– Похоже, что да, - Эйслин задумчиво положила возле древа Дейрдре горсть ежевики. – Я провалила два испытания. Меня пощадили, дав еще один шанс. Но теперь от него зависит все.
Эйслин не стала делиться подробностями. Вряд ли Фьярн одобрят, начни она искать подсказки. Дейрдре печально кивнула, как будто все поняла. На ветру ее зеленые волосы шевелились, как травинки в поле.
– Что бы сейчас не занимало твои мысли… Знай лишь одно. Неважно, что скрывают тени. Неважно, что прячет в своей чаще лес. Важно лишь то, что в глубине твоего сердца.
Она легонько коснулась груди Эйслин.
– Попробуй заглянуть туда.
Эйслин медленно кивнула. Она знала, что в ее сердце живет только одно желание: покончить с этим всем и отыскать дорогу домой. Пусть и понимала, что это невозможно.
Дерево Дейрдре мерцало в туманной дымке. Его листья колыхались на ветру и отсвечивали серебром.
– Ты родилась из него? – спросила Эйслин, завороженная этим безмятежным видом.
Дейрдре мягкой скользящей походкой приблизилась к пристанищу своей души. Она обошла его по кругу, нежно касаясь чуть красноватой коры. В этом прикосновении было столько любви, как будто дева погладила по голове собственного ребенка.
– Я не помню миг, когда я осознала себя частью древа, - призналась она. – Мне кажется, так было всегда. С самого истока этого мира. Я была и в нем и, одновременно, вовне. Древо – мой дом, мое сердце и моя кожа. Куда бы я ни пошла, частичка моей души всегда здесь. Впрочем, я не могу и не хочу уйти далеко.
Ее мелодичная речь лилась, смешиваясь с ветром. Это было словно пение на два голоса. Эйслин слушала, очарованная. Все-таки в Гленмор Фьярн своя неповторимая суть, которая цепляет струны души, никого не оставляя равнодушным. Несмотря на все опасности, Эйслин понимала, что крупица ее собственного духа всегда будет здесь.
– Я знаю, какая судьба тебе уготовлена, - слова Дейрдре вновь вывели ее из размеренного и созерцательного состояния. – Но я верю в крепость твоей коры. Что бы ни случилось… знаю, что ты примешь верное решение!
– Спасибо, дорогая.
Эйслин поклонилась ей. Как и всякая дриада, Дейрдре надолго не задерживалась в одном состоянии. Вот и в один момент грусть ее подхватил ветер и унес далеко за лес. Сама же дева принялась звонко смеяться и танцевать среди листвы. Вскоре от других деревьев тоже отделились полупрозрачные тени, которые потом воплотились в таких же дивных созданий, как она сама. Все вместе начали хохотать и кружиться. Дейрдре попыталась и Эйслин втянуть в их забаву. Но та не чувствовала сейчас желания танцевать и веселиться. Она лишь совсем чуть-чуть покружилась с ними, а после – ловко обогнула дерево и скрылась в листве.
Эйслин задумчиво брела по лесу. Туман еще не рассеялся, но голоса в нем смолкли. Вдруг на ветке ольхи каркнул ворон. Сердце Эйслин учащенно забилось. Остановившись, она произнесла, подняв голову:
– Скрех. Здравствуй.
От волнения она не знала куда деть руки, то и дело начиная теребить рюши на платье. Скрех выскользнул прямиком из тумана, бесшумной тенью опустившись на землю. Черный кожаный костюм привычно облегал его худое гибкое тело. Обсидиановые глаза с интересом наблюдали за Эйслин. Однако вскоре Скрех отвел взгляд, переместив его на туман. Он задумчиво втянул носом воздух.
– Все затаились. Ждут чего-то.
Эйслин догадывалась, чего ждут Фьярн. Кто знает, может, они наблюдают за ней все это время.
– Как твое здоровье? – Эйслин невольно скользнула взглядом к его боку, где недавно была рана.
– Уже лучше. Твоя кровь и бузинный отвар сотворили чудо. Кстати, мы с тобой теперь связаны еще больше. Ведь ты пожертвовала мне свою кровь.
Краешек его губ многозначительно приподнялся.
– Ах, да мне, пожалуй, все равно! - Эйслин сердито отвернулась. – С кем я только не связана в ваших этих мирах. Скоро каждый встречный – будет мне, как родня.
Скрех усмехнулся, но ничего не ответил. Он замолчал, будто ожидая чего-то. Эйслин мысленно велела себе успокоиться. В таком настроении дела не ведутся.
– Как дела в Тир-на-Скайте? – поинтересовалась она как бы между прочим. - Королева не очень зла на тебя?
Это выглядело так странно: болтать, как будто давние знакомые встретились на прогулке.
– Разумеется, она зла, - тон Скреха сделался сухим, как смятая бумага.
«Не самая приятная для него тема!»
– Я, в чем-то, даже соскучилась по миру теней. Есть в твоем доме какое-то свое очарование… Иногда ловлю себя на мысли, что хотелось бы сходить к тебе в гости.
«Боже, что я несу! Это ведь все полная чушь»
От осознания, насколько жалкое у нее сейчас положение, Эйслин хотелось плакать. Но она взяла себя в руки.
Повернув к ней голову, Скрех с интересом слушал. Внезапно он сказал:
– Не утруждай себя. И не лги. Я ведь прекрасно знаю, для чего ты со мной говоришь.
Он взмахнул рукой, и в сгустке теней, в его руке появилась ветка бузины. Та самая, от маленького саженца.
– Тебе нужно это.
Чувствуя, как внутри все похолодело, Эйслин облизнула губы.
«Ну да, было странно ждать, что он ни о чем не догадается, - с грустью пронеслось в голове. – Тем более, когда я сама веду себя настолько глупо»
Хотелось что-то сказать, но все мысли и слова разом разлетелись, как стая летучих мышей в тумане. Скрех сделал шаг к ней. Эйслин напряглась, но он внезапно протянул ей ветку.
– Бери.
– Что?
– Я дарю ее тебе.
Шокированная Эйслин замерла, не в силах пошевелиться. Ее глаза округлились, и она невольно переводила взгляд с ветки на Скреха.
– Это какая-то ловушка?
– Нет. Считай это платой за мое спасение.
– Но…
Он резко подошел и всунул ей ветку в руки. Эйслин чуть не выронила ее, но вовремя обхватила пальцами и крепко сжала.
– Бери же. Тут нет подвоха. Можешь прямо сейчас нести ее своему солнцеликому принцу.
Сказано это было с издевкой. Но Эйслин пропустила мимо ушей, все еще пребывая в потрясенном состоянии.
– Спасибо, - наконец, сумела она пошевелить губами.
Ей до конца не верилось, что вот оно – испытание пройдено! Проблема решилась легко и просто. Даже не пришлось изворачиваться и рисковать. Впрочем, этого и не получилось бы. Скрех видел ее насквозь и знал о каждом ее намерении.
Он отошел к деревьям. Выражение лица его по-прежнему оставалось бесстрастным.
– А что это вообще за деревце? – Эйслин задумчиво покрутила засохшую ветку, с которой почти облетели листья, в руках. – То, что у тебя в горшке. Оно ведь для тебя важно, так?
Было заметно, что Скрех не хотел отвечать. Впрочем, Эйслин и не настаивала.
– Это росток с дерева бузины, - наконец, бросил он. – Того самого, что когда-то питало жизнью наш народ. Когда мы еще были Фине Руиш. Мне удалось его спасти до того, как дерево окончательно умерло. Я удобрял его своей кровью, и оно проросло. Мне хочется верить, что если бузина вырастет и зацветет, то мой народ вернет себе лица и суть. Или хотя бы покой, - добавил Скрех тише.
На несколько секунд повисло молчание. Потом он заговорил снова:
– Ты ведь помнишь тех же Безликих… Они не помнят ни своих имен, ни своей жизни. Живут в вечном голоде и отчаянии. Они заслужили иной участи. Все мы заслужили.
Сказано это было с какой-то особой жесткостью и яростью, хоть лицо Скреха не слишком изменилось. Лишь только глаза полыхнули черным огнем.
– Почему, когда я прикоснулась тогда к саженцу, на меня нахлынуло жуткое видение? Я в нем лежала на земле и меня терзали вороны…
При воспоминании об этом, по спине Эйслин прошлись мурашки.
– Потому что древо искажено. Моя кровь, как и у всех Шеду, порченная. Она темнее, чем у других существ, ты же видела. Вот и древо, хоть еще и совсем юное, но уже вобрало в себя частичку нашего проклятия. Это, вполне возможно, нарушит мой план. Но когда появилась ты… древо отозвалось. Есть надежда, что твоя кровь насытит его достаточно, чтобы изменить его суть! В чем-то… оно показало тебе правду. Оно хочет твоей крови.
Мурашки еще сильнее охватили Эйслин. Она потерла ладони друг о друга, стараясь не выпустить ветку из пальцев… чтобы снова вернуть самообладание. Затем она твердо сказала:
– Если я останусь собой после всех этих испытаний… я дам свою кровь саженцу. Столько, сколько нужно. Обещаю.
Ветер поднялся от земли и пронесся над их головами, взметнув сухие травинки и листья. Он словно скрепил только что прозвучавшее обещание. Эйслин ждала от Скреха какой-то реакции, но он оставался неподвижен.
– Я буду ждать, - наконец, только и ответил он.
У Эйслин снова создалось ощущение, что его голос как-то изменился. Не слишком ярко выраженно… но он будто потеплел. Хоть и совсем чуть-чуть. А может и показалось. Эйслин не была в этом уверена. Она понимала, что пора идти, но ноги будто приросли к земле. Одна часть ее вопила о том, что надо поскорее бежать к Финнану, обрадовать его. Ведь она, Эйслин, справилась с заданием! А другая… хотела подольше побыть со Скрехом.
– А ты… помнишь свою жизнь до того, как ты стал Шеду? – почему-то она решила спросить об этом.
– Смутно. Как обрывки давних снов. Да и я был тогда юн. Но, да, я помню, что когда-то существовала жизнь, полная красок и чувств…
Эйслин устыдилась того, что напомнила ему о грустном. Хоть она и не знала, насколько глубоко он чувствует эту грусть. Ведь, как он сам сказал, эмоции его притуплены.
– А сколько всего родов фейри? – она решила перейти к нейтральной теме.
– Двадцать пять. У каждого рода свое растение, с которым он связан.
Скрех начал перечислять:
– Береза, рябина, ива, ясень…
Вдруг из кустов, объятых туманом, выпрыгнуло что-то черное, и с громким лаем набросилось на Скреха. Но тот тенью метнулся к дереву, так что острые зубы клацнули в воздухе. Эйслин от неожиданности вскрикнула. Она увидела Варра, который, ощерив шерсть, рычал и лаял, с ненавистью глядя на Скреха. Красные огни глаз, казалось, готовы прожечь врага насквозь.
– Варр, спокойно! – поспешила вклиниться Эйслин. – Скрех не опасен.
Хоть в таком состоянии пес внушал ей страх, она все же подошла и попыталась погладить его, чтобы успокоить. Варр еще сильнее зарычал и отпрянул, а Эйслин испуганно убрала руку. Пес, не переставая, лаял, испепеляя Белого Ворона разъяренным взглядом. Скрех лишь презрительно глядел на него.
– Пойдем, Варр! Нам нужно к Финнану. Он ждет. У меня есть то, что ему нужно!
Эйслин потрясла в воздухе веткой. Она поняла, что разговора уже не получится, и надо увести Варра подальше. Ветка подействовала на него отрезвляюще. Пес тут же перестал лаять. Высунув язык, он начал крутить хвостом и вертеться вокруг Эйслин, как будто выпрашивая лакомство.
– Вот так. Хороший песик! – она боязливо погладила его. – Отведи меня к хозяину. А то я не найду дорогу в тумане.
Варр тут же залаял и побежал обратно в кусты. Эйслин обернулась к Скреху. Тот стоял с привычным, ничего не выражающим лицом.
– Благодарю тебя… еще раз, - произнесла она сбивчиво.
Хотелось сказать что-то еще, но тут Варр вышел обратно из кустов и нетерпеливо залаял. Он всем видом показывал, мол: «ну, чего стоишь! Я ведь жду тебя!» И Эйслин не осталось ничего другого, кроме как пойти за ним.
– Я тебя поздравляю! Ты – первая, кому удалось пройти испытания!
Финнан взял ладони Эйслин в свои и нежно потер их. Он теперь как будто по-новому смотрел на нее. В его золотистых кошачьих глазах читалось изумление и неподдельный интерес.
Они сидели на траве в роще, в окружении тех самых деревьев с проступающими на коре лицами предшественниц Эйслин.
– Ну! Что я тебе говорил! Побольше уверенности – и все получится. И даже Ворона ты сумела убедить отдать ветку. Это… впечатляет.
Рядом носился Варр, гоняясь за светящимися бабочками-лимонницами, порхающими среди деревьев. Эйслин в который раз поразилась, как он порой кажется беззаботной дворовой собачонкой, а потом в один момент превращается в зубастого демона с горящими глазами.
– Ну, чего воды в рот набрала? – Финнан крепче сжал ее пальцы, прерывая поток мыслей. – Или ты не рада, что теперь – одна из нас?
В его голосе звучал мягкий упрек. Эйслин поймала себя на том, что ей трудно сосредоточиться на словах Финнана. Она вроде бы и здесь, но как будто и не здесь. Мысли ее блуждали где-то в теневых пустошах Тир-на-Скайта.
– Я… рада, - в собственном голосе Эйслин почудилась неуверенность. – Просто еще не пришла в себя. Столько событий за последние несколько дней!
Отчасти она говорила правду.
Роща тихонько гудела. Сонм тихих голосов разливался по ней, соединяясь друг с другом. Это фейри пели, приветствуя новенькую. Ту, которая сегодня, на церемонии, займет место среди них. Хоть и полукровка, но доказавшая, что фейская кровь в ней достаточно сильна!
Эйслин задумчиво пригладила подол жемчужно-белого платья. В голубом сиянии рощи, ткань мерцала и переливалась всеми цветами радуги. Платье выглядело заметно богаче, чем те, что были в ее гардеробе до этого, и указывало на ее новый статус. Финнан также застегнул у нее на шее жемчужное ожерелье, а Брианна даровала диадему в виде серебряных переплетенных листочков ольхи. Правда, по лицу королевы не очень было понятно: рада она присоединению Эйслин к ним или нет. Она лишь возложила диадему той на лоб, прикоснувшись холодными пальцами, и удалилась.
– Для чего она вам нужна? - Эйслин прикоснулась к лежащей рядом, в траве, засохшей ветке бузины.
Уже скоро на церемонии она торжественно передаст свой трофей народу Фьярн. Так сказал Финнан.
– По ней мы изучим врага, - на его лице появилось выражение торжества и удовлетворения. – Но и не только. Мать и отец создают особый ритуал. Частичка древа Шеду – последний и важный компонент. Мы объединимся с несколькими другими родами. И тогда, если повезет… народ Шеду либо вообще сотрется с канвы миров. Либо уснет вечным сном. Пусть хотя бы так.
– А это точно необходимо? Они ведь и так сидят у себя и не выходят за свои границы.
– Конечно! – Финнан так посмотрел на Эйслин, как будто она спросила величайшую глупость. – Они – прокляты. И всегда ищут лазейку, чтобы вырваться из своего царства и затронуть другие народы. Видишь, у Ворона это получилось. А гниль не должна распространяться. Кто перестал быть собой – тому только одна дорога: смерть.
Когда Финнан вынес безжалостный приговор, его глаза победоносно засветились.
– Что ж, возможно, вы правы, - Эйслин отвернулась.
Трава рядом зашелестела.
– Пора, милая!
Перед Эйслин в легком танце закружилась Дейрдре. Весело смеясь, она подплыла ближе и обняла свою подругу, обдав ее ароматом тины в лесном озере.
– Я так за тебя рада! - с восторгом произнесла Дейрдре ей в самое ухо. – Теперь мы никогда-никогда не расстанемся!
– Да, этому я уж точно рада! - улыбнулась Эйслин.
Затем, подобрав с земли ветку, она позволила Финнану взять себя за руку и увлечь к сердцу рощи. Там возвышалась огромная ольха-мать с серебристыми листьями, источающими голубое сияние. Повсюду на ее стволе таинственно мерцали вырезанные руны. К ольхе-матери стекалось такое же сияние от деревьев с женскими чертами лица. Оно подпитывало ее корни. Проходя мимо этих деревьев, Эйслин видела все те же печальные лица, слышала их грустные вздохи. От этого она чувствовала невыразимую тоску и отворачивалась.
А вокруг древа все Фьярн собрались в круг.
Эйслин не стала делиться подробностями. Вряд ли Фьярн одобрят, начни она искать подсказки. Дейрдре печально кивнула, как будто все поняла. На ветру ее зеленые волосы шевелились, как травинки в поле.
– Что бы сейчас не занимало твои мысли… Знай лишь одно. Неважно, что скрывают тени. Неважно, что прячет в своей чаще лес. Важно лишь то, что в глубине твоего сердца.
Она легонько коснулась груди Эйслин.
– Попробуй заглянуть туда.
Эйслин медленно кивнула. Она знала, что в ее сердце живет только одно желание: покончить с этим всем и отыскать дорогу домой. Пусть и понимала, что это невозможно.
Дерево Дейрдре мерцало в туманной дымке. Его листья колыхались на ветру и отсвечивали серебром.
– Ты родилась из него? – спросила Эйслин, завороженная этим безмятежным видом.
Дейрдре мягкой скользящей походкой приблизилась к пристанищу своей души. Она обошла его по кругу, нежно касаясь чуть красноватой коры. В этом прикосновении было столько любви, как будто дева погладила по голове собственного ребенка.
– Я не помню миг, когда я осознала себя частью древа, - призналась она. – Мне кажется, так было всегда. С самого истока этого мира. Я была и в нем и, одновременно, вовне. Древо – мой дом, мое сердце и моя кожа. Куда бы я ни пошла, частичка моей души всегда здесь. Впрочем, я не могу и не хочу уйти далеко.
Ее мелодичная речь лилась, смешиваясь с ветром. Это было словно пение на два голоса. Эйслин слушала, очарованная. Все-таки в Гленмор Фьярн своя неповторимая суть, которая цепляет струны души, никого не оставляя равнодушным. Несмотря на все опасности, Эйслин понимала, что крупица ее собственного духа всегда будет здесь.
– Я знаю, какая судьба тебе уготовлена, - слова Дейрдре вновь вывели ее из размеренного и созерцательного состояния. – Но я верю в крепость твоей коры. Что бы ни случилось… знаю, что ты примешь верное решение!
– Спасибо, дорогая.
Эйслин поклонилась ей. Как и всякая дриада, Дейрдре надолго не задерживалась в одном состоянии. Вот и в один момент грусть ее подхватил ветер и унес далеко за лес. Сама же дева принялась звонко смеяться и танцевать среди листвы. Вскоре от других деревьев тоже отделились полупрозрачные тени, которые потом воплотились в таких же дивных созданий, как она сама. Все вместе начали хохотать и кружиться. Дейрдре попыталась и Эйслин втянуть в их забаву. Но та не чувствовала сейчас желания танцевать и веселиться. Она лишь совсем чуть-чуть покружилась с ними, а после – ловко обогнула дерево и скрылась в листве.
Эйслин задумчиво брела по лесу. Туман еще не рассеялся, но голоса в нем смолкли. Вдруг на ветке ольхи каркнул ворон. Сердце Эйслин учащенно забилось. Остановившись, она произнесла, подняв голову:
– Скрех. Здравствуй.
От волнения она не знала куда деть руки, то и дело начиная теребить рюши на платье. Скрех выскользнул прямиком из тумана, бесшумной тенью опустившись на землю. Черный кожаный костюм привычно облегал его худое гибкое тело. Обсидиановые глаза с интересом наблюдали за Эйслин. Однако вскоре Скрех отвел взгляд, переместив его на туман. Он задумчиво втянул носом воздух.
– Все затаились. Ждут чего-то.
Эйслин догадывалась, чего ждут Фьярн. Кто знает, может, они наблюдают за ней все это время.
– Как твое здоровье? – Эйслин невольно скользнула взглядом к его боку, где недавно была рана.
– Уже лучше. Твоя кровь и бузинный отвар сотворили чудо. Кстати, мы с тобой теперь связаны еще больше. Ведь ты пожертвовала мне свою кровь.
Краешек его губ многозначительно приподнялся.
– Ах, да мне, пожалуй, все равно! - Эйслин сердито отвернулась. – С кем я только не связана в ваших этих мирах. Скоро каждый встречный – будет мне, как родня.
Скрех усмехнулся, но ничего не ответил. Он замолчал, будто ожидая чего-то. Эйслин мысленно велела себе успокоиться. В таком настроении дела не ведутся.
– Как дела в Тир-на-Скайте? – поинтересовалась она как бы между прочим. - Королева не очень зла на тебя?
Это выглядело так странно: болтать, как будто давние знакомые встретились на прогулке.
– Разумеется, она зла, - тон Скреха сделался сухим, как смятая бумага.
«Не самая приятная для него тема!»
– Я, в чем-то, даже соскучилась по миру теней. Есть в твоем доме какое-то свое очарование… Иногда ловлю себя на мысли, что хотелось бы сходить к тебе в гости.
«Боже, что я несу! Это ведь все полная чушь»
От осознания, насколько жалкое у нее сейчас положение, Эйслин хотелось плакать. Но она взяла себя в руки.
Повернув к ней голову, Скрех с интересом слушал. Внезапно он сказал:
– Не утруждай себя. И не лги. Я ведь прекрасно знаю, для чего ты со мной говоришь.
Он взмахнул рукой, и в сгустке теней, в его руке появилась ветка бузины. Та самая, от маленького саженца.
– Тебе нужно это.
Чувствуя, как внутри все похолодело, Эйслин облизнула губы.
«Ну да, было странно ждать, что он ни о чем не догадается, - с грустью пронеслось в голове. – Тем более, когда я сама веду себя настолько глупо»
Хотелось что-то сказать, но все мысли и слова разом разлетелись, как стая летучих мышей в тумане. Скрех сделал шаг к ней. Эйслин напряглась, но он внезапно протянул ей ветку.
– Бери.
– Что?
– Я дарю ее тебе.
Шокированная Эйслин замерла, не в силах пошевелиться. Ее глаза округлились, и она невольно переводила взгляд с ветки на Скреха.
– Это какая-то ловушка?
– Нет. Считай это платой за мое спасение.
– Но…
Он резко подошел и всунул ей ветку в руки. Эйслин чуть не выронила ее, но вовремя обхватила пальцами и крепко сжала.
– Бери же. Тут нет подвоха. Можешь прямо сейчас нести ее своему солнцеликому принцу.
Сказано это было с издевкой. Но Эйслин пропустила мимо ушей, все еще пребывая в потрясенном состоянии.
– Спасибо, - наконец, сумела она пошевелить губами.
Ей до конца не верилось, что вот оно – испытание пройдено! Проблема решилась легко и просто. Даже не пришлось изворачиваться и рисковать. Впрочем, этого и не получилось бы. Скрех видел ее насквозь и знал о каждом ее намерении.
Он отошел к деревьям. Выражение лица его по-прежнему оставалось бесстрастным.
– А что это вообще за деревце? – Эйслин задумчиво покрутила засохшую ветку, с которой почти облетели листья, в руках. – То, что у тебя в горшке. Оно ведь для тебя важно, так?
Было заметно, что Скрех не хотел отвечать. Впрочем, Эйслин и не настаивала.
– Это росток с дерева бузины, - наконец, бросил он. – Того самого, что когда-то питало жизнью наш народ. Когда мы еще были Фине Руиш. Мне удалось его спасти до того, как дерево окончательно умерло. Я удобрял его своей кровью, и оно проросло. Мне хочется верить, что если бузина вырастет и зацветет, то мой народ вернет себе лица и суть. Или хотя бы покой, - добавил Скрех тише.
На несколько секунд повисло молчание. Потом он заговорил снова:
– Ты ведь помнишь тех же Безликих… Они не помнят ни своих имен, ни своей жизни. Живут в вечном голоде и отчаянии. Они заслужили иной участи. Все мы заслужили.
Сказано это было с какой-то особой жесткостью и яростью, хоть лицо Скреха не слишком изменилось. Лишь только глаза полыхнули черным огнем.
– Почему, когда я прикоснулась тогда к саженцу, на меня нахлынуло жуткое видение? Я в нем лежала на земле и меня терзали вороны…
При воспоминании об этом, по спине Эйслин прошлись мурашки.
– Потому что древо искажено. Моя кровь, как и у всех Шеду, порченная. Она темнее, чем у других существ, ты же видела. Вот и древо, хоть еще и совсем юное, но уже вобрало в себя частичку нашего проклятия. Это, вполне возможно, нарушит мой план. Но когда появилась ты… древо отозвалось. Есть надежда, что твоя кровь насытит его достаточно, чтобы изменить его суть! В чем-то… оно показало тебе правду. Оно хочет твоей крови.
Мурашки еще сильнее охватили Эйслин. Она потерла ладони друг о друга, стараясь не выпустить ветку из пальцев… чтобы снова вернуть самообладание. Затем она твердо сказала:
– Если я останусь собой после всех этих испытаний… я дам свою кровь саженцу. Столько, сколько нужно. Обещаю.
Ветер поднялся от земли и пронесся над их головами, взметнув сухие травинки и листья. Он словно скрепил только что прозвучавшее обещание. Эйслин ждала от Скреха какой-то реакции, но он оставался неподвижен.
– Я буду ждать, - наконец, только и ответил он.
У Эйслин снова создалось ощущение, что его голос как-то изменился. Не слишком ярко выраженно… но он будто потеплел. Хоть и совсем чуть-чуть. А может и показалось. Эйслин не была в этом уверена. Она понимала, что пора идти, но ноги будто приросли к земле. Одна часть ее вопила о том, что надо поскорее бежать к Финнану, обрадовать его. Ведь она, Эйслин, справилась с заданием! А другая… хотела подольше побыть со Скрехом.
– А ты… помнишь свою жизнь до того, как ты стал Шеду? – почему-то она решила спросить об этом.
– Смутно. Как обрывки давних снов. Да и я был тогда юн. Но, да, я помню, что когда-то существовала жизнь, полная красок и чувств…
Эйслин устыдилась того, что напомнила ему о грустном. Хоть она и не знала, насколько глубоко он чувствует эту грусть. Ведь, как он сам сказал, эмоции его притуплены.
– А сколько всего родов фейри? – она решила перейти к нейтральной теме.
– Двадцать пять. У каждого рода свое растение, с которым он связан.
Скрех начал перечислять:
– Береза, рябина, ива, ясень…
Вдруг из кустов, объятых туманом, выпрыгнуло что-то черное, и с громким лаем набросилось на Скреха. Но тот тенью метнулся к дереву, так что острые зубы клацнули в воздухе. Эйслин от неожиданности вскрикнула. Она увидела Варра, который, ощерив шерсть, рычал и лаял, с ненавистью глядя на Скреха. Красные огни глаз, казалось, готовы прожечь врага насквозь.
– Варр, спокойно! – поспешила вклиниться Эйслин. – Скрех не опасен.
Хоть в таком состоянии пес внушал ей страх, она все же подошла и попыталась погладить его, чтобы успокоить. Варр еще сильнее зарычал и отпрянул, а Эйслин испуганно убрала руку. Пес, не переставая, лаял, испепеляя Белого Ворона разъяренным взглядом. Скрех лишь презрительно глядел на него.
– Пойдем, Варр! Нам нужно к Финнану. Он ждет. У меня есть то, что ему нужно!
Эйслин потрясла в воздухе веткой. Она поняла, что разговора уже не получится, и надо увести Варра подальше. Ветка подействовала на него отрезвляюще. Пес тут же перестал лаять. Высунув язык, он начал крутить хвостом и вертеться вокруг Эйслин, как будто выпрашивая лакомство.
– Вот так. Хороший песик! – она боязливо погладила его. – Отведи меня к хозяину. А то я не найду дорогу в тумане.
Варр тут же залаял и побежал обратно в кусты. Эйслин обернулась к Скреху. Тот стоял с привычным, ничего не выражающим лицом.
– Благодарю тебя… еще раз, - произнесла она сбивчиво.
Хотелось сказать что-то еще, но тут Варр вышел обратно из кустов и нетерпеливо залаял. Он всем видом показывал, мол: «ну, чего стоишь! Я ведь жду тебя!» И Эйслин не осталось ничего другого, кроме как пойти за ним.
***
– Я тебя поздравляю! Ты – первая, кому удалось пройти испытания!
Финнан взял ладони Эйслин в свои и нежно потер их. Он теперь как будто по-новому смотрел на нее. В его золотистых кошачьих глазах читалось изумление и неподдельный интерес.
Они сидели на траве в роще, в окружении тех самых деревьев с проступающими на коре лицами предшественниц Эйслин.
– Ну! Что я тебе говорил! Побольше уверенности – и все получится. И даже Ворона ты сумела убедить отдать ветку. Это… впечатляет.
Рядом носился Варр, гоняясь за светящимися бабочками-лимонницами, порхающими среди деревьев. Эйслин в который раз поразилась, как он порой кажется беззаботной дворовой собачонкой, а потом в один момент превращается в зубастого демона с горящими глазами.
– Ну, чего воды в рот набрала? – Финнан крепче сжал ее пальцы, прерывая поток мыслей. – Или ты не рада, что теперь – одна из нас?
В его голосе звучал мягкий упрек. Эйслин поймала себя на том, что ей трудно сосредоточиться на словах Финнана. Она вроде бы и здесь, но как будто и не здесь. Мысли ее блуждали где-то в теневых пустошах Тир-на-Скайта.
– Я… рада, - в собственном голосе Эйслин почудилась неуверенность. – Просто еще не пришла в себя. Столько событий за последние несколько дней!
Отчасти она говорила правду.
Роща тихонько гудела. Сонм тихих голосов разливался по ней, соединяясь друг с другом. Это фейри пели, приветствуя новенькую. Ту, которая сегодня, на церемонии, займет место среди них. Хоть и полукровка, но доказавшая, что фейская кровь в ней достаточно сильна!
Эйслин задумчиво пригладила подол жемчужно-белого платья. В голубом сиянии рощи, ткань мерцала и переливалась всеми цветами радуги. Платье выглядело заметно богаче, чем те, что были в ее гардеробе до этого, и указывало на ее новый статус. Финнан также застегнул у нее на шее жемчужное ожерелье, а Брианна даровала диадему в виде серебряных переплетенных листочков ольхи. Правда, по лицу королевы не очень было понятно: рада она присоединению Эйслин к ним или нет. Она лишь возложила диадему той на лоб, прикоснувшись холодными пальцами, и удалилась.
– Для чего она вам нужна? - Эйслин прикоснулась к лежащей рядом, в траве, засохшей ветке бузины.
Уже скоро на церемонии она торжественно передаст свой трофей народу Фьярн. Так сказал Финнан.
– По ней мы изучим врага, - на его лице появилось выражение торжества и удовлетворения. – Но и не только. Мать и отец создают особый ритуал. Частичка древа Шеду – последний и важный компонент. Мы объединимся с несколькими другими родами. И тогда, если повезет… народ Шеду либо вообще сотрется с канвы миров. Либо уснет вечным сном. Пусть хотя бы так.
– А это точно необходимо? Они ведь и так сидят у себя и не выходят за свои границы.
– Конечно! – Финнан так посмотрел на Эйслин, как будто она спросила величайшую глупость. – Они – прокляты. И всегда ищут лазейку, чтобы вырваться из своего царства и затронуть другие народы. Видишь, у Ворона это получилось. А гниль не должна распространяться. Кто перестал быть собой – тому только одна дорога: смерть.
Когда Финнан вынес безжалостный приговор, его глаза победоносно засветились.
– Что ж, возможно, вы правы, - Эйслин отвернулась.
Трава рядом зашелестела.
– Пора, милая!
Перед Эйслин в легком танце закружилась Дейрдре. Весело смеясь, она подплыла ближе и обняла свою подругу, обдав ее ароматом тины в лесном озере.
– Я так за тебя рада! - с восторгом произнесла Дейрдре ей в самое ухо. – Теперь мы никогда-никогда не расстанемся!
– Да, этому я уж точно рада! - улыбнулась Эйслин.
Затем, подобрав с земли ветку, она позволила Финнану взять себя за руку и увлечь к сердцу рощи. Там возвышалась огромная ольха-мать с серебристыми листьями, источающими голубое сияние. Повсюду на ее стволе таинственно мерцали вырезанные руны. К ольхе-матери стекалось такое же сияние от деревьев с женскими чертами лица. Оно подпитывало ее корни. Проходя мимо этих деревьев, Эйслин видела все те же печальные лица, слышала их грустные вздохи. От этого она чувствовала невыразимую тоску и отворачивалась.
А вокруг древа все Фьярн собрались в круг.
