Их поющие голоса сделались громче. Теперь они звучали, как торжественный гимн. Проходя в круг, Эйслин чувствовала себя красивой и привлекающей всеобщее внимание. Амулет на груди пылал жаром и гудел, вторя общему гимну. По обеим сторонам от древа уже стояли Брианна и Руарх. Их наряды теперь походили на длинные, до пят, туники, сплошь состоящие из листьев, которые шуршали на ветру и при каждом движении. Если не приглядываться, можно было подумать, что это два молодых деревца около могучей матери-ольхи.
Финнан подвел Эйслин к родителям. Руарх поднял руку, и в его ладони блеснул костяной нож. Эйслин испуганно остановилась, но Финнан тут же погладил ее по плечу, успокаивая.
– Не бойся. Нужна всего лишь капелька твоей крови.
«Опять! – с отвращением и раздражением подумала она. – Всем вокруг только и нужна моя кровь. Как это уже надоело!»
Руарх подошел к Эйслин. Он будто пребывал в состоянии транса. Лицо его одеревенело, на нем не двигалась ни одна мышца, кроме губ, которые издавали странные звуки, похожие на скрип дерева на ветру. Король взял руку Эйслин, поднял ее выше и полоснул ножом по ладони. Фьярн запели еще громче. Эйслин содрогнулась. Выступившая кровь прямо на глазах у всех сделалась зеленой и засветилась, будто жидкий изумруд. Эйслин изумилась этому, разглядывая свою руку во все глаза.
– Твоя кровь говорит, что ты наша, - раздался звучный голос Брианны, - но ещё не до конца.
Видя замешательство на лице Эйслин, Финнан мягко подтолкнул ее к древу.
– Подари ему свою кровь.
Эйслин подошла и присела на корточки. Она поднесла ладонь к устланной мхом земле у корней и выдавила одну каплю. Та тут же исчезла, едва упав на мох. Все дерево мгновенно затряслось и загудело. Листья зазвенели, как множество соприкоснувшихся хрустальных бокалов. Огромная зеленая вспышка озарила рощу, в то время как голоса фейри стали такими громкими, что хотелось зажать уши.
Но потом все резко смолкло. Кровь Эйслин сделалась обычной, красной. Фьярн перестали петь, молча уставившись на девушку. Вся роща, казалось, замерла, в ожидании.
– Что? – тихо выдохнула Эйслин, вставая и оглядываясь. – Меня отвергли?
– Нет же. Погляди… - так же тихо и с каким-то особым благоговением шепнул Финнан.
Эйслин проследила за тем, куда он указывает. На коре ольхи-матери невидимой рукой появилась новая светящаяся надпись рунами.
– Это твое имя, Эйслин, - тихо и нежно произнес за спиной Финнан. – Ты теперь одна из нас!
– Но остался последний дар, - раздался голос королевы Брианны, и Эйслин вновь не нашла в нем тепла. – Твой дар нам.
Она указала на ветку в руках Эйслин.
Изгнание – это не конец. Это начало пути без дорог.
(внезапное осознание)
Мысли. Много мыслей. Странные, хаотичные. Глупые, пугающие. Все они, как стая голодных ворон, резко налетели и теперь кружили в голове Эйслин, каркая и каркая… Почему они пришли именно сейчас? Ведь это же… это слишком! То, что сейчас пришло ей в голову, казалось до того абсурдным, что Эйслин едва не прикрыла рот ладонями, опасаясь, как бы эти мысли не оформились в слова и не вылетели наружу.
Но, вместе с тем, озарение стукнуло ее, как упавшая крепкая ветка по голове.
Так нужно.
Так правильно.
И Эйслин поддалась. Она шагнула к древу еще ближе. Снова присела на корточки. А потом воткнула ветку в землю неподалеку от ольхи-матери. На удивление, ветка вошла туда легко, словно там была подготовленная вспаханная почва. Эйслин сжала ее в кровоточащей ладони, чтобы обагрить своим алым соком. И прошептала:
– Расти. Живи.
Затем произнесла это громче, во весь голос:
– Расти! Живи!
И замерла, закрыв глаза. Секунды запорхали вокруг нее, как беспокойные мотыльки. В ладонях чувствовалась неистовая пульсация. В ритм ей горел и пульсировал и ольховый амулет на шее. А во внешнем мире нарастало напряжение.
– Что она делает? – взметнулось со всех сторон.
Вначале в этих росчерках голосов звучало изумление и недоумение, затем – все усиливающееся недовольство. Но Эйслин, отрешившись от всего, повторяла, то шепотом, то криком:
– Расти! Расти!
В какой-то момент пульсация достигла, казалось, предела. Эйслин почувствовала себя словно связанной невидимой пуповиной с матерью-ольхой. И от дерева к ней пульсировал сок. А теперь этот незримый сок через ладони Эйслин хлынул в ветку. Ссохшаяся и мертвая частичка бузины вдруг задрожала и вспыхнула, пронзенная золотыми лучами. А затем сухие листья, жадно напившись этого сока, этого света и крови Эйслин, прямо на глазах ожили, позеленели и распрямились. Следом за этим послышался тихий звон.
Ветка превратилась в живой и крепкий росток, пустивший свои корни в плодородную землю Гленмор Фьярн. Она сделалась пышнее и крепче, чем даже была до того, как ее срезали с саженца.
– Что… ты… творишь? – тихо ахнул Финнан за спиной Эйслин.
Но она, войдя в особое внутреннее исступление, подняла руки и, глядя на кого-то невидимого в воздухе, крикнула:
– Явись, Белый Ворон, хранитель этого ростка! Призываю тебя и связываю с этим новым древом!
И он тотчас ответил на зов, появившись перед всеми в облаке теней. Взгляд его черных глаз сразу нашел новый саженец и впился в него. На пророщенной ветке загорелся зеленый огонек. От него потянулся такой же луч и нашел Скреха, войдя ему в грудь. На миг тот даже покачнулся и прикрыл глаза. А когда вновь открыл их… в них загорелось такое изумление, какое Эйслин ни разу в нем не видела. Скрех повернулся к ней. Хотел что-то сказать, но тут к ним подбежал разъярённый Финнан.
– Что ты наделала?! – он схватил ее за плечи и затряс.
Потом, оттолкнув Эйслин, он подбежал к саженцу бузины, намереваясь вырвать его с корнем. Скрех метнулся, чтобы помешать ему, но, едва Финнан коснулся ветки, как его тут же отшвырнуло назад. Да так, что он повалился на землю. Саженец при этом мигнул красноватой вспышкой, но та тут же погасла, едва между бузиной и Финнаном появилось расстояние.
– Похоже, с недобрыми намерениями к нему нельзя… - будто извиняясь, Эйслин перевела взгляд на Финнана.
Тот резко побледнел и одним прыжком вскочил на ноги. В воздухе что-то звякнуло, и у всех Фьярн в руках появилось оружие: у кого-то – луки, у кого-то – мечи. Натянулась тетива, и десятки стрел направили свои наконечники на Эйслин. Скрех тенью скользнул вперед и закрыл ее собой, встав прямо на пути Финнана.
– Отойди от нее! – угрожающе крикнул он.
Финнан остановился с нескольких шагах от него. В руках у него прямо из воздуха появился меч. Скрех, усмехнувшись, вытянул руку в сторону, и в его ладони тут же материализовалось копье, которое он выставил вперед.
– Одному я уже вспорол брюхо, кто посягал на Эйслин. Теперь с удовольствием сделаю то же и с тобой.
– Уверен, что справишься со мной и со всеми нами? – ухмыльнулся Финнан, показав себе за спину.
Взгляды обоих, полные ненависти, прожигали друг друга насквозь. Один только вздох отделял двух врагов от того, чтобы сорваться с незримых цепей.
– Остановитесь! – вдруг прокатился над рощей плотный, как мать-земля, голос Брианны. – В священной роще не должна пролиться кровь! Пусть даже и нашего врага.
Стрелы, готовые сорваться с тетивы, дрогнули, но остались на местах. Скрех и Финнан тоже замерли с поднятым и обращенным друг к другу оружием. Как две статуи, готовые вновь ожить и заняться тем, чем собирались до того, как их прервали. Грозно шелестя листьями, королева приблизилась к Эйслин. Ей показалось, что Брианна своей мощной магией сейчас втопчет ее в землю. Но та лишь произнесла одно слово:
– Зачем?
Сказано это было голосом, полным гнева и горечи. Эйслин храбро встретилась с ней взглядом.
– Уничтожать целый народ – это неправильно. Простите, я не могла этого допустить. Мне кажется, я нашла этой ветке лучшее применение.
– Ты призвала сюда нашего врага и сделала его частью Гленмор Фьярн! – в ярости крикнул Финнан.
– Считайте, что я вам помогла, - стоя на своем, Эйслин чувствовала небывалое спокойствие и уверенность. – Враг теперь не у вас за спиной. Ему нет больше причин вредить вам. Он теперь сам связан с этим местом.
– И, ты считаешь, мы должны радоваться этой связи? – голос Финнана зазвенел еще большей яростью. То и дело он переводил на Скреха взгляд, полный ледяного презрения.
Эйслин пожала плечами.
– Да, лучше радоваться, чем бесконечно враждовать.
Фьярн зароптали, словно море в шторм. Но Брианна резким жестом вновь призвала всех к спокойствию.
– Значит, вот как ты отплатила нам за всю щедрость? - продолжала она обращаться к Эйслин. – Мы приняли тебя, как одну из нас. А ты…
Она не закончила фразу, перейдя на свистящий шепот. Эйслин не разобрала слов.
– Я почувствовала, что нужно сделать так. И древо приняло новый росток, а не отторгло его. И даже сейчас защитило и не позволило причинить вред!
– Ты слишком много на себя берешь, полукровка, - крикнул кто-то из толпы.
– Ты осквернила священную кровь Фьярн! Сначала запятнала себя союзом с врагом. А теперь и сюда его притащила!
– Предательница! – слова со свистом летели в Эйслин, точно камни.
– Ты заслуживаешь смерти за все, что сделала!
– Ты слышала, чего хочет мой народ, - с каменным лицом продолжала королева. Почти хором с Руархом она добавила: - ты не достойна того, чтобы жить и ходить по земле Гленмор Фьярн!
– Вы и пальцем ее не тронете, - в своей холодно-спокойной манере отчеканил Скрех. – Она – одна из вас, как бы вы ни шипели и не плевались. Ее место здесь. Древо это подтвердило.
По выражению лиц властителей Гленмор Фьярн, Эйслин поняла, что он попал точно в цель. Все они хоть и пылали гневом, но, похоже, взять и силой выдворить Эйслин отсюда не могли.
– Как бы там ни было, а в Краг-Эойне ноги ее не будет, - хлестко отрезала Брианна. – Скитайся, если тебе это нравится. Рано или поздно мы найдем способ вырвать черную гадость из нашей земли, - она указала дрожащей рукой на росток бузины. – И тогда всем вам придет смерть! Пойдемте!
Брианна жестом позвала подданных за собой.
– Нужно собрать совет. А вы, - она вновь обернулась к Эйслин и Скреху, - не думайте, будто сможете посеять здесь свои правила. Роща сумеет себя защитить от недобрых намерений.
Один за другим, награждая напоследок Эйслин и Скреха презрительными взглядами, Фьярн удалились из рощи. Финнан, проходя мимо Эйслин, на мгновение задержался. Ей показалось, будто он хочет что-то сказать. Но Финнан лишь сплюнул на землю рядом с ней и ушел вслед за остальными.
Эйслин вдруг ощутила разом нахлынувшую дрожь. На нее как будто в один момент, словно снежная лавина, обрушилось все то, что она натворила. До этого чувства казались притупленными, а сейчас они обострились до предела. Эйслин облокотилась о ствол ближайшего дерева и, закрыв глаза, медленно опустилась на корточки. Сердце, казалось, грохотало в горле, животе, висках…
– Любопытно, - услышала она задумчивый шепот Скреха.
Открыв глаза, Эйслин увидела, что он внимательно изучает мать-ольху и бузину. Со своего ракурса ей показалось, что новый саженец как будто жмется поближе к своей большой матери.
– И как тебе пришло это в голову?
– Я… не знаю. Просто действовала, как велит сердце.
Скрех вернулся к своим наблюдениям. Прошло больше минуты, прежде чем он, наконец, выпрямился и произнес:
– Странное решение.
С удивлением и некоторым разочарованием Эйслин уловила в тоне его голоса оттенки недовольства. Недавнее изумление напрочь исчезло с его лица.
– Ты разве не рад? Быть стражем дерева все же лучше, чем стражем границы, где тебя в любую минуту могут убить.
– Это, конечно, правда, - Скрех принялся задумчиво ходить взад-вперед. – Но неизвестно, как дальше себе поведет росток на землях Фьярн. Что, если однажды они получат над нами власть?
– Хуже, чем они уже собирались сделать, точно не будет, - заявила Эйслин, стараясь, чтобы ее голос не слишком выдавал разочарование. – Они ведь хотели уничтожить весь народ Шеду. А ты теперь сможешь приглядывать за ними. И Скайтра уже не заявит свои права на тебя. И потом…
Эйслин все-таки не выдержала и резко выпалила:
– Не ты ли искал способ как-то закрепиться в Гленмор Фьярн? Не поэтому ли прыгнул в портал вслед за мной, чтобы использовать связь между нами? Считай, что у тебя получилось.
Похоже, Скреха позабавили ее эмоции. На лице появилась привычная усмешка.
– Что ж, пожалуй, ты права. Буду использовать то, что дает судьба. Благодарю.
И это все? Привычные сухие слова? Эйслин пронзил новый шип разочарования. Она так рисковала, чтобы сделать это. Она не отдала ветку. Она потеряла все, что имела здесь! А взамен что получила? Лишь ненависть и презрение Фьярн и привычное равнодушие Скреха.
– Что теперь будешь делать? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.
– Я бы с удовольствием вернулась домой, - хмуро отозвалась Эйслин, подумав, что он смеется над ней.
– Увы, не получится. Фьярн не выпустят тебя отсюда. Они скорее убьют тебя, чем позволят еще хоть капле своей драгоценной крови снова оказаться в мире людей.
– Но ведь граф де Линч почти что увел меня обратно…
– Он открыл портал с той стороны. Да и неизвестно, что бы случилось, если бы ты в него ступила.
При этих словах в душе Эйслин разлилась черная обида и злость. Она никому не нужна в этом мире, но и выпускать ее никто не хочет. Все то же мерзкое собственническое отношение к ней! Эйслин испытала жгучее желание пронестись ураганом по роще, кричать и ломать ветки, подбрасывая в воздух клочья горькой травы и комья земли.
– Оставайся здесь, - спокойный голос Скреха неожиданно остудил ее пылающий огонь в душе. – Я не дам тебя в обиду.
Эйслин удивленно повернулась к нему. Скрех присел у ростка бузины. Казалось, душа его и саженца незримо соединены.
– А что теперь будет с тем деревом, которое у тебя в комнате? – внезапно спросила Эйслин. Она сама не поняла, почему это пришло ей в голову.
– Не знаю, - мрачно отозвался Скрех. – Я теперь ничего не знаю.
Эйслин сделалось неуютно от того, что она спросила об этом.
– Пойду, прогуляюсь. Правда, я не уверена, можно ли мне теперь уходить отсюда…
– Возьми, - Скрех достал из кармана кусочек ткани и протянул ей. – Приложи к ране.
Эйслин только сейчас вспомнила о порезе на ладони. Разом она ощутила боль в ней и пульсацию.
«Как удивительно устроено тело! Куда направишь внимание, то и чувствуешь»
Кусочек ткани, который передал ей Скрех, был влажным. Эйслин догадалась, что он пропитан бузинным отваром.
– С некоторых пор ношу с собой, - усмехнулся Скрех. - На всякий случай.
Эйслин кивнула, зажала ткань в ладони и пошла через рощу. Она хотела поговорить с Дейрдре, которая ушла вместе с другими Фьярн. Правда, Эйслин не совсем понимала, как из этого места добраться до ее дерева. Но ноги будто сами вели ее туда. Путь никто не преграждал, но Эйслин чувствовала, что лес изменился. Его дух сделался настороженным, враждебным. Отовсюду слышался злой шепот, хоть и слов было не разобрать. Десятки красных глаз наблюдали за ней. Эйслин знала, что на нее могут наброситься в любую минуту, если им что-то покажется странным в ее поведении. Но она храбро шла вперед и, в конце концов, выбралась к порталу, из которого однажды появилась здесь.
Финнан подвел Эйслин к родителям. Руарх поднял руку, и в его ладони блеснул костяной нож. Эйслин испуганно остановилась, но Финнан тут же погладил ее по плечу, успокаивая.
– Не бойся. Нужна всего лишь капелька твоей крови.
«Опять! – с отвращением и раздражением подумала она. – Всем вокруг только и нужна моя кровь. Как это уже надоело!»
Руарх подошел к Эйслин. Он будто пребывал в состоянии транса. Лицо его одеревенело, на нем не двигалась ни одна мышца, кроме губ, которые издавали странные звуки, похожие на скрип дерева на ветру. Король взял руку Эйслин, поднял ее выше и полоснул ножом по ладони. Фьярн запели еще громче. Эйслин содрогнулась. Выступившая кровь прямо на глазах у всех сделалась зеленой и засветилась, будто жидкий изумруд. Эйслин изумилась этому, разглядывая свою руку во все глаза.
– Твоя кровь говорит, что ты наша, - раздался звучный голос Брианны, - но ещё не до конца.
Видя замешательство на лице Эйслин, Финнан мягко подтолкнул ее к древу.
– Подари ему свою кровь.
Эйслин подошла и присела на корточки. Она поднесла ладонь к устланной мхом земле у корней и выдавила одну каплю. Та тут же исчезла, едва упав на мох. Все дерево мгновенно затряслось и загудело. Листья зазвенели, как множество соприкоснувшихся хрустальных бокалов. Огромная зеленая вспышка озарила рощу, в то время как голоса фейри стали такими громкими, что хотелось зажать уши.
Но потом все резко смолкло. Кровь Эйслин сделалась обычной, красной. Фьярн перестали петь, молча уставившись на девушку. Вся роща, казалось, замерла, в ожидании.
– Что? – тихо выдохнула Эйслин, вставая и оглядываясь. – Меня отвергли?
– Нет же. Погляди… - так же тихо и с каким-то особым благоговением шепнул Финнан.
Эйслин проследила за тем, куда он указывает. На коре ольхи-матери невидимой рукой появилась новая светящаяся надпись рунами.
– Это твое имя, Эйслин, - тихо и нежно произнес за спиной Финнан. – Ты теперь одна из нас!
– Но остался последний дар, - раздался голос королевы Брианны, и Эйслин вновь не нашла в нем тепла. – Твой дар нам.
Она указала на ветку в руках Эйслин.
Глава 14. Страж бузины
Изгнание – это не конец. Это начало пути без дорог.
(внезапное осознание)
Мысли. Много мыслей. Странные, хаотичные. Глупые, пугающие. Все они, как стая голодных ворон, резко налетели и теперь кружили в голове Эйслин, каркая и каркая… Почему они пришли именно сейчас? Ведь это же… это слишком! То, что сейчас пришло ей в голову, казалось до того абсурдным, что Эйслин едва не прикрыла рот ладонями, опасаясь, как бы эти мысли не оформились в слова и не вылетели наружу.
Но, вместе с тем, озарение стукнуло ее, как упавшая крепкая ветка по голове.
Так нужно.
Так правильно.
И Эйслин поддалась. Она шагнула к древу еще ближе. Снова присела на корточки. А потом воткнула ветку в землю неподалеку от ольхи-матери. На удивление, ветка вошла туда легко, словно там была подготовленная вспаханная почва. Эйслин сжала ее в кровоточащей ладони, чтобы обагрить своим алым соком. И прошептала:
– Расти. Живи.
Затем произнесла это громче, во весь голос:
– Расти! Живи!
И замерла, закрыв глаза. Секунды запорхали вокруг нее, как беспокойные мотыльки. В ладонях чувствовалась неистовая пульсация. В ритм ей горел и пульсировал и ольховый амулет на шее. А во внешнем мире нарастало напряжение.
– Что она делает? – взметнулось со всех сторон.
Вначале в этих росчерках голосов звучало изумление и недоумение, затем – все усиливающееся недовольство. Но Эйслин, отрешившись от всего, повторяла, то шепотом, то криком:
– Расти! Расти!
В какой-то момент пульсация достигла, казалось, предела. Эйслин почувствовала себя словно связанной невидимой пуповиной с матерью-ольхой. И от дерева к ней пульсировал сок. А теперь этот незримый сок через ладони Эйслин хлынул в ветку. Ссохшаяся и мертвая частичка бузины вдруг задрожала и вспыхнула, пронзенная золотыми лучами. А затем сухие листья, жадно напившись этого сока, этого света и крови Эйслин, прямо на глазах ожили, позеленели и распрямились. Следом за этим послышался тихий звон.
Ветка превратилась в живой и крепкий росток, пустивший свои корни в плодородную землю Гленмор Фьярн. Она сделалась пышнее и крепче, чем даже была до того, как ее срезали с саженца.
– Что… ты… творишь? – тихо ахнул Финнан за спиной Эйслин.
Но она, войдя в особое внутреннее исступление, подняла руки и, глядя на кого-то невидимого в воздухе, крикнула:
– Явись, Белый Ворон, хранитель этого ростка! Призываю тебя и связываю с этим новым древом!
И он тотчас ответил на зов, появившись перед всеми в облаке теней. Взгляд его черных глаз сразу нашел новый саженец и впился в него. На пророщенной ветке загорелся зеленый огонек. От него потянулся такой же луч и нашел Скреха, войдя ему в грудь. На миг тот даже покачнулся и прикрыл глаза. А когда вновь открыл их… в них загорелось такое изумление, какое Эйслин ни разу в нем не видела. Скрех повернулся к ней. Хотел что-то сказать, но тут к ним подбежал разъярённый Финнан.
– Что ты наделала?! – он схватил ее за плечи и затряс.
Потом, оттолкнув Эйслин, он подбежал к саженцу бузины, намереваясь вырвать его с корнем. Скрех метнулся, чтобы помешать ему, но, едва Финнан коснулся ветки, как его тут же отшвырнуло назад. Да так, что он повалился на землю. Саженец при этом мигнул красноватой вспышкой, но та тут же погасла, едва между бузиной и Финнаном появилось расстояние.
– Похоже, с недобрыми намерениями к нему нельзя… - будто извиняясь, Эйслин перевела взгляд на Финнана.
Тот резко побледнел и одним прыжком вскочил на ноги. В воздухе что-то звякнуло, и у всех Фьярн в руках появилось оружие: у кого-то – луки, у кого-то – мечи. Натянулась тетива, и десятки стрел направили свои наконечники на Эйслин. Скрех тенью скользнул вперед и закрыл ее собой, встав прямо на пути Финнана.
– Отойди от нее! – угрожающе крикнул он.
Финнан остановился с нескольких шагах от него. В руках у него прямо из воздуха появился меч. Скрех, усмехнувшись, вытянул руку в сторону, и в его ладони тут же материализовалось копье, которое он выставил вперед.
– Одному я уже вспорол брюхо, кто посягал на Эйслин. Теперь с удовольствием сделаю то же и с тобой.
– Уверен, что справишься со мной и со всеми нами? – ухмыльнулся Финнан, показав себе за спину.
Взгляды обоих, полные ненависти, прожигали друг друга насквозь. Один только вздох отделял двух врагов от того, чтобы сорваться с незримых цепей.
– Остановитесь! – вдруг прокатился над рощей плотный, как мать-земля, голос Брианны. – В священной роще не должна пролиться кровь! Пусть даже и нашего врага.
Стрелы, готовые сорваться с тетивы, дрогнули, но остались на местах. Скрех и Финнан тоже замерли с поднятым и обращенным друг к другу оружием. Как две статуи, готовые вновь ожить и заняться тем, чем собирались до того, как их прервали. Грозно шелестя листьями, королева приблизилась к Эйслин. Ей показалось, что Брианна своей мощной магией сейчас втопчет ее в землю. Но та лишь произнесла одно слово:
– Зачем?
Сказано это было голосом, полным гнева и горечи. Эйслин храбро встретилась с ней взглядом.
– Уничтожать целый народ – это неправильно. Простите, я не могла этого допустить. Мне кажется, я нашла этой ветке лучшее применение.
– Ты призвала сюда нашего врага и сделала его частью Гленмор Фьярн! – в ярости крикнул Финнан.
– Считайте, что я вам помогла, - стоя на своем, Эйслин чувствовала небывалое спокойствие и уверенность. – Враг теперь не у вас за спиной. Ему нет больше причин вредить вам. Он теперь сам связан с этим местом.
– И, ты считаешь, мы должны радоваться этой связи? – голос Финнана зазвенел еще большей яростью. То и дело он переводил на Скреха взгляд, полный ледяного презрения.
Эйслин пожала плечами.
– Да, лучше радоваться, чем бесконечно враждовать.
Фьярн зароптали, словно море в шторм. Но Брианна резким жестом вновь призвала всех к спокойствию.
– Значит, вот как ты отплатила нам за всю щедрость? - продолжала она обращаться к Эйслин. – Мы приняли тебя, как одну из нас. А ты…
Она не закончила фразу, перейдя на свистящий шепот. Эйслин не разобрала слов.
– Я почувствовала, что нужно сделать так. И древо приняло новый росток, а не отторгло его. И даже сейчас защитило и не позволило причинить вред!
– Ты слишком много на себя берешь, полукровка, - крикнул кто-то из толпы.
– Ты осквернила священную кровь Фьярн! Сначала запятнала себя союзом с врагом. А теперь и сюда его притащила!
– Предательница! – слова со свистом летели в Эйслин, точно камни.
– Ты заслуживаешь смерти за все, что сделала!
– Ты слышала, чего хочет мой народ, - с каменным лицом продолжала королева. Почти хором с Руархом она добавила: - ты не достойна того, чтобы жить и ходить по земле Гленмор Фьярн!
– Вы и пальцем ее не тронете, - в своей холодно-спокойной манере отчеканил Скрех. – Она – одна из вас, как бы вы ни шипели и не плевались. Ее место здесь. Древо это подтвердило.
По выражению лиц властителей Гленмор Фьярн, Эйслин поняла, что он попал точно в цель. Все они хоть и пылали гневом, но, похоже, взять и силой выдворить Эйслин отсюда не могли.
– Как бы там ни было, а в Краг-Эойне ноги ее не будет, - хлестко отрезала Брианна. – Скитайся, если тебе это нравится. Рано или поздно мы найдем способ вырвать черную гадость из нашей земли, - она указала дрожащей рукой на росток бузины. – И тогда всем вам придет смерть! Пойдемте!
Брианна жестом позвала подданных за собой.
– Нужно собрать совет. А вы, - она вновь обернулась к Эйслин и Скреху, - не думайте, будто сможете посеять здесь свои правила. Роща сумеет себя защитить от недобрых намерений.
Один за другим, награждая напоследок Эйслин и Скреха презрительными взглядами, Фьярн удалились из рощи. Финнан, проходя мимо Эйслин, на мгновение задержался. Ей показалось, будто он хочет что-то сказать. Но Финнан лишь сплюнул на землю рядом с ней и ушел вслед за остальными.
Эйслин вдруг ощутила разом нахлынувшую дрожь. На нее как будто в один момент, словно снежная лавина, обрушилось все то, что она натворила. До этого чувства казались притупленными, а сейчас они обострились до предела. Эйслин облокотилась о ствол ближайшего дерева и, закрыв глаза, медленно опустилась на корточки. Сердце, казалось, грохотало в горле, животе, висках…
– Любопытно, - услышала она задумчивый шепот Скреха.
Открыв глаза, Эйслин увидела, что он внимательно изучает мать-ольху и бузину. Со своего ракурса ей показалось, что новый саженец как будто жмется поближе к своей большой матери.
– И как тебе пришло это в голову?
– Я… не знаю. Просто действовала, как велит сердце.
Скрех вернулся к своим наблюдениям. Прошло больше минуты, прежде чем он, наконец, выпрямился и произнес:
– Странное решение.
С удивлением и некоторым разочарованием Эйслин уловила в тоне его голоса оттенки недовольства. Недавнее изумление напрочь исчезло с его лица.
– Ты разве не рад? Быть стражем дерева все же лучше, чем стражем границы, где тебя в любую минуту могут убить.
– Это, конечно, правда, - Скрех принялся задумчиво ходить взад-вперед. – Но неизвестно, как дальше себе поведет росток на землях Фьярн. Что, если однажды они получат над нами власть?
– Хуже, чем они уже собирались сделать, точно не будет, - заявила Эйслин, стараясь, чтобы ее голос не слишком выдавал разочарование. – Они ведь хотели уничтожить весь народ Шеду. А ты теперь сможешь приглядывать за ними. И Скайтра уже не заявит свои права на тебя. И потом…
Эйслин все-таки не выдержала и резко выпалила:
– Не ты ли искал способ как-то закрепиться в Гленмор Фьярн? Не поэтому ли прыгнул в портал вслед за мной, чтобы использовать связь между нами? Считай, что у тебя получилось.
Похоже, Скреха позабавили ее эмоции. На лице появилась привычная усмешка.
– Что ж, пожалуй, ты права. Буду использовать то, что дает судьба. Благодарю.
И это все? Привычные сухие слова? Эйслин пронзил новый шип разочарования. Она так рисковала, чтобы сделать это. Она не отдала ветку. Она потеряла все, что имела здесь! А взамен что получила? Лишь ненависть и презрение Фьярн и привычное равнодушие Скреха.
– Что теперь будешь делать? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.
– Я бы с удовольствием вернулась домой, - хмуро отозвалась Эйслин, подумав, что он смеется над ней.
– Увы, не получится. Фьярн не выпустят тебя отсюда. Они скорее убьют тебя, чем позволят еще хоть капле своей драгоценной крови снова оказаться в мире людей.
– Но ведь граф де Линч почти что увел меня обратно…
– Он открыл портал с той стороны. Да и неизвестно, что бы случилось, если бы ты в него ступила.
При этих словах в душе Эйслин разлилась черная обида и злость. Она никому не нужна в этом мире, но и выпускать ее никто не хочет. Все то же мерзкое собственническое отношение к ней! Эйслин испытала жгучее желание пронестись ураганом по роще, кричать и ломать ветки, подбрасывая в воздух клочья горькой травы и комья земли.
– Оставайся здесь, - спокойный голос Скреха неожиданно остудил ее пылающий огонь в душе. – Я не дам тебя в обиду.
Эйслин удивленно повернулась к нему. Скрех присел у ростка бузины. Казалось, душа его и саженца незримо соединены.
– А что теперь будет с тем деревом, которое у тебя в комнате? – внезапно спросила Эйслин. Она сама не поняла, почему это пришло ей в голову.
– Не знаю, - мрачно отозвался Скрех. – Я теперь ничего не знаю.
Эйслин сделалось неуютно от того, что она спросила об этом.
– Пойду, прогуляюсь. Правда, я не уверена, можно ли мне теперь уходить отсюда…
– Возьми, - Скрех достал из кармана кусочек ткани и протянул ей. – Приложи к ране.
Эйслин только сейчас вспомнила о порезе на ладони. Разом она ощутила боль в ней и пульсацию.
«Как удивительно устроено тело! Куда направишь внимание, то и чувствуешь»
Кусочек ткани, который передал ей Скрех, был влажным. Эйслин догадалась, что он пропитан бузинным отваром.
– С некоторых пор ношу с собой, - усмехнулся Скрех. - На всякий случай.
Эйслин кивнула, зажала ткань в ладони и пошла через рощу. Она хотела поговорить с Дейрдре, которая ушла вместе с другими Фьярн. Правда, Эйслин не совсем понимала, как из этого места добраться до ее дерева. Но ноги будто сами вели ее туда. Путь никто не преграждал, но Эйслин чувствовала, что лес изменился. Его дух сделался настороженным, враждебным. Отовсюду слышался злой шепот, хоть и слов было не разобрать. Десятки красных глаз наблюдали за ней. Эйслин знала, что на нее могут наброситься в любую минуту, если им что-то покажется странным в ее поведении. Но она храбро шла вперед и, в конце концов, выбралась к порталу, из которого однажды появилась здесь.
