Водителем инспектор оказался очень рисковым. Он гнал так, что Холли несколько раз судорожно вцеплялась в сиденье, боясь что попросту выпадет из машины на очередном повороте.
Хорошо, что дорога оказалась короткой. Уже через десять минут мобиль, подняв тучу пыли резким торможением, остановился у неприметного офисного здания со скромной вывеской: «Полицейское управление».
Макс Торсо заглушил мотор и вышел из машины, выпустил из салона Холли. На этот раз мужчина пошел впереди, изредка оглядываясь, чтобы проверить, следует ли Холли за ним.
Внутри здания управления было тихо. Из сотрудников на месте была только двуликая, которая закинув на один из столов длинные стройные ноги, обтянутые кожаными штанами, расслаблено попивала кофе.
Стоило Торсо появиться на пороге, девушка тут же села нормально и сделала вид, что работает. Впрочем, оборотень ничего не сказал. Широкими шагами он направился прямо к двери, на которой красовалась табличка «Инспектор». Холли постаралась не отставать. Как бы ни был груб оборотень, он несколько раз заявлял, что она сделала что-то плохое. Холли очень хотелось понять, о чем речь, а может и объяснить, что произошло недоразумение. Быть в чем-то виноватой - пусть и лишь в понимании инспектора Торсо - ей совсем не хотелось.
Мужчина распахнул дверь, дождался, пока девушка зайдет в кабинет и зашел сам, громко хлопнув за собой дверью. Холли вздрогнула от громкого звука и испуганно уставилась на мужчину, внезапно понимая, какую глупость сделала, оставшись с ним наедине в закрытой комнате. И дело даже не приличиях — для нее они теперь, после всего пережитого, не имели никакого значения. Дело в том, что она совершенно беззащитна перед ним: он может накричать, может ударить...
Никто не придет на помощь, даже если она будет кричать... оборотни — потому что среди них действует звериный закон: «Или ты, или тебя». В их среде если ты слаб, ты не заслуживаешь ничего, даже жизни. А люди... в этом городе она чужая, а он — инспектор местной полиции.
- Хватит трястись, - заметив состояние Холли, рыкнул оборотень. - Садись уже.
Сам он занял место за массивным столом, заваленном бумагами и принялся буравить девушку взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Холли от такого внимания захотелось совершенно по-детски сбежать или спрятаться куда-нибудь в шкаф. Но усилием воли она заставила себя остаться и сесть на стул для посетителей.
Какое-то время оба напряженно молчали, а потом оборотень скривился и спросил:
- Скажи, ты совсем дура?
Холли даже задохнулась от неожиданности и не нашла слов, чтобы поставить нахала на место — все вылетели из головы.
- Я вижу, ты до сих пор не понимаешь, что натворила, - продолжил между тем инспектор Торсо. - И ждешь, что я тебе на пальцах все объясню... Так?
Холли глубоко вздохнула, пряча поглубже возмущение откровенным хамством и нашла в себе силы кивнуть.
- Отлично, - оскалился оборотень. - Я объясню.
Мужчина излучал ледяное спокойствие, но в глазах его полыхала ярость. Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, он сказал:
- Ты, идиотка, вчера развязала новую войну между вампирами и оборотнями.
Слова упали, как камни на хрусткий лед. Холли дернулась возразить, но оборотень не позволил:
- У тебя даже не хватило ума понять, что нельзя говорить вампиру, что печать дает власть над оборотнями, - медленно продолжил он, внимательно наблюдая за тем, какой эффект производят его слова. - И пусть еще точно неизвестно, действует так печать на всех оборотней или только на детей, или только на рысей — неважно. Теперь вампиры знают, что это в принципе возможно... что такая печать вообще существует! - тут оборотень в сердцах со всей силы ударил кулаком по столу, заставив Холли испуганно подскочить.
- Одно хорошо, - внезапно успокоившись, сказал мужчина. - Орис не знает всего рисунка печати - он видел только твою, а в ней не хватает двух рун.
Холли слушала оборотня и в душе ее поднимался ужас.
«Забытые боги! Из-за меня начнется война? Вампиры будут похищать оборотней ради опытов? А если у них получится? Они превратят оборотней в рабов?!»
Вопреки мнению Торсо, Холли не была дурой. Наивной - да. Неопытной - без сомнения. Но не глупой.
И не безразличной. Она никогда не могла пройти мимо того, кто нуждался в помощи, а тут...
«Но я же не знала... не подумала... после полугода плена... а доктор Орис казался таким понимающим... Что же делать?!» - мысли Холли заметались, как пойманные птицы.
- Что же делать?! Что-то же можно предпринять?! - девушка с надеждой посмотрела на оборотня.
Тот ответил мрачным взглядом.
- О да, - с непонятным весельем ухмыльнулся инспектор. - У нас есть шанс все исправить, потому что Маркус Орис — самовлюбленный и самоуверенный ублюдок. Готов поспорить, что он не рассказал в Крыле о тебе никому, даже своему сиру, а просто передал печать в том виде, в котором увидел... И теперь, пока остальные подбирают недостающие руны наугад, он явится за тобой, чтобы выведать, каким был полный рисунок печати любым способом... а потом предъявит, как свое открытие.
Мужчина замолчал на несколько минут, а потом вскочил и тяжело заметался по кабинету. Холли подавленно наблюдала за ним, понимая, какие чувства тот испытывает. Она бы и хотела помочь, но чем?
- Сосцы Праматери! - воскликнул вдруг инспектор. - Я забрался в эту дыру специально, чтобы быть подальше от столицы и всех этих разборок! Почему тебя принесло именно сюда!
Холли так опешила от этой несправедливости, что вскочила на ноги и возмущенно воскликнула:
- Я не просила меня похищать! И не я все это устроила! Хотите кого-то винить — вините Лирмейна!
А после паузы, чуть тише добавила:
- Или себя... Это вы втроем не смогли удержать одного вампира...
Торсо на мгновение замер, словно не веря своим ушам, а потом бросился к Холли и схватил за плечо и сильно сжал:
- Не тебе нас судить! - рыкнул он в лицо девушке.
Оборотень был настолько выведен из себя, что черты лица его как-будто немного плыли: чуть менялись глаза, чуть удлинялись зубы, чуть удлинялись когти...
- И не тебе - меня! - крикнула Холли в лицо оборотню, вырываясь из жестких рук.
Шокированный такой наглостью, оборотень разжал хватку и отступил на шаг: встреченный отпор заставил оборотня по-новому взглянуть на Холли.
Вспышка негодования обессилила Холли. Девушка устало опустилась на кресло.
- Никто не виноват, - примирительно сказала она. - Лучше скажите, что мы можем сделать?
Оборотень бросил на девушку испытующий взгляд. Он явно колебался, не знал, как вести разговор с этой девчонкой. Она слаба, ни на что неспособна, но в то же время позволяет себе разговаривать с ним таким тоном, каким не каждый альфа-вожак осмелится...
«Что это?» - удивлялся про себя медведь. - «Храбрость или глупость? Может она просто не понимает, с кем имеет дело?»
- Ты станешь приманкой, - осторожно, внимательно наблюдая за реакцией девушки, сказал инспектор. - Орис придет за тобой, и мы дадим ему подобраться поближе, а потом схватим. Это не отменит войны, но даст нам время подготовиться...
Торсо сделал паузу, ожидая возражений, но их не последовало. Вместо этого Холли неожиданно задала вопрос, снова выбив оборотня из колеи:
- Почему вы беспокоитесь только о вампирах? А человеческие маги? Вы их не боитесь?
Справившись с удивлением, оборотень недовольно дернул плечом, но все же ответил.
- Кто будет бояться одноликих? Они даже не знают, что произошло. Лирмейн мертв.
- А я погибну от рук Маркуса Ориса? - тихо спросила Холли.
Оборотень тяжело посмотрел на Холли и скрестил руки на груди. Он не ответил, но девушка и сама поняла — так и будет. Та, кто представляет такую опасность для всех оборотней, должна исчезнуть. Никто не поверит, что она будет молчать, что никому и никогда не расскажет о печати... Примархи оборотнических Кланов предпочтут перестраховаться.
На глаза Холли навернулись слезы.
- Это нечестно, - пробормотала она, стараясь удержаться от рыданий. - Так не должно быть...
Оборотень смотрел на ее склоненную голову и молчал, испытывая двоякие чувства. Девушка казалась воплощением столь презираемой им слабости, но... Но это она своими руками срезала руны, она, едва живая, отправилась за помощью, когда Лирмейн привел в свой проклятый подвал детей и, наконец, она не сказала ни слова против, когда он сказал, что ей уготована участь приманки для вампира...
«Это отвратительно...», - подумал Торсо. - «Вместо того, чтобы в открытую найти кровососа и прикончить его, мы подставляем под удар одноликую девчонку... прикрываемся ею...»
Макс Торсо ненавидел грязные игры. Но слишком часто, ради благополучия Клана Медведей Лоусона ему приходилось забывать, что такое «честь», «достоинство» и «справедливость»... И несколько лет назад он не выдержал.
«Тогда я проявил слабость», - невесело усмехнулся про себя мужчина. - «Я сбежал, оставив клан на мальчишку, который спал и видел, как сместить меня с места вожака... вот кого никогда не смущала необходимость играть грязно во имя благополучия клана».
Так просто уйти не удалось. Когда он объявил о своем решении, многие сочли, что он «спекся» и попробовали воспользоваться ситуацией. Около десятка амбициозных мальчишек бросили ему вызов... Максу пришлось драться с каждым, отстаивая право распоряжаться собственной жизнью.
Но и всех этих побед оказалось недостаточно. Совет Кланов решил, что уход одного из вожаков - опасный прецедент и попытались его «отговорить». Их аргументы были убедительными, но Макс не проникся - всех «курьеров» он отправил к нанимателям в состоянии разной степени потрепанности.
Тогда Максу позволили уйти, явно надеясь, что жизнь отшельника-шатуна быстро ему наскучит. Но просчитались: почти десять лет Торсо прожил в этой глуши, наслаждаясь возможностью быть самим собой...
А теперь, из-за этой девчонки, он снова оказался в центре событий!
- Я... - медленно, словно сам не веря, что действительно говорит это, начал бывший альфа столичного клана медведей. - Я сделаю все возможное, чтобы ты осталась жива.
Слова были произнесены и словно стали зароком. Макс почувствовал облегчение: теперь он точно знал, что должен делать и ни душа его, ни вторая ипостась не были против такого поворота событий... Значит, он принял правильное решение. И пусть девчонка для него никто, пусть она даже ему неприятна, он сделает все, чтобы не допустить несправедливости.
А Холли смотрела на медведя с надеждой. Ей так хотелось верить, что этот большой и сильный мужчина поможет!
- Ладно, решено, - проворчал Макс. - Завтра мы отправимся в Лоусон.
- Завтра? - удивилась Холли.
- Вампиру нужно время, чтобы восстановиться, - тут оборотень позволил себе ухмыльнуться. - Конечности так просто не отрастают даже у кровососов. Так что мы можем не торопиться... ты все-таки слаба.
Холли кивнула, почти не слушая.
«Мы едем в Лоусон! Домой! Я увижу маму и папу!» - девушка с трудом сдерживала ликование, прекрасно понимая, что у оборотня могут быть иные планы.
«Ничего, я найду способ повидаться с ними», - думала Холли. - «Что-нибудь придумаю».
Мысли о том, для чего они едут в Лоусон, девушка старательно гнала от себя, боясь что если будет размышлять о том, что ей предстоит, то сорвется и начнет кричать, требовать, чтобы ее оставили в покое и вообще отпустили. И тогда оборотень, который сейчас готов ей помочь, изменит решение и будет бдительнее следить за каждым движением.
- А сегодня? Вы отвезете меня обратно в больницу?
- Нет, нечего тебе там делать, - отрезал Макс. - У меня переночуешь. Все равно выезжать завтра рано.
- У вас? - испугалась Холли.
- А что такого? - вопросительно выгнул бровь оборотень. - Я человечек не ем
Тут девушка смутилась. Она испугалась вовсе не того, что ее съедят — в таком оборотней не уличали. Для девушек двуликие были опасны по другой причине...
Кажется, Макс прочел ее мысли.
- Не волнуйся, - хмыкнул он. - Я не любитель связей с человечками. Вы слишком слабые, всего боитесь... Двуликие лучше.
Щеки Холли заполыхали жарким румянцем. Мужчина так легко говорил о совершенно невозможных вещах!
- А ты еще и больна, - насмешливо продолжил Макс. - В постели с тобой сейчас делать нечего. Только и придется следить, не придавил ли.
- Хватит, пожалуйста! - воскликнула Холли, прижимая ладони к полыхающим щекам. На мужчину она старалась не смотреть.
«В самом деле глупость», - укоряла она себя. - «Возомнила о себе... Да у такого мужчины, как он, полно женщин... и людей, и оборотней».
Инспектор Торсо действительно отвез Холли к себе домой. Жил мужчина неподалеку от полицейского управления, в старом двухэтажном доме, где сдавались квартиры с мебелью. Его квартира находилась на втором этаже и включала в себя кухню, гостиную, спальню и кабинет.
Едва переступив порог, Холли с трудом сдержала удивление — девушка и не представляла, что люди (а тем более оборотни, альфы!) могут жить в таких условиях... Тесно, грязно... настоящая берлога!
«Неужели он так беден?» - задумалась девушка.
- Располагайся, - буркнул между тем Макс, стягивая пиджак и небрежно бросая его на спинку стула. - Есть хочешь?
Холли поколебалась, прежде чем ответить: есть вроде бы и не хотелось, но она понимала, что силы потребуются. А ела она последний раз... уже и не вспомнить, когда. Только вот опозориться перед мужчиной не хотелось.
- Только если есть что-нибудь легкое... Омлет или творог, - решилась она попросить.
- Тут тебе что, ресторан? - огрызнулся медведь.
Холли смутилась, а мужчина подошел к холодильнику и распахнул дверцу.
- Есть молоко, мясо и яйца, - сказал он, бегло оглядев содержимое. - Что будешь?
- Стакан молока, пожалуйста, - быстро попросила Холли.
Сейчас, в обыденной, хоть и непривычной обстановке, за таким простым разговором о еде, девушка вдруг очень остро осознала, что находится наедине с мужчиной... привлекательным оборотнем. Невольно Холли принялась исподтишка разглядывать медведя, пытаясь понять, что в оборотнях есть такого, что заставляет многих женщин терять голову.
Лично она не чувствовала никакого притяжения, никакого животного магнетизма, о котором шепотом и с придыханием рассуждали девушки в пансионе.
- Держи, - прервал ее размышления Макс. Он поставил перед девушкой огромный стакан с молоком и принялся готовить еду для себя.
Изумленная, Холли наблюдала, как он, привычным движением зажег огонь в плите, грохнул на конфорку чугунную сковороду, бросил туда пять ложек сливочного масла и, дождавшись, когда оно растает, водрузил на сковородку огромный шматок мяса весом в несколько фунтов.
Через пятнадцать минут мужчина решил, что мясо готово и снял его с огня. Холли с изумлением смотрела как он посыпает его зеленью и приступает к еде.
«Как в него влазит?» - ужасалась девушка. - «И как можно есть одно мясо, без гарнира?»
Но мужчина явно получал от еды удовольствие: он прижмуривался и сопел, как большой хищник. Чтобы скрыть невежливое изумление, Холли торопливо уткнулась в свой стакан с молоком.
- Занимай спальню, - сказал Макс, когда управился с трапезой и отодвинул тарелку. - Я дам чистое белье, постели сама. Можешь книжки взять почитать, если найдешь, что понравится. Я уйду, из-за этого придурка Лирмейна дел теперь невпроворот, а писанины и того больше... До ночи с ней сидеть буду. Так что отдыхай, пока можно... Завтра вставать рано.
Хорошо, что дорога оказалась короткой. Уже через десять минут мобиль, подняв тучу пыли резким торможением, остановился у неприметного офисного здания со скромной вывеской: «Полицейское управление».
Макс Торсо заглушил мотор и вышел из машины, выпустил из салона Холли. На этот раз мужчина пошел впереди, изредка оглядываясь, чтобы проверить, следует ли Холли за ним.
Внутри здания управления было тихо. Из сотрудников на месте была только двуликая, которая закинув на один из столов длинные стройные ноги, обтянутые кожаными штанами, расслаблено попивала кофе.
Стоило Торсо появиться на пороге, девушка тут же села нормально и сделала вид, что работает. Впрочем, оборотень ничего не сказал. Широкими шагами он направился прямо к двери, на которой красовалась табличка «Инспектор». Холли постаралась не отставать. Как бы ни был груб оборотень, он несколько раз заявлял, что она сделала что-то плохое. Холли очень хотелось понять, о чем речь, а может и объяснить, что произошло недоразумение. Быть в чем-то виноватой - пусть и лишь в понимании инспектора Торсо - ей совсем не хотелось.
Мужчина распахнул дверь, дождался, пока девушка зайдет в кабинет и зашел сам, громко хлопнув за собой дверью. Холли вздрогнула от громкого звука и испуганно уставилась на мужчину, внезапно понимая, какую глупость сделала, оставшись с ним наедине в закрытой комнате. И дело даже не приличиях — для нее они теперь, после всего пережитого, не имели никакого значения. Дело в том, что она совершенно беззащитна перед ним: он может накричать, может ударить...
Никто не придет на помощь, даже если она будет кричать... оборотни — потому что среди них действует звериный закон: «Или ты, или тебя». В их среде если ты слаб, ты не заслуживаешь ничего, даже жизни. А люди... в этом городе она чужая, а он — инспектор местной полиции.
- Хватит трястись, - заметив состояние Холли, рыкнул оборотень. - Садись уже.
Сам он занял место за массивным столом, заваленном бумагами и принялся буравить девушку взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Холли от такого внимания захотелось совершенно по-детски сбежать или спрятаться куда-нибудь в шкаф. Но усилием воли она заставила себя остаться и сесть на стул для посетителей.
Какое-то время оба напряженно молчали, а потом оборотень скривился и спросил:
- Скажи, ты совсем дура?
Холли даже задохнулась от неожиданности и не нашла слов, чтобы поставить нахала на место — все вылетели из головы.
- Я вижу, ты до сих пор не понимаешь, что натворила, - продолжил между тем инспектор Торсо. - И ждешь, что я тебе на пальцах все объясню... Так?
Холли глубоко вздохнула, пряча поглубже возмущение откровенным хамством и нашла в себе силы кивнуть.
- Отлично, - оскалился оборотень. - Я объясню.
Мужчина излучал ледяное спокойствие, но в глазах его полыхала ярость. Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, он сказал:
- Ты, идиотка, вчера развязала новую войну между вампирами и оборотнями.
Слова упали, как камни на хрусткий лед. Холли дернулась возразить, но оборотень не позволил:
- У тебя даже не хватило ума понять, что нельзя говорить вампиру, что печать дает власть над оборотнями, - медленно продолжил он, внимательно наблюдая за тем, какой эффект производят его слова. - И пусть еще точно неизвестно, действует так печать на всех оборотней или только на детей, или только на рысей — неважно. Теперь вампиры знают, что это в принципе возможно... что такая печать вообще существует! - тут оборотень в сердцах со всей силы ударил кулаком по столу, заставив Холли испуганно подскочить.
- Одно хорошо, - внезапно успокоившись, сказал мужчина. - Орис не знает всего рисунка печати - он видел только твою, а в ней не хватает двух рун.
Холли слушала оборотня и в душе ее поднимался ужас.
«Забытые боги! Из-за меня начнется война? Вампиры будут похищать оборотней ради опытов? А если у них получится? Они превратят оборотней в рабов?!»
Вопреки мнению Торсо, Холли не была дурой. Наивной - да. Неопытной - без сомнения. Но не глупой.
И не безразличной. Она никогда не могла пройти мимо того, кто нуждался в помощи, а тут...
«Но я же не знала... не подумала... после полугода плена... а доктор Орис казался таким понимающим... Что же делать?!» - мысли Холли заметались, как пойманные птицы.
- Что же делать?! Что-то же можно предпринять?! - девушка с надеждой посмотрела на оборотня.
Тот ответил мрачным взглядом.
- О да, - с непонятным весельем ухмыльнулся инспектор. - У нас есть шанс все исправить, потому что Маркус Орис — самовлюбленный и самоуверенный ублюдок. Готов поспорить, что он не рассказал в Крыле о тебе никому, даже своему сиру, а просто передал печать в том виде, в котором увидел... И теперь, пока остальные подбирают недостающие руны наугад, он явится за тобой, чтобы выведать, каким был полный рисунок печати любым способом... а потом предъявит, как свое открытие.
Мужчина замолчал на несколько минут, а потом вскочил и тяжело заметался по кабинету. Холли подавленно наблюдала за ним, понимая, какие чувства тот испытывает. Она бы и хотела помочь, но чем?
- Сосцы Праматери! - воскликнул вдруг инспектор. - Я забрался в эту дыру специально, чтобы быть подальше от столицы и всех этих разборок! Почему тебя принесло именно сюда!
Холли так опешила от этой несправедливости, что вскочила на ноги и возмущенно воскликнула:
- Я не просила меня похищать! И не я все это устроила! Хотите кого-то винить — вините Лирмейна!
А после паузы, чуть тише добавила:
- Или себя... Это вы втроем не смогли удержать одного вампира...
Торсо на мгновение замер, словно не веря своим ушам, а потом бросился к Холли и схватил за плечо и сильно сжал:
- Не тебе нас судить! - рыкнул он в лицо девушке.
Оборотень был настолько выведен из себя, что черты лица его как-будто немного плыли: чуть менялись глаза, чуть удлинялись зубы, чуть удлинялись когти...
- И не тебе - меня! - крикнула Холли в лицо оборотню, вырываясь из жестких рук.
Шокированный такой наглостью, оборотень разжал хватку и отступил на шаг: встреченный отпор заставил оборотня по-новому взглянуть на Холли.
Глава 16
Вспышка негодования обессилила Холли. Девушка устало опустилась на кресло.
- Никто не виноват, - примирительно сказала она. - Лучше скажите, что мы можем сделать?
Оборотень бросил на девушку испытующий взгляд. Он явно колебался, не знал, как вести разговор с этой девчонкой. Она слаба, ни на что неспособна, но в то же время позволяет себе разговаривать с ним таким тоном, каким не каждый альфа-вожак осмелится...
«Что это?» - удивлялся про себя медведь. - «Храбрость или глупость? Может она просто не понимает, с кем имеет дело?»
- Ты станешь приманкой, - осторожно, внимательно наблюдая за реакцией девушки, сказал инспектор. - Орис придет за тобой, и мы дадим ему подобраться поближе, а потом схватим. Это не отменит войны, но даст нам время подготовиться...
Торсо сделал паузу, ожидая возражений, но их не последовало. Вместо этого Холли неожиданно задала вопрос, снова выбив оборотня из колеи:
- Почему вы беспокоитесь только о вампирах? А человеческие маги? Вы их не боитесь?
Справившись с удивлением, оборотень недовольно дернул плечом, но все же ответил.
- Кто будет бояться одноликих? Они даже не знают, что произошло. Лирмейн мертв.
- А я погибну от рук Маркуса Ориса? - тихо спросила Холли.
Оборотень тяжело посмотрел на Холли и скрестил руки на груди. Он не ответил, но девушка и сама поняла — так и будет. Та, кто представляет такую опасность для всех оборотней, должна исчезнуть. Никто не поверит, что она будет молчать, что никому и никогда не расскажет о печати... Примархи оборотнических Кланов предпочтут перестраховаться.
На глаза Холли навернулись слезы.
- Это нечестно, - пробормотала она, стараясь удержаться от рыданий. - Так не должно быть...
Оборотень смотрел на ее склоненную голову и молчал, испытывая двоякие чувства. Девушка казалась воплощением столь презираемой им слабости, но... Но это она своими руками срезала руны, она, едва живая, отправилась за помощью, когда Лирмейн привел в свой проклятый подвал детей и, наконец, она не сказала ни слова против, когда он сказал, что ей уготована участь приманки для вампира...
«Это отвратительно...», - подумал Торсо. - «Вместо того, чтобы в открытую найти кровососа и прикончить его, мы подставляем под удар одноликую девчонку... прикрываемся ею...»
Макс Торсо ненавидел грязные игры. Но слишком часто, ради благополучия Клана Медведей Лоусона ему приходилось забывать, что такое «честь», «достоинство» и «справедливость»... И несколько лет назад он не выдержал.
«Тогда я проявил слабость», - невесело усмехнулся про себя мужчина. - «Я сбежал, оставив клан на мальчишку, который спал и видел, как сместить меня с места вожака... вот кого никогда не смущала необходимость играть грязно во имя благополучия клана».
Так просто уйти не удалось. Когда он объявил о своем решении, многие сочли, что он «спекся» и попробовали воспользоваться ситуацией. Около десятка амбициозных мальчишек бросили ему вызов... Максу пришлось драться с каждым, отстаивая право распоряжаться собственной жизнью.
Но и всех этих побед оказалось недостаточно. Совет Кланов решил, что уход одного из вожаков - опасный прецедент и попытались его «отговорить». Их аргументы были убедительными, но Макс не проникся - всех «курьеров» он отправил к нанимателям в состоянии разной степени потрепанности.
Тогда Максу позволили уйти, явно надеясь, что жизнь отшельника-шатуна быстро ему наскучит. Но просчитались: почти десять лет Торсо прожил в этой глуши, наслаждаясь возможностью быть самим собой...
А теперь, из-за этой девчонки, он снова оказался в центре событий!
- Я... - медленно, словно сам не веря, что действительно говорит это, начал бывший альфа столичного клана медведей. - Я сделаю все возможное, чтобы ты осталась жива.
Слова были произнесены и словно стали зароком. Макс почувствовал облегчение: теперь он точно знал, что должен делать и ни душа его, ни вторая ипостась не были против такого поворота событий... Значит, он принял правильное решение. И пусть девчонка для него никто, пусть она даже ему неприятна, он сделает все, чтобы не допустить несправедливости.
А Холли смотрела на медведя с надеждой. Ей так хотелось верить, что этот большой и сильный мужчина поможет!
- Ладно, решено, - проворчал Макс. - Завтра мы отправимся в Лоусон.
- Завтра? - удивилась Холли.
- Вампиру нужно время, чтобы восстановиться, - тут оборотень позволил себе ухмыльнуться. - Конечности так просто не отрастают даже у кровососов. Так что мы можем не торопиться... ты все-таки слаба.
Холли кивнула, почти не слушая.
«Мы едем в Лоусон! Домой! Я увижу маму и папу!» - девушка с трудом сдерживала ликование, прекрасно понимая, что у оборотня могут быть иные планы.
«Ничего, я найду способ повидаться с ними», - думала Холли. - «Что-нибудь придумаю».
Мысли о том, для чего они едут в Лоусон, девушка старательно гнала от себя, боясь что если будет размышлять о том, что ей предстоит, то сорвется и начнет кричать, требовать, чтобы ее оставили в покое и вообще отпустили. И тогда оборотень, который сейчас готов ей помочь, изменит решение и будет бдительнее следить за каждым движением.
- А сегодня? Вы отвезете меня обратно в больницу?
- Нет, нечего тебе там делать, - отрезал Макс. - У меня переночуешь. Все равно выезжать завтра рано.
- У вас? - испугалась Холли.
- А что такого? - вопросительно выгнул бровь оборотень. - Я человечек не ем
Тут девушка смутилась. Она испугалась вовсе не того, что ее съедят — в таком оборотней не уличали. Для девушек двуликие были опасны по другой причине...
Кажется, Макс прочел ее мысли.
- Не волнуйся, - хмыкнул он. - Я не любитель связей с человечками. Вы слишком слабые, всего боитесь... Двуликие лучше.
Щеки Холли заполыхали жарким румянцем. Мужчина так легко говорил о совершенно невозможных вещах!
- А ты еще и больна, - насмешливо продолжил Макс. - В постели с тобой сейчас делать нечего. Только и придется следить, не придавил ли.
- Хватит, пожалуйста! - воскликнула Холли, прижимая ладони к полыхающим щекам. На мужчину она старалась не смотреть.
«В самом деле глупость», - укоряла она себя. - «Возомнила о себе... Да у такого мужчины, как он, полно женщин... и людей, и оборотней».
Глава 17
Инспектор Торсо действительно отвез Холли к себе домой. Жил мужчина неподалеку от полицейского управления, в старом двухэтажном доме, где сдавались квартиры с мебелью. Его квартира находилась на втором этаже и включала в себя кухню, гостиную, спальню и кабинет.
Едва переступив порог, Холли с трудом сдержала удивление — девушка и не представляла, что люди (а тем более оборотни, альфы!) могут жить в таких условиях... Тесно, грязно... настоящая берлога!
«Неужели он так беден?» - задумалась девушка.
- Располагайся, - буркнул между тем Макс, стягивая пиджак и небрежно бросая его на спинку стула. - Есть хочешь?
Холли поколебалась, прежде чем ответить: есть вроде бы и не хотелось, но она понимала, что силы потребуются. А ела она последний раз... уже и не вспомнить, когда. Только вот опозориться перед мужчиной не хотелось.
- Только если есть что-нибудь легкое... Омлет или творог, - решилась она попросить.
- Тут тебе что, ресторан? - огрызнулся медведь.
Холли смутилась, а мужчина подошел к холодильнику и распахнул дверцу.
- Есть молоко, мясо и яйца, - сказал он, бегло оглядев содержимое. - Что будешь?
- Стакан молока, пожалуйста, - быстро попросила Холли.
Сейчас, в обыденной, хоть и непривычной обстановке, за таким простым разговором о еде, девушка вдруг очень остро осознала, что находится наедине с мужчиной... привлекательным оборотнем. Невольно Холли принялась исподтишка разглядывать медведя, пытаясь понять, что в оборотнях есть такого, что заставляет многих женщин терять голову.
Лично она не чувствовала никакого притяжения, никакого животного магнетизма, о котором шепотом и с придыханием рассуждали девушки в пансионе.
- Держи, - прервал ее размышления Макс. Он поставил перед девушкой огромный стакан с молоком и принялся готовить еду для себя.
Изумленная, Холли наблюдала, как он, привычным движением зажег огонь в плите, грохнул на конфорку чугунную сковороду, бросил туда пять ложек сливочного масла и, дождавшись, когда оно растает, водрузил на сковородку огромный шматок мяса весом в несколько фунтов.
Через пятнадцать минут мужчина решил, что мясо готово и снял его с огня. Холли с изумлением смотрела как он посыпает его зеленью и приступает к еде.
«Как в него влазит?» - ужасалась девушка. - «И как можно есть одно мясо, без гарнира?»
Но мужчина явно получал от еды удовольствие: он прижмуривался и сопел, как большой хищник. Чтобы скрыть невежливое изумление, Холли торопливо уткнулась в свой стакан с молоком.
- Занимай спальню, - сказал Макс, когда управился с трапезой и отодвинул тарелку. - Я дам чистое белье, постели сама. Можешь книжки взять почитать, если найдешь, что понравится. Я уйду, из-за этого придурка Лирмейна дел теперь невпроворот, а писанины и того больше... До ночи с ней сидеть буду. Так что отдыхай, пока можно... Завтра вставать рано.
