Шофер сразу поспешил открыть мужчине дверь. Мужчина был со спутницей.
Это была Снежана. Его Снежана.
Денис не мог поверить своим глазам на сколько он был поражен увиденным. Он не мог поверить в то, что видит. Снежана улыбалась и держала этого щеголя под руку, значит, явно была с ним в достаточно близких отношениях.
Денис хотел выскочить из кустов, но в последний момент смог сдержать свой порыв. Вместо этого он еще глубже осел в кустах, продолжая следить за происходящим.
Шофер тем временем доложил, что машина подана. Снежана улыбнулась и прошептала что-то мужчине на ухо. После этого шофер услужливо открыл ей дверь, и она села в машину. Следом за ней сел и этот аристократ.
Боже, она и сейчас была прекрасна, в этом невероятно светлом платье под стать светящему солнышку и аккуратных черных туфельках. Ее восхитительные черные волосы были уложены под прическу и спрятаны под светлую шляпку в одну гамму с платьем….
Но все очарование ею как тучей все больше и больше накрывало обидой, злостью и яростью. Он никак не ожидал, что Снежана может встречаться с кем-то другим. Для него это было такой неожиданностью, что он даже чувствовал, что теряет над собой контроль. Сердце настолько отказывалось принять этот факт, что совершенно не слушалось разума.
Денис размахнулся и со всех сил ударил кулаком по стволу дерева, оставляя на нем значительный след. Он даже не почувствовал боли, смотря как из ранки на руке торчат маленькие кусочки коры и щепок.
Сейчас он совершенно ничего не чувствовал.
Сквозь пелену душевной боли до него донесся вопрос кто он такой, и что здесь делает.
Денис обернулся и увидел охранника, который лет на десять был старше него, крепкого телосложения, но по намечающемуся животу было заметно, что он в последнее время не принимал участие ни в каких серьезных потасовках. Для него это была относительно спокойная работа с неплохим заработком.
Охранник повторил свой вопрос, но Денис счел нужным не отвечать. Он даже не стал поднимать руки, а держал их привычно, на весу.
- Тогда я буду вынужден обратиться в полицию, - сухо сказал охранник. – Прошу пройти со мной.
Денис почувствовал, как туча, которая пеленой налетела на его глаза, стала для него непроходимой тьмой. И когда охранник протянул к нему свою руку, он уже не видел, что в дальнейшем сделает.
Денис легко перехватил руку охранника и притянул его к себе. Другой свободной рукой он отцепил от его пояса фонарь и противоположным концом что есть силы нанес удар прямо тому по челюсти, вдавливая его ему в рот.
Охранник захрипел, взмахивая руками, как будто пытался ухватиться за невидимую перекладину, одновременно пытаясь не задохнуться в крови, выплескивая обломки зубов изо рта. Денис слегка надавил ему на шею с целью, чтобы тот потерял сознание. После этого он отпустил обмякшее тело, и оно бесшумно упало в те кусты, в которых совсем недавно находился сам Бондарев.
Он был жив, но ему самому сейчас хотелось умереть.
Пелена не оставила его. Сознание не прояснилось. Перед глазами Дениса все также стояла беспросветная тьма, и полный хаос в голосе. Он сделал несколько неуверенных шагов, но потом сориентировался в пространстве и уже твердым шагом направился к выходу.
К Денису из будки выбежал второй охранник, но, когда он подбежал, тот просто схватил его за голову и впечатал ее в эту самую будку. Бондарев слышал за спиной и звук разбиваемого стекла и шум падающего тела на землю, но не то, что не остановился, а даже не обернулся.
Он нажал кнопку открывания ворот, нашел в кустах свой тренч, и не спеша направился домой. Один. Пешком.
Перед тем как отключить телефон, он увидел, что на нем значилось несколько пропущенных звонков.
В том числе и от Снежаны.
Но он не хотел сейчас ни с кем говорить. В том числе и с ней. Он сейчас хотел вернуться домой, сбросить всю одежду, залезть в ванну и включить холодный душ, струи воды которого смыли бы с него всю ту боль, которую он сегодня испытал.
А потом заниматься спортом. Усиленно заниматься силовыми упражнениями, чтобы даже его совершенное и натренированное тело так устало, что не оставалось бы времени на лишние мысли, только на долгий и крепкий сон.
Все пошло не так. Все пошло не по плану. Поэтому сейчас он решил наплевать на привычный график и расклад в своей жизни.
Все происходящее вокруг него сейчас не имело для него никакого значения.
05 сентября 2023 года.
10:10 утра
Это утро впервые за много лет стало для Деригина необычным, хотя бы исходя из того, что он очнулся только спустя несколько часов после того, как полностью отключился. Первое что он увидел, это были обеспокоенные глаза его напарника, и только потом он понял, что едет в машине скорой помощи.
- Где я? – непонимающе спросил он. – Что со мной? Ребенок…
- Все в порядке, - поспешил успокоить его Соловьев. – Мы взяли эту чокнутую мамашу. Причем успели в самый последний момент. Еще бы минута-две и она бы тебя прикончила. Ты уже отключился, когда мы появились…
- Мы? – переспросил Деригин.
- Да. Дымов подоспел со своими операми. Он едет в своей машине. Там же находится и ребенок. Эта маразматичка держала девочку в подвале, но мы спасли ее. Благодаря тебе.
Деригин усмехнулся. Дымов скажет, что это он успешно провернул операцию, и что это он спас ребенка, хотя какая разница, если девочку удалось спасти целой и невредимой. К тому же по сути, так оно и было – не подоспей Дымов вовремя, он был бы мертв, и неизвестно, что стало бы с девочкой.
- Сейчас мы едем в больницу, - продолжал говорить Соловьев. – Тебе здорово досталось по голове. Эта старуха сначала душила тебя, а потом, когда не заметила, что она не одна, то огрела тебя прикладом и ты потерял сознание. Надо проверить, нет ли сотрясения.
Деригин замотал головой и слегка поморщился от боли – ушиб давал о себе знать.
- Едем в отделение, - сказал он. – Я хочу закрыть это дело и уладить все формальности.
Соловьев стал уговаривать приятеля, что в этом нет необходимости, что он все сделает за него, но Деригин был непреклонен. С детства в нем была эта черта, которая подчеркивала знак зодиака, под которым он родился. Причем сам Федор не считал себя типичным «овном», его можно было уговорить, иногда даже достаточно легко. Просто были некоторые вопросы, в которых у него была только своя точка зрения.
Когда подъезжали к отделению, Деригин посмотрел на часы и не без удовлетворения отметил, что формально еще утро, а он уже почти добрался до места назначения. Сегодня было солнечно, и у него даже было приподнятое настроение.
Впрочем, оно скоро быстро улетучилось. Выходя из «скорой» с помощью Соловьева, так как его слегка еще пошатывало, он увидел, что Дымов был уже на месте и смотрел на него с лицом победителя. Впрочем, в этом взгляде прочитывалось и уважение.
Когда Деригин проходил мимо, он первый подал ему руку.
- Когда я неправ – я признаю это, - сказал Дымов. – Ты, конечно, отчаянный, но ты был прав. Ты нужен сейчас подполковнику, но я бы порекомендовал тебе взять несколько дней отпуска. Выглядишь ужасно…
- А ты тем временем повесишь лишнюю «звездочку» себе на погоны, - недовольно пробубнил Деригин.
- Конечно, друг мой, - улыбнулся Дымов. – Но если быть серьезным, то ничего я за это дело не получу. Мы же не раскрыли какой-то тайный заговор против правительства. Поймали семейку сумасшедших, которая жила в таком захолустье, который не был отмечен даже на карте. Наверное, на это старая карга и рассчитывала, когда похищала ребенка. Девочка пополнила бы списки просто без вести пропавших детей.
- Я хотел бы лично передать дело в суд, - сказал Деригин.
- Я сам могу это сделать. И если ты переживаешь за своего друга, Сидорова, то я сам его выпущу. Завтра…
- А что будет с ребенком?
- Девочку скорее всего передадут в фонд опеки и назначат ей опекунов, пока не найдут ей приемных родителей.
- Приемных родителей? – вскрикнул Деригин. – Ее отца оправдали…
- Ее ненастоящего отца, - подчеркнул Дымов. – К тому же даже если его выпустят, ты его видел? Он же совершенно не сможет воспитывать ребенка в одиночку. Да, он ее любит, но на одной любви нельзя выехать в такой серьезной теме, как воспитание.
За разговором оба тем временем уже вошли в отделение и шли по коридору.
- А настоящий отец девочки? – продолжал спрашивать Деригин.
- Про него ничего неизвестно. Доподлинно ясно, что не Патрушев отец девочки.
Сказав эти слова Дымов, остановился напротив камеры временного содержания, где в тот момент находился Олег Патрушев. Тот сидел прямо на полу и перебирал кончики своих длинных и редких волос, уставившись в одну точку. Деригин видел, что он что-то напевал, так как губы его при этом шевелились.
- В каком-то смысле мне жаль его, - сказал Дымов. – Он мог бы вырасти нормальным человеком, а ведь стал жертвой обстоятельств, так как был воспитан своей чокнутой мамашей.
- Я с тобой не согласен, - возразил Деригин. – Мне кажется, что если в человеке живет зло, то оно присутствует в нем с самого начала, с момента его рождения. И любой фактор в жизни может подтолкнуть и освободить его. И тогда зло вырывается наружу.
- И потенциальный маньяк становится маньяком в жизни, - сказал Дымов. – Это твоя теория? Знаешь, что я тебе на это скажу? Мне до этого и дела нет, до каких-то там теорий. Мои ребята работают на практике и именно они спасли тебе жизнь.
Деригин знал это. И он знал, что в команде Дымова работало восемь человек. Восемь крепких молодых ребят – оперов. Они могли положиться на него, а он мог положиться на них во всем. Федор не помнил их всем по именам, но помнил тех двоих из восьми, которые всегда находились рядом с Алексеем.
Александр Сивый и Вадим Бутусов с кличкой Наутилус за сходство с фамилией с известным рок-музыкантом. И именно они сейчас появились из-за угла и направились прямо к ним. Тот что повыше, Сивый, крепкий белокурый блондин, стал что-то на ухо докладывать Дымову, а Бутусов, брюнет, с татуировкой на шее, более скромного, но коренастого телосложения смотрел на Деригина, следя за тем, чтобы тот не вмешивался в разговор.
У оперов всегда были свои тайны.
- Что ты будешь с ним делать? – спросил Деригин, кивком головы указав на камеру с Патрушевым.
- Отпускать его не буду, это уж точно, - повернулся к нему Дымов, когда Сивый отошел от него. – Как-никак он соучастник преступления. Есть вероятность на условный срок, но я прослежу, чтобы этого не было. Такие люди как он – больны, независимо от причин, из-за которых это случилось. Им не место среди нормальных людей, как и его мамаше.
- А что будет с ней?
- Ей будет назначена психиатрическая экспертиза, и, скорее всего, ее пожизненно упекут в «дурку». Ну а пока она побудет здесь, пока за ней не приедет бригада врачей.
- Я поеду домой, как ты и сказал, но перед этим хочу ее увидеть.
- Зачем? – удивился Дымов. – Хотя, впрочем, отговаривать не буду, ведь ты же Федя все в теории хочешь понять, как она могла на это пойти, что ей двигало, проникнуть в ее подсознание… Лично для меня это чушь. Но так уж и быть, Вадик, проводи товарища капитана до задержанной, - обратился он к подчиненному, а затем снова посмотрел на Деригина. – И да, я выпущу твоего Сидорова завтра, обещаю.
Отличительной чертой Вадима Бутусова было то, что он постоянно молчал, за что, наверное, Дымов и ценил его в первую очередь. Он молча жестом пригласил Деригина следовать за ним по коридору. Звук создавал только стук его каблуков по мраморному полу – Вадим любил носить мужские сапоги и его совершенно не волновало, что он не мог подкрасться к преступнику по-тихому, потому что он был отличным стрелком.
Алевтина находилась в одиночной камере, и также, как и ее сын сидела на полу перед кроватью. Но в отличие от него, ее взгляд был преисполнен ненависти. Она вычерчивала ногтем на руке на полу два слова «Она моя», и когда услышала, что Деригин подходит к камере, то с такой ненавистью посмотрела на него, что если бы она была ведьмой, то давно бы прокляла бы его.
Да, сейчас она совсем не походила на ту милую женщину, которая встретила его у порога своего дома. Деригин никак не мог понять, как в человеке могут уживаться сразу две противоположные личности.
А еще Деригин понял, что Дымов был прав, и ему действительно больше нечего здесь делать. Надо было ехать домой и наконец-то отдохнуть.
Поездка оказалась долгой. Деригин решил поехать домой на такси, и они попали в пробку. В итоговой сложности он провел в такси более часа, как если бы решил поехать за город. На одном из перекрестков столкнулось сразу несколько машин, в результате чего пробка растянулась на целую милю. Особо нервные водители начинали сигналить, от чего ему казалось, что он становится еще уставшее чем был.
Деригин не мог пожаловаться на тяжелое детство, но жил он не в достатке, и в детстве и отрочестве у него всегда было мало денег на карманные расходы. Для него тогда поездка на такси была сродни чему-то фантастическому, но все равно его мама всегда старалась, чтобы он меньше переживал и у него было все необходимое.
Деригин внезапно вспомнил, что собирался позвонить своей матери. Он достал телефон и только хотел ее набрать, как его взгляд устремился через окно такси на свою любимую кондитерскую, в окне которой он увидел Марию Нанарокову. Он почувствовал непреодолимое желание встретиться с ней там, поэтому убрал телефон обратно, и велел таксисту остановиться.
Когда он вошел в кафе, Мария еще сидела внутри. Она заметила его и улыбнулась, что послужило для Деригина сигналом сесть за ее столик.
- Надо же, - сказал он. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Это ведь моя любимая кондитерская еще с детства.
- Да? Моя тоже, - ответила девушка. – Я сюда часто хожу обедать в перерыв. Здесь подают удивительные пирожные с зефирным кремом и самый вкусный кофе в городе.
- Подумать только, - удивился Деригин. – Я хожу сюда почти каждый день, потому что живу в двух шагах отсюда и никогда тебя здесь не видел. И даже не знал, что тебе тоже нравится это место. И ты, наверное, единственная девушка, которую я знаю, которая с таким счастьем говорит о пирожных, и как она их любит.
Девушка засмущалась, и Деригин подумал, что очарован. Очарован ею. Раньше он не обращал пристального внимания на свою коллегу, которая не раз составляла для него отчеты о вскрытии, но теперь, в другой обстановке, он посмотрел на нее иными глазами.
- До своей командировки отец всегда в детстве водил меня сюда, - сказал Деригин. – Независимо от моих оценок в школе он всегда покупал мне здесь сладости…
Видя, что ему стало грустно, Мария решила сменить тему.
- Я слышала, что сегодня произошло. Ты молодец!
- Нет, - Деригин взял ее руку в свою. – Это ты молодец. Это ты нашла на орудии убийства частички латекса. Ну зачем было Сидорову одевать перчатки?
- Но все это было на поверхности, - теперь настал уже черед Марии возражать. – Ты же опытный криминалист. Ты бы все равно установил, что убийцей не мог быть ее муж, несмотря на его признание. Точный удар. Ты кстати знал, что у матери задержанного было медицинское образование?
- Нет, но меня больше интересует ее психическое состояние. Поначалу, она мне показалась достаточно милой женщиной, а потом с нее сняли ширму, и она стала ведьмой. Да, лучшего слова не придумаешь, чтобы ее описать – ведьма.
Это была Снежана. Его Снежана.
Денис не мог поверить своим глазам на сколько он был поражен увиденным. Он не мог поверить в то, что видит. Снежана улыбалась и держала этого щеголя под руку, значит, явно была с ним в достаточно близких отношениях.
Денис хотел выскочить из кустов, но в последний момент смог сдержать свой порыв. Вместо этого он еще глубже осел в кустах, продолжая следить за происходящим.
Шофер тем временем доложил, что машина подана. Снежана улыбнулась и прошептала что-то мужчине на ухо. После этого шофер услужливо открыл ей дверь, и она села в машину. Следом за ней сел и этот аристократ.
Боже, она и сейчас была прекрасна, в этом невероятно светлом платье под стать светящему солнышку и аккуратных черных туфельках. Ее восхитительные черные волосы были уложены под прическу и спрятаны под светлую шляпку в одну гамму с платьем….
Но все очарование ею как тучей все больше и больше накрывало обидой, злостью и яростью. Он никак не ожидал, что Снежана может встречаться с кем-то другим. Для него это было такой неожиданностью, что он даже чувствовал, что теряет над собой контроль. Сердце настолько отказывалось принять этот факт, что совершенно не слушалось разума.
Денис размахнулся и со всех сил ударил кулаком по стволу дерева, оставляя на нем значительный след. Он даже не почувствовал боли, смотря как из ранки на руке торчат маленькие кусочки коры и щепок.
Сейчас он совершенно ничего не чувствовал.
Сквозь пелену душевной боли до него донесся вопрос кто он такой, и что здесь делает.
Денис обернулся и увидел охранника, который лет на десять был старше него, крепкого телосложения, но по намечающемуся животу было заметно, что он в последнее время не принимал участие ни в каких серьезных потасовках. Для него это была относительно спокойная работа с неплохим заработком.
Охранник повторил свой вопрос, но Денис счел нужным не отвечать. Он даже не стал поднимать руки, а держал их привычно, на весу.
- Тогда я буду вынужден обратиться в полицию, - сухо сказал охранник. – Прошу пройти со мной.
Денис почувствовал, как туча, которая пеленой налетела на его глаза, стала для него непроходимой тьмой. И когда охранник протянул к нему свою руку, он уже не видел, что в дальнейшем сделает.
Денис легко перехватил руку охранника и притянул его к себе. Другой свободной рукой он отцепил от его пояса фонарь и противоположным концом что есть силы нанес удар прямо тому по челюсти, вдавливая его ему в рот.
Охранник захрипел, взмахивая руками, как будто пытался ухватиться за невидимую перекладину, одновременно пытаясь не задохнуться в крови, выплескивая обломки зубов изо рта. Денис слегка надавил ему на шею с целью, чтобы тот потерял сознание. После этого он отпустил обмякшее тело, и оно бесшумно упало в те кусты, в которых совсем недавно находился сам Бондарев.
Он был жив, но ему самому сейчас хотелось умереть.
Пелена не оставила его. Сознание не прояснилось. Перед глазами Дениса все также стояла беспросветная тьма, и полный хаос в голосе. Он сделал несколько неуверенных шагов, но потом сориентировался в пространстве и уже твердым шагом направился к выходу.
К Денису из будки выбежал второй охранник, но, когда он подбежал, тот просто схватил его за голову и впечатал ее в эту самую будку. Бондарев слышал за спиной и звук разбиваемого стекла и шум падающего тела на землю, но не то, что не остановился, а даже не обернулся.
Он нажал кнопку открывания ворот, нашел в кустах свой тренч, и не спеша направился домой. Один. Пешком.
Перед тем как отключить телефон, он увидел, что на нем значилось несколько пропущенных звонков.
В том числе и от Снежаны.
Но он не хотел сейчас ни с кем говорить. В том числе и с ней. Он сейчас хотел вернуться домой, сбросить всю одежду, залезть в ванну и включить холодный душ, струи воды которого смыли бы с него всю ту боль, которую он сегодня испытал.
А потом заниматься спортом. Усиленно заниматься силовыми упражнениями, чтобы даже его совершенное и натренированное тело так устало, что не оставалось бы времени на лишние мысли, только на долгий и крепкий сон.
Все пошло не так. Все пошло не по плану. Поэтому сейчас он решил наплевать на привычный график и расклад в своей жизни.
Все происходящее вокруг него сейчас не имело для него никакого значения.
05 сентября 2023 года.
10:10 утра
Это утро впервые за много лет стало для Деригина необычным, хотя бы исходя из того, что он очнулся только спустя несколько часов после того, как полностью отключился. Первое что он увидел, это были обеспокоенные глаза его напарника, и только потом он понял, что едет в машине скорой помощи.
- Где я? – непонимающе спросил он. – Что со мной? Ребенок…
- Все в порядке, - поспешил успокоить его Соловьев. – Мы взяли эту чокнутую мамашу. Причем успели в самый последний момент. Еще бы минута-две и она бы тебя прикончила. Ты уже отключился, когда мы появились…
- Мы? – переспросил Деригин.
- Да. Дымов подоспел со своими операми. Он едет в своей машине. Там же находится и ребенок. Эта маразматичка держала девочку в подвале, но мы спасли ее. Благодаря тебе.
Деригин усмехнулся. Дымов скажет, что это он успешно провернул операцию, и что это он спас ребенка, хотя какая разница, если девочку удалось спасти целой и невредимой. К тому же по сути, так оно и было – не подоспей Дымов вовремя, он был бы мертв, и неизвестно, что стало бы с девочкой.
- Сейчас мы едем в больницу, - продолжал говорить Соловьев. – Тебе здорово досталось по голове. Эта старуха сначала душила тебя, а потом, когда не заметила, что она не одна, то огрела тебя прикладом и ты потерял сознание. Надо проверить, нет ли сотрясения.
Деригин замотал головой и слегка поморщился от боли – ушиб давал о себе знать.
- Едем в отделение, - сказал он. – Я хочу закрыть это дело и уладить все формальности.
Соловьев стал уговаривать приятеля, что в этом нет необходимости, что он все сделает за него, но Деригин был непреклонен. С детства в нем была эта черта, которая подчеркивала знак зодиака, под которым он родился. Причем сам Федор не считал себя типичным «овном», его можно было уговорить, иногда даже достаточно легко. Просто были некоторые вопросы, в которых у него была только своя точка зрения.
Когда подъезжали к отделению, Деригин посмотрел на часы и не без удовлетворения отметил, что формально еще утро, а он уже почти добрался до места назначения. Сегодня было солнечно, и у него даже было приподнятое настроение.
Впрочем, оно скоро быстро улетучилось. Выходя из «скорой» с помощью Соловьева, так как его слегка еще пошатывало, он увидел, что Дымов был уже на месте и смотрел на него с лицом победителя. Впрочем, в этом взгляде прочитывалось и уважение.
Когда Деригин проходил мимо, он первый подал ему руку.
- Когда я неправ – я признаю это, - сказал Дымов. – Ты, конечно, отчаянный, но ты был прав. Ты нужен сейчас подполковнику, но я бы порекомендовал тебе взять несколько дней отпуска. Выглядишь ужасно…
- А ты тем временем повесишь лишнюю «звездочку» себе на погоны, - недовольно пробубнил Деригин.
- Конечно, друг мой, - улыбнулся Дымов. – Но если быть серьезным, то ничего я за это дело не получу. Мы же не раскрыли какой-то тайный заговор против правительства. Поймали семейку сумасшедших, которая жила в таком захолустье, который не был отмечен даже на карте. Наверное, на это старая карга и рассчитывала, когда похищала ребенка. Девочка пополнила бы списки просто без вести пропавших детей.
- Я хотел бы лично передать дело в суд, - сказал Деригин.
- Я сам могу это сделать. И если ты переживаешь за своего друга, Сидорова, то я сам его выпущу. Завтра…
- А что будет с ребенком?
- Девочку скорее всего передадут в фонд опеки и назначат ей опекунов, пока не найдут ей приемных родителей.
- Приемных родителей? – вскрикнул Деригин. – Ее отца оправдали…
- Ее ненастоящего отца, - подчеркнул Дымов. – К тому же даже если его выпустят, ты его видел? Он же совершенно не сможет воспитывать ребенка в одиночку. Да, он ее любит, но на одной любви нельзя выехать в такой серьезной теме, как воспитание.
За разговором оба тем временем уже вошли в отделение и шли по коридору.
- А настоящий отец девочки? – продолжал спрашивать Деригин.
- Про него ничего неизвестно. Доподлинно ясно, что не Патрушев отец девочки.
Сказав эти слова Дымов, остановился напротив камеры временного содержания, где в тот момент находился Олег Патрушев. Тот сидел прямо на полу и перебирал кончики своих длинных и редких волос, уставившись в одну точку. Деригин видел, что он что-то напевал, так как губы его при этом шевелились.
- В каком-то смысле мне жаль его, - сказал Дымов. – Он мог бы вырасти нормальным человеком, а ведь стал жертвой обстоятельств, так как был воспитан своей чокнутой мамашей.
- Я с тобой не согласен, - возразил Деригин. – Мне кажется, что если в человеке живет зло, то оно присутствует в нем с самого начала, с момента его рождения. И любой фактор в жизни может подтолкнуть и освободить его. И тогда зло вырывается наружу.
- И потенциальный маньяк становится маньяком в жизни, - сказал Дымов. – Это твоя теория? Знаешь, что я тебе на это скажу? Мне до этого и дела нет, до каких-то там теорий. Мои ребята работают на практике и именно они спасли тебе жизнь.
Деригин знал это. И он знал, что в команде Дымова работало восемь человек. Восемь крепких молодых ребят – оперов. Они могли положиться на него, а он мог положиться на них во всем. Федор не помнил их всем по именам, но помнил тех двоих из восьми, которые всегда находились рядом с Алексеем.
Александр Сивый и Вадим Бутусов с кличкой Наутилус за сходство с фамилией с известным рок-музыкантом. И именно они сейчас появились из-за угла и направились прямо к ним. Тот что повыше, Сивый, крепкий белокурый блондин, стал что-то на ухо докладывать Дымову, а Бутусов, брюнет, с татуировкой на шее, более скромного, но коренастого телосложения смотрел на Деригина, следя за тем, чтобы тот не вмешивался в разговор.
У оперов всегда были свои тайны.
- Что ты будешь с ним делать? – спросил Деригин, кивком головы указав на камеру с Патрушевым.
- Отпускать его не буду, это уж точно, - повернулся к нему Дымов, когда Сивый отошел от него. – Как-никак он соучастник преступления. Есть вероятность на условный срок, но я прослежу, чтобы этого не было. Такие люди как он – больны, независимо от причин, из-за которых это случилось. Им не место среди нормальных людей, как и его мамаше.
- А что будет с ней?
- Ей будет назначена психиатрическая экспертиза, и, скорее всего, ее пожизненно упекут в «дурку». Ну а пока она побудет здесь, пока за ней не приедет бригада врачей.
- Я поеду домой, как ты и сказал, но перед этим хочу ее увидеть.
- Зачем? – удивился Дымов. – Хотя, впрочем, отговаривать не буду, ведь ты же Федя все в теории хочешь понять, как она могла на это пойти, что ей двигало, проникнуть в ее подсознание… Лично для меня это чушь. Но так уж и быть, Вадик, проводи товарища капитана до задержанной, - обратился он к подчиненному, а затем снова посмотрел на Деригина. – И да, я выпущу твоего Сидорова завтра, обещаю.
Отличительной чертой Вадима Бутусова было то, что он постоянно молчал, за что, наверное, Дымов и ценил его в первую очередь. Он молча жестом пригласил Деригина следовать за ним по коридору. Звук создавал только стук его каблуков по мраморному полу – Вадим любил носить мужские сапоги и его совершенно не волновало, что он не мог подкрасться к преступнику по-тихому, потому что он был отличным стрелком.
Алевтина находилась в одиночной камере, и также, как и ее сын сидела на полу перед кроватью. Но в отличие от него, ее взгляд был преисполнен ненависти. Она вычерчивала ногтем на руке на полу два слова «Она моя», и когда услышала, что Деригин подходит к камере, то с такой ненавистью посмотрела на него, что если бы она была ведьмой, то давно бы прокляла бы его.
Да, сейчас она совсем не походила на ту милую женщину, которая встретила его у порога своего дома. Деригин никак не мог понять, как в человеке могут уживаться сразу две противоположные личности.
А еще Деригин понял, что Дымов был прав, и ему действительно больше нечего здесь делать. Надо было ехать домой и наконец-то отдохнуть.
Поездка оказалась долгой. Деригин решил поехать домой на такси, и они попали в пробку. В итоговой сложности он провел в такси более часа, как если бы решил поехать за город. На одном из перекрестков столкнулось сразу несколько машин, в результате чего пробка растянулась на целую милю. Особо нервные водители начинали сигналить, от чего ему казалось, что он становится еще уставшее чем был.
Деригин не мог пожаловаться на тяжелое детство, но жил он не в достатке, и в детстве и отрочестве у него всегда было мало денег на карманные расходы. Для него тогда поездка на такси была сродни чему-то фантастическому, но все равно его мама всегда старалась, чтобы он меньше переживал и у него было все необходимое.
Деригин внезапно вспомнил, что собирался позвонить своей матери. Он достал телефон и только хотел ее набрать, как его взгляд устремился через окно такси на свою любимую кондитерскую, в окне которой он увидел Марию Нанарокову. Он почувствовал непреодолимое желание встретиться с ней там, поэтому убрал телефон обратно, и велел таксисту остановиться.
Когда он вошел в кафе, Мария еще сидела внутри. Она заметила его и улыбнулась, что послужило для Деригина сигналом сесть за ее столик.
- Надо же, - сказал он. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Это ведь моя любимая кондитерская еще с детства.
- Да? Моя тоже, - ответила девушка. – Я сюда часто хожу обедать в перерыв. Здесь подают удивительные пирожные с зефирным кремом и самый вкусный кофе в городе.
- Подумать только, - удивился Деригин. – Я хожу сюда почти каждый день, потому что живу в двух шагах отсюда и никогда тебя здесь не видел. И даже не знал, что тебе тоже нравится это место. И ты, наверное, единственная девушка, которую я знаю, которая с таким счастьем говорит о пирожных, и как она их любит.
Девушка засмущалась, и Деригин подумал, что очарован. Очарован ею. Раньше он не обращал пристального внимания на свою коллегу, которая не раз составляла для него отчеты о вскрытии, но теперь, в другой обстановке, он посмотрел на нее иными глазами.
- До своей командировки отец всегда в детстве водил меня сюда, - сказал Деригин. – Независимо от моих оценок в школе он всегда покупал мне здесь сладости…
Видя, что ему стало грустно, Мария решила сменить тему.
- Я слышала, что сегодня произошло. Ты молодец!
- Нет, - Деригин взял ее руку в свою. – Это ты молодец. Это ты нашла на орудии убийства частички латекса. Ну зачем было Сидорову одевать перчатки?
- Но все это было на поверхности, - теперь настал уже черед Марии возражать. – Ты же опытный криминалист. Ты бы все равно установил, что убийцей не мог быть ее муж, несмотря на его признание. Точный удар. Ты кстати знал, что у матери задержанного было медицинское образование?
- Нет, но меня больше интересует ее психическое состояние. Поначалу, она мне показалась достаточно милой женщиной, а потом с нее сняли ширму, и она стала ведьмой. Да, лучшего слова не придумаешь, чтобы ее описать – ведьма.
