Пролог
День Середины лета выдался жарким. Палящее солнце не щадило ничего вокруг, и даже малейшее дуновение ветерка не разбавляло полуденный зной. Парк замер в ожидании вечерней прохлады. Сторожевые псы жались поближе к тени от дома, они часто и шумно дышали, вывалив языки из пастей и безразлично взирая на мир. Садовники ушли на обед и не торопились возвращаться к работе, стремясь больше времени провести под крышей. Поместье погрузилось в полуденную дрему, и только пестрые бабочки продолжали лениво порхать над розовыми кустами. Но никто не обращал на них внимания. Даже две девочки, тайком пробиравшиеся через черный ход на улицу. Стараясь двигаться осторожно и бесшумно, они быстро крались прочь от дома, пока стражники их не хватились.
Одетые в легкие летние платья, но напрочь позабывшие о шляпках, дети, держась за руки и постоянно оглядываясь, побежали через лужайку к более затененной части парка. Минуя широкую мощеную камнем дорожку, фонтан, клумбы с розами и лабиринт акаций, они забежали под раскидистую тень дуба. Туда, где из окон особняка их не было видно, туда, где можно было побыть одним, без присмотра охраны.
Прошлым вечером в поместье был прием, и сейчас взрослые отдыхали. Тайком сбежав ото всех, девочки могли просто побыть детьми и поваляться на траве в тени, вдыхая душный летний воздух. В такой день стража хватится их не скоро. Никто и не подумает, что сестры могли убежать на улицу в такую погоду, ведь...
— ... леди не должны долго находиться на солнце, — нарочито писклявым голоском произнесла старшая, перекривляв свою противную наставницу, и девочки звонко рассмеялись.
— Леди не должны валяться на траве! — вторила ей младшая, с мнимым ужасом подскочив с земли, отчего обе захохотали еще громче, спугнув с дерева стайку воробьев.
Сестры очень любили загородное поместье бабушки, где они гостили почти все лето. Здесь было тише, чем в столице, и, даже не смотря на редкие приемы, гораздо меньше придворных. Девочки могли спокойно гулять, где им вздумается, под бдительным оком своей охраны и ничего не бояться.
Младшей было всего восемь, но она уже знала, что однажды сестра станет королевой. Ее единственная настоящая подружка, ее сообщница и душа. Они всегда все делали вместе. Сестра станет хорошей королевой. В одиннадцать лет она вела себя совсем как взрослая, носила красивые платья, которые почему-то никогда не пачкались и не рвались, не бегала по дворцу, не смеялась громко, даже прическа у нее держалась лучше, и каштановые волосы не торчали в разные стороны как из черных косичек младшей.
— Когда ты станешь королевой, мы ведь останемся подружками?
— Конечно, — улыбнулась старшая. — Мы же сестры. Вместе навсегда, забыла? — девочка выставила вперед ладошки.
— Вместе навсегда, — эхом отозвалась младшая и соединила их руки.
Они долго лежали под деревом, наблюдая за птицами. Каждый раз, когда пернатые перепрыгивали с ветки на ветку, глаза младшей сестры хищно вспыхивали, и звериный зрачок заменял человеческий. Девочка знала, что старшая ей в этом очень завидует, потому что в одиннадцать у нее до сих пор не было второй сущности. Глаза сестры оставались по-прежнему голубыми, тогда как ее собственные сменили цвет на зеленый. Уже год она пыталась ужиться с котенком внутри.
— Красивые птицы, — неожиданно раздалось совсем рядом, и девочки испуганно подскочили.
Высокий мужчина в черном вышел из-за деревьев. Его они не знали, поэтому оглянулись в поисках стражи и, не сговариваясь, решили идти к дому. Разговаривать с незнакомцами было строго запрещено. Им и так влетит за то, что ушли одни, а получать нагоняй от папы еще и из-за какого-то странного человека совсем не хотелось.
— Да, красивые, — кивнула старшая и, взяв за руку сестру, потянула ее за собой.
Они уже сворачивали на тропинку, когда мужчина их догнал. В руках у него была одна из птичек.
— Можешь забрать себе, — обратился он к младшей.
Девочка радостно воскликнула и потянула руки в пернатому комочку, забыв обо всем на свете, как вдруг тот вспорхнул, два раза взмахнул крыльями и упал на землю.
Сестры охнули, бросились к птичке, но помочь было уже нечем. Воробей был мертв.
— Как же так... — растерянно прошептала малышка с черными косичками. На глаза ребенка навернулись слезы.
Незнакомец взял птаху на руки, недолго похмурился, а потом щелкнул пальцами.
— Живой! — слезы младшей мгновенно высохли, и она захлопала в ладоши.
Такого чуда девочки никогда не видели. Воробышек встрепенулся и запрыгал на руке мужчины, смотря на мир красными глазками.
— Хочешь, научу так? — человек в черном подмигнул малышке и протянул руку. — Пойдем со мной.
— Лекси, нет! — испуганно воскликнула сестра, заставив девочку замереть, так и не вложив ладошку в руку мужчины. — Нас уже ищут, надо идти, — твердо произнесла она.
Как бы ни хотелось младшей научиться оживлять животных, сестру она послушалась. Повернулась, чтобы пойти за ней, но вдруг мужчина схватил ее за руку.
— Пусти! — девочка совсем по-кошачьи зашипела и попыталась вырваться.
Но где было ребенку справиться со взрослым мужчиной. Тот подхватил ее одной рукой и направился обратно к дубу. Девочка вырывалась и царапалась, сестра звала на помощь.
Все произошло в одно мгновение.
Старшая бросилась на незнакомца. Тот от неожиданности выпустил ребенка, но убежать далеко не дал, снова схватил, потянул за собой, не обращая внимания на яростные попытки вырваться. Вторая повисла на его руке...
Щелчок пальцев.
Младшая до крови кусает мужчину, и тот, шипя, отпускает.
Где-то раздаются крики стражников, лай собак. Их ищут, их спасут.
Мужчина внезапно исчезает.
— Лекси... — Старшая оседает на землю.
— Яара!
Малышка падает на колени рядом с сестрой.
Обливаясь слезами, тормоша неподвижное тело, крича что-то бессвязное. Разбудить, нужно просто разбудить...
— Вместе навсегда! Ты обещала!
Но та уже не услышала.
Глава 1
***
— Яара!
Я с криком села на постели, жадно хватая ртом воздух. Сердце, как сумасшедшее, колотилось в груди, тело била крупная дрожь, а сознание никак не хотело возвращаться в реальность.
"Алекс, что случилось?" — в комнату ворвалась Раджин.
Она встретила мой безумный взгляд и поняла все без слов. Кошка тут же оказалась на кровати и подставила могучую шею.
Я вцепилась в черную шерсть, как в свою последнюю надежду. Меня все еще трясло, по спине стекал холодный пот, а перед внутренним взором так и стояли родные голубые глаза, безжизненно смотрящие в такое же голубое небо.
"Тише, тише," — звучал голос в голове. — "Это просто сон. Все хорошо," — пантера потерлась мордой о мою щеку и улеглась мне на ноги.
Все еще прижимаясь к кошке и слушая успокаивающий шепот, пыталась отогнать от себя внезапный кошмар, всколыхнувший воспоминания и весь ужас того дня. Хотелось разрыдаться от собственного бессилия, но слез не было. Их я выплакала еще тогда. И в течение двух месяцев после. Я тогда почти ничего не видела, и целители всерьез опасались за мое здоровье. После этого я плакала только когда не стало отца. Больше ни разу. Даже на похоронах матери, последовавшей за ним через год, не смогла проронить ни слезинки, как бы мне ни хотелось.
В День Середины лета умерла не только Яара, во мне, восьмилетней девочке, умер ребенок. Когда, наконец, пришло понимание, что произошло на самом деле, мне отчаянно захотелось оказаться на месте сестры. Если бы не я... Если бы мы сразу убежали домой, ничего бы этого не было. Она ушла, оставила меня одну, хотя обещала быть всегда рядом. Ушла, спасая меня.
Мне рассказывали, что полгода я была сама не своя. Первое время не реагировала даже на родителей. Часами просиживала в детской, в комнате сестры, рылась в ее платьях, перебирала наши игрушки, никого не замечала и плакала. Не рыдала, нет. Сидела, тупо уставившись в пространство, а слезы катились по щекам.
От Яары остались только вещи и воспоминания. Да могильный камень в семейном склепе. Тело мать приказала сжечь согласно древней традиции. Почему она не захотела просто похоронить дочь рядом с нашими предками, я так и не узнала. В том огне сгорела моя душа, часть меня, которую, я думала, никогда не потеряю.
Спустя полгода меня нашла Раджин. В один прекрасный день она просто появилась на пороге дворца и вернула свет в мою жизнь.
Со временем единственным напоминанием о том дне остались только кошмары. Вернее один.
"Ты как?" — вырвала меня из тяжелых раздумий кошка.
— Нормально, — я уже успокоилась, вот только на душе было погано, и наваливалась привычная после таких случаев апатия. — Я думала, что больше этого не увижу.
"Слишком много волнений в последнее время. Вот тебе и результат," — на меня внимательно смотрели желтые глаза.
— Нет, Радж. Ты знаешь, когда мне снится этот сон.
"Не неси чушь," — фыркнула пантера, но скрыть собственную тревогу не смогла.
— Что-то случится. Я чувствую.
"Тебе просто нужно отдохнуть," — снова попытала счастья хвостатая, но уже менее уверенно.
Этот сон я видела перед смертью папы, потом мамы, перед нападением на столицу. Простым совпадением такое быть не может. Мы обе это понимали.
Волнение все усиливалось, и на фоне него совершенно странной оказалась мысль, что мужчина во сне был смутно мне знаком. Его так и не поймали тогда, потому что я не смогла его вспомнить. Даже в кошмарах я не видела его лица. А сейчас привязался туманный образ, который маячил на краю сознания, но ускользал, едва я пыталась за него ухватиться.
Хватит, нужно перестать об этом думать. Прошлое не изменишь.
После памятного визита лорда Аррана прошла неделя. Сандра немного пришла в себя, но видеться с эльфом отказывалась. Элгвен как мог отвлекал ее учебой, загружал практикой и книгами. Целительница была настолько занята, что мы виделись только за обедом. Макса тоже пришлось нагрузить тренировками. Надоело смотреть как он по пол дня торчит под окнами, наблюдая за занятиями своей девушки, рычит и скрипит зубами. В итоге парню пришлось осваивать наше оружие и этикет. Поначалу он упирался, но потом оценил всю прелесть тренировок, и к концу недели его партнеры на последнем издыхании выползали из зала и зарекались туда заходить.
Дариан больше не появлялся. Обещал добыть кристалл, но до сих пор от него не было никаких новостей. Я могла бы сказать, что переживала по этому поводу или скучала по несносному богу, но, увы. Вспоминала о нем только поздно вечером, когда, уставшая, валилась с ног спать. Тот факт, что последний раз я видела бога именно на своей кровати, выбивал из колеи и вызывал бурю противоречивых чувств. От одних только воспоминаний о наших поцелуях губы жгло, а по телу прокатывалась волна дрожи. А рядом с этим мужчиной я окончательно теряла голову, чего не бывало никогда. Сомнения, правильно ли поступила, не желали уходить, и навязчивая мыслишка плюнуть на все и поддаться искушению мелькала все чаще. С другой стороны, разум твердил, что отношения не принесут ничего хорошего. А еще было страшно. Пугала исходящая от этого мужчины сила, та власть, что он имел надо мной. Я, привыкшая контролировать все в своей жизни, еще никогда не позволяла эмоциям брать верх. А сейчас просто не могла с собой ничего поделать.
Каждую ночь я ложилась спать с намерением, наконец, определиться, и отключалась, так ничего и не решив. А утром захватывали все новые хлопоты и заботы. В итоге, было даже к лучшему, что Дариан не показывался. Это позволяло отправлять собственные метания в дальний угол и откладывать решение на потом.
Раджин и Элгвен после инцидента с мышью на пару сходили с ума и изощрялись в пакостях друг другу.
Когда только время у обоих находилось?
У эльфа внезапно стали пропадать вещи и обнаруживаться в самых невероятных местах по всей территории дворца. Например, на днях он нашел свои дорогущие сапоги в пруду. Все шесть пар. Домашние туфли с ними. Оттуда же (не без помощи магии) вскоре припрыгали лягушки. Естественно, им понравилась комната магистра на третьем этаже! Любая другая унижала бы их достоинство. Все чаще на руках эльфа обнаруживались царапины и следы от клыков, которые он почему-то не спешил залечивать. Наверно, хотел показать, как его здесь не любят, и вызвать сочувствие. Ну-ну. Слуги просто ухохатывались. Конечно, они этого не показывали, но Клара услужливо передавала мне все сплетни с кухни, желая отвлечь от государственных забот. Да и смешки, прикрываемые кашлем, не услышал бы только глухой. Весь дворец разом подцепил простуду.
Ректор Академии Светлейших в долгу тоже не оставался. У нас во дворце завелись мыши! Кто бы мог подумать. В здании, защищенном магически от всяких вредителей, появились грызуны. Особенно часто они наблюдались в малой столовой и рядом с моими покоями. Почему с моими? А все просто. Раджин жила в смежной гостиной. Поэтому часто с утра пораньше меня будил рявк раненого тролля, доносившийся из коридора. Впрочем, будил не только меня. Пантера, отойдя от шока, превращалась из ласковой кошечки в бешеную зверюгу готовую уничтожить все на своем пути и неслась в комнату эльфа, сшибая лапами дверь прямо на ходу. В течение нескольких минут оттуда доносились звуки борьбы и яростное рычание вперемешку с отборными ругательствами, за чем с удовольствием наблюдали привлеченные шумом слуги. После такой побудки к завтраку эльф спускался изрядно помятый, со свежими царапинами и синяками.
Что примечательно, ни крысоловы, ни маги избавиться от вредителей не смогли, как ни пытались. В итоге пришлось королеве оборачиваться кошкой и избавлять всех от напасти. Я, в отличие от некоторых больших и грозных, серых не боюсь. Но за тринадцать мышей подряд, которых я отлавливала всю ночь (к собственному удовольствию, но об этом - тссс!), эльф был жестоко наказан. Все растерзанные тушки под утро оказались у него на кровати. Вместе с одной ухмыляющейся зеленоглазой кошкой, которая высказала ушастому все, что она о нем думает.
Больше мыши у нас не заводились.
К сожалению, Элгвен придумал более изощренный способ отомстить пантере. Во время прогулки в парке на хвостатую напали муравьи. Это было действительно жестоко, о чем снова пришлось выговорить магистру. Тот покаялся и обещал больше так не делать.
Еще бы не обещал! Радж сначала чуть не утопилась в пруду, пытаясь избавиться от лишней живности, потом весь день носилась по парку, вздрагивая от малейшего дуновения ветерка, потому что ей казалось, что по ней кто-то ползет. И на следующий день подпрыгивала на месте как шальная, едва стоило кому-то к ней прикоснуться. Все нервы вымотала. И мои и свои.
После этого пантера во дворце только ночевала. Утром она составляла компанию мне за завтраком, а потом смывалась в лагерь. Мыши в исполнении Лейлы, видимо, были не так страшны. Ну да, с дохлыми грызунами она еще могла смириться.
Совет, на котором я обещала появиться, прошел... да как обычно он прошел. В очередной раз убедилась, что министров нужно потихоньку менять. Практически все работали еще при моем отце и именно они не хотят принимать меня всерьез. Нет, нареканий по их работе как таковых нет, старички свое дело знают. При этом прекрасно знают, где можно извлечь выгоду так, чтобы сразу я ничего и не заметила. Это настораживает больше всего.
