– С Вадимом связаться? – спросила она экстрасенсов. – Чтобы он по своим зеркалам тоже отслеживал.
– Свяжитесь, – согласился профессор. – Так действительно будет удобнее.
Ксения связалась по скайпу с Вадимом и, как смогла, объяснила, что от него требуется.
После этого убрали полочку из-под зеркала. Сергей Львович достал из чемоданчика толстый белый маркер, неловко опустился на пол, поддёрнув белоснежные брюки, чтобы не растянулись на коленках, и начал вычерчивать на линолеуме у стены загадочные знаки. Ни на один известный Ксении язык это похоже не было. Она решила, что это очень древние знаки. Надпись шла ровно по дуге, будто вторая половина этого круга осталась по другую сторону стены.
– А это потом отмоется? – на всякий случай спросила Ксения.
Вряд ли Светлана Петровна одобрит эту художественную роспись в своей прихожей.
– Отмоется, – успокоила её Майя. – Бутылка «Вайт Спирита»* каждому клиенту в подарок!
– Тогда ладно, – пробормотала Ксения.
Дорисовав последний знак, Сергей Львович передал маркер Рихарду и, не поднимаясь с пола, произнёс:
– Ну что, приступим?
Он припечатал растопыренными пальцами часть знаков, будто взял аккорд. На секунду письмена словно засветились, у Ксении слегка закружилась голова, отражение в зеркале смазалось, как при движении на большой скорости. Это длилось всего несколько мгновений. И вот уже из зеркала смотрит испуганная и совершенно потерянная пани Катарина.
Майя быстро глянула на отражения в пудренице и на массажке, черканула что-то в таблице.
– Есть!
Знаки под пальцами профессора снова засветились, снова краткое головокружение, размазанное изображение по другую сторону зеркала. Теперь в нём отражался Мартин.
– Рихард, Ксения, проверьте, что с остальными зеркалами. И что там у Вадима, – скомандовал профессор.
Результаты наблюдений Майя снова внесла в таблицу.
Так повторялось ещё несколько раз. Поначалу Сергей Львович наугад сдвигал отражения – во всяком случае, Ксения никакой системы не уловила – а они с Рихардом проверяли отражения и сообщали Майе. Затем Майя говорила профессору, какие отражения надо поменять местами.
Наконец в зеркале появилось отражение Ксении. Не веря своим глазам, девушка шагнула вперёд и осторожно коснулась пальцами стекла. Профессор поднялся на ноги и отошёл в сторонку.
Зазеркальная Ксения выглядела заметно хуже, чем настоящая – она исхудала и осунулась, то и дело затравленно озиралась, вздрагивала от каких-то несуществующих звуков. Потом протянула руку и тоже дотронулась до зеркала, только с обратной стороны.
На несколько секунд Ксению захлестнуло невероятное, ни с чем не сравнимое чувство. Это всё равно как если бы потерять руку или ногу, и уже смириться с потерей, а её потом вдруг нашли и пришили на место. Или узнать о смерти кого-то близкого, а потом выяснить, что это ошибка, а он вот он – живой, родной, он рядом и больше уже никуда не денется. Ксения разрыдалась, не в силах совладать с эмоциями. Ноги подкосились, девушка рухнула на колени прямо на белые незнакомые буквы. Рука скользнула вниз по зеркалу и дальше по стене – и её рука, и отражения. Теперь они двигались синхронно, как и положено.
Ксения всё плакала и никак не могла остановиться, а профессор гладил её по спине, приговаривая:
– Ксения, Ксения, Ксюшенька, ну что вы, всё уже почти закончилось.
– Угу, – подтвердила Майя. – Осталось только с монстром разобраться.
Кто-то сунул Ксении в руки бумажные платочки, которыми внезапно оказался укомплектован боевой комплект номер три. Она вытерла лицо, всё ещё громко хлюпая. Ей было ужасно стыдно за свою бурную реакцию, но ничего с собой поделать она не могла.
– Майя, – обратился профессор к секретарше. – Удалось выяснить, у кого не хватает отражения?
– Да. У японской девочки.
Ксения замерла со скомканным бумажным платочком в руке. Она ясно представила игрушку-головоломку с пустым чёрным окошечком на месте отсутствующего шарика. Чёрная пустота на том месте, где должно быть отражение юной японки. Не просто отражение – кусочек её души. Эта воображаемая чернота разрастается, заполняя всё пространство, в её глубине начинает кто-то копошиться. Оно шуршит хитином, пытается выбраться из заточения. И вот из темноты появляется суставчатая чёрная лапа в тоненьких волосках.
– Кажется, оно знает, что мы вмешались, – произнёс Рихард. – А мы ещё не знаем, что оно такое.
Ксению затрясло. Паук знает! Он придёт сюда и заберёт их всех. Вылезет из зеркала, как она только что представила.
– Надо расспросить японку, – решил профессор. – Ксения, вам придётся снова ненадолго расстаться со своим отражением. Всего на несколько минут.
– Нет! – Ксения замотала головой. – Не надо! Пожалуйста!
Она готова была упрашивать, умолять, всё, что угодно, только чтобы отражение осталось при ней. Умом она понимала, что это неправильно, но эмоции были сильнее, чем доводы разума.
Сергей Львович не стал церемониться – кивнул своим помощникам, Майя с Рихардом взяли Ксению под локти, подняли на ноги и оттащили от стены с зеркалом.
Профессор снова опустился на колени и прикоснулся к письменам на полу.
– Это не займёт много времени, – пообещал он.
Знаки снова засветились в ответ на его прикосновение. У Ксении опять закружилась голова, снова в зеркале замелькали чужие лица. На этот раз долго перелистывать отражения не пришлось: Майя, сверяясь со своей таблицей, говорила профессору, кого с кем поменять местами, пока не добрались до японки.
Профессор взял у Майи блокнот и ручку, что-то написал и показал девочке в зеркале. У той в руках тоже появился блокнот, она начала что-то быстро строчить в нём, время от времени показывая написанное. Профессор зачитывал вслух – кроме него по-японски никто из присутствующих читать не умел.
– Это случилось около десяти дней назад. Мы с одноклассницами гуляли в парке. Устроили пикник. Мы играли в одну игру – не азартную, а что-то вроде настольной игры. Решили, что кто проиграет – купит всем сок.
Голос профессора звучал ровно, будто он читал вслух неинтересную книгу. Это походило на любительский дубляж старого фильма.
– К нам подошёл незнакомый парень в традиционной одежде. В тот день не было никакого фестиваля или праздника, но в парке часто можно увидеть людей в традиционной одежде и косплееров, поэтому мы не удивились. Он сказал, что тоже хочет с нами сыграть. Мы разрешили. Он выглядел симпатично и вёл себя дружелюбно. В конце игры получилось так, что остальные уже выбыли, остались только я и незнакомец. Тогда он спросил, на что играем. Я сказала, что просто на интерес. Он сказал, что это скучно. Мы решили, что он жулик и хочет у нас выманить что-нибудь ценное. Он предложил мне сыграть на моё отражение. Я подумала, что это он так флиртует, и мы продолжили игру. Он выиграл. Я спросила, как же я смогу отдать своё отражение. Он достал из рукава кимоно маленькое зеркальце, завёрнутое в белый шёлк, развернул его и направил на меня. Ничего не произошло, мы все вместе посмеялись. А на следующий день моё отражение исчезло.
По спине Ксении поползли мурашки. В самом деле, эта японская школьница посчитала происходящее игрой. Любой бы так решил. Откуда она могла знать, что всё всерьёз, да ещё и повлияет на стольких людей в разных точках планеты. И ведь такое может произойти с кем угодно! Странное обещание, нелепая ставка в игре, брошенное в сердцах неосторожное слово – в сказках подобное то и дело приводит к опасным последствиям. Люди привыкли, что на самом деле такого не бывает.
– Майя, сможете рассчитать, где находится пустое зеркало? – спросил профессор.
– Без проблем, – кивнула та.
Ксения прислонилась к стене. Эмоции схлынули, теперь она отстранённо наблюдала, как Майя чёркает в блокноте, а Сергей Львович с Рихардом обсуждают план действий, то и дело переходя с русского на немецкий.
– Готово! – объявила Майя.
Обернувшись к Ксении, спросила:
– Вы как?
– Нормально, – кивнула та. – Делайте, что нужно.
Профессор снова опустился на колени – на этот раз болезненно морщась. Отражения в зеркале несколько раз сменились, а потом вместо прихожей за стеклом появилось совсем другое место.
– Май, рисуй защиту! – скомандовал Рихард, бросив девушке маркер.
– Встаньте здесь, – велела Майя Ксении и очертила круг, так что обе они оказались внутри.
– «Вия» читали? – спросила Майя.
И, дождавшись недоумённого «да», пояснила:
– Пока мы в круге, тварь нас не увидит. Не выходите из круга.
– Поняла, – ответила Ксения.
Вместо прихожей в зеркале темнел огромный зал. Без колонн, без украшений – чёрный гладкий как каток пол и, в общем-то, всё. Стены и потолок, если и были, терялись во мраке. Тьма в зеркале сгущалась, уплотнялась, она становилась живой, как будто пыталась выплеснуться из зазеркального мира в реальный. Ксения на секунду отвела взгляд от отражения и, ахнув, зажала рот ладонями, чтобы не закричать: пластиковая рамка зеркала исчезла, стена вокруг становилась продолжением зеркала.
Профессор снова колдовал над белыми письменами, бормоча под нос что-то невнятное. Почему-то Ксении подумалось, что он говорит на древнем языке. Шумерском, например. Хотя Ксения понятия не имела, как звучит шумерский язык.
Рихард стоял у края знаков. В руке он держал кинжал: лезвие длиной в полторы ладони, сверху на рукояти большой красный камень.
Ксения нервно рассмеялась:
– Вы что, собираетесь этим сражаться с пауком? Да он же ростом с дом! Ему этот ножик – как комариный укус!
– Главное, знать, куда бить, – пожал плечами Рихард. – Вы из круга только не выходите.
Зеркальная поверхность тем временем растекалась по стене, заняла всю ширину простенка между дверью в комнату и поворотом на кухню. Вот уже доползла до потолка сверху и до плинтуса внизу. Дальше белых знаков, вычерченных полукругом у стены, зеркало расползаться не стало.
– Он здесь, – произнёс Рихард.
Он шагнул через знаки сквозь стену – её просто-напросто больше не было, прямо из прихожей открывался переход в мир чудовища.
В прихожей потемнело, словно зазеркальный мир впитывал свет. Лишь рядом с переходом зал чуть-чуть освещался лампочкой из прихожей. Когда Рихард сделал ещё один шаг, из темноты навстречу ему шагнул… нет, не паук. Человек в чёрном кимоно и с чёрными до плеч волосами. Ксения ахнула: незнакомец и Рихард были похожи, как братья, несмотря на то, что один – европеец, а другой – азиат. Как такое вообще возможно?! Рихард что – тоже не человек? Или паук просто использует свою способность отражать то, что видит? Но почему тогда японке он тоже явился в облике мужчины, а не девушки? Ксения понимала, что сейчас не время задавать вопросы, но решила, что после постарается всё выяснить.
С минуту мужчины смотрели друг на друга, не двигаясь с места. Рубин на рукояти кинжала в руке Рихарда сиял всё ярче, окрашивая тёмный зал и тесную прихожую алым светом. Азиат запрокинул голову и открыл рот – медленно и широко, словно зевая. Изо рта показался кончик хитиновой паучьей ноги. Она вытягивалась вперёд и вверх, словно ощупывая пространство вокруг. Вот показался выпуклый сустав. Затем начала вылезать вторая нога – такая же огромная, как первая. Мужчина потерял равновесие, упал на четвереньки. Он словно выворачивался наизнанку, как пододеяльник. От этого зрелища Ксению замутило, она поспешно отвернулась. Майя вообще зажмурилась, одной рукой вцепилась Ксении в локоть, а другой зажала себе рот, борясь с тошнотой.
Какое-то время Ксения слышала только звуки, похожие на треск рвущейся ткани и скрип деревянных шарниров да громкое сопение Майи. А потом раздался уже знакомый и жуткий звук – постукивание огромных хитиновых лап по гладкому полу. Любопытство в конце концов перебороло отвращение, и Ксения глянула через плечо на портал. Японца в кимоно больше не было. Перед Рихардом возвышался огромный паук со скорпионьим хвостом всей своей необъятной тушей. Чудовище притопывало двумя передними лапами, отчего и раздавалось характерное глуховатое цоканье. Насчёт размера Ксения немного ошиблась – паук был не с дом, во всяком случае, не с многоэтажку, а примерно в три человеческих роста.
Рихард за всё это время не сдвинулся с места. Паук, казалось, присматривался к нему, словно недоумевал, что этот незваный гость собирается делать, как он попал в зазеркальное логово. А может, чудовище просто выбирало, с какой стороны лучше откусить от нежданно свалившегося угощенья. Склонил набок угловатую в наростах и волосках голову, зачавкал жвалами.
Рихард медленно поднял кинжал, полоснул по своей правой ладони и отбросил кинжал назад, так что тот, проскользив по полу, оказался в прихожей.
Ксения ахнула:
– Идиот! Что он делает?!
– А? – Майя приоткрыла глаза. – Это такой обряд, – быстро пояснила она. – Никогда не видела, как это происходит, но… Божечки, бедный Рысек!
Рихард, не спуская глаз с противника, вытянул руку с полной пригоршней крови в сторону и перевернул её ладонью вниз. Дождался, пока кровь коснётся пола, а потом едва заметно шевельнул рукой. Струйка крови превратилась в меч с алым лезвием. Рихард взмахнул мечом, перехватил рукоять обеими руками.
– Ты не пройдёшь! – произнёс он.
Сказал он это негромко, но голос прокатился по залу, отразился от невидимых отсюда стен и вернулся звуковой волной, едва не сшибающей с ног. Ксении показалось, что стены старой панельной пятиэтажки задрожали, а в дверном проёме что-то явственно хрустнуло.
На паука цитата из Толкина впечатления не произвела, последовавший за ней звуковой эффект – тоже. Чудовище щёлкнуло хвостом по полу – многократно усиленный эхом удар больше напоминал пулемётную очередь – и бросилось в атаку. Оно прекрасно передвигалось на шести задних ногах, передние используя для нападения.
Рихард уворачивался, но сам не нападал, выбирая наиболее удачный момент или выискивая слабое место. Он то отскакивал от гигантских лап, проскальзывая по зеркально-гладкому полу, то перекатывался, как каскадёр в кино. Во время очередного такого трюка он вдруг распрямился, как пружина, и ударил мечом в тонкое сочленение между головой и брюхом чудовища.
У Ксении потемнело в глазах, она рухнула на колени. Ещё чуть-чуть – и её ладонь оказалась бы за пределами защитного круга.
– Паук использует своих жертв! – завопила Майя.
Профессор дотянулся до кинжала, сжал рукоять обеими руками и со всей силы воткнул его в знаки на полу.
– Никто и не ждал честного боя, – пробормотал он.
Знаки вспыхнули так ярко, что от них поднялась стена белого света. Он оглянулся – должно быть, убедиться, что с Ксенией всё в порядке. Глаза профессора светились – теперь в них не было ни зрачков, ни радужек – только белое пламя. Даже черты лица его изменились, заострились, сделались хищными. Куда только подевался благообразный интеллигентный старичок!
Меч в руках Рихарда засиял не хуже люминесцентной лампы. Паук попятился. Рихард наступал на противника. Он то уворачивался от ложных атак, то пытался достать паука мечом. Он старался не растрачивать зря силы, держал врага на расстоянии, но и его удары не приносили результатов. Свет меча начал тускнеть – окружающая тьма словно выпивала свет клинка.
– Он его заманивает, – пробормотала Ксения. – Он заманит его подальше от портала, а потом убьёт!
Она попыталась вскочить, броситься на помощь, хотя бы окликнуть, но Майя удержала её.
– Свяжитесь, – согласился профессор. – Так действительно будет удобнее.
Ксения связалась по скайпу с Вадимом и, как смогла, объяснила, что от него требуется.
После этого убрали полочку из-под зеркала. Сергей Львович достал из чемоданчика толстый белый маркер, неловко опустился на пол, поддёрнув белоснежные брюки, чтобы не растянулись на коленках, и начал вычерчивать на линолеуме у стены загадочные знаки. Ни на один известный Ксении язык это похоже не было. Она решила, что это очень древние знаки. Надпись шла ровно по дуге, будто вторая половина этого круга осталась по другую сторону стены.
– А это потом отмоется? – на всякий случай спросила Ксения.
Вряд ли Светлана Петровна одобрит эту художественную роспись в своей прихожей.
– Отмоется, – успокоила её Майя. – Бутылка «Вайт Спирита»* каждому клиенту в подарок!
– Тогда ладно, – пробормотала Ксения.
Дорисовав последний знак, Сергей Львович передал маркер Рихарду и, не поднимаясь с пола, произнёс:
– Ну что, приступим?
Он припечатал растопыренными пальцами часть знаков, будто взял аккорд. На секунду письмена словно засветились, у Ксении слегка закружилась голова, отражение в зеркале смазалось, как при движении на большой скорости. Это длилось всего несколько мгновений. И вот уже из зеркала смотрит испуганная и совершенно потерянная пани Катарина.
Майя быстро глянула на отражения в пудренице и на массажке, черканула что-то в таблице.
– Есть!
Знаки под пальцами профессора снова засветились, снова краткое головокружение, размазанное изображение по другую сторону зеркала. Теперь в нём отражался Мартин.
– Рихард, Ксения, проверьте, что с остальными зеркалами. И что там у Вадима, – скомандовал профессор.
Результаты наблюдений Майя снова внесла в таблицу.
Так повторялось ещё несколько раз. Поначалу Сергей Львович наугад сдвигал отражения – во всяком случае, Ксения никакой системы не уловила – а они с Рихардом проверяли отражения и сообщали Майе. Затем Майя говорила профессору, какие отражения надо поменять местами.
Наконец в зеркале появилось отражение Ксении. Не веря своим глазам, девушка шагнула вперёд и осторожно коснулась пальцами стекла. Профессор поднялся на ноги и отошёл в сторонку.
Зазеркальная Ксения выглядела заметно хуже, чем настоящая – она исхудала и осунулась, то и дело затравленно озиралась, вздрагивала от каких-то несуществующих звуков. Потом протянула руку и тоже дотронулась до зеркала, только с обратной стороны.
На несколько секунд Ксению захлестнуло невероятное, ни с чем не сравнимое чувство. Это всё равно как если бы потерять руку или ногу, и уже смириться с потерей, а её потом вдруг нашли и пришили на место. Или узнать о смерти кого-то близкого, а потом выяснить, что это ошибка, а он вот он – живой, родной, он рядом и больше уже никуда не денется. Ксения разрыдалась, не в силах совладать с эмоциями. Ноги подкосились, девушка рухнула на колени прямо на белые незнакомые буквы. Рука скользнула вниз по зеркалу и дальше по стене – и её рука, и отражения. Теперь они двигались синхронно, как и положено.
Ксения всё плакала и никак не могла остановиться, а профессор гладил её по спине, приговаривая:
– Ксения, Ксения, Ксюшенька, ну что вы, всё уже почти закончилось.
– Угу, – подтвердила Майя. – Осталось только с монстром разобраться.
Кто-то сунул Ксении в руки бумажные платочки, которыми внезапно оказался укомплектован боевой комплект номер три. Она вытерла лицо, всё ещё громко хлюпая. Ей было ужасно стыдно за свою бурную реакцию, но ничего с собой поделать она не могла.
– Майя, – обратился профессор к секретарше. – Удалось выяснить, у кого не хватает отражения?
– Да. У японской девочки.
Ксения замерла со скомканным бумажным платочком в руке. Она ясно представила игрушку-головоломку с пустым чёрным окошечком на месте отсутствующего шарика. Чёрная пустота на том месте, где должно быть отражение юной японки. Не просто отражение – кусочек её души. Эта воображаемая чернота разрастается, заполняя всё пространство, в её глубине начинает кто-то копошиться. Оно шуршит хитином, пытается выбраться из заточения. И вот из темноты появляется суставчатая чёрная лапа в тоненьких волосках.
– Кажется, оно знает, что мы вмешались, – произнёс Рихард. – А мы ещё не знаем, что оно такое.
Ксению затрясло. Паук знает! Он придёт сюда и заберёт их всех. Вылезет из зеркала, как она только что представила.
– Надо расспросить японку, – решил профессор. – Ксения, вам придётся снова ненадолго расстаться со своим отражением. Всего на несколько минут.
– Нет! – Ксения замотала головой. – Не надо! Пожалуйста!
Она готова была упрашивать, умолять, всё, что угодно, только чтобы отражение осталось при ней. Умом она понимала, что это неправильно, но эмоции были сильнее, чем доводы разума.
Сергей Львович не стал церемониться – кивнул своим помощникам, Майя с Рихардом взяли Ксению под локти, подняли на ноги и оттащили от стены с зеркалом.
Профессор снова опустился на колени и прикоснулся к письменам на полу.
– Это не займёт много времени, – пообещал он.
Знаки снова засветились в ответ на его прикосновение. У Ксении опять закружилась голова, снова в зеркале замелькали чужие лица. На этот раз долго перелистывать отражения не пришлось: Майя, сверяясь со своей таблицей, говорила профессору, кого с кем поменять местами, пока не добрались до японки.
Профессор взял у Майи блокнот и ручку, что-то написал и показал девочке в зеркале. У той в руках тоже появился блокнот, она начала что-то быстро строчить в нём, время от времени показывая написанное. Профессор зачитывал вслух – кроме него по-японски никто из присутствующих читать не умел.
– Это случилось около десяти дней назад. Мы с одноклассницами гуляли в парке. Устроили пикник. Мы играли в одну игру – не азартную, а что-то вроде настольной игры. Решили, что кто проиграет – купит всем сок.
Голос профессора звучал ровно, будто он читал вслух неинтересную книгу. Это походило на любительский дубляж старого фильма.
– К нам подошёл незнакомый парень в традиционной одежде. В тот день не было никакого фестиваля или праздника, но в парке часто можно увидеть людей в традиционной одежде и косплееров, поэтому мы не удивились. Он сказал, что тоже хочет с нами сыграть. Мы разрешили. Он выглядел симпатично и вёл себя дружелюбно. В конце игры получилось так, что остальные уже выбыли, остались только я и незнакомец. Тогда он спросил, на что играем. Я сказала, что просто на интерес. Он сказал, что это скучно. Мы решили, что он жулик и хочет у нас выманить что-нибудь ценное. Он предложил мне сыграть на моё отражение. Я подумала, что это он так флиртует, и мы продолжили игру. Он выиграл. Я спросила, как же я смогу отдать своё отражение. Он достал из рукава кимоно маленькое зеркальце, завёрнутое в белый шёлк, развернул его и направил на меня. Ничего не произошло, мы все вместе посмеялись. А на следующий день моё отражение исчезло.
По спине Ксении поползли мурашки. В самом деле, эта японская школьница посчитала происходящее игрой. Любой бы так решил. Откуда она могла знать, что всё всерьёз, да ещё и повлияет на стольких людей в разных точках планеты. И ведь такое может произойти с кем угодно! Странное обещание, нелепая ставка в игре, брошенное в сердцах неосторожное слово – в сказках подобное то и дело приводит к опасным последствиям. Люди привыкли, что на самом деле такого не бывает.
– Майя, сможете рассчитать, где находится пустое зеркало? – спросил профессор.
– Без проблем, – кивнула та.
Ксения прислонилась к стене. Эмоции схлынули, теперь она отстранённо наблюдала, как Майя чёркает в блокноте, а Сергей Львович с Рихардом обсуждают план действий, то и дело переходя с русского на немецкий.
– Готово! – объявила Майя.
Обернувшись к Ксении, спросила:
– Вы как?
– Нормально, – кивнула та. – Делайте, что нужно.
Профессор снова опустился на колени – на этот раз болезненно морщась. Отражения в зеркале несколько раз сменились, а потом вместо прихожей за стеклом появилось совсем другое место.
– Май, рисуй защиту! – скомандовал Рихард, бросив девушке маркер.
– Встаньте здесь, – велела Майя Ксении и очертила круг, так что обе они оказались внутри.
– «Вия» читали? – спросила Майя.
И, дождавшись недоумённого «да», пояснила:
– Пока мы в круге, тварь нас не увидит. Не выходите из круга.
– Поняла, – ответила Ксения.
Вместо прихожей в зеркале темнел огромный зал. Без колонн, без украшений – чёрный гладкий как каток пол и, в общем-то, всё. Стены и потолок, если и были, терялись во мраке. Тьма в зеркале сгущалась, уплотнялась, она становилась живой, как будто пыталась выплеснуться из зазеркального мира в реальный. Ксения на секунду отвела взгляд от отражения и, ахнув, зажала рот ладонями, чтобы не закричать: пластиковая рамка зеркала исчезла, стена вокруг становилась продолжением зеркала.
Профессор снова колдовал над белыми письменами, бормоча под нос что-то невнятное. Почему-то Ксении подумалось, что он говорит на древнем языке. Шумерском, например. Хотя Ксения понятия не имела, как звучит шумерский язык.
Рихард стоял у края знаков. В руке он держал кинжал: лезвие длиной в полторы ладони, сверху на рукояти большой красный камень.
Ксения нервно рассмеялась:
– Вы что, собираетесь этим сражаться с пауком? Да он же ростом с дом! Ему этот ножик – как комариный укус!
– Главное, знать, куда бить, – пожал плечами Рихард. – Вы из круга только не выходите.
Зеркальная поверхность тем временем растекалась по стене, заняла всю ширину простенка между дверью в комнату и поворотом на кухню. Вот уже доползла до потолка сверху и до плинтуса внизу. Дальше белых знаков, вычерченных полукругом у стены, зеркало расползаться не стало.
– Он здесь, – произнёс Рихард.
Он шагнул через знаки сквозь стену – её просто-напросто больше не было, прямо из прихожей открывался переход в мир чудовища.
В прихожей потемнело, словно зазеркальный мир впитывал свет. Лишь рядом с переходом зал чуть-чуть освещался лампочкой из прихожей. Когда Рихард сделал ещё один шаг, из темноты навстречу ему шагнул… нет, не паук. Человек в чёрном кимоно и с чёрными до плеч волосами. Ксения ахнула: незнакомец и Рихард были похожи, как братья, несмотря на то, что один – европеец, а другой – азиат. Как такое вообще возможно?! Рихард что – тоже не человек? Или паук просто использует свою способность отражать то, что видит? Но почему тогда японке он тоже явился в облике мужчины, а не девушки? Ксения понимала, что сейчас не время задавать вопросы, но решила, что после постарается всё выяснить.
С минуту мужчины смотрели друг на друга, не двигаясь с места. Рубин на рукояти кинжала в руке Рихарда сиял всё ярче, окрашивая тёмный зал и тесную прихожую алым светом. Азиат запрокинул голову и открыл рот – медленно и широко, словно зевая. Изо рта показался кончик хитиновой паучьей ноги. Она вытягивалась вперёд и вверх, словно ощупывая пространство вокруг. Вот показался выпуклый сустав. Затем начала вылезать вторая нога – такая же огромная, как первая. Мужчина потерял равновесие, упал на четвереньки. Он словно выворачивался наизнанку, как пододеяльник. От этого зрелища Ксению замутило, она поспешно отвернулась. Майя вообще зажмурилась, одной рукой вцепилась Ксении в локоть, а другой зажала себе рот, борясь с тошнотой.
Какое-то время Ксения слышала только звуки, похожие на треск рвущейся ткани и скрип деревянных шарниров да громкое сопение Майи. А потом раздался уже знакомый и жуткий звук – постукивание огромных хитиновых лап по гладкому полу. Любопытство в конце концов перебороло отвращение, и Ксения глянула через плечо на портал. Японца в кимоно больше не было. Перед Рихардом возвышался огромный паук со скорпионьим хвостом всей своей необъятной тушей. Чудовище притопывало двумя передними лапами, отчего и раздавалось характерное глуховатое цоканье. Насчёт размера Ксения немного ошиблась – паук был не с дом, во всяком случае, не с многоэтажку, а примерно в три человеческих роста.
Рихард за всё это время не сдвинулся с места. Паук, казалось, присматривался к нему, словно недоумевал, что этот незваный гость собирается делать, как он попал в зазеркальное логово. А может, чудовище просто выбирало, с какой стороны лучше откусить от нежданно свалившегося угощенья. Склонил набок угловатую в наростах и волосках голову, зачавкал жвалами.
Рихард медленно поднял кинжал, полоснул по своей правой ладони и отбросил кинжал назад, так что тот, проскользив по полу, оказался в прихожей.
Ксения ахнула:
– Идиот! Что он делает?!
– А? – Майя приоткрыла глаза. – Это такой обряд, – быстро пояснила она. – Никогда не видела, как это происходит, но… Божечки, бедный Рысек!
Рихард, не спуская глаз с противника, вытянул руку с полной пригоршней крови в сторону и перевернул её ладонью вниз. Дождался, пока кровь коснётся пола, а потом едва заметно шевельнул рукой. Струйка крови превратилась в меч с алым лезвием. Рихард взмахнул мечом, перехватил рукоять обеими руками.
– Ты не пройдёшь! – произнёс он.
Сказал он это негромко, но голос прокатился по залу, отразился от невидимых отсюда стен и вернулся звуковой волной, едва не сшибающей с ног. Ксении показалось, что стены старой панельной пятиэтажки задрожали, а в дверном проёме что-то явственно хрустнуло.
На паука цитата из Толкина впечатления не произвела, последовавший за ней звуковой эффект – тоже. Чудовище щёлкнуло хвостом по полу – многократно усиленный эхом удар больше напоминал пулемётную очередь – и бросилось в атаку. Оно прекрасно передвигалось на шести задних ногах, передние используя для нападения.
Рихард уворачивался, но сам не нападал, выбирая наиболее удачный момент или выискивая слабое место. Он то отскакивал от гигантских лап, проскальзывая по зеркально-гладкому полу, то перекатывался, как каскадёр в кино. Во время очередного такого трюка он вдруг распрямился, как пружина, и ударил мечом в тонкое сочленение между головой и брюхом чудовища.
У Ксении потемнело в глазах, она рухнула на колени. Ещё чуть-чуть – и её ладонь оказалась бы за пределами защитного круга.
– Паук использует своих жертв! – завопила Майя.
Профессор дотянулся до кинжала, сжал рукоять обеими руками и со всей силы воткнул его в знаки на полу.
– Никто и не ждал честного боя, – пробормотал он.
Знаки вспыхнули так ярко, что от них поднялась стена белого света. Он оглянулся – должно быть, убедиться, что с Ксенией всё в порядке. Глаза профессора светились – теперь в них не было ни зрачков, ни радужек – только белое пламя. Даже черты лица его изменились, заострились, сделались хищными. Куда только подевался благообразный интеллигентный старичок!
Меч в руках Рихарда засиял не хуже люминесцентной лампы. Паук попятился. Рихард наступал на противника. Он то уворачивался от ложных атак, то пытался достать паука мечом. Он старался не растрачивать зря силы, держал врага на расстоянии, но и его удары не приносили результатов. Свет меча начал тускнеть – окружающая тьма словно выпивала свет клинка.
– Он его заманивает, – пробормотала Ксения. – Он заманит его подальше от портала, а потом убьёт!
Она попыталась вскочить, броситься на помощь, хотя бы окликнуть, но Майя удержала её.
