— Тогда как?..
Аэлина касается странной двойной звезды:
— Разорвите ее.
Тень вздрагивает:
— Ты не понимаешь, что просишь!
Но Аэлина улыбается совершенно наивно, по-детски:
— Я прошу их выбрать не из страха и не по привычке. Сердцем.
Шаги за нашими спинами становятся громче. Зеркала трескаются.
Мы с Лираном смотрим друг на друга — вглубь наших душ. В его глазах я вижу мальчика, который боялся стать монстром. Вижу мужчину, который убивал, чтобы не быть убитым. Вижу отца, который отдал своего ребенка, потому что не верил, что способен любить его без разрушения.
Я протягиваю руку. Лиран тоже протягивает руку. Наши пальцы касаются двойной звезды.
Мир взрывается светом. Последнее, что я слышу перед тем, как все исчезает, это голос Аэлины:
— Теперь вы свободны.
* * *
Звезды в глазах Тени гаснут одна за другой.
— Вы забрали у меня последний долг, — шелестит она, и ее платье из теней рассыпается в прах, обнажая то, что скрывалось под ним: хрупкую женщину с шрамами вместо глаз. Ее настоящий облик.
— Ты... исчезаешь, — Аэлина протягивает руку, но ее пальцы проходят сквозь плечо Тени.
— Нет. Я наконец-то возвращаюсь домой.
Тень поворачивается к разрыву между мирами — там, в глубине, мерцает лес ее детства.
— Скажи им... что Весна простила.
И Тень исчезает, оставив после себя только горстку звездной пыли и тихий шепот ветра.
Существа из зеркал застывают на границе миров. Теперь я вижу их совсем четко — это наши тени из других жизней. Лиран с пустыми глазами и мечом, на котором наша кровь. Я с черными крыльями и руками по локоть в грязи.
Сотни других.
Но что-то изменилось. Они больше не пытаются прорваться. Они просто... наблюдают.
— Они были нашими страхами, — понимает мой умнейший проницательнейший Лиран. — Тем, кем мы могли бы стать.
Аэлина поднимает руку, и зеркала медленно закрываются, оставляя нас в тишине.
* * *
Я просыпаюсь от жара на губах. Лиран целует меня так, будто между нашими поцелуями прошла не ночь, а столетие. Его пальцы крепко держат меня, и я ощущаю, как он дрожит.
— Ты вернулась, — его голос звучит хрипло, а губы скользят к моему уху. — Я чувствовал, что ты уходила...
Его клык — да, у него слегка заостренные удлиненные клыки — слегка царапает мне шею, и я хватаюсь за его широченные загорелые плечи:
— Милый, где мы?..
Лиран не отвечает, он снова целует меня, а когда отстраняется, я вижу: мы лежим на ковре из живых цветов, а над нами простирается не небо, а купол из переплетенных ветвей.
И магия. Она повсюду. В воздухе, который мерцает миллиардами искр. В земле, что дышит под нами. В руках Лирана, которые зажигают огонь на моей коже без единого заклинания.
— Папа! Мама!
Аэлина — наша взрослая-маленькая, вечная-преходящая — падает на нас сверху, смеясь. Ее лунные волосы пахнут звездами и яблоками, а в ее глазах все еще тот самый голубой свет.
— Вы сделали это! — она целует нас обоих, и от ее прикосновения по телу разливается тепло. — Тень ушла, зато магия... О, мама, посмотри!
Дочь хлопает в ладоши, и мир взрывается красками. Цветы распускаются у нас под ногами. Деревья склоняются, образуя живописные арки. А вдали… стоит наш настоящий дом: не замок, не хижина, а нечто среднее: эльфийские башни, увитые розами, с окнами в форме звезд.
Аэлина поднимается и убегает, озорно смеясь:
— Я проверю, остались ли в библиотеке те непрочитанные книги с картинками!
Я улыбаюсь: таких книг там полно. И я регулярно приношу новые.
Мы с Лираном остаемся одни. Ароматный ветер играет моими распущенными волосами. Руки Лирана скользят по моей коже.
— Значит... — я задыхаюсь, когда его пальцы находят шрам от старого ранения — тот самый, что он когда-то оставил мне. — Мы все еще...
— Вечны как пара? — Лиран целует шрам. — Нет. — Его губы опускаются ниже. — Но теперь это наш выбор. Мы сможем осознанно выбрать друг друга снова и снова. Не потому что «должны», а потому что мы хотим так.
И когда мы соединяемся прямо там, под открытым небом, среди цветов и магии, я понимаю: это не иллюзия и не сон. Это наконец-то настоящая жизнь.
Лунный свет струится сквозь витражное окно нашей спальни в форме звезды, рисуя на коже Лирана голубые узоры. Его пальцы медленно скользят по моему плечу, когда... книга падает с полки. Сама. И с глухим стуком раскрывается на странице, испещренной знакомым почерком. Почерком Тени — я никогда не видела ее почерк, но откуда-то я его знаю.
Мы с Лираном замираем.
Аэлина, которая должна спать в соседней башне, вдруг просовывает голову в дверь спальни, убеждается, что мы не спим, подбегает и садится на нашу кровать, широко улыбаясь:
— Сюрпри-и-из!
Книга светится лунным серебром. На странице не чернила, а звезды, сложенные в странные слова. Хотя что еще ждать от Тени?
Аэлина читает послание вслух:
— Когда три луны сойдутся в танце, ищите то, что спрятано в детской пляске. Не в земле, не в воде, не в огне, а в том, что осталось между… Дальше неразборчиво.
Аэлина пожимает плечами, но ее глаза горят озорным огоньком. Вынуждена признать: моя дочь очень сблизилась с Тенью. У них какие-то свои тайны. И я не то чтобы не могу, я не должна ничего с этим делать. Это их общий выбор. То, что не изменить и не нужно менять.
Лиран берет книгу в руки, и она «оживает». Страницы перелистываются сами, показывая... наши лица. В разных мирах. В разных жизнях.
Я с черными крыльями, творящая хаос. Лиран со светящимся мечом, убивающий магию. Аэлина...
Да сколько уже можно! Хватит!
Я выхватываю книгу у Лирана из рук. Но успеваю заметить: на последней странице мы сегодняшние. А над нами Тень с рогами и улыбкой.
Внезапно Аэлина взвизгивает. Ее руки начинают светиться изнутри — не голубым, а звездным светом.
— Мама! Что это?! Это не я!
Спальня наполняется хрустальным звоном. Из пальцев Аэлины вырываются нити света и обвивают нас обоих, как паутина.
Связующая магия — мелькает у меня в сознании.
Лиран пытается разорвать нити, но они лишь плотнее сковывают его мускулистое тело.
— Элиана!.. — он замолкает, когда нити касаются его клыков.
Я чувствую, как энергия проникает внутрь меня — не больно, но...
Вспышка.
Мы с Лираном стоим в лесу. Перед нами мы же, но другие. Я в черных доспехах. Он с мечом, на котором горит особый огонь.
— Мы не сможем жить с ней, она колдунья! — тот Лиран выплевывает слова с презрением.
Руки той меня вспыхивают тьмой. Аэлина, но та, не наша, плачет между нами.
Резкий звон.
Мы «возвращаемся» в спальню.
Нити исчезают. Аэлина лежит без сознания, обвитая лунным светом. А на стене появляется Тень с рогами:
— Не так просто, дорогие мои.
Кажется нам придется привыкать жить с Тенью и ее выходками… Впрочем, с ней не соскучишься.
Аэлина открывает глаза:
— Со мной все в порядке.
* * *
Лиран прижимает меня к резной колонне в библиотеке, а его клык аккуратно царапает мою шею.
— Ты дрожишь, — горячее дыхание обжигает кожу, а низкий голос обволакивает уши. — Это от страха... или от предвкушения?
Я провожу ногтями по его животу, чувствуя, как напрягаются литые мышцы:
— От досады. Опять ты отвлекаешь меня от важного!
— От очень важного, — Лиран перехватывает мои запястья, прижимая их и фиксируя. — Например, от того, как твои глаза темнеют, когда ты злишься...
Его губы опускаются к моим, но краем глаза я вижу, как зеркало на противоположной стене запотевает.
— Как трогательно.
Мы резко разворачиваемся. В зеркале больше не наши отражения. Там стоит Тень. Но теперь ее рога-ветки украшены серебряными кольцами, а в звездных глазах не холод, а... любопытство?
Лиран мгновенно закрывает меня своим телом, но я ловлю его руку:
— Подожди. Она пришла сказать что-то важное. Вряд ли ей интересно просто подсматривать.
Тень кивает и выходит из зеркала. Ее платье больше не из теней — оно соткано из лунного света:
— Вы хотели знать, кто эти другие «вы» на самом деле.
Тень щелкает пальцами, теперь они более нормальной длины — и перед нами появляются... «мы, но не мы».
— Альтернативные версии?
— Версии, где вы сделали другой выбор, — поправляет Тень.
Картины сменяют друг друга: Лиран, убивший меня на том первом поле боя. Я, ставшая королевой тьмы и уничтожившая его род. Аэлина...
— Боги, — Лиран ошеломлен.
На последнем изображении наша дочь с пустыми глазами и мечом в руках.
— В одном мире из тысячи вы находите друг друга. В этом вы не просто нашли. Вы выбрали друг друга снова, — ее звездные глаза останавливаются на мне. — Даже когда все забыли.
Лиран внезапно смеется:
— Значит, это... комплимент? Неужели ты нам завидуешь?
Тень наклоняет голову:
— Нет. Это предупреждение. Ваша связь... привлекает их.
Она указывает на зеркало, где наши «другие я» стучат изнутри, пытаясь вырваться.
Аэлина появляется в дверях библиотеки — что из разговора она успела услышать? — и ее руки светятся новым, странным светом:
— Я... могу их удержать. Ненадолго.
Лиран смотрит на нее, потом на меня. В его глазах не страх, а вызов:
— Значит, мы будем сражаться.
— И жить, — добавляю, проводя рукой по его широкой груди.
— О, определенно, — Лиран берет мою руку и целует запястье. — Начнем с этого вечера?
Тень вздыхает:
— Вы невозможны.
Но когда она исчезает — я клянусь — я вижу улыбку на ее своеобразном лице.
В этот момент Аэлина вскрикивает — ее свет становится черным.
Зеркала по всей комнате трескаются — похоже, нам надо убрать большую часть зеркал из дома, а то что это за проходной двор для теней?! —и оттуда выходят... «мы».
Черный свет Аэлины превращается в защитный купол над нами.
— Не трогайте моих родителей! — ее голос звучит на три тона ниже, наполненный эхом тысячи миров.
Другие Лираны, один из них в доспехах Паладина, а другой с окровавленными руками, движутся синхронно. Другие Я, Королева Тьмы с черными крыльями и та, что носит маску из костей, поднимают руки для заклинания. Это выглядит дико. Неестественно жутко.
Лиран одним движением задвигает меня за себя, и в этот момент... наши отметины на запястьях вспыхивают. Не голубым, не серебряным, а золотым светом.
Я чувствую мысли Лирана напрямую: «Влево!»
И уворачиваюсь как раз в тот момент, когда меч Паладина рассекает воздух.
«Теперь ты!»
Моя ладонь сама выстреливает особой энергией — и попадает точно в сердце Королевы Тьмы. Та рассыпается в пыль с удивленным выражением лица.
— Как? — я не вполне понимаю.
— Мы всегда были одним целым, — Лиран прижимает мою руку к своей груди. Его сердце бьется в такт моему. — Просто сейчас мы помним об этом.
Аэлина падает на колени. Черное сияние пульсирует вокруг нее, образуя странные знаки-завитки в воздухе.
— Это... не тьма… Это...
— Пустота между мирами, — объясняет Тень, появляясь из ниоткуда. Ее звездные глаза теперь наполовину черные. — Моя родная стихия.
Тень кладет руку на плечо Аэлины — и черный свет преображается, превращаясь в… карту. В тысячи переплетенных линий. Миллионы возможностей.
— Это Выбор, — Аэлина поднимает на нас глаза. — Я могу видеть все пути.
Лиран обнимает меня и Аэлину. Его энергия, теперь золотая, переплетается с нашими энергиями.
— Значит, мы...
— Больше чем семья, — он целует мой лоб. — Мы...
— Пфф, — Аэлина фыркает, но прижимается ближе к нам. — Пап, просто скажи «я люблю вас».
Тень наблюдает за нами, и впервые ее улыбка кажется мне искренней.
В этот момент карта вокруг Аэлины вспыхивает алым. Один из путей разрывается.
— О нет... — голос Аэлины дрожит. — Они нашли выход!
Где-то вдали раздается знакомый рев. Тот самый, что мы слышали в ночь, когда все началось...
Алый свет поглощает карту миров вокруг Аэлины. Доченька дрожит.
— Они... — ее голос звучит испуганно, — те, кто стережет границы. Те, кого даже Тень боится. Стражи Равновесия.
Лиран резко поднимает голову. Его золотая энергия обвивается вокруг меча, который он создает из воздуха.
Тень вдруг материализуется перед Аэлиной, ее звездные глаза расширяются:
— Ты разбудила Спящих.
За окнами библиотеки небо разрывается, как будто кто-то провел когтями по холсту. Смотрится так кошмарно, что я не верю своим глазам.
Тень внезапно хватает Аэлину за руки:
— Ты должна научиться прятать следы. Сейчас.
Она смотрит на мою дочь, и я понимаю, что этот урок идет через поток мгновенных мыслеобразов. Я улавливаю обрывки: как плести паутину из теней, как прятать жар своего сердца в ледяных зеркалах, как целовать звезды так, чтобы они молчали.
Аэлина впитывает эти знания, ее черный свет теперь переливается серебром.
Почему-то это вызывает у меня безотчетный ужас. Я делаю шаг вперед, но Лиран останавливает меня:
— Не мешай им.
— Она наша дочь! Это слишком опасно!
— Именно поэтому, — пальцы Лирана переплетаются с моими. —Смотри.
Аэлина вдруг смеется так же, как Тень. И совершает жест, от которого воздух взрывается черными розами.
Боги, я не могу спокойно на это смотреть! Лиран тянет меня за книжный шкаф, откуда мне больше ничего не видно. И прижимает к шкафу, не давая сдвинуться с места.
— Ты вся дрожишь, — теплые губы мужа скользят по моей шее, вызывая мурашки.
— От ярости. Эта... — я хватаюсь за его мускулистые предплечья, но не отталкиваю.
Лиран целует меня:
— Ты боишься за Аэлину.
— А ты нет?
— Я верю в нашу кровь, — его клык слегка задевает мою нижнюю губу. — Как верю, что ты разорвешь меня на части, если я прекращу...
— Только попробуй!
Но отвлечься от переживаний нам не удается — стекло окон взрывается внутрь, осыпаясь крошевом. Шкафы падают, книги рассыпаются, не задевая нас.
Врывается оно, существо из света и боли. Наверное, то самое чудовище… Или нечто еще без лица и без формы. Только бесконечные крылья из лезвий и глаз.
— НАРУШИТЕЛИ! — его голос разрывает разум.
Шкафы упали, и я вижу Аэлину и Тень. Аэлина вскрикивает — ее новый черно-серебряный свет гнется под натиском чудовища. Я замираю, не в силах пискнуть от ужаса. Лиран обнимает меня.
Тень вдруг становится между нами всеми и Стражем:
— Они под моей защитой.
Страж замирает. Его лезвия дрожат, и он раскрывается, как цветок. Внутри Стража оказывается эльфоподобная фигура с лицом... моей собственной матери. Стражница распадается на тысячи светящихся частиц, оставляя перед нами лишь силуэт. Ее силуэт.
Волосы цвета воронова крыла, собранные в косы с серебряными колокольчиками — точь-в-точь как когда-то носили женщины тианари моего рода.
— Мама? — слово вырывается само.
Тень резко поворачивается ко мне, ее звездные глаза расширяются:
— Не верь. Это не она. Это лишь призрак.
Но существо делает шаг вперед, и я чувствую запах, который витал у нас дома. Бесконечно давно.
— Дочь, — голос существа звучит как сотня отголосков, но интонация... Боги, его интонация мамина! — Ты сломала Плетень.
Лиран продолжает обнимать меня со спины. И его объятия защищают лучше любого щита:
— Что она имеет в виду?
Тень отвечает вместо Стражницы:
— Плетень — это барьер между мирами. Ходить между мирами дозволено очень немногим душам. Аэлина... не просто соединила вас. Она сплела новые нити.
Аэлина бледнеет:
— Я же просто хотела...
— Ты хотела спасти нас, — успокаиваю ее. И внезапно понимаю: — Ты переплела наши судьбы заново.
Стражница поднимает руку, и воздух расступается, показывая воспоминание: маленькая я у ручья. Мама веткой рисует на воде: «Видишь, дочка? Каждый мир, как круг на воде. Они не должны пересекаться».
Аэлина касается странной двойной звезды:
— Разорвите ее.
Тень вздрагивает:
— Ты не понимаешь, что просишь!
Но Аэлина улыбается совершенно наивно, по-детски:
— Я прошу их выбрать не из страха и не по привычке. Сердцем.
Шаги за нашими спинами становятся громче. Зеркала трескаются.
Мы с Лираном смотрим друг на друга — вглубь наших душ. В его глазах я вижу мальчика, который боялся стать монстром. Вижу мужчину, который убивал, чтобы не быть убитым. Вижу отца, который отдал своего ребенка, потому что не верил, что способен любить его без разрушения.
Я протягиваю руку. Лиран тоже протягивает руку. Наши пальцы касаются двойной звезды.
Мир взрывается светом. Последнее, что я слышу перед тем, как все исчезает, это голос Аэлины:
— Теперь вы свободны.
* * *
Звезды в глазах Тени гаснут одна за другой.
— Вы забрали у меня последний долг, — шелестит она, и ее платье из теней рассыпается в прах, обнажая то, что скрывалось под ним: хрупкую женщину с шрамами вместо глаз. Ее настоящий облик.
— Ты... исчезаешь, — Аэлина протягивает руку, но ее пальцы проходят сквозь плечо Тени.
— Нет. Я наконец-то возвращаюсь домой.
Тень поворачивается к разрыву между мирами — там, в глубине, мерцает лес ее детства.
— Скажи им... что Весна простила.
И Тень исчезает, оставив после себя только горстку звездной пыли и тихий шепот ветра.
Существа из зеркал застывают на границе миров. Теперь я вижу их совсем четко — это наши тени из других жизней. Лиран с пустыми глазами и мечом, на котором наша кровь. Я с черными крыльями и руками по локоть в грязи.
Сотни других.
Но что-то изменилось. Они больше не пытаются прорваться. Они просто... наблюдают.
— Они были нашими страхами, — понимает мой умнейший проницательнейший Лиран. — Тем, кем мы могли бы стать.
Аэлина поднимает руку, и зеркала медленно закрываются, оставляя нас в тишине.
* * *
Я просыпаюсь от жара на губах. Лиран целует меня так, будто между нашими поцелуями прошла не ночь, а столетие. Его пальцы крепко держат меня, и я ощущаю, как он дрожит.
— Ты вернулась, — его голос звучит хрипло, а губы скользят к моему уху. — Я чувствовал, что ты уходила...
Его клык — да, у него слегка заостренные удлиненные клыки — слегка царапает мне шею, и я хватаюсь за его широченные загорелые плечи:
— Милый, где мы?..
Лиран не отвечает, он снова целует меня, а когда отстраняется, я вижу: мы лежим на ковре из живых цветов, а над нами простирается не небо, а купол из переплетенных ветвей.
И магия. Она повсюду. В воздухе, который мерцает миллиардами искр. В земле, что дышит под нами. В руках Лирана, которые зажигают огонь на моей коже без единого заклинания.
— Папа! Мама!
Аэлина — наша взрослая-маленькая, вечная-преходящая — падает на нас сверху, смеясь. Ее лунные волосы пахнут звездами и яблоками, а в ее глазах все еще тот самый голубой свет.
— Вы сделали это! — она целует нас обоих, и от ее прикосновения по телу разливается тепло. — Тень ушла, зато магия... О, мама, посмотри!
Дочь хлопает в ладоши, и мир взрывается красками. Цветы распускаются у нас под ногами. Деревья склоняются, образуя живописные арки. А вдали… стоит наш настоящий дом: не замок, не хижина, а нечто среднее: эльфийские башни, увитые розами, с окнами в форме звезд.
Аэлина поднимается и убегает, озорно смеясь:
— Я проверю, остались ли в библиотеке те непрочитанные книги с картинками!
Я улыбаюсь: таких книг там полно. И я регулярно приношу новые.
Мы с Лираном остаемся одни. Ароматный ветер играет моими распущенными волосами. Руки Лирана скользят по моей коже.
— Значит... — я задыхаюсь, когда его пальцы находят шрам от старого ранения — тот самый, что он когда-то оставил мне. — Мы все еще...
— Вечны как пара? — Лиран целует шрам. — Нет. — Его губы опускаются ниже. — Но теперь это наш выбор. Мы сможем осознанно выбрать друг друга снова и снова. Не потому что «должны», а потому что мы хотим так.
И когда мы соединяемся прямо там, под открытым небом, среди цветов и магии, я понимаю: это не иллюзия и не сон. Это наконец-то настоящая жизнь.
Глава 7. Тайна черного света
Лунный свет струится сквозь витражное окно нашей спальни в форме звезды, рисуя на коже Лирана голубые узоры. Его пальцы медленно скользят по моему плечу, когда... книга падает с полки. Сама. И с глухим стуком раскрывается на странице, испещренной знакомым почерком. Почерком Тени — я никогда не видела ее почерк, но откуда-то я его знаю.
Мы с Лираном замираем.
Аэлина, которая должна спать в соседней башне, вдруг просовывает голову в дверь спальни, убеждается, что мы не спим, подбегает и садится на нашу кровать, широко улыбаясь:
— Сюрпри-и-из!
Книга светится лунным серебром. На странице не чернила, а звезды, сложенные в странные слова. Хотя что еще ждать от Тени?
Аэлина читает послание вслух:
— Когда три луны сойдутся в танце, ищите то, что спрятано в детской пляске. Не в земле, не в воде, не в огне, а в том, что осталось между… Дальше неразборчиво.
Аэлина пожимает плечами, но ее глаза горят озорным огоньком. Вынуждена признать: моя дочь очень сблизилась с Тенью. У них какие-то свои тайны. И я не то чтобы не могу, я не должна ничего с этим делать. Это их общий выбор. То, что не изменить и не нужно менять.
Лиран берет книгу в руки, и она «оживает». Страницы перелистываются сами, показывая... наши лица. В разных мирах. В разных жизнях.
Я с черными крыльями, творящая хаос. Лиран со светящимся мечом, убивающий магию. Аэлина...
Да сколько уже можно! Хватит!
Я выхватываю книгу у Лирана из рук. Но успеваю заметить: на последней странице мы сегодняшние. А над нами Тень с рогами и улыбкой.
Внезапно Аэлина взвизгивает. Ее руки начинают светиться изнутри — не голубым, а звездным светом.
— Мама! Что это?! Это не я!
Спальня наполняется хрустальным звоном. Из пальцев Аэлины вырываются нити света и обвивают нас обоих, как паутина.
Связующая магия — мелькает у меня в сознании.
Лиран пытается разорвать нити, но они лишь плотнее сковывают его мускулистое тело.
— Элиана!.. — он замолкает, когда нити касаются его клыков.
Я чувствую, как энергия проникает внутрь меня — не больно, но...
Вспышка.
Мы с Лираном стоим в лесу. Перед нами мы же, но другие. Я в черных доспехах. Он с мечом, на котором горит особый огонь.
— Мы не сможем жить с ней, она колдунья! — тот Лиран выплевывает слова с презрением.
Руки той меня вспыхивают тьмой. Аэлина, но та, не наша, плачет между нами.
Резкий звон.
Мы «возвращаемся» в спальню.
Нити исчезают. Аэлина лежит без сознания, обвитая лунным светом. А на стене появляется Тень с рогами:
— Не так просто, дорогие мои.
Кажется нам придется привыкать жить с Тенью и ее выходками… Впрочем, с ней не соскучишься.
Аэлина открывает глаза:
— Со мной все в порядке.
* * *
Лиран прижимает меня к резной колонне в библиотеке, а его клык аккуратно царапает мою шею.
— Ты дрожишь, — горячее дыхание обжигает кожу, а низкий голос обволакивает уши. — Это от страха... или от предвкушения?
Я провожу ногтями по его животу, чувствуя, как напрягаются литые мышцы:
— От досады. Опять ты отвлекаешь меня от важного!
— От очень важного, — Лиран перехватывает мои запястья, прижимая их и фиксируя. — Например, от того, как твои глаза темнеют, когда ты злишься...
Его губы опускаются к моим, но краем глаза я вижу, как зеркало на противоположной стене запотевает.
— Как трогательно.
Мы резко разворачиваемся. В зеркале больше не наши отражения. Там стоит Тень. Но теперь ее рога-ветки украшены серебряными кольцами, а в звездных глазах не холод, а... любопытство?
Лиран мгновенно закрывает меня своим телом, но я ловлю его руку:
— Подожди. Она пришла сказать что-то важное. Вряд ли ей интересно просто подсматривать.
Тень кивает и выходит из зеркала. Ее платье больше не из теней — оно соткано из лунного света:
— Вы хотели знать, кто эти другие «вы» на самом деле.
Тень щелкает пальцами, теперь они более нормальной длины — и перед нами появляются... «мы, но не мы».
— Альтернативные версии?
— Версии, где вы сделали другой выбор, — поправляет Тень.
Картины сменяют друг друга: Лиран, убивший меня на том первом поле боя. Я, ставшая королевой тьмы и уничтожившая его род. Аэлина...
— Боги, — Лиран ошеломлен.
На последнем изображении наша дочь с пустыми глазами и мечом в руках.
— В одном мире из тысячи вы находите друг друга. В этом вы не просто нашли. Вы выбрали друг друга снова, — ее звездные глаза останавливаются на мне. — Даже когда все забыли.
Лиран внезапно смеется:
— Значит, это... комплимент? Неужели ты нам завидуешь?
Тень наклоняет голову:
— Нет. Это предупреждение. Ваша связь... привлекает их.
Она указывает на зеркало, где наши «другие я» стучат изнутри, пытаясь вырваться.
Аэлина появляется в дверях библиотеки — что из разговора она успела услышать? — и ее руки светятся новым, странным светом:
— Я... могу их удержать. Ненадолго.
Лиран смотрит на нее, потом на меня. В его глазах не страх, а вызов:
— Значит, мы будем сражаться.
— И жить, — добавляю, проводя рукой по его широкой груди.
— О, определенно, — Лиран берет мою руку и целует запястье. — Начнем с этого вечера?
Тень вздыхает:
— Вы невозможны.
Но когда она исчезает — я клянусь — я вижу улыбку на ее своеобразном лице.
В этот момент Аэлина вскрикивает — ее свет становится черным.
Зеркала по всей комнате трескаются — похоже, нам надо убрать большую часть зеркал из дома, а то что это за проходной двор для теней?! —и оттуда выходят... «мы».
Черный свет Аэлины превращается в защитный купол над нами.
— Не трогайте моих родителей! — ее голос звучит на три тона ниже, наполненный эхом тысячи миров.
Другие Лираны, один из них в доспехах Паладина, а другой с окровавленными руками, движутся синхронно. Другие Я, Королева Тьмы с черными крыльями и та, что носит маску из костей, поднимают руки для заклинания. Это выглядит дико. Неестественно жутко.
Лиран одним движением задвигает меня за себя, и в этот момент... наши отметины на запястьях вспыхивают. Не голубым, не серебряным, а золотым светом.
Я чувствую мысли Лирана напрямую: «Влево!»
И уворачиваюсь как раз в тот момент, когда меч Паладина рассекает воздух.
«Теперь ты!»
Моя ладонь сама выстреливает особой энергией — и попадает точно в сердце Королевы Тьмы. Та рассыпается в пыль с удивленным выражением лица.
— Как? — я не вполне понимаю.
— Мы всегда были одним целым, — Лиран прижимает мою руку к своей груди. Его сердце бьется в такт моему. — Просто сейчас мы помним об этом.
Аэлина падает на колени. Черное сияние пульсирует вокруг нее, образуя странные знаки-завитки в воздухе.
— Это... не тьма… Это...
— Пустота между мирами, — объясняет Тень, появляясь из ниоткуда. Ее звездные глаза теперь наполовину черные. — Моя родная стихия.
Тень кладет руку на плечо Аэлины — и черный свет преображается, превращаясь в… карту. В тысячи переплетенных линий. Миллионы возможностей.
— Это Выбор, — Аэлина поднимает на нас глаза. — Я могу видеть все пути.
Лиран обнимает меня и Аэлину. Его энергия, теперь золотая, переплетается с нашими энергиями.
— Значит, мы...
— Больше чем семья, — он целует мой лоб. — Мы...
— Пфф, — Аэлина фыркает, но прижимается ближе к нам. — Пап, просто скажи «я люблю вас».
Тень наблюдает за нами, и впервые ее улыбка кажется мне искренней.
В этот момент карта вокруг Аэлины вспыхивает алым. Один из путей разрывается.
— О нет... — голос Аэлины дрожит. — Они нашли выход!
Где-то вдали раздается знакомый рев. Тот самый, что мы слышали в ночь, когда все началось...
Алый свет поглощает карту миров вокруг Аэлины. Доченька дрожит.
— Они... — ее голос звучит испуганно, — те, кто стережет границы. Те, кого даже Тень боится. Стражи Равновесия.
Лиран резко поднимает голову. Его золотая энергия обвивается вокруг меча, который он создает из воздуха.
Тень вдруг материализуется перед Аэлиной, ее звездные глаза расширяются:
— Ты разбудила Спящих.
За окнами библиотеки небо разрывается, как будто кто-то провел когтями по холсту. Смотрится так кошмарно, что я не верю своим глазам.
Тень внезапно хватает Аэлину за руки:
— Ты должна научиться прятать следы. Сейчас.
Она смотрит на мою дочь, и я понимаю, что этот урок идет через поток мгновенных мыслеобразов. Я улавливаю обрывки: как плести паутину из теней, как прятать жар своего сердца в ледяных зеркалах, как целовать звезды так, чтобы они молчали.
Аэлина впитывает эти знания, ее черный свет теперь переливается серебром.
Почему-то это вызывает у меня безотчетный ужас. Я делаю шаг вперед, но Лиран останавливает меня:
— Не мешай им.
— Она наша дочь! Это слишком опасно!
— Именно поэтому, — пальцы Лирана переплетаются с моими. —Смотри.
Аэлина вдруг смеется так же, как Тень. И совершает жест, от которого воздух взрывается черными розами.
Боги, я не могу спокойно на это смотреть! Лиран тянет меня за книжный шкаф, откуда мне больше ничего не видно. И прижимает к шкафу, не давая сдвинуться с места.
— Ты вся дрожишь, — теплые губы мужа скользят по моей шее, вызывая мурашки.
— От ярости. Эта... — я хватаюсь за его мускулистые предплечья, но не отталкиваю.
Лиран целует меня:
— Ты боишься за Аэлину.
— А ты нет?
— Я верю в нашу кровь, — его клык слегка задевает мою нижнюю губу. — Как верю, что ты разорвешь меня на части, если я прекращу...
— Только попробуй!
Но отвлечься от переживаний нам не удается — стекло окон взрывается внутрь, осыпаясь крошевом. Шкафы падают, книги рассыпаются, не задевая нас.
Врывается оно, существо из света и боли. Наверное, то самое чудовище… Или нечто еще без лица и без формы. Только бесконечные крылья из лезвий и глаз.
— НАРУШИТЕЛИ! — его голос разрывает разум.
Шкафы упали, и я вижу Аэлину и Тень. Аэлина вскрикивает — ее новый черно-серебряный свет гнется под натиском чудовища. Я замираю, не в силах пискнуть от ужаса. Лиран обнимает меня.
Тень вдруг становится между нами всеми и Стражем:
— Они под моей защитой.
Страж замирает. Его лезвия дрожат, и он раскрывается, как цветок. Внутри Стража оказывается эльфоподобная фигура с лицом... моей собственной матери. Стражница распадается на тысячи светящихся частиц, оставляя перед нами лишь силуэт. Ее силуэт.
Волосы цвета воронова крыла, собранные в косы с серебряными колокольчиками — точь-в-точь как когда-то носили женщины тианари моего рода.
— Мама? — слово вырывается само.
Тень резко поворачивается ко мне, ее звездные глаза расширяются:
— Не верь. Это не она. Это лишь призрак.
Но существо делает шаг вперед, и я чувствую запах, который витал у нас дома. Бесконечно давно.
— Дочь, — голос существа звучит как сотня отголосков, но интонация... Боги, его интонация мамина! — Ты сломала Плетень.
Глава 8. Призраки прошлого
Лиран продолжает обнимать меня со спины. И его объятия защищают лучше любого щита:
— Что она имеет в виду?
Тень отвечает вместо Стражницы:
— Плетень — это барьер между мирами. Ходить между мирами дозволено очень немногим душам. Аэлина... не просто соединила вас. Она сплела новые нити.
Аэлина бледнеет:
— Я же просто хотела...
— Ты хотела спасти нас, — успокаиваю ее. И внезапно понимаю: — Ты переплела наши судьбы заново.
Стражница поднимает руку, и воздух расступается, показывая воспоминание: маленькая я у ручья. Мама веткой рисует на воде: «Видишь, дочка? Каждый мир, как круг на воде. Они не должны пересекаться».
