— Коган, — внезапно осенила меня мысль, — это можно устроить.
— Можно? — Коган поднял на меня внимательный взгляд и сощурился. — Поясни!
— Мои методы, — хитро улыбнулась я и подмигнула.
— А, Итчи! — Коган вмиг заулыбался до ушей. — Итчи, ай-да молодец! Ни о чём спрашивать больше не буду, верю! После дела, провёрнутого тобой и Ривелом с Секцией Си, я готов поверить чему угодно!
Коган умно поступил, что не стал расспрашивать, что я задумала. Дома я связалась с Питом и сказала, что по поводу Дадли всё в порядке. Пит сердечно благодарил меня, он не на шутку пёкся о своем родственнике. А ещё я залезла в тайник у себя в комнате и достала оттуда шпионское снаряжение. Завтра оно мне понадобится.
В пятницу я и Коган стали свидетелями избиения. На большой перемене, когда мы шли в кабинет биологии, увидели Арчи Рикаса. Он был не один, уже обзавёлся верной командой в лице малолеток-одноклассников Шенона и Кукса, а также «телохранителей» из шайки Санберта, Бека и Райноло.
— Они называют себя КОША — Карательный Отряд Школьной Анархии, — шепнул мне Коган, кивая головой на эту нехорошую пятёрку.
Арчи и его приближённые заняли позицию, встав посреди коридора вдоль стеночки. Они все многозначительно скрестили руки на груди, а Арчи придирчиво оглядывал проходящих мимо. Мы в тот момент зашли на этаж и чуть притормозили, оценивая обстановку. Я видела, как две девочки из класса седьмого прошли мимо них, и тут же в их адрес понеслись непотребные шутки, а Бек даже схватил одну из девчонок за сумку и под гогот Райноло, Шенона и Кукса стал вырывать. Девчонки завизжали, но вырвались. Потому что следующим шёл скромный мальчик в очках, в котором эти стервятники разглядели новый повод для развлечения. В следующий миг у мальчика отняли портфель, кинули его на противоположный конец коридора, а самому мальчику дали пинка. Рикас торжествовал и смеялся.
— Знаешь, Итчи, у меня желание пройти через третий этаж, — высказал Коган, намекая на идею обойти этих типов.
— Нет, мы пойдём тут! — упрямо заявила я. Ещё чего, позволять каким-то недоноскам влиять на нашу жизнь! Я им покажу, где раки зимуют!
— Итчи, они сейчас выбирают мишень для битья! — Коган посмотрел на меня как на сумасшедшую и задержал за локоть.
В следующий миг это и случилось — они мишень такую нашли. В нашу сторону шёл парень из класса Вайла и Мэрмота. Шёл спокойно, уверенно, либо просто не подозревал угрозы. На мой взгляд, парень никак не спровоцировал нападение. Но тут же Рикас подал знак, и Бек и Райноло схватили его. Он стал возмущаться, просить убрать руки, но его ещё крепче взяли в оборот. Бек и Райноло держали его, а Рикас наносил удары, один за другим. Он бил сильно и самозабвенно, как по боксёрской груше. Шенон и Кукс громко хихикали, аплодировали и считали удары. Парень пытался вырываться, держался сжав зубы, ведь закричать он не мог. Наконец он не выдержал и со всей силы ударил ногой по Арчи.
Арчи взвыл:
— Как ты смеешь?.. — далее последовало ругательство таким отборным матом, от которого даже у меня подвяли уши. — Мочи его!!!
Бек и Райноло до хруста заломили «обидчику» их босса руки, повалили на пол и принялись жестоко избивать ногами. Арчи подлезал с разных сторон, тоже добавлял удары. Шенон и Кукс улюлюкали. У меня перед глазами всё туманом подёрнулось. Я осознала, что в моей школе так вот безнаказанно могут избить человека абсолютно ни за что. Только за то, что он проходил мимо.
Скоро показалась директриса. Арчи пришлось прекратить избиение. Парень еле поднялся, он был весь избит, в кровоподтёках. Вэзер стала делать серьёзный выговор шайке. Арчи слушал её вполуха, с ленивым видом. Директриса говорила о порядке, о том, что баловаться и драться в школе нельзя. Но у меня создалось впечатление, что ругает Арчи она чисто формально, потакая его капризам. Коган сделал аналогичный вывод:
— Всё, нет у нас директора школы больше. Вэзер продалась.
Уроки в пятницу окончились в два часа дня, я с нетерпением дождалась этого времени. Кэти снова бросала многозначительные взгляды на бывшего парня. Наверное, этот предстоящий разговор нелегко ей дастся. После шестого урока весь класс быстро разошёлся. Я велела Когану уйти домой, сказав, что всё проделаю без него. Коган, стоит отдать ему честь, не стал снова приставать с лишними расспросами, хотя я видела, что он прям тисками сдерживает своё любопытство.
Я выходила одной из последних, Терри попрощалась с Уилли до понедельника и тоже вышла, в классе Изобразительного искусства напоследок оставались Уилли и Кэти. Кэти сидела в отстранённой позе, она не стала собирать вещи. Уилли медленно собирался. Я вышла в коридорчик, спряталась за колонну, подождала, пока народ уйдёт. Наконец услышала щелчок закрываемой изнутри двери. Сейчас они заперлись и будут говорить на личные темы. Я достала из сумки плейер и надела наушники. И встав со скрещёнными руками спиной к колонне, сделала вид, что жду кого-то.
На самом деле это не кассетный плейер, а шпионский прибор Ухо-в-Ухо, усилитель звуков и подслушивающее устройство, с помощью которого можно настроиться на определённые звуки, усилить их и прослушать. Прибор позволяет отсекать помехи и лишние шумы, помогая даже в гомоне целой толпы настроиться на нужные голоса и послушать, о чём говорят. Как работает эта штуковина — тайна за семью печатями, но наш гениальный профессор Эндрю Демоус знает толк в подобных гаджетах и всегда изобретает то, что надо.
— Пора серьёзно поговорить, давно пора, — по-взрослому начала Кэти.
— Да, я тебя слушаю, — ответил Уильям, как мне показалось, нервно и нетерпеливо.
— Нет, это я тебя слушаю! — язвительно перебила его Кэти.
Пауза. Наигранный тяжёлый и горестный вздох Кэти.
— Уильям, это ты должен был быть инициатором этого разговора и сам объясниться. Я жду от тебя этого уже почти месяц!
— Я не собирался никому ничего объяснять. Моя жизнь — это моя жизнь.
— Твоя жизнь, ха! Уильям, давай не будем устраивать тут детский сад. Что означает твоё поведение? — в лоб спросила Кэти. — Мы с тобой даже не разговариваем! Ты не подходишь ко мне!
— А по-моему, мы всё друг другу уже сказали, всё решено.
— Всё за тебя решили, дурень! Твоя мамаша, мои родители. Уильям, ты имеешь собственное мнение? — взвизгнула нервно Кэти.
Уильям же отвечал тихо, подавленно.
— Да, имею. Я свой выбор сделал.
— Ну?! — требовательно проорала на него Кэти.
Снова напряжённая пауза. Уильям ответил, и голос его звучал необычайно твёрдо:
— Отстала бы ты от меня. Я тут сам по себе, ты сама по себе. Я не буду играть в твои игры.
— Ха! — хмыкнула Кэти. И вдруг разрыдалась в голос: — Ты идиот, Уильям! Ты просто бесчувственный идиот! Ну и нужен ты мне больно! А я дура, была уверена, что я тебе не безразлична! Да, теперь я вижу эти твои пустые глаза — в них ничего! Выбор ты сделал, выбрал не меня! Ну что ж… — голос Кэти сник. И вдруг приобрёл угрожающие нотки: — Ты отказываешься быть со мной — ты еще об этом пожалеешь. И мне будет приятно, когда ты запросишь пощады. Будет месть! Ты ведь разбил мне сердце, и тебе это с рук не сойдёт.
— Ты мне угрожаешь что ли? — спросил Уильям изменившимся голосом.
— Нет, что ты, любимый! Просто говорю факты, всё, как будет, — съязвила Кэти. — Поделюсь с тобой по-честному, что когда я затевала этот разговор, я знала, что так и будет. Что я уже ничего не изменю, и что с нами было раньше, не вернётся. И я знала, что ты будешь так стоять столбом и пялиться на меня как колодка! Ты — дубина и мямля! Ты отказался от меня, от моей дружбы. Ты никто и вообще ничего не добьёшься в жизни. Давай, ударь меня! Да ты меня даже ударить не сможешь, что ты за парень? Ты — тряпка! — кричала теперь Кэти во весь голос. — И в эту тряпку я влюбилась?! И эта тряпка теперь мне трепет нервы?! — бесновалась она.
— Дура и истеричка! — тихо сказал ей Уильям. — Что, притихла? Получила своё? Когда надо, я ударю. А сейчас не хочу марать об тебя руки.
— Ты заплатишь за свои слова. Ты объявляешь мне войну? Подумай хорошенько!
— Я же сказал, твои детсадовские игры в войнушку — твои проблемы, отстань от меня! — решительно и громко заявил Уильям.
— Уж поверь мне, я тебе устрою игры! У меня армия, а у тебя — никто! И ты никто. Я тебя сотру и уничтожу в два счёта. А сбежишь отсюда — я сделаю всё, чтобы мои друзья и в новой школе тебя достали и житья тебе не будет!
Раскрылась дверь кабинета, и оттуда тяжёлой походкой вышел Уильям. Громко хлопнув дверью, он направился в сторону выхода и раздевалки. Кэти долго была за закрытой дверью. Как я решила, она приходила в себя. Потом она медленно оттуда вышла и направилась наверх. Походка её змеиная и крадущаяся. Я нырнула за колонну, слава небесам, она меня не увидела — а то бы что тут поднялось!..
Ну и разговорчик! Настоящие трагедийные страсти — любой сценарист мелодрам просто желчью бы изошёл от зависти. Чего Кэти добивалась? Поставила Уильяму ультиматум какой-то. Дескать, житья тебе не будет, буду мстить, и мстя моя будет страшна. Типа, я тебя раньше любила, ты сейчас меня не любишь, взаимностью не отвечаешь и не идёшь мне на встречу, за это я тебя буду гнобить. Уильям, похоже, не принимает её всерьёз. А вот на его бы месте я бы её не стала игнорировать, а наоборот, попыталась наладить дипломатические отношения, хотя бы под прикрытием вежливости и лести. Куда полезнее иногда лизать друг другу зубы, чем поворачиваться к оскаленной пасти мягкой и доверчивой задницей. Как Уильям это сейчас делает. Уильям думает, что Кэтрин дура и истеричка. В одном он точно прав — она истеричка. Но в другом он жестоко ошибается. Кэти Рикас далеко не дура.
А пока что впереди выходные. Я взглянула на часы — Дадли должен прийти с минуты на минуту устраиваться на работу. Ага, вот и он. Неуверенно озираясь, вошёл в раздевалку. Я подошла к нему, поздоровалась. Проводила парня к директрисе и оставила на деловой разговор. А сама отправилась в пустой класс, передав через госпожу Кикк, где я, чтобы Дадли, когда освободится, заглянул ко мне.
В пустом кабинете достала тетрадки и учебники, из того, что задано, и собралась делать уроки. Но ручка то и дело стремилась выводить на полях какие-то значки вместо конспектов. Из головы не выходил услышанный разговор. И вопрос, который я обращала сама к себе — что мне со всем этим делать, как повлиять на ситуацию? То, что вмешаться следовало, я не сомневалась. Признаюсь, когда я слышала голос Кэти в приборе Ухо-в-ухо, он задел меня за живое. Она ведь страдала, верила во что-то и надеялась, что Уильям её выслушает. Она ожидала услышать от него совсем другие слова! Может быть, поддержку. Может быть, если Уильям более мягким тоном ответил бы ей то же самое, что он сказал, всё было бы по-другому.
Но о чём же, эх, теперь-то говорить? Слово не воробей, как говорит древняя поговорка. Я поймала себя, что осуждаю Уильяма и жалею Кэти. Чисто по-девичьи, наверно. Хотя, кто его знает? Я никогда ни в кого не влюблялась. Каково это — первые подростковые влюблённости? Что за чувства ты испытываешь, когда тебе нравится симпатичный мальчик? И каково это — слышать от него грубый отпор, пытаться достучаться до него тем способом, который ты считаешь самым единственным, а в ответ — лишь пустые глаза?
Но а какое право я имею об этом думать? Кэти — враг, она пришла в мою школу как чужак, и подстрекает всех на войну. Из-за Кэти и её банды страдают многие! Только вчера Кэти и её две фрейлины опускали меня перед всем классом, наплевав даже на присутствие учительницы. А я тут, в пустом кабинете, сама чуть ли не глотаю сопли за Кэти. Молодец, Уильям, правильно поступил, как парень, как мужик! Правильно отшил её! Я снова подвинула к себе тетрадку, учебник, и принялась писать конспект параграфа со сжатыми зубами. Погоди, Рикас. Ты объявила месть Уильяму. Уильям — друг моего товарища Когана и парень моей подруги Терри. Значит, ты объявила месть и войну мне. Попляшешь у меня.
Через час кто-то аккуратно постучался в дверь, голос Дадли вежливо спросил:
— Можно?
Я отложила ручку, которой начала что-то скрупулёзно выделять, и встала. Дадли зашёл, выглядел он очень довольным:
— Ну, я пообщался. Спасибо тебе, Клотильда! Меня взяла твоя директорша! Она сказала, что уже сегодня ночью выйду в смену, поработаю в выходные, — Дадли просто сиял и стал крепко трясти мне руку.
— Не за что, пустяки, — скромно пожала я плечами.
— Клотильда, я перед тобой в неоплатном долгу! Проси у меня любую услугу! Всё, что надо, проси! Хочешь, уроки за тебя буду делать?
— Дадли, тут сама справлюсь. Хочу сама получать свои оценки, — засмеялась я.
— Ладно! Но имей в виду, что можешь просить теперь что хочешь! Если не попросишь — я себя буду неудобно чувствовать! Пошли домой? Вот Питер тоже обрадуется, что меня взяли. А я приготовлю себе бутерброды и чай для ночного дежурства, — встрепенулся Дадли.
Мы вышли из здания школы. Я спросила:
— Дадли, а как тебе наша директриса?
— О, симпатичная женщина! Но её секретарша мне больше понравилась.
— Вообще-то, у тебя в Нексбурге есть невеста, — строго напомнила я.
Дадли притих. И замялся:
— Ну, я имею в виду в целом…
— А по характеру? Как тебе директриса Вэзер как твоя начальница? О чём вы с ней так долго беседовали?
— Ну, она спрашивала обо мне. Где я родился, кто мои папа и мама, и почему хочу работать охранником, почему сюда приехал. Она осталась удовлетворена моими ответами. И всё… Ну, рассказала о работе. А ещё предупредила, чтоб я ночью тут осторожным был. Потому что хоть это школа, не банк, грабители не полезут, а вот ученики-хулиганы — запросто. А я должен их ловить и смотреть, чтобы с ними ничего не случилось в темноте, если что. Вдруг они куда залезут не туда? — развёл руками Дадли.
— А пистолет тебе не выдали отбиваться от учеников-хулиганов? — спросила я.
— Нет, — ответил Дадли растянуто. — А я бы хотел! Пистолет — это круто! Но мне не нужен, по идее. Я всего лишь сторож-охранник ночного режима. Вот так! Она мне запись в трудовой книжке сделала, говорит — скоро перечислят аванс. И я смогу купить господину и госпоже Ривел новую хлебопечку. Ну или сам её починю, если разберусь. У них вчера сломалась хлебопечка.
Дадли ещё болтал, я слушала его и думала — какой же хороший паренёк, жалко будет если с ним что случиться.
— Дадли, я придумала, о чём я тебя попрошу!
— О, о чём, что хочешь! — обрадовался он, что сможет так быстро оплатить мне долг.
— Это, возможно, будет странная для тебя просьба. Но когда ночью будешь на дежурстве, пожалуйста, замечай всё подозрительное. И если проникнут хулиганы, постарайся их запомнить максимально подробно. И лучше не останавливай их — это опасно, а просто следи, что они будут делать.
Дадли непонимающе посмотрел на меня. Но согласился:
— Хорошо, буду так делать. Тебе виднее, Клотильда, твою же я школу охраняю!
Мы скрепили наш уговор рукопожатиями. Я отправила Дадли идти в сторону квартала Хороший Путь, а сама пошла в Поместье.
Джиллс метал ножик в мишень на двери, а Коган сидел у себя в «апартаментах» и что-то писал с важным видом в большую общую тетрадь. Когда мы зашли, он посмотрел на меня выжидательно:
— Удалось?
— Удалось, — ответила я. — Я слышала всё, что произошло между Уильямом и Рикас. Частный интимный разговор. Но в рамках создавшегося военного положения я вынуждена донести его содержание.
— Можно? — Коган поднял на меня внимательный взгляд и сощурился. — Поясни!
— Мои методы, — хитро улыбнулась я и подмигнула.
— А, Итчи! — Коган вмиг заулыбался до ушей. — Итчи, ай-да молодец! Ни о чём спрашивать больше не буду, верю! После дела, провёрнутого тобой и Ривелом с Секцией Си, я готов поверить чему угодно!
Коган умно поступил, что не стал расспрашивать, что я задумала. Дома я связалась с Питом и сказала, что по поводу Дадли всё в порядке. Пит сердечно благодарил меня, он не на шутку пёкся о своем родственнике. А ещё я залезла в тайник у себя в комнате и достала оттуда шпионское снаряжение. Завтра оно мне понадобится.
В пятницу я и Коган стали свидетелями избиения. На большой перемене, когда мы шли в кабинет биологии, увидели Арчи Рикаса. Он был не один, уже обзавёлся верной командой в лице малолеток-одноклассников Шенона и Кукса, а также «телохранителей» из шайки Санберта, Бека и Райноло.
— Они называют себя КОША — Карательный Отряд Школьной Анархии, — шепнул мне Коган, кивая головой на эту нехорошую пятёрку.
Арчи и его приближённые заняли позицию, встав посреди коридора вдоль стеночки. Они все многозначительно скрестили руки на груди, а Арчи придирчиво оглядывал проходящих мимо. Мы в тот момент зашли на этаж и чуть притормозили, оценивая обстановку. Я видела, как две девочки из класса седьмого прошли мимо них, и тут же в их адрес понеслись непотребные шутки, а Бек даже схватил одну из девчонок за сумку и под гогот Райноло, Шенона и Кукса стал вырывать. Девчонки завизжали, но вырвались. Потому что следующим шёл скромный мальчик в очках, в котором эти стервятники разглядели новый повод для развлечения. В следующий миг у мальчика отняли портфель, кинули его на противоположный конец коридора, а самому мальчику дали пинка. Рикас торжествовал и смеялся.
— Знаешь, Итчи, у меня желание пройти через третий этаж, — высказал Коган, намекая на идею обойти этих типов.
— Нет, мы пойдём тут! — упрямо заявила я. Ещё чего, позволять каким-то недоноскам влиять на нашу жизнь! Я им покажу, где раки зимуют!
— Итчи, они сейчас выбирают мишень для битья! — Коган посмотрел на меня как на сумасшедшую и задержал за локоть.
В следующий миг это и случилось — они мишень такую нашли. В нашу сторону шёл парень из класса Вайла и Мэрмота. Шёл спокойно, уверенно, либо просто не подозревал угрозы. На мой взгляд, парень никак не спровоцировал нападение. Но тут же Рикас подал знак, и Бек и Райноло схватили его. Он стал возмущаться, просить убрать руки, но его ещё крепче взяли в оборот. Бек и Райноло держали его, а Рикас наносил удары, один за другим. Он бил сильно и самозабвенно, как по боксёрской груше. Шенон и Кукс громко хихикали, аплодировали и считали удары. Парень пытался вырываться, держался сжав зубы, ведь закричать он не мог. Наконец он не выдержал и со всей силы ударил ногой по Арчи.
Арчи взвыл:
— Как ты смеешь?.. — далее последовало ругательство таким отборным матом, от которого даже у меня подвяли уши. — Мочи его!!!
Бек и Райноло до хруста заломили «обидчику» их босса руки, повалили на пол и принялись жестоко избивать ногами. Арчи подлезал с разных сторон, тоже добавлял удары. Шенон и Кукс улюлюкали. У меня перед глазами всё туманом подёрнулось. Я осознала, что в моей школе так вот безнаказанно могут избить человека абсолютно ни за что. Только за то, что он проходил мимо.
Скоро показалась директриса. Арчи пришлось прекратить избиение. Парень еле поднялся, он был весь избит, в кровоподтёках. Вэзер стала делать серьёзный выговор шайке. Арчи слушал её вполуха, с ленивым видом. Директриса говорила о порядке, о том, что баловаться и драться в школе нельзя. Но у меня создалось впечатление, что ругает Арчи она чисто формально, потакая его капризам. Коган сделал аналогичный вывод:
— Всё, нет у нас директора школы больше. Вэзер продалась.
Уроки в пятницу окончились в два часа дня, я с нетерпением дождалась этого времени. Кэти снова бросала многозначительные взгляды на бывшего парня. Наверное, этот предстоящий разговор нелегко ей дастся. После шестого урока весь класс быстро разошёлся. Я велела Когану уйти домой, сказав, что всё проделаю без него. Коган, стоит отдать ему честь, не стал снова приставать с лишними расспросами, хотя я видела, что он прям тисками сдерживает своё любопытство.
Я выходила одной из последних, Терри попрощалась с Уилли до понедельника и тоже вышла, в классе Изобразительного искусства напоследок оставались Уилли и Кэти. Кэти сидела в отстранённой позе, она не стала собирать вещи. Уилли медленно собирался. Я вышла в коридорчик, спряталась за колонну, подождала, пока народ уйдёт. Наконец услышала щелчок закрываемой изнутри двери. Сейчас они заперлись и будут говорить на личные темы. Я достала из сумки плейер и надела наушники. И встав со скрещёнными руками спиной к колонне, сделала вид, что жду кого-то.
На самом деле это не кассетный плейер, а шпионский прибор Ухо-в-Ухо, усилитель звуков и подслушивающее устройство, с помощью которого можно настроиться на определённые звуки, усилить их и прослушать. Прибор позволяет отсекать помехи и лишние шумы, помогая даже в гомоне целой толпы настроиться на нужные голоса и послушать, о чём говорят. Как работает эта штуковина — тайна за семью печатями, но наш гениальный профессор Эндрю Демоус знает толк в подобных гаджетах и всегда изобретает то, что надо.
— Пора серьёзно поговорить, давно пора, — по-взрослому начала Кэти.
— Да, я тебя слушаю, — ответил Уильям, как мне показалось, нервно и нетерпеливо.
— Нет, это я тебя слушаю! — язвительно перебила его Кэти.
Пауза. Наигранный тяжёлый и горестный вздох Кэти.
— Уильям, это ты должен был быть инициатором этого разговора и сам объясниться. Я жду от тебя этого уже почти месяц!
— Я не собирался никому ничего объяснять. Моя жизнь — это моя жизнь.
— Твоя жизнь, ха! Уильям, давай не будем устраивать тут детский сад. Что означает твоё поведение? — в лоб спросила Кэти. — Мы с тобой даже не разговариваем! Ты не подходишь ко мне!
— А по-моему, мы всё друг другу уже сказали, всё решено.
— Всё за тебя решили, дурень! Твоя мамаша, мои родители. Уильям, ты имеешь собственное мнение? — взвизгнула нервно Кэти.
Уильям же отвечал тихо, подавленно.
— Да, имею. Я свой выбор сделал.
— Ну?! — требовательно проорала на него Кэти.
Снова напряжённая пауза. Уильям ответил, и голос его звучал необычайно твёрдо:
— Отстала бы ты от меня. Я тут сам по себе, ты сама по себе. Я не буду играть в твои игры.
— Ха! — хмыкнула Кэти. И вдруг разрыдалась в голос: — Ты идиот, Уильям! Ты просто бесчувственный идиот! Ну и нужен ты мне больно! А я дура, была уверена, что я тебе не безразлична! Да, теперь я вижу эти твои пустые глаза — в них ничего! Выбор ты сделал, выбрал не меня! Ну что ж… — голос Кэти сник. И вдруг приобрёл угрожающие нотки: — Ты отказываешься быть со мной — ты еще об этом пожалеешь. И мне будет приятно, когда ты запросишь пощады. Будет месть! Ты ведь разбил мне сердце, и тебе это с рук не сойдёт.
— Ты мне угрожаешь что ли? — спросил Уильям изменившимся голосом.
— Нет, что ты, любимый! Просто говорю факты, всё, как будет, — съязвила Кэти. — Поделюсь с тобой по-честному, что когда я затевала этот разговор, я знала, что так и будет. Что я уже ничего не изменю, и что с нами было раньше, не вернётся. И я знала, что ты будешь так стоять столбом и пялиться на меня как колодка! Ты — дубина и мямля! Ты отказался от меня, от моей дружбы. Ты никто и вообще ничего не добьёшься в жизни. Давай, ударь меня! Да ты меня даже ударить не сможешь, что ты за парень? Ты — тряпка! — кричала теперь Кэти во весь голос. — И в эту тряпку я влюбилась?! И эта тряпка теперь мне трепет нервы?! — бесновалась она.
— Дура и истеричка! — тихо сказал ей Уильям. — Что, притихла? Получила своё? Когда надо, я ударю. А сейчас не хочу марать об тебя руки.
— Ты заплатишь за свои слова. Ты объявляешь мне войну? Подумай хорошенько!
— Я же сказал, твои детсадовские игры в войнушку — твои проблемы, отстань от меня! — решительно и громко заявил Уильям.
— Уж поверь мне, я тебе устрою игры! У меня армия, а у тебя — никто! И ты никто. Я тебя сотру и уничтожу в два счёта. А сбежишь отсюда — я сделаю всё, чтобы мои друзья и в новой школе тебя достали и житья тебе не будет!
Раскрылась дверь кабинета, и оттуда тяжёлой походкой вышел Уильям. Громко хлопнув дверью, он направился в сторону выхода и раздевалки. Кэти долго была за закрытой дверью. Как я решила, она приходила в себя. Потом она медленно оттуда вышла и направилась наверх. Походка её змеиная и крадущаяся. Я нырнула за колонну, слава небесам, она меня не увидела — а то бы что тут поднялось!..
Ну и разговорчик! Настоящие трагедийные страсти — любой сценарист мелодрам просто желчью бы изошёл от зависти. Чего Кэти добивалась? Поставила Уильяму ультиматум какой-то. Дескать, житья тебе не будет, буду мстить, и мстя моя будет страшна. Типа, я тебя раньше любила, ты сейчас меня не любишь, взаимностью не отвечаешь и не идёшь мне на встречу, за это я тебя буду гнобить. Уильям, похоже, не принимает её всерьёз. А вот на его бы месте я бы её не стала игнорировать, а наоборот, попыталась наладить дипломатические отношения, хотя бы под прикрытием вежливости и лести. Куда полезнее иногда лизать друг другу зубы, чем поворачиваться к оскаленной пасти мягкой и доверчивой задницей. Как Уильям это сейчас делает. Уильям думает, что Кэтрин дура и истеричка. В одном он точно прав — она истеричка. Но в другом он жестоко ошибается. Кэти Рикас далеко не дура.
А пока что впереди выходные. Я взглянула на часы — Дадли должен прийти с минуты на минуту устраиваться на работу. Ага, вот и он. Неуверенно озираясь, вошёл в раздевалку. Я подошла к нему, поздоровалась. Проводила парня к директрисе и оставила на деловой разговор. А сама отправилась в пустой класс, передав через госпожу Кикк, где я, чтобы Дадли, когда освободится, заглянул ко мне.
В пустом кабинете достала тетрадки и учебники, из того, что задано, и собралась делать уроки. Но ручка то и дело стремилась выводить на полях какие-то значки вместо конспектов. Из головы не выходил услышанный разговор. И вопрос, который я обращала сама к себе — что мне со всем этим делать, как повлиять на ситуацию? То, что вмешаться следовало, я не сомневалась. Признаюсь, когда я слышала голос Кэти в приборе Ухо-в-ухо, он задел меня за живое. Она ведь страдала, верила во что-то и надеялась, что Уильям её выслушает. Она ожидала услышать от него совсем другие слова! Может быть, поддержку. Может быть, если Уильям более мягким тоном ответил бы ей то же самое, что он сказал, всё было бы по-другому.
Но о чём же, эх, теперь-то говорить? Слово не воробей, как говорит древняя поговорка. Я поймала себя, что осуждаю Уильяма и жалею Кэти. Чисто по-девичьи, наверно. Хотя, кто его знает? Я никогда ни в кого не влюблялась. Каково это — первые подростковые влюблённости? Что за чувства ты испытываешь, когда тебе нравится симпатичный мальчик? И каково это — слышать от него грубый отпор, пытаться достучаться до него тем способом, который ты считаешь самым единственным, а в ответ — лишь пустые глаза?
Но а какое право я имею об этом думать? Кэти — враг, она пришла в мою школу как чужак, и подстрекает всех на войну. Из-за Кэти и её банды страдают многие! Только вчера Кэти и её две фрейлины опускали меня перед всем классом, наплевав даже на присутствие учительницы. А я тут, в пустом кабинете, сама чуть ли не глотаю сопли за Кэти. Молодец, Уильям, правильно поступил, как парень, как мужик! Правильно отшил её! Я снова подвинула к себе тетрадку, учебник, и принялась писать конспект параграфа со сжатыми зубами. Погоди, Рикас. Ты объявила месть Уильяму. Уильям — друг моего товарища Когана и парень моей подруги Терри. Значит, ты объявила месть и войну мне. Попляшешь у меня.
Через час кто-то аккуратно постучался в дверь, голос Дадли вежливо спросил:
— Можно?
Я отложила ручку, которой начала что-то скрупулёзно выделять, и встала. Дадли зашёл, выглядел он очень довольным:
— Ну, я пообщался. Спасибо тебе, Клотильда! Меня взяла твоя директорша! Она сказала, что уже сегодня ночью выйду в смену, поработаю в выходные, — Дадли просто сиял и стал крепко трясти мне руку.
— Не за что, пустяки, — скромно пожала я плечами.
— Клотильда, я перед тобой в неоплатном долгу! Проси у меня любую услугу! Всё, что надо, проси! Хочешь, уроки за тебя буду делать?
— Дадли, тут сама справлюсь. Хочу сама получать свои оценки, — засмеялась я.
— Ладно! Но имей в виду, что можешь просить теперь что хочешь! Если не попросишь — я себя буду неудобно чувствовать! Пошли домой? Вот Питер тоже обрадуется, что меня взяли. А я приготовлю себе бутерброды и чай для ночного дежурства, — встрепенулся Дадли.
Мы вышли из здания школы. Я спросила:
— Дадли, а как тебе наша директриса?
— О, симпатичная женщина! Но её секретарша мне больше понравилась.
— Вообще-то, у тебя в Нексбурге есть невеста, — строго напомнила я.
Дадли притих. И замялся:
— Ну, я имею в виду в целом…
— А по характеру? Как тебе директриса Вэзер как твоя начальница? О чём вы с ней так долго беседовали?
— Ну, она спрашивала обо мне. Где я родился, кто мои папа и мама, и почему хочу работать охранником, почему сюда приехал. Она осталась удовлетворена моими ответами. И всё… Ну, рассказала о работе. А ещё предупредила, чтоб я ночью тут осторожным был. Потому что хоть это школа, не банк, грабители не полезут, а вот ученики-хулиганы — запросто. А я должен их ловить и смотреть, чтобы с ними ничего не случилось в темноте, если что. Вдруг они куда залезут не туда? — развёл руками Дадли.
— А пистолет тебе не выдали отбиваться от учеников-хулиганов? — спросила я.
— Нет, — ответил Дадли растянуто. — А я бы хотел! Пистолет — это круто! Но мне не нужен, по идее. Я всего лишь сторож-охранник ночного режима. Вот так! Она мне запись в трудовой книжке сделала, говорит — скоро перечислят аванс. И я смогу купить господину и госпоже Ривел новую хлебопечку. Ну или сам её починю, если разберусь. У них вчера сломалась хлебопечка.
Дадли ещё болтал, я слушала его и думала — какой же хороший паренёк, жалко будет если с ним что случиться.
— Дадли, я придумала, о чём я тебя попрошу!
— О, о чём, что хочешь! — обрадовался он, что сможет так быстро оплатить мне долг.
— Это, возможно, будет странная для тебя просьба. Но когда ночью будешь на дежурстве, пожалуйста, замечай всё подозрительное. И если проникнут хулиганы, постарайся их запомнить максимально подробно. И лучше не останавливай их — это опасно, а просто следи, что они будут делать.
Дадли непонимающе посмотрел на меня. Но согласился:
— Хорошо, буду так делать. Тебе виднее, Клотильда, твою же я школу охраняю!
Мы скрепили наш уговор рукопожатиями. Я отправила Дадли идти в сторону квартала Хороший Путь, а сама пошла в Поместье.
Джиллс метал ножик в мишень на двери, а Коган сидел у себя в «апартаментах» и что-то писал с важным видом в большую общую тетрадь. Когда мы зашли, он посмотрел на меня выжидательно:
— Удалось?
— Удалось, — ответила я. — Я слышала всё, что произошло между Уильямом и Рикас. Частный интимный разговор. Но в рамках создавшегося военного положения я вынуждена донести его содержание.
