- Да, - выдохнула я, вливая в себя попавшие в бокал капли.
Брр, гадость какая. Но ничего, ничего… Я погладила рукой ставший уже чуть заметным животик. Ничего, девочка моя, я бы не дала тебя в обиду, даже окажись твой отец человеком!
- Так вот, Ниэта родилась пустышкой. Что-то между двоечкой и двоечкой плюс. Но мне не было дела до её дара, когда я делил с ней ложе. Вы скажете, что пустышка – не пара для высокоуровнего фера.
Честно говоря, я тоже так считала, но признаваться в этом не собиралась, и потому отрицательно помотала головой.
- Что ж, вы великодушны, Кая, - в голосе арда прозвучала горькая усмешка. - Но отнюдь не все были столь снисходительны к моей слабости. И, в первую очередь, мой наставник, ард-Нииол. Стоило ему услышать, что я собираюсь предложить временный партнёрский контракт «дикой» пустышке, как он тут же отправил меня на год в Уэдзем. В Тишскую долину.
- В Тишскую долину? – переспросила я, догадываясь, почему хитрый старик выбрал именно эту долину для ссылки влюблённого ара.
Оттуда нельзя было послать вестника. А обычные письма ард-Нииол по праву наставника мог перехватывать без труда.
- Да. Причём с такой скоростью, что я едва успел послать Ниэте вестника с коротеньким сообщением: «Люблю. Прости. Вернусь через год.»
- Но зачем? – удивилась я. – Ведь контракт предполагался временным!
- Зачем? Я понял это позже. А тогда мне было предложено проверить стойкость моих чувств разлукой. Ослушайся я наставника – и степень «арда», уже маячившая в перспективе, становилась недосягаемой. Сколько раз я потом проклинал себя за послушание…
Риден замолчал…
- А как же Ниэта? - быстро спросила я, вырывая его из власти воспоминаний.
- Незадолго до этого я снял ей домик и положил на её счёт сумму, вполне достаточную, чтобы год прожить безбедно. Поэтому я не очень за неё беспокоился. Мне и в голову не могло прийти…
Ард замолчал снова. Я сочувственно накрыла ладонью его руку.
Моё прикосновение словно пробудило Ридена, и он продолжал:
- Через год, вернувшись из Уэдзема, я первым делом бросился в Инрав, где жила Ниэта. Я летел, как на крыльях, предвкушая скорую встречу… М-да, - ард горько усмехнулся. – Меня встретили остывающие угли дотла сгоревшего дома. И многочисленные свидетели пожара, в считанные минуты охватившего весь дом и сгубившего всех живших в нём - молодую мать с младенцем и старую служанку.
- Значит, молодым человеком в мантии делирия из моего видения были вы, - задумчиво произнесла я.
- Не похож? – осведомился ард-Риден.
- Нет, - честно призналась я, вызывая в памяти образ молодого делирия.
Лица мужчины, перемазанного сажей и грязью, я разглядеть не смогла, но высокая подтянутая фигура бежавшего никак не могла принадлежать приземистому и коренастому ард-Ридену. Не могла! Или…? Или под вторым слоем иллюзии скрыты ещё третий, а может и четвёртый?
- Может, тогда это был не я? – с надеждой в голосе предположил ард-Риден.
Ну что ж, если уже может шутить, значит всё не так плохо.
- Ну, если вы так настаиваете, - протянула я. – Будем считать, что не вы. Но кто ж это тогда мог быть?
- Ар-Риден, проклятый и забытый, - ответил ард.
- И кем же он был проклят? – встревожилась я.
- Да, глупая история получилась, - поморщился Риден, - я тогда совсем ещё мальчишкой был, только после школы. Помогал блюстителю порядка в Фарае…
- Где это? – спросила я.
- Маленький городок на севере Гирита. Не городок даже, а деревушка, по существу. Я тогда пожалел старую гиритку, промышлявшую на ярмарке предсказаниями. Предупредил её об облаве. А она, в благодарность, меня прокляла.
- Очень странная благодарность, - задумчиво произнесла я, - особенно для ярмарочной гадалки. Говорят, их кодекс чести…
- Кодекс чести гадалок? Вы шутите, Кая? – ард с изумлением посмотрел на меня.
- Представьте себе, ард, я совершенно серьёзно. У ярморочных гадалок действительно есть кодекс чести.
- Откуда вы знаете, Кая?
- Вы же сами, ард, дали мне доступ к вашей кристаллотеке. Вот я и пересмотрела там всё, что было, о предсказаниях и предсказательницах. Был там и кристалл о гадалках.
- Это, должно быть, кристалл из собрания ард-Нииола, у меня так руки не дошли рассортировать его до конца.
- Так вот, согласно кодексу, гадалка следует правилу зеркала, платя злом за зло и добром за добро. Потому и странно… Вы помните, что она сказала?
- Увы, Кая, я тогда и не вслушивался, что она там бормотала о зле, которое придёт вслед за мной к моим женщинам.
- А с чего тогда, ард, вы решили, что это было проклятие?
- Мне сказала Ниэта, когда речь зашла о гиритских гадалках. - ответил ард. – Она тогда ещё пошутила, что сама станет проклятием для любой женщины, на которую я посмотрю.
- Она ревновала вас, ард, - заметила я.
- Никогда не замечал, - чуть растерянно ответил он. – Да я и не давал ей повода…
- И всё же Ниэта вас ревновала, - не сдавалась я. – И попыталась запугать, воспользовавшись предупреждением старухи. Подозреваю, что та всего лишь пыталась предупредить…
Две вертикальных полосы, перечёркивающие и подчёркивающие врезавшиеся в лоб морщины, – то ли мука, то ли глина – на смуглой коже гиритки кажутся ослепительно белыми. Красное пятно между ними – скорее свёкла, чем кровь – выглядит устрашающе. Бывшие когда-то чёрными, а ныне седые с прочернью чуть вьющиеся волосы безжизненно свисают вдоль лица. Глаза закрыты, а рука – морщинистая, с венами, проступающими сквозь густую чернь татуировки, лежит, как и положено во время гадания, на груди. Длинные костлявые пальцы с ярко накрашенными ногтями касаются плеча.
Сухие накрашенные губы шевелятся, но слова можно различить, лишь старательно вслушавшись.
- Заклинаю, мальчик, - шепчет старуха, - будь осторожен. Встретишь ты зло, да его не узнаешь. И будет тем злом женщина. И зло принесёт она твоим женщинам…
Я открыла глаза. Реальность, встретившая меня, казалась куда менее настоящей, чем видение, накатившее после рассказа Ридена. А сам Риден, сидевший напротив, смотрел куда-то мимо меня широко раскрытыми глазами. Он, похоже, так и не заметил моего выпадения из реальности.
- Скажите, ард, - спросила я, не столько для удовлетворения собственного любопытства, сколько для того, чтобы вернуть его в реальность, - что на самом деле случилось с Ниэтой?
- Невеста моя случилась, - вздохнул ард.
- Какая невеста? – удивилась я.
- Вот и мне интересно какая, - ответил Риден. – Но Ниэта вчера рассказала мне, что однажды вечером к ней домой явилась девица, якобы высокородная фери, представившаяся моей невестой.
- А Ниэта не знала, что фери не бывают невестами?
- Она вообще ничего не знала о Феррате. И не хотела знать.
- И что же эта псевдоневеста?
Ард пожал плечами. Похоже старуха была вчера не слишком разговорчива.
- Я могу попробовать увидеть…
- Пожалуйста, Кая, - попросил Риден. – Мне необходимо разобраться.
Я кивнула, доставая волчок.
- Я могу попробовать разделить с Вами видение. Но для этого мне придётся взять вас за руку.
- Боитесь прикоснуться к старику? – спросил Риден с невесёлой усмешкой.
- Нет, - возмутилась я, - конечно, нет! Но…
Риден стремительным движением поднялся из кресла и, обойдя разделявший нас столик, опустился на пол у моих ног. Он крепко взял меня за руку и приказал:
- Начинайте, Кая!
Волчок завертелся, запел. Я закрыла глаза…
Чёрное кружево густой вуали. Изысканная шляпка на волосах, уложенных в высокую причёску. Лайковые перчатка на тонкой изящной ручке. И холодный, надменный тон:
- Это ты - Ниэта?
Девушка в скромном домашнем платьице с наспех заплетёнными косами смотрит на незнакомку чуть удивлённо:
- Я.
Алые до вульгарности – слой помады толст вызывающе толст - губы незванной гостьи, выглядывающие из-под вуали, кривятся в презрительной усмешке.
- Неудивительно, что он тебя бросил.
- Кто бросил? – не понимает Ниэта.
Нет, не хочет понимать.
- Риден, милочка, Риден, - ещё сильнее кривятся губы.
- Да кто ты такая? – ярится Ниэта.
- Невеста. Невеста ар-Ридена. Разве он не сказал тебе, что женится этим летом?
И незнакомка, смакуя, вываливает на ошарашенную девушку подробности головокружительного романа с Риденом. И предстоящей свадьбы.
- Ты лжешь, - выкрикивает Ниэта. – Рид не мог! Он любит меня! Он поклялся …
- Посмотри на себя, замухрышка, - шипит незваная гостья. – Посмотри на себя и на меня. Что такое клятва пустышке вне Феррата? И что такое контракт с высокоуровневой фери в Феррате?
- Убирайся, - кричит Неата. – Убирайся из моего дома!
- Это не твой дом. – Алые губы змеятся в торжествующей улыбке. – Это дом, снятый Риденом. Он собирается отказаться от аренды со следующего года.
- Убирайся, - повторяет Ниэта, но уже не так уверенно.
- Я случайно узнала о тебе. И о том, что Риден хочет выбросить тебя на улицу, - говорит незнакомка тоном, намекающим на явную неслучайность случайности.
- А потом эта неувязка с незаключённым контрактом, - продолжает незнакомка, - как ты будешь смотреть в глаза соседям, когда они узнают, что ты всего лишь любовница.
Ниэта бледнеет – то ли от ярости, то ли от страха за себя и за сына.
- Это так низко! – восклицает гостья с деланным сочувствием. – Я даже не думала, что он может так поступить с девушкой! Я чувствую себя виноватой перед тобой…
- Нет, - шепчет Ниэта.
- Да, но я готова выкупить свою вину, - говорит незнакомка, протягивая ей тяжёлый кошелёк. – Этот пурпур…
Но Ниэта прячет руки за спину.
- Я не продаюсь, - гордо вскидывает она голову.
- Тогда, может, ты продашь мне что-нибудь другое, - говорит незнакомка, обводя взглядм комнату. – Например, вот это.
Она небрежно указывает на странный сероватый камень размером с кулак, лежащий на полке.
Раздавшийся стук в дверь выбрасывает нас из видения в реальность.
- Ваши фрукты, Кая, - сказала Мегрет, входя в комнату с подносом.
При виде Ридена, сидящего у моих ног и держащего за руку, аспидно-серая ревность окрасила её вигор, но ни один мускул не дрогнул на её лице.
- Согласно рекомендациям из Дома Целителей, вы должны съесть их до обеда. А вам, ард-Риден, я принесу сюда…
- Спасибо, Мегрет, - ответил Риден. – Мне ничего не надо. Я сейчас уже ухожу, обед и ужин на меня не готовьте.
Мегрет сурово посмотрела на него, но ничего не сказала. Поставила вазу с фруктами на стол и вышла из комнаты, всем своим видом выказывая недовольство поведением хозяина.
- Вы видели? – спросила я его.
- Да. Видел, - подтвердил Риден. – Но не успел как следует рассмотреть «невесту».
- А что толку? – спросила я. – Она же была под вуалью.
- Она была под иллюзией, - объяснил мне ард. – Под очень качественной иллюзией, которая обманывает не только зрение, но и разум, воздействуя на него напрямую. Поэтому Ниэта так легко поверила…
- А что произошло дальше? – спросила я. – Она продала незнакомке камень?
- Да. Этот камень на самом деле был каким-то артефактом Прежних, признанным бесполезным - никто не понимал, что это и что с ним делать.
- Мне показалось, что незнакомка как раз знала.
- Очень может быть, - заметил Риден. – Но сейчас это уже неважно. Важнее, кто наложил эту иллюзию. И зачем.
- Но ведь вы уже знаете ответ? – спросила я.
- Боюсь, что да, - вздохнул Риден. – Но с мертвеца уже не спросишь…
Я кивнула. Коль скоро наcледство ард-Нииола досталось Ридену, его наставник давно уже наслаждается посмертием. Или не наслаждается – похоже, что пути старого арда были далеки от путей достойных.
- А Ниэта?
- На следующий день покинула Инрав, не найдя в себе сил попрощаться с соседями. Уехала растить сына. И сжигать себя ненавистью к ферам.
- Но соседи видели…
- Когда за дело берётся делирий такого уровня, каким был мой учитель, - горько усмехнулся Риден, - глазам свидетелей доверять нельзя.
Терпковатый запах шадра щекотал и дразнил ноздри, суля радость душе и блаженство нёбу. Увы, эти обещания были для меня несбыточными – беременным женщинам пить шадр строго воспрещалось.
- Тот, кто сказал это, - снисходительно улыбнулась Тамина, с которой я поделилась своими терзаниями, - знает о шадре столько же, сколько кут о море, а уэдземец о пустыне, то есть что-то слышал от того, кто видел. В шадре главное не ша, а концентрация.
- Концентрация ша? – уточнила я.
И вновь заработала снисходительную улыбку.
- Концентрация заваривающего, дитя моё.
Увы, с концентрацией у меня сегодня было плохо. Настолько плохо, что Тамина не выдержала и строго спросила:
- О чём ты думаешь, Кая?!
Думала я о чём угодно, но не о шадре. Мысли мои то возвращались к утреннему разговору с Риденом, то крутились вокруг странной смерти его жены и подозрительного поведения экономки, вертелись вокруг Чернокрыла и его очередного неприятного сюрприза, который, как я подозревала, ждал меня в скором будущем, о том, как уберечь от его последствий мою маленькую, и о грядущем ритуале... Последнюю мысль, попытавшуюся ускользнуть, я поймала за хвост и торжественно предъявила шекленке:
- О ритуале, почтенная Тамина. О словах, которые мне следовало затвердить. Хранительницы мудрости знают, что они означают?
- Нет, Кая, это мужской ритуал.
- Но, может быть, Глас Памяти…
Старуха нахмурилась.
- Озма ещё мал, от него пока больше шума, чем прока…
- А Арен? – спросила я. – Он жив?
- Сложный вопрос, моя милая, - ответила Тамина. – И да, и нет.
- Как это?
- Тело его отдано Стражу, - сухо ответила старуха. – И будет ещё много лет служить живым примером того, что бывает с предавшими род.
Значит, Страж окончательно завладел телом Арена. И с ним можно пообщаться без помощи Венца Единения. Мне вдруг вспомнилось: «И с тех пор никто не просил изменить меня цвет неба…» Некстати вспомнилось? Или кстати?
- А что стало с его внучкой, - полюбопытствовала я. – Той, что заманила подруг в цистерны?
- Над Гоарой провели ритуал изгнания из рода, после чего выдали замуж за немолодого тамирца, слугу из каравана, остановившегося в Тан-а-вире.
Да, старый бедняк – совсем не тот муж, о котором мечтают девицы. А уж для изнеженной и избалованной шекленки, всю жизнь проведшей за надежными стенами женской половины дома, да ещё и не знающей языка супруга, такой брак обещал стать серьёзным испытанием.
Тамина строго посмотрела на меня:
- Есть ещё что-то, Кая, что ты хочешь узнать? Или мы можем, наконец, заняться делом?!
- Дайте мне пять минут на медитацию, почтенная, - попросила я, - и я смогу уделить шадру столько внимания, сколько заслуживает этот дивный напиток.
- Пять минут в твоём распоряжении, Кая.
Медитация и дыхательная гимнастика ненадолго привели мои мысли в относительный порядок, и я готова была заняться завариванием, но Тамина не допустила меня к нему.
Вместо этого она протянула мне чашку со свежезаваренным шадром, от одного аромата которого я почувствовала готовность свернуть горы.
- Благодарю, почтенная, - прошептала я, с благоговением поднося чашку к губам.
Тонкая, едва заметная кислинка оттеняла непривычно мягкий вкус напитка.
- Восхитительно, - пробормотала я, сделав глоток.
И перевела взгляд с чашки на Тамину. Лицо её ничего не выражало, но вигор был похож на летний пейзаж – голубое небо симпатии, зелень удовлетворения от моей похвалы, бежево-серые скалы беспокойства и розовые всполохи надежды на горизонте.
Брр, гадость какая. Но ничего, ничего… Я погладила рукой ставший уже чуть заметным животик. Ничего, девочка моя, я бы не дала тебя в обиду, даже окажись твой отец человеком!
- Так вот, Ниэта родилась пустышкой. Что-то между двоечкой и двоечкой плюс. Но мне не было дела до её дара, когда я делил с ней ложе. Вы скажете, что пустышка – не пара для высокоуровнего фера.
Честно говоря, я тоже так считала, но признаваться в этом не собиралась, и потому отрицательно помотала головой.
- Что ж, вы великодушны, Кая, - в голосе арда прозвучала горькая усмешка. - Но отнюдь не все были столь снисходительны к моей слабости. И, в первую очередь, мой наставник, ард-Нииол. Стоило ему услышать, что я собираюсь предложить временный партнёрский контракт «дикой» пустышке, как он тут же отправил меня на год в Уэдзем. В Тишскую долину.
- В Тишскую долину? – переспросила я, догадываясь, почему хитрый старик выбрал именно эту долину для ссылки влюблённого ара.
Оттуда нельзя было послать вестника. А обычные письма ард-Нииол по праву наставника мог перехватывать без труда.
- Да. Причём с такой скоростью, что я едва успел послать Ниэте вестника с коротеньким сообщением: «Люблю. Прости. Вернусь через год.»
- Но зачем? – удивилась я. – Ведь контракт предполагался временным!
- Зачем? Я понял это позже. А тогда мне было предложено проверить стойкость моих чувств разлукой. Ослушайся я наставника – и степень «арда», уже маячившая в перспективе, становилась недосягаемой. Сколько раз я потом проклинал себя за послушание…
Риден замолчал…
- А как же Ниэта? - быстро спросила я, вырывая его из власти воспоминаний.
- Незадолго до этого я снял ей домик и положил на её счёт сумму, вполне достаточную, чтобы год прожить безбедно. Поэтому я не очень за неё беспокоился. Мне и в голову не могло прийти…
Ард замолчал снова. Я сочувственно накрыла ладонью его руку.
Моё прикосновение словно пробудило Ридена, и он продолжал:
- Через год, вернувшись из Уэдзема, я первым делом бросился в Инрав, где жила Ниэта. Я летел, как на крыльях, предвкушая скорую встречу… М-да, - ард горько усмехнулся. – Меня встретили остывающие угли дотла сгоревшего дома. И многочисленные свидетели пожара, в считанные минуты охватившего весь дом и сгубившего всех живших в нём - молодую мать с младенцем и старую служанку.
- Значит, молодым человеком в мантии делирия из моего видения были вы, - задумчиво произнесла я.
- Не похож? – осведомился ард-Риден.
- Нет, - честно призналась я, вызывая в памяти образ молодого делирия.
Лица мужчины, перемазанного сажей и грязью, я разглядеть не смогла, но высокая подтянутая фигура бежавшего никак не могла принадлежать приземистому и коренастому ард-Ридену. Не могла! Или…? Или под вторым слоем иллюзии скрыты ещё третий, а может и четвёртый?
- Может, тогда это был не я? – с надеждой в голосе предположил ард-Риден.
Ну что ж, если уже может шутить, значит всё не так плохо.
- Ну, если вы так настаиваете, - протянула я. – Будем считать, что не вы. Но кто ж это тогда мог быть?
- Ар-Риден, проклятый и забытый, - ответил ард.
- И кем же он был проклят? – встревожилась я.
- Да, глупая история получилась, - поморщился Риден, - я тогда совсем ещё мальчишкой был, только после школы. Помогал блюстителю порядка в Фарае…
- Где это? – спросила я.
- Маленький городок на севере Гирита. Не городок даже, а деревушка, по существу. Я тогда пожалел старую гиритку, промышлявшую на ярмарке предсказаниями. Предупредил её об облаве. А она, в благодарность, меня прокляла.
- Очень странная благодарность, - задумчиво произнесла я, - особенно для ярмарочной гадалки. Говорят, их кодекс чести…
- Кодекс чести гадалок? Вы шутите, Кая? – ард с изумлением посмотрел на меня.
- Представьте себе, ард, я совершенно серьёзно. У ярморочных гадалок действительно есть кодекс чести.
- Откуда вы знаете, Кая?
- Вы же сами, ард, дали мне доступ к вашей кристаллотеке. Вот я и пересмотрела там всё, что было, о предсказаниях и предсказательницах. Был там и кристалл о гадалках.
- Это, должно быть, кристалл из собрания ард-Нииола, у меня так руки не дошли рассортировать его до конца.
- Так вот, согласно кодексу, гадалка следует правилу зеркала, платя злом за зло и добром за добро. Потому и странно… Вы помните, что она сказала?
- Увы, Кая, я тогда и не вслушивался, что она там бормотала о зле, которое придёт вслед за мной к моим женщинам.
- А с чего тогда, ард, вы решили, что это было проклятие?
- Мне сказала Ниэта, когда речь зашла о гиритских гадалках. - ответил ард. – Она тогда ещё пошутила, что сама станет проклятием для любой женщины, на которую я посмотрю.
- Она ревновала вас, ард, - заметила я.
- Никогда не замечал, - чуть растерянно ответил он. – Да я и не давал ей повода…
- И всё же Ниэта вас ревновала, - не сдавалась я. – И попыталась запугать, воспользовавшись предупреждением старухи. Подозреваю, что та всего лишь пыталась предупредить…
Глава 13
Две вертикальных полосы, перечёркивающие и подчёркивающие врезавшиеся в лоб морщины, – то ли мука, то ли глина – на смуглой коже гиритки кажутся ослепительно белыми. Красное пятно между ними – скорее свёкла, чем кровь – выглядит устрашающе. Бывшие когда-то чёрными, а ныне седые с прочернью чуть вьющиеся волосы безжизненно свисают вдоль лица. Глаза закрыты, а рука – морщинистая, с венами, проступающими сквозь густую чернь татуировки, лежит, как и положено во время гадания, на груди. Длинные костлявые пальцы с ярко накрашенными ногтями касаются плеча.
Сухие накрашенные губы шевелятся, но слова можно различить, лишь старательно вслушавшись.
- Заклинаю, мальчик, - шепчет старуха, - будь осторожен. Встретишь ты зло, да его не узнаешь. И будет тем злом женщина. И зло принесёт она твоим женщинам…
Я открыла глаза. Реальность, встретившая меня, казалась куда менее настоящей, чем видение, накатившее после рассказа Ридена. А сам Риден, сидевший напротив, смотрел куда-то мимо меня широко раскрытыми глазами. Он, похоже, так и не заметил моего выпадения из реальности.
- Скажите, ард, - спросила я, не столько для удовлетворения собственного любопытства, сколько для того, чтобы вернуть его в реальность, - что на самом деле случилось с Ниэтой?
- Невеста моя случилась, - вздохнул ард.
- Какая невеста? – удивилась я.
- Вот и мне интересно какая, - ответил Риден. – Но Ниэта вчера рассказала мне, что однажды вечером к ней домой явилась девица, якобы высокородная фери, представившаяся моей невестой.
- А Ниэта не знала, что фери не бывают невестами?
- Она вообще ничего не знала о Феррате. И не хотела знать.
- И что же эта псевдоневеста?
Ард пожал плечами. Похоже старуха была вчера не слишком разговорчива.
- Я могу попробовать увидеть…
- Пожалуйста, Кая, - попросил Риден. – Мне необходимо разобраться.
Я кивнула, доставая волчок.
- Я могу попробовать разделить с Вами видение. Но для этого мне придётся взять вас за руку.
- Боитесь прикоснуться к старику? – спросил Риден с невесёлой усмешкой.
- Нет, - возмутилась я, - конечно, нет! Но…
Риден стремительным движением поднялся из кресла и, обойдя разделявший нас столик, опустился на пол у моих ног. Он крепко взял меня за руку и приказал:
- Начинайте, Кая!
Волчок завертелся, запел. Я закрыла глаза…
Чёрное кружево густой вуали. Изысканная шляпка на волосах, уложенных в высокую причёску. Лайковые перчатка на тонкой изящной ручке. И холодный, надменный тон:
- Это ты - Ниэта?
Девушка в скромном домашнем платьице с наспех заплетёнными косами смотрит на незнакомку чуть удивлённо:
- Я.
Алые до вульгарности – слой помады толст вызывающе толст - губы незванной гостьи, выглядывающие из-под вуали, кривятся в презрительной усмешке.
- Неудивительно, что он тебя бросил.
- Кто бросил? – не понимает Ниэта.
Нет, не хочет понимать.
- Риден, милочка, Риден, - ещё сильнее кривятся губы.
- Да кто ты такая? – ярится Ниэта.
- Невеста. Невеста ар-Ридена. Разве он не сказал тебе, что женится этим летом?
И незнакомка, смакуя, вываливает на ошарашенную девушку подробности головокружительного романа с Риденом. И предстоящей свадьбы.
- Ты лжешь, - выкрикивает Ниэта. – Рид не мог! Он любит меня! Он поклялся …
- Посмотри на себя, замухрышка, - шипит незваная гостья. – Посмотри на себя и на меня. Что такое клятва пустышке вне Феррата? И что такое контракт с высокоуровневой фери в Феррате?
- Убирайся, - кричит Неата. – Убирайся из моего дома!
- Это не твой дом. – Алые губы змеятся в торжествующей улыбке. – Это дом, снятый Риденом. Он собирается отказаться от аренды со следующего года.
- Убирайся, - повторяет Ниэта, но уже не так уверенно.
- Я случайно узнала о тебе. И о том, что Риден хочет выбросить тебя на улицу, - говорит незнакомка тоном, намекающим на явную неслучайность случайности.
- А потом эта неувязка с незаключённым контрактом, - продолжает незнакомка, - как ты будешь смотреть в глаза соседям, когда они узнают, что ты всего лишь любовница.
Ниэта бледнеет – то ли от ярости, то ли от страха за себя и за сына.
- Это так низко! – восклицает гостья с деланным сочувствием. – Я даже не думала, что он может так поступить с девушкой! Я чувствую себя виноватой перед тобой…
- Нет, - шепчет Ниэта.
- Да, но я готова выкупить свою вину, - говорит незнакомка, протягивая ей тяжёлый кошелёк. – Этот пурпур…
Но Ниэта прячет руки за спину.
- Я не продаюсь, - гордо вскидывает она голову.
- Тогда, может, ты продашь мне что-нибудь другое, - говорит незнакомка, обводя взглядм комнату. – Например, вот это.
Она небрежно указывает на странный сероватый камень размером с кулак, лежащий на полке.
Раздавшийся стук в дверь выбрасывает нас из видения в реальность.
- Ваши фрукты, Кая, - сказала Мегрет, входя в комнату с подносом.
При виде Ридена, сидящего у моих ног и держащего за руку, аспидно-серая ревность окрасила её вигор, но ни один мускул не дрогнул на её лице.
- Согласно рекомендациям из Дома Целителей, вы должны съесть их до обеда. А вам, ард-Риден, я принесу сюда…
- Спасибо, Мегрет, - ответил Риден. – Мне ничего не надо. Я сейчас уже ухожу, обед и ужин на меня не готовьте.
Мегрет сурово посмотрела на него, но ничего не сказала. Поставила вазу с фруктами на стол и вышла из комнаты, всем своим видом выказывая недовольство поведением хозяина.
- Вы видели? – спросила я его.
- Да. Видел, - подтвердил Риден. – Но не успел как следует рассмотреть «невесту».
- А что толку? – спросила я. – Она же была под вуалью.
- Она была под иллюзией, - объяснил мне ард. – Под очень качественной иллюзией, которая обманывает не только зрение, но и разум, воздействуя на него напрямую. Поэтому Ниэта так легко поверила…
- А что произошло дальше? – спросила я. – Она продала незнакомке камень?
- Да. Этот камень на самом деле был каким-то артефактом Прежних, признанным бесполезным - никто не понимал, что это и что с ним делать.
- Мне показалось, что незнакомка как раз знала.
- Очень может быть, - заметил Риден. – Но сейчас это уже неважно. Важнее, кто наложил эту иллюзию. И зачем.
- Но ведь вы уже знаете ответ? – спросила я.
- Боюсь, что да, - вздохнул Риден. – Но с мертвеца уже не спросишь…
Я кивнула. Коль скоро наcледство ард-Нииола досталось Ридену, его наставник давно уже наслаждается посмертием. Или не наслаждается – похоже, что пути старого арда были далеки от путей достойных.
- А Ниэта?
- На следующий день покинула Инрав, не найдя в себе сил попрощаться с соседями. Уехала растить сына. И сжигать себя ненавистью к ферам.
- Но соседи видели…
- Когда за дело берётся делирий такого уровня, каким был мой учитель, - горько усмехнулся Риден, - глазам свидетелей доверять нельзя.
Глава 14
Терпковатый запах шадра щекотал и дразнил ноздри, суля радость душе и блаженство нёбу. Увы, эти обещания были для меня несбыточными – беременным женщинам пить шадр строго воспрещалось.
- Тот, кто сказал это, - снисходительно улыбнулась Тамина, с которой я поделилась своими терзаниями, - знает о шадре столько же, сколько кут о море, а уэдземец о пустыне, то есть что-то слышал от того, кто видел. В шадре главное не ша, а концентрация.
- Концентрация ша? – уточнила я.
И вновь заработала снисходительную улыбку.
- Концентрация заваривающего, дитя моё.
Увы, с концентрацией у меня сегодня было плохо. Настолько плохо, что Тамина не выдержала и строго спросила:
- О чём ты думаешь, Кая?!
Думала я о чём угодно, но не о шадре. Мысли мои то возвращались к утреннему разговору с Риденом, то крутились вокруг странной смерти его жены и подозрительного поведения экономки, вертелись вокруг Чернокрыла и его очередного неприятного сюрприза, который, как я подозревала, ждал меня в скором будущем, о том, как уберечь от его последствий мою маленькую, и о грядущем ритуале... Последнюю мысль, попытавшуюся ускользнуть, я поймала за хвост и торжественно предъявила шекленке:
- О ритуале, почтенная Тамина. О словах, которые мне следовало затвердить. Хранительницы мудрости знают, что они означают?
- Нет, Кая, это мужской ритуал.
- Но, может быть, Глас Памяти…
Старуха нахмурилась.
- Озма ещё мал, от него пока больше шума, чем прока…
- А Арен? – спросила я. – Он жив?
- Сложный вопрос, моя милая, - ответила Тамина. – И да, и нет.
- Как это?
- Тело его отдано Стражу, - сухо ответила старуха. – И будет ещё много лет служить живым примером того, что бывает с предавшими род.
Значит, Страж окончательно завладел телом Арена. И с ним можно пообщаться без помощи Венца Единения. Мне вдруг вспомнилось: «И с тех пор никто не просил изменить меня цвет неба…» Некстати вспомнилось? Или кстати?
- А что стало с его внучкой, - полюбопытствовала я. – Той, что заманила подруг в цистерны?
- Над Гоарой провели ритуал изгнания из рода, после чего выдали замуж за немолодого тамирца, слугу из каравана, остановившегося в Тан-а-вире.
Да, старый бедняк – совсем не тот муж, о котором мечтают девицы. А уж для изнеженной и избалованной шекленки, всю жизнь проведшей за надежными стенами женской половины дома, да ещё и не знающей языка супруга, такой брак обещал стать серьёзным испытанием.
Тамина строго посмотрела на меня:
- Есть ещё что-то, Кая, что ты хочешь узнать? Или мы можем, наконец, заняться делом?!
- Дайте мне пять минут на медитацию, почтенная, - попросила я, - и я смогу уделить шадру столько внимания, сколько заслуживает этот дивный напиток.
- Пять минут в твоём распоряжении, Кая.
Медитация и дыхательная гимнастика ненадолго привели мои мысли в относительный порядок, и я готова была заняться завариванием, но Тамина не допустила меня к нему.
Вместо этого она протянула мне чашку со свежезаваренным шадром, от одного аромата которого я почувствовала готовность свернуть горы.
- Благодарю, почтенная, - прошептала я, с благоговением поднося чашку к губам.
Тонкая, едва заметная кислинка оттеняла непривычно мягкий вкус напитка.
- Восхитительно, - пробормотала я, сделав глоток.
И перевела взгляд с чашки на Тамину. Лицо её ничего не выражало, но вигор был похож на летний пейзаж – голубое небо симпатии, зелень удовлетворения от моей похвалы, бежево-серые скалы беспокойства и розовые всполохи надежды на горизонте.
