Я дышать не могу от того, что Илона с кем-то за моей спиной договаривается. С Вульфриком худо-бедно смириться могу, а с непонятным «им» — нет.
Просто если бы не Истинность, влечение оборотней к человеческим женщинам довольно посредственное, мозги в кисель не превращает. Вульфрику важнее наши с ним договоренности, чем наисладчайшая малышка. Тем более, быть Истинной сразу двух оборотней невозможно. Не было такого за всю нашу историю. Илона только моя идеальная женщина.
К счастью, она не дает мне совсем сойти с ума и сделать то, что я хочу: схватить ее в охапку и увезти куда-нибудь, где ни одно «оно» ее не настигнет. Илона отходит к своей лошадке и садится на нее. Вполне ловко залезает. Главное, чтобы и держалась крепче — поскачем мы быстро.
— Все по честному, без магии? — спрашивает.
— Без магии, Илона. Поглядим, чья судьба счастливее.
Тут уж известно чья. Ее. Во всяком случае сегодня.
Илона выглядит ослепительно красивой: слегка растрепанная и раскрасневшаяся от наших поцелуев. И ведь она сама целовала меня, сама горела! Нервно сглатываю. Не хочу ее отпускать.
— Не к добру мы встретились, Альрик Аррингтон. Не поминай меня лихом, — Илона бьет пятками кобылку, и та срывается с места.
Я все еще на земле, и формально состязание нечестное: мы с ней должны были одновременно стартовать. У меня несколько секунд вскочить на своего коня и догнать улепетывающую во весь опор Истинную.
Только секунды эти внезапно растягиваются в вечность — воздух вокруг становится вязким, будто мед. Я не то что с места сдвинуться не могу, даже руку поднять не могу. Ошалело смотрю, как белая кобылка резво уносит мою Илону вперед.
Причем Илона не выглядит ни хитрой, ни удивленной, когда слегка ко мне оборачивается, это я прекрасно вижу. Неужто она договорилась с «этим» вот так меня обмануть? Только смотрит она не на меня, а немного в сторону, будто я не там, где стою, а левее и неподалеку от нее.
Кровь бешено стучит в висках, а я полностью парализован. То, что виной всему «это» — осознаю прекрасно. А сделать ничего не могу. «Его» магия сильнее моей в разы.
Застывши, отупело наблюдаю, как Илона пересекает деревца на краю Орнейской пустоши — формально конец нашей скачки как раз там, кто первый доберется, тот и выиграл. Только это не скачка — это морок и явное похищение моей женщины. Если вдруг Илона с «этим» все же не сговаривалась.
Мой конь взволнованно стоит рядом — это колдовство на нас обоих действует. Оба зависли, как мошки в киселе. Конь-то мой что «этому» сделал, его за что «заморозили»?!
Деревца на краю пустоши растут густо, ничего за ними не видно. Но раз все пошло не по уговору, не вижу никакого смысла дурацкий договор соблюдать.
Вообще-то я идиот наивный, Истинная убить меня хотела, а не то что просто обмануть. Но даже если обманула, я все выясню, как только этот проклятый морок спадет!
— Дядя, ты чего застыл? Это новая мода огородное пугало изображать?
Не знаю сколько времени проходит, когда я внезапно слышу вкрадчивый голос Вульфрика за спиной.
Оборачиваюсь… Могу — значит, колдовство закончилось. Часть меня сразу рвется вперед — чувствую, что за то время, что я так тупо зависал, произошло ужасное. Что-то на грани жизни и смерти. Что-то с моей Истинной. Вторая часть — рассудочная — как будто в землю вросла.
— Думаю о женщине, — говорю.
— О, — Вульфрик понятливо хмыкает, — о той самой, ради которой ты меня сюда позвал?
Он одет достаточно роскошно, в черное с золотым шитьем — явно запланировал встретиться с Юлианой. А могла ли в самом деле Юлиана «оно» подговорить или подкупить или уж не знаю что украсть у меня Истинную?
Я ведь именно так это все ощущаю — будто произошло неслыханное, дерзкое похищение. Мотив похитителя неясный. Если про Истинность не знать, привлекать мощнейшего мага, чтобы безродную крестьянку своровать — выглядит, как бред.
А ведь Илону намеренно у меня на виду украли, хотя могли бы… да где угодно могли, еще по пути на пустошь. Я же чувствовал неладное, пока она туда шла.
Вперед! Срочно вперед! Туда, где ее лошадка за деревьями скрылась. Только на чем? Конь у нас с Вульфриком здесь один. Оборачиваться и следовать за мной Вульфрик не станет. Да и не знаю, сколько точно времени прошло с тех пор, как Илона ускакала туда. Судя по солнцу, не меньше часа. Да и зачем Вульфрику за мной бежать? Он и так ко мне бежал долго, устал, наверное.
— Эй, дядя. Я все еще тут. И я уже начинаю опасаться за твое дряхлое старческое здоровье. Зависаешь, в одну точку смотришь, племянника не слышишь родного. Рассказывай уже, что произошло. Неужели ты свою Истинную встретил? — Вульфрик обходит меня по дуге и встает передо мной, скрестив руки на груди и пытливо заглядывая мне в глаза.
ИЛОНА
От злости я подаюсь вперед, и Альрик сразу меня замечает. О-о-ох. Будто две черные стрелы вонзаются мне прямо в сердце. От смущения я, кажется, слегка теряю равновесие и чуть покачиваюсь.
Альрик смотрит так властно и требовательно, что от одного его взгляда мне становится жарко. Он манит и притягивает, и я иду к нему, как заколдованная.
Да, в ярком свете дня все-все кажется иным. Но я не хочу остаться в памяти королевского наместника жалкой деревенской дурочкой, которая аж слова растеряла от затапливающего ее смущения. Подхожу и спрашиваю:
— Что ты творишь такое, магию поганую?
Он вдруг резко — все движения Альрика резкие, но грациозные, как у хищника — подается мне навстречу, тянется всем телом и тотчас останавливается. Словно схватить и раздавить меня хотел, но передумал:
— Пришла, Илона, молодец. А то я все равно бы тебя разыскал. Легко сюда дошла?
И такая забота чувствуется в его обольстительном голосе… Неподдельная. Но с чего бы Альрику обо мне переживать? Как о куколке что ли? Так в его игрушки я точно не напрашиваюсь.
— Нормально дошла, спасибо.
Мне приходится немного задирать голову, чтобы смотреть в лицо Альрика. На его красиво очерченные губы, которые так непристойно и сладко… А могу ли я выйти замуж после того, что у нас с ним было??? Или никто не возьмет уже порченую девку, которая вышла из колдовского огня живой? И которая какой-то темной, предавшей себя частью своей загубленной души желает в этот огонь обратно? Ладони леденеют от тревоги.
— Тебе нехорошо? — беспокойство Альрика мне не почудилось. Он озабоченно вглядывается в мое лицо.
Нет! Ни в коем случае! Чего доброго он этак отменит скачку и велит мне возвращаться в башню. В рабство к нему.
— Мне хорошо. Просто я разомлела на солнце после твоего затхлого склепа!
Альрик дергает уголком рта. Ему понравилась моя дерзкая шутка? Все-таки сегодня с самого утра он держится непривычно. Не давит совсем, хотя мог бы приказать ноги ему целовать. Как наместник короля он имеет право на все наши души. Пожалуй, это я уродилась слишком своевольной, потому мне и приходится места работ менять.
Альрик вдруг меняет тему:
— Да, я немного поколдовал, чтобы отбить у людей желание прийти сейчас на пустошь. В твоей седельной сумке кошель с медяками. Обгонишь меня, он будет твоим.
Медяками?! Аррингтон решил на мне сэкономить?! Да один его плащ стоит кучу золота! Да даже один его сапог!
— Низко ты себя ценишь, наместник.
Альрик снисходительно фыркает:
— Ты на солнце перегрелась, Илона. Серебро и золото у простой девки? Тебя нагнут на ближайшей дороге и выпотрошат.
«Что же ты тогда одну меня отпускаешь?» — явная дурость вертится на языке, но мне чудом удается смолчать. Проклятый колдун и верно меня приворожил: темная часть души уже не мыслит с ним расстаться. Ужасно.
Вороной конь ржет, и Альрик морщится:
— Не станем тянуть. Условие ты помнишь?
— Как же не помнить! Ускакать от тебя проклятого куда подальше и обустроиться на чужбине.
— Хорошее предложение вместо казни, да, Илона? А плату за это я стребую сейчас.
Какую еще плату, мы так не договаривались! Только проклятущий не слушает даже мой писк. Подхватывает меня под попу, прижимает к себе и впивается в мой рот так, что ноги подкашиваются. Я враз обмякаю в его сильных руках и невольно ухватываю Альрика за шею, чтобы не упасть.
Мне лучше, чем когда-либо в жизни — и так же ужасно. Альрик ни во что меня не ставит: трогает среди бела дня на виду... Ну, не совсем на виду, на пустоши в леске трогает, но порядочным мужчинам не нужна будет такая развратная жена. Ни одна нормальная жена не захочет лечь с мерзким колдуном в траву и укрыться его широким плащом. А я хочу. Ни одна приличная девка не станет изнемогать от того, какие красивые у паршивца ресницы и как беззащитно и страстно он выглядит сейчас. А я изнемогаю.
Честная девка в этот момент его и убила бы, ну а я опять хочу лишь тереться об него и вжаться в его восхитительное мускулистое тело, а мир вокруг тает, как лед по весне и весь такой далекий и неважный…
И вдруг раздается смешок.
Эйнар?! Этот наглец решил все же удостовериться, что я дошла до свидания?! Хороша же я была, такую ересь Эйнару про свидание сказала! За подобную дерзость в адрес наместника мне могут и язык вырвать…
Я напрягаюсь и вовремя: Альрик стал совсем твердым, совсем бесстыдно сжимает меня и оглаживает, а взгляд у него настолько пьяный, что и Герард столько не пьет. Шиплю из последних сил, иначе не выдержу, сама Альрика в траву толкну и раздену:
— Эй, хватит! Я еще замуж хочу!
— Замуж? — Альрик бормочет, как в бреду. — Конечно, замуж.
Но, видимо, что-то все-таки до него доходит. С заметным усилием Альрик отпускает меня и быстро отходит к своему коню:
— Готова, Илона? Дам тебе небольшую фору, — голос у него слегка охрипший, и все равно безумно мне нравится.
Какое там готова?! У меня все тело опять сгорело в пожаре от его колдовских пыток! А теперь меня знобит без них. Сходить с ума уже начинаю. Оглядываюсь в поисках Эйнара, но никого не вижу. Наверное, это конь фыркнул, а я звук за смех Эйнара приняла.
Все равно грожу в пустоту кулаком, пока Альрик не заметил. Чую, что не стоит давать Эйнару спуску, хотя мой кулак перед его все равно что зернышко с яблоком сравнить. Спасибо ему конечно, что сгореть дотла не дал. И все же…
Белая кобыла мне нравится. Ладная, покладистая. Жаль, побаловать ее мне нечем, чтобы она хорошо себя вела и унесла меня подальше от страшной унизительной доли.
Я вскакиваю в седло и оглядываюсь на Альрика. Наместник опять переменился, вся колдовская муть из его глаз ушла. Роскошный, но трезвый и расчетливый. Расчетливый? Не удумал ли он жульничать?!
— Все по честному, без магии? — снова уточняю. Хотя кто же мне скажет правду. Не этот же колдун.
— Без магии, Илона. Поглядим, чья судьба счастливее.
Известно, чья. Сапоги у Аррингтона со шпорами, а мои без. И хлыстом он поигрывает. Хитрый.
— Не к добру мы встретились, Альрик Аррингтон. Не поминай меня лихом.
Я бью кобылу пятками и несусь вскачь. Давай лошадка, давай, легконогая. Поле прямо впереди чистое, даже без низких кустов. Похоже, мы вырвались вперед.
Сзади раздается свист — наверное, гад коня ни за что обидел. Давай, кобылка, давай, хорошая, имя-то я твое не спросила. Лети быстрее ветра, покажи проклятому наместнику, что мы с тобой не лыком шиты. Ветер хлещет мне в лицо, травы и кусты проносятся мимо, так мы и доскачем до самого края пустоши.
И тут я слышу смех Альрика! Близкий, торжествующий. Ударяю пятками вновь и крепче вцепляюсь в поводья. А спустя миг чувствую, как сильная рука хватает меня поперек живота и сдергивает с седла.
Пришла моя смерть.
Я бью по наглой руке изо всей силы, Альрик на миг меня отпускает, и в этот же миг кобылка припускает так, как будто от волков спасается. Лошадь летит, как стрела из тугого лука, зато я начинаю заваливаться на бок — Альрик-то меня с седла почти сдернул! Еще немного, и я упаду под копыта и разобьюсь, если кобылка меня не затопчет. Альрика уже не слышу — край пустоши остался позади, наместник по уговору не должен меня преследовать.
Не-е-ет! Только что я еще держалась и вдруг неудержимо кренюсь и соскальзываю, кровь и земля бросаются мне в лицо. Я падаю насмерть, но приземляюсь на кого-то, внезапно выскочившего сбоку на нечеловеческой скорости. Больно приземляюсь, жутко, как куль, лишь топот копыт отдается в ушах.
Кобылка уносится прочь, забрав все подаренные Альриком деньги. Голова, как чугунная, а во рту появился солоноватый привкус — падая, я прокусила губу. Ушиблась нешуточно.
Но это все мелочь по сравнению с тем, кто меня спас. Я лежу прямо на Эйнаре, придавив собой его плащ!
Эйнар усмехается:
— Быстро мы опять встретились. Полежи пока, Илона, а я верну твоего коня.
Все-таки он и правда был где-то рядом, я верно чувствовала. Только зачем ему это? Или он за Альриком следит?
Эйнар аккуратно сгружает меня в траву и убегает. Спас меня один раз, спас другой, и может теперь сам предъявить на меня права…
О-о-ох, моя спи-и-и-н-а-а-а... Не пошевелиться… Я стала совсем беспомощной. Ведь этак однозначно придется на Эйнара положиться. Больше не на кого.
Дикую мысль, что сейчас прискачет Альрик и утащит меня в башню лечить, отгоняю. Отпустил — значит отпустил. Не его ума дело уже, как я устроюсь. Пусть просто радуется, что я все же не убила его.
А вот Эйнар ставит меня в тупик на ура: не представляю, как мне себя с ним вести. Он мне товарищ, поклонник, хозяин — кто?
Осторожно потягиваюсь — вроде все целое, я ничего не сломала, хотя и болит все неимоверно. Голова особенно.
А вообще Альрик видел, что я упала, или едва я пересекла пустошь, он понесся от меня прочь? Или же… Меня пронзает ужасная догадка: как проклятый понял, что я ему не достанусь, так и решил убить меня, просто мне не помогая! Если бы не Эйнар, от меня уже осталось бы безжизненное кровавое пятно. Но… наверное, это просто бредовые мысли от удара. Не хотел меня Аррингтон убивать вопреки всякой логике и здравому смыслу.
* * *
Кажется, я впадаю в легкое забытье. Прихожу в себя от лошадиного фыркания. Открываю глаза и вижу Эйнара с белой кобылой. Слабо улыбаюсь:
— Спасибо тебе, Эйнар. Кажется, я… не ездок.
Даже не знаю, что делать. Выбраться отсюда я не смогу. Даже о том, чтобы на ноги подняться, нет речи, не говоря уж о поездке на лошади.
Замерзну насмерть в траве, если хищники не обнаружат меня раньше. Или люди, которые хуже хищников. Я ведь не знаю, до куда распространяется Эйнарова доброта. Уточняю, ну вдруг:
— Не видел ли ты королевского наместника Аррингтона, пока лошадь искал?
Мне трудно говорить. Голова очень болит. Во рту слишком сухо.
Брови Эйнара — они сравнительно темные, несмотря на то, что он золотистый блондин, а еще сравнительно густые и выделяются на лице — взмывают вверх:
— Наместника Альрика Аррингтона? Нет, не видел. А должен был?
Сердце подскакивает к горлу. Я как будто глупо на что-то надеялась. Сама не знаю, на что:
— Нет… Но мало ли он где-то поблизости…
— Его тут нет, — Эйнар решительно мотает головой. — А о тебе нужно немедленно позаботиться, пока тебе не стало хуже.
Да уж, я это чувствую всем телом. Но что может сделать Эйнар, если мы с ним одни в лесу? Если даже он возьмет меня на руки и донесет в селение, скорее всего, по пути я умру.
— Как позаботиться? — сознание почти уплывает в какую-то дымку. — Зачем это тебе? Что возьмешь в уплату?
Эйнар пожимает широченными плечами:
Просто если бы не Истинность, влечение оборотней к человеческим женщинам довольно посредственное, мозги в кисель не превращает. Вульфрику важнее наши с ним договоренности, чем наисладчайшая малышка. Тем более, быть Истинной сразу двух оборотней невозможно. Не было такого за всю нашу историю. Илона только моя идеальная женщина.
К счастью, она не дает мне совсем сойти с ума и сделать то, что я хочу: схватить ее в охапку и увезти куда-нибудь, где ни одно «оно» ее не настигнет. Илона отходит к своей лошадке и садится на нее. Вполне ловко залезает. Главное, чтобы и держалась крепче — поскачем мы быстро.
— Все по честному, без магии? — спрашивает.
— Без магии, Илона. Поглядим, чья судьба счастливее.
Тут уж известно чья. Ее. Во всяком случае сегодня.
Илона выглядит ослепительно красивой: слегка растрепанная и раскрасневшаяся от наших поцелуев. И ведь она сама целовала меня, сама горела! Нервно сглатываю. Не хочу ее отпускать.
— Не к добру мы встретились, Альрик Аррингтон. Не поминай меня лихом, — Илона бьет пятками кобылку, и та срывается с места.
Я все еще на земле, и формально состязание нечестное: мы с ней должны были одновременно стартовать. У меня несколько секунд вскочить на своего коня и догнать улепетывающую во весь опор Истинную.
Только секунды эти внезапно растягиваются в вечность — воздух вокруг становится вязким, будто мед. Я не то что с места сдвинуться не могу, даже руку поднять не могу. Ошалело смотрю, как белая кобылка резво уносит мою Илону вперед.
Причем Илона не выглядит ни хитрой, ни удивленной, когда слегка ко мне оборачивается, это я прекрасно вижу. Неужто она договорилась с «этим» вот так меня обмануть? Только смотрит она не на меня, а немного в сторону, будто я не там, где стою, а левее и неподалеку от нее.
Кровь бешено стучит в висках, а я полностью парализован. То, что виной всему «это» — осознаю прекрасно. А сделать ничего не могу. «Его» магия сильнее моей в разы.
Застывши, отупело наблюдаю, как Илона пересекает деревца на краю Орнейской пустоши — формально конец нашей скачки как раз там, кто первый доберется, тот и выиграл. Только это не скачка — это морок и явное похищение моей женщины. Если вдруг Илона с «этим» все же не сговаривалась.
Мой конь взволнованно стоит рядом — это колдовство на нас обоих действует. Оба зависли, как мошки в киселе. Конь-то мой что «этому» сделал, его за что «заморозили»?!
Деревца на краю пустоши растут густо, ничего за ними не видно. Но раз все пошло не по уговору, не вижу никакого смысла дурацкий договор соблюдать.
Вообще-то я идиот наивный, Истинная убить меня хотела, а не то что просто обмануть. Но даже если обманула, я все выясню, как только этот проклятый морок спадет!
— Дядя, ты чего застыл? Это новая мода огородное пугало изображать?
Не знаю сколько времени проходит, когда я внезапно слышу вкрадчивый голос Вульфрика за спиной.
Оборачиваюсь… Могу — значит, колдовство закончилось. Часть меня сразу рвется вперед — чувствую, что за то время, что я так тупо зависал, произошло ужасное. Что-то на грани жизни и смерти. Что-то с моей Истинной. Вторая часть — рассудочная — как будто в землю вросла.
— Думаю о женщине, — говорю.
— О, — Вульфрик понятливо хмыкает, — о той самой, ради которой ты меня сюда позвал?
Он одет достаточно роскошно, в черное с золотым шитьем — явно запланировал встретиться с Юлианой. А могла ли в самом деле Юлиана «оно» подговорить или подкупить или уж не знаю что украсть у меня Истинную?
Я ведь именно так это все ощущаю — будто произошло неслыханное, дерзкое похищение. Мотив похитителя неясный. Если про Истинность не знать, привлекать мощнейшего мага, чтобы безродную крестьянку своровать — выглядит, как бред.
А ведь Илону намеренно у меня на виду украли, хотя могли бы… да где угодно могли, еще по пути на пустошь. Я же чувствовал неладное, пока она туда шла.
Вперед! Срочно вперед! Туда, где ее лошадка за деревьями скрылась. Только на чем? Конь у нас с Вульфриком здесь один. Оборачиваться и следовать за мной Вульфрик не станет. Да и не знаю, сколько точно времени прошло с тех пор, как Илона ускакала туда. Судя по солнцу, не меньше часа. Да и зачем Вульфрику за мной бежать? Он и так ко мне бежал долго, устал, наверное.
— Эй, дядя. Я все еще тут. И я уже начинаю опасаться за твое дряхлое старческое здоровье. Зависаешь, в одну точку смотришь, племянника не слышишь родного. Рассказывай уже, что произошло. Неужели ты свою Истинную встретил? — Вульфрик обходит меня по дуге и встает передо мной, скрестив руки на груди и пытливо заглядывая мне в глаза.
Глава 6. Скачка
ИЛОНА
От злости я подаюсь вперед, и Альрик сразу меня замечает. О-о-ох. Будто две черные стрелы вонзаются мне прямо в сердце. От смущения я, кажется, слегка теряю равновесие и чуть покачиваюсь.
Альрик смотрит так властно и требовательно, что от одного его взгляда мне становится жарко. Он манит и притягивает, и я иду к нему, как заколдованная.
Да, в ярком свете дня все-все кажется иным. Но я не хочу остаться в памяти королевского наместника жалкой деревенской дурочкой, которая аж слова растеряла от затапливающего ее смущения. Подхожу и спрашиваю:
— Что ты творишь такое, магию поганую?
Он вдруг резко — все движения Альрика резкие, но грациозные, как у хищника — подается мне навстречу, тянется всем телом и тотчас останавливается. Словно схватить и раздавить меня хотел, но передумал:
— Пришла, Илона, молодец. А то я все равно бы тебя разыскал. Легко сюда дошла?
И такая забота чувствуется в его обольстительном голосе… Неподдельная. Но с чего бы Альрику обо мне переживать? Как о куколке что ли? Так в его игрушки я точно не напрашиваюсь.
— Нормально дошла, спасибо.
Мне приходится немного задирать голову, чтобы смотреть в лицо Альрика. На его красиво очерченные губы, которые так непристойно и сладко… А могу ли я выйти замуж после того, что у нас с ним было??? Или никто не возьмет уже порченую девку, которая вышла из колдовского огня живой? И которая какой-то темной, предавшей себя частью своей загубленной души желает в этот огонь обратно? Ладони леденеют от тревоги.
— Тебе нехорошо? — беспокойство Альрика мне не почудилось. Он озабоченно вглядывается в мое лицо.
Нет! Ни в коем случае! Чего доброго он этак отменит скачку и велит мне возвращаться в башню. В рабство к нему.
— Мне хорошо. Просто я разомлела на солнце после твоего затхлого склепа!
Альрик дергает уголком рта. Ему понравилась моя дерзкая шутка? Все-таки сегодня с самого утра он держится непривычно. Не давит совсем, хотя мог бы приказать ноги ему целовать. Как наместник короля он имеет право на все наши души. Пожалуй, это я уродилась слишком своевольной, потому мне и приходится места работ менять.
Альрик вдруг меняет тему:
— Да, я немного поколдовал, чтобы отбить у людей желание прийти сейчас на пустошь. В твоей седельной сумке кошель с медяками. Обгонишь меня, он будет твоим.
Медяками?! Аррингтон решил на мне сэкономить?! Да один его плащ стоит кучу золота! Да даже один его сапог!
— Низко ты себя ценишь, наместник.
Альрик снисходительно фыркает:
— Ты на солнце перегрелась, Илона. Серебро и золото у простой девки? Тебя нагнут на ближайшей дороге и выпотрошат.
«Что же ты тогда одну меня отпускаешь?» — явная дурость вертится на языке, но мне чудом удается смолчать. Проклятый колдун и верно меня приворожил: темная часть души уже не мыслит с ним расстаться. Ужасно.
Вороной конь ржет, и Альрик морщится:
— Не станем тянуть. Условие ты помнишь?
— Как же не помнить! Ускакать от тебя проклятого куда подальше и обустроиться на чужбине.
— Хорошее предложение вместо казни, да, Илона? А плату за это я стребую сейчас.
Какую еще плату, мы так не договаривались! Только проклятущий не слушает даже мой писк. Подхватывает меня под попу, прижимает к себе и впивается в мой рот так, что ноги подкашиваются. Я враз обмякаю в его сильных руках и невольно ухватываю Альрика за шею, чтобы не упасть.
Мне лучше, чем когда-либо в жизни — и так же ужасно. Альрик ни во что меня не ставит: трогает среди бела дня на виду... Ну, не совсем на виду, на пустоши в леске трогает, но порядочным мужчинам не нужна будет такая развратная жена. Ни одна нормальная жена не захочет лечь с мерзким колдуном в траву и укрыться его широким плащом. А я хочу. Ни одна приличная девка не станет изнемогать от того, какие красивые у паршивца ресницы и как беззащитно и страстно он выглядит сейчас. А я изнемогаю.
Честная девка в этот момент его и убила бы, ну а я опять хочу лишь тереться об него и вжаться в его восхитительное мускулистое тело, а мир вокруг тает, как лед по весне и весь такой далекий и неважный…
И вдруг раздается смешок.
Эйнар?! Этот наглец решил все же удостовериться, что я дошла до свидания?! Хороша же я была, такую ересь Эйнару про свидание сказала! За подобную дерзость в адрес наместника мне могут и язык вырвать…
Я напрягаюсь и вовремя: Альрик стал совсем твердым, совсем бесстыдно сжимает меня и оглаживает, а взгляд у него настолько пьяный, что и Герард столько не пьет. Шиплю из последних сил, иначе не выдержу, сама Альрика в траву толкну и раздену:
— Эй, хватит! Я еще замуж хочу!
— Замуж? — Альрик бормочет, как в бреду. — Конечно, замуж.
Но, видимо, что-то все-таки до него доходит. С заметным усилием Альрик отпускает меня и быстро отходит к своему коню:
— Готова, Илона? Дам тебе небольшую фору, — голос у него слегка охрипший, и все равно безумно мне нравится.
Какое там готова?! У меня все тело опять сгорело в пожаре от его колдовских пыток! А теперь меня знобит без них. Сходить с ума уже начинаю. Оглядываюсь в поисках Эйнара, но никого не вижу. Наверное, это конь фыркнул, а я звук за смех Эйнара приняла.
Все равно грожу в пустоту кулаком, пока Альрик не заметил. Чую, что не стоит давать Эйнару спуску, хотя мой кулак перед его все равно что зернышко с яблоком сравнить. Спасибо ему конечно, что сгореть дотла не дал. И все же…
Белая кобыла мне нравится. Ладная, покладистая. Жаль, побаловать ее мне нечем, чтобы она хорошо себя вела и унесла меня подальше от страшной унизительной доли.
Я вскакиваю в седло и оглядываюсь на Альрика. Наместник опять переменился, вся колдовская муть из его глаз ушла. Роскошный, но трезвый и расчетливый. Расчетливый? Не удумал ли он жульничать?!
— Все по честному, без магии? — снова уточняю. Хотя кто же мне скажет правду. Не этот же колдун.
— Без магии, Илона. Поглядим, чья судьба счастливее.
Известно, чья. Сапоги у Аррингтона со шпорами, а мои без. И хлыстом он поигрывает. Хитрый.
— Не к добру мы встретились, Альрик Аррингтон. Не поминай меня лихом.
Я бью кобылу пятками и несусь вскачь. Давай лошадка, давай, легконогая. Поле прямо впереди чистое, даже без низких кустов. Похоже, мы вырвались вперед.
Сзади раздается свист — наверное, гад коня ни за что обидел. Давай, кобылка, давай, хорошая, имя-то я твое не спросила. Лети быстрее ветра, покажи проклятому наместнику, что мы с тобой не лыком шиты. Ветер хлещет мне в лицо, травы и кусты проносятся мимо, так мы и доскачем до самого края пустоши.
И тут я слышу смех Альрика! Близкий, торжествующий. Ударяю пятками вновь и крепче вцепляюсь в поводья. А спустя миг чувствую, как сильная рука хватает меня поперек живота и сдергивает с седла.
Пришла моя смерть.
Я бью по наглой руке изо всей силы, Альрик на миг меня отпускает, и в этот же миг кобылка припускает так, как будто от волков спасается. Лошадь летит, как стрела из тугого лука, зато я начинаю заваливаться на бок — Альрик-то меня с седла почти сдернул! Еще немного, и я упаду под копыта и разобьюсь, если кобылка меня не затопчет. Альрика уже не слышу — край пустоши остался позади, наместник по уговору не должен меня преследовать.
Не-е-ет! Только что я еще держалась и вдруг неудержимо кренюсь и соскальзываю, кровь и земля бросаются мне в лицо. Я падаю насмерть, но приземляюсь на кого-то, внезапно выскочившего сбоку на нечеловеческой скорости. Больно приземляюсь, жутко, как куль, лишь топот копыт отдается в ушах.
Кобылка уносится прочь, забрав все подаренные Альриком деньги. Голова, как чугунная, а во рту появился солоноватый привкус — падая, я прокусила губу. Ушиблась нешуточно.
Но это все мелочь по сравнению с тем, кто меня спас. Я лежу прямо на Эйнаре, придавив собой его плащ!
Эйнар усмехается:
— Быстро мы опять встретились. Полежи пока, Илона, а я верну твоего коня.
Все-таки он и правда был где-то рядом, я верно чувствовала. Только зачем ему это? Или он за Альриком следит?
Эйнар аккуратно сгружает меня в траву и убегает. Спас меня один раз, спас другой, и может теперь сам предъявить на меня права…
О-о-ох, моя спи-и-и-н-а-а-а... Не пошевелиться… Я стала совсем беспомощной. Ведь этак однозначно придется на Эйнара положиться. Больше не на кого.
Дикую мысль, что сейчас прискачет Альрик и утащит меня в башню лечить, отгоняю. Отпустил — значит отпустил. Не его ума дело уже, как я устроюсь. Пусть просто радуется, что я все же не убила его.
А вот Эйнар ставит меня в тупик на ура: не представляю, как мне себя с ним вести. Он мне товарищ, поклонник, хозяин — кто?
Осторожно потягиваюсь — вроде все целое, я ничего не сломала, хотя и болит все неимоверно. Голова особенно.
А вообще Альрик видел, что я упала, или едва я пересекла пустошь, он понесся от меня прочь? Или же… Меня пронзает ужасная догадка: как проклятый понял, что я ему не достанусь, так и решил убить меня, просто мне не помогая! Если бы не Эйнар, от меня уже осталось бы безжизненное кровавое пятно. Но… наверное, это просто бредовые мысли от удара. Не хотел меня Аррингтон убивать вопреки всякой логике и здравому смыслу.
* * *
Кажется, я впадаю в легкое забытье. Прихожу в себя от лошадиного фыркания. Открываю глаза и вижу Эйнара с белой кобылой. Слабо улыбаюсь:
— Спасибо тебе, Эйнар. Кажется, я… не ездок.
Даже не знаю, что делать. Выбраться отсюда я не смогу. Даже о том, чтобы на ноги подняться, нет речи, не говоря уж о поездке на лошади.
Замерзну насмерть в траве, если хищники не обнаружат меня раньше. Или люди, которые хуже хищников. Я ведь не знаю, до куда распространяется Эйнарова доброта. Уточняю, ну вдруг:
— Не видел ли ты королевского наместника Аррингтона, пока лошадь искал?
Мне трудно говорить. Голова очень болит. Во рту слишком сухо.
Брови Эйнара — они сравнительно темные, несмотря на то, что он золотистый блондин, а еще сравнительно густые и выделяются на лице — взмывают вверх:
— Наместника Альрика Аррингтона? Нет, не видел. А должен был?
Сердце подскакивает к горлу. Я как будто глупо на что-то надеялась. Сама не знаю, на что:
— Нет… Но мало ли он где-то поблизости…
— Его тут нет, — Эйнар решительно мотает головой. — А о тебе нужно немедленно позаботиться, пока тебе не стало хуже.
Да уж, я это чувствую всем телом. Но что может сделать Эйнар, если мы с ним одни в лесу? Если даже он возьмет меня на руки и донесет в селение, скорее всего, по пути я умру.
— Как позаботиться? — сознание почти уплывает в какую-то дымку. — Зачем это тебе? Что возьмешь в уплату?
Эйнар пожимает широченными плечами:
