Жак Соурис и Анна Бони продолжали пиратствовать ещё около года, пока не встретили Марию. Однажды шайка Жака Соуриса захватила другой пиратский корабль, перебила всю команду, кроме одного. Этот малый сражался как зверь, и Соурис оказался настолько поражён мужеством этого матроса, что решил предложить ему перейти к себе в команду. Матрос согласился.
Анна Бони первая заподозрила, что матрос — женщина. Так и оказалось. Мария Ридд была старше Анны на 16 лет, но это не помешало зародиться крепкой дружбе. Мария с детства вела себя как мальчик и мужчина и даже отправилась служить в армию. Но так как из армии её часто выгоняли, едва узнав, что она дама, она обиделась на бюрократическое патриархальное косное общество, не разрешающее женщинам воевать, и стала пиратом. Так она попала на корабль, который захватил Мышиный Король.
Анна и Мария подружились, но Жак ничего не понял. Он жутко ревновал Анну к новому матросу, полагая, что у них шуры-муры. Подругам пришлось раскрыться. Разобравшись, что у него уже две женщины на корабле, Жак остался доволен. Он тоже подружился с Марией, и они составили единую команду.
Они захватывали корабли, наводили страх на Среднее Море и Эталанский Океан. Когда Анне исполнилось 18 лет, она обзавелась собственной флотилией и принялась грабить и разорять небольшие города. За ней охотились, но никак не могли поймать, пока в один прекрасный момент её самый первый муж Ямис, который помог убежать от деспотичного отца и немилого старика-жениха, накатал на неё донос. Анну поймали, а вместе с ней и Марию. Их бросили в тюрьму, где они заболели чумой. По одной из версий, в самый последний момент (незадолго до смерти Анны) Жак Соурис устроил побег и увёз Анну в этот самый дом — Усадьбу Лесное Сердце, в надежде, что она выздоровеет. Но она всё равно погибла в возрасте 19 лет, а Мария — в неполные 36, умерев от чумы ещё в тюрьме.
Этот дом ожидает раскрытия тайн и секретов,
Этот дом так не хочет, чтобы они раскрывались,
По ночам здесь бесчинствуют орды скелетов,
Духи Ночи заточены здесь, что в проклятье сознались.
Совмещаются тут пространства низких вибраций
И миры, горним светом наполненные, сияют,
Здесь арена борьбы — но не зла и добра — между братством
Древнего Ужаса и братством демона ночи — те знают.
И когда в дом придёт законный наследник,
Его душу похитит тот, кто живёт в катакомбе.
Духи Ночи так ждали — смельчак вот последний —
Тот, что сможет унять страх средь чёрного ромба.
Древний Ужаса враз сражён будет книгой —
Тою, что создана для смертей ради жизни,
Все скелеты уйдут и рассыплются прахом мигом,
А смельчак попадёт на секретный уровень нижний.
Существа Ночи
Солнце село. Мой блокнот в дупель исписан выкладками, гипотезами, конспектами. Без зазрения совести я позаимствовала один чистый эскизник у Икабода Неверри в его мастерской, благо этих эскизников там пруд пруди. После расследования компенсирую, куплю ему новый. Если, конечно, он вернётся.
Я очень устала от умственного напряжения. Но расследование захватило меня с головой. К концу вечера я осознала, что ухватила догадку за хвост.
Книга медиума подтверждала, что многие привидения и духи не стремятся причинить вред. Наоборот, они представляют собой несчастные неприкаянные души, которым самим нужна помощь — а вовсе не от которых нужна помощь. Задача контактёра — внимательно выслушать призрака, постараться его понять, посочувствовать ему, даже несмотря на то что призрак может выглядеть страшно.
Однако, другая книга, а точнее вырванные листы из неё — Хубертус Лысый — наоборот предостерегал от контактов любого рода с тонким (а заодно и с толстым) миром.
Если следы Карин Бартул не врут, она общалась с привидениями, которые знали тайну Усадьбы и сообщили ей, что что-то есть в подземелье, но она дотуда не дошла. Икабод Неверри в дневнике тоже говорил о подземелье и тоже не решился туда залезть. Оба они предостерегали о двух самых опасных монстрах: Карин — о библиотечном, Том, Кто Бродит Среди Книг, Икабод — о Тёмном Человеке у камина. Если Икабод имел в виду то нечто, что я видела прошлой ночью, я сильно подозреваю, что он ошибся. То, что видела я, не казалось агрессивным. Просто чья-то тень, чья-то неуспокоенная душа, только и всего.
А медуза? Собака? Пианино? Шесть мертвецов в столовой? Судя по тому, что ничего не было разрушено, эти духи — полтергейсты —нематериальные. То есть тонкими. Я видела их астральные отголоски, отпечатки, они видели меня. Что, если эти духи так и не узнали, что они умерли? Как помочь им найти покой?
Живые картины могли быть миражом. Я читала свидетельства очевидцев из аномальных зон, где они встречали воинов из прошлых времён, и эти воины размахивали мечами, копьями, пытались напасть на "пришельцев из другого времени", чтобы защитить себя от чего-то непонятного. Возможно, те предметы и оружие, которым в меня кидались призраки картин, тоже ненастоящие, то есть если бы они долетели, то прошли бы сквозь меня.
Я решила начать с горгулий. Потому что имела с этим племенем небольшой опыт общения.
В прошлом году осенью у меня и моих коллег состоялась поездка. Мы думали, что это будут каникулы, а оказалось — расследование. Мы искали Сферы Стихий, за которым охотились наши враги — загадочный Орден Фигур. Горгульи помогали нам.
Чем ближе время приближалось к полуночи, тем тревожнее становилось на душе. Что, если я не права? Что, если эти существа — агрессивны, и вчера они не напали на меня только потому что удивились, заметив меня как новое лицо в доме? Что, если эти горгульи — вражеские? Справлюсь ли я с ними? Вряд ли. Каждая из них по отдельности — мощный жилистый монстр, с сильнейшими когтями, хвостом, крыльями, не говоря уже о челюстях. Горгульи прирождённые бойцы, по одной из легенд они произошли от драконов. Якобы в древности проводились секретные генетические эксперименты по выведению новой расы, людей скрещивали с драконами (которые тогда кишмя кишели, наряду с эльфами, гоблинами, гномами) или с динозаврами — птеродактилями, птеранодонами.
Ещё я читала другую версию: что горгульи — плод колдовства, искусственно выведенная раса. Якобы какой-то колдун настругал из различных минеральных горных пород эти статуи и оживил их с помощью заковыристой магии.
Но сами горгульи объясняли своё происхождение, что они давно жили на Земле, а пришли когда-то из другого измерения. Жили, скрываясь от людей, а раньше якобы дружили с людьми, и люди о них знали. Они были разумной цивилизацией, дружеской. Или не только дружеской? Могли же среди горгулий быть ужасные типы? Запросто. Что, если эти двое...
Полночь почти. Чего уж теперь думать. Раз уж решилась.
Надо было думать раньше. Брать манатки и мотать удочки отсюда. Покинуть усадьбу, выйти на центральную дорогу, связаться с Айрой или поймать попутку до Лета.
У меня всё стучало и бурлило в голове. Итак, сегодня ночью я либо узнаю Истину, либо погибну. Третьего не дано. Что-то удерживало меня от того, чтобы отправить сообщение Айре. Она сама не выходила на связь. Должно быть, слишком занята, общается с Миленой. А мне пока нечего ей сказать. Если я отправлю коллеге сообщение, что Неверри я не нашла, зато дом по ночам кишит призраками, Айра примчится сюда с отрядом подкрепления, а меня отстранит. Я хочу докопаться сама. Если же я совру Айре и скажу, что тётя и дядя здесь, нашлись и оставили меня в гостях радушно — это будет обман. За который я угожу под трибунал, если Неверри так и не найдутся, либо найдутся мёртвыми.
Слишком много «если». Поэтому я предпочитала молчать. Только если сама Айра свяжется, чтобы узнать, как у меня дела, я ей отвечу, что занимаюсь усадьбой, осматриваю её, а Неверри нет, и что по всем признакам они уехали. Лучше эта спасительная полуправда, чем откровенная ложь.
В конце концов, в доме чисто, порядок. Всё выглядит так, что и взаправду как будто Элеонора и Икабод в новогоднем круизе. Если не считать, конечно, скомканной постели, разбитых зеркал, открытой входной двери и ворот. Во всяком случае спасибо, что, когда я вошла, тут не начался пожар от того, что они пропали, когда на плите стоял чайник или что-то ещё в этом роде.
Вместе с книгами, блокнотом, эскизником я заняла своё пространство. Двери в библиотеку я предусмотрительно крепко-накрепко закрыла. Не знаю, что там такое в библиотеке, надеюсь, эти двери удержат его. Когда было без пяти полночь, я закрыла книгу, встала и вышла.
Я решила вступить в контакт с привидениями поближе к выходной двери. Это техника безопасности. Если они окажутся агрессивными — я выскочу на улицу. Предусмотрительно оделась в удобную одежду, взяла оружие. Пусть усыпляющий пистолет не остановит привидений — может и прокатить. Во всяком случае, оружие больше для успокоения, с ним я чувствовала себя уверенной, а без него — голышом.
Быстро спустилась, прошлась резво по тёмному коридору, покрытому плиткой, дошла до двери на выход и отомкнула засов. Хотела открыть дверь наружу, но в последний момент передумала, отдёрнула руку. Ветер с улицы и сама улица могли помешать контактировать с призраками.
Вдруг все плафоны стали зажигаться. Дом наполнился призрачным, тусклым светом. Это происходило так, будто сработала система освещения, какая-то автоматика. Но как такое объяснимо? Физика, магия, мистика? Нет, это никак не объяснимо. Должно быть, наступила полночь.
Сначала надо позвать привидений. Если они не откликнутся, пойду искать горгулий. Поэтому я, увидев, как свет зажигается, развернулась спиной к входной двери и крикнула в полутёмный коридор:
— Явитесь!
Несколько секунд ничего не происходило. Потом я услышала, как тишину разрезает хлопанье крыльев. Довольно такое мощное хлопанье. Через несколько мгновений впереди прямо по коридору из сумрака на меня уставились две пары светящихся глаз без зрачков. Одни глаза чуть более жёлтые, вторые - чуть более белые. Они смотрели не то что бы хищно — скорее с таким воинственным интересом и настороженно.
Я замерла, приросла к полу на несколько секунд. Боролась с инстинктом ринуться прочь на улицу. Ведь если они нападут — несдобровать! Но и на улице если нападут — тоже несдобровать! В конце концов, я сама их позвала, мне и отдуваться.
Эти двое продолжали меня рассматривать. Пока издали. Я рискнула продолжить контакт с того, что сделала несколько шагов в их сторону. Медленно, осторожно. Демонстрировала открытые ладони. Я безоружна – они должны это понять. Старалась рассмотреть их в темноте:
— Вы кто такие?
Лучший способ начать разговор — познакомиться. Я, конечно, задала очень банальный вопрос для знакомства. Сейчас они ответят "Ну, мы горгульи" или что-то в этом роде, завяжется беседа. По крайней мере я на это рассчитывала.
Не отвечали они долго. Прожигали меня в упор огромными глазищами. Сердце пропустило удар, упало, ухнуло в пятки. Я что, ошиблась? И никакие это не горгульи, а демоны, людоеды, сейчас нападут на меня и разорвут на части? Может быть, так они сожрали семейную пару Неверри? Во всех фильмах ужасов, которые я смотрела, так и было: в доме заводился монстр, который всех жрал, за всеми охотился, пока какой-нибудь крутой мачо с горой мускулов не заваливал его из огнемёта.
Но я не крутой мачо, я секретный агент на задании, карамба!
Наконец, одна из горгулий сжалилась надо мной. Она, а вернее он - это я определила по голосу - поддержал беседу, рискующую с каждым мгновением превратиться в моё позорное бегство:
— Ты Милена?
Это спросило существо с глазами, которые светились белым, и который имел красновато-охряную шкуру.
У меня отлегло от сердца. Они — горгульи, настоящие, нормальные горгульи. Они не нападают! Но... стоп, при чём тут Милена, они что, её знают? Как? Милена же здесь не была никогда. Или была? С этим как раз сейчас разбирается Айра.
— Настоящие горгульи... Карамба! — выдохнула я от порыва возбуждения и выдохнула.
— Ты Милена? — повторил вопрос монстр.
Второй, сиреневый, сощурил жёлтые глаза. Нехорошо так сощурил. Я решила не злить сих товарищей:
— Нет.
— Тогда кто ты? — требовательно спросил второй, желтоглазый.
Я решила сказать им правду. Возможно, это моя оплошность, но горгульи так пристально и в упор смотрели на меня, что я не сомневалась — начни я врать и говорить придуманную легенду — поплачусь жизнью.
— Я здесь в гостях. Я расследую исчезновение Икабода и Элеоноры Неверри, а ещё изучаю эту усадьбу. Вы что-нибудь знаете об этом?
Как нелепо. В фильмах ужасов герои и героини никогда не говорят с монстрами! В фильмах ужасов уважающие себя героини истошно вопят, бегают по дому и отбиваются от монстров, а уважающие себя герои — гоняются за монстрами с бензопилой, пытаясь произвести впечатление на героинь.
Кажется, эти две горгульи были тоже шокированы сей нелепостью. Они теперь переглянулись друг с другом. Я рискнула подойти поближе и разглядеть их. Отсвет плафона осветил две мощные фигуры, загородившие проход из коридора к лестницам. Горгулья с белыми глазами охряно-красного цвета, жёлтоглазая — сиреневого, так и есть. Те самые! Поразительно!
— Как вам удаётся каждый раз засыпать в одном и том же положении? Это ведь... чтобы никто из людей не заподозрил, и все думали, что вы статуи? — я не заметила, как подошла уже чуть ли не вплотную и рассматривала их с ног до головы.
У каждой, точнее, у каждого имелись сильные перепончатые крылья как у громадных летучих мышей, очень сильные толстые хвосты, а также сильные мощные лапы и когти — что на ногах, что на руках. И что самое поразительное, рассмотрев их поближе, я осознала — они не враги. Они очень похожи на Торре, того самого вожака горгулий, который помог нам тогда в Туркее.
— Э... — я поймала на себе их недоумённый и даже чем-то возмущённо-требовательный взгляд. На всякий случай чуть отошла. — Простите, я... не представилась. Меня зовут Клот Итчи, и я здесь уже вторую ночь.
Я мило улыбнулась. Наверное, они так и ждали — что я познакомлюсь первой.
Охряно-красное существо ответило пояснительным тоном:
— Ты до сих пор жива, потому что рабы Дагона думают, что ты — Милена. Но едва им придёт в голову, что ты не Милена — с тобой станет то же самое, что и со старичками Неверри.
— Что? Так вы знаете? Вы мне расскажете? Э... то есть... это очень важно. Дагон — кто это такой? Откуда вы знаете о Милене? Она здесь никогда не была.
— Зато Шакс бывал в её снах, — молвило серо-сиреневое существо.
— Кто такой Шакс?
— Ты очень смелая. Необычная смелость для человеческой женщины, — вместо ответа получила я изысканный комплимент от охряно-красного. — Она знает, кто мы. Она не боится нас, — это охряно-красный сказал своему товарищу. — Нам придётся поработать с ней. Возможно, на этот раз получится.
— Если и на этот раз не получится — мы влипли по-крупному, — вздохнул сиреневый.
Потом они оба снова уставились на меня:
— Ты какая-то учёная. И не боишься нас, потому что объясняешь нас чем-то, — предположил красный.
— Да, совершенно верно! Что-то вроде этого. Я исследую древние строения и... книги, вот! — радостно закивала я. Никакую легенду не надо придумывать.
— Она любит книги. Как и предыдущая. Да, дело может выгореть. Хоть я и не уверен, — сиреневый вздохнул снова, обращаясь к красному. И внезапно первым протянул мне лапу: — Я Мелькор.
Анна Бони первая заподозрила, что матрос — женщина. Так и оказалось. Мария Ридд была старше Анны на 16 лет, но это не помешало зародиться крепкой дружбе. Мария с детства вела себя как мальчик и мужчина и даже отправилась служить в армию. Но так как из армии её часто выгоняли, едва узнав, что она дама, она обиделась на бюрократическое патриархальное косное общество, не разрешающее женщинам воевать, и стала пиратом. Так она попала на корабль, который захватил Мышиный Король.
Анна и Мария подружились, но Жак ничего не понял. Он жутко ревновал Анну к новому матросу, полагая, что у них шуры-муры. Подругам пришлось раскрыться. Разобравшись, что у него уже две женщины на корабле, Жак остался доволен. Он тоже подружился с Марией, и они составили единую команду.
Они захватывали корабли, наводили страх на Среднее Море и Эталанский Океан. Когда Анне исполнилось 18 лет, она обзавелась собственной флотилией и принялась грабить и разорять небольшие города. За ней охотились, но никак не могли поймать, пока в один прекрасный момент её самый первый муж Ямис, который помог убежать от деспотичного отца и немилого старика-жениха, накатал на неё донос. Анну поймали, а вместе с ней и Марию. Их бросили в тюрьму, где они заболели чумой. По одной из версий, в самый последний момент (незадолго до смерти Анны) Жак Соурис устроил побег и увёз Анну в этот самый дом — Усадьбу Лесное Сердце, в надежде, что она выздоровеет. Но она всё равно погибла в возрасте 19 лет, а Мария — в неполные 36, умерев от чумы ещё в тюрьме.
Этот дом ожидает раскрытия тайн и секретов,
Этот дом так не хочет, чтобы они раскрывались,
По ночам здесь бесчинствуют орды скелетов,
Духи Ночи заточены здесь, что в проклятье сознались.
Совмещаются тут пространства низких вибраций
И миры, горним светом наполненные, сияют,
Здесь арена борьбы — но не зла и добра — между братством
Древнего Ужаса и братством демона ночи — те знают.
И когда в дом придёт законный наследник,
Его душу похитит тот, кто живёт в катакомбе.
Духи Ночи так ждали — смельчак вот последний —
Тот, что сможет унять страх средь чёрного ромба.
Древний Ужаса враз сражён будет книгой —
Тою, что создана для смертей ради жизни,
Все скелеты уйдут и рассыплются прахом мигом,
А смельчак попадёт на секретный уровень нижний.
Существа Ночи
Солнце село. Мой блокнот в дупель исписан выкладками, гипотезами, конспектами. Без зазрения совести я позаимствовала один чистый эскизник у Икабода Неверри в его мастерской, благо этих эскизников там пруд пруди. После расследования компенсирую, куплю ему новый. Если, конечно, он вернётся.
Я очень устала от умственного напряжения. Но расследование захватило меня с головой. К концу вечера я осознала, что ухватила догадку за хвост.
Книга медиума подтверждала, что многие привидения и духи не стремятся причинить вред. Наоборот, они представляют собой несчастные неприкаянные души, которым самим нужна помощь — а вовсе не от которых нужна помощь. Задача контактёра — внимательно выслушать призрака, постараться его понять, посочувствовать ему, даже несмотря на то что призрак может выглядеть страшно.
Однако, другая книга, а точнее вырванные листы из неё — Хубертус Лысый — наоборот предостерегал от контактов любого рода с тонким (а заодно и с толстым) миром.
Если следы Карин Бартул не врут, она общалась с привидениями, которые знали тайну Усадьбы и сообщили ей, что что-то есть в подземелье, но она дотуда не дошла. Икабод Неверри в дневнике тоже говорил о подземелье и тоже не решился туда залезть. Оба они предостерегали о двух самых опасных монстрах: Карин — о библиотечном, Том, Кто Бродит Среди Книг, Икабод — о Тёмном Человеке у камина. Если Икабод имел в виду то нечто, что я видела прошлой ночью, я сильно подозреваю, что он ошибся. То, что видела я, не казалось агрессивным. Просто чья-то тень, чья-то неуспокоенная душа, только и всего.
А медуза? Собака? Пианино? Шесть мертвецов в столовой? Судя по тому, что ничего не было разрушено, эти духи — полтергейсты —нематериальные. То есть тонкими. Я видела их астральные отголоски, отпечатки, они видели меня. Что, если эти духи так и не узнали, что они умерли? Как помочь им найти покой?
Живые картины могли быть миражом. Я читала свидетельства очевидцев из аномальных зон, где они встречали воинов из прошлых времён, и эти воины размахивали мечами, копьями, пытались напасть на "пришельцев из другого времени", чтобы защитить себя от чего-то непонятного. Возможно, те предметы и оружие, которым в меня кидались призраки картин, тоже ненастоящие, то есть если бы они долетели, то прошли бы сквозь меня.
Я решила начать с горгулий. Потому что имела с этим племенем небольшой опыт общения.
В прошлом году осенью у меня и моих коллег состоялась поездка. Мы думали, что это будут каникулы, а оказалось — расследование. Мы искали Сферы Стихий, за которым охотились наши враги — загадочный Орден Фигур. Горгульи помогали нам.
Чем ближе время приближалось к полуночи, тем тревожнее становилось на душе. Что, если я не права? Что, если эти существа — агрессивны, и вчера они не напали на меня только потому что удивились, заметив меня как новое лицо в доме? Что, если эти горгульи — вражеские? Справлюсь ли я с ними? Вряд ли. Каждая из них по отдельности — мощный жилистый монстр, с сильнейшими когтями, хвостом, крыльями, не говоря уже о челюстях. Горгульи прирождённые бойцы, по одной из легенд они произошли от драконов. Якобы в древности проводились секретные генетические эксперименты по выведению новой расы, людей скрещивали с драконами (которые тогда кишмя кишели, наряду с эльфами, гоблинами, гномами) или с динозаврами — птеродактилями, птеранодонами.
Ещё я читала другую версию: что горгульи — плод колдовства, искусственно выведенная раса. Якобы какой-то колдун настругал из различных минеральных горных пород эти статуи и оживил их с помощью заковыристой магии.
Но сами горгульи объясняли своё происхождение, что они давно жили на Земле, а пришли когда-то из другого измерения. Жили, скрываясь от людей, а раньше якобы дружили с людьми, и люди о них знали. Они были разумной цивилизацией, дружеской. Или не только дружеской? Могли же среди горгулий быть ужасные типы? Запросто. Что, если эти двое...
Полночь почти. Чего уж теперь думать. Раз уж решилась.
Надо было думать раньше. Брать манатки и мотать удочки отсюда. Покинуть усадьбу, выйти на центральную дорогу, связаться с Айрой или поймать попутку до Лета.
У меня всё стучало и бурлило в голове. Итак, сегодня ночью я либо узнаю Истину, либо погибну. Третьего не дано. Что-то удерживало меня от того, чтобы отправить сообщение Айре. Она сама не выходила на связь. Должно быть, слишком занята, общается с Миленой. А мне пока нечего ей сказать. Если я отправлю коллеге сообщение, что Неверри я не нашла, зато дом по ночам кишит призраками, Айра примчится сюда с отрядом подкрепления, а меня отстранит. Я хочу докопаться сама. Если же я совру Айре и скажу, что тётя и дядя здесь, нашлись и оставили меня в гостях радушно — это будет обман. За который я угожу под трибунал, если Неверри так и не найдутся, либо найдутся мёртвыми.
Слишком много «если». Поэтому я предпочитала молчать. Только если сама Айра свяжется, чтобы узнать, как у меня дела, я ей отвечу, что занимаюсь усадьбой, осматриваю её, а Неверри нет, и что по всем признакам они уехали. Лучше эта спасительная полуправда, чем откровенная ложь.
В конце концов, в доме чисто, порядок. Всё выглядит так, что и взаправду как будто Элеонора и Икабод в новогоднем круизе. Если не считать, конечно, скомканной постели, разбитых зеркал, открытой входной двери и ворот. Во всяком случае спасибо, что, когда я вошла, тут не начался пожар от того, что они пропали, когда на плите стоял чайник или что-то ещё в этом роде.
Вместе с книгами, блокнотом, эскизником я заняла своё пространство. Двери в библиотеку я предусмотрительно крепко-накрепко закрыла. Не знаю, что там такое в библиотеке, надеюсь, эти двери удержат его. Когда было без пяти полночь, я закрыла книгу, встала и вышла.
Я решила вступить в контакт с привидениями поближе к выходной двери. Это техника безопасности. Если они окажутся агрессивными — я выскочу на улицу. Предусмотрительно оделась в удобную одежду, взяла оружие. Пусть усыпляющий пистолет не остановит привидений — может и прокатить. Во всяком случае, оружие больше для успокоения, с ним я чувствовала себя уверенной, а без него — голышом.
Быстро спустилась, прошлась резво по тёмному коридору, покрытому плиткой, дошла до двери на выход и отомкнула засов. Хотела открыть дверь наружу, но в последний момент передумала, отдёрнула руку. Ветер с улицы и сама улица могли помешать контактировать с призраками.
Вдруг все плафоны стали зажигаться. Дом наполнился призрачным, тусклым светом. Это происходило так, будто сработала система освещения, какая-то автоматика. Но как такое объяснимо? Физика, магия, мистика? Нет, это никак не объяснимо. Должно быть, наступила полночь.
Сначала надо позвать привидений. Если они не откликнутся, пойду искать горгулий. Поэтому я, увидев, как свет зажигается, развернулась спиной к входной двери и крикнула в полутёмный коридор:
— Явитесь!
Несколько секунд ничего не происходило. Потом я услышала, как тишину разрезает хлопанье крыльев. Довольно такое мощное хлопанье. Через несколько мгновений впереди прямо по коридору из сумрака на меня уставились две пары светящихся глаз без зрачков. Одни глаза чуть более жёлтые, вторые - чуть более белые. Они смотрели не то что бы хищно — скорее с таким воинственным интересом и настороженно.
Я замерла, приросла к полу на несколько секунд. Боролась с инстинктом ринуться прочь на улицу. Ведь если они нападут — несдобровать! Но и на улице если нападут — тоже несдобровать! В конце концов, я сама их позвала, мне и отдуваться.
Эти двое продолжали меня рассматривать. Пока издали. Я рискнула продолжить контакт с того, что сделала несколько шагов в их сторону. Медленно, осторожно. Демонстрировала открытые ладони. Я безоружна – они должны это понять. Старалась рассмотреть их в темноте:
— Вы кто такие?
Лучший способ начать разговор — познакомиться. Я, конечно, задала очень банальный вопрос для знакомства. Сейчас они ответят "Ну, мы горгульи" или что-то в этом роде, завяжется беседа. По крайней мере я на это рассчитывала.
Не отвечали они долго. Прожигали меня в упор огромными глазищами. Сердце пропустило удар, упало, ухнуло в пятки. Я что, ошиблась? И никакие это не горгульи, а демоны, людоеды, сейчас нападут на меня и разорвут на части? Может быть, так они сожрали семейную пару Неверри? Во всех фильмах ужасов, которые я смотрела, так и было: в доме заводился монстр, который всех жрал, за всеми охотился, пока какой-нибудь крутой мачо с горой мускулов не заваливал его из огнемёта.
Но я не крутой мачо, я секретный агент на задании, карамба!
Наконец, одна из горгулий сжалилась надо мной. Она, а вернее он - это я определила по голосу - поддержал беседу, рискующую с каждым мгновением превратиться в моё позорное бегство:
— Ты Милена?
Это спросило существо с глазами, которые светились белым, и который имел красновато-охряную шкуру.
У меня отлегло от сердца. Они — горгульи, настоящие, нормальные горгульи. Они не нападают! Но... стоп, при чём тут Милена, они что, её знают? Как? Милена же здесь не была никогда. Или была? С этим как раз сейчас разбирается Айра.
— Настоящие горгульи... Карамба! — выдохнула я от порыва возбуждения и выдохнула.
— Ты Милена? — повторил вопрос монстр.
Второй, сиреневый, сощурил жёлтые глаза. Нехорошо так сощурил. Я решила не злить сих товарищей:
— Нет.
— Тогда кто ты? — требовательно спросил второй, желтоглазый.
Я решила сказать им правду. Возможно, это моя оплошность, но горгульи так пристально и в упор смотрели на меня, что я не сомневалась — начни я врать и говорить придуманную легенду — поплачусь жизнью.
— Я здесь в гостях. Я расследую исчезновение Икабода и Элеоноры Неверри, а ещё изучаю эту усадьбу. Вы что-нибудь знаете об этом?
Как нелепо. В фильмах ужасов герои и героини никогда не говорят с монстрами! В фильмах ужасов уважающие себя героини истошно вопят, бегают по дому и отбиваются от монстров, а уважающие себя герои — гоняются за монстрами с бензопилой, пытаясь произвести впечатление на героинь.
Кажется, эти две горгульи были тоже шокированы сей нелепостью. Они теперь переглянулись друг с другом. Я рискнула подойти поближе и разглядеть их. Отсвет плафона осветил две мощные фигуры, загородившие проход из коридора к лестницам. Горгулья с белыми глазами охряно-красного цвета, жёлтоглазая — сиреневого, так и есть. Те самые! Поразительно!
— Как вам удаётся каждый раз засыпать в одном и том же положении? Это ведь... чтобы никто из людей не заподозрил, и все думали, что вы статуи? — я не заметила, как подошла уже чуть ли не вплотную и рассматривала их с ног до головы.
У каждой, точнее, у каждого имелись сильные перепончатые крылья как у громадных летучих мышей, очень сильные толстые хвосты, а также сильные мощные лапы и когти — что на ногах, что на руках. И что самое поразительное, рассмотрев их поближе, я осознала — они не враги. Они очень похожи на Торре, того самого вожака горгулий, который помог нам тогда в Туркее.
— Э... — я поймала на себе их недоумённый и даже чем-то возмущённо-требовательный взгляд. На всякий случай чуть отошла. — Простите, я... не представилась. Меня зовут Клот Итчи, и я здесь уже вторую ночь.
Я мило улыбнулась. Наверное, они так и ждали — что я познакомлюсь первой.
Охряно-красное существо ответило пояснительным тоном:
— Ты до сих пор жива, потому что рабы Дагона думают, что ты — Милена. Но едва им придёт в голову, что ты не Милена — с тобой станет то же самое, что и со старичками Неверри.
— Что? Так вы знаете? Вы мне расскажете? Э... то есть... это очень важно. Дагон — кто это такой? Откуда вы знаете о Милене? Она здесь никогда не была.
— Зато Шакс бывал в её снах, — молвило серо-сиреневое существо.
— Кто такой Шакс?
— Ты очень смелая. Необычная смелость для человеческой женщины, — вместо ответа получила я изысканный комплимент от охряно-красного. — Она знает, кто мы. Она не боится нас, — это охряно-красный сказал своему товарищу. — Нам придётся поработать с ней. Возможно, на этот раз получится.
— Если и на этот раз не получится — мы влипли по-крупному, — вздохнул сиреневый.
Потом они оба снова уставились на меня:
— Ты какая-то учёная. И не боишься нас, потому что объясняешь нас чем-то, — предположил красный.
— Да, совершенно верно! Что-то вроде этого. Я исследую древние строения и... книги, вот! — радостно закивала я. Никакую легенду не надо придумывать.
— Она любит книги. Как и предыдущая. Да, дело может выгореть. Хоть я и не уверен, — сиреневый вздохнул снова, обращаясь к красному. И внезапно первым протянул мне лапу: — Я Мелькор.
