Повернул в другую сторону. Пошёл спокойно и размеренно. Глаза его с восторгом наблюдали жизнь – синий цветок на тонком стебельке, муху, деловито пролетающую мимо, облако, которое напоминало нечто сладкое, то, что он когда-то любил. Наверное, мамка покупала.
Вечером Лука издали увидел приближающуюся фигуру. Он сидел на берегу реки, раздумывая, куда бы пойти дальше. За весь день не нашёл никого. Теперь кто-то сам показался. Оставалось надеяться, что человек. И очень хотелось надеяться, что кто-то из своих.
Так и есть. Димон. Лука вскочил ему навстречу. Осторожно обнял за плечи:
- Привет, Димон! Как ты?
- Мамка сказала тебе передать.
Димон протянул предмет. Это была рация.
Это была почти комната.
В доме-развалюхе, на первом этаже, под целой горой ржавых балок и трухлявого бетона.
И всё же в комнате было уютно. И мягко.
Коричневые шкуры, похожие на медвежьи, - определила Ирина, застилали пол. Такие же, но с виду поновее, служили стенами. Родных стен эта комната, скорее всего, уже не имела.
На стенах-шкурах висели картины. Местный художник изображал волков. На рисунках звери бежали, выли, рычали, дрались с медведями.
Ирина непроизвольно задержала на них взгляд. Живопись её всегда интересовала. В прошлой жизни она писала природные пейзажи, но и анималистический жанр был ей не чужд. Её картины имели небольшой успех, и теперь женщина почувствовала изголодавшийся зуд творца. Но не время. Женщина украдкой оглядела присутствующих.
В центре комнаты сидел здоровенный мужик с ярко-синими глазами, в одежде из блестящих волчьих шкур. Главный, было понятно. Вокруг него толпилось множество мужчин. Среди них были уже знакомые Лупа и молодой сопровождающий. Ирина слышала, что к нему обращались по имени Серый.
Присутствовали несколько женщин, но они держались скромно позади. Глаза их были такими же яркими, красиво-голубыми, но всё же неприятными.
Несколько детишек выглядывало отовсюду, куда им удалось протиснуться.
Все с живым любопытством и некоторым страхом смотрели на пленников.
Ирина и Жора стояли у дальней меховой стены, и единственное свободное пространство было только возле них.
- Я – Валк. Назовите себя.
Называть себя не хотелось. Жоре, похоже, тоже. Но надо же как-то выкручиваться. Ирина начала:
- Меня зовут Ирина, моего друга – Георгий.
- Почему женщина влезает с разговором первая?
Ну вот… Приехали.
- Потому что мы живём по своим правилам, - буркнул Жора. – И к тому же она отлично знает, как нас зовут.
- Кто вы?
Ирина решила не усугублять и предоставила возможность дальше выкручиваться Жорику. Тот понял.
- Ваш Лютый назвал нас чистыми людьми.
И тут началось светопреставление. Казалось, Жора поворошил палкой в осином гнезде. Все шумели, переговаривались, даже женщины тихонько шептались на периферии.
- Как смеешь ты упоминать имя великого воина?
- А почему я не могу упоминать имя великого воина?
- Потому что ты не достоин этого. И к тому же… он… погиб.
- Верно. Погиб. Но перед смертью он поделился вот этим, - Жора вынул из кармана амулет.
Это был огромный жёлтый клык, украшенный замысловатым узором. В верхней части через небольшую дыру был продет шнур.
Наступила полная тишина. Потом Валк кивнул Лупе, и тот подошёл. Мельком взглянул на клык.
- Его…
- Подойди ко мне, Георгий.
Жора подошёл, показал и главному подарок Лютого.
- Его, - подтвердил и Валк спустя минуту.
Жора вернулся к Ирине.
- Где взял? Лютый не мог его потерять.
- Лютый и не терял. Он сорвал своей рукой со своей шеи и отдал.
- Врёшь, - Валк в ярости вскочил со своего места. Тут же опомнился, сел. – Он не мог этого сделать… Он ушёл… Он теперь вечный пленник… локера.
Жора колебался. Не мог знать, как отреагируют эти люди на то, что он избавил Лютого от вечного плена. Решился.
- Я его… пристрелил… Не скажу, что нечаянно… Но всё же вопреки своему желанию…
Ирина с удивлением взглянула на своего товарища. Вот это загнул… красиво.
- У вас было оружие… - задумчиво кивнул главный.
- Почему было? А где оно теперь?
- Его отправили нашему мастеру, он изучает. Но расскажи о Лютом.
- Ну, там рассказывать особо нечего. Мы… вот Ирина была, ещё несколько человек… Мы увидели локера. Тот шёл из города со своей добычей. С Лютым, получается. И тут бабуля как заорёт: стреляй! Я и стрельнул. Не очень хотел, конечно. Но… чтобы тот не мучился. Во-от… А так, что рассказывать? Локер постоял, покачался. Мы думали, теперь нам хана. Хотели бежать, да ноги не слушаются. А куда с детьми да стариками убежишь? А локер и покатился дальше. Андрюха сказал, что тот оставил нас на закуску. Сначала хочет посмотреть, что у нас получится дальше в этой жизни…
У Ирины появилось желание чуть треснуть своего приятеля, чтобы остановить его откровенность, но… сдержала порыв. А Жора продолжал:
- А потом мы подошли, значит, к вашему Лютому. А тот ещё живой. Оглядел нас, сказал, что, мол, мы чистые люди, а он-то думал, что это сказки. Потом спросил, кто его, значит… стрельнул. Во-от… Сорвал эту штуку, подал мне и… откинул концы.
Повисло долгое молчание. Все ждали, что скажет главный. Тот встал:
- Ты сделал для храброго воина Лютого то, что не решились сделать мы. Правда, у нас не было оружия. Но от этого твой подвиг не менее значим. Отныне мы твои должники. А волки свои долги не забывают и умеют быть благодарными. Мы должники твои и того мудрого Бабули, который отдал приказ стрелять.
- Кому… отдал? – не понял Жора.
- Тебе, - рискнула нарушить табу Ирина и помогла приятелю выпутаться из истории, которую он сам же и запутал.
Неизвестно, чем бы закончилась эта Иринина выходка, но тут с улицы донёсся отчаянный вопль:
- Медведи!
И всё пришло в движение.
- Здесь переночуем, завтра пойдём искать наших, - Никита щёлкнул зажигалкой по углям, и те послушно выбросили огненные языки.
- Как же ты пойдёшь? – на самом деле Ксюша не видела в этом особой проблемы. Гипс хорошо держал ногу, своё плечо она подставит. Вопрос маскировал неуверенность и робость. Ей, девушке, было неудобно провести ночь наедине с мужчиной. Днём – ничего, даже не задумывалась об этом. Но с сумерками нервозность росла.
- Нормально пойду. Бежать не обещаю, костыли сооружу, палок много валяется. Не беспокойся.
Огонь освещал серьёзное и спокойное лицо Никиты. Ксюше стало стыдно. Сама трусиха и о других невысокого мнения. Надо больше доверять людям, тем более тем, кто не раз выручал. И никогда не обижал.
А Никита кинул под сосну спальный мешок и улёгся на него сверху. Затих. Вскоре девушка поняла, что он уснул. Стало не просто стыдно, а как-то мерзко на душе. Хорошо, что Никита не мог знать её гадкие мысли.
Но, впрочем, не долго грызла себя. Спать не хотелось, а хотелось посмотреть, на кого стала похожа за эти дни. Забыла, когда последний раз в зеркало заглядывала.
Ксюша придвинула к себе рюкзак. В нём непросто дорыться до дна. Самое интересное прячется где-то в недрах, под слоем нужного и полезного. Девушка старалась не шуметь.
Вот её шкатулка. Открыла. Зеркальце. Серёжки. Ещё одни. Колечки. Браслеты. Часы. А почему бы их не носить? Механические. Сколько сейчас времени? Может, около девяти? Поколебавшись, завела на 8:45. Теперь так и будет жить по своим часам. Полюбовалась, как они смотрятся на тонком запястье.
Вынула расчёску, стала с удовольствием и не спеша приводить в порядок волосы. Они у Ксюши не слишком длинные, но густые. Красивые. Мамочка говорила, что от неё. И глаза её. А вот папиного ничего нет.
Девушка стала вглядываться в свои черты. Но не себя там рассматривала. Взгляд затуманился и мысли унеслись к родным…
В это время маленькая худющая девчонка в накидке из шкуры какого-то облезлого животного, всё ниже и ниже спускалась по стволу. Таких красивых штучек в деревянном ящичке её глаза ещё не видели. Вот только далеко слишком, толком не рассмотришь. И она рискнула спуститься ещё немного. Тут и гладкий сук удобно лёг под босые ноги. Дальше нельзя, опасно. Тётка разиня, по сторонам не глядит, уставилась в какую-то кругляшку, а штучки красивые так и блестят. Дядька уснул.
Девчонка присела на корточки, потом согнула спину и вытянула шею.
И сук обломался! Резко и без предупреждающего треска. А девчонка и не держалась ни за что, так и полетела вместе с суком на многострадального дядьку.
…Никита в своих грёзах был далеко и от Ксюши, и от злосчастной сосны. Нога, наконец, перестала ныть, и он, убаюканный блаженной безболью, видел свой первый сон. Но недолго.
Когда-то он читал, что женщины труднее высыпаются, хотя и спят дольше. Причина этого в том, что они до конца не могут расслабиться. Во всяком случае, на долгое время. Так уж они устроены. Им, более слабым созданиям, приходится часто быть настороже. К тому же они мамы – настоящие или будущие. И поэтому они хранительницы не только своей жизни.
А мужчины более уверены в себе. У них всё под контролем. Они сильные и мудрые. Они умеют расслабляться. Никита точно расслабился. Никакого удара от жизни он этим вечером уже и не ждал. А жизнь удар всё же приготовила.
Когда Никита этим утром шёл по лесу, он был в целости и сохранности. Ураган не смог причинить никакого вреда. Но… дальше всё пошло как-то не так...
Вечером Лука издали увидел приближающуюся фигуру. Он сидел на берегу реки, раздумывая, куда бы пойти дальше. За весь день не нашёл никого. Теперь кто-то сам показался. Оставалось надеяться, что человек. И очень хотелось надеяться, что кто-то из своих.
Так и есть. Димон. Лука вскочил ему навстречу. Осторожно обнял за плечи:
- Привет, Димон! Как ты?
- Мамка сказала тебе передать.
Димон протянул предмет. Это была рация.
Глава 67
Это была почти комната.
В доме-развалюхе, на первом этаже, под целой горой ржавых балок и трухлявого бетона.
И всё же в комнате было уютно. И мягко.
Коричневые шкуры, похожие на медвежьи, - определила Ирина, застилали пол. Такие же, но с виду поновее, служили стенами. Родных стен эта комната, скорее всего, уже не имела.
На стенах-шкурах висели картины. Местный художник изображал волков. На рисунках звери бежали, выли, рычали, дрались с медведями.
Ирина непроизвольно задержала на них взгляд. Живопись её всегда интересовала. В прошлой жизни она писала природные пейзажи, но и анималистический жанр был ей не чужд. Её картины имели небольшой успех, и теперь женщина почувствовала изголодавшийся зуд творца. Но не время. Женщина украдкой оглядела присутствующих.
В центре комнаты сидел здоровенный мужик с ярко-синими глазами, в одежде из блестящих волчьих шкур. Главный, было понятно. Вокруг него толпилось множество мужчин. Среди них были уже знакомые Лупа и молодой сопровождающий. Ирина слышала, что к нему обращались по имени Серый.
Присутствовали несколько женщин, но они держались скромно позади. Глаза их были такими же яркими, красиво-голубыми, но всё же неприятными.
Несколько детишек выглядывало отовсюду, куда им удалось протиснуться.
Все с живым любопытством и некоторым страхом смотрели на пленников.
Ирина и Жора стояли у дальней меховой стены, и единственное свободное пространство было только возле них.
- Я – Валк. Назовите себя.
Называть себя не хотелось. Жоре, похоже, тоже. Но надо же как-то выкручиваться. Ирина начала:
- Меня зовут Ирина, моего друга – Георгий.
- Почему женщина влезает с разговором первая?
Ну вот… Приехали.
- Потому что мы живём по своим правилам, - буркнул Жора. – И к тому же она отлично знает, как нас зовут.
- Кто вы?
Ирина решила не усугублять и предоставила возможность дальше выкручиваться Жорику. Тот понял.
- Ваш Лютый назвал нас чистыми людьми.
И тут началось светопреставление. Казалось, Жора поворошил палкой в осином гнезде. Все шумели, переговаривались, даже женщины тихонько шептались на периферии.
- Как смеешь ты упоминать имя великого воина?
- А почему я не могу упоминать имя великого воина?
- Потому что ты не достоин этого. И к тому же… он… погиб.
- Верно. Погиб. Но перед смертью он поделился вот этим, - Жора вынул из кармана амулет.
Это был огромный жёлтый клык, украшенный замысловатым узором. В верхней части через небольшую дыру был продет шнур.
Наступила полная тишина. Потом Валк кивнул Лупе, и тот подошёл. Мельком взглянул на клык.
- Его…
- Подойди ко мне, Георгий.
Жора подошёл, показал и главному подарок Лютого.
- Его, - подтвердил и Валк спустя минуту.
Жора вернулся к Ирине.
- Где взял? Лютый не мог его потерять.
- Лютый и не терял. Он сорвал своей рукой со своей шеи и отдал.
- Врёшь, - Валк в ярости вскочил со своего места. Тут же опомнился, сел. – Он не мог этого сделать… Он ушёл… Он теперь вечный пленник… локера.
Жора колебался. Не мог знать, как отреагируют эти люди на то, что он избавил Лютого от вечного плена. Решился.
- Я его… пристрелил… Не скажу, что нечаянно… Но всё же вопреки своему желанию…
Ирина с удивлением взглянула на своего товарища. Вот это загнул… красиво.
- У вас было оружие… - задумчиво кивнул главный.
- Почему было? А где оно теперь?
- Его отправили нашему мастеру, он изучает. Но расскажи о Лютом.
- Ну, там рассказывать особо нечего. Мы… вот Ирина была, ещё несколько человек… Мы увидели локера. Тот шёл из города со своей добычей. С Лютым, получается. И тут бабуля как заорёт: стреляй! Я и стрельнул. Не очень хотел, конечно. Но… чтобы тот не мучился. Во-от… А так, что рассказывать? Локер постоял, покачался. Мы думали, теперь нам хана. Хотели бежать, да ноги не слушаются. А куда с детьми да стариками убежишь? А локер и покатился дальше. Андрюха сказал, что тот оставил нас на закуску. Сначала хочет посмотреть, что у нас получится дальше в этой жизни…
У Ирины появилось желание чуть треснуть своего приятеля, чтобы остановить его откровенность, но… сдержала порыв. А Жора продолжал:
- А потом мы подошли, значит, к вашему Лютому. А тот ещё живой. Оглядел нас, сказал, что, мол, мы чистые люди, а он-то думал, что это сказки. Потом спросил, кто его, значит… стрельнул. Во-от… Сорвал эту штуку, подал мне и… откинул концы.
Повисло долгое молчание. Все ждали, что скажет главный. Тот встал:
- Ты сделал для храброго воина Лютого то, что не решились сделать мы. Правда, у нас не было оружия. Но от этого твой подвиг не менее значим. Отныне мы твои должники. А волки свои долги не забывают и умеют быть благодарными. Мы должники твои и того мудрого Бабули, который отдал приказ стрелять.
- Кому… отдал? – не понял Жора.
- Тебе, - рискнула нарушить табу Ирина и помогла приятелю выпутаться из истории, которую он сам же и запутал.
Неизвестно, чем бы закончилась эта Иринина выходка, но тут с улицы донёсся отчаянный вопль:
- Медведи!
И всё пришло в движение.
Глава 68
- Здесь переночуем, завтра пойдём искать наших, - Никита щёлкнул зажигалкой по углям, и те послушно выбросили огненные языки.
- Как же ты пойдёшь? – на самом деле Ксюша не видела в этом особой проблемы. Гипс хорошо держал ногу, своё плечо она подставит. Вопрос маскировал неуверенность и робость. Ей, девушке, было неудобно провести ночь наедине с мужчиной. Днём – ничего, даже не задумывалась об этом. Но с сумерками нервозность росла.
- Нормально пойду. Бежать не обещаю, костыли сооружу, палок много валяется. Не беспокойся.
Огонь освещал серьёзное и спокойное лицо Никиты. Ксюше стало стыдно. Сама трусиха и о других невысокого мнения. Надо больше доверять людям, тем более тем, кто не раз выручал. И никогда не обижал.
А Никита кинул под сосну спальный мешок и улёгся на него сверху. Затих. Вскоре девушка поняла, что он уснул. Стало не просто стыдно, а как-то мерзко на душе. Хорошо, что Никита не мог знать её гадкие мысли.
Но, впрочем, не долго грызла себя. Спать не хотелось, а хотелось посмотреть, на кого стала похожа за эти дни. Забыла, когда последний раз в зеркало заглядывала.
Ксюша придвинула к себе рюкзак. В нём непросто дорыться до дна. Самое интересное прячется где-то в недрах, под слоем нужного и полезного. Девушка старалась не шуметь.
Вот её шкатулка. Открыла. Зеркальце. Серёжки. Ещё одни. Колечки. Браслеты. Часы. А почему бы их не носить? Механические. Сколько сейчас времени? Может, около девяти? Поколебавшись, завела на 8:45. Теперь так и будет жить по своим часам. Полюбовалась, как они смотрятся на тонком запястье.
Вынула расчёску, стала с удовольствием и не спеша приводить в порядок волосы. Они у Ксюши не слишком длинные, но густые. Красивые. Мамочка говорила, что от неё. И глаза её. А вот папиного ничего нет.
Девушка стала вглядываться в свои черты. Но не себя там рассматривала. Взгляд затуманился и мысли унеслись к родным…
В это время маленькая худющая девчонка в накидке из шкуры какого-то облезлого животного, всё ниже и ниже спускалась по стволу. Таких красивых штучек в деревянном ящичке её глаза ещё не видели. Вот только далеко слишком, толком не рассмотришь. И она рискнула спуститься ещё немного. Тут и гладкий сук удобно лёг под босые ноги. Дальше нельзя, опасно. Тётка разиня, по сторонам не глядит, уставилась в какую-то кругляшку, а штучки красивые так и блестят. Дядька уснул.
Девчонка присела на корточки, потом согнула спину и вытянула шею.
И сук обломался! Резко и без предупреждающего треска. А девчонка и не держалась ни за что, так и полетела вместе с суком на многострадального дядьку.
…Никита в своих грёзах был далеко и от Ксюши, и от злосчастной сосны. Нога, наконец, перестала ныть, и он, убаюканный блаженной безболью, видел свой первый сон. Но недолго.
Когда-то он читал, что женщины труднее высыпаются, хотя и спят дольше. Причина этого в том, что они до конца не могут расслабиться. Во всяком случае, на долгое время. Так уж они устроены. Им, более слабым созданиям, приходится часто быть настороже. К тому же они мамы – настоящие или будущие. И поэтому они хранительницы не только своей жизни.
А мужчины более уверены в себе. У них всё под контролем. Они сильные и мудрые. Они умеют расслабляться. Никита точно расслабился. Никакого удара от жизни он этим вечером уже и не ждал. А жизнь удар всё же приготовила.
Когда Никита этим утром шёл по лесу, он был в целости и сохранности. Ураган не смог причинить никакого вреда. Но… дальше всё пошло как-то не так...
