– Кейна! – одёрнула её Иланта.
«…и не будете путаться под ногами» так и не прозвучало, хотя явственно угадывалось по лицу колдуньи.
– Сэм, давай ты будешь присматривать за послами? – попросила Колдунья.
– Хорошо, госпожа.
Вчетвером они вышли на крыльцо и зашагали к воротам. Ледяной воздух обжёг щёки, превратил дыхание в белый пар. Алма подняла повыше воротник куртки, натянула шарф на нос, но это не очень помогло. Снег громко скрипел под ногами – чуть ли не громче, чем ворота. Открывать их полностью не стали, выскользнули в приоткрытую створку и закрыли, подперев поленом: звери не откроют, а разумные в такое время не ходят.
В первые мгновения Алме отчаянно захотелось вернуться обратно, под защиту высокого частокола. Впереди простиралось ровное поле с одинокими островками кустов. Тёмная стена леса окаймляла его с трёх сторон. С четвёртой было то ли ещё одно поле, то ли заметённое снегом озеро. Из леса доносился вой волков и отдалённые, едва слышные, крики снежного прыгуна. Где-то на опушке жалобно скулил щенок.
– Слышите? – спросила Алма. – Он, наверно, потерялся. Замёрзнет же!
Но не успела сделать к лесу и шага – скригг ухватил её за плечо и вернул на тропу.
– Это не щенок, – сказал он.
– Лучше туда не ходить, – подтвердила Кейна.
У первого столба, пока остальные приплясывали от холода и растирали варежками озябшие щёки, Кейна сняла большие меховые рукавицы и перчатку – Алма успела заметить на её ладони светящийся знак – и, прижав ладонь к столбу, прочитала заклинание. Внутри древесных волокон слабо засветились пурпурные и лиловые всполохи, потекли вверх, к вырезанному затейливому знаку. Тот постепенно наполнялся колдовским светом. Наконец Кейна решила, что достаточно, надела перчатку и принялась дуть на замёрзшие пальцы. Потом надела рукавицы и зашагала дальше.
То же повторилось у следующих четырёх столбов. Колдунья и сопровождающие обогнули холм, на котором располагалась деревня, и оказались на обратной от ворот стороне. Здесь лес подступал ближе к холму: за тёмными еловыми лапами посверкивали жёлтые и красноватые глаза хищников, вой волков звучал ближе – и обычных волков, и панцирных.
– Сэм, ты замыкающий, – сказала Кейна.
– Да, госпожа, – ответил скригг и пропустил вперёд Крофорда.
Кейна держала скипетр наготове, камень в нём отбрасывал на снег фиолетовые и пурпурные блики. Крофорд, Алма и Сэм вынули мечи из ножен. Кейна замедлила шаг и обернулась к остальным.
– Там крылозуб, – она указала на макушки елей. – Сейчас он спит. Не шумите и старайтесь двигаться плавно. Как будто в воде. Тогда он нас не заметит.
Алма некоторое время вглядывалась в чёрные кроны, наконец разглядела среди острых еловых макушек тусклые оранжевые круги под овальной маковкой.
– Кажется, он сюда смотрит.
– Это верховые глаза. Если только они открыты, значит, он не голоден и не охотится специально. Если бы мы надели что-нибудь светлое… А так нас слишком видно на снегу. Если не спешить, то он нас не заметит. Идёмте. И не шумите.
Отряд зашагал дальше, стараясь ступать след в след. Алма заметила, как от стены леса отделилось продолговатое тёмное пятнышко. Оно стелилось по снегу, заметало следы пушистым хвостом. Алма выдохнула: всего лишь безобидная лисичка. Видно, решила пробраться в деревню и раздобыть цыплёнка. Или поймать в поле сурка. И верно – лиса остановилась, прислушалась, затем дёрнула хвостом, подпрыгнула, чтобы добыть из-под снега мышь.
Стремительное зазубренное копьё обрушилось, казалось, с самого неба, проткнуло лису насквозь и мгновенно втянулось в темноту ельника. Крофорд вскрикнул от неожиданности, оступился и сел в сугроб.
– Замри! – шикнула на него колдунья.
Все звуки смолкли. Алма застыла. Не смея поднять голову, она поглядела вверх. Под оранжевыми глазами-плошками один за другим вспыхивали зелёные огоньки. Два, три, четыре… Сколько же глаз у этой твари?! Огоньки мигали, выискивая добычу. Кейна замерла в неудобной позе, вполоборота к остальным и с трудом удерживала равновесие. Она едва слышно бормотала заклинание. Свет от накопителя в скипетре немного потускнел. Вокруг отряда появился полупрозрачный купол, напоминающий мыльный пузырь. Он переливался разными цветами и постепенно становился плотнее. Вот уже и границу между полем и лесом сквозь него почти не разглядеть.
Кейна медленно развернулась и посмотрела на крылозуба.
– Вроде бы, он нас не заметил. Идёмте. Не выходите из купола.
Следующие пятьдесят шагов показались Алме бесконечными. Ей всё чудилось, что клешня крылозуба вот-вот пронзит её или Крофорда. Боялась даже вдохнуть лишний раз. Тишина, как будто охватившая весь мир, давила на уши. Скрип снега, шорох одежды и стук собственного сердца оглушали.
Когда дошли до следующего защитного столба, лес наполнился воем и тявканьем, и эти звуки казались Алме самой сладкой музыкой.
– Кажется, уснул, – произнесла Кейна и погасила защитный купол.
К концу этой вылазки Алма почти не чувствовала ног от холода, но жаловаться или – тем паче – поторопить колдунью она не посмела. Сама же напросилась в компанию! Так что оставалось только стучать ступнёй о ступню, чтобы убедиться, что они пока не отваливаются, да растирать заледеневшие щёки такими же заледеневшими пальцами. По счастью, больше никакие опасные твари им не встретились.
Когда отряд ввалился в большой дом, оживлённые разговоры и смех смолкли. Убедившись, что из ледяной темноты появились не кровожадные лесные чудовища, а свои, поселяне и гости вернулись к еде и беседе.
– Чего так долго? – спросила Иланта.
– В ельнике крылозуб. Он забрал лису. Послы испугались, – ответила Кейна.
Крофорд рассмеялся:
– Да кто испугался-то?
– Ну, наверно тот, кто сел в снег.
– Я просто поскользнулся!
– Ах, вон оно что, – Кейна изобразила понимающую улыбку.
Им подали густой капустный суп – кислющий и жирный, сдобренный заквашенными сливками, жареные пирожки всё с той же капустой, несколько ломтиков печёного гуся и ветчины с клюквенным соусом и запеченные с мёдом яблоки.
– Послушай, а ты можешь что-нибудь с крылозубом сделать? – спросила Алма.
Кейна пожала плечами.
– Не знаю. Дядь Хеймир, надо что-нибудь с крылозубом сделать? – спросила она старосту деревни.
– А чего с ним делать? Пущай стоит, хлеба же не просит.
Алма чуть не подавилась пирожком.
– Но он же опасный! Ладно лису, а если он какого-нибудь ребёнка убьёт?
– Да с чего бы? – отмахнулся староста. – Ребятишки ночью по избам сидят. А днём он не охотится – у него глаза света не выносят. А как снег стает, он и вовсе в Каменный лес уберётся. Так что пущай стоит. Хоть волков от деревни отвадит. Зима нынче затянулась, волков развелось – страсть. Бывает, у самых ворот воют. Хоть крылозуб их таскает.
– Вот видишь – ничего с ним делать не надо, – подытожила Кейна и вернулась к еде.
Несколько минут Алма пыталась осознать услышанное. Да уж, не зря некоторые считают эрфарцев слугами Тёмного! Додумались же – использовать чудовище, чтобы оно защищало от волков.
– Я сейчас, наверно, глупость спрошу, но всё же: почему в Верхнем Эрфаре так много монстров? – спросила она.
– Во время войны с великанами маги пытались изобрести действенное оружие. В основном они проводили эксперименты здесь. То, что получилось, так тут и осталось, – ответила колдунья.
Только после того, как Кейна ушла спать, беседа вновь оживилась, зазвучали музыка и смех.
Тяжело раненых оставили в деревне на попечение отца Ёфура и заботливой Кипреевны. Дорога до Варьтёрна заняла дней пять. Двигаться старались днём, пока солнце не зашло, на ночь останавливались во встречных деревеньках и посёлках. В двух из них, самых больших, даже нашлись постоялые дворы. Королевскую делегацию встречали радушно и с любопытством. Угощали местными деликатесами – и неизменными капустными пирогами – расспрашивали о жизни в Столице, о новостях. Несколько раз, под вечер, лесные твари вновь пытались атаковать отряд, но скригги при поддержке мощных заклинаний Кейны отбивали нападения.
В замке посольство гостило до середины мая. Для них устроили приветственный пир – и это был единственный раз, когда Алма видела Кейну в платье. Грон Аркрас, наместник Эрфара, оказался полной противоположностью сестры: мрачный и суровый с виду, но приветливый и невозмутимый. Узнав о цели поездки, он горько рассмеялся:
– Когда отец показал вычисления о падении Барьера Гильдии, его объявили безумцем и отлучили. А теперь король ищет магов на случай падения Барьера.
– Столько лет прошло. Его вычисления перепроверили несколько раз, Гильдия признала свою ошибку, – ответил посол. – Я очень сожалею, что это не произошло раньше.
В конце концов, Грон разрешил изучить архивные записи и старые карты, чтобы отыскать неучтённые заброшенные храмы или библиотеки, но своего согласия на участие Кейны в турнире магов не дал.
– Вы же по пути видели, что творится в этих землях. Барьер истончается, чудовищ всё больше и они всё свирепее. Раньше их истреблял отец, теперь – только Кейна. Без её поддержки население останется совсем беззащитным, – объяснил он. – Я напишу в Гильдию, чтобы нам прислали ещё магов. Но до тех пор я не могу позволить Кейне надолго покинуть Верхний Эрфар.
– Так значит, всё дело в её брате? – спросил Раймар, когда Алма закончила рассказ.
– Нет. Думаю, это просто дипломатичный вариант отказа. Сама Кейна выразилась прямолинейнее: мол, и без всяких турниров знает, что она самая сильная колдунья Руфлории. Да и не брат он ей вовсе. Безумный Аркрас подобрал деревенскую сиротку и вырастил, как дочь. Там какая-то мутная история, он чуть ли не сам её родителей и убил. Слухи ходят разные.
Раймар выгнул бровь.
– Так может, это можно использовать?
Алма покачала головой.
– Нет, всё по закону, не подкопаешься, – она вздохнула. – Ни богатство, ни власть, ни месть за отца её не интересуют. Шантажировать или запугивать её тоже не получится.
– Так значит, мы ничего не можем ей предложить? Такого, ради чего она стала бы служить мне?
Алма задумалась. Ей вспомнилось, как при появлении Кейны смолкали оживлённые разговоры и песни, как, завидев колдунью, матери загоняли детей в дома. Как с затаённым страхом оглядывались на неё окружающие – даже скригги! – и старались держаться подальше, как от чумной. Пожалуй, есть то, чего Кейне отчаянно не хватает. Но даже Раймар, со всей его властью и влиянием, не мог бы ей это дать.
– Сожалею, мой принц, – Алма склонила голову.
Раймар взял её за плечи, привлёк к себе, поцеловал в макушку.
– Ничего. Было бы странно строить весь план на благосклонности вздорной эрфарской колдуньи, – произнёс он. – Я нашёл способ, как усилить мою магию. Но мне снова понадобится твоя помощь.
– Всё, что угодно, мой принц! – воскликнула Алма. – Я больше не подведу тебя, клянусь!
– Я знаю, – улыбнулся он.
Затем достал из потайного отделения шкафа ларец. В ларце оказался пурпурный кристалл причудливой формы, впаянный в стеклянный шар. Внутри стекла мерцали таинственные блики, отражённые от граней кристалла.
– Тебе надо будет отвезти это в Кармакскую Гильдию магов. Этот шар и моё письмо. Чтобы тамошние маги вызвали монстра из Шатифьена и запечатали в этом кристалле.
Алма вскочила, но Раймар успокаивающе замахал рукой.
– Что ты, что ты! Не сейчас. Через пару недель, чтобы твой отъезд сразу после возвращения не выглядел подозрительно.
За стеной замка взревел скарлок, стражники поспешно распахнули ворота. Со спины зверя, едва придерживаясь за верёвочную лестницу, скатилась колдунья. Её шатало. По бледному лицу крупными каплями стекал пот, из приоткрытых обветренных губ вырывалось хриплое дыхание. Взмокшие волосы прилипли ко лбу и вискам. Один из стражников поддержал Кейну, не позволил упасть. Кто-то позвал Иланту.
– Грон у себя? – едва ворочая языком, спросила Кейна.
Иланта подхватила колдунью на руки, как ребёнка. Ей бы не составило труда нести так и взрослого мужчину, как и любому скриггу. От грязной тряпки, которой была перевязано бедро колдуньи, исходил металлический запах крови и сладковатый – гноя. Иланта взбежала по лестнице на верхний этаж, в лабораторию Грона.
– Грон! Кейна вернулась. Она ранена и, похоже, дело серьёзное.
В глубине лаборатории послышался тяжкий вздох, потом зазвенели склянки, зашипел, растворяясь в воде кристалл противоядия.
Скригг смахнула со стола книги и свитки, уложила Кейну. Та слабо отмахивалась и бормотала: «Не надо, пусти, я сама».
– Кейна! Просто перестань дёргаться и позволь Илле помочь тебе, – прикрикнул Грон.
Колдунья затихла. Иланта вспорола штанину на повреждённой ноге – плотная шерстяная ткань разошлась с громким треском. Грон передал Илле раствор настой вегерихрилика. Та смочила насквозь пропитанную кровью повязку и осторожно разбинтовала. Кейна застонала сквозь сжатые зубы.
На бедре краснели три рваные раны: две верхние уже поджили и начали рубцеваться, а из нижней, на ладонь выше колена, сочился гной вперемешку с кровью.
– Проклятье! Когда она научится быть хоть немножко осторожнее?!
– Это в мой огород камешек? – спросила Иланта.
– Нет, – покачал головой Грон.
Услышав голос брата, Кейна приоткрыла глаза.
– Грон, ты разрешишь мне пойти на турнир? – пробормотала она.
– Чего?
Кейна не ответила – она снова потеряла сознание.
Грон и Иланта переглянулись. Грон тыльной стороной ладони потрогал щёки сестры – горячие, как печка.
– Думаю, она просто бредит.
Иланта потянулась было за склянкой с противоядием, но Грон её остановил.
– Погоди. Не хочу, чтобы ей было больно.
Он несколько минут держал ладони над раной и бормотал молитву. Серебристо-белый свет стекал с его пальцев. Спустя несколько минут он решил, что достаточно и начал промывать рану. Гной мгновенно превращался в мутную пену и, пузырясь, стекал на стол и на пол. Кейна поначалу ничего не чувствовала, потом начала стонать. Потом забилась, закричала. Грон передал склянку Иланте, взял сестру за руку. Тонкие пальцы так сжали его ладонь, что едва не сломали кости. Вторую ладонь он прижал ко лбу Кейны и снова начал читать исцеляющую молитву. Вскоре Кейна затихла.
Наконец из раны полилась чистая кровь. Грон снова принялся читать молитву – теперь уже другую. Омертвевшие, заражённые ткани постепенно розовели, рана начала рубцеваться.
– Грон! – страшным шёпотом окликнула его Иланта.
Он оглянулся. Скригг с застывшим лицом указывала на Кейну.
Колдунья сидела. На бледном, искажённом злобой и яростью лице глаза казались огромными, в круглых, как лесные озёра, зрачках плескался разноцветный огонь.
– Кейна? – Грон взял её за плечи и легонько потряс. – Кейна, ты слышишь меня?
Выражение её лица смягчилось, взгляд с трудом сфокусировался на его лице.
– А?
Потом глаза её закатились, тело обмякло, Грон уложил её обратно и оглянулся на Иланту. Та протягивала ему кинжал.
– Пока её душа ещё принадлежит свету, – пояснила она.
Грон отшатнулся.
– Нет! Это же наша Кейна! Она не чудовище. И никому не причинит вреда. Не в таком состоянии.
– Ты погубишь Кейну так же, как Аркрас погубил моего сына!
– Кейна – не чудовище, – повторил он. – И не станет им.
Он перевязал рану, и они отнесли Кейну в комнату.
– Позови Марту. Кто-то должен остаться с Кейной на ночь, – попросил он.
Иланта кивнула и вышла.
«…и не будете путаться под ногами» так и не прозвучало, хотя явственно угадывалось по лицу колдуньи.
– Сэм, давай ты будешь присматривать за послами? – попросила Колдунья.
– Хорошо, госпожа.
Вчетвером они вышли на крыльцо и зашагали к воротам. Ледяной воздух обжёг щёки, превратил дыхание в белый пар. Алма подняла повыше воротник куртки, натянула шарф на нос, но это не очень помогло. Снег громко скрипел под ногами – чуть ли не громче, чем ворота. Открывать их полностью не стали, выскользнули в приоткрытую створку и закрыли, подперев поленом: звери не откроют, а разумные в такое время не ходят.
В первые мгновения Алме отчаянно захотелось вернуться обратно, под защиту высокого частокола. Впереди простиралось ровное поле с одинокими островками кустов. Тёмная стена леса окаймляла его с трёх сторон. С четвёртой было то ли ещё одно поле, то ли заметённое снегом озеро. Из леса доносился вой волков и отдалённые, едва слышные, крики снежного прыгуна. Где-то на опушке жалобно скулил щенок.
– Слышите? – спросила Алма. – Он, наверно, потерялся. Замёрзнет же!
Но не успела сделать к лесу и шага – скригг ухватил её за плечо и вернул на тропу.
– Это не щенок, – сказал он.
– Лучше туда не ходить, – подтвердила Кейна.
У первого столба, пока остальные приплясывали от холода и растирали варежками озябшие щёки, Кейна сняла большие меховые рукавицы и перчатку – Алма успела заметить на её ладони светящийся знак – и, прижав ладонь к столбу, прочитала заклинание. Внутри древесных волокон слабо засветились пурпурные и лиловые всполохи, потекли вверх, к вырезанному затейливому знаку. Тот постепенно наполнялся колдовским светом. Наконец Кейна решила, что достаточно, надела перчатку и принялась дуть на замёрзшие пальцы. Потом надела рукавицы и зашагала дальше.
То же повторилось у следующих четырёх столбов. Колдунья и сопровождающие обогнули холм, на котором располагалась деревня, и оказались на обратной от ворот стороне. Здесь лес подступал ближе к холму: за тёмными еловыми лапами посверкивали жёлтые и красноватые глаза хищников, вой волков звучал ближе – и обычных волков, и панцирных.
– Сэм, ты замыкающий, – сказала Кейна.
– Да, госпожа, – ответил скригг и пропустил вперёд Крофорда.
Кейна держала скипетр наготове, камень в нём отбрасывал на снег фиолетовые и пурпурные блики. Крофорд, Алма и Сэм вынули мечи из ножен. Кейна замедлила шаг и обернулась к остальным.
– Там крылозуб, – она указала на макушки елей. – Сейчас он спит. Не шумите и старайтесь двигаться плавно. Как будто в воде. Тогда он нас не заметит.
Алма некоторое время вглядывалась в чёрные кроны, наконец разглядела среди острых еловых макушек тусклые оранжевые круги под овальной маковкой.
– Кажется, он сюда смотрит.
– Это верховые глаза. Если только они открыты, значит, он не голоден и не охотится специально. Если бы мы надели что-нибудь светлое… А так нас слишком видно на снегу. Если не спешить, то он нас не заметит. Идёмте. И не шумите.
Отряд зашагал дальше, стараясь ступать след в след. Алма заметила, как от стены леса отделилось продолговатое тёмное пятнышко. Оно стелилось по снегу, заметало следы пушистым хвостом. Алма выдохнула: всего лишь безобидная лисичка. Видно, решила пробраться в деревню и раздобыть цыплёнка. Или поймать в поле сурка. И верно – лиса остановилась, прислушалась, затем дёрнула хвостом, подпрыгнула, чтобы добыть из-под снега мышь.
Стремительное зазубренное копьё обрушилось, казалось, с самого неба, проткнуло лису насквозь и мгновенно втянулось в темноту ельника. Крофорд вскрикнул от неожиданности, оступился и сел в сугроб.
– Замри! – шикнула на него колдунья.
Все звуки смолкли. Алма застыла. Не смея поднять голову, она поглядела вверх. Под оранжевыми глазами-плошками один за другим вспыхивали зелёные огоньки. Два, три, четыре… Сколько же глаз у этой твари?! Огоньки мигали, выискивая добычу. Кейна замерла в неудобной позе, вполоборота к остальным и с трудом удерживала равновесие. Она едва слышно бормотала заклинание. Свет от накопителя в скипетре немного потускнел. Вокруг отряда появился полупрозрачный купол, напоминающий мыльный пузырь. Он переливался разными цветами и постепенно становился плотнее. Вот уже и границу между полем и лесом сквозь него почти не разглядеть.
Кейна медленно развернулась и посмотрела на крылозуба.
– Вроде бы, он нас не заметил. Идёмте. Не выходите из купола.
Следующие пятьдесят шагов показались Алме бесконечными. Ей всё чудилось, что клешня крылозуба вот-вот пронзит её или Крофорда. Боялась даже вдохнуть лишний раз. Тишина, как будто охватившая весь мир, давила на уши. Скрип снега, шорох одежды и стук собственного сердца оглушали.
Когда дошли до следующего защитного столба, лес наполнился воем и тявканьем, и эти звуки казались Алме самой сладкой музыкой.
– Кажется, уснул, – произнесла Кейна и погасила защитный купол.
К концу этой вылазки Алма почти не чувствовала ног от холода, но жаловаться или – тем паче – поторопить колдунью она не посмела. Сама же напросилась в компанию! Так что оставалось только стучать ступнёй о ступню, чтобы убедиться, что они пока не отваливаются, да растирать заледеневшие щёки такими же заледеневшими пальцами. По счастью, больше никакие опасные твари им не встретились.
Когда отряд ввалился в большой дом, оживлённые разговоры и смех смолкли. Убедившись, что из ледяной темноты появились не кровожадные лесные чудовища, а свои, поселяне и гости вернулись к еде и беседе.
– Чего так долго? – спросила Иланта.
– В ельнике крылозуб. Он забрал лису. Послы испугались, – ответила Кейна.
Крофорд рассмеялся:
– Да кто испугался-то?
– Ну, наверно тот, кто сел в снег.
– Я просто поскользнулся!
– Ах, вон оно что, – Кейна изобразила понимающую улыбку.
Им подали густой капустный суп – кислющий и жирный, сдобренный заквашенными сливками, жареные пирожки всё с той же капустой, несколько ломтиков печёного гуся и ветчины с клюквенным соусом и запеченные с мёдом яблоки.
– Послушай, а ты можешь что-нибудь с крылозубом сделать? – спросила Алма.
Кейна пожала плечами.
– Не знаю. Дядь Хеймир, надо что-нибудь с крылозубом сделать? – спросила она старосту деревни.
– А чего с ним делать? Пущай стоит, хлеба же не просит.
Алма чуть не подавилась пирожком.
– Но он же опасный! Ладно лису, а если он какого-нибудь ребёнка убьёт?
– Да с чего бы? – отмахнулся староста. – Ребятишки ночью по избам сидят. А днём он не охотится – у него глаза света не выносят. А как снег стает, он и вовсе в Каменный лес уберётся. Так что пущай стоит. Хоть волков от деревни отвадит. Зима нынче затянулась, волков развелось – страсть. Бывает, у самых ворот воют. Хоть крылозуб их таскает.
– Вот видишь – ничего с ним делать не надо, – подытожила Кейна и вернулась к еде.
Несколько минут Алма пыталась осознать услышанное. Да уж, не зря некоторые считают эрфарцев слугами Тёмного! Додумались же – использовать чудовище, чтобы оно защищало от волков.
– Я сейчас, наверно, глупость спрошу, но всё же: почему в Верхнем Эрфаре так много монстров? – спросила она.
– Во время войны с великанами маги пытались изобрести действенное оружие. В основном они проводили эксперименты здесь. То, что получилось, так тут и осталось, – ответила колдунья.
Только после того, как Кейна ушла спать, беседа вновь оживилась, зазвучали музыка и смех.
Тяжело раненых оставили в деревне на попечение отца Ёфура и заботливой Кипреевны. Дорога до Варьтёрна заняла дней пять. Двигаться старались днём, пока солнце не зашло, на ночь останавливались во встречных деревеньках и посёлках. В двух из них, самых больших, даже нашлись постоялые дворы. Королевскую делегацию встречали радушно и с любопытством. Угощали местными деликатесами – и неизменными капустными пирогами – расспрашивали о жизни в Столице, о новостях. Несколько раз, под вечер, лесные твари вновь пытались атаковать отряд, но скригги при поддержке мощных заклинаний Кейны отбивали нападения.
В замке посольство гостило до середины мая. Для них устроили приветственный пир – и это был единственный раз, когда Алма видела Кейну в платье. Грон Аркрас, наместник Эрфара, оказался полной противоположностью сестры: мрачный и суровый с виду, но приветливый и невозмутимый. Узнав о цели поездки, он горько рассмеялся:
– Когда отец показал вычисления о падении Барьера Гильдии, его объявили безумцем и отлучили. А теперь король ищет магов на случай падения Барьера.
– Столько лет прошло. Его вычисления перепроверили несколько раз, Гильдия признала свою ошибку, – ответил посол. – Я очень сожалею, что это не произошло раньше.
В конце концов, Грон разрешил изучить архивные записи и старые карты, чтобы отыскать неучтённые заброшенные храмы или библиотеки, но своего согласия на участие Кейны в турнире магов не дал.
– Вы же по пути видели, что творится в этих землях. Барьер истончается, чудовищ всё больше и они всё свирепее. Раньше их истреблял отец, теперь – только Кейна. Без её поддержки население останется совсем беззащитным, – объяснил он. – Я напишу в Гильдию, чтобы нам прислали ещё магов. Но до тех пор я не могу позволить Кейне надолго покинуть Верхний Эрфар.
– Так значит, всё дело в её брате? – спросил Раймар, когда Алма закончила рассказ.
– Нет. Думаю, это просто дипломатичный вариант отказа. Сама Кейна выразилась прямолинейнее: мол, и без всяких турниров знает, что она самая сильная колдунья Руфлории. Да и не брат он ей вовсе. Безумный Аркрас подобрал деревенскую сиротку и вырастил, как дочь. Там какая-то мутная история, он чуть ли не сам её родителей и убил. Слухи ходят разные.
Раймар выгнул бровь.
– Так может, это можно использовать?
Алма покачала головой.
– Нет, всё по закону, не подкопаешься, – она вздохнула. – Ни богатство, ни власть, ни месть за отца её не интересуют. Шантажировать или запугивать её тоже не получится.
– Так значит, мы ничего не можем ей предложить? Такого, ради чего она стала бы служить мне?
Алма задумалась. Ей вспомнилось, как при появлении Кейны смолкали оживлённые разговоры и песни, как, завидев колдунью, матери загоняли детей в дома. Как с затаённым страхом оглядывались на неё окружающие – даже скригги! – и старались держаться подальше, как от чумной. Пожалуй, есть то, чего Кейне отчаянно не хватает. Но даже Раймар, со всей его властью и влиянием, не мог бы ей это дать.
– Сожалею, мой принц, – Алма склонила голову.
Раймар взял её за плечи, привлёк к себе, поцеловал в макушку.
– Ничего. Было бы странно строить весь план на благосклонности вздорной эрфарской колдуньи, – произнёс он. – Я нашёл способ, как усилить мою магию. Но мне снова понадобится твоя помощь.
– Всё, что угодно, мой принц! – воскликнула Алма. – Я больше не подведу тебя, клянусь!
– Я знаю, – улыбнулся он.
Затем достал из потайного отделения шкафа ларец. В ларце оказался пурпурный кристалл причудливой формы, впаянный в стеклянный шар. Внутри стекла мерцали таинственные блики, отражённые от граней кристалла.
– Тебе надо будет отвезти это в Кармакскую Гильдию магов. Этот шар и моё письмо. Чтобы тамошние маги вызвали монстра из Шатифьена и запечатали в этом кристалле.
Алма вскочила, но Раймар успокаивающе замахал рукой.
– Что ты, что ты! Не сейчас. Через пару недель, чтобы твой отъезд сразу после возвращения не выглядел подозрительно.
За стеной замка взревел скарлок, стражники поспешно распахнули ворота. Со спины зверя, едва придерживаясь за верёвочную лестницу, скатилась колдунья. Её шатало. По бледному лицу крупными каплями стекал пот, из приоткрытых обветренных губ вырывалось хриплое дыхание. Взмокшие волосы прилипли ко лбу и вискам. Один из стражников поддержал Кейну, не позволил упасть. Кто-то позвал Иланту.
– Грон у себя? – едва ворочая языком, спросила Кейна.
Иланта подхватила колдунью на руки, как ребёнка. Ей бы не составило труда нести так и взрослого мужчину, как и любому скриггу. От грязной тряпки, которой была перевязано бедро колдуньи, исходил металлический запах крови и сладковатый – гноя. Иланта взбежала по лестнице на верхний этаж, в лабораторию Грона.
– Грон! Кейна вернулась. Она ранена и, похоже, дело серьёзное.
В глубине лаборатории послышался тяжкий вздох, потом зазвенели склянки, зашипел, растворяясь в воде кристалл противоядия.
Скригг смахнула со стола книги и свитки, уложила Кейну. Та слабо отмахивалась и бормотала: «Не надо, пусти, я сама».
– Кейна! Просто перестань дёргаться и позволь Илле помочь тебе, – прикрикнул Грон.
Колдунья затихла. Иланта вспорола штанину на повреждённой ноге – плотная шерстяная ткань разошлась с громким треском. Грон передал Илле раствор настой вегерихрилика. Та смочила насквозь пропитанную кровью повязку и осторожно разбинтовала. Кейна застонала сквозь сжатые зубы.
На бедре краснели три рваные раны: две верхние уже поджили и начали рубцеваться, а из нижней, на ладонь выше колена, сочился гной вперемешку с кровью.
– Проклятье! Когда она научится быть хоть немножко осторожнее?!
– Это в мой огород камешек? – спросила Иланта.
– Нет, – покачал головой Грон.
Услышав голос брата, Кейна приоткрыла глаза.
– Грон, ты разрешишь мне пойти на турнир? – пробормотала она.
– Чего?
Кейна не ответила – она снова потеряла сознание.
Грон и Иланта переглянулись. Грон тыльной стороной ладони потрогал щёки сестры – горячие, как печка.
– Думаю, она просто бредит.
Иланта потянулась было за склянкой с противоядием, но Грон её остановил.
– Погоди. Не хочу, чтобы ей было больно.
Он несколько минут держал ладони над раной и бормотал молитву. Серебристо-белый свет стекал с его пальцев. Спустя несколько минут он решил, что достаточно и начал промывать рану. Гной мгновенно превращался в мутную пену и, пузырясь, стекал на стол и на пол. Кейна поначалу ничего не чувствовала, потом начала стонать. Потом забилась, закричала. Грон передал склянку Иланте, взял сестру за руку. Тонкие пальцы так сжали его ладонь, что едва не сломали кости. Вторую ладонь он прижал ко лбу Кейны и снова начал читать исцеляющую молитву. Вскоре Кейна затихла.
Наконец из раны полилась чистая кровь. Грон снова принялся читать молитву – теперь уже другую. Омертвевшие, заражённые ткани постепенно розовели, рана начала рубцеваться.
– Грон! – страшным шёпотом окликнула его Иланта.
Он оглянулся. Скригг с застывшим лицом указывала на Кейну.
Колдунья сидела. На бледном, искажённом злобой и яростью лице глаза казались огромными, в круглых, как лесные озёра, зрачках плескался разноцветный огонь.
– Кейна? – Грон взял её за плечи и легонько потряс. – Кейна, ты слышишь меня?
Выражение её лица смягчилось, взгляд с трудом сфокусировался на его лице.
– А?
Потом глаза её закатились, тело обмякло, Грон уложил её обратно и оглянулся на Иланту. Та протягивала ему кинжал.
– Пока её душа ещё принадлежит свету, – пояснила она.
Грон отшатнулся.
– Нет! Это же наша Кейна! Она не чудовище. И никому не причинит вреда. Не в таком состоянии.
– Ты погубишь Кейну так же, как Аркрас погубил моего сына!
– Кейна – не чудовище, – повторил он. – И не станет им.
Он перевязал рану, и они отнесли Кейну в комнату.
– Позови Марту. Кто-то должен остаться с Кейной на ночь, – попросил он.
Иланта кивнула и вышла.
