- О, я с Вами совершенно согласна. Теперь среди работ художников можно увидеть сельский и городской пейзажи. Но всё же значительное большинство их работ - это портрет.
Маша хорошенькая девушка. Умная, начитанная. Но Сонечка гораздо красивее. И вот теперь эта Маша имеет успех там, где должна была блистать её младшая дочь.
- Вы не знакомы с работами Ерменёва?
- Нет, к сожалению. Но очень хотелось бы услышать от вас о его творчестве.
Ишь ты, услышать от вас. Эта девица не промах.
Татьяна Владимировна мгновенно угадывала, или ей казалось, что угадывает, все хитрости и уловки окружающих, которыми сама искусно владела.
- О, его работы впечатляют, также, как и его судьба...
Далее Татьяна Владимировна не услышала - пришлось отойти, чтобы пронырливые Горобцы не разгадали её манёвры. Ещё решат, что она намеренно подслушивает.
Со вздохом посмотрела на свою смеющуюся младшую дочку, и досада отразилась на лице лёгкой краской. Одного весёлого зятя для неё уже более чем достаточно.
«23 мая
Милостивая государыня Глафира Никитична, прежде, нежели приступить к своим обязанностям, разрешите узнать, как Ваше здоровье и настроение и пожелать всего доброго.
У нас всё тихо, как и прежде. Вчера был обед. Жаль, что Вы не смогли присутствовать.
Сегодня закончили посев. Лишь на дальнем поле...»
Глафира Никитична внимательно прочитала ежедневный отчёт Ольги Павловны. Как всегда, эта писулька была бестолковая, но пусть учится. Ежели всё пустить на самотёк, толку у Ночаевых совсем не будет. Но слепо доверять этой бумаге Глафира Никитична не собиралась, поэтому следом открыла другое ежедневное послание из того же поместья, но уже от управляющего, которого, кстати, сама и назначила в хозяйство к племяннику.
«23 мая
Ваше сиятельство, любезнейшая...»
Плут. В последнее время стал вилять и приукрашивать. А это верный признак, что мошенничает.
Глафира Никитична чувствовала, как в ней закипает гнев. Где набрать верных и умных людей? Совсем перевелись что ли? Подарила прекрасное поместье и что с ним станет через несколько лет, ежели так и продолжат работать на него спустя рукава? Одна дура, другой плут. Всё придёт в упадок.
И лишь на племянника гнев тут же угасал, не успев набрать силу. В глазах Глафиры Никитичны Владимир Осипович всё ещё был Володенькой. Молодым юношей, который никак не созрел, чтобы серьёзно взглянуть на жизнь.
Единственная родная кровь. От осознания этого она на все его проступки готова смотреть сквозь пальцы. Плоть от плоти любимой сестры, так рано ушедшей из жизни. Не доехавшей до её усадьбы менее версты.
Не думала Глафира Никитична, что сама останется бездетной. Молодая, красивая вдова, а рядом Афанасий. Кто им мешал?
Но годы промелькнули, словно стая перепуганных птиц за окном, и вот уже свои дети ей недоступны.
И вновь раздражение шевельнулось в груди. Всю жизнь пахала в своём поместье больше любой крестьянки. У других вечера да балы на уме, у неё подсчёт доходов и расходов. И к чему пришла?
Нет, на хозяйство ей грешно жаловаться, всё процветает и приносит хороший доход, а вот радости что-то мало.
Подошла к окну. Вдалеке увидела Варю. Вот тоже, судьба подарила крестницу - ни рыба, ни мясо. Собственной тени боится, слова не вымолвит.
Вернулась к столу, позвонила в колокольчик. Тут же вошла новая горничная - цыганка.
- Звали, барыня? - неловко поклонилась та. Поклонилась с такой натугой, словно боялась, что спина в пояснице разломится пополам.
Секунду старая помещица боролась с желанием подойти к нахалке и переломать ей тут же хребет, чтобы гнулся шибче, но сдержалась, успеет ещё.
- Позови барышню.
Ерина снова неловко поклонилась, блеснула тёмными глазами и вышла.
- Где куёлда? - спросила Глафира Никитична, как только Варя показалась на пороге.
Девушка на секунду застыла в замешательстве, потом резко побледнела, догадалась.
- Агаша, ваша милость?
Старая помещица не посчитала нужным отвечать.
- Агаша... - Варя так и не придумала, что ей сказать про Агашу, чтобы отвести беду от неё подальше. И вот теперь нужно на ходу выкручиваться. - Она плоха. Боюсь, что не выживет.
Глафира Никитична задумчиво пожевала губами.
- Не выживет, говоришь? Тогда... пристав может заинтересоваться, вопросы задавать. Если что... нужно сказать... что с чердака свалилась лахудра. Поняла? Ну, иди, когда помрёт - доложишь.
Варя вышла. Помещица вновь позвонила в колокольчик. Снова вошла Ерина. Глафира Никитична некоторое время сверлила её взглядом, решая, какое поручение ей задать.
- Вычистишь весь паркет здесь. И если замечу хоть пятнышко, которое мне не понравится, будешь его вылизывать языком. Приступай.
Паркет девушка ещё ни разу в своей жизни не чистила. Но Ерина не зря в этой усадьбе провела уже несколько дней. И все дни держала глаза открытыми. Поэтому вскоре девушка вернулась в комнату со щёткой, обёрнутой суконной тряпкой и принялась за самый дальний угол.
Когда она нагнулась, из кармана выпала небольшая прямоугольная коробочка. Ерина, кажется, не заметила этого. Зато от зорких, хоть и пятидесятилетних глаз Глафиры Никитичны это не укрылось.
- Эй, девка, подай сюда.
- Что, барыня? - живо обернулась Ерина.
- А то, что ты по моему полу разбросала.
Ерина только тут заметила потерю. Она подняла коробочку, медленно подошла к барыне.
- Это карты. Гадальные.
Глафира Никитична протянула руку. Ерина медленно произнесла:
- Худо будет, если вы их возьмёте, - и протянула свою руку с колодой карт, словно предлагая помещице сделать выбор: брать или не брать.
Секунду Глафира Никитична колебалась. Потом опустила руку.
- Гадаешь?
- А как же? Я же ведь цыганка.
- Вот именно, что цыганка. Врёте вы всё, - махнула рукой небрежно.
Ерина на это ничего не ответила, лишь прищурила глаза на короткое время и пристально вгляделась в лицо барыни, оставив у той неприятное впечатление, что девка увидела чуть больше, чем полагалось простой прислуге.
В тот день вылизывать пятна языком Ерине не пришлось.
- Ванятка! - позвала Дуняша братика.
- Что? Опять?
- Опять, Ванечка. Я бы сама пошла, да сегодня уже была. Боюсь, Лютый меня приметил.
- Ладно, - хмуро согласился мальчуган, и особо не раздумывая, не тратя время на сборы, тут же побежал по деревенской дороге, по пути черпая босыми ногами пыль, чтобы она стояла коромыслом.
На барском дворе народу полно. Ванятка ловко пролавировал между мужиками и бабами, стараясь не мешаться под ногами, а то ведь могут и наподдать.
Ерины не видно.
Дома Дуняша извелась вся. Всё ей кажется, что бьют сестру по щекам и за виски таскают. Даже Ванятка забеспокоился.
Хотя, с Ваняткиной точки зрения, не таковская Ерина, чтобы её били. Но на всякий случай начал строить планы мести.
И в этих планах он вырос размером с мельницу и отрастил себе огромные кулаки. И закинул зловредную барыню прямо за чёрные тучи, нехай с молниями полетает по всему белу свету.
А Лютый, как увидел такое дело, а потом догадался, зачем Ванятка к нему идёт, размахивая своими здоровенными кулаками, тут же убег с их деревни за тридевять земель. А Ванятка успел догнать его и здоровенной ногой изо всей силы наподдал прям под зад...
Но, планы планами, а пока, в ожидании небывалого роста, приходилось действовать по-другому.
Ванятка уселся в угол двора почти под телегу, чтобы не сильно мелькать перед глазами и осмотрелся.
Какой-то мужичок впрягал лошадку в эту телегу. Ванятка тоже умел это делать. У них дома есть старенькая Седка. Ванятка сам её и впрягал, и распрягал, и в лес за дровами ездил, правда, уже не сам, а с отцом.
Неожиданно мальчугана тронули за плечо. От неожиданности Ванятка вздрогнул и чуть подпрыгнул, оглянулся - Ерина.
Ох, и обрадовался он. Живая и какбудточки небитая.
- Иди за мной, - шепнула Ерина и быстро направилась к сараю.
Ванятка немного подождал, а потом нырнул за ней в открытую дверь.
- Ванятка, на, клади за пазуху, - Ерина сама сунула ему под рубаху какой-то тёплый свёрток. - У меня всё хорошо. Пусть дома не волнуются и не боятся. Дуняше скажи, чтобы не ревела напрасно. Барыня не такая уж и злющая и меня ещё пальцем не тронула. Пошли, я тебя выведу на другую сторону.
Ерина повела брата в другой конец длинного сарая, отодвинула неприметную досочку, открывая лаз.
- Давай сюда. Там кусты и дыра небольшая в заборе.
- Понял, - кивнул мальчик и полез.
Дыру нашёл быстро, а вынурнув с другой стороны, оказался снова в кустах. И уже выбравшись из них, огляделся. Во, чудо-то. Прямо на берегу Русы.
Ванятка не стал больше вертеть напрасно головой, а помчался прямиком домой, по дороге снова поднимая пыль до небес, чтобы красиво и приятно было и глазам, и ногам.
Дома выяснилось, что за пазухой у него пироги с мясом. Вкуснищие!!!
Сонечка была смущена. В своём альбоме она обнаружила записку. Когда увидела свернутый комочек между страниц, ей даже в голову не пришло, что это может быть тайное послание для неё. Да и как догадаться, если до этого никто ей таким способом не писал.
Поэтому с недоумением повертела в пальцах, потом развернула.
«Милая Сонечка! Я не видел девушки прекраснее утренней зари, пока не встретил Вас. Теперь видел.
Д.Л.»
Щёки Сонечки вспыхнули тем самым светом утренней зари, о котором только что прочитала.
Дмитрий Сергеевич ей понравился. Такого весёлого молодого человека она ещё не встречала. По правде, молодых людей она совсем почти не встречала. Пансион был закрытым, домой девушку отпускали редко, с молодыми людьми она только начала знакомиться.
Конечно, он не хотел её обидеть. Ведь, получив такое послание, она, вроде, должна почувствовать себя оскорблённой. Насколько ей известно, записки такого рода имеют право писать лишь помолвленные молодые люди.
Но она, кажется, понимала в чём дело. Просто Дмитрий Сергеевич слишком весёлый и немного избалованный, вот и не задумывается, как на это могут посмотреть другие, если узнают.
И что подумала бы маменька. О, только не это! Маменька ни за что не должна узнать.
Тогда, после званного обеда, она так строго говорила с Сонечкой, что та заплакала.
- Ты вела себя недостойно и легкомысленно, - лицо матушки стало застывшим, словно каменное. Глаза смотрели отчуждённо, и в них светились гневные огоньки.
И Сонечке стало страшно, ей показалось, что она всё испортила.
- Голубушка, милая, простите, - заплакала Сонечка и бросилась к матери.
Та обняла её, смягчилась.
- Ну подумай о своём будущем. Теперь самое время оглядеться в поисках достойного человека. А ты весь вечер смеялась как ребёнок и дурачилась с Ливасовым.
На устах Сонечки вертелся один щекотливый вопрос, но задать его так и не решилась. Почему-то ей казалось, что ответ ей не понравится.
Вопрос этот вертелся у неё и значительно позже, когда её аккуратно причёсанная головка в ночном чепчике покоилась на мягком ложе.
Почему поиски достойного молодого человека она должна вести, огибая самого привлекательного?
Маменька его недооценила. Это ясно. Она хочет для дочери более блестящую партию, вот и выбирает, ориентируясь только на богатство и знатность.
И Сонечке страшно захотелось поговорить с кем-нибудь о Дмитрии Сергеевиче. Дмитрий... Имя какое красивое. Кто он, этот молодой человек? Ей хотелось знать больше. Ведь он заставил её испытать за вечер такие яркие чувства, каких у неё доселе и не было.
И весь следующий день она провела в поисках подходящих собеседников. К матери с этим вопросом лучше не подходить, это Сонечка уже поняла. Но что скажет старшая сестра? Соня пошла её разыскивать.
Ольга была в гостиной. Она играла со своим маленьким сыночком.
Сонечка остановилась в дверях, полюбовалась.
Ярко освещённая комната. Красивая молодая мама в бледно-розовом платье сидела на диване. Малыш лежал у её колен. Ручки и ножки его были освобождены от пелёнок и он, пользуясь всеми ими, ловил бумажную бабочку. Эту яркую игрушку Ольга держала перед его лицом, время от времени щекоча щёчки.
Сонечка подошла с улыбкой к сестре и маленькому племяннику, села перед диваном прямо на пол и стала с близкого расстояния любоваться на самую мирную картину, какую можно наблюдать на земле.
- Какой он милый, - девушка на какое-то время даже забыла о цели своего прихода.
- Я всё никак не пойму, на кого же он похож. Как ты считаешь?
- Он похож на самого красивого человечка.
Сердце Ольги приняло такой ответ, и она счастливо засмеялась.
- Барыня, кормить младого барина пора, - от двери раздался голос няньки.
- Возьми, - с лёгким сожалением отозвалась Ольга Павловна, и ребёнка унесли.
Сонечка на коленях переползла немного поближе к сестре и обняла её за ноги.
- Милая, ну что ты? - Ольга приподняла голову девушки и заглянула в глаза.
- Хорошо дома.
- Да, могу себе представить. Честно говоря, очень рада, что не довелось мне воспитываться в пансионе.
- Я как будто долго жила в клетке и вот вырвалась на свободу.
- Только с нашей матушкой ты, похоже, не долго будешь ею наслаждаться, она тебя живо выдаст замуж.
- А разве замужем быть - это несвобода?
Ольга осеклась. Не стоит молоденькую девушку загружать проблемами. Поэтому выдала более лёгкую версию трудностей:
- Милая, у замужней дамы слишком много забот. Только управление поместьем занимает несколько часов в день. Вот тебе и несвобода. Поэтому наслаждайся теперь каждой минутой и не грусти.
- А маменька давеча меня упрекала, что слишком легкомысленная.
- И маменька права. Я тоже думаю, что в присутствии соседей, тем более пожилых дам, нужно быть немного сдержанней.
- А Дмитрию Сергеевичу тоже нужно?
- Дмитрий Сергеевич мужчина. А к ним требования света не такие строгие. Им многое можно.
- Ты сказала об этом с горечью?
- Может быть, чуть-чуть.
О большем Сонечка не стала спрашивать. Не стала и Ольга говорить большее. Да и что рассказывать? Сама пока не разобралась толком. Так, одни неясные подозрения и дурные предчувствия.
- Завтра едем на именины, - объявила за обедом Глафира Никитична.
- И я? - не сразу поняла Варя. Не часто её вывозили в гости.
- И ты. Что тут есть ещё кто-то, с кем я разговариваю? Кажется, ясно сказала - едем.
Варя опустила голову. Опять дура. Это ощущение не покидало её. Да почему она такая глупая?
- К Ночаевым, - сменила гнев на милость благодетельница и решила продолжить разговор.
- Хорошо, - ответила девушка, чтобы заполнить паузу.
- Там Сонечка гостит.
- Сонечка Левиницкая? - Варя даже руками всплеснула от неожиданной радости.
- Да. Просила за тебя. Очень уж желает свидеться. Так что, готовься.
Готовься... Вечером Варя оглядела свой гардероб. Два платья на выход. Одно серое, второе коричневое. В них она больше похожа на гувернантку.
Может, не зря её наряды такие. И не зря всё чаще она задумывается о том, чтобы изменить свою жизнь. Стать независимой. Хотя, гувернантки не самые независимые люди на свете. Но всё же это лучше, чем быть нахлебницей.
Да! Как только разрешится так или иначе ситуация с Агашей, она сделает шаг навстречу своей свободе. Жаль, конечно, оставлять деда Перепёлку. Но тут она совсем бессильна.
Задумчиво погладила ладонью дешёвую ткань. Какое же всё же выбрать? А причёска? Во вдовьем чепчике она точно не пойдёт! Её от этих чепчиков уже тошнит. Надо попробовать самой себе сделать причёску, раз Агаши нет.
Маша хорошенькая девушка. Умная, начитанная. Но Сонечка гораздо красивее. И вот теперь эта Маша имеет успех там, где должна была блистать её младшая дочь.
- Вы не знакомы с работами Ерменёва?
- Нет, к сожалению. Но очень хотелось бы услышать от вас о его творчестве.
Ишь ты, услышать от вас. Эта девица не промах.
Татьяна Владимировна мгновенно угадывала, или ей казалось, что угадывает, все хитрости и уловки окружающих, которыми сама искусно владела.
- О, его работы впечатляют, также, как и его судьба...
Далее Татьяна Владимировна не услышала - пришлось отойти, чтобы пронырливые Горобцы не разгадали её манёвры. Ещё решат, что она намеренно подслушивает.
Со вздохом посмотрела на свою смеющуюся младшую дочку, и досада отразилась на лице лёгкой краской. Одного весёлого зятя для неё уже более чем достаточно.
Глава 29
«23 мая
Милостивая государыня Глафира Никитична, прежде, нежели приступить к своим обязанностям, разрешите узнать, как Ваше здоровье и настроение и пожелать всего доброго.
У нас всё тихо, как и прежде. Вчера был обед. Жаль, что Вы не смогли присутствовать.
Сегодня закончили посев. Лишь на дальнем поле...»
Глафира Никитична внимательно прочитала ежедневный отчёт Ольги Павловны. Как всегда, эта писулька была бестолковая, но пусть учится. Ежели всё пустить на самотёк, толку у Ночаевых совсем не будет. Но слепо доверять этой бумаге Глафира Никитична не собиралась, поэтому следом открыла другое ежедневное послание из того же поместья, но уже от управляющего, которого, кстати, сама и назначила в хозяйство к племяннику.
«23 мая
Ваше сиятельство, любезнейшая...»
Плут. В последнее время стал вилять и приукрашивать. А это верный признак, что мошенничает.
Глафира Никитична чувствовала, как в ней закипает гнев. Где набрать верных и умных людей? Совсем перевелись что ли? Подарила прекрасное поместье и что с ним станет через несколько лет, ежели так и продолжат работать на него спустя рукава? Одна дура, другой плут. Всё придёт в упадок.
И лишь на племянника гнев тут же угасал, не успев набрать силу. В глазах Глафиры Никитичны Владимир Осипович всё ещё был Володенькой. Молодым юношей, который никак не созрел, чтобы серьёзно взглянуть на жизнь.
Единственная родная кровь. От осознания этого она на все его проступки готова смотреть сквозь пальцы. Плоть от плоти любимой сестры, так рано ушедшей из жизни. Не доехавшей до её усадьбы менее версты.
Не думала Глафира Никитична, что сама останется бездетной. Молодая, красивая вдова, а рядом Афанасий. Кто им мешал?
Но годы промелькнули, словно стая перепуганных птиц за окном, и вот уже свои дети ей недоступны.
И вновь раздражение шевельнулось в груди. Всю жизнь пахала в своём поместье больше любой крестьянки. У других вечера да балы на уме, у неё подсчёт доходов и расходов. И к чему пришла?
Нет, на хозяйство ей грешно жаловаться, всё процветает и приносит хороший доход, а вот радости что-то мало.
Подошла к окну. Вдалеке увидела Варю. Вот тоже, судьба подарила крестницу - ни рыба, ни мясо. Собственной тени боится, слова не вымолвит.
Вернулась к столу, позвонила в колокольчик. Тут же вошла новая горничная - цыганка.
- Звали, барыня? - неловко поклонилась та. Поклонилась с такой натугой, словно боялась, что спина в пояснице разломится пополам.
Секунду старая помещица боролась с желанием подойти к нахалке и переломать ей тут же хребет, чтобы гнулся шибче, но сдержалась, успеет ещё.
- Позови барышню.
Ерина снова неловко поклонилась, блеснула тёмными глазами и вышла.
- Где куёлда? - спросила Глафира Никитична, как только Варя показалась на пороге.
Девушка на секунду застыла в замешательстве, потом резко побледнела, догадалась.
- Агаша, ваша милость?
Старая помещица не посчитала нужным отвечать.
- Агаша... - Варя так и не придумала, что ей сказать про Агашу, чтобы отвести беду от неё подальше. И вот теперь нужно на ходу выкручиваться. - Она плоха. Боюсь, что не выживет.
Глафира Никитична задумчиво пожевала губами.
- Не выживет, говоришь? Тогда... пристав может заинтересоваться, вопросы задавать. Если что... нужно сказать... что с чердака свалилась лахудра. Поняла? Ну, иди, когда помрёт - доложишь.
Варя вышла. Помещица вновь позвонила в колокольчик. Снова вошла Ерина. Глафира Никитична некоторое время сверлила её взглядом, решая, какое поручение ей задать.
- Вычистишь весь паркет здесь. И если замечу хоть пятнышко, которое мне не понравится, будешь его вылизывать языком. Приступай.
Паркет девушка ещё ни разу в своей жизни не чистила. Но Ерина не зря в этой усадьбе провела уже несколько дней. И все дни держала глаза открытыми. Поэтому вскоре девушка вернулась в комнату со щёткой, обёрнутой суконной тряпкой и принялась за самый дальний угол.
Когда она нагнулась, из кармана выпала небольшая прямоугольная коробочка. Ерина, кажется, не заметила этого. Зато от зорких, хоть и пятидесятилетних глаз Глафиры Никитичны это не укрылось.
- Эй, девка, подай сюда.
- Что, барыня? - живо обернулась Ерина.
- А то, что ты по моему полу разбросала.
Ерина только тут заметила потерю. Она подняла коробочку, медленно подошла к барыне.
- Это карты. Гадальные.
Глафира Никитична протянула руку. Ерина медленно произнесла:
- Худо будет, если вы их возьмёте, - и протянула свою руку с колодой карт, словно предлагая помещице сделать выбор: брать или не брать.
Секунду Глафира Никитична колебалась. Потом опустила руку.
- Гадаешь?
- А как же? Я же ведь цыганка.
- Вот именно, что цыганка. Врёте вы всё, - махнула рукой небрежно.
Ерина на это ничего не ответила, лишь прищурила глаза на короткое время и пристально вгляделась в лицо барыни, оставив у той неприятное впечатление, что девка увидела чуть больше, чем полагалось простой прислуге.
В тот день вылизывать пятна языком Ерине не пришлось.
Глава 30
- Ванятка! - позвала Дуняша братика.
- Что? Опять?
- Опять, Ванечка. Я бы сама пошла, да сегодня уже была. Боюсь, Лютый меня приметил.
- Ладно, - хмуро согласился мальчуган, и особо не раздумывая, не тратя время на сборы, тут же побежал по деревенской дороге, по пути черпая босыми ногами пыль, чтобы она стояла коромыслом.
На барском дворе народу полно. Ванятка ловко пролавировал между мужиками и бабами, стараясь не мешаться под ногами, а то ведь могут и наподдать.
Ерины не видно.
Дома Дуняша извелась вся. Всё ей кажется, что бьют сестру по щекам и за виски таскают. Даже Ванятка забеспокоился.
Хотя, с Ваняткиной точки зрения, не таковская Ерина, чтобы её били. Но на всякий случай начал строить планы мести.
И в этих планах он вырос размером с мельницу и отрастил себе огромные кулаки. И закинул зловредную барыню прямо за чёрные тучи, нехай с молниями полетает по всему белу свету.
А Лютый, как увидел такое дело, а потом догадался, зачем Ванятка к нему идёт, размахивая своими здоровенными кулаками, тут же убег с их деревни за тридевять земель. А Ванятка успел догнать его и здоровенной ногой изо всей силы наподдал прям под зад...
Но, планы планами, а пока, в ожидании небывалого роста, приходилось действовать по-другому.
Ванятка уселся в угол двора почти под телегу, чтобы не сильно мелькать перед глазами и осмотрелся.
Какой-то мужичок впрягал лошадку в эту телегу. Ванятка тоже умел это делать. У них дома есть старенькая Седка. Ванятка сам её и впрягал, и распрягал, и в лес за дровами ездил, правда, уже не сам, а с отцом.
Неожиданно мальчугана тронули за плечо. От неожиданности Ванятка вздрогнул и чуть подпрыгнул, оглянулся - Ерина.
Ох, и обрадовался он. Живая и какбудточки небитая.
- Иди за мной, - шепнула Ерина и быстро направилась к сараю.
Ванятка немного подождал, а потом нырнул за ней в открытую дверь.
- Ванятка, на, клади за пазуху, - Ерина сама сунула ему под рубаху какой-то тёплый свёрток. - У меня всё хорошо. Пусть дома не волнуются и не боятся. Дуняше скажи, чтобы не ревела напрасно. Барыня не такая уж и злющая и меня ещё пальцем не тронула. Пошли, я тебя выведу на другую сторону.
Ерина повела брата в другой конец длинного сарая, отодвинула неприметную досочку, открывая лаз.
- Давай сюда. Там кусты и дыра небольшая в заборе.
- Понял, - кивнул мальчик и полез.
Дыру нашёл быстро, а вынурнув с другой стороны, оказался снова в кустах. И уже выбравшись из них, огляделся. Во, чудо-то. Прямо на берегу Русы.
Ванятка не стал больше вертеть напрасно головой, а помчался прямиком домой, по дороге снова поднимая пыль до небес, чтобы красиво и приятно было и глазам, и ногам.
Дома выяснилось, что за пазухой у него пироги с мясом. Вкуснищие!!!
Глава 31
Сонечка была смущена. В своём альбоме она обнаружила записку. Когда увидела свернутый комочек между страниц, ей даже в голову не пришло, что это может быть тайное послание для неё. Да и как догадаться, если до этого никто ей таким способом не писал.
Поэтому с недоумением повертела в пальцах, потом развернула.
«Милая Сонечка! Я не видел девушки прекраснее утренней зари, пока не встретил Вас. Теперь видел.
Д.Л.»
Щёки Сонечки вспыхнули тем самым светом утренней зари, о котором только что прочитала.
Дмитрий Сергеевич ей понравился. Такого весёлого молодого человека она ещё не встречала. По правде, молодых людей она совсем почти не встречала. Пансион был закрытым, домой девушку отпускали редко, с молодыми людьми она только начала знакомиться.
Конечно, он не хотел её обидеть. Ведь, получив такое послание, она, вроде, должна почувствовать себя оскорблённой. Насколько ей известно, записки такого рода имеют право писать лишь помолвленные молодые люди.
Но она, кажется, понимала в чём дело. Просто Дмитрий Сергеевич слишком весёлый и немного избалованный, вот и не задумывается, как на это могут посмотреть другие, если узнают.
И что подумала бы маменька. О, только не это! Маменька ни за что не должна узнать.
Тогда, после званного обеда, она так строго говорила с Сонечкой, что та заплакала.
- Ты вела себя недостойно и легкомысленно, - лицо матушки стало застывшим, словно каменное. Глаза смотрели отчуждённо, и в них светились гневные огоньки.
И Сонечке стало страшно, ей показалось, что она всё испортила.
- Голубушка, милая, простите, - заплакала Сонечка и бросилась к матери.
Та обняла её, смягчилась.
- Ну подумай о своём будущем. Теперь самое время оглядеться в поисках достойного человека. А ты весь вечер смеялась как ребёнок и дурачилась с Ливасовым.
На устах Сонечки вертелся один щекотливый вопрос, но задать его так и не решилась. Почему-то ей казалось, что ответ ей не понравится.
Вопрос этот вертелся у неё и значительно позже, когда её аккуратно причёсанная головка в ночном чепчике покоилась на мягком ложе.
Почему поиски достойного молодого человека она должна вести, огибая самого привлекательного?
Маменька его недооценила. Это ясно. Она хочет для дочери более блестящую партию, вот и выбирает, ориентируясь только на богатство и знатность.
И Сонечке страшно захотелось поговорить с кем-нибудь о Дмитрии Сергеевиче. Дмитрий... Имя какое красивое. Кто он, этот молодой человек? Ей хотелось знать больше. Ведь он заставил её испытать за вечер такие яркие чувства, каких у неё доселе и не было.
И весь следующий день она провела в поисках подходящих собеседников. К матери с этим вопросом лучше не подходить, это Сонечка уже поняла. Но что скажет старшая сестра? Соня пошла её разыскивать.
Ольга была в гостиной. Она играла со своим маленьким сыночком.
Сонечка остановилась в дверях, полюбовалась.
Ярко освещённая комната. Красивая молодая мама в бледно-розовом платье сидела на диване. Малыш лежал у её колен. Ручки и ножки его были освобождены от пелёнок и он, пользуясь всеми ими, ловил бумажную бабочку. Эту яркую игрушку Ольга держала перед его лицом, время от времени щекоча щёчки.
Сонечка подошла с улыбкой к сестре и маленькому племяннику, села перед диваном прямо на пол и стала с близкого расстояния любоваться на самую мирную картину, какую можно наблюдать на земле.
- Какой он милый, - девушка на какое-то время даже забыла о цели своего прихода.
- Я всё никак не пойму, на кого же он похож. Как ты считаешь?
- Он похож на самого красивого человечка.
Сердце Ольги приняло такой ответ, и она счастливо засмеялась.
- Барыня, кормить младого барина пора, - от двери раздался голос няньки.
- Возьми, - с лёгким сожалением отозвалась Ольга Павловна, и ребёнка унесли.
Сонечка на коленях переползла немного поближе к сестре и обняла её за ноги.
- Милая, ну что ты? - Ольга приподняла голову девушки и заглянула в глаза.
- Хорошо дома.
- Да, могу себе представить. Честно говоря, очень рада, что не довелось мне воспитываться в пансионе.
- Я как будто долго жила в клетке и вот вырвалась на свободу.
- Только с нашей матушкой ты, похоже, не долго будешь ею наслаждаться, она тебя живо выдаст замуж.
- А разве замужем быть - это несвобода?
Ольга осеклась. Не стоит молоденькую девушку загружать проблемами. Поэтому выдала более лёгкую версию трудностей:
- Милая, у замужней дамы слишком много забот. Только управление поместьем занимает несколько часов в день. Вот тебе и несвобода. Поэтому наслаждайся теперь каждой минутой и не грусти.
- А маменька давеча меня упрекала, что слишком легкомысленная.
- И маменька права. Я тоже думаю, что в присутствии соседей, тем более пожилых дам, нужно быть немного сдержанней.
- А Дмитрию Сергеевичу тоже нужно?
- Дмитрий Сергеевич мужчина. А к ним требования света не такие строгие. Им многое можно.
- Ты сказала об этом с горечью?
- Может быть, чуть-чуть.
О большем Сонечка не стала спрашивать. Не стала и Ольга говорить большее. Да и что рассказывать? Сама пока не разобралась толком. Так, одни неясные подозрения и дурные предчувствия.
Глава 32
- Завтра едем на именины, - объявила за обедом Глафира Никитична.
- И я? - не сразу поняла Варя. Не часто её вывозили в гости.
- И ты. Что тут есть ещё кто-то, с кем я разговариваю? Кажется, ясно сказала - едем.
Варя опустила голову. Опять дура. Это ощущение не покидало её. Да почему она такая глупая?
- К Ночаевым, - сменила гнев на милость благодетельница и решила продолжить разговор.
- Хорошо, - ответила девушка, чтобы заполнить паузу.
- Там Сонечка гостит.
- Сонечка Левиницкая? - Варя даже руками всплеснула от неожиданной радости.
- Да. Просила за тебя. Очень уж желает свидеться. Так что, готовься.
Готовься... Вечером Варя оглядела свой гардероб. Два платья на выход. Одно серое, второе коричневое. В них она больше похожа на гувернантку.
Может, не зря её наряды такие. И не зря всё чаще она задумывается о том, чтобы изменить свою жизнь. Стать независимой. Хотя, гувернантки не самые независимые люди на свете. Но всё же это лучше, чем быть нахлебницей.
Да! Как только разрешится так или иначе ситуация с Агашей, она сделает шаг навстречу своей свободе. Жаль, конечно, оставлять деда Перепёлку. Но тут она совсем бессильна.
Задумчиво погладила ладонью дешёвую ткань. Какое же всё же выбрать? А причёска? Во вдовьем чепчике она точно не пойдёт! Её от этих чепчиков уже тошнит. Надо попробовать самой себе сделать причёску, раз Агаши нет.
