Это странно объяснить — он ведь погиб, растворился, исчез навечно! Но словно его часть вошла в мою душу и сердце и сейчас приказывала не бояться ничего. Внушала — правда на моей стороне. Я чувствовала себя палачом, который готовится совершить справедливое возмездие.
— Как пожелаешь. Труп твой мне и нужен! — Дагон встал на моём пути.
Я тоже остановилась и, схватив меч в обе руки, приготовилась к безумному поединку.
— Твой труп, твоё тело, а не жалкие игрушки никчёмных духов! — коварно сказал Дагон.
Вдруг... Меч стал крошиться! Стальной клинок, несколько раз спасавший мне жизнь во время бойни с Глубокими и придававший чувство защищённости, стал превращаться в жалкие металлические пластинки. Будто старая рухлядь. И тут Брабатус подсуропил, подлый гад! Надо было послушаться Анну, взять у нее саблю. Я отбросила ненужные остатки клинка — меч уполовинился и истончился почти вдвое.
Внезапно рядом со мной в стену врезалась белая вспышка. Потом ещё одна. Я была вынуждена отступать и снова оказалась в зале с колоннами, спряталась. Моё дело выглядело не ахти. Шакс и остальные товарищи говорили что-то про меч, про то, что Дагону нужно отсечь главу. А у меня не было уже меча, да и вообще оружия никакого не было. Счёт пошёл на секунды. Я по-прежнему не испытывала страха. Только инстинкты, заставляющие меня перебегать с места на место, прятаться за колоннами.
Дагон искал меня, снова выплеснул вспышку. Она ударила по соседней колонне, колонна пошатнулась. Сверху посыпалось крошево.
— Кончай копаться, противная малявка! А ты живучая! Значит, твоё тело сильное и прослужит мне дольше! Неужели ты не понимаешь, что выход у тебя только один — сдаться?!
Пока Дагон до меня не добрался — а он сделает это в любой момент, я воспользовалась его любовью к болтовне и вытащила из рюкзака зловещую книгу, спрятала её за спиной. Потом повернулась и пошла к Дагону, осторожно выглядывая из-за колонн.
— Допустим, ты прав: выход у меня один. Но кое в чём ты ошибся: сдаться — это не мой выход, а твой. Потому что тебе здесь вовсе не место. Этот мир принадлежит мне и существам, рождённым на моей планете. Ты здесь засиделся. Ты вообразил себя в праве распоряжаться судьбами существ из других сфер и людей. Но ты забыл одну маленькую вещь: в мире есть то, что побеждает насмерть таких порождений как ты.
— Ты слишком мелкая, чтобы знать об этом! — нахально заявил Дагон и ухмыльнулся. — Давай, скажи, что это? Очередной припрятанный кусок металла?
— Нет. Запретное Знание Зла.
Это было последнее, что я сказала перед тем, как открыть книгу и резко вытянуть раскрытые страницы перед собой в морду Дагону. Эффект превзошёл все ожидания.
Враг вдруг завопил. От этого жутчайшего вопля огонь в щели в стене вспыхнул всеми оттенками красного, багрового, оранжевого... Дагон обрушился на колени. И закрыл уродливые глаза когтистыми лапами. Он вопил, он источал такие громкие оры, что я зажмурилась. Я чувствовала, как от его гласа всё вокруг дрожит и вибрирует. Мне показалось, книга, которую я держала, ходила ходуном, мечтая вырваться из моих рук, поэтому я держала её очень крепко.
У меня кровь застучала в висках, поскольку вокруг творилось нечто невообразимое. Царил страшный грохот. Всё вокруг наполнилось адским жаром. Всё тряслось. В стенах и в полу образовывались трещины, источающие огонь.
Дагон не мог сопротивляться. Он стоял на коленях и закрывался от книги. Я на секунду задумалась: что же в ней было, что смогло поразить столь мощное и злое существо?
Он вдруг стал темнеть. Становился весь почти чёрный. Будто его поглощал мрак, порождаемый им самим. Он орал от боли и от злости. Но по мере того как чернота захватывала его, ор становился тише.
Я рискнула открыть глаза и увидела скукоженное обугленное тело исполина, но всё ещё живое. Мои руки не опускались вначале. Они сильно затекли, пока я держала книгу, но я смогла собраться с силами. Мой взгляд упал на меч Брабатуса, изрядно потрёпанный, почти развалившийся. В голове снова раздалось:
"Отсеки мечом главу"
"Этот меч тоже волшебный, как и все ножи Бафомета. Всякий, кого я протыкаю насквозь этим мечом — сливается с Дагоном, уходит к нему, становится его частью, растворяется. И больше ему нет никуда ходу, ха! Ха! Ха!"
Я сразу поняла, что и как надо делать. Ринулась к мечу, подняла, подскочила к Дагону и обрушила клинок, изрядно полегчавший, ему на хребет, в то место, где голова прилеплялась к шее.
Мой расчёт оказался верен. Я ударила Дагона тем оружием, которым он пожирал души. Я прокляла его его же проклятьем. И он стал схлопываться, пожирать сам себя. Это выглядело как плавящийся воздух, конвульсии, агония. Он шипел, изворачивался, как громадный червь на сковородке, но уже не мог ничего ни сказать, ни сделать. А потом он исчез. Совсем.
Неужели всё кончено? Быстрая, лёгкая победа. Неужели так стеклись обстоятельства, что я, не получив почти ни одного синяка, дошла до недр Земли и до самой Преисподней, играючи расправилась с Дагоном, Древним, от имени которого дрожали многие? Я с гораздо большими усилиями расправлялась с предыдущими тварями меньше меня ростом. А гиганта и урода отправила в иное измерение с помощью раскрытой книги. Неужели так заведено? Неужели в этом вся суть, весь смысл? Неужели из-за этого надо было гибнуть Шаксу? Я даже не смогла толком отомстить за него! Так стремительно, так неожиданно...
Растерянность, напряжение и волнение переполняли меня. Будто я вышла без оружия против многотысячной армии рыцарей и всадников и положила их каким-то быстрым простым движением.
Только сейчас я осознала, как тихо вокруг. После Дагона. Дрожащими от потрясения руками я закрыла лежащую на полу книгу, не смотря на неё. Потом я присела и закрыла голову руками.
И тут началось. Тряска, прекратившаяся на несколько мгновений, возобновлялась. Теперь это была не тряска. А настоящий крупный обвал. Вокруг меня срывались и падали глыбы.
Я была в ступоре несколько секунд. Выходит, Дагон заманил меня в ловушку, которая грозила захлопнуться после его смерти. Я вскочила, метнулась в колонный зал обратно. Волна разрушения шла от огненной трещины, накатывалась лавиной. За мной уже падали колонны, обрушивался потолок. Всё гремело.
Я добежала до саркофагов и в растерянности остановилась. Если я побегу дальше — Икабод и Элеонора погибнут, оставшись погребёнными под многокилометровой толщей земли... Но если я останусь тут с ними куковать — я сама буду погребена под толщей земли!
Настоящие друзья и боевые товарищи не просто познаются в беде. Они умеют приходить вовремя. Мелькор и Астр, верные соратники, ни разу не подведшие меня. Хотя много десятков лет были ворами, водились с подлейшими типами и мошенниками, могли за любую волшебную безделушку или артефакт продать мать родную.
— Смельчак, чего задерживаешься? Сейчас тебе тут на голову упадёт много камней! — пожурил меня Мелькор.
— Это же господин и госпожа Неверри! — ахнул Астр, удивлённо взглянув на саркофаги. — Теперь понятно, почему она задерживается! Прощается с ними...
— Вот и будет им глубокая хорошая могила, побежали отсюда! — перекрикивая рёв камней и глобального обвала, рявкнул Мелькор.
— Да, скорее, призраки уже были таковы — шасть сквозь стены, и уже наверняка поджидают нас в Лесном Сердце! Если Усадьба, конечно, не обрушится сейчас.
Астр и Мелькор подхватили меня под руки, намереваясь увести или унести. Я на миг содрогнулась, представляя себе, как на месте усадьбы образуется дыра, земные породы сначала разъезжаются в сторону, а потом схлопываются, навсегда поглощая этот проклятый многострадальный дом. Как там, в Айтали, в городке, где случилось землетрясение и погибли родители Милены.
Опомнилась от наваждения и крикнула:
— Они живы! Они дышат! Их нельзя тут оставить!
— Что? Что она говорит? — ворчал Мелькор, утягивая меня от колонны, которая опасно кренилась, скрипела и стонала.
— Живы!!! — проорала я.
— Живы! Они живы! Живо, Мелькор, ну же! Я беру мужчину, ты женщину! — простодушный и добродушный Астр обрадовался как ребёнок, получивший мороженое. Он подскочил к саркофагу и принялся вытаскивать пожилого художника.
— Наоборот! Бери женщину, она легче! Тебе нельзя таскать тяжести, я заберу мужчину! — искренне заботясь о соплеменнике и переживая за его рану, Мелькор оттеснил Астра и сам взял Икабода, взвалив его на плечо как мешок с картошкой.
Астр же бережно поднял на руки Элеонору.
— Смельчак, догоняй же! — крикнули мне горгульи, унося тех, кто чуть не стал последними жертвами Дагона.
Я завороженно смотрю, как они проносятся между колонн, и как эти колонны падают, как там прогибается потолок и тоже падает...
И тут понимаю страшную вещь — не успеваю. Не добегу, поздно! Я не такая проворная, как Мелькор и даже раненый Астр. На меня навалилась усталость. Сейчас на меня тут всё упадёт. Но прежде чем страх сковывает всё моё тело и душу, рядом образовываются два светящихся громадных глаза и нечто большое и мохнатое. Оно улыбается, слишком оптимистично, победоносно и торжествующе для обвала. Это Тот, Кто Бродит Среди Книг, и он мне говорит:
— Хозяйка, ты расправилась с Дагоном, и об этом тоже надо написать книгу. Только лучше это сделать повыше.
— Книга... — ахаю я и вдруг понимаю, что меня тут ещё удерживает. — Та Книга, Запретного Злого Знания. Она там осталась... Надо её взять, потому что... она может понадобиться.
— Пусть лежит, где лежит, — Скиталец теперь улыбается грустно, смотря на меня сверху вниз.
Я поднимаю голову и вижу, как на нас сверху падает многокилометровая толща земли. А потом теряю сознание. Или умираю, мгновенно и без мук.
За туманом в лесах стоит дом.
Дом тот выбил твой страх напролом.
Ты стоишь в пустоте на краю.
Ты один в темноте съешь зарю.
Ты пришёл в этот дом так давно,
Когда видел он сон. Лёг на дно
Тот, кто был до тебя под землёй.
Он обрёк сам себя на покой!
Силой мысли свернуть горы,
И отправиться в путь в злые норы.
Пусть взрывается сердце как бомба.
Дом врага твоего – катакомба!
Ты открыл белый сад, слыша звук.
Ты спускаешься в ад, закрыв люк.
Белый сад – это снег в двух глазах,
Что не видели смех в тех лесах.
Ты спускался всю ночь, победив,
Прогнав демонов прочь, всех убив.
Вдруг увидел ты свет в глубине,
Что горел сотни лет на войне.
Война длится с тех пор, как вокруг
Мир возник. Исход скор – враг и друг.
Исход ясен тебе, как огонь,
Что горит здесь во тьме всех времён.
Ты хватаешь свой меч и Врагу
Отсекаешь прям с плеч зла главу.
Источает Враг кровь – ты бежишь
Вверх, и чувствуешь вновь, как стоишь.
Анна-Мария
До рассвета совсем немного. Четверть часа, не больше. Небо за окном таинственного светло-серого цвета. Снег мерцает под гаснущими звёздами. На редкость безоблачная ночь. Веет холодом, морозом — днём температура будет значительно ниже, чем все дни до этого.
Тот, Кто Бродит Среди Книг, медленно растворяется. Через несколько минут он не сможет попасть в наш мир — до следующего заката. Смотрю на него и понимаю: сегодня днём уеду из Усадьбы, Лезвие Слуги останется здесь, и больше никогда не увижу этого доброго, мудрого монстра.
Разбудили меня Анна и Жак, пробуждение выдалось весьма сумбурным.
— Смельчак, вставай! — это Анна.
— Юнга, ты кое-что должна! Должок должна, да! — это Жак.
— Заткнулся бы ты, Мышиный Король, не видишь, какая она бледная? Обойдёмся как-нибудь. Она и так сделала для нас слишком много. Я отправлюсь домой, ты можешь себе представить?! Домой! А ты можешь ходить тут, где хочешь! И не только тут!
Когда я открыла глаза, с удивлением увидела себя лежащей в комнате. Скиталец скромно стоял в сторонке, ну... как скромно — так же хитро-хищно и при этом добродушно скалился, смотрел-любовался на спорящих пиратов. Спорили они по поводу, нужно меня эксплуатировать или не нужно.
— Ребята, мы в раю или в аду? — спросила я.
— Ах, Смельчак! Живая, наша деточка! — закудахтала Анна совсем по-матерински. — Понимаешь, Смельчак, тут такое дело, Жак хочет Марию, и я хочу Марию, но мы видим, что тебе не до Марии, тебе бы отлежаться...
— Нет уж, никаких отлежаться! Смельчак она или не Смельчак? Если она не сдержит своё слово — то она не Смельчак, а Прокоп! Или ещё хуже — Брабатус! — бушевал Жак.
— Не упоминай всуе о Брабби, — махнула рукой Анна. И спросила деловито: — Ну ты как, в состоянии провести сеансус спиритус? Не, мы, конечно, понимаем, с нашей стороны, это невежливо. Но скоро ты уедешь, и мы тоже... уплывём.
— У меня два вопроса. Нет, сто. Нет, пожалуй, сначала задам два. Первый — где Неверри? И второй — как я здесь оказалась.
— С Неверри ничего не случится. Их положили туда же, где взяли. В спальню. Только взял их Брабби, на пару со своими дружками вроде Летучих Гончих и людей Прокопа, должно быть. А положили их Мелькор и Астр.
— Мелькор и Астр! — ахнула я. — Астр же ранен, и... я бы хотела их навестить, на рассвете они окаменеют, и мы больше не сможем поговорить.
— А насчёт твоего второго вопроса — спроси у этого вон мохнатого красавчика, — Анна кокетливо стрельнула глазками Скитальцу.
Но Скитальца не особо интересовали женщины. Его интересовали книги. А ещё его интересовало его служение, что было более чем поразительно. Он с энтузиазмом принялся рассказывать:
— Я протащил тебя через своё измерение, Узкую Сферу. Мы побродили по ней и вышли вот здесь. Потом я тебя положил сюда.
— Протащил?.. Побродили?.. — у меня голова пошла кругом. — То есть... это... сквозь стены что ли?
— Сквозь стены пришлось нам колупаться, детка. Жак три раза чуть не застрял в фундаменте! — проворчала Анна.
— Там были мои сокровища! Я должен был их посмотреть! Убедиться, что они там лежат — мои, моё, МОЁ!!! — заорал Жак.
— Не совсем сквозь стены, — пояснил Тот, Кто Бродит Среди Книг. — Сквозь дырки. В одну дырку вошли, из другой вышли.
— Это его книжные премудрости, — пояснила Анна. — Ну так как, сеансус спиритус будет или как? Я лично за то, что ты решишь!
— Жак прав. Я должна сделать то, что обещала. Вызвать Марию. Правда я не совсем знаю, как...
— У тебя это в книжке написано! — подсказала Анна.
— В книжке? В какой?
— В библиотеке лежит. Правила поведения с привидениями.
Ах вот как. Книга, которую мне дала Ирис.
— Ты успела прочитать? — удивилась я.
— Не я. Он вот. Мы тут, пока ты дрыхла, всё обсудили. Ты, часом, не ревнуешь? Он мне нравится, — Анна снова улыбнулась Скитальцу.
— Это Я ревную! — рявкнул Жак. — Ещё один взгляд в сторону чудища — и я его заколю!
— А я не позволю! — с вызовом отозвалась я. — Это мой слу... то есть это мой друг! — я встала и подошла к Скитальцу.
Но почувствовала слабость и чуть не грохнулась. Скиталец меня подхватил, я вцепилась в него и весьма красноречиво и свирепо зыркнула на Жака. Тот примирительно залетал по комнате.
— Ладно. Ближе к делу, ближе к телу. Нам надо начинать. Рассвет скоро. На рассвете мы отчалим.
— Сначала я поговорю с Мелькором и Астром, — повторила я своё условие.
Призраки пиратов не возражали. Скиталец тем более. Когда я собралась выходить из комнаты, он произнёс, обаятельно улыбаясь громадной пастью с громадными зубами:
— Ещё увидимся, Хозяйка! — а потом исчез.
— Как пожелаешь. Труп твой мне и нужен! — Дагон встал на моём пути.
Я тоже остановилась и, схватив меч в обе руки, приготовилась к безумному поединку.
— Твой труп, твоё тело, а не жалкие игрушки никчёмных духов! — коварно сказал Дагон.
Вдруг... Меч стал крошиться! Стальной клинок, несколько раз спасавший мне жизнь во время бойни с Глубокими и придававший чувство защищённости, стал превращаться в жалкие металлические пластинки. Будто старая рухлядь. И тут Брабатус подсуропил, подлый гад! Надо было послушаться Анну, взять у нее саблю. Я отбросила ненужные остатки клинка — меч уполовинился и истончился почти вдвое.
Внезапно рядом со мной в стену врезалась белая вспышка. Потом ещё одна. Я была вынуждена отступать и снова оказалась в зале с колоннами, спряталась. Моё дело выглядело не ахти. Шакс и остальные товарищи говорили что-то про меч, про то, что Дагону нужно отсечь главу. А у меня не было уже меча, да и вообще оружия никакого не было. Счёт пошёл на секунды. Я по-прежнему не испытывала страха. Только инстинкты, заставляющие меня перебегать с места на место, прятаться за колоннами.
Дагон искал меня, снова выплеснул вспышку. Она ударила по соседней колонне, колонна пошатнулась. Сверху посыпалось крошево.
— Кончай копаться, противная малявка! А ты живучая! Значит, твоё тело сильное и прослужит мне дольше! Неужели ты не понимаешь, что выход у тебя только один — сдаться?!
Пока Дагон до меня не добрался — а он сделает это в любой момент, я воспользовалась его любовью к болтовне и вытащила из рюкзака зловещую книгу, спрятала её за спиной. Потом повернулась и пошла к Дагону, осторожно выглядывая из-за колонн.
— Допустим, ты прав: выход у меня один. Но кое в чём ты ошибся: сдаться — это не мой выход, а твой. Потому что тебе здесь вовсе не место. Этот мир принадлежит мне и существам, рождённым на моей планете. Ты здесь засиделся. Ты вообразил себя в праве распоряжаться судьбами существ из других сфер и людей. Но ты забыл одну маленькую вещь: в мире есть то, что побеждает насмерть таких порождений как ты.
— Ты слишком мелкая, чтобы знать об этом! — нахально заявил Дагон и ухмыльнулся. — Давай, скажи, что это? Очередной припрятанный кусок металла?
— Нет. Запретное Знание Зла.
Это было последнее, что я сказала перед тем, как открыть книгу и резко вытянуть раскрытые страницы перед собой в морду Дагону. Эффект превзошёл все ожидания.
Враг вдруг завопил. От этого жутчайшего вопля огонь в щели в стене вспыхнул всеми оттенками красного, багрового, оранжевого... Дагон обрушился на колени. И закрыл уродливые глаза когтистыми лапами. Он вопил, он источал такие громкие оры, что я зажмурилась. Я чувствовала, как от его гласа всё вокруг дрожит и вибрирует. Мне показалось, книга, которую я держала, ходила ходуном, мечтая вырваться из моих рук, поэтому я держала её очень крепко.
У меня кровь застучала в висках, поскольку вокруг творилось нечто невообразимое. Царил страшный грохот. Всё вокруг наполнилось адским жаром. Всё тряслось. В стенах и в полу образовывались трещины, источающие огонь.
Дагон не мог сопротивляться. Он стоял на коленях и закрывался от книги. Я на секунду задумалась: что же в ней было, что смогло поразить столь мощное и злое существо?
Он вдруг стал темнеть. Становился весь почти чёрный. Будто его поглощал мрак, порождаемый им самим. Он орал от боли и от злости. Но по мере того как чернота захватывала его, ор становился тише.
Я рискнула открыть глаза и увидела скукоженное обугленное тело исполина, но всё ещё живое. Мои руки не опускались вначале. Они сильно затекли, пока я держала книгу, но я смогла собраться с силами. Мой взгляд упал на меч Брабатуса, изрядно потрёпанный, почти развалившийся. В голове снова раздалось:
"Отсеки мечом главу"
"Этот меч тоже волшебный, как и все ножи Бафомета. Всякий, кого я протыкаю насквозь этим мечом — сливается с Дагоном, уходит к нему, становится его частью, растворяется. И больше ему нет никуда ходу, ха! Ха! Ха!"
Я сразу поняла, что и как надо делать. Ринулась к мечу, подняла, подскочила к Дагону и обрушила клинок, изрядно полегчавший, ему на хребет, в то место, где голова прилеплялась к шее.
Мой расчёт оказался верен. Я ударила Дагона тем оружием, которым он пожирал души. Я прокляла его его же проклятьем. И он стал схлопываться, пожирать сам себя. Это выглядело как плавящийся воздух, конвульсии, агония. Он шипел, изворачивался, как громадный червь на сковородке, но уже не мог ничего ни сказать, ни сделать. А потом он исчез. Совсем.
Неужели всё кончено? Быстрая, лёгкая победа. Неужели так стеклись обстоятельства, что я, не получив почти ни одного синяка, дошла до недр Земли и до самой Преисподней, играючи расправилась с Дагоном, Древним, от имени которого дрожали многие? Я с гораздо большими усилиями расправлялась с предыдущими тварями меньше меня ростом. А гиганта и урода отправила в иное измерение с помощью раскрытой книги. Неужели так заведено? Неужели в этом вся суть, весь смысл? Неужели из-за этого надо было гибнуть Шаксу? Я даже не смогла толком отомстить за него! Так стремительно, так неожиданно...
Растерянность, напряжение и волнение переполняли меня. Будто я вышла без оружия против многотысячной армии рыцарей и всадников и положила их каким-то быстрым простым движением.
Только сейчас я осознала, как тихо вокруг. После Дагона. Дрожащими от потрясения руками я закрыла лежащую на полу книгу, не смотря на неё. Потом я присела и закрыла голову руками.
И тут началось. Тряска, прекратившаяся на несколько мгновений, возобновлялась. Теперь это была не тряска. А настоящий крупный обвал. Вокруг меня срывались и падали глыбы.
Я была в ступоре несколько секунд. Выходит, Дагон заманил меня в ловушку, которая грозила захлопнуться после его смерти. Я вскочила, метнулась в колонный зал обратно. Волна разрушения шла от огненной трещины, накатывалась лавиной. За мной уже падали колонны, обрушивался потолок. Всё гремело.
Я добежала до саркофагов и в растерянности остановилась. Если я побегу дальше — Икабод и Элеонора погибнут, оставшись погребёнными под многокилометровой толщей земли... Но если я останусь тут с ними куковать — я сама буду погребена под толщей земли!
Настоящие друзья и боевые товарищи не просто познаются в беде. Они умеют приходить вовремя. Мелькор и Астр, верные соратники, ни разу не подведшие меня. Хотя много десятков лет были ворами, водились с подлейшими типами и мошенниками, могли за любую волшебную безделушку или артефакт продать мать родную.
— Смельчак, чего задерживаешься? Сейчас тебе тут на голову упадёт много камней! — пожурил меня Мелькор.
— Это же господин и госпожа Неверри! — ахнул Астр, удивлённо взглянув на саркофаги. — Теперь понятно, почему она задерживается! Прощается с ними...
— Вот и будет им глубокая хорошая могила, побежали отсюда! — перекрикивая рёв камней и глобального обвала, рявкнул Мелькор.
— Да, скорее, призраки уже были таковы — шасть сквозь стены, и уже наверняка поджидают нас в Лесном Сердце! Если Усадьба, конечно, не обрушится сейчас.
Астр и Мелькор подхватили меня под руки, намереваясь увести или унести. Я на миг содрогнулась, представляя себе, как на месте усадьбы образуется дыра, земные породы сначала разъезжаются в сторону, а потом схлопываются, навсегда поглощая этот проклятый многострадальный дом. Как там, в Айтали, в городке, где случилось землетрясение и погибли родители Милены.
Опомнилась от наваждения и крикнула:
— Они живы! Они дышат! Их нельзя тут оставить!
— Что? Что она говорит? — ворчал Мелькор, утягивая меня от колонны, которая опасно кренилась, скрипела и стонала.
— Живы!!! — проорала я.
— Живы! Они живы! Живо, Мелькор, ну же! Я беру мужчину, ты женщину! — простодушный и добродушный Астр обрадовался как ребёнок, получивший мороженое. Он подскочил к саркофагу и принялся вытаскивать пожилого художника.
— Наоборот! Бери женщину, она легче! Тебе нельзя таскать тяжести, я заберу мужчину! — искренне заботясь о соплеменнике и переживая за его рану, Мелькор оттеснил Астра и сам взял Икабода, взвалив его на плечо как мешок с картошкой.
Астр же бережно поднял на руки Элеонору.
— Смельчак, догоняй же! — крикнули мне горгульи, унося тех, кто чуть не стал последними жертвами Дагона.
Я завороженно смотрю, как они проносятся между колонн, и как эти колонны падают, как там прогибается потолок и тоже падает...
И тут понимаю страшную вещь — не успеваю. Не добегу, поздно! Я не такая проворная, как Мелькор и даже раненый Астр. На меня навалилась усталость. Сейчас на меня тут всё упадёт. Но прежде чем страх сковывает всё моё тело и душу, рядом образовываются два светящихся громадных глаза и нечто большое и мохнатое. Оно улыбается, слишком оптимистично, победоносно и торжествующе для обвала. Это Тот, Кто Бродит Среди Книг, и он мне говорит:
— Хозяйка, ты расправилась с Дагоном, и об этом тоже надо написать книгу. Только лучше это сделать повыше.
— Книга... — ахаю я и вдруг понимаю, что меня тут ещё удерживает. — Та Книга, Запретного Злого Знания. Она там осталась... Надо её взять, потому что... она может понадобиться.
— Пусть лежит, где лежит, — Скиталец теперь улыбается грустно, смотря на меня сверху вниз.
Я поднимаю голову и вижу, как на нас сверху падает многокилометровая толща земли. А потом теряю сознание. Или умираю, мгновенно и без мук.
За туманом в лесах стоит дом.
Дом тот выбил твой страх напролом.
Ты стоишь в пустоте на краю.
Ты один в темноте съешь зарю.
Ты пришёл в этот дом так давно,
Когда видел он сон. Лёг на дно
Тот, кто был до тебя под землёй.
Он обрёк сам себя на покой!
Силой мысли свернуть горы,
И отправиться в путь в злые норы.
Пусть взрывается сердце как бомба.
Дом врага твоего – катакомба!
Ты открыл белый сад, слыша звук.
Ты спускаешься в ад, закрыв люк.
Белый сад – это снег в двух глазах,
Что не видели смех в тех лесах.
Ты спускался всю ночь, победив,
Прогнав демонов прочь, всех убив.
Вдруг увидел ты свет в глубине,
Что горел сотни лет на войне.
Война длится с тех пор, как вокруг
Мир возник. Исход скор – враг и друг.
Исход ясен тебе, как огонь,
Что горит здесь во тьме всех времён.
Ты хватаешь свой меч и Врагу
Отсекаешь прям с плеч зла главу.
Источает Враг кровь – ты бежишь
Вверх, и чувствуешь вновь, как стоишь.
Анна-Мария
До рассвета совсем немного. Четверть часа, не больше. Небо за окном таинственного светло-серого цвета. Снег мерцает под гаснущими звёздами. На редкость безоблачная ночь. Веет холодом, морозом — днём температура будет значительно ниже, чем все дни до этого.
Тот, Кто Бродит Среди Книг, медленно растворяется. Через несколько минут он не сможет попасть в наш мир — до следующего заката. Смотрю на него и понимаю: сегодня днём уеду из Усадьбы, Лезвие Слуги останется здесь, и больше никогда не увижу этого доброго, мудрого монстра.
Разбудили меня Анна и Жак, пробуждение выдалось весьма сумбурным.
— Смельчак, вставай! — это Анна.
— Юнга, ты кое-что должна! Должок должна, да! — это Жак.
— Заткнулся бы ты, Мышиный Король, не видишь, какая она бледная? Обойдёмся как-нибудь. Она и так сделала для нас слишком много. Я отправлюсь домой, ты можешь себе представить?! Домой! А ты можешь ходить тут, где хочешь! И не только тут!
Когда я открыла глаза, с удивлением увидела себя лежащей в комнате. Скиталец скромно стоял в сторонке, ну... как скромно — так же хитро-хищно и при этом добродушно скалился, смотрел-любовался на спорящих пиратов. Спорили они по поводу, нужно меня эксплуатировать или не нужно.
— Ребята, мы в раю или в аду? — спросила я.
— Ах, Смельчак! Живая, наша деточка! — закудахтала Анна совсем по-матерински. — Понимаешь, Смельчак, тут такое дело, Жак хочет Марию, и я хочу Марию, но мы видим, что тебе не до Марии, тебе бы отлежаться...
— Нет уж, никаких отлежаться! Смельчак она или не Смельчак? Если она не сдержит своё слово — то она не Смельчак, а Прокоп! Или ещё хуже — Брабатус! — бушевал Жак.
— Не упоминай всуе о Брабби, — махнула рукой Анна. И спросила деловито: — Ну ты как, в состоянии провести сеансус спиритус? Не, мы, конечно, понимаем, с нашей стороны, это невежливо. Но скоро ты уедешь, и мы тоже... уплывём.
— У меня два вопроса. Нет, сто. Нет, пожалуй, сначала задам два. Первый — где Неверри? И второй — как я здесь оказалась.
— С Неверри ничего не случится. Их положили туда же, где взяли. В спальню. Только взял их Брабби, на пару со своими дружками вроде Летучих Гончих и людей Прокопа, должно быть. А положили их Мелькор и Астр.
— Мелькор и Астр! — ахнула я. — Астр же ранен, и... я бы хотела их навестить, на рассвете они окаменеют, и мы больше не сможем поговорить.
— А насчёт твоего второго вопроса — спроси у этого вон мохнатого красавчика, — Анна кокетливо стрельнула глазками Скитальцу.
Но Скитальца не особо интересовали женщины. Его интересовали книги. А ещё его интересовало его служение, что было более чем поразительно. Он с энтузиазмом принялся рассказывать:
— Я протащил тебя через своё измерение, Узкую Сферу. Мы побродили по ней и вышли вот здесь. Потом я тебя положил сюда.
— Протащил?.. Побродили?.. — у меня голова пошла кругом. — То есть... это... сквозь стены что ли?
— Сквозь стены пришлось нам колупаться, детка. Жак три раза чуть не застрял в фундаменте! — проворчала Анна.
— Там были мои сокровища! Я должен был их посмотреть! Убедиться, что они там лежат — мои, моё, МОЁ!!! — заорал Жак.
— Не совсем сквозь стены, — пояснил Тот, Кто Бродит Среди Книг. — Сквозь дырки. В одну дырку вошли, из другой вышли.
— Это его книжные премудрости, — пояснила Анна. — Ну так как, сеансус спиритус будет или как? Я лично за то, что ты решишь!
— Жак прав. Я должна сделать то, что обещала. Вызвать Марию. Правда я не совсем знаю, как...
— У тебя это в книжке написано! — подсказала Анна.
— В книжке? В какой?
— В библиотеке лежит. Правила поведения с привидениями.
Ах вот как. Книга, которую мне дала Ирис.
— Ты успела прочитать? — удивилась я.
— Не я. Он вот. Мы тут, пока ты дрыхла, всё обсудили. Ты, часом, не ревнуешь? Он мне нравится, — Анна снова улыбнулась Скитальцу.
— Это Я ревную! — рявкнул Жак. — Ещё один взгляд в сторону чудища — и я его заколю!
— А я не позволю! — с вызовом отозвалась я. — Это мой слу... то есть это мой друг! — я встала и подошла к Скитальцу.
Но почувствовала слабость и чуть не грохнулась. Скиталец меня подхватил, я вцепилась в него и весьма красноречиво и свирепо зыркнула на Жака. Тот примирительно залетал по комнате.
— Ладно. Ближе к делу, ближе к телу. Нам надо начинать. Рассвет скоро. На рассвете мы отчалим.
— Сначала я поговорю с Мелькором и Астром, — повторила я своё условие.
Призраки пиратов не возражали. Скиталец тем более. Когда я собралась выходить из комнаты, он произнёс, обаятельно улыбаясь громадной пастью с громадными зубами:
— Ещё увидимся, Хозяйка! — а потом исчез.
