Это оказалась зеленая пыль. Там, куда Миралис ее кинула, в воздухе появилась бледно-зеленая дымка. И в ней проступило изображение. Я увидела себя, лежащую на снегу. Свое искаженное болью лицо, руки, стиснутые в кулаки. Снежинки падали на разгоряченный лоб. Рядом гремели звуки боя. Затем крупным планом появилась Эллен, которая укутала плащом большое яйцо красноватого оттенка. На моем обессиленном лице виднелась нежность и облегчение.
– Розмари родила Его высочеству дочь прямо на снегу, в момент опасности, - громко сказала Миралис. Ее звучный голос достал всех уголков зала. - Она выносила ее, будучи в плену у жуткого злодея. И ей удалось сбежать. Вот это, господа мои, я считаю отличным владением тела!
На лицах зрителей был написан шок. Теперь они смотрели на меня другими глазами. Лайли фыркнула, отвернувшись. Тут я услышала звон и подняла голову. Весы Армы покачнулись, одна чаша склонилась. На ней было написано "Розмари".
– Ты была великолепна!
Лайон сидел на полу, поджав под себя ноги и глядя на меня с нежностью. Альмира, воркуя что-то неразборчивое, ползала через него. Вокруг были разбросаны ее игрушки. Я лежала на кровати с перевязанными стопами. Лекарь наложил мазь, пообещав, что скоро мне будет не больно ступать. Чувствовала я себя големом, которого разобрали по частям. Настолько сильно устала за день!
– Угу. Как пьяный медведь. Зато развлекла гостей на славу.
Я поморщилась. Сейчас все произошедшее казалось смутным, будто в тумане. Тогда, впрочем, тоже. Наверное, это и спасло меня. Не было времени всё осмыслить. Иначе я точно не смогла бы и шагу сделать, не говоря уже о том, чтобы довериться телу. Мысли сковали бы и парализовали страхом. От осознания через что я прошла и чего избежала, волосы на голове едва не шевелились.
– Мне понравилось, как ты танцуешь, - с улыбкой произнес Лайон. - Я верил в тебя! Хоть и жутковато было.
На его лице тоже было написано облегчение. Он скользнул по мне жадным взглядом, затем вздохнул с сожалением.
– Костюм тебе к лицу. Только я бы предпочел, чтобы ты надела его для меня, а не на дурацкое испытание! Ох, это сущее наказание – смотреть на тебя и не иметь возможности даже коснуться!
Его протянутые ко мне руки уныло повисли в воздухе.
По-моему, вся наша поездка сюда – сущее наказание. Сидели бы сейчас в Арниксе и радовались жизни. Или путешествовали по миру. Я так надеялась, что все кошмары канули в прошлом году! Но нет. Вновь надо жить в страхе и тревоге, бояться завтрашнего дня. Сегодня удача мне сопутствовала. Но что будет дальше?
Разговор не клеился. Оба слишком устали и перенервничали. Мы помолчали какое-то время, затем Лайон пожелал мне доброй ночи, поцеловал Альмиру и с сожалением вышел из комнаты. Я глубоко вздохнула. Голоса в голове журчали размеренно, словно весенний ручей. Они больше не причиняли мне боли, с тех пор как я, благодаря Яну, расслабилась и как бы впустила их. Перестала сопротивляться и гнать. Иногда я настраивалась на них, чтобы почувствовать лучше каждого подопечного, дать кому-то совет. Вообще работы еще предстоит много. И так сложно балансировать между всем, что навалилось на меня!
Стук в дверь прервал размышления. Я спросила, кто там, узнала, что это служанка, и позволила ей войти. Совсем еще молодая девушка в розовом переднике выглядела немного испуганной. Ну да, я бы, наверное, тоже испугалась, узнав, что кто-то танцевал среди огня и выжил. Подумала бы, что этот человек уже давно мертвяк какой-то.
В руках девушка держала сверток из плотной коричневой бумаги.
– Г-госпожа! Его высочество просил вам передать, - пробормотала она, глядя в пол.
Я кивнула, показав, чтобы она положила сверток рядом со мной. Альмира сидела подле меня на кровати, трогая нашитые на лиф бусинки.
– Там платье. Его высочество хотел бы, чтобы вы надели его прямо сейчас и вышли на балкон, - сбивчиво проговорила служанка, словно боялась перепутать слова. - Он хочет полюбоваться на вас в лунном свете.
На меня вдруг нашло запоздалое удивление. Лайон же только что был здесь. Почему он сам не передал мне платье? Да и он таким уставшим выглядел, что ни о каких прогулках в саду, казалось, не помышлял. Девушка положила сверток на кровать. По пути он чуть раскрылся с одной стороны, явив кусочек изумрудной ткани. Служанка поспешно стянула края бумаги, при этом она словно боялась коснуться ткани. Мне показалось, что у нее дрожат руки. Оставив на кровати сверток, девушка быстрым шагом направилась к выходу.
Внезапно у меня в голове вспыхнул один эпизод, который случился в портовом городе Лиаме. Лайон тогда рассказал мне кое о чем любопытном.
– Постой! – окликнула я служанку, когда она уже была у самой двери. Параллельно с этим оттянула Альмиру назад – та уже заинтересовалась свертком. – Знаешь что. Лайон часто путает мой размер. Не удивлюсь, если и в этот раз платье окажется мало или велико. Надень-ка его на себя, я прикину. Мы с тобой примерно одинаковые.
На лице девушки появился ужас. Она беззвучно раскрыла рот, сглотнула, не зная, куда деть руки.
– Я… госпожа, мне не подобает примерять платье, предназначенное невесте Его высочества.
Я непринужденно махнула рукой.
– Да брось, все нормально. Я разрешаю. Видишь, у меня ноги в перевязках. Зачем мне самой лишний раз вставать, надевать. Ну же! Дай посмотрю, как оно сидит на тебе.
Девушка вся затряслась, не в силах и шагу сделать. Будто вросла в пол. Я посадила Альмиру в ее кроватку и в следующий миг, несмотря на боль в стопах, подбежала к служанке, схватив ее за руку.
– Говори, кто послал тебя с этим платьем, - медленно и вкрадчиво проговорила я. – Иначе надену его на тебя силой.
Служанка вскрикнула. Из глаз брызнули слезы. А затем она разразилась целым потоком слов, вперемешку с рыданиями:
– Госпожа Лайли… Она велела мне! Я случайно подслушала, как она собирается постирать платье в слизи болотных квакеров и передать вам. Меня увидели и схватили. Госпожа Лайли сказала, чтобы я лично передала вам платье. Не то… не то убьет меня.
Служанка еще громче заревела, затем кинулась мне в ноги.
– О, госпожа Розмари, прошу, не гневайтесь!
Мои глаза сузились. Что ж, можно было не сомневаться. Под невинным личиком принцессы скрывается настоящая анаконда. И она решила устранить соперницу, не дожидаясь конца испытаний. Я содрогнулась, представив, что было бы, надень я платье. Мой амулет давно не заряжался, он уже немного утратил свои защитные свойства. Завтра с утра я собиралась им заняться. Даже не знаю, хватило бы в нем магии, чтобы уберечь меня от яда. Проверять не хотелось.
Все-таки хорошо, что я запомнила тот случай в Лиаме. Тогда один красавчик подарил мне два платья, а Лайон подумал, что они отравлены и сжег их на моих глазах. Мы даже поссорились из-за этого. При воспоминании о тех временах, мои губы на миг дрогнули в улыбке. Но я тут же нахмурилась снова.
– Забери эту дрянь и сожги на заднем дворе! - сквозь зубы велела я служанке.
Та, сбивчиво кланяясь, подхватила сверток и стрелой умчалась с моих глаз. Я почувствовала клокочущую внутри ярость. Эта Лайли совсем переходит границы! Тотчас же захотелось обрушить на нее всю свою ярость. Туман изнанки закружился передо мной. Это было какое-то пограничное состояние, когда ты наполовину в изнанке, а наполовину в обычном мире. Альмира, как завороженная, уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Я шумно дышала. Наверное, если бы могла выдыхать огонь, комната уже бы давно полыхала. Перебирая пальцами, я пыталась поймать нить Лайли. В моей власти превратить ее жизнь в кошмар. Запутать нить ее судьбы, да даже перерезать!
Я наслаждалась возникающими в голове картинками, пока случайно не бросила взгляд в зеркало. На меня смотрело бледное лицо. А на нем... на нем глаза: черные, бездонные. В них клубилась тьма. Только тогда я вздрогнула и опомнилась. Ведь до этого даже не обратила внимания, что туман вокруг меня сгущается и темнеет. Он уже не светло-зеленый, а мутный, серый, с черными вкраплениями. На миг даже показалось, что в нем мелькнули злые глаза сущностей. Я поспешно замахала руками. Туман рассеялся. Мое лицо осталось испуганным и озадаченным.
Нет. Нельзя так. Наставница не может вмешиваться в судьбы людей без особой на то причины. Я чуть не сорвалась на темное плетение. Не хочу повторить участь Оливера и Ткачихи.
Чтобы точно изгнать из комнаты все дурное, я зажгла перед сном ароматическую палочку из смеси очищающих трав. Но даже не знаю, удастся ли мне теперь заснуть.
Утром меня навестила Миралис. Едва она вошла в комнату, Альмира тут же потянулась к ней.
– Ох, ты моя сладкая дракошка! – Миралис подхватила ее на руки и закружила. – Чьи это пухленькие щечки? Чьи розовые пяточки? А-а?
Она принялась легонько щекотать малышку, а та визжала от восторга. Так продолжалось минут пять. Затем я рассказала о вечернем происшествии, и глаза Миралис тотчас же сверкнули гневом.
– Мне с самого начала не понравилась эта кукла расфуфыренная! – воскликнула она, аккуратно опустив Альмиру на пол. - Не люблю таких. Боится, что без чужого мужика не будет иметь личной ценности? Смешно же. Насколько пустой должна быть голова, чтобы забивать ее только лишь интригами! Ничего. Я ей покажу.
Она злорадно усмехнулась. Не сомневаюсь, что у моей подружки-некромантки найдется пара сюрпризов, дабы сделать жизнь нашей юной принцессы чуточку горше.
– Как себя чувствуешь после вчерашнего? – спросила Миралис, поглядев на мои ноги.
– Уже лучше. Мазь лекаря помогла. Спасибо тебе, кстати. Ты вчера представила меня прямо в героическом свете. Я даже сама поверила в свою уникальность.
– Так и есть, - лицо Миралис сделалось серьезным, брови чуть нахмурились. – Эта Лайли – ничто, по сравнению с тобой! Печалит только, что император с ней явно в сговоре. Кстати, знаешь что? Я устроила им дотошный допрос, и выяснила, что испытания подбирает тот лысый. Император сделал его распорядителем и якобы проводником воли богини.
– Анк? – в неприятном удивлении я расширила глаза. – А, ну все ясно. У этого фантазия садистская и изощренная. А еще – особая любовь ко мне.
– Там есть какой-то рекомендованный список испытаний. Но они подбираются и меняются, для каждого случая отдельно. Ведь сам император же усомнился в том, что ты достойна стать женой Лайона. А значит, ему и задавать требования. Он имеет полное право менять испытания, как считает нужным. Но богиня оценивает всех справедливо. Вчера мы в этом убедились.
Я уныло пожала плечами. Эта новость настроение мне подпортила знатно. А тут, на ловца и зверь прибежал. Когда я после завтрака спустилась вниз, наткнулась в холле на Анка. Он устремился ко мне, расплывшись в невинной улыбочке.
– Я искал тебя… вас, - быстро поправился он. Взгляд, как обычно, выдавал истинное отношение ко мне. Колкий, нахальный, насмешливый. – Берите дочь и приходите на второй этаж. Первая дверь справа.
– Это еще зачем?
– О, пустяки! – широко улыбнулся Анк. – Небольшая процедура, чтобы укрепить здоровье малышки.
Я нахмурилась. Что-то мне совсем не нравился его невинно-добродушный вид.
– У Альмиры и так все в порядке со здоровьем. Пожалуй, мы воздержимся.
Я еще давно дала указания миссис Дэйв, чтобы она не позволяла никому трогать Альмиру. Сплела для нее защитный браслет и надела на руку. Впрочем, моя дочь и сама способна себя защитить. Она очень не любит, когда к ней приближаются чужаки.
– Это приказ Его величества! – недовольно крикнул мне вслед Анк, когда я развернулась и пошла прочь.
Очень хотелось остановиться и сказать, что после всего произошедшего «Его величество» может себе засунуть свои приказы в… Но не стала тратить время. Думаю, на моем лице и так красноречиво все написано. Однако слова Анка вызвали во мне ощутимую тревогу. Впрочем, все в этом дворце внушало тревогу и неприязнь. Тяжелая роскошь будто давит на грудь, стесняет дыхание, и вот-вот обрушится на тебя, словно золотая могильная плита.
Когда я встретилась с Лайоном в саду, он лишь усилил мою тревогу.
– Кажется, я понял, что Анк имел в виду, - нахмурившись, сказал он, когда мы прогуливались по аллее вдоль цветущих гибискусов. – Обряд «Узы смирения». Он проводится над девочками примерно в таком возрасте.
– Что это? Звучит мерзко.
– И такая же мерзкая суть. Правда, раньше я не задумывался над этим и считал, что все вполне естественно, - Лайон стыдливо запнулся. Воспоминания о себе прошлом причиняли ему боль. – Сзади на шее девочки выжигается небольшая печать в виде цветка лилии. Это делается всем: и простолюдинкам, и знатным.
Я округлила глаза. Мне тут же стало дурно. Даже если отбросить, что Альмира бы не почувствовала боль от ожога, но сам факт. Да и как же другие дети? Это варварство и садизм!
Лайон продолжал рассказывать шокирующие вещи:
– С помощью этой печати можно магически контролировать ребенка. А потом и взрослую женщину. Вначале это делают родители. Затем – муж, которому женщина отдана. Ее вынуждают быть покорной и подчиняться. Если она сопротивляется, то печать причиняет ей ужасную боль.
Я слушала, пораженно раскрыв рот. С каждым разом об Эйлоране открывались все более жуткие подробности.
– А если женщина изменит своему мужу, то он с помощью этой печати может убить ее, где бы она ни находилась, - добавил в завершение Лайон.
При мысли о том, что такое могли сделать с Альмирой, меня прошибло холодным потом.
– Не переживай, я этого не допущу, - успокоил Лайон, поняв, о чем мои тревоги.
Но в этот миг я словно почувствовала боль всех женщин империи, которые жили тут, живут и будут жить. У них всех отобрали волю с самого рождения. Что это, если не рабство?
– Уж прости, но мне кажется, Эйлоран нужно выжечь с лица земли, как раковую опухоль, - прошептала я, чувствуя, как слезы катятся по щекам.
Лайон не ответил. Но по его лицу мне показалось, что он со мной согласен.
– Миралис мне рассказала о кознях Лайли. Хорошо, что ты не повелась. Когда я хочу сделать тебе подарок, то делаю это лично или через проверенных людей. А с ней я поговорю.
Его лицо сделалось жестким. Я рассеянно кивнула, все еще не в состоянии думать о чем-то кроме только что услышанного. Затем поспешила к Альмире, дабы удостовериться, что с ней все в порядке. Малышку развлекали Эмили, Ник и Миралис. Я облегченно вздохнула, поняв, что она в надежных руках. Затем рассказала все, что узнала от Лайона. Шокированные, мы долго еще это обсуждали.
– Принцесса Лайли хороша, не правда ли? – голос отца вывел Лайона из мрачного созерцания сада.
Лайон гневно обернулся. Филипп размеренно прогуливался по парковым дорожкам. Полы его светлой мантии почти касались земли. На лице, как всегда, застыла надменная маска.
– Настолько хороша, что готова извести соперницу? Под твое одобрение, наверное?
Филипп не ответил. Лишь едва заметная усмешка мелькнула в его глазах. Лайон сощурился:
– Только я не могу взять в толк, с чего ты уверен, будто можно подсунуть мне кого-то и объявить "волей богини"? Ты всерьез веришь, что я откажусь от Розмари? Так вот знай, что я женюсь либо на ней, либо не женюсь вообще!
Внезапно лицо Филиппа потемнело от набежавшего гнева.
– Если бы твоя Розмари вела себя прилично, помалкивала и не попирала наши традиции, я не был бы против! Так уж и быть, закрыл бы глаза на то, что она не нашего круга.
– Розмари родила Его высочеству дочь прямо на снегу, в момент опасности, - громко сказала Миралис. Ее звучный голос достал всех уголков зала. - Она выносила ее, будучи в плену у жуткого злодея. И ей удалось сбежать. Вот это, господа мои, я считаю отличным владением тела!
На лицах зрителей был написан шок. Теперь они смотрели на меня другими глазами. Лайли фыркнула, отвернувшись. Тут я услышала звон и подняла голову. Весы Армы покачнулись, одна чаша склонилась. На ней было написано "Розмари".
ГЛАВА 10. Опасный дар
– Ты была великолепна!
Лайон сидел на полу, поджав под себя ноги и глядя на меня с нежностью. Альмира, воркуя что-то неразборчивое, ползала через него. Вокруг были разбросаны ее игрушки. Я лежала на кровати с перевязанными стопами. Лекарь наложил мазь, пообещав, что скоро мне будет не больно ступать. Чувствовала я себя големом, которого разобрали по частям. Настолько сильно устала за день!
– Угу. Как пьяный медведь. Зато развлекла гостей на славу.
Я поморщилась. Сейчас все произошедшее казалось смутным, будто в тумане. Тогда, впрочем, тоже. Наверное, это и спасло меня. Не было времени всё осмыслить. Иначе я точно не смогла бы и шагу сделать, не говоря уже о том, чтобы довериться телу. Мысли сковали бы и парализовали страхом. От осознания через что я прошла и чего избежала, волосы на голове едва не шевелились.
– Мне понравилось, как ты танцуешь, - с улыбкой произнес Лайон. - Я верил в тебя! Хоть и жутковато было.
На его лице тоже было написано облегчение. Он скользнул по мне жадным взглядом, затем вздохнул с сожалением.
– Костюм тебе к лицу. Только я бы предпочел, чтобы ты надела его для меня, а не на дурацкое испытание! Ох, это сущее наказание – смотреть на тебя и не иметь возможности даже коснуться!
Его протянутые ко мне руки уныло повисли в воздухе.
По-моему, вся наша поездка сюда – сущее наказание. Сидели бы сейчас в Арниксе и радовались жизни. Или путешествовали по миру. Я так надеялась, что все кошмары канули в прошлом году! Но нет. Вновь надо жить в страхе и тревоге, бояться завтрашнего дня. Сегодня удача мне сопутствовала. Но что будет дальше?
Разговор не клеился. Оба слишком устали и перенервничали. Мы помолчали какое-то время, затем Лайон пожелал мне доброй ночи, поцеловал Альмиру и с сожалением вышел из комнаты. Я глубоко вздохнула. Голоса в голове журчали размеренно, словно весенний ручей. Они больше не причиняли мне боли, с тех пор как я, благодаря Яну, расслабилась и как бы впустила их. Перестала сопротивляться и гнать. Иногда я настраивалась на них, чтобы почувствовать лучше каждого подопечного, дать кому-то совет. Вообще работы еще предстоит много. И так сложно балансировать между всем, что навалилось на меня!
Стук в дверь прервал размышления. Я спросила, кто там, узнала, что это служанка, и позволила ей войти. Совсем еще молодая девушка в розовом переднике выглядела немного испуганной. Ну да, я бы, наверное, тоже испугалась, узнав, что кто-то танцевал среди огня и выжил. Подумала бы, что этот человек уже давно мертвяк какой-то.
В руках девушка держала сверток из плотной коричневой бумаги.
– Г-госпожа! Его высочество просил вам передать, - пробормотала она, глядя в пол.
Я кивнула, показав, чтобы она положила сверток рядом со мной. Альмира сидела подле меня на кровати, трогая нашитые на лиф бусинки.
– Там платье. Его высочество хотел бы, чтобы вы надели его прямо сейчас и вышли на балкон, - сбивчиво проговорила служанка, словно боялась перепутать слова. - Он хочет полюбоваться на вас в лунном свете.
На меня вдруг нашло запоздалое удивление. Лайон же только что был здесь. Почему он сам не передал мне платье? Да и он таким уставшим выглядел, что ни о каких прогулках в саду, казалось, не помышлял. Девушка положила сверток на кровать. По пути он чуть раскрылся с одной стороны, явив кусочек изумрудной ткани. Служанка поспешно стянула края бумаги, при этом она словно боялась коснуться ткани. Мне показалось, что у нее дрожат руки. Оставив на кровати сверток, девушка быстрым шагом направилась к выходу.
Внезапно у меня в голове вспыхнул один эпизод, который случился в портовом городе Лиаме. Лайон тогда рассказал мне кое о чем любопытном.
– Постой! – окликнула я служанку, когда она уже была у самой двери. Параллельно с этим оттянула Альмиру назад – та уже заинтересовалась свертком. – Знаешь что. Лайон часто путает мой размер. Не удивлюсь, если и в этот раз платье окажется мало или велико. Надень-ка его на себя, я прикину. Мы с тобой примерно одинаковые.
На лице девушки появился ужас. Она беззвучно раскрыла рот, сглотнула, не зная, куда деть руки.
– Я… госпожа, мне не подобает примерять платье, предназначенное невесте Его высочества.
Я непринужденно махнула рукой.
– Да брось, все нормально. Я разрешаю. Видишь, у меня ноги в перевязках. Зачем мне самой лишний раз вставать, надевать. Ну же! Дай посмотрю, как оно сидит на тебе.
Девушка вся затряслась, не в силах и шагу сделать. Будто вросла в пол. Я посадила Альмиру в ее кроватку и в следующий миг, несмотря на боль в стопах, подбежала к служанке, схватив ее за руку.
– Говори, кто послал тебя с этим платьем, - медленно и вкрадчиво проговорила я. – Иначе надену его на тебя силой.
Служанка вскрикнула. Из глаз брызнули слезы. А затем она разразилась целым потоком слов, вперемешку с рыданиями:
– Госпожа Лайли… Она велела мне! Я случайно подслушала, как она собирается постирать платье в слизи болотных квакеров и передать вам. Меня увидели и схватили. Госпожа Лайли сказала, чтобы я лично передала вам платье. Не то… не то убьет меня.
Служанка еще громче заревела, затем кинулась мне в ноги.
– О, госпожа Розмари, прошу, не гневайтесь!
Мои глаза сузились. Что ж, можно было не сомневаться. Под невинным личиком принцессы скрывается настоящая анаконда. И она решила устранить соперницу, не дожидаясь конца испытаний. Я содрогнулась, представив, что было бы, надень я платье. Мой амулет давно не заряжался, он уже немного утратил свои защитные свойства. Завтра с утра я собиралась им заняться. Даже не знаю, хватило бы в нем магии, чтобы уберечь меня от яда. Проверять не хотелось.
Все-таки хорошо, что я запомнила тот случай в Лиаме. Тогда один красавчик подарил мне два платья, а Лайон подумал, что они отравлены и сжег их на моих глазах. Мы даже поссорились из-за этого. При воспоминании о тех временах, мои губы на миг дрогнули в улыбке. Но я тут же нахмурилась снова.
– Забери эту дрянь и сожги на заднем дворе! - сквозь зубы велела я служанке.
Та, сбивчиво кланяясь, подхватила сверток и стрелой умчалась с моих глаз. Я почувствовала клокочущую внутри ярость. Эта Лайли совсем переходит границы! Тотчас же захотелось обрушить на нее всю свою ярость. Туман изнанки закружился передо мной. Это было какое-то пограничное состояние, когда ты наполовину в изнанке, а наполовину в обычном мире. Альмира, как завороженная, уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Я шумно дышала. Наверное, если бы могла выдыхать огонь, комната уже бы давно полыхала. Перебирая пальцами, я пыталась поймать нить Лайли. В моей власти превратить ее жизнь в кошмар. Запутать нить ее судьбы, да даже перерезать!
Я наслаждалась возникающими в голове картинками, пока случайно не бросила взгляд в зеркало. На меня смотрело бледное лицо. А на нем... на нем глаза: черные, бездонные. В них клубилась тьма. Только тогда я вздрогнула и опомнилась. Ведь до этого даже не обратила внимания, что туман вокруг меня сгущается и темнеет. Он уже не светло-зеленый, а мутный, серый, с черными вкраплениями. На миг даже показалось, что в нем мелькнули злые глаза сущностей. Я поспешно замахала руками. Туман рассеялся. Мое лицо осталось испуганным и озадаченным.
Нет. Нельзя так. Наставница не может вмешиваться в судьбы людей без особой на то причины. Я чуть не сорвалась на темное плетение. Не хочу повторить участь Оливера и Ткачихи.
Чтобы точно изгнать из комнаты все дурное, я зажгла перед сном ароматическую палочку из смеси очищающих трав. Но даже не знаю, удастся ли мне теперь заснуть.
***
Утром меня навестила Миралис. Едва она вошла в комнату, Альмира тут же потянулась к ней.
– Ох, ты моя сладкая дракошка! – Миралис подхватила ее на руки и закружила. – Чьи это пухленькие щечки? Чьи розовые пяточки? А-а?
Она принялась легонько щекотать малышку, а та визжала от восторга. Так продолжалось минут пять. Затем я рассказала о вечернем происшествии, и глаза Миралис тотчас же сверкнули гневом.
– Мне с самого начала не понравилась эта кукла расфуфыренная! – воскликнула она, аккуратно опустив Альмиру на пол. - Не люблю таких. Боится, что без чужого мужика не будет иметь личной ценности? Смешно же. Насколько пустой должна быть голова, чтобы забивать ее только лишь интригами! Ничего. Я ей покажу.
Она злорадно усмехнулась. Не сомневаюсь, что у моей подружки-некромантки найдется пара сюрпризов, дабы сделать жизнь нашей юной принцессы чуточку горше.
– Как себя чувствуешь после вчерашнего? – спросила Миралис, поглядев на мои ноги.
– Уже лучше. Мазь лекаря помогла. Спасибо тебе, кстати. Ты вчера представила меня прямо в героическом свете. Я даже сама поверила в свою уникальность.
– Так и есть, - лицо Миралис сделалось серьезным, брови чуть нахмурились. – Эта Лайли – ничто, по сравнению с тобой! Печалит только, что император с ней явно в сговоре. Кстати, знаешь что? Я устроила им дотошный допрос, и выяснила, что испытания подбирает тот лысый. Император сделал его распорядителем и якобы проводником воли богини.
– Анк? – в неприятном удивлении я расширила глаза. – А, ну все ясно. У этого фантазия садистская и изощренная. А еще – особая любовь ко мне.
– Там есть какой-то рекомендованный список испытаний. Но они подбираются и меняются, для каждого случая отдельно. Ведь сам император же усомнился в том, что ты достойна стать женой Лайона. А значит, ему и задавать требования. Он имеет полное право менять испытания, как считает нужным. Но богиня оценивает всех справедливо. Вчера мы в этом убедились.
Я уныло пожала плечами. Эта новость настроение мне подпортила знатно. А тут, на ловца и зверь прибежал. Когда я после завтрака спустилась вниз, наткнулась в холле на Анка. Он устремился ко мне, расплывшись в невинной улыбочке.
– Я искал тебя… вас, - быстро поправился он. Взгляд, как обычно, выдавал истинное отношение ко мне. Колкий, нахальный, насмешливый. – Берите дочь и приходите на второй этаж. Первая дверь справа.
– Это еще зачем?
– О, пустяки! – широко улыбнулся Анк. – Небольшая процедура, чтобы укрепить здоровье малышки.
Я нахмурилась. Что-то мне совсем не нравился его невинно-добродушный вид.
– У Альмиры и так все в порядке со здоровьем. Пожалуй, мы воздержимся.
Я еще давно дала указания миссис Дэйв, чтобы она не позволяла никому трогать Альмиру. Сплела для нее защитный браслет и надела на руку. Впрочем, моя дочь и сама способна себя защитить. Она очень не любит, когда к ней приближаются чужаки.
– Это приказ Его величества! – недовольно крикнул мне вслед Анк, когда я развернулась и пошла прочь.
Очень хотелось остановиться и сказать, что после всего произошедшего «Его величество» может себе засунуть свои приказы в… Но не стала тратить время. Думаю, на моем лице и так красноречиво все написано. Однако слова Анка вызвали во мне ощутимую тревогу. Впрочем, все в этом дворце внушало тревогу и неприязнь. Тяжелая роскошь будто давит на грудь, стесняет дыхание, и вот-вот обрушится на тебя, словно золотая могильная плита.
Когда я встретилась с Лайоном в саду, он лишь усилил мою тревогу.
– Кажется, я понял, что Анк имел в виду, - нахмурившись, сказал он, когда мы прогуливались по аллее вдоль цветущих гибискусов. – Обряд «Узы смирения». Он проводится над девочками примерно в таком возрасте.
– Что это? Звучит мерзко.
– И такая же мерзкая суть. Правда, раньше я не задумывался над этим и считал, что все вполне естественно, - Лайон стыдливо запнулся. Воспоминания о себе прошлом причиняли ему боль. – Сзади на шее девочки выжигается небольшая печать в виде цветка лилии. Это делается всем: и простолюдинкам, и знатным.
Я округлила глаза. Мне тут же стало дурно. Даже если отбросить, что Альмира бы не почувствовала боль от ожога, но сам факт. Да и как же другие дети? Это варварство и садизм!
Лайон продолжал рассказывать шокирующие вещи:
– С помощью этой печати можно магически контролировать ребенка. А потом и взрослую женщину. Вначале это делают родители. Затем – муж, которому женщина отдана. Ее вынуждают быть покорной и подчиняться. Если она сопротивляется, то печать причиняет ей ужасную боль.
Я слушала, пораженно раскрыв рот. С каждым разом об Эйлоране открывались все более жуткие подробности.
– А если женщина изменит своему мужу, то он с помощью этой печати может убить ее, где бы она ни находилась, - добавил в завершение Лайон.
При мысли о том, что такое могли сделать с Альмирой, меня прошибло холодным потом.
– Не переживай, я этого не допущу, - успокоил Лайон, поняв, о чем мои тревоги.
Но в этот миг я словно почувствовала боль всех женщин империи, которые жили тут, живут и будут жить. У них всех отобрали волю с самого рождения. Что это, если не рабство?
– Уж прости, но мне кажется, Эйлоран нужно выжечь с лица земли, как раковую опухоль, - прошептала я, чувствуя, как слезы катятся по щекам.
Лайон не ответил. Но по его лицу мне показалось, что он со мной согласен.
– Миралис мне рассказала о кознях Лайли. Хорошо, что ты не повелась. Когда я хочу сделать тебе подарок, то делаю это лично или через проверенных людей. А с ней я поговорю.
Его лицо сделалось жестким. Я рассеянно кивнула, все еще не в состоянии думать о чем-то кроме только что услышанного. Затем поспешила к Альмире, дабы удостовериться, что с ней все в порядке. Малышку развлекали Эмили, Ник и Миралис. Я облегченно вздохнула, поняв, что она в надежных руках. Затем рассказала все, что узнала от Лайона. Шокированные, мы долго еще это обсуждали.
***
– Принцесса Лайли хороша, не правда ли? – голос отца вывел Лайона из мрачного созерцания сада.
Лайон гневно обернулся. Филипп размеренно прогуливался по парковым дорожкам. Полы его светлой мантии почти касались земли. На лице, как всегда, застыла надменная маска.
– Настолько хороша, что готова извести соперницу? Под твое одобрение, наверное?
Филипп не ответил. Лишь едва заметная усмешка мелькнула в его глазах. Лайон сощурился:
– Только я не могу взять в толк, с чего ты уверен, будто можно подсунуть мне кого-то и объявить "волей богини"? Ты всерьез веришь, что я откажусь от Розмари? Так вот знай, что я женюсь либо на ней, либо не женюсь вообще!
Внезапно лицо Филиппа потемнело от набежавшего гнева.
– Если бы твоя Розмари вела себя прилично, помалкивала и не попирала наши традиции, я не был бы против! Так уж и быть, закрыл бы глаза на то, что она не нашего круга.
