- Ну так не ходила бы. Что, в лесу мало… ну… ваших?
- А и не много. Считайте - леший, лешачиха, кот, русалки, игошу вы освободили, яга, но она всё спит. Всё.
- А эти… Голоса?
- А эти голоса вы сотворили. Они ещё не народились. Голоса пока только.
- Как мы сотворили?
- Слушай, - изумлённый Лёша повернулся к другу, - а я и сам так подумал… Это как отражение наших мыслей. Вспомни... Когда зашли в лес, мы боялись – они запугивали. Когда русалок обманули, мы чуток загордились, они нас стали восхвалять.
- Ну да… Что-то и правда… Когда малого освободили – я удивился, что у нас получилось, и голоса стали удивляться…
- Это, получается… мы можем кого-нибудь создать?
- Не знаю… Но лучше не надо, - Петя едва кивнул в сторону Киры.
Лёша понял. Создать-то у них, может, и получится, только потом куда от этого создания деваться? Но тут, как назло, в голову стали лезть… зомби.
Кира захлопала глазами:
- А вы что – не знали?
- А у тебя хвостик вырос, - засмеялась Анютка. – Маленький, как у медведя.
Жора и сам не понял, отчего так разозлился. То ли хвост ему был без надобности, то ли показался обидным смех девчонки. Он размахнулся, чтобы дать ей подзатыльник. Только вот силы не рассчитал. Его здоровенная лапа, заросшая густой коричневой шерстью, тяжело ударила девочку. Жора почувствовал, как когти прорезали нежную кожу и запутались в волосах.
В ужасе он открыл глаза. Сон? Ему это всё приснилось. О-о-о.
Мгновенное облегчение… Но тяжёлый осадок остался. Он не желал вреда ни Анютке, ни другим детям. Ни во сне, ни наяву. Он никогда не ударял ребёнка. Почему ему приснилась эта гадость?
Сел… Факел освещал всё те же стены. От них уже тошно. Несколько дней они с Серым бродят по бесконечным лабиринтам. И бродят не только они. Несколько раз чуть не столкнулись с конкурентами. Те не слишком соблюдали тишину, поэтому встречи удалось избежать. В первый раз нырнули с Серым в боковой проход, во второй - спрятались за наваленной кучей бетонных плит.
Судя по обрывкам разговоров, те тоже ищут детей. Почему-то троих. Ирину посчитали? Или совсем других детей? Или к Веле и Юме присоединился третий? Вопросы, вопросы… Ответов пока нет.
Зачесался… Уж не подцепил ли он какую-нибудь инфекцию? Вторые сутки чесотка мучает. Может, правда, чесотка? А что? Лазит не пойми где. Не мылся какой день. Так… От чесотки прыщики между пальцами? Где-то слышал.
Сидя, потянулся к факелу, вгляделся в руку. Это грязь? Потёр кисть. Не оттирается. Поглядел на вторую. И здесь то же. Неудивительно, что зачесался, как беспризорный Барбос.
Это не грязь…
Страшная мысль обожгла.
Чушь. Конечно, грязь. Что ещё? Не шерсть же. Просто не отошёл ещё ото сна, вот и лезет дурь в голову.
Воспоминание о запутанных когтях в волосах девочки заставили болезненно поморщиться. Жорик замотал головой, желая их отогнать. Желательно навсегда.
«Как так наши? – Жора сознательно стал вспоминать свою компанию, чтобы родные образы закрыли ночные кошмары. – Димон бы теперь пригодился. Мамка наверняка подсказала бы, где Ирина… Дед… как он там? Бабуля, наверное, ахает. Думают, куда мы пропали? Может, уже и не надеются увидеть…».
- Ты чего не спишь? – Серый заморгал одним глазом. Второй был ещё закрыт.
- Выспался.
- Давай тогда попьём чайку и пойдёт.
Жора потянулся за своим синтезатором. Картриджей ещё полно. Мельком взглянул на руку. И снова жуткая тоска отяжелила душу. Увидит ли он своих? Может, так и придётся доживать в этом проклятом городе.
- Знаешь, Серый, насколько я знаю Ирину, в этих лабиринтах она долго бродить не будет. Не там мы ищем.
- Ты думаешь, они в городе где-то прячутся? На поверхности?
- Есть ещё варианты?
- За городом? – в голосе Серого было много сомнений.
- Что не так? Почему не за городом?
- Ну… мы там не живём.
- Почему?
- Как почему?.. Даже не знаю… Там же жить негде! Не под деревом же строить себе конуру?
- Почему бы и нет? Это неплохой вариант.
- Ты что!
- Да что не так? – удивился Жора.
- Мы так не умеем.
Серый не мог объяснить то, над чем никогда не задумывался. Жора это понял. В мозгах у волков, да и, наверное, у медведей, был какой-то тупик, через который они даже не пробовали пробраться.
- А что же вы делали в поле? Когда нас с Ириной нашли?
- Нет… Ты не подумай… Мы так-то временами выходим из города. Когда надо что…
- Вот и сейчас пойдём.
- Свет… в конце тоннеля, - несмотря на усталость, Жора ускорил шаг. – Наконец.
Серый плёлся позади.
- Вряд ли они здесь…
Но Жора не слушал. Он наконец выбрался! Прислонился спиной к бетонному выступу, которым заканчивалось городское подземелье и наслаждался открывшемся видом.
- Что им тут делать? – Серый почти ныл.
- Смотри…
На земле выделялся взрытый правильный уголок, от которого тянулся неясный след.
- Что это?
- Это… Это кто-то тянул что-то тяжёлое и прямоугольное. Типа ящика. И, кажется, недавно.
- Кто?
Жора поднял голову, вгляделся в недалёкий лес:
- Скоро узнаем. Пошли.
- Пошли, - взбодрился Серый.
- Только… это… Надо не напугать.
- Понял.
Но не напугать не удалось. Когда вышли из зарослей на небольшую поляну, увидели самую мирную картину. Небольшой костерок, над ним котел. Но люди заняты не приготовлением еды. Женщина и дети склонились над землёй и были чем-то сильно увлечены. Детей было трое. Подходящий мужчин они долго не слышали.
Первым поднял голову Юма. Вскочил.
- Серый! – бросился в объятия.
- Серый! – бросилась следом голубоглазая девчонка.
Женщина дрогнула. Но узнала тоже.
- Жора, - прошептала тихо, дожидаясь, когда мужчина подойдёт. – Наконец!
Жора подошёл. Ирина вгляделась и лицо и побледнела.
Жорины глаза. Они у него отличались редким красивым синим оттенком. Но не теперь. Сейчас в этой синеве ясно плескались коричневые вкрапления.
Ирина поняла, что они означают.
«Что же я сижу? – Ксюша оглянулась по сторонам. – Но что делать? Что я могу? Это просто катастрофа. И она случилась со мной. Невозможно поверить».
Ксюша в бессилии снова опустила голову.
«Отец… Я не могу… Я проиграла…».
Над головой шумела сосна о чём-то своём. Время шло, Ксюша почти не шевелилась. Изредка тяжёлым воспоминанием врывалась в её сердце картина - тощие тётки неслись по лесу, сверкая икрами, с тёмным мешком. А в нём…
«Бедный Никита. Лучше бы с ним был кто-нибудь другой, а не я. – Ксюша мысленно перебрала своих спутников. – Даже от бабули было бы больше проку…».
Захотелось пить. До рюкзака рукой подать, но Ксюша вдруг разозлилась:
- Пить захотела? – пробормотала вслух. – А-а, так для себя любимой можешь что-то сделать? А Никите кто даст попить?
«Может, нет больше Никиты», - возразил внутренний голос.
- А, может, есть! – со злостью сказала себе.
И Ксюша встала. Так трудно, так тяжело, что казалось, что на своих плечах она поднимает бесконечное небо. Может, это было и так. Во всяком случае, свой мир она поднимала.
- Никакого пить… Сначала надо решить, что дальше…
Оглядела пузатые рюкзаки.
- Надо их спрятать. Мне всё не донести. Куда? В кучу хвороста, что я тут наворочала… Нет, лучше в разные места… С собой взять только… оружие и… воду. И быстрее, пока эти полоумные не вернулись.
Ксюша подняла голову вверх. Там тихо.
- Эй, - позвала.
И в ответ показалась головка маленького Тошки.
- Где мать?
- Там, - указал в сторону давно убежавших женщин.
Ну, конечно. Мамашка бежала, наверное, в первых рядах.
- Где Татка?
- Там, - палец туда же.
- Тошка, смотри мать и Татку. Понял?
Тошка кивнул, скрылся в ветвях.
Ксюша быстро закинула в маленький холщовый рюкзачок всё самое необходимое, взяла в руки автомат. Сможет ли? Вряд ли. Но по тощим ногам смогла бы. Острая неприязнь переполнила сердце.
«А как они свои ноги будут потом лечить?», - воображение на миг показало глупых, израненных Ксюшей, женщин. И сердце обожглось от этой картины.
- Не знаю! – снова с досадой возразила себе. - С трудом, наверное. Но я тут им ничем не помогу.
- Татка! – раздался над головой Тошкин голосок, и Ксюша сунула последний свёрток в высокую траву.
Огляделась. Вроде ничего не видать. Хотя… Ну, что будет, то будет. В крайнем случае поголодает без синтезатора. А теперь есть забота поважнее.
Подняла голову и внезапно наткнулась на Таткин взгляд.
- Ты…
Татка отвела глаза в сторону. Почти виновато.
- Татка, давай спускайся.
- А ты драться не будешь?
Ксюша чуть не прыснула, представив картину.
- Я девочка, - строго сказала. – Девочки не дерутся!
Поглядела на автомат в руке, добавила тихо:
- Если их, конечно, не доводить.
Татка осторожно спустилась. Остановилась у ствола, готовая в любую секунду дать дёру. Следом спустился и Тошка. Он был посмелее.
- Давай рассказывай, куда Никиту утащили?
- К Лее.
- Клее? Что такое клея?
- Лея…, - глаза Татки восторженно заблестели, - это наша королева.
- А-а... Лея, значит… Зачем?
- Мужа ей надо…
- Мужа? – Ксюша не знала, радоваться такому известию, или не спешить. – Так он жив?
- Ну да…
- А потом его уберут?
- Уберут… Так полагается.
- А когда уберут?
- Лея убирает сразу… Значит, завтра с утра, наверное. Если сегодня поженятся.
- А у Леи уже были мужья?
- Да. У неё уже есть дочки. Ну и сыновей немного.
- А мать твоя где?
- Пока там. Скоро, наверное, придёт.
- Слушай, Татка. Помнишь, у меня кое-что осталось? В той шкатулочке? Колечки, браслетик, цепочка.
- Помню…
На этот раз особого энтузиазма в голосе не было. Татка, должно быть, догадалась, куда Ксюша клонит.
- Всё отдам. Даже со шкатулкой. Только доведи меня до… королевы. Поглядеть хоть одним глазком хочется.
- А ты матери не скажешь?
Ксюша захлопала глазами:
- Зачем я ей буду говорить? Это ты лучше промолчи. Или Тошка.
- Тошка не скажет. Пошли.
- Пошли. Стой. Ты пить хочешь?
- Нет.
- А я жутко хочу. Подожди минуту.
Туман развеялся.
Андрей едва успел остановиться, а потом остановить Борьку. Ногой. Уж так получилось. Оба едва не ступили с высокого обрывистого берега. Борька уже и ножку в каштановом черевичке занёс над пропастью. Для него метра три до песчаной косы – пропасть. Для Андрея тоже ничего приятного на дне не светило.
- Стой, Борька. Что-то мы с тобой, не знаючи броду, расшагались. Давай для начала осмотримся.
Борька равнодушно остановился. Судя по всему, место его не впечатлило.
Андрея впечатлило. На некоторое время. Уж очень красиво.
Они с Борькой стояли на самом краю обрыва. Прямо перед ними извивалась неширокая речка, дальше зеленело лето.
Андрей оглянулся. Луг, заросший цветущей травой. Через него протоптана едва заметная тропинка к лесу.
- Смотри, внизу след от костра. И шалаш. Вон, сбоку. А тут ступеньки… Здесь люди спускались. Давай и мы спустимся.
Борька удивлённо похлопал глазами. Андрей понял. Там, где ему ступеньки, старичку – этажи.
- Давай я тебя понесу.
Борька послушно вытянул ручки. Теперь «я сам» не годится.
Андрей неловко стал спускаться. Под руку удачно легли верёвки. Догадался, что за них держались люди.
- А здесь классно.
Перед водой широкая песчаная полоса, вся изрытая и исхоженная взрослыми и детскими ногами. У потухшего костра глиняные осколки разбитого горшка. Тут же сломанная стрела с каменным наконечником.
- Всё, как я, дурак, заказывал. Прямо так и представляю мужика в шкуре, который трением разжигал тут костёр. Не туда попали мы, Борька. Нет здесь деревни.
Судя по всему, не построили ещё. Далеко от этого первобытного костра до деревень, сёл и средневековых городов. Значит, Мару тут искать нечего.
- Ну чего приуныл? Давай хоть посмотрим, как тут у них всё устроено.
Андрей поднял стрелу, потрогал пальцами острый край, не торопясь пошёл по песчаной отмели.
Борька, где стоял, там и сел. Прямо на жёлтый песок. Ножки в оранжевых штанах подогнул, ручки сложил на колени. Любопытство его не одолевало.
- Интересно, а где люди? Может, охотятся на мамонтов? Или нас увидели и попрятались? Смотри, тут следы от копыт… Похоже, коровьи. У них и корова? Интересно, какое тысячелетие до нашей эры? Борь, ты не в курсе?
Боря лишь хмуро поглядел. Отвернулся.
- Смотри, шалаш… …пустой. Но следы остались. Я понял. Это покинутое место. И покинули его совсем недавно. Жалко, конечно. Хотелось бы посмотреть… Борь! А туман? Он уже, кажется, должен появиться? Пошли скорее наверх.
Борька что-то буркнул.
- Что сказал? Пошли скорее.
- Туман в этой стороне будет через три дня.
- Что?
Но Андрей услышал. Просто поверить не мог.
- Почему через три дня?
- Потому что дольше в этом мире оставаться опасно. Вот и решили, что трёх дней хватит.
- Кто решил?
Борька пожал плечами.
- Мы…
- Да кто вы? Ты, что ли?
- Может, и я…
- А может, и не я…
Андрей в безмерном раздражении глядел на старичка. Вот и как с ним разговаривать? За сутки, что он провёл наедине с Борисом, у него глаз стал дёргаться. Но другого спутника нет. Надо искать с этим общий язык. Андрей огромным усилием подавил раздражение и даже гнев. Сел на песок, поглядел на унылое лицо этого непонятного существа.
- Ты здесь уже бывал?
Борька огляделся:
- Прямо здесь – нет.
- Но ты уверен, что туман появляется раз в три дня?
- Уверен.
- А в нашем мире каждый день?
- Каждый день. Мы так решили.
- Так это вы соорудили ту штуку… что глазом называется?
- Мы.
Андрей надолго замолчал. Потом осенило:
- А у Мары?
Борька понял. Поднял печальные глаза. А потом поднял руки с растопыренными пальцами.
- Через семь, - ахнул Андрей, пересчитав.
Борька кивнул.
- Погоди… - Андрей решил всё выяснить, только не мог сообразить, с чего начать. – Погоди… Так получается… Понял... Вот ведь влипли. А без тумана можно как-нибудь пробраться?
- Это не туман. Туман только кажется.
- А что это?
Борька пожал плечами, потом всё же буркнул:
- Ты не поймёшь.
- А без тебя можно пройти?
- Без меня тоже не получится. Потому, что мы проводники.
Андрею стало страшно. Как бы не потерять этого проводника… невзначай.
- А почему ты сразу не сказал, как тут всё сложно?
- Тут всё сложно, - повторил Борька. То ли послушался, то ли поиздевался.
- Ладно… Проехали… Делать нечего, пошли знакомиться с местными.
Борька перепугано поднял глаза.
- А ты хотел три дня на этом песке просидеть? - в очередной раз закипел Андрей.
Борька нехотя поднялся. Андрей почувствовал, что на сегодня перебрал с раздражением.
- Видел, там тропка по лугу? По ней пойдём, - чуть мягче добавил он.
- Конечно, я виноват перед Алёнкой. Ведь бросил её, получается. Даже сам не понимаю, как это случилось. Тот осенний день оказался нашим последним общим днём.
Лука задумался. Замолчал.
Всю дорогу он говорил с Димоном. И хоть тот по-прежнему был со стеклянными глазами, Лука теперь знал, что за ними скрывается. Поэтому рассказывал, а пробьют его слова эту стеклянность или отскочат от неё и разлетятся в пространстве – большой вопрос, который не ему решать.
- Как-то всё смутно было в конце. Нас же в начале лета отправили в капсулы? Получается, почти год прошёл после нашего последнего свидания. Почему?
Лука опять надолго замолчал. Попытался вспомнить, что было в течение этого времени. Смутная серость. Мелькает что-то неясное, но зацепиться не за что. Вот те раз. Оказывается, и у него есть провалы в памяти. И он это только сейчас сообразил. Когда в бесконечном монологе вспомнил всех спутников, а потом перешёл на себя. Оказалось, что о себе рассказывать было почти нечего.
- А и не много. Считайте - леший, лешачиха, кот, русалки, игошу вы освободили, яга, но она всё спит. Всё.
- А эти… Голоса?
- А эти голоса вы сотворили. Они ещё не народились. Голоса пока только.
- Как мы сотворили?
- Слушай, - изумлённый Лёша повернулся к другу, - а я и сам так подумал… Это как отражение наших мыслей. Вспомни... Когда зашли в лес, мы боялись – они запугивали. Когда русалок обманули, мы чуток загордились, они нас стали восхвалять.
- Ну да… Что-то и правда… Когда малого освободили – я удивился, что у нас получилось, и голоса стали удивляться…
- Это, получается… мы можем кого-нибудь создать?
- Не знаю… Но лучше не надо, - Петя едва кивнул в сторону Киры.
Лёша понял. Создать-то у них, может, и получится, только потом куда от этого создания деваться? Но тут, как назло, в голову стали лезть… зомби.
Кира захлопала глазами:
- А вы что – не знали?
Глава 125
- А у тебя хвостик вырос, - засмеялась Анютка. – Маленький, как у медведя.
Жора и сам не понял, отчего так разозлился. То ли хвост ему был без надобности, то ли показался обидным смех девчонки. Он размахнулся, чтобы дать ей подзатыльник. Только вот силы не рассчитал. Его здоровенная лапа, заросшая густой коричневой шерстью, тяжело ударила девочку. Жора почувствовал, как когти прорезали нежную кожу и запутались в волосах.
В ужасе он открыл глаза. Сон? Ему это всё приснилось. О-о-о.
Мгновенное облегчение… Но тяжёлый осадок остался. Он не желал вреда ни Анютке, ни другим детям. Ни во сне, ни наяву. Он никогда не ударял ребёнка. Почему ему приснилась эта гадость?
Сел… Факел освещал всё те же стены. От них уже тошно. Несколько дней они с Серым бродят по бесконечным лабиринтам. И бродят не только они. Несколько раз чуть не столкнулись с конкурентами. Те не слишком соблюдали тишину, поэтому встречи удалось избежать. В первый раз нырнули с Серым в боковой проход, во второй - спрятались за наваленной кучей бетонных плит.
Судя по обрывкам разговоров, те тоже ищут детей. Почему-то троих. Ирину посчитали? Или совсем других детей? Или к Веле и Юме присоединился третий? Вопросы, вопросы… Ответов пока нет.
Зачесался… Уж не подцепил ли он какую-нибудь инфекцию? Вторые сутки чесотка мучает. Может, правда, чесотка? А что? Лазит не пойми где. Не мылся какой день. Так… От чесотки прыщики между пальцами? Где-то слышал.
Сидя, потянулся к факелу, вгляделся в руку. Это грязь? Потёр кисть. Не оттирается. Поглядел на вторую. И здесь то же. Неудивительно, что зачесался, как беспризорный Барбос.
Это не грязь…
Страшная мысль обожгла.
Чушь. Конечно, грязь. Что ещё? Не шерсть же. Просто не отошёл ещё ото сна, вот и лезет дурь в голову.
Воспоминание о запутанных когтях в волосах девочки заставили болезненно поморщиться. Жорик замотал головой, желая их отогнать. Желательно навсегда.
«Как так наши? – Жора сознательно стал вспоминать свою компанию, чтобы родные образы закрыли ночные кошмары. – Димон бы теперь пригодился. Мамка наверняка подсказала бы, где Ирина… Дед… как он там? Бабуля, наверное, ахает. Думают, куда мы пропали? Может, уже и не надеются увидеть…».
- Ты чего не спишь? – Серый заморгал одним глазом. Второй был ещё закрыт.
- Выспался.
- Давай тогда попьём чайку и пойдёт.
Жора потянулся за своим синтезатором. Картриджей ещё полно. Мельком взглянул на руку. И снова жуткая тоска отяжелила душу. Увидит ли он своих? Может, так и придётся доживать в этом проклятом городе.
- Знаешь, Серый, насколько я знаю Ирину, в этих лабиринтах она долго бродить не будет. Не там мы ищем.
- Ты думаешь, они в городе где-то прячутся? На поверхности?
- Есть ещё варианты?
- За городом? – в голосе Серого было много сомнений.
- Что не так? Почему не за городом?
- Ну… мы там не живём.
- Почему?
- Как почему?.. Даже не знаю… Там же жить негде! Не под деревом же строить себе конуру?
- Почему бы и нет? Это неплохой вариант.
- Ты что!
- Да что не так? – удивился Жора.
- Мы так не умеем.
Серый не мог объяснить то, над чем никогда не задумывался. Жора это понял. В мозгах у волков, да и, наверное, у медведей, был какой-то тупик, через который они даже не пробовали пробраться.
- А что же вы делали в поле? Когда нас с Ириной нашли?
- Нет… Ты не подумай… Мы так-то временами выходим из города. Когда надо что…
- Вот и сейчас пойдём.
- Свет… в конце тоннеля, - несмотря на усталость, Жора ускорил шаг. – Наконец.
Серый плёлся позади.
- Вряд ли они здесь…
Но Жора не слушал. Он наконец выбрался! Прислонился спиной к бетонному выступу, которым заканчивалось городское подземелье и наслаждался открывшемся видом.
- Что им тут делать? – Серый почти ныл.
- Смотри…
На земле выделялся взрытый правильный уголок, от которого тянулся неясный след.
- Что это?
- Это… Это кто-то тянул что-то тяжёлое и прямоугольное. Типа ящика. И, кажется, недавно.
- Кто?
Жора поднял голову, вгляделся в недалёкий лес:
- Скоро узнаем. Пошли.
- Пошли, - взбодрился Серый.
- Только… это… Надо не напугать.
- Понял.
Но не напугать не удалось. Когда вышли из зарослей на небольшую поляну, увидели самую мирную картину. Небольшой костерок, над ним котел. Но люди заняты не приготовлением еды. Женщина и дети склонились над землёй и были чем-то сильно увлечены. Детей было трое. Подходящий мужчин они долго не слышали.
Первым поднял голову Юма. Вскочил.
- Серый! – бросился в объятия.
- Серый! – бросилась следом голубоглазая девчонка.
Женщина дрогнула. Но узнала тоже.
- Жора, - прошептала тихо, дожидаясь, когда мужчина подойдёт. – Наконец!
Жора подошёл. Ирина вгляделась и лицо и побледнела.
Жорины глаза. Они у него отличались редким красивым синим оттенком. Но не теперь. Сейчас в этой синеве ясно плескались коричневые вкрапления.
Ирина поняла, что они означают.
Глава 126
«Что же я сижу? – Ксюша оглянулась по сторонам. – Но что делать? Что я могу? Это просто катастрофа. И она случилась со мной. Невозможно поверить».
Ксюша в бессилии снова опустила голову.
«Отец… Я не могу… Я проиграла…».
Над головой шумела сосна о чём-то своём. Время шло, Ксюша почти не шевелилась. Изредка тяжёлым воспоминанием врывалась в её сердце картина - тощие тётки неслись по лесу, сверкая икрами, с тёмным мешком. А в нём…
«Бедный Никита. Лучше бы с ним был кто-нибудь другой, а не я. – Ксюша мысленно перебрала своих спутников. – Даже от бабули было бы больше проку…».
Захотелось пить. До рюкзака рукой подать, но Ксюша вдруг разозлилась:
- Пить захотела? – пробормотала вслух. – А-а, так для себя любимой можешь что-то сделать? А Никите кто даст попить?
«Может, нет больше Никиты», - возразил внутренний голос.
- А, может, есть! – со злостью сказала себе.
И Ксюша встала. Так трудно, так тяжело, что казалось, что на своих плечах она поднимает бесконечное небо. Может, это было и так. Во всяком случае, свой мир она поднимала.
- Никакого пить… Сначала надо решить, что дальше…
Оглядела пузатые рюкзаки.
- Надо их спрятать. Мне всё не донести. Куда? В кучу хвороста, что я тут наворочала… Нет, лучше в разные места… С собой взять только… оружие и… воду. И быстрее, пока эти полоумные не вернулись.
Ксюша подняла голову вверх. Там тихо.
- Эй, - позвала.
И в ответ показалась головка маленького Тошки.
- Где мать?
- Там, - указал в сторону давно убежавших женщин.
Ну, конечно. Мамашка бежала, наверное, в первых рядах.
- Где Татка?
- Там, - палец туда же.
- Тошка, смотри мать и Татку. Понял?
Тошка кивнул, скрылся в ветвях.
Ксюша быстро закинула в маленький холщовый рюкзачок всё самое необходимое, взяла в руки автомат. Сможет ли? Вряд ли. Но по тощим ногам смогла бы. Острая неприязнь переполнила сердце.
«А как они свои ноги будут потом лечить?», - воображение на миг показало глупых, израненных Ксюшей, женщин. И сердце обожглось от этой картины.
- Не знаю! – снова с досадой возразила себе. - С трудом, наверное. Но я тут им ничем не помогу.
- Татка! – раздался над головой Тошкин голосок, и Ксюша сунула последний свёрток в высокую траву.
Огляделась. Вроде ничего не видать. Хотя… Ну, что будет, то будет. В крайнем случае поголодает без синтезатора. А теперь есть забота поважнее.
Подняла голову и внезапно наткнулась на Таткин взгляд.
- Ты…
Татка отвела глаза в сторону. Почти виновато.
- Татка, давай спускайся.
- А ты драться не будешь?
Ксюша чуть не прыснула, представив картину.
- Я девочка, - строго сказала. – Девочки не дерутся!
Поглядела на автомат в руке, добавила тихо:
- Если их, конечно, не доводить.
Татка осторожно спустилась. Остановилась у ствола, готовая в любую секунду дать дёру. Следом спустился и Тошка. Он был посмелее.
- Давай рассказывай, куда Никиту утащили?
- К Лее.
- Клее? Что такое клея?
- Лея…, - глаза Татки восторженно заблестели, - это наша королева.
- А-а... Лея, значит… Зачем?
- Мужа ей надо…
- Мужа? – Ксюша не знала, радоваться такому известию, или не спешить. – Так он жив?
- Ну да…
- А потом его уберут?
- Уберут… Так полагается.
- А когда уберут?
- Лея убирает сразу… Значит, завтра с утра, наверное. Если сегодня поженятся.
- А у Леи уже были мужья?
- Да. У неё уже есть дочки. Ну и сыновей немного.
- А мать твоя где?
- Пока там. Скоро, наверное, придёт.
- Слушай, Татка. Помнишь, у меня кое-что осталось? В той шкатулочке? Колечки, браслетик, цепочка.
- Помню…
На этот раз особого энтузиазма в голосе не было. Татка, должно быть, догадалась, куда Ксюша клонит.
- Всё отдам. Даже со шкатулкой. Только доведи меня до… королевы. Поглядеть хоть одним глазком хочется.
- А ты матери не скажешь?
Ксюша захлопала глазами:
- Зачем я ей буду говорить? Это ты лучше промолчи. Или Тошка.
- Тошка не скажет. Пошли.
- Пошли. Стой. Ты пить хочешь?
- Нет.
- А я жутко хочу. Подожди минуту.
Глава 127
Туман развеялся.
Андрей едва успел остановиться, а потом остановить Борьку. Ногой. Уж так получилось. Оба едва не ступили с высокого обрывистого берега. Борька уже и ножку в каштановом черевичке занёс над пропастью. Для него метра три до песчаной косы – пропасть. Для Андрея тоже ничего приятного на дне не светило.
- Стой, Борька. Что-то мы с тобой, не знаючи броду, расшагались. Давай для начала осмотримся.
Борька равнодушно остановился. Судя по всему, место его не впечатлило.
Андрея впечатлило. На некоторое время. Уж очень красиво.
Они с Борькой стояли на самом краю обрыва. Прямо перед ними извивалась неширокая речка, дальше зеленело лето.
Андрей оглянулся. Луг, заросший цветущей травой. Через него протоптана едва заметная тропинка к лесу.
- Смотри, внизу след от костра. И шалаш. Вон, сбоку. А тут ступеньки… Здесь люди спускались. Давай и мы спустимся.
Борька удивлённо похлопал глазами. Андрей понял. Там, где ему ступеньки, старичку – этажи.
- Давай я тебя понесу.
Борька послушно вытянул ручки. Теперь «я сам» не годится.
Андрей неловко стал спускаться. Под руку удачно легли верёвки. Догадался, что за них держались люди.
- А здесь классно.
Перед водой широкая песчаная полоса, вся изрытая и исхоженная взрослыми и детскими ногами. У потухшего костра глиняные осколки разбитого горшка. Тут же сломанная стрела с каменным наконечником.
- Всё, как я, дурак, заказывал. Прямо так и представляю мужика в шкуре, который трением разжигал тут костёр. Не туда попали мы, Борька. Нет здесь деревни.
Судя по всему, не построили ещё. Далеко от этого первобытного костра до деревень, сёл и средневековых городов. Значит, Мару тут искать нечего.
- Ну чего приуныл? Давай хоть посмотрим, как тут у них всё устроено.
Андрей поднял стрелу, потрогал пальцами острый край, не торопясь пошёл по песчаной отмели.
Борька, где стоял, там и сел. Прямо на жёлтый песок. Ножки в оранжевых штанах подогнул, ручки сложил на колени. Любопытство его не одолевало.
- Интересно, а где люди? Может, охотятся на мамонтов? Или нас увидели и попрятались? Смотри, тут следы от копыт… Похоже, коровьи. У них и корова? Интересно, какое тысячелетие до нашей эры? Борь, ты не в курсе?
Боря лишь хмуро поглядел. Отвернулся.
- Смотри, шалаш… …пустой. Но следы остались. Я понял. Это покинутое место. И покинули его совсем недавно. Жалко, конечно. Хотелось бы посмотреть… Борь! А туман? Он уже, кажется, должен появиться? Пошли скорее наверх.
Борька что-то буркнул.
- Что сказал? Пошли скорее.
- Туман в этой стороне будет через три дня.
- Что?
Но Андрей услышал. Просто поверить не мог.
- Почему через три дня?
- Потому что дольше в этом мире оставаться опасно. Вот и решили, что трёх дней хватит.
- Кто решил?
Борька пожал плечами.
- Мы…
- Да кто вы? Ты, что ли?
- Может, и я…
- А может, и не я…
Андрей в безмерном раздражении глядел на старичка. Вот и как с ним разговаривать? За сутки, что он провёл наедине с Борисом, у него глаз стал дёргаться. Но другого спутника нет. Надо искать с этим общий язык. Андрей огромным усилием подавил раздражение и даже гнев. Сел на песок, поглядел на унылое лицо этого непонятного существа.
- Ты здесь уже бывал?
Борька огляделся:
- Прямо здесь – нет.
- Но ты уверен, что туман появляется раз в три дня?
- Уверен.
- А в нашем мире каждый день?
- Каждый день. Мы так решили.
- Так это вы соорудили ту штуку… что глазом называется?
- Мы.
Андрей надолго замолчал. Потом осенило:
- А у Мары?
Борька понял. Поднял печальные глаза. А потом поднял руки с растопыренными пальцами.
- Через семь, - ахнул Андрей, пересчитав.
Борька кивнул.
- Погоди… - Андрей решил всё выяснить, только не мог сообразить, с чего начать. – Погоди… Так получается… Понял... Вот ведь влипли. А без тумана можно как-нибудь пробраться?
- Это не туман. Туман только кажется.
- А что это?
Борька пожал плечами, потом всё же буркнул:
- Ты не поймёшь.
- А без тебя можно пройти?
- Без меня тоже не получится. Потому, что мы проводники.
Андрею стало страшно. Как бы не потерять этого проводника… невзначай.
- А почему ты сразу не сказал, как тут всё сложно?
- Тут всё сложно, - повторил Борька. То ли послушался, то ли поиздевался.
- Ладно… Проехали… Делать нечего, пошли знакомиться с местными.
Борька перепугано поднял глаза.
- А ты хотел три дня на этом песке просидеть? - в очередной раз закипел Андрей.
Борька нехотя поднялся. Андрей почувствовал, что на сегодня перебрал с раздражением.
- Видел, там тропка по лугу? По ней пойдём, - чуть мягче добавил он.
Глава 128
- Конечно, я виноват перед Алёнкой. Ведь бросил её, получается. Даже сам не понимаю, как это случилось. Тот осенний день оказался нашим последним общим днём.
Лука задумался. Замолчал.
Всю дорогу он говорил с Димоном. И хоть тот по-прежнему был со стеклянными глазами, Лука теперь знал, что за ними скрывается. Поэтому рассказывал, а пробьют его слова эту стеклянность или отскочат от неё и разлетятся в пространстве – большой вопрос, который не ему решать.
- Как-то всё смутно было в конце. Нас же в начале лета отправили в капсулы? Получается, почти год прошёл после нашего последнего свидания. Почему?
Лука опять надолго замолчал. Попытался вспомнить, что было в течение этого времени. Смутная серость. Мелькает что-то неясное, но зацепиться не за что. Вот те раз. Оказывается, и у него есть провалы в памяти. И он это только сейчас сообразил. Когда в бесконечном монологе вспомнил всех спутников, а потом перешёл на себя. Оказалось, что о себе рассказывать было почти нечего.
