- Понял.
- Иди.
Снова на несколько мгновений наступила тишина. Потом со стороны послушались приглушённые голоса. В хижину шёл Пеша.
- Звал, отец?
- Слыхал, что Гай сказал?
- Не-е, я бегал Леру искать.
- Гай сказал, что Леру вызволила девка. Не одна, конечно, были ещё и мужики. Но девка там как бы не главная была.
- А... понял, - по голосу слышалось, что Пеша ничего не понял.
- Девка сказала, что пришла к тебе.
- Что? Зачем ко мне?
- Сказала, что ты на ней обещал жениться.
- Я?
- Сказала, что из племени Рыжих.
- Из Рыжих? А на ком я там собирался жениться? - Пеша призадумался.
- Вспоминай, вспоминай. У тебя времени много. Потому что сейчас бери Сату и ещё человек пять и ступайте к Рыжим.
- Прямо сейчас?
- Да. К завтрашнему вечеру дойдёте. Выясните, что у них происходит.
- Дак, может, поболе мужиков взять?
- Ну возьми поболе.
- А может хоть утром пойти? Сейчас-то ещё темно.
- Да ты пока соберёшься, уже светать начнёт. Ступай. Нет, постой. Что за девка сюда приходила, пока меня не было?
- Когда? А, во недавно? Когда ты к тем ходил?.. Девка, как девка. Бабка схватила её за руку и поволокла к себе в хижину. Я больше её и не видел.
- А чего же потом не задержал?
- Потом хотел задержать, а она ускользнула, как змеюка. Ребята караулили, а девка - как песок сквозь пальцы просыпалась.
- Это бабка постаралась. Ладно, иди.
Пеша ушёл. Наз тоже понял, что больше ему оставаться нельзя. Небо посветлело.
- Глянь-ка, козёл безрогий шкандыбает, - зашипела бабка.
- Со своим стадом, - подхватил дед.
Кража девочки так возмутила стариков, что теперь они понимали друг друга с полуслова.
В обозримом пространстве не было никаких животных, ни одиноких, ни сгруппировавшихся. По дороге от селения к лесу шёл мужской отряд. Одного они узнали - Пеша.
- Кудай-то они направляются?
- Небось, ещё какую-нибудь пакость задумали.
- Можа, за ними?.. - дед вопросительно посмотрел на бабку.
Бабка задумчиво пожевала губами.
Так-то они отдохнули. Переночевали в лесу на мху, укрывшись свежим воздухом. Как чуть забрезжил рассвет, отправились далее и только подошли к селению, а тут вот... Теперь надо сразу принимать решение.
- А мы поспеем за ними?
Дед с бабкой ещё не одряхлели окончательно, могли и молодым показать пример выносливости, но всё же не с мужиками тягаться? Тут призадумаешься. Они и призадумались...
Мужики и впрямь шли скоро, а вот их знакомый Пеша еле ноги волочил. Его спутники вырывались вперёд, а потом останавливались, увальня дожидаясь.
- Ежели за мужиками гнаться, так не угонимся. А коли Пеша будет скорость задавать, так оно и можно, - задумчиво произнёс дед.
- Пошли тогда, - бабка решилась.
И вскоре по лесу шли люди. Они двигались длинной вереницей, и каждый из впередиидущих не очень-то представлял, что происходит сзади.
Первыми были мужики. Они просто не могли ходить медленно. А Пеша мог. Поэтому вскоре терпение у мужиков стало заканчиваться. Ну сколько можно останавливаться и ждать?
А сколько нужно, столько и можно, дал понять Пеша. Чего, спрашивается, спешить? Что там у Рыжих найдётся доброго? Девка какая-то озлилась? Ишь ты!
С девками озлёнными ему доводилось сталкиваться. Что кошки дикие, шипят и царапаются. С ними лучше не связываться. Тем более не у себя дома. Но теперь, видать, придётся.
И Пеша вертел головой в поисках выхода. Ведь мужики могли бы и без него сходить. А он бы тута остался. А?
А мужики были бы и рады без него, да ведь он за главного приставлен, а без главного - никуда. Перед старейшиной им придётся ответ держать. С Пеши какой спрос? Все спросы с него, как с гуся вода. Вот и злились.
И постепенно расстояние увеличивалось. Когда оно становилось вовсе рискованным, мужики садились на добрый пригорок и ждали с пользой. Польза первая - можно посидеть, польза вторая - ягод поесть. Так и двигались.
- Старейшина велел к вечеру дойти, - покачал головой один.
- Только к какому вечеру? К завтрашнему должны дойтить.
- Я таких походов и не припомню вовсе.
- Это бараны наши так-то в загон заходят.
- Не-е, бараны шибче...
За Пешей шли дед с бабкой. Они уже поняли странные манёвры мужиков. Не поняли, правда, причину, но то, что Пеша без конца остаётся один - усвоили. И стали менять планы.
- Завалить кабана! - подал идею дед.
И бабка стала молча готовиться. Она сжимала и разжимала пальцы, сощуривала глаза, с ненавистью оглядывая круглый затылок, мелькающий среди зелёных листов, и не забывала зыркать по сторонам в поисках подходящей дубинки.
Дед поправлял на поясе верёвку.
Шли, готовились, выбирали удобный момент.
Но дед и бабка не были последними в этой веренице. На всём длинном пути за ними неслышной тенью следовал Дик.
В последние дни старики брали его к себе пособником. Ему понравилось с ними работать, всё просто и понятно - тягай да тягай траву, укладывай горкой.
А тут они пошли без него. Он сначала подумал, что забыли позвать, и пошёл следом. А теперь боялся на глаза попасться, кабы не заругали. Так и шёл второй день. Ночью спал неподалёку. Даже держал их в поле своего зрения, когда не спал, конечно. Те бы тоже заметили, если бы догадались голову повернуть да шею вытянуть.
Момент настал, когда Пеша понял, что... приспичило.
На самом деле Пеше не так, чтобы сильно приспичило, но почему бы не сделать лишнюю остановку? Никуда эти Рыжие со своей девкой не денутся.
Мысли рванули чуть дальше.
И зачем чужому племени понадобилось Леру вытягивать? Видно, у них между собой раньше были какие-то шашни. Вот так Лера! Хитра оказалась, везде успевала. Эх, не догадался у отца спросить, что он думает. Своей головой Пеша думал редко. А тут и вовсе перестал, потому что сзади что-то треснуло по макушке, мир мигнул в последний раз и померк. Среди бела дня...
- Подымай, - хрипел дед, - ноги подымай. Нельзя его волоком. По следам сразу найдут.
- Дык подымаю.
Дед закинул обе Пешины толстые ноги бабке на спину, бабка устроила ступни на своих плечах, ухватилась за них и... ни с места. Дед сзади тянул увальня вверх под мышками, и тоже безрезультатно. Оба качались от усилий, но Пешина задница никак не отрывалась от земли. Хоть плачь.
Как так они не рассчитали свои силы? Или совсем одряхлели в последнее время? Но как бы там ни было, их великолепный план рушился на глазах. Надо бросать борова, да тикать, пока сами не влипли. Как вдруг...
Гром среди ясного неба так не удивил бы, как удивила торчащая из кустов голова Дика. Парень робко, но с затаённой надежной, выглянул, мол, я туточки, вы меня только не гоните. Вижу, что как раз сейчас мог бы пригодиться.
Бабка проморгалась, поняла, что не мерещится, и зашипела змеюкой:
- Дик, сюда.
Дик заулыбался нерешительно, вытянулся из кустов подлиннее, но окончательно выйти не рискнул. Бабка поняла, в чём дело, бросила одну Пешину ногу и замахала призывно рукой. Тело Пеши не выдержало перекоса и завалилось набок, чуть не завалив и деда.
Бабка бросила увальня окончательно и побежала за Диком. Чем объяснять без конца, лучше один раз за руку притянуть.
Через некоторое время по лесным чащобам дробно бежала чудная компания: согнувшийся в три погибели молодой крепкий парень с толстяком на спине, а сзади две седые макушки, держащие по ноге. И со стороны было непонятно, то ли старики помогают парню, то ли просто так каждый за ногу держится, а может, боятся отстать.
- Бросай кабана, - дед дёрнул за ногу, Пеша скользнул вниз и потянул за собой Дика. Скоро все четверо лежали на траве. Один всё ещё не пришёл в сознание, хотя уже постанывал, трое отдыхали.
- Кляп, - прохрипела бабку деду, опасаясь, что Пеша очнётся и устроит крик на весь лес.
Дед откромсал от своей шкуры порядочный кусок и затолкал Пеше в рот, потом крепко связал его руки за спиной. Бабка перевернула борова животом вверх.
Когда Пеша пришёл в себя, он был неприятно удивлен переменой, которая произошла с ним. Говорить не мог, руки затекли, а над ним стояла бабка, больно тыкала острой палкой и шипела:
- Признавайся, сукин сын, куда ваша кодла детёнка дела? Говори, пока я тебе пузо до самых кишок не проткнула.
Пеша заглянул в Фенины прищуренные глаза и ужаснулся. Проткнёт!
А бабка уже оголила Пешино тело и выбирала подходящее место. Сама она и не сомневалась, что Пеше пришёл конец, и она его доставит прямо палкой и в пузо.
Дед с Диком молча стояли, ждали. И Пеша понял, что и им его не жаль. Вот так люди! А он ещё полюбить их успел. Немного...
Признавайся! Он бы и рад. А как? Сами же рот заткнули. Вот и замычал изо всей мочи, стараясь напомнить об этом.
Но изверги не спешили освобождать. Бабка тыкала палкой, и делала это с явным наслаждением. Ещё бы, небось живот не её. А эти двое стояли что два дуба.
Пеша замычал сильнее и пополз, как червяк. Да разве уползёшь? Фена шла рядом и коляла, коляла, коляла.
Наконец, дед сказал:
- Можа, ему рот откроем?
- Умму, - закивал Пеша головой. Неужто не понятно?
- Открывай, - разрешила бабка. - Хотя, нет, постой.
У Пеши из глаз потекли крупные слёзы.
- Если заорёшь - прощайся с этим светом. Да побыстрее, а то не успеешь, - Фена ткнула палкой куда-то около пупка и оперлась. Пока слегка. - Говори чётко и по делу.
- Я не знаю. Это отец.... Где-то в лесу. С моей матерью она. С ней ничего плохого не будет. Мы же понимаем, что с прорицательницами нельзя абы как.
- Где она?
- Не знаю, - заверещал Пеша. - Тайное логово, мне не говорят. Никому не говорят.
Задумались.
- Тут нам одним, похоже, не справиться, - вздохнул дед.
- Надо возвращаться, - согласилась бабка.
- А Пешу?
- С собой. А куда его денешь?
- На себе тащить? - ужаснулся дед.
- Ешшо чего. Сам побегит. Только руки свяжем. Куда он денется? Во, Дик его быстро усмирит, если что.
Ночью Лу заговорила.
- Чего ты? - не расслышала Веша. Была она уже немолода и глуховата. - Или по нужде приспичило?
Но вместо ответа продолжилось тихое бормотание.
- Чего не спишь, спрашиваю?
Девочка не ответила. Пришлось Веше вставать со своего ложа и зажигать лучину - в очаге всё время тлели угольки.
Веша склонилась над девочкой. Та смотрела в потолок землянки.
- Чего, спрашиваю, хочешь?
Эх, отвыкла Веша от детей. У самой был только один... ну двое, если ту дурку посчитать, которая отца-матерь не послушалась, наперекосяк родительской воли пошла. Не-е, её можно не считать, давно отрезанный кусок. Чужая душа.
А вот Пешенька только теперь оженился, долго выбирал, никак ему было не угодить. Но - молодец, против отцова слова не взбрыкнулся, как та дурка, теперь и внучков надо бы ждать.
Только смутное беспокойство тревожило сердце, у отца-то жён было четыре, а родила одна только Веша, да и то попервости. А потом - никак. Страшилась Веша, как бы тяжёлое слово старой ведуньи, не аукнулось.
- Ай, заболела? - прищурила подслеповатые глаза.
Девочка даже не обернулась на голос.
Веша пощупала лоб - так и есть, горит вся. А чем ночью поможешь?
Старуха укутала Лу тёплой шкурой и собралась уже ложиться. Но тихие отчётливые слова остановили.
- Ара, яма. Видишь, яма? Куда ты бежишь? Смотри под ноги, там яма впереди.
Вела похолодела. Это не девочка говорит. Не её голос. Это через неё сила действует. Видно, не ошибся сынок, и впрямь прорицательницу в племя привёл.
Теперь старая Веша не спешила ложиться. Долго сидела над Лу, задавала вопросы. Но девочка не захотела отвечать. Пока. Веша знала, что можно найти способ. Она попробует ещё, время есть.
А потом Лу заснула, и Веша отошла.
Чуть свет старуха вскочила. В землянке светло - дверь открыта. Сердце страшно забилось, неужто не углядела, не почуяла, как девка выскочила наружу?
Фу-у, выдохнула облегчённо, сидит на кривых ступенях.
- Чего ты вскочила так рано? - прерывисто спросила - страх ещё не отпустил.
- А Ала сколо плидёт?
- Скоро, скоро.
Но девочка заглянула в глаза Веши и отвернулась. Она больше не верила.
Бабка шла быстро и не жаловалась, а вот Уша к вечеру едва держалась на ногах, но тоже не жаловалась. Санка было не видно, не слышно - держит слово, ни во что не вмешивается. Может, и напрасно она от бабки секретничала, но теперь поздно признаваться.
- Вот туточки он и живёт.
Уша жадным взглядом попыталась охватить едва открывшуюся поляну, но ничего похожего на жильё не заметила - мешали оставшиеся на пути деревья и кусты.
- Да чего ты трясёшься? Чего ты?
Только теперь девушка заметила, что вцепилась в бабкину руку и сжала её до боли в пальцах. Испугалась, что той ещё больнее, отпустила.
- Вон он, - бабка отступила чуть в сторону, давая правнучке дорогу.
Уша вышла на поляну. Теперь заметила низкую неприметную землянку и человека, поднимающегося навстречу гостям. Остановилась. Отец.
Высокий, борода скрывала большую часть лица, но волосы ещё не совсем поседевшие. Выглядел крепким, но... от локтя, там, где взгляд ожидал привычное продолжение руки, было... не было ничего.
Но это всё неважно. Уша сделала шаг, другой, медленно приблизилась, заглядывая в глаза. Сейчас она увидит главное. Действительно ли это отец? Любит ли он её?
Серые глаза смотрели спокойно и печально:
- Уша... Дочка... Пришла.
Человек шагнула навстречу, и девушка упала в тёплые объятия - отец!
Бабка молча смотрела, покачала горестно головой, потом огляделась:
- Ну, куда мне садиться?
Два пенька. Один, догадалась, предназначен для сидения хозяина, другой служил столом. На земле лежали две крупные птицы.
- Ты, либо, с охоты только вернулся?
Тай повернулся к бабке:
- С охоты. Парочка глухарей как раз к спеху. Сейчас найдём, где посидеть - отдохнуть. А ты, старая Нала, всё также шибко бегаешь?
- Ага, не догонишь, - засмеялась, - давай, тяни что-нибудь, ноги едва держат.
- Да садись пока сюда. Сейчас я.
Вскоре Тай принёс из землянки короткую лавку:
- Садись, доча. Тоже, наверное, устала.
- О-о, она прошла, считай... Да как тут посчитать? Много. Сначала до нас, потом уже сюда, к тебе. И всё без отдыха.
- Сейчас, ещё принесу.
Тай поспешил за новой лавкой.
«В одной руке две сразу неловко нести», - кольнула Ушу горькая догадка.
Бабка уже тянула руки к птице.
- Сейчас мы её быстро. Ну-ка, Уша, бери другую. А ты, Тай, становь пока воду.
Уша несмело потянулась к глухарю. Поглядела на отца, тот ловко управлялся одной рукой и с костром, и с котлом, помещая его в самый угольный жар.
- А как ты догадался? - спросила.
- О чём, дочка? - отец ласково посмотрел на неё.
Ах, как приятно. Отец. Родной.
- Ты как увидел меня, сразу узнал, назвал Ушей. Бабушка рассказала?
- Не рассказывала я. Да и как я расскажу, коли сама толком ничего не знала.
- Я тебя давно знаю.
- Как?
- Тебя впервые увидел - вот такую, - отец показал рукой невысоко от земли. - Это было летом, и ты бегала по поляне за бабочкой.
Уша глядела во все глаза, не понимая.
- А мать?
- И Каму видел. Я часто к вам приходил после того, как нашёл.
- Почему же ты... Почему ты не показался?
Тай опустил голову. А потом поднял изуродованную руку:
- Вот поэтому...
Уша замотала головой. Ей причина показалась неправильной.
- Но мать...
Слова застряли. Нельзя про мать. Пусть Кама сама решит, что сказать.
- Уша, я видел мужа Камы. Твоего отца, получается.
- Иди.
Снова на несколько мгновений наступила тишина. Потом со стороны послушались приглушённые голоса. В хижину шёл Пеша.
- Звал, отец?
- Слыхал, что Гай сказал?
- Не-е, я бегал Леру искать.
- Гай сказал, что Леру вызволила девка. Не одна, конечно, были ещё и мужики. Но девка там как бы не главная была.
- А... понял, - по голосу слышалось, что Пеша ничего не понял.
- Девка сказала, что пришла к тебе.
- Что? Зачем ко мне?
- Сказала, что ты на ней обещал жениться.
- Я?
- Сказала, что из племени Рыжих.
- Из Рыжих? А на ком я там собирался жениться? - Пеша призадумался.
- Вспоминай, вспоминай. У тебя времени много. Потому что сейчас бери Сату и ещё человек пять и ступайте к Рыжим.
- Прямо сейчас?
- Да. К завтрашнему вечеру дойдёте. Выясните, что у них происходит.
- Дак, может, поболе мужиков взять?
- Ну возьми поболе.
- А может хоть утром пойти? Сейчас-то ещё темно.
- Да ты пока соберёшься, уже светать начнёт. Ступай. Нет, постой. Что за девка сюда приходила, пока меня не было?
- Когда? А, во недавно? Когда ты к тем ходил?.. Девка, как девка. Бабка схватила её за руку и поволокла к себе в хижину. Я больше её и не видел.
- А чего же потом не задержал?
- Потом хотел задержать, а она ускользнула, как змеюка. Ребята караулили, а девка - как песок сквозь пальцы просыпалась.
- Это бабка постаралась. Ладно, иди.
Пеша ушёл. Наз тоже понял, что больше ему оставаться нельзя. Небо посветлело.
Глава 93
- Глянь-ка, козёл безрогий шкандыбает, - зашипела бабка.
- Со своим стадом, - подхватил дед.
Кража девочки так возмутила стариков, что теперь они понимали друг друга с полуслова.
В обозримом пространстве не было никаких животных, ни одиноких, ни сгруппировавшихся. По дороге от селения к лесу шёл мужской отряд. Одного они узнали - Пеша.
- Кудай-то они направляются?
- Небось, ещё какую-нибудь пакость задумали.
- Можа, за ними?.. - дед вопросительно посмотрел на бабку.
Бабка задумчиво пожевала губами.
Так-то они отдохнули. Переночевали в лесу на мху, укрывшись свежим воздухом. Как чуть забрезжил рассвет, отправились далее и только подошли к селению, а тут вот... Теперь надо сразу принимать решение.
- А мы поспеем за ними?
Дед с бабкой ещё не одряхлели окончательно, могли и молодым показать пример выносливости, но всё же не с мужиками тягаться? Тут призадумаешься. Они и призадумались...
Мужики и впрямь шли скоро, а вот их знакомый Пеша еле ноги волочил. Его спутники вырывались вперёд, а потом останавливались, увальня дожидаясь.
- Ежели за мужиками гнаться, так не угонимся. А коли Пеша будет скорость задавать, так оно и можно, - задумчиво произнёс дед.
- Пошли тогда, - бабка решилась.
И вскоре по лесу шли люди. Они двигались длинной вереницей, и каждый из впередиидущих не очень-то представлял, что происходит сзади.
Первыми были мужики. Они просто не могли ходить медленно. А Пеша мог. Поэтому вскоре терпение у мужиков стало заканчиваться. Ну сколько можно останавливаться и ждать?
А сколько нужно, столько и можно, дал понять Пеша. Чего, спрашивается, спешить? Что там у Рыжих найдётся доброго? Девка какая-то озлилась? Ишь ты!
С девками озлёнными ему доводилось сталкиваться. Что кошки дикие, шипят и царапаются. С ними лучше не связываться. Тем более не у себя дома. Но теперь, видать, придётся.
И Пеша вертел головой в поисках выхода. Ведь мужики могли бы и без него сходить. А он бы тута остался. А?
А мужики были бы и рады без него, да ведь он за главного приставлен, а без главного - никуда. Перед старейшиной им придётся ответ держать. С Пеши какой спрос? Все спросы с него, как с гуся вода. Вот и злились.
И постепенно расстояние увеличивалось. Когда оно становилось вовсе рискованным, мужики садились на добрый пригорок и ждали с пользой. Польза первая - можно посидеть, польза вторая - ягод поесть. Так и двигались.
- Старейшина велел к вечеру дойти, - покачал головой один.
- Только к какому вечеру? К завтрашнему должны дойтить.
- Я таких походов и не припомню вовсе.
- Это бараны наши так-то в загон заходят.
- Не-е, бараны шибче...
За Пешей шли дед с бабкой. Они уже поняли странные манёвры мужиков. Не поняли, правда, причину, но то, что Пеша без конца остаётся один - усвоили. И стали менять планы.
- Завалить кабана! - подал идею дед.
И бабка стала молча готовиться. Она сжимала и разжимала пальцы, сощуривала глаза, с ненавистью оглядывая круглый затылок, мелькающий среди зелёных листов, и не забывала зыркать по сторонам в поисках подходящей дубинки.
Дед поправлял на поясе верёвку.
Шли, готовились, выбирали удобный момент.
Но дед и бабка не были последними в этой веренице. На всём длинном пути за ними неслышной тенью следовал Дик.
В последние дни старики брали его к себе пособником. Ему понравилось с ними работать, всё просто и понятно - тягай да тягай траву, укладывай горкой.
А тут они пошли без него. Он сначала подумал, что забыли позвать, и пошёл следом. А теперь боялся на глаза попасться, кабы не заругали. Так и шёл второй день. Ночью спал неподалёку. Даже держал их в поле своего зрения, когда не спал, конечно. Те бы тоже заметили, если бы догадались голову повернуть да шею вытянуть.
Момент настал, когда Пеша понял, что... приспичило.
Глава 94
На самом деле Пеше не так, чтобы сильно приспичило, но почему бы не сделать лишнюю остановку? Никуда эти Рыжие со своей девкой не денутся.
Мысли рванули чуть дальше.
И зачем чужому племени понадобилось Леру вытягивать? Видно, у них между собой раньше были какие-то шашни. Вот так Лера! Хитра оказалась, везде успевала. Эх, не догадался у отца спросить, что он думает. Своей головой Пеша думал редко. А тут и вовсе перестал, потому что сзади что-то треснуло по макушке, мир мигнул в последний раз и померк. Среди бела дня...
- Подымай, - хрипел дед, - ноги подымай. Нельзя его волоком. По следам сразу найдут.
- Дык подымаю.
Дед закинул обе Пешины толстые ноги бабке на спину, бабка устроила ступни на своих плечах, ухватилась за них и... ни с места. Дед сзади тянул увальня вверх под мышками, и тоже безрезультатно. Оба качались от усилий, но Пешина задница никак не отрывалась от земли. Хоть плачь.
Как так они не рассчитали свои силы? Или совсем одряхлели в последнее время? Но как бы там ни было, их великолепный план рушился на глазах. Надо бросать борова, да тикать, пока сами не влипли. Как вдруг...
Гром среди ясного неба так не удивил бы, как удивила торчащая из кустов голова Дика. Парень робко, но с затаённой надежной, выглянул, мол, я туточки, вы меня только не гоните. Вижу, что как раз сейчас мог бы пригодиться.
Бабка проморгалась, поняла, что не мерещится, и зашипела змеюкой:
- Дик, сюда.
Дик заулыбался нерешительно, вытянулся из кустов подлиннее, но окончательно выйти не рискнул. Бабка поняла, в чём дело, бросила одну Пешину ногу и замахала призывно рукой. Тело Пеши не выдержало перекоса и завалилось набок, чуть не завалив и деда.
Бабка бросила увальня окончательно и побежала за Диком. Чем объяснять без конца, лучше один раз за руку притянуть.
Через некоторое время по лесным чащобам дробно бежала чудная компания: согнувшийся в три погибели молодой крепкий парень с толстяком на спине, а сзади две седые макушки, держащие по ноге. И со стороны было непонятно, то ли старики помогают парню, то ли просто так каждый за ногу держится, а может, боятся отстать.
- Бросай кабана, - дед дёрнул за ногу, Пеша скользнул вниз и потянул за собой Дика. Скоро все четверо лежали на траве. Один всё ещё не пришёл в сознание, хотя уже постанывал, трое отдыхали.
- Кляп, - прохрипела бабку деду, опасаясь, что Пеша очнётся и устроит крик на весь лес.
Дед откромсал от своей шкуры порядочный кусок и затолкал Пеше в рот, потом крепко связал его руки за спиной. Бабка перевернула борова животом вверх.
Когда Пеша пришёл в себя, он был неприятно удивлен переменой, которая произошла с ним. Говорить не мог, руки затекли, а над ним стояла бабка, больно тыкала острой палкой и шипела:
- Признавайся, сукин сын, куда ваша кодла детёнка дела? Говори, пока я тебе пузо до самых кишок не проткнула.
Пеша заглянул в Фенины прищуренные глаза и ужаснулся. Проткнёт!
А бабка уже оголила Пешино тело и выбирала подходящее место. Сама она и не сомневалась, что Пеше пришёл конец, и она его доставит прямо палкой и в пузо.
Дед с Диком молча стояли, ждали. И Пеша понял, что и им его не жаль. Вот так люди! А он ещё полюбить их успел. Немного...
Признавайся! Он бы и рад. А как? Сами же рот заткнули. Вот и замычал изо всей мочи, стараясь напомнить об этом.
Но изверги не спешили освобождать. Бабка тыкала палкой, и делала это с явным наслаждением. Ещё бы, небось живот не её. А эти двое стояли что два дуба.
Пеша замычал сильнее и пополз, как червяк. Да разве уползёшь? Фена шла рядом и коляла, коляла, коляла.
Наконец, дед сказал:
- Можа, ему рот откроем?
- Умму, - закивал Пеша головой. Неужто не понятно?
- Открывай, - разрешила бабка. - Хотя, нет, постой.
У Пеши из глаз потекли крупные слёзы.
- Если заорёшь - прощайся с этим светом. Да побыстрее, а то не успеешь, - Фена ткнула палкой куда-то около пупка и оперлась. Пока слегка. - Говори чётко и по делу.
- Я не знаю. Это отец.... Где-то в лесу. С моей матерью она. С ней ничего плохого не будет. Мы же понимаем, что с прорицательницами нельзя абы как.
- Где она?
- Не знаю, - заверещал Пеша. - Тайное логово, мне не говорят. Никому не говорят.
Задумались.
- Тут нам одним, похоже, не справиться, - вздохнул дед.
- Надо возвращаться, - согласилась бабка.
- А Пешу?
- С собой. А куда его денешь?
- На себе тащить? - ужаснулся дед.
- Ешшо чего. Сам побегит. Только руки свяжем. Куда он денется? Во, Дик его быстро усмирит, если что.
Глава 95
Ночью Лу заговорила.
- Чего ты? - не расслышала Веша. Была она уже немолода и глуховата. - Или по нужде приспичило?
Но вместо ответа продолжилось тихое бормотание.
- Чего не спишь, спрашиваю?
Девочка не ответила. Пришлось Веше вставать со своего ложа и зажигать лучину - в очаге всё время тлели угольки.
Веша склонилась над девочкой. Та смотрела в потолок землянки.
- Чего, спрашиваю, хочешь?
Эх, отвыкла Веша от детей. У самой был только один... ну двое, если ту дурку посчитать, которая отца-матерь не послушалась, наперекосяк родительской воли пошла. Не-е, её можно не считать, давно отрезанный кусок. Чужая душа.
А вот Пешенька только теперь оженился, долго выбирал, никак ему было не угодить. Но - молодец, против отцова слова не взбрыкнулся, как та дурка, теперь и внучков надо бы ждать.
Только смутное беспокойство тревожило сердце, у отца-то жён было четыре, а родила одна только Веша, да и то попервости. А потом - никак. Страшилась Веша, как бы тяжёлое слово старой ведуньи, не аукнулось.
- Ай, заболела? - прищурила подслеповатые глаза.
Девочка даже не обернулась на голос.
Веша пощупала лоб - так и есть, горит вся. А чем ночью поможешь?
Старуха укутала Лу тёплой шкурой и собралась уже ложиться. Но тихие отчётливые слова остановили.
- Ара, яма. Видишь, яма? Куда ты бежишь? Смотри под ноги, там яма впереди.
Вела похолодела. Это не девочка говорит. Не её голос. Это через неё сила действует. Видно, не ошибся сынок, и впрямь прорицательницу в племя привёл.
Теперь старая Веша не спешила ложиться. Долго сидела над Лу, задавала вопросы. Но девочка не захотела отвечать. Пока. Веша знала, что можно найти способ. Она попробует ещё, время есть.
А потом Лу заснула, и Веша отошла.
Чуть свет старуха вскочила. В землянке светло - дверь открыта. Сердце страшно забилось, неужто не углядела, не почуяла, как девка выскочила наружу?
Фу-у, выдохнула облегчённо, сидит на кривых ступенях.
- Чего ты вскочила так рано? - прерывисто спросила - страх ещё не отпустил.
- А Ала сколо плидёт?
- Скоро, скоро.
Но девочка заглянула в глаза Веши и отвернулась. Она больше не верила.
Глава 96
Бабка шла быстро и не жаловалась, а вот Уша к вечеру едва держалась на ногах, но тоже не жаловалась. Санка было не видно, не слышно - держит слово, ни во что не вмешивается. Может, и напрасно она от бабки секретничала, но теперь поздно признаваться.
- Вот туточки он и живёт.
Уша жадным взглядом попыталась охватить едва открывшуюся поляну, но ничего похожего на жильё не заметила - мешали оставшиеся на пути деревья и кусты.
- Да чего ты трясёшься? Чего ты?
Только теперь девушка заметила, что вцепилась в бабкину руку и сжала её до боли в пальцах. Испугалась, что той ещё больнее, отпустила.
- Вон он, - бабка отступила чуть в сторону, давая правнучке дорогу.
Уша вышла на поляну. Теперь заметила низкую неприметную землянку и человека, поднимающегося навстречу гостям. Остановилась. Отец.
Высокий, борода скрывала большую часть лица, но волосы ещё не совсем поседевшие. Выглядел крепким, но... от локтя, там, где взгляд ожидал привычное продолжение руки, было... не было ничего.
Но это всё неважно. Уша сделала шаг, другой, медленно приблизилась, заглядывая в глаза. Сейчас она увидит главное. Действительно ли это отец? Любит ли он её?
Серые глаза смотрели спокойно и печально:
- Уша... Дочка... Пришла.
Человек шагнула навстречу, и девушка упала в тёплые объятия - отец!
Бабка молча смотрела, покачала горестно головой, потом огляделась:
- Ну, куда мне садиться?
Два пенька. Один, догадалась, предназначен для сидения хозяина, другой служил столом. На земле лежали две крупные птицы.
- Ты, либо, с охоты только вернулся?
Тай повернулся к бабке:
- С охоты. Парочка глухарей как раз к спеху. Сейчас найдём, где посидеть - отдохнуть. А ты, старая Нала, всё также шибко бегаешь?
- Ага, не догонишь, - засмеялась, - давай, тяни что-нибудь, ноги едва держат.
- Да садись пока сюда. Сейчас я.
Вскоре Тай принёс из землянки короткую лавку:
- Садись, доча. Тоже, наверное, устала.
- О-о, она прошла, считай... Да как тут посчитать? Много. Сначала до нас, потом уже сюда, к тебе. И всё без отдыха.
- Сейчас, ещё принесу.
Тай поспешил за новой лавкой.
«В одной руке две сразу неловко нести», - кольнула Ушу горькая догадка.
Бабка уже тянула руки к птице.
- Сейчас мы её быстро. Ну-ка, Уша, бери другую. А ты, Тай, становь пока воду.
Уша несмело потянулась к глухарю. Поглядела на отца, тот ловко управлялся одной рукой и с костром, и с котлом, помещая его в самый угольный жар.
- А как ты догадался? - спросила.
- О чём, дочка? - отец ласково посмотрел на неё.
Ах, как приятно. Отец. Родной.
- Ты как увидел меня, сразу узнал, назвал Ушей. Бабушка рассказала?
- Не рассказывала я. Да и как я расскажу, коли сама толком ничего не знала.
- Я тебя давно знаю.
- Как?
- Тебя впервые увидел - вот такую, - отец показал рукой невысоко от земли. - Это было летом, и ты бегала по поляне за бабочкой.
Уша глядела во все глаза, не понимая.
- А мать?
- И Каму видел. Я часто к вам приходил после того, как нашёл.
- Почему же ты... Почему ты не показался?
Тай опустил голову. А потом поднял изуродованную руку:
- Вот поэтому...
Уша замотала головой. Ей причина показалась неправильной.
- Но мать...
Слова застряли. Нельзя про мать. Пусть Кама сама решит, что сказать.
- Уша, я видел мужа Камы. Твоего отца, получается.
