Глава 20
К барской усадьбе Ерина и Дуняша подошли со стороны двора. Огляделись. Дворовые люди были заняты делом, множество народа носилось туда-сюда. В деревянных сараях и амбарах кипела работа. Изредка слышался смех и шутки девок и парней.
«И они ещё веселятся!» - удивилась Дуняша. Ей казалось, что во владениях помещицы нормальный человек тут же превратится в живой труп и будет едва передвигая ноги ждать, когда окончательно перестанет быть живым. Здесь нет надежды и избавления. До того она наслышалась о жестокости хозяйки, что по-другому и не представляла.
Дуняша жалась к сестре. Взрослая вроде уже, а многолетняя привычка брала своё. Она и за руку взяла бы, но это было бы чересчур.
Ерина, чувствуя робость сестры, старалась держаться уверенно, хотя на душе и у неё скребли кошки.
- Пришли? - девушки так были заняты наблюдением за кипучей деятельностью в хозяйстве помещицы, что не заметили, как подошёл управляющий.
- Пришли, - ответила Ерина.
- Ну ждите. Барыни ещё нету. Вон, садитесь на лавку, - кивнул Лютый головой и ушёл.
Ждать пришлось долго.
Время от времени к девушкам подходили знакомые, завязывался недолгий разговор, после которого знакомые убегали по своим делам.
С кухни вышла баба с кувшином и кружкой. Локтем она зажимала краюшку хлеба.
- Девки, попейте вот кваску и перекусите. На солнце упарились небось ничего не делавши.
- Благодарствуем, - в один голос ответили сёстры.
- Вы, случаем, не деда Мирона внучки?
- Мироновы.
- На мать похожа, - кивнула баба на Дуняшу. - Та смолоду такая же пригожая была. - Баба скосила глазом на цыганскую внешность Ерины, но ничего не добавила. Ерина была красива - и всё тут.
- Не помните меня?
- Да вроде что-то знакомое, - Ерина немного лукавила. Бабу эту она не помнила, как не обращала особого внимания и на других односельчан.
- Тёткой Нюрой меня кличут. На кухне я туточки помогаю.
Тётка Нюра помолчала, ожидая какой-то реакции, но девушкам нечего было сказать.
- Никак «сама» вызвала?
- Вызвала, - ответила Ерина. Дуняша в разговоре не участвовала.
- Кудай-то она вас определить хочет? - задумалась тётка Нюра. - Вроде везде народу хватает... Вот если только горничная теперича нужна ей...
Дуняша побледнела. Тётка Нюра покачала горестно головой.
- Вы, девки, не шибко робейте. Оно жить можно. Только надо быть расторопными. А так... ну схватит за виски, коль попадёшься под горячую руку, а то по щеке ударит. Но это всё пережить можно. Не надо только близко к сердцу принимать.
Ерину и Дуняшу никто не бил по щекам и за виски не таскал. Как это не принимать близко к сердцу, они не знали. Дуняша почувствовала, что её тошнит.
Тётка Нюра задумалась на минуту, потом продолжила:
- Таких случаев, как с Агашей, всё же не часто бывает... Оно как получилось? У «нашей-то» ухажёр есть, помещик Овчаков, - тётка Нюра понизила голос до свистящего шёпота и наклонила голову поближе, сообщая дворовые слухи, - Есть то есть, да только она, Глафира-то Никитична, никак с ним не наладит, как ей бы хотелось. Замуж не шибко зовёт. Она, хоть и стара, а мужа тоже, небось хоцца. - Тётка Нюра оценивающе посмотрела на девиц и решила не углубляться. - А тот Овчаков за Агашей стал ухлёстывать. Зачастил к нам в усадьбу, Глафира-то Никитична думает, что к ней. А он, можа, и к ней, да только от Агаши никак его не оторвать. Где увидит её, тут же начинает... Ну, вы понимаете. Вот «наша-то» и осерчала.
Помолчали. Послышался топот. Показался Андрей верхом. Ловко спрыгнул с коня, бросил уздечку, подошёл к кузнецу. Заговорили.
Ерина вспыхнула. Ей захотелось, чтобы юноша оглянулся и увидел её. Но тот снова вскочил на коня, уехал в ту же сторону, откуда недавно появился.
Дуняша сочувственно взглянула на сестру. Она знала Еринину сердечную привязанность. Тётка Нюра ничего не заметила.
- Девки, засиделась я тут с вами, пойду, - она встала, постояла в нерешительности, потом повернулась к Дуняше. - Ты не только на свою мать похожа. Ты и Агашу чем-то напоминаешь.
Дуняша почувствовала, что ловушка захлопнулась, и она внутри.
А квас и хлеб так и остались нетронутыми.
Глава 21
- Идёмте, - кивнул головой подошедший управляющий, и девицы поднялись. Пошли следом.
Но то ли от долгого сидения, то ли от волнения, ноги у Дуняши подкашивались и плохо слушались.
- Давай руку, - вдруг решительно заявила Ерина, Дуняша послушно подала. Та повела её как маленькую.
Проходя через просторные комнаты, Ерина впечатлилась. Насколько разнились эти помещения от тех, в которых ей привелось бывать. Дуняша не заметила ничего. В глазах её что-то рябило, а детали ускользали от внимания.
Вошли в кабинет.
- Глафира Никитична, девицы Мироновы пришли, как вы приказали.
Барыня что-то писала за столом. В ответ на слова управляющего она лишь махнула рукой, отпуская его. Тот ушёл.
Девицы остались стоять в дверях, ожидая, пока барыня соизволит взглянуть на них. Барыня не спешила.
Наконец она отложила перо и подняла голову. Старая, рыхлая женщина, в тёмном платье и таком же чепце напоминала огромную ворону.
Она окинула их цепким взглядом и удивлённо подняла брови:
- Вы сёстры?
- Двоюродные, барыня.
- Как звать?
- Меня Ерина, её Дунька.
- Чего же она сама не отвечает?
- Ума мало, барыня. Соображает плохо.
Дуняшины глаза стали немного круглыми. Она понимала, что Ерина ведёт какую-то игру, но не могла сообразить в чём дело. И то ли устав от долгого волнения, то ли слова сестры оказали на неё странное действие, но она и впрямь почувствовала себя неважно. Словно оказалась внутри какого-то кокона, а мир, и сестра, и этот огромный чужой дом, и хозяйка, там, снаружи. И звуки доносились неясно, а понять происходящее не было возможности. Ей осталось лишь молчать и надеяться, что наваждение со временем рассеется.
- Что умеет?
- Да как сказать, барыня, мимо котла не пройдёт, чтобы не зацепиться. Всё из рук валится. Только и пользы, что рукодельница добрая, ваши уроки завсегда выполняет. А по хозяйству не приучена, потому как ума мало, - повторила Ерина свою характеристику.
- Хм... А ты сама-то?
- Я барыня, всё могу.
- Так уж и всё?
- Ну, вроде всё. Маменька не нахвалится.
Барыня задумалась, рассматривая девок.
Та и вправду, как полудурочка, стоит - глазами хлопает. Даром что пригожая. Ну, а эта дерзка. Глаза не опускает, смотрит прямо. Цыганское отродье. Хлопот поначалу будет много. Ну да ничего, дерзость можно и притушить.
- Завтра с тряпками, какие у тебя есть, приходи в усадьбу. Здесь служить будешь. Ну а дурочка пусть пока дома работает.
Барыня вновь склонилась на своей книгой.
Девки поклонились и вышли.
По дороге наваждение постепенно рассеялось, и Дуняша взглянула на сестру:
- Ериночка, да как же? Мне домой, а тебе в усадьбу?
- Ну и что? Я не пропаду.
Дуняша почувствовала себя виноватой. Тот спектакль, в котором и она сыграла нечаянную роль, предстал в истинном свете.
- Глупенькая, - усмехнулась вдруг Ерина, - ты же видела там Андрея? Вот я и буду к нему поближе.
Глава 22
- Старожилы говорят, что Руса раньше была глубже и шире.
- А они откуда знают?
- А им, наверное, деды рассказывали... А ещё здесь много жемчуга было.
- Прямо у нас? Тут?
- Говорят, прямо тут.
Луша оглядела родную Русу. Река неглубока. В жаркое лето мелела так, что можно перейти с одного берега на другой. Чистая голубоватая водица не скрывала песчаное дно и манила к себе своей свежестью. Но обманывала. Рано ещё, май только.
- А вы раньше где жили?
- Тоже на Русе, только вёрст двадцать туда, - махнула рукой Луша вверх по течению. - Там деревня есть, Камышовка называется. Там у меня подружки остались. И бабушка. Я вот думаю, вот эта водица, которая сейчас мимо нас проплывает, она же недавно рядом с Камышовкой была. Может, бабушка в ней руки помыла. Или просто глядела. А теперь я смотрю. Это почти как с бабушкой увидеться.
Стёпка посмотрел на печальное лицо своей подружки.
- Вас наш хозяин купил?
- Нет, мы приданое... А бабушка старенькая. Такая в приданое не годится. Вот она и осталась одна.
- Глянь-ка, вспомнили хозяина, а он тут как тут.
Луша обернулась. По дороге верхом ехал господин Ночаев. Стёпка с Лушей встали, приготовились поклониться, когда он мимо будет проезжать. Но он направил коня к ним.
- Сидят, как два воробья, - засмеялся он. - Только воробьи на ветке, а они на бережку.
Луша и Стёпка молча смотрели на ласковую улыбку хозяина.
- Что ж вы... коров не растеряли?
Стёпка тревожно огляделся.
- Да нет, барин, все на месте.
- Это сейчас все, а вон та, рогатая, уже в лес рога свои навострила. Смотри, убежит - беда будет.
Со Стёпкиной точки зрения рогатая корова и не думала в лес убегать, но с хозяином разве будешь спорить? Стёпка побежал поворачивать корову в другую сторону.
Помещик соскочил с коня, подошёл к Луше.
- Это у кого же такая пригожая дочка выросла?
Луша почувствовала себя неуютно. И, хотя барин по-прежнему смотрел ласково, девочке хотелось бы, чтобы он ехал мимо. Она опустила голову, не зная, что делать в таких случаях.
Вдруг не менее ласковые пальцы коснулись Лушиного подбородка и приподняли голову:
- А почему такая большая девочка застеснялась?
Луша застыла не шевелясь, из последний сил терпя, чтобы не отклониться от неприятно-тёплых пальцев помещика.
- Почему на вопросы не отвечаешь? Или немая?
- Нет, я умею разговаривать, - Луша заставила себя хоть что-то ответить.
Послышались быстрые шаги Стёпки. Он торопился к ним.
Помещик легко провёл пальцами по Лушиной щеке, убрал руку, вскочил в седло и ускакал.
Луша заплакала.
Стёпка молчал. Снова сели на берег. Но река и весь мир утратил свою прелесть.
Луша всё терла щеку, стараясь стереть невидимые следы пальцев барина, которые она всё ещё ощущала. Но ничего не выходило. Эти следы не стирались.
Луша побежала к реке. Стёпка испугался, рванул за ней. Но Луша стала неистово умываться холодной водой. Она плакала и всё мыла и мыла лицо. Потом внезапно успокоилась и замерла, глядя покрасневшими глазами на реку.
- Пусть вода унесёт его пальцы далеко-далеко. В другой мир.
Глава 23
Майская ночь опустилась на Дубравное. Окутала весенней прохладой берега. Пустынно и тихо в деревне, только неугомонные птицы наполняют мелодией ночь, да дед Перепёлка ходит по своему обычному ночному маршруту, бьёт в колотушку, разгоняет недобрых людей. А люди и недобрые, и добрые дома давно. Приклонили уставшие головы, закрыли глаза в надежде провести несколько ближайших часов в покое. И сон идёт. К одним сразу, лишь глаза те успевают закрыть, к другим долго петляет по одному ему известным тропам.
Варя не спит. С утра уже сбегала к Несупе. Пережила ночь Агаша. Теперь будет жить. А дальше? Дед обещал несколько дней её у себя подержать, но рано или поздно надо искать ей пристанище. Да и благодетельница в любой момент может спросить про девушку. Где тут уснуть бедной головушке... Уснула. Беспокойная ночь накануне дала о себе знать. Горестно со всхлипыванием вздыхает. Но сон постепенно разглаживает скорбную морщинку между бровей.
Долго не спит и Ерина. С вечера собрала берестяную котомку, положила туда свои нехитрые наряды. Завтра чуть свет пойдёт в новую жизнь. А сегодня вертится на своём сундуке, никак не найдёт удобное положение. Может, последнюю ночь здесь лежит. Хотя, вряд ли. Всё же отпускают и дворовых девок изредка домой, да и не убьют, поди, в первый же день. Не об этом надо тревожиться. А о другом. Знает Ерина себя, знает, что нет у неё почтения к чинам и положениям. Понимает она, что не сможет склониться перед сварливой и жестокой помещицей. А не подчинишься - исход ясен, проверен подругами по несчастью. Нет... тут надо идти другим путём. И на путь этот наставляла её цыганка Ида много лет. То ли знала она, что судьба у Ерины такая, то ли знания особые не нужны. И так понятно, куда пути проложены для крепостных. Вот и думает Ерина, как правильно повести свою линию. Но тут, думай - не думай, а на месте надо разбираться.
Не спит и Дуняша. Тихо лежит, прислушиваясь к беспокойному верчению сестры, и слёзы льются и льются по двум дорожкам, и тонут в старом отцовском армяке, что у неё вместо подушки. И дышит Дуняша старательно через рот, чтобы сестра не услышала шмыганье носом. Нет уж, хватит Ерине и так неприятностей, чтобы и теперь утешать её глупую. Сколько можно!
Лежит Дуняша и вспоминает, как на протяжении всей её жизни, сколько она себя помнит, всегда в трудные минуты пряталась за спину Ерины. И та всегда её защищала.
Вот и сегодня... Так ли уж Андрей привлёк Ерину, что она с радостью побежала под гнёт старой помещицы? Ой, сомневается Дуняша.
Раз за разом вспоминает слова кухарки тётки Нюры: «... схватит за виски, коль попадёшься под горячую руку, а то по щеке ударит...» и ужасом наполняется сердце, представляя, что эти виски и щёки сестры.
На соломенном чердаке барской конюшни задремал Андрей, а рядом, прижавшись к его спине лежит Груня. Спит Андрей, не спит Груня. Хочется с Андреем ещё поговорить, послушать его речи ласковые, и это желание прогоняет сон. А Андрею надоело речи ласковые на девок расходовать. И без речей проходу не дают. Вот и отвернулся от Груни. Ну её...
Ходит дед Перепёлка по своему привычному маршруту, стучит в свою колотушку. Спите, люди добрые. Всё у нас спокойно, чужих нет.
Глава 24
Едва забрезжил серый свет в чердачных щелях, зашевелился Андрей, сел, почесал мускулистую грудь через рубаху, пригляделся, кто это с ним. А, вспомнил. Зевнул, полез вниз. Надо домой сходить поесть. А то сейчас погонят ни свет, ни заря со своими поручениями, так за целый день не выберешь времени крошку в рот закинуть.
Дома Акулина уже гремела котлами.
- Яви-ился, - неласково встретила она Андрея. - Как брюхо подводит, только тогда и вспоминаешь мать.
- Ну чего опять стряслось?
- Как чего? Ты когда забор поправишь? Невжель глаза твои не видят, что вот-вот совсем завалится. А и завалился бы уже, да не знает, на какую сторону лучче лечь.
- Где топор? Пойду подправлю.
Вышел во двор. Эх, тут не поправлять, тут новый строить давно надо. Только вот когда? Нет у конюха праздного денька, лошадки каждый день хозяевам требуются. Даже в воскресенье нет покоя.
Постоял, не зная на что решиться, то ли снести его к едрене, нет забора и этот не забор. Даже уже упёрся, чтобы завалить его на сторону. Но в последнее мгновение передумал. Мать тогда орать будет - не захочешь ничего.
Пошёл по двору в поисках подходящих брёвен, нашёл несколько штук. Подпёр покосившиеся бока.
Оглядел свою работу, пытаясь оценить. Да вот оглядеть едва успел, а оценить не привелось. Послышался торопливый бег босых ног, а потом и Митька - помощник появился:
- Дядька Андрей.
- Что?
- Тебя управляющий ищет.
- Тьфу ты... перекусил.
Андрей кинул в угол топор и, не глядя больше на забор, не заходя в дом попрощаться с матерью, пошёл к конюшне. Митька затрусил рядом, с некоторым подобострастием заглядывая Андрею сбоку в лицо.
Немного погодя из хаты вышла Акулина.
- Андрей! Ты где? - стала заглядывать в сараи. - Во, уже и след простыл. Наработался... помог, помощничек.
Подошла к забору, долго изучала его оценивающим взглядом. Наконец промолвила насмешливо:
- Ну, теперича не упадёт. Рад бы свалиться, да костыли не дадут.
