Кем был тот всадник, что увел за собой Светозара, кто такой сам воин, о чем он разговаривал со Старейшиной? Столько вопросов роилось в голове, что я ела, практически не ощущая вкуса ни свежих еще горячих лепешек, ни парного утреннего молока.
— Ишь ты, все в облаках летает, — съехидничал батюшка. Но насмешка его не была злой или обидной. Наоборот, глаза тепло улыбались.
— Уж не кузнец ли наш своего добился? — подмигнула матушка, а я тут же вспыхнула.
— Вот еще! Пускай к Люжане получше приглядится.
-- И то верно. Девка видная, а дури много еще. Может он с ней лад найдет, коли батька не справляется.
Я лишь пожала плечами, порадовавшись, что больше меня пытать не стали. Родители заговорили о работе в полях, их я уже не слушала. Только когда уже убирала со стола, разобрала вопрос, с которым матушка обратилась к отцу:
-- Не слыхал, зачем князь к деду Ведагору пожаловал?
-- Да, говорят, проездом был. Вот и заглянул о нуждах наших испросить.
-- Князь приезжал? -- удивилась. Почему же я не знала, и Веська не сказала ничего, уж она-то все всегда ведает.
Батюшка изумился не меньше меня:
-- Так ты на него не далече как перед завтраком любовалась.
-- На князя Ярослава? -- брови мои поползли вверх. Я совсем растерялась: уж кого, а светлого нашего в лицо знаю, но его точно в деревне не приметила. Матушка не стала ждать, чем дело кончится, и поспешила прочь. Батюшка же задержался на пороге.
-- Ярослав, дай Великая ему легких дней, уж и не правит вовсе. Болен он сильно, -- пояснил он. -- Сын его приезжал, княжич Светозар, -- промолвил родитель и ушел.
Слава Великой Матери, никто кроме кошки Варьки не видел, как кровь отхлынула от моего лица, а я тяжело опустилась на скамью.
-- К..княжич?
Дни шли своим чередом. Привычный быт захватил меня с головой. Я помогала матушке, занималась хозяйством, пока родители были в поле, не забывала собирать и сушить травы на зиму, готовила настои и мази. Кроме знахарства, деревенские часто просили быть повитухой или вылечить скотину. Дел хватало. Но среди всей привычной круговерти находилось и время для размышлений. И сколько бы я ни одергивала себя, сколько бы ни уговаривала, что все это пустое, Светозар прочно занимал мои мысли. Я работала с двойным усердием, бралась за все подряд, выматывая себя до того, что вечером в изнеможении падала на лежанку, но стоило сомкнуть веки, как перед взором появлялось задумчивое лицо с синими глазами.
Так минула неделя. Близилась к концу вторая. Родители смотрели на меня с недоумением, пару раз матушка пыталась заговорить, но натыкалась на глухую стену.
Только Весе удалось выведать правду, хотя она и так догадывалась о причине моих душевных терзаний. О том, что Светозар княжич, подружка узнала в тот же день, но моих сомнений почему-то не разделила. Она мечтательно возводила очи к небу, томно вздыхала и талдычила о каком-то неземном счастье, уверяла, что у нас любовь, и Светозар непременно свое обещание исполнит, вернется за мной и умчит на Вихре в дали дальние. А точнее в палаты княжеские. Я от подобных речей лишь отмахивалась, и тогда Веся принималась сокрушаться, что вовремя не увела такого видного мужчину. Выносить ее мнимые страдания долго не получалось, и, раздраженная, я сбегала даже от верной подружки искать уединения в лесах.
В сумерках, вместо того, чтобы спать и отдыхать телом, вытаптывала тропинки в чаще и отдыхала душой. Подолгу бродила среди деревьев, закрывала глаза и сливалась в природой в единое целое. Касалась нитей жизни, паутинкой соединявших все сущее и тянувшихся к рукам Великой Матери, отрешалась от мирского и лечила тревоги энергией стихий. Воздух давал легкость, а земля питала силу духа.
Но чем тоньше становился месяц на небосклоне, тем явственней я впадала в уныние.
"Не придет, уймись, глупая", -- кричал разум, вот только как бы ни был тверд его голос, тихий шепот надежды был слышен всегда. И робкое "А вдруг?" вынуждало маяться и дальше, день ото дня замирать, заслышав цокот копыт, и разочарованно вздыхать, не найдя взглядом черного жеребца.
Мне хотелось, как Веселика, беззаботно смеяться, мечтать о долгожданной встрече, а то и вообразить себя княжной, но я ясно понимала, что грезы эти пустые, и сбыться им не суждено. О Светозаре плохо не думала, нет. Приглянулась княжичу девица, что такого. Но надеяться, что мужчина пойдет со мной по жизни, было глупо.
В таких мысленных разговорах я путалась еще больше и совершенно не понимала себя. От чего я мечусь и ожидаю его появления, если знаю, что общего кроме одной ночи у нас нет ничего? Он -- княжич, а я -- обычная знахарка, какая есть в любой деревне, и место мое здесь, среди людей, которые во мне нуждаются.
И так день за днем по кругу до самого новолуния.
Я сидела на пороге избы и смотрела в темное небо, что освещали лишь светлячки-звезды. Как они, должно быть, потешаются над дурехой-знахаркой.
-- Минули две недели, Медведь, -- с затаенной болью прошептала я. И только трехлапая кошка Варька ткнулась мордочкой в мои колени, утешая.
Не появился он и на следующий день, и днем после. Тонкий серп луны вновь прокрался на небо, а я решила, что довольно страданий. Какая из меня травница, если других врачую, а себя от тоски излечить не могу?
Утром, как всегда до рассвета, тихонько поднялась, да и выскользнула из дома. Прошлась по росе, улыбнулась потягивавшимся цветам, и остановилась у ключа. Того самого, что разбитое сердце лечит. И долго плакалась студеным водам, чтобы забрали тоску, молилась Великой Матери, дабы не оставила своей милостью и подарила долгожданное счастье. Лишь после этого пришла в согласие с собой. На душе воцарился мир, а о Светозаре я старалась не думать.
Только покой мой продлился не долго. Следующим днем подскочила ни свет ни заря от непонятной тревоги. Сердце суматошно колотилось в груди, липкий пот выступил на спине, в голове метались беспокойные мысли. Своим чувствам я доверяла, оттого перепугалась не на шутку. Что же должно случиться?
В тяжелых раздумьях спустилась к реке. Хотелось искупаться, смыть противный страх и успокоиться. Только в этот раз, вопреки обыкновению, сразу в воду заходить не стала, а пошла вверх по течению, обогнула ручеек от ключа, впадавший в Липку, и снова вперед... Солнце уже позолотило макушки деревьев, когда я увидела то, куда вела меня Великая. Вернее, того.
-- Мать всего сущего!
На пологом берегу реки лежал мужчина. Вода плескалась о кольчугу и уносила за собой кровь, стекавшую из ран.
-- Ох, и как только не потонул... -- пробормотала, но тут же нашла взглядом бревно, прибившееся к камышам -- видно, за него держался.
Больше не медля ни мгновения, приблизилсь к воину, с трудом перевернула того на спину, откинула мокрые волосы с лица и сдавленно выдохнула.
-- Светозар...
Воздух вышибло из груди -- сперва я подумала, что княжич мертв, до того он был бледен, но присмотревшись внимательней, все же поняла, что тот еще дышит.
-- Да как же это... -- взгляд заметался по телу мужчины, выискивая самые серьезные раны. На порезы и уколы от меча даже не смотрела -- для воина это царапины. А вот наконечник стрелы, глубоко засевший в боку, заставил забеспокоиться. Кольчуга в этом месте оказалась пробита, скорее всего от удара мечом или копьем, туда и попала злосчастная стрела. Древко обломалось, либо во время схватки, либо уже в реке, и вытащить металл будет сложно.
Но сперва мне предстояло переместить Светозара на траву, а после снять кольчугу. И дело это точно не женское, да кто же даст мне время добежать до деревни, чтобы позвать на помощь.
Встала над головой княжича, ухватила того за шиворот, поднатужилась и... плюхнулась в воду, где стояла. Поднялась, чертыхнулась, подвернула вымокшую юбку, взялась еще раз... Сколько у меня ушло времени, чтобы хоть немного сдвинуть неподъемное тело, не берусь сказать. Я раз за разом подхватывала мужчину, то подмышки, то за шиворот, то за руки, сдвигала совсем немного, босые ноги скользили по мокрому песку, и я снова оказывалась в воде. Но сдаться не могла. И не потому, что передо мной будущий князь, а потому, что это желанный мужчина, и я готова была в лепешку разбиться, но спасти его.
С кольчугой тоже пришлось повозиться. Прислонив Светозара спиной к своим ногам, я усердно тянула ее вверх. Руки дрожали, ноги отказывались держать, пот застилал лицо. Когда та наконец поддалась, я, не удержав равновесие, рухнула вместе с кольчугой на траву, больно приложившись плечом. Тело воина упало следом, но я лишь отрешенно покосилась на княжича и осталась лежать, глядя в небо и выравнивая дыхание.
-- Ничего... вылечу... -- пробормотала между вздохами. -- И попробуй только умереть... Скажу Великой... Матери, чтобы... в следующий круг тебя знахарем сделала. Будешь знать... каково это. Фу-ух.
Долго разлеживаться времени не было, поэтому, собрав остатки сил, перекатилась на бок, затем поднялась на четвереньки, да так и доползла до Светозара. Растревоженная рана снова сильно кровоточила.
Как жаль, что я не дома! Ни ножа, ни чистых тряпок. При княжиче тоже ничего острого не обнаружилось. Клинок то ли в схватке обронил, то ли в сапоге остался, а может и в реке утонул, что теперь гадать. Меча тоже не имелось, но он и не выручил бы. Пришлось мне орудовать руками.
Солнце уже показалось над лесом, когда я, как смогла, вытащила наконечник, очистила и перевязала раны мужчины, оставшись при этом без своей нижней рубашки -- одежка воина для перевязи не годилась.
А после пришлось думать, как укрыть Светозара от солнечных лучей и от возможных недругов. Ведь вполне могло статься, что тот, с кем бился княжич, находился поблизости, а мне совершенно не хотелось вернуться из деревни и обнаружить хладный труп. Тащить этого медведя еще куда-то сил не было совершенно -- мне бы до дома добрести, -- но пришлось. Благо зарослей ракитника по берегу было в достатке. Ближайший куст укрыл княжича от случайных глаз, а пучки осоки и речной травы накиданные поверх тела, от более пристального. Но все равно оставлять мужчину одного было боязно.
Вознеся очередную молитву Великой, я со всех ног ринулась в деревню. Только бы успеть...
Не припомню, чтобы я когда-нибудь так быстро бежала. Поселения достигла в мгновение ока, теперь уже не тратя время на то, чтобы обогнуть широкий ручей, а пробежав прямо по воде. Жизнь в деревне уже кипела, пастух гнал скот на пастбище, мужчины собирались в поле, а женщины управлялись с хозяйством, чтобы после присоединиться к своим мужьям.
Меня завидели еще издалека. Баба Бажена, которую мы все кликали просто Женой из удобства, как раз выводила из сарая свою буренку, а пастух Милен привычно шипел на обеих: на хозяйку, что доит корову позже всех, и на животное, что слишком медлительна и постоянно плетется в хвосте.
Когда я приблизилась, оба отвлеклись от излюбленного занятия и удивленно воззрились на меня.
— Мирка, ты чего носишься с утра? Случилось чего? — прищурившись, отметила мой потрепаный вид бабуля.
— Случилось, баб Жен, — выдохнула я и согнулась пополам, пытаясь отдышаться.
Милен ждать ответа не стал, только махнул на нас рукой и отправился вслед за стадом, прекрасно знавшим дорогу и без него.
— Парни ваши где? -- смогла наконец вымолвить. Ни мужа, ни сына у женщины уже не было, зато богиня подарила ей двух крепких внуков, Рослава и Ратибора, да покладистую невестку, которой бабуля вертела, как могла.
— Так с батькой твоим, собираются, — пожилая женщина кивнула в сторону мужчин, уже спешивших к нам.
— Так чего стряслось-то?
— Князь... Там...
— Едет что ли? — удивилась она.
— Да нет, — махнула досадливо рукой и обернулась к мужикам. Чего зря время терять.
-- Мира? Что... -- подошел ко мне отец, тревожно вглядываясь в лицо.
— Помощь нужна. Телега... Там княжич за ручьем. Ранен сильно, — выдала на последнем издыхании и закашлялась, горло после бега перехватило.
Большего ни рассказывать, ни делать не пришлось. Мужчины переглянулись и не сговариваясь, отправились за необходимым. Я же только успела взять из дома одну из готовых настоек, да чистых тряпок, если рана княжича будет сильно кровоточить, как все собрались. Батюшка отправил Рослава и Ратибора вперед, а меня, как я ни упиралась, усадил на телегу.
Слава Великой Матери, со Светозаром за это время ничего не случилось. А Ратибор еще и меч княжеский нашел. Оказалось, тот был зацеплен за бревно и зоркий парень приметил перевязь.
Я уложила голову мужчину к себе на колени, гладя по волосам. Мысли же мои блуждали далеко. Кто и почему напал на будущего князя? Связано ли это с тем, что Светозар сказал Старейшине? И где же хваленая дружина, что должна костьми лечь, но защитить своего правителя?
Княжич пришел в себя лишь один раз, когда его перенесли на мою лежанку, и я снимала испачканную одежду. Веки мужчины дрогнули, и не заметь я этого, не склонилась бы и не услышала тихий шепот:
— Я немного задержался, Ладушка.
После этого Светозар провалился в беспамятство.
Я промыла его раны чистой водой, нанесла мазь и снова перевязала. Батюшка ушел сразу, а матушка еще поохала, предлагала мне помощь, но получив отказ, отправилась следом за родителем. Знахарством она не владела. Травки целебные знала, отвар приготовить могла, да не было в нем большой силы.
Весь день я надолго избу не покидала. То и дело проверяла княжича. А если отлучалась по делам, меня заменяла Варька. Кошка сразу сунула свой любопытный нос к гостю, да так и осталась рядом с ним, свернулась в клубок под боком и что-то ему тихонько напевала.
К вечеру у Светозара поднялся жар и продержался всю ночь, а я только и успевала менять холодную тряпку на лбу. Два раза удалось напоить его целебным отваром, сделать больше я была не в силах. Нить его жизни не истончилась, только чуть потускнела, поэтому мне оставалось лишь уповать на милость Великой Матери и просить ее ниспослать сил княжичу, чтобы скорее победить хворь.
Утро я встретила на полу у своей лежанки. Ох, как я завидовала Варьке, которой нашлось место на постели. Я бы ушла на чердак, но оставлять Светозара одного пока не решилась, вдруг понадобится моя помощь.
Разбудила меня матушка, тронув за плечо — не часто я просыпалась так поздно. Уже кричали вторые петухи, отмеряя шестой час. Она показала на свою лежанку, и я кивнула, соглашаясь прилечь.
Только проспала недолго. Разбудила меня кошка, тыкаясь мокрым носом в мое лицо.
— Варька, уймись, негодница, — проворчала спросонья и обняла свою трехлапую любимицу. Но та спать у меня под боком не пожелала и снова вырвалась, а затем, громко мяукая, ушла к мужчине.
Поняв, что просто так Варька звать не будет, я встала.
Княжич метался в бреду, сам он был горяч как печка, на лбу выступила испарина.
Княжич метался в бреду, сам он был горяч как печка, на лбу выступила испарина.
— Да что же это... — досадливо всплеснула руками. — Этак ты, медведь, мне все запасы переведешь.
И все началось поновой. Примочки, отвары, обтирания. Я неустанно следила за нитью, но той к счастью ничего не грозило. За хлопотами чуть не прозевала обед. Хорошо, забежала соседка спросить как я, с ней вместе и передала родителям снедь.
Весть о том, что я лечу княжича мигом разнеслась по деревне.
— Ишь ты, все в облаках летает, — съехидничал батюшка. Но насмешка его не была злой или обидной. Наоборот, глаза тепло улыбались.
— Уж не кузнец ли наш своего добился? — подмигнула матушка, а я тут же вспыхнула.
— Вот еще! Пускай к Люжане получше приглядится.
-- И то верно. Девка видная, а дури много еще. Может он с ней лад найдет, коли батька не справляется.
Я лишь пожала плечами, порадовавшись, что больше меня пытать не стали. Родители заговорили о работе в полях, их я уже не слушала. Только когда уже убирала со стола, разобрала вопрос, с которым матушка обратилась к отцу:
-- Не слыхал, зачем князь к деду Ведагору пожаловал?
-- Да, говорят, проездом был. Вот и заглянул о нуждах наших испросить.
-- Князь приезжал? -- удивилась. Почему же я не знала, и Веська не сказала ничего, уж она-то все всегда ведает.
Батюшка изумился не меньше меня:
-- Так ты на него не далече как перед завтраком любовалась.
-- На князя Ярослава? -- брови мои поползли вверх. Я совсем растерялась: уж кого, а светлого нашего в лицо знаю, но его точно в деревне не приметила. Матушка не стала ждать, чем дело кончится, и поспешила прочь. Батюшка же задержался на пороге.
-- Ярослав, дай Великая ему легких дней, уж и не правит вовсе. Болен он сильно, -- пояснил он. -- Сын его приезжал, княжич Светозар, -- промолвил родитель и ушел.
Слава Великой Матери, никто кроме кошки Варьки не видел, как кровь отхлынула от моего лица, а я тяжело опустилась на скамью.
-- К..княжич?
Дни шли своим чередом. Привычный быт захватил меня с головой. Я помогала матушке, занималась хозяйством, пока родители были в поле, не забывала собирать и сушить травы на зиму, готовила настои и мази. Кроме знахарства, деревенские часто просили быть повитухой или вылечить скотину. Дел хватало. Но среди всей привычной круговерти находилось и время для размышлений. И сколько бы я ни одергивала себя, сколько бы ни уговаривала, что все это пустое, Светозар прочно занимал мои мысли. Я работала с двойным усердием, бралась за все подряд, выматывая себя до того, что вечером в изнеможении падала на лежанку, но стоило сомкнуть веки, как перед взором появлялось задумчивое лицо с синими глазами.
Так минула неделя. Близилась к концу вторая. Родители смотрели на меня с недоумением, пару раз матушка пыталась заговорить, но натыкалась на глухую стену.
Только Весе удалось выведать правду, хотя она и так догадывалась о причине моих душевных терзаний. О том, что Светозар княжич, подружка узнала в тот же день, но моих сомнений почему-то не разделила. Она мечтательно возводила очи к небу, томно вздыхала и талдычила о каком-то неземном счастье, уверяла, что у нас любовь, и Светозар непременно свое обещание исполнит, вернется за мной и умчит на Вихре в дали дальние. А точнее в палаты княжеские. Я от подобных речей лишь отмахивалась, и тогда Веся принималась сокрушаться, что вовремя не увела такого видного мужчину. Выносить ее мнимые страдания долго не получалось, и, раздраженная, я сбегала даже от верной подружки искать уединения в лесах.
В сумерках, вместо того, чтобы спать и отдыхать телом, вытаптывала тропинки в чаще и отдыхала душой. Подолгу бродила среди деревьев, закрывала глаза и сливалась в природой в единое целое. Касалась нитей жизни, паутинкой соединявших все сущее и тянувшихся к рукам Великой Матери, отрешалась от мирского и лечила тревоги энергией стихий. Воздух давал легкость, а земля питала силу духа.
Но чем тоньше становился месяц на небосклоне, тем явственней я впадала в уныние.
"Не придет, уймись, глупая", -- кричал разум, вот только как бы ни был тверд его голос, тихий шепот надежды был слышен всегда. И робкое "А вдруг?" вынуждало маяться и дальше, день ото дня замирать, заслышав цокот копыт, и разочарованно вздыхать, не найдя взглядом черного жеребца.
Мне хотелось, как Веселика, беззаботно смеяться, мечтать о долгожданной встрече, а то и вообразить себя княжной, но я ясно понимала, что грезы эти пустые, и сбыться им не суждено. О Светозаре плохо не думала, нет. Приглянулась княжичу девица, что такого. Но надеяться, что мужчина пойдет со мной по жизни, было глупо.
В таких мысленных разговорах я путалась еще больше и совершенно не понимала себя. От чего я мечусь и ожидаю его появления, если знаю, что общего кроме одной ночи у нас нет ничего? Он -- княжич, а я -- обычная знахарка, какая есть в любой деревне, и место мое здесь, среди людей, которые во мне нуждаются.
И так день за днем по кругу до самого новолуния.
Я сидела на пороге избы и смотрела в темное небо, что освещали лишь светлячки-звезды. Как они, должно быть, потешаются над дурехой-знахаркой.
-- Минули две недели, Медведь, -- с затаенной болью прошептала я. И только трехлапая кошка Варька ткнулась мордочкой в мои колени, утешая.
Не появился он и на следующий день, и днем после. Тонкий серп луны вновь прокрался на небо, а я решила, что довольно страданий. Какая из меня травница, если других врачую, а себя от тоски излечить не могу?
Утром, как всегда до рассвета, тихонько поднялась, да и выскользнула из дома. Прошлась по росе, улыбнулась потягивавшимся цветам, и остановилась у ключа. Того самого, что разбитое сердце лечит. И долго плакалась студеным водам, чтобы забрали тоску, молилась Великой Матери, дабы не оставила своей милостью и подарила долгожданное счастье. Лишь после этого пришла в согласие с собой. На душе воцарился мир, а о Светозаре я старалась не думать.
Только покой мой продлился не долго. Следующим днем подскочила ни свет ни заря от непонятной тревоги. Сердце суматошно колотилось в груди, липкий пот выступил на спине, в голове метались беспокойные мысли. Своим чувствам я доверяла, оттого перепугалась не на шутку. Что же должно случиться?
В тяжелых раздумьях спустилась к реке. Хотелось искупаться, смыть противный страх и успокоиться. Только в этот раз, вопреки обыкновению, сразу в воду заходить не стала, а пошла вверх по течению, обогнула ручеек от ключа, впадавший в Липку, и снова вперед... Солнце уже позолотило макушки деревьев, когда я увидела то, куда вела меня Великая. Вернее, того.
-- Мать всего сущего!
На пологом берегу реки лежал мужчина. Вода плескалась о кольчугу и уносила за собой кровь, стекавшую из ран.
-- Ох, и как только не потонул... -- пробормотала, но тут же нашла взглядом бревно, прибившееся к камышам -- видно, за него держался.
Больше не медля ни мгновения, приблизилсь к воину, с трудом перевернула того на спину, откинула мокрые волосы с лица и сдавленно выдохнула.
-- Светозар...
Глава 2
Воздух вышибло из груди -- сперва я подумала, что княжич мертв, до того он был бледен, но присмотревшись внимательней, все же поняла, что тот еще дышит.
-- Да как же это... -- взгляд заметался по телу мужчины, выискивая самые серьезные раны. На порезы и уколы от меча даже не смотрела -- для воина это царапины. А вот наконечник стрелы, глубоко засевший в боку, заставил забеспокоиться. Кольчуга в этом месте оказалась пробита, скорее всего от удара мечом или копьем, туда и попала злосчастная стрела. Древко обломалось, либо во время схватки, либо уже в реке, и вытащить металл будет сложно.
Но сперва мне предстояло переместить Светозара на траву, а после снять кольчугу. И дело это точно не женское, да кто же даст мне время добежать до деревни, чтобы позвать на помощь.
Встала над головой княжича, ухватила того за шиворот, поднатужилась и... плюхнулась в воду, где стояла. Поднялась, чертыхнулась, подвернула вымокшую юбку, взялась еще раз... Сколько у меня ушло времени, чтобы хоть немного сдвинуть неподъемное тело, не берусь сказать. Я раз за разом подхватывала мужчину, то подмышки, то за шиворот, то за руки, сдвигала совсем немного, босые ноги скользили по мокрому песку, и я снова оказывалась в воде. Но сдаться не могла. И не потому, что передо мной будущий князь, а потому, что это желанный мужчина, и я готова была в лепешку разбиться, но спасти его.
С кольчугой тоже пришлось повозиться. Прислонив Светозара спиной к своим ногам, я усердно тянула ее вверх. Руки дрожали, ноги отказывались держать, пот застилал лицо. Когда та наконец поддалась, я, не удержав равновесие, рухнула вместе с кольчугой на траву, больно приложившись плечом. Тело воина упало следом, но я лишь отрешенно покосилась на княжича и осталась лежать, глядя в небо и выравнивая дыхание.
-- Ничего... вылечу... -- пробормотала между вздохами. -- И попробуй только умереть... Скажу Великой... Матери, чтобы... в следующий круг тебя знахарем сделала. Будешь знать... каково это. Фу-ух.
Долго разлеживаться времени не было, поэтому, собрав остатки сил, перекатилась на бок, затем поднялась на четвереньки, да так и доползла до Светозара. Растревоженная рана снова сильно кровоточила.
Как жаль, что я не дома! Ни ножа, ни чистых тряпок. При княжиче тоже ничего острого не обнаружилось. Клинок то ли в схватке обронил, то ли в сапоге остался, а может и в реке утонул, что теперь гадать. Меча тоже не имелось, но он и не выручил бы. Пришлось мне орудовать руками.
Солнце уже показалось над лесом, когда я, как смогла, вытащила наконечник, очистила и перевязала раны мужчины, оставшись при этом без своей нижней рубашки -- одежка воина для перевязи не годилась.
А после пришлось думать, как укрыть Светозара от солнечных лучей и от возможных недругов. Ведь вполне могло статься, что тот, с кем бился княжич, находился поблизости, а мне совершенно не хотелось вернуться из деревни и обнаружить хладный труп. Тащить этого медведя еще куда-то сил не было совершенно -- мне бы до дома добрести, -- но пришлось. Благо зарослей ракитника по берегу было в достатке. Ближайший куст укрыл княжича от случайных глаз, а пучки осоки и речной травы накиданные поверх тела, от более пристального. Но все равно оставлять мужчину одного было боязно.
Вознеся очередную молитву Великой, я со всех ног ринулась в деревню. Только бы успеть...
Не припомню, чтобы я когда-нибудь так быстро бежала. Поселения достигла в мгновение ока, теперь уже не тратя время на то, чтобы обогнуть широкий ручей, а пробежав прямо по воде. Жизнь в деревне уже кипела, пастух гнал скот на пастбище, мужчины собирались в поле, а женщины управлялись с хозяйством, чтобы после присоединиться к своим мужьям.
Меня завидели еще издалека. Баба Бажена, которую мы все кликали просто Женой из удобства, как раз выводила из сарая свою буренку, а пастух Милен привычно шипел на обеих: на хозяйку, что доит корову позже всех, и на животное, что слишком медлительна и постоянно плетется в хвосте.
Когда я приблизилась, оба отвлеклись от излюбленного занятия и удивленно воззрились на меня.
— Мирка, ты чего носишься с утра? Случилось чего? — прищурившись, отметила мой потрепаный вид бабуля.
— Случилось, баб Жен, — выдохнула я и согнулась пополам, пытаясь отдышаться.
Милен ждать ответа не стал, только махнул на нас рукой и отправился вслед за стадом, прекрасно знавшим дорогу и без него.
— Парни ваши где? -- смогла наконец вымолвить. Ни мужа, ни сына у женщины уже не было, зато богиня подарила ей двух крепких внуков, Рослава и Ратибора, да покладистую невестку, которой бабуля вертела, как могла.
— Так с батькой твоим, собираются, — пожилая женщина кивнула в сторону мужчин, уже спешивших к нам.
— Так чего стряслось-то?
— Князь... Там...
— Едет что ли? — удивилась она.
— Да нет, — махнула досадливо рукой и обернулась к мужикам. Чего зря время терять.
-- Мира? Что... -- подошел ко мне отец, тревожно вглядываясь в лицо.
— Помощь нужна. Телега... Там княжич за ручьем. Ранен сильно, — выдала на последнем издыхании и закашлялась, горло после бега перехватило.
Большего ни рассказывать, ни делать не пришлось. Мужчины переглянулись и не сговариваясь, отправились за необходимым. Я же только успела взять из дома одну из готовых настоек, да чистых тряпок, если рана княжича будет сильно кровоточить, как все собрались. Батюшка отправил Рослава и Ратибора вперед, а меня, как я ни упиралась, усадил на телегу.
Слава Великой Матери, со Светозаром за это время ничего не случилось. А Ратибор еще и меч княжеский нашел. Оказалось, тот был зацеплен за бревно и зоркий парень приметил перевязь.
Я уложила голову мужчину к себе на колени, гладя по волосам. Мысли же мои блуждали далеко. Кто и почему напал на будущего князя? Связано ли это с тем, что Светозар сказал Старейшине? И где же хваленая дружина, что должна костьми лечь, но защитить своего правителя?
Княжич пришел в себя лишь один раз, когда его перенесли на мою лежанку, и я снимала испачканную одежду. Веки мужчины дрогнули, и не заметь я этого, не склонилась бы и не услышала тихий шепот:
— Я немного задержался, Ладушка.
После этого Светозар провалился в беспамятство.
Я промыла его раны чистой водой, нанесла мазь и снова перевязала. Батюшка ушел сразу, а матушка еще поохала, предлагала мне помощь, но получив отказ, отправилась следом за родителем. Знахарством она не владела. Травки целебные знала, отвар приготовить могла, да не было в нем большой силы.
Весь день я надолго избу не покидала. То и дело проверяла княжича. А если отлучалась по делам, меня заменяла Варька. Кошка сразу сунула свой любопытный нос к гостю, да так и осталась рядом с ним, свернулась в клубок под боком и что-то ему тихонько напевала.
К вечеру у Светозара поднялся жар и продержался всю ночь, а я только и успевала менять холодную тряпку на лбу. Два раза удалось напоить его целебным отваром, сделать больше я была не в силах. Нить его жизни не истончилась, только чуть потускнела, поэтому мне оставалось лишь уповать на милость Великой Матери и просить ее ниспослать сил княжичу, чтобы скорее победить хворь.
Утро я встретила на полу у своей лежанки. Ох, как я завидовала Варьке, которой нашлось место на постели. Я бы ушла на чердак, но оставлять Светозара одного пока не решилась, вдруг понадобится моя помощь.
Разбудила меня матушка, тронув за плечо — не часто я просыпалась так поздно. Уже кричали вторые петухи, отмеряя шестой час. Она показала на свою лежанку, и я кивнула, соглашаясь прилечь.
Только проспала недолго. Разбудила меня кошка, тыкаясь мокрым носом в мое лицо.
— Варька, уймись, негодница, — проворчала спросонья и обняла свою трехлапую любимицу. Но та спать у меня под боком не пожелала и снова вырвалась, а затем, громко мяукая, ушла к мужчине.
Поняв, что просто так Варька звать не будет, я встала.
Княжич метался в бреду, сам он был горяч как печка, на лбу выступила испарина.
Княжич метался в бреду, сам он был горяч как печка, на лбу выступила испарина.
— Да что же это... — досадливо всплеснула руками. — Этак ты, медведь, мне все запасы переведешь.
И все началось поновой. Примочки, отвары, обтирания. Я неустанно следила за нитью, но той к счастью ничего не грозило. За хлопотами чуть не прозевала обед. Хорошо, забежала соседка спросить как я, с ней вместе и передала родителям снедь.
Весть о том, что я лечу княжича мигом разнеслась по деревне.
