толпе, но не нашла. Ворон либо ушел, либо стал тенью. А гнетущее состояние так и не покинуло Эйслин.
Вечер показался ей ужасно затянувшимся. Как будто не она всего несколько часов назад радовалась прибытию сюда! Ее постоянно приглашали на танец. А во время перерывов – то и дело подходили мужчины и женщины фейри, расспрашивали о жизни в ее мире. Эйслин невольно чувствовала себя диковинной зверушкой, вызывающей всеобщее любопытство. Ей все время хотелось затеряться где-нибудь в уголке и поесть еще закусок. Но, как назло, ее практически не оставляли одну. А с набитым ртом разговаривать невежливо.
Снаружи гигантского древа сизый вечер незаметно сплел свою паутину. На ветках зажглись фонарики.
– Хочешь посмотреть, как сейчас на улице? – голос Финнана раздался за спиной у Эйлсин.
– Хочу, - она обрадовалась возможности хоть немного побыть вдали от шумной суеты.
Взяв ее ладонь в свою, Финнан вывел Эйслин из тронного зала. Но они пошли не той дорогой через вестибюль и цветочную арку. Финнан подвел ее к боковой лесенке из переплетенных корней, которая вела наверх. По ней он и помог взобраться Эйслин, галантно поддерживая ее за руку. Так они поднялись на небольшой балкон, увитый листьями, ольховыми сережками и украшенный фонариками в виде цветов пиона, источавшими мягкий розоватый свет. Эйслин облокотилась о сплетенные «перила». Ей открылся чудесный вид на поляну перед дворцом и лес, от очарования которого она тихонько вздохнула.
Сумеречное небо соединило в себе акварельные оттенки сизого, лилового, розового и густого чернильного цвета. В воздухе разлилась свежесть, в которой смешался медовый, лесной и цветочный запах. Лес в сумерках не померк, а наоборот сделался выразительнее. Между деревьями то и дело мелькали золотистые огоньки и светящиеся тропинки. Кора и листва ольхи загадочно светилась. Стрекотали цикады, птицы щебетали неведомые трели. По воздуху плыли дрожащие паутинки.
Пейзаж выглядел простым и сказочным. В нем не было ничего вычурного. Но в этой его простоте таилась некая щемящая тоска. Как будто, едва появившись здесь, Эйслин уже почувствовала горечь расставания с этим местом. Теперь ей стало понятно, почему герои книг, покидая царство фейри, потом жили в тоске и печали, мечтая вернуться обратно. Они уже не могли наслаждаться видами родного мира.
Впрочем, у Эйслин на уме было другое. Она повернулась к Финнану.
– То, что сказал Скрех… это правда?
– Правда.
Финнан, не отрываясь, глядел на лес. На его красивом лбу притаилась тень.
– Но не думай, что я собирался скрыть это. Просто не хотел тебя сразу пугать. Тебе нужно было срочно бежать из царства теней. Лишние тревожные мысли только мешали бы. Всему свое время. А Ворон… он тот еще интриган. Опасайся его!
Финнан резко повернулся к Эйслин. Его глаза вспыхнули золотом. Они теперь походили на глаза филина.
– Он уцепился за вашу связь, чтобы попасть сюда. Никому из его проклятого народа не удавалось еще покинуть пределов царства пепла. Он хочет вынюхать что-нибудь. Мы, конечно, глаз с него не спустим. Но и ты будь осторожна. Держись от него подальше. Неизвестно как он еще захочет тебя использовать.
– И нельзя его просто выгнать?
– Нельзя, - Финнан с сожалением покачал головой, снова вглядываясь в сумеречную даль. – У вас с ним – договор. Это случилось в тот миг, когда ты уколола палец о ветку бузины. Для всех народов фейри договоры священны. Он и впрямь имеет право следовать за тобой.
– А нельзя как-то разорвать этот договор? – нахмурилась Эйслин.
– Боюсь, что нет, пока жив кто-то из вас. Но, когда ты пройдешь испытания, я верю, что его сила ослабнет достаточно, чтобы можно было вышвырнуть отсюда Ворона!
«Или я просто стану деревом» - с горечью подумала Эйслин.
Она с трудом заставила себя оторваться от манящего пейзажа, чтобы серьезно посмотреть на Финнана.
– Послушай. Я понимаю, что между моим родом и вами тоже есть договор. Но не могу ли я… как-то послужить вам, а потом вернуться домой? Я могу работать у вас. Например, год и один день, - она слышала, что для фейри число «год и один день» - священно. – Или столько, сколько нужно. Я буду делать все, что вы скажете. Но прошу… позвольте мне вернуться домой.
Откинув медовые пряди назад, Финнан внимательно ее слушал.
«Как же он все-таки красив!» - невольно отметила Эйслин и тут же зарделась. Вся ее обида на него растаяла в этих ароматных сумерках.
– В чем дело? – он лукаво улыбнулся, легонько тронув ее за плечо. – Ты боишься? Боишься, что не пройдешь испытания?
– Но ведь их никто пока не прошел. Скрех и в этом прав, не так ли?
– Да, это правда, - не дрогнув, ответил Финнан. – Но почему ты сравниваешь себя с другими? Ты – это ты, а не твоя тетя или бабушка. В тебе, на самом деле, очень много от фейри. Ты только посмотри…
Он коснулся ее кожи там, где недавно под лучами солнца появились узоры. Эйслин вдруг заметила, что в сумерках они засветились.
– Правду о своей крови не спрячешь.
– А твои глаза…
Финнан подошел к ней ближе, отчего сердце Эйслин подпрыгнуло и ускорило ритм.
– Когда ты волнуешься, удивляешься или злишься, твои зрачки сужаются и делаются похожими, на кошачьи.
– Правда? Я не знала…
«У него ведь самого такие глаза» - подумала Эйслин.
– А замечала ли ты, как танцует твоя тень?
– Как это? – она совсем удивилась.
Но вдруг вспомнила момент, когда шла с родителями по королевскому дворцу и, взглянув в одно из зеркал, поймала миг, в котором ее тень словно исчезла. Она рассказала об этом Финнану.
– Да, это оно, - подтвердил тот. – Это всё – наследие фейри. В тебе оно проявляется отчетливо. А еще на тех, в ком кровь волшебного народа, часто лают собаки. Замечала такое? Это я сейчас не о Варре, а о собаках в твоем мире.
Эйслин вспомнила, как собачка миссис Норы всегда бурно реагировала, едва завидев ее. Но вдруг она поймала ощущение, что ей сейчас неважно, что говорит Финнан. Эйслин зачарованно смотрела на его лицо с тонкими чертами, на сияющие золотом глаза – такие глубокие и неземные. Она слушала, и млела от его слов, от звуков его голоса.
– …так что, не говори глупостей и смело иди навстречу судьбе!
Эйслин опомнилась, заметив, что Финнан уже закончил фразу, а она все еще пристально смотрит на него. Смутившись, она отошла к перилам и направила взгляд в темнеющие пятна леса.
– Хорошо, я… буду стараться.
– Вот и славно. Я знал, что ты очень смелая! А сейчас… приглашаю тебя к ужину. Ты, наверное, голодна?
Эйслин едва сдержалась, чтобы, облизнувшись, как кошка, не выкрикнуть: да! Вместо этого она сдержанно кивнула и произнесла:
– Спасибо, не откажусь.
Ужин у Фьярн проходил на свежем воздухе. На заднем дворе, по другую сторону от древа, стоял длинный стол, устланный белой скатертью. Помимо многочисленных блюд Эйслин заметила на нем зеленые свечи в деревянных подсвечниках, украшенных зелеными лентами, а также тонкие хрустальные вазы с букетами из колокольчиков, зверобоя, фиалок. Вокруг стола летали стрекозы, светящиеся в темноте, а в траве мерцали разноцветные грибы, тоже испускающие сияние.
Фейри понемногу собирались за столом. Первыми сели король и королева – на места в самом центре. Вокруг них стайкой разноцветных рыбок собрались придворные. Финнан усадил Эйслин рядом с собой, а сам он расположился по правую руку от матери. Перед тем, как начать вкушать пищу, Фьярн запели на разные голоса. В красивой, устремленной к лесу и звездам песне, чередовались слова на обычном языке и на незнакомом Эйслин. Ей удалось разобрать благодарность природе и матери-ольхе. Она тоже подхватила мотив и встроила свой голос в общий хор. Сделав это, Эйслин поймала одобрительные взгляды.
Окончив песню, Фьярн принялись класть немного еды на серебряную тарелку, стоящую справа от основной тарелки. Эйслин немного растерялась, подумав, что у них тут свой этикет, а ее манеры недостаточно хороши для фейри.
– Это для духов леса, - тихо шепнул Финнан. Похоже, он разглядел на ее лице замешательство. – После трапезы мы относим в лес немного еды со своего стола. У каждого из нас есть свой любимый дух.
Эйслин благодарно кивнула. Она тоже взяла маленькое пирожное и горсть ягод малины и положила все это на серебряную тарелочку. Хоть она только первый день в Гленмор Фьярн, у нее здесь уже появилось существо, которое она захотела порадовать.
Так приятно было вкушать пищу, чувствовать все ее оттенки! Эйслин все время мысленно одергивала себя, когда ей хотелось мурлыкать песню от удовольствия или пританцовывать на стуле. Она и так ловила на себе оценивающие взгляды. Кто-то вскользь поглядывал на нее, кто-то откровенно рассматривал, даже не потрудившись отвести взгляд. Кто-то тихонько перешептывался. Но Эйслин чувствовала себя так хорошо и уютно, что перестала обращать на них внимания.
После ужина придворные взяли – каждый свою тарелку – и отправились в лес. Эйслин тоже решила отыскать нужное ей дерево возле портала.
– Я с тобой, - нагнал ее Финнан, сразу поняв, кому она хочет отнести еду. – Покажу тебе, где это. Да и лучше тебе одной не ходить.
Он опасливо огляделся по сторонам. С громким лаем и шумным дыханием к ним подбежал Варр. Пес увязался вслед за ними.
Все время, пока они шли по светящимся тропинкам, Эйслин чудилось насмешливое карканье высоко в листьях. Финнан то и дело хмурился. Варр обнюхивал каждый куст и рычал, постоянно задирая голову вверх.
Но вот впереди забрезжило зеленое мерцание. Эйслин узнала то место, где она выпала из портала. Финнан указал ей на нужное дерево. Эйслин присела на корточки и поставила у корней миску. Затем она положила руку на теплую кору и прошептала:
– Это тебе, дорогая…
Тотчас кора осветилась золотистым сиянием. После этого из нее появилась гибкая фигура Дейрдре. При виде угощения, ее зеленые глаза изумленно расширились.
– Это мне?! Да еще и малина? Я ведь ее обожаю!
Она бросилась к Эйслин и обняла ее. От девы исходил запах лесного озера, мха и грибов. В темноте зрачки ее тоже светились. В них отражалась глубокая признательность.
– Я так понимаю, ветку искать уже нет смысла? – шепнул Финнан Эйслин, пока Дейрдре побежала танцевать вокруг дерева, уплетая малину.
– Да. Скрех забрал ее.
Она увидела, как Финнан на миг поджал губы, и почувствовала новый укол вины.
– Понятно. То-то я думал, чего Варр так волнуется, вынюхивает что-то около портала. Что ж, ладно! - он выпрямился и позвал пса, который решил побегать вместе с Дейрдре. – Пойдем. Провожу тебя и покажу твою комнату.
Когда они шли назад, Эйслин не удержалась от вопроса:
– Дейрдре… она ведь тоже, в какой-то степени дерево.
– Она – дриада, - пояснил Финнан. – Дух дерева. Она изначально была такой.
– Значит, я… в случае чего… не смогу стать такой? Ну, если…
Она запнулась, так и не закончив фразу.
– Боюсь, что нет, - тихо ответил Финнан, глядя в сторону. Но тут же, кашлянув, ускорил шаг. – И вообще, твои мысли не о том! Подумай лучше о дне, когда ты станешь одной из нас!
Эйслин слабо улыбнулась. Остаток пути они шли молча. Лишь в ночи хрипло каркал ворон, будто предрекая беду.
Глава 10. Суд Ольхи
Вопрос не в том: «хочешь ли ты». А в том: «выдержишь ли ты?»
(суть испытаний Фьярн)
Сумерки Летнего солнцестояния – лучшее время для ритуала.
Так он сказал.
Стоя в заброшенной часовне на краю болот, Эоган и Мойра с тревогой наблюдали за его действиями. Черный плащ с капюшоном почти полностью скрывали его лицо. Руки были затянуты в черные кожаные перчатки.
Он неторопливо разложил на алтаре свои жуткие предметы. Старый гвоздь от виселицы. «Чтобы пробить защиту фейри» – так он сказал. Волосы Эйслин – их Мойра сняла с ее расчески. Некоторое время он хранил их в медальоне с выгравированным на поверхности пауком. Теперь вытащил и аккуратно поместил в чашу со святой водой. Рядом уже лежал шип боярышника. Позади чаши располагалось небольшое круглое зеркало на проржавевшей подставке. Мелкими паутинками его покрывали трещины.
– И… это все поможет вернуть Эйслин? – недоверчиво переспросил Эоган, следя за действиями мужчины.
– Поможет, - глухо ответил он, не оборачиваясь. – Если знать, что делать.
