Я себя считал исключительным. Ещё несколько дней назад. До того, как к нам привели Айрэнн. Знакомство с ней всё изменило, перевернуло с ног на голову многие мои устои. Я себя считал единственным в своём роде, в июле меня прикрепили к тебе. Потом выяснилось, что ты — равная мне, и я злился. Вот тогда я тебе и завидовал. Ты как мой конкурент, потеснила меня. Но когда меня познакомили с Айрэнн, то есть равной нам с тобой, я смирился. Что не только я звезда с неба.
— Ты говоришь загадками, я вообще ничего не понимаю! — растерянно похлопала я глазами, опасаясь, а не тронулся ли Коллинз рассудком?! — Да что уж там, ты городишь какую-то дичь! Я не могу быть равной тебе. По субординации я твой заказчик, ты — информатор. По факту я — салага желторотая, а ты крутой опытный маг, колдун, ведьмак или как вы там называетесь в вашей анхомской братии. И ещё раз повторяю: только попробуй косо посмотреть на Айрэнн — будешь иметь дело со мной, и я уже не стану ради приличия изображать салагу желторотую, усёк? — я показала кулак, совсем под носом Коллинзу.
Он аж отшатнулся. В его глазах проскользнуло удивление и почти даже не наигранный испуг.
— Хорошо, полегче, остынь! Я сам готов за Айрэнн порвать кого угодно. Ты очень крутой человек, вот я о чём. Поэтому я тебе и завидовал: в моей картине мира люди просто не имеют быть право настолько крутыми как ты.
— А люди, между прочим, не яйца, поэтому крутыми быть физически не могут. Я тоже тебя люблю, Коллинз, — усмехнулась я и покинула машину.
Ясно видно, что надвигается шторм. Трёхглазая смотрела на меня особенно злобно. Я всё никак не могу привыкнуть к её трём глазам. Мне каждый раз хотелось внимательно рассмотреть их, понять, как они устроены, что это за аномалия строения черепа, что в нём аж три зрительных рецептора. Но я понимала, насколько это опасно — строить глазки той, что считает себя Богиней Вод Морских.
Её «девоньки» сегодня не шушукались и не хихикали. Они выглядели напряжёнными, раздражёнными, нервными — как девушки в очереди в женский туалет. У всех четырёх скрещены руки на груди. Они стояли у барной стойки — не сидели. Сидела только одна Трёхглазая — на стуле, нога на ногу. Русалки прожигали меня взглядом, полном ненависти. Ещё бы, я поколебала их уверенность в победе.
Пообщавшись с Грифоном, я уже не боялась их. Присутствие Коллинза рядом в машине, за несколько десятков метров от ресторана, тоже внушало уверенность.
Русалки выглядели более синими, чем вчера. Я до сих пор не понимала, от чего это — освещение, косметика, зрительный эффект, гипноз, или их кожа и волосы действительно синели по мере продолжающегося с ними знакомства.
Сегодня разговор получился короче, чем вчера. Они не поздоровались, никак не прокомментировали, что я выполнила задание. Пета Кирия, рыжеволосая Русалка с вечно капризной недовольной миной на лице, подозвала меня пальчиком подойти поближе.
— Теперь тебе придётся иметь дело со мной, — заявила она, угрожающе шипя.
Я приготовилась слушать её, не сказав ни слова. Пета торжественно молвила свой приказ:
— Приведи мне сюда тех, кто заставит меня замолчать.
Я напряглась. Очередная загадка. Пока я судорожно пыталась её интерпретировать, Пета добила гвоздь в гроб пока не понятно кого:
— Иначе я запою так, что твоё сердце разорвётся.
Так я получила своё четвёртое задание у Русалок. Вернулась к Коллинзу.
— Они хотят, чтобы я кого-то к ним привела. Но не сказали, кого, — окончательно я растерялась. — Их задания стали более изощрёнными, походят на загадки сфинксов или задачки из конкурса весёлых и находчивых. А начиналось всё прозаически — с подстав и боёв.
— Кто из них давал задание?
— Пета Кирия.
— Ах, эта кричалка-оралка. Мне приходилось однажды с ней сталкиваться напрямую.
— Тебя тоже посылали на Переговоры забрать у них ключ? — удивилась я.
— Нет. Это было много лет назад. Я чуть не стал её морячком. Нет, ты не думай, что я знаю всю её подноготную. Но я узнал «оружие». Меня тогда спас друг детства. Из-за того, что мы были друзьями — мы с ним выжили. Пету заставят замолчать узы прочной, многолетней, искренней дружбы. Я надеюсь, у тебя остались такие друзья, с кем ты ползала в песочнице, набивала первые шишки, падала с первых покорённых деревьев и велосипедов? Просто обычно такие друзья годам к восемнадцати-двадцати уже исчерпывают ресурс. Пути расходятся. Они становятся другими людьми, обзаводятся семьями, детьми, карьерами, личными амбициями, а для тебя остаются светлым воспоминанием.
Я в ужасе смотрела на Коллинза.
Ибо теперь мне предстояло привести к Русалкам самых дорогих мне людей: Пита и Джейн.
— И ты не могла придумать ничего более сложного, а, Рина? — Трёхглазая уничтожающе смотрела на Русалку Пара.
Морская Королева восседала на троне. Рядом — Шар. Морская Королева слегка поглаживала свой Шар кончиками пальцев, как дорогое украшение-жемчужину. В сущности, Шар и был жемчужиной.
Рина стояла перед ней, опустив голову, напряжённая. Руки вытянуты вдоль тела, облачённого в длинное платье. Кулаки сжаты.
— Но ведь ты сама одобрила, Королева, — проговорила тихо Русалка Пара.
— Мало ли что я там одобрила, — Трёхглазая вальяжно покрутила ладонью перед лицом. — Ты меня разочаровываешь, Рина. Сначала твоя оплошность с племянницей Дункалса. Ты словно специально навела на нас матёрого Охотника. Нельзя ли было тебе по-тихому её убить, обязательно привлекать внимание беляшей?! — голос стал хлёстким, угрожающим. Рина внутренне сжалась. — Теперь ты намерено дала нашей служанке слишком лёгкое задание. Ты что, не знала, что эти проклятые неогермиты давно научились прятать кого угодно от моего Шара? Лишь один плюс от всего этого. Я убедилась, что неогермитка Айрэнн Бенинг хороша. Она превзошла мои ожидания и частично — свои возможности. Я уже рассматриваю вопрос о её перевербовке. Только она Светленькая — а светляшей, этих святош, перевербовывать к нам, ещё сложнее чем беляшей.
Разглагольствуя, Трёхглазая не спускала с Рины требовательного, давящего взгляда. Она замолкла, приготовившись слушать подчинённую фрейлину. Фрейлина попыталась опротестовать, защищая себя:
— Но с этой Охотницей так вышло, потому что я ратую за наше дело! Я поклялась истреблять всех Охотников Воздуха. Как когда-то Охотники истребляли наших сестёр! Я поклялась находить их и уничтожать в зародыше. И когда я узнала, что Зелёный Червь привёл одну из них к томберам — я обрадовалась. Я хотела провести ритуал, получить эссенцию, которая позволила бы нам иметь оружие против Охотников Воздуха.
— Эссенцию из девчонки, кто даже не подозревает, что она — Охотник, ты бы не получила. Эссенцию надо получать из того, кто называет себя Грифон. Но он — Серый, то есть чисто теоретически может принять и нашу сторону. А раз он примет нашу сторону — значит, не надо никаких эссенций, он будет сам вычислять и убивать коллег по нашему почину. Охотников Воздуха сейчас мало. Особенно тех, кто может нам угрожать. Они либо уже Чёрные и служат мне во всех частях света, либо Серые, либо не проявленные, вроде этой мелюзги, из-за чего ты устроила сыр-бор. Запомни, Рина: мы сейчас во многом выигрываем, опережаем беляшей, потому что у них нет Охотников Воздуха. Об их истреблении я сама лично позаботилась в своё время. Оставь этот вопрос, не занимайся им больше, он исчерпан.
— Я хотела сделать приятное тебе, Королева, — выдохнула Рина и осмелилась поднять глаза на Богиню Вод Морских. — Я хотела подарить тебе результат этого ритуала, который я бы провела с племянницей Дункалса.
Трёхглазая смягчилась:
— Я ценю твою преданность. Я знаю, что ради меня ты воткнёшь меч себе в грудь. Но ответь мне, почему ты решила дать служанке такое лёгкое задание? Ты что, хочешь, чтоб беляши получили Ключ?
— Я полагала, что тебе нужна эта служанка. Ты же сама говорила, что хочешь иметь её в наших рабах и учениках, Королева...
— Мало ли что я сказала?! — Трёхглазая проговорила это особенно громко, раздражённо. Но раздражение лишь внешняя демонстрация силы. Внутренне Морская Ведьма абсолютно невозмутима. — Я политик, Рина. Мои решения меняются ежемоментно. За несколько сотен лет, пока ты одна из моих наиболее приближённых, личных фрейлин, тебе пора бы это понять. Вот то задание, что дала Пета — я понимаю: знатное задание! У неё явно будут сложности привести к нам лучших друзей.
Рина вспыхнула, уже забыв о субординации:
— Ты всегда хвалишь девочек, Королева. Ты всегда подчёркиваешь, как хороши Пета, Блэки и Лексаэлла. Чем я заслужила такое презрение?
— Презрение? — Королева нахмурилась.
Она привстала со своего трона и надвинулась на Рину. Рина внутренне снова сжалась. Она пожалела о своих словах.
— Значит, ты считаешь, что я как твой руководитель некомпетентна, несправедлива к тебе, раз раздаю плюшки твоим сёстрам? Значит, ты отделяешь себя от своих сестёр, от меня? Значит, ты отделяешь себя от Черноты, от служения Великой Чёрной Богине?! Так может ты — Белая, Рина?
На Рину дыхнуло чёрной всесокрушающей магией. Русалка Пара согнулась пополам, простонала, схватившись за живот.
— Ты из всех моих фрейлин самая молоденькая. У тебя меньше опыта. Считай — ты всё ещё вагантка, а твои сёстры прошли уже через многое и они заслужили высоких похвал. Ты со временем тоже их заслужишь. Если, конечно, будешь время от времени включать свою ошпаренную голову, — как нерадивую дочь отчитала Трёхглазая подчинённую.
— Моя Королева... — восстанавливая дыхание, прохрипела Рина. Она смотрела на Трёхглазую недоверчиво, испуганно, ожидая снова вероломного удара. — Не усомнись в моей преданности... Я прошу у тебя прощения. Я всё отдам, чтобы быть твоей фрейлиной впредь.
Морская Королева на это ухмыльнулась, выдержала большую паузу. И молвила:
— Не делай глупостей, не совершай ошибок, недостойных Чёрной Русалки. И будет тебе счастье.
— Быть твоей фрейлиной, быть подле тебя, вместе с тобой стремиться к могуществу, вместе с тобой вернуть Вечный и Бесконечный Океан — вот о чём мои помыслы! — Рина припала на одно колено и склонила голову.
— У меня к тебе будет задание, Рина. Займись Серым Охотником. Сделай всё, чтобы он стал Чёрным. Убеди его перейти к нам. Справишься — будешь вознаграждена. Не справишься — мы все умрём. Ибо он в любой момент может стать либо Тёмным, либо Белым. Ты хотела повышения, похвалы, величия в моих глазах? Получай. Я вверяю тебе наши судьбы и жизни, Рина Вронски.
Рина замерла. Побледнела. Посинела. Начала покрываться чешуёй.
Приказ, что дала ей Королева, показался невыполнимым. Но потом она вспомнила, что она — истинная Русалка. Она превратилась в облако пара и улетела через форточку.
Песня о дружбе
— Я был в то время слишком молод. Про Трёхглазую и о том, что нам предстоит с ней сражаться — не знал. Но то, что ходят по земле эти твари, замаскировав рыбьи хвосты под симпотные женские ножки от ушей — я знал. Я познакомился с Петой, когда мне было лет столько же, сколько и тебе.
Коллинз вёл машину, смотрел в лобовое стекло на спустившуюся на дорогу декабрьскую тьму. Шёл снег, работали дворники. Фары освещали трассу. Я не сразу уловила, что едем мы не в Румбу, а в другую сторону. Коллинз продолжил:
— Уже тогда я многое знал и умел в части магического искусства. Мне повезло с наставниками. У меня был лучший друг, человек. Нет ничего плохого в дружбе анхома и человека, но важно, чтобы первые не вмешивались в жизнь вторых и давали вторым идти своим путём. Мой друг мне сказал, что дружил со мной именно за это: за то, что я не пытался его менять, учить, читать ему нотации и так далее. Я старше его, но воспринимал на равных. Тогда я был студентом, а он старшеклассником-школьником.
Это случилось летом. Жаркий день, июль. Ночи тоже жаркие. Мы с ребятами поехали на пикник. Моего друга там не было, потому что его бы на такой пикник не пустили родители. Поэтому я даже не стал ему предлагать и говорить, куда я поеду: просто сказал, что в выходные буду занят. Мы уехали далеко в лес, в пикниковую зону, на берег озера. Купались, загорали, допоздна играли на гитарах. Нас было четверо. Ребята были людьми, три музыканта. Я поехал с ними, чтоб завязать связи, узнать их получше и возможно напроситься к ним в группу: я ведь хороший клавишник!
И вот мы сидим на берегу этого озера, орём в четыре глотки под гитары всякие кавера, рок, метал, все дела. Вдруг слышим — нам подпевает женский голос. Со стороны озера. Анхом во мне тогда отключился. Я отрывался по полной. Сама понимаешь — ночь, костёр, гитары, алкоголь — романтика. Какие уж тут мысли, что ты — маг, обязанный защищать простых обывателей?! Мы решили, что девчонки с соседней турбазы прикалываются, пошли туда.
Двоих она убила сразу. Светила полная луна. Мы взаправду увидели посреди озера девичий силуэт. Она залезла на кочку и распевала. Русалки умеют управлять внешним видом, они маскируют хвост, превращая его в ноги. Они умеют маскировать возраст. Пета приняла облик нашей ровесницы, шестнадцатилетней прелестницы, весьма соблазнительной. Двое товарищей подплыли первыми, оказались околдованными. Я даже не понял тогда, что их убивают. Она пела, пела, они подплывали ближе и ближе. Потом она скользнула с этой кочки, где сидела, им навстречу, схватила их и увлекла на дно.
Мы с оставшимся товарищем подумали, что это игры у них такие, «брачные», как ещё шутканул товарищ. Мы были под шафе. В озере стояли по пояс, в одежде. То есть убийство произошло немного поодаль, поэтому мы ничего не поняли. Они всё не появлялись, мы уже собрались им кричать, как вдруг эта девица вынырнула перед нами. Она предстала во всей красе, в купальнике, но он был ей мал, трещал по швам буквально. Мой товарищ сразу запал на её формы и округлости, аж язык высунул. А во мне взыграла тревога.
Я заподозрил что-то не то. Почуял в девице опасность. Что она — Чёрная. Но решил не выдавать себя.
Сначала она занялась моим товарищем. Я ещё сомневался в ощущениях. Она подошла к товарищу, обняла его, поцеловала. Он ответил, как будто она была его любовницей и женой лет сто. Потом она незаметно увела его в кусты. Я опомнился не сразу, догадался, что она навела чары. Ринулся к тем кустам — но поздно. Там уже лежал труп. Русалка выпивала из него последние капли жизни. Она оглянулась на меня, её глаза светились синим. Её облик вмиг изменился: она стала выглядеть старше — женщиной лет тридцати, и груди её стали не такими вываливающимися, а на коже засверкала в лунном свете чешуя.
Она меня спалила. Я сам спалился — орал благим матом, приготовился выплеснуть заклинания. Все подряд удары, файерболлы и так далее. И тогда она запела. Но уже совсем не так нежно и призывно, как пела сидя на озёрной кочке.
Если бы не Кировски, я бы с тобой сейчас тут не сидел. Возможно, тебя бы подбрасывал до Трёхглазой Шрам или Мангуст.
Она пела, я умирал. У меня из ушей текла кровь. Сердце покрылось трещинами. И тут пришёл Кировски. Как он узнал, как он смог отпроситься у родителей, чтоб средь ночи уехать неизвестно куда в глухой лес... Я до сих пор не знаю. Он потом говорил, что ему средь ночи сон приснился. Он как был одет, в одной пижаме, выбежал из дома, поймал такси и велел сюда привезти.
— Ты говоришь загадками, я вообще ничего не понимаю! — растерянно похлопала я глазами, опасаясь, а не тронулся ли Коллинз рассудком?! — Да что уж там, ты городишь какую-то дичь! Я не могу быть равной тебе. По субординации я твой заказчик, ты — информатор. По факту я — салага желторотая, а ты крутой опытный маг, колдун, ведьмак или как вы там называетесь в вашей анхомской братии. И ещё раз повторяю: только попробуй косо посмотреть на Айрэнн — будешь иметь дело со мной, и я уже не стану ради приличия изображать салагу желторотую, усёк? — я показала кулак, совсем под носом Коллинзу.
Он аж отшатнулся. В его глазах проскользнуло удивление и почти даже не наигранный испуг.
— Хорошо, полегче, остынь! Я сам готов за Айрэнн порвать кого угодно. Ты очень крутой человек, вот я о чём. Поэтому я тебе и завидовал: в моей картине мира люди просто не имеют быть право настолько крутыми как ты.
— А люди, между прочим, не яйца, поэтому крутыми быть физически не могут. Я тоже тебя люблю, Коллинз, — усмехнулась я и покинула машину.
Ясно видно, что надвигается шторм. Трёхглазая смотрела на меня особенно злобно. Я всё никак не могу привыкнуть к её трём глазам. Мне каждый раз хотелось внимательно рассмотреть их, понять, как они устроены, что это за аномалия строения черепа, что в нём аж три зрительных рецептора. Но я понимала, насколько это опасно — строить глазки той, что считает себя Богиней Вод Морских.
Её «девоньки» сегодня не шушукались и не хихикали. Они выглядели напряжёнными, раздражёнными, нервными — как девушки в очереди в женский туалет. У всех четырёх скрещены руки на груди. Они стояли у барной стойки — не сидели. Сидела только одна Трёхглазая — на стуле, нога на ногу. Русалки прожигали меня взглядом, полном ненависти. Ещё бы, я поколебала их уверенность в победе.
Пообщавшись с Грифоном, я уже не боялась их. Присутствие Коллинза рядом в машине, за несколько десятков метров от ресторана, тоже внушало уверенность.
Русалки выглядели более синими, чем вчера. Я до сих пор не понимала, от чего это — освещение, косметика, зрительный эффект, гипноз, или их кожа и волосы действительно синели по мере продолжающегося с ними знакомства.
Сегодня разговор получился короче, чем вчера. Они не поздоровались, никак не прокомментировали, что я выполнила задание. Пета Кирия, рыжеволосая Русалка с вечно капризной недовольной миной на лице, подозвала меня пальчиком подойти поближе.
— Теперь тебе придётся иметь дело со мной, — заявила она, угрожающе шипя.
Я приготовилась слушать её, не сказав ни слова. Пета торжественно молвила свой приказ:
— Приведи мне сюда тех, кто заставит меня замолчать.
Я напряглась. Очередная загадка. Пока я судорожно пыталась её интерпретировать, Пета добила гвоздь в гроб пока не понятно кого:
— Иначе я запою так, что твоё сердце разорвётся.
Так я получила своё четвёртое задание у Русалок. Вернулась к Коллинзу.
— Они хотят, чтобы я кого-то к ним привела. Но не сказали, кого, — окончательно я растерялась. — Их задания стали более изощрёнными, походят на загадки сфинксов или задачки из конкурса весёлых и находчивых. А начиналось всё прозаически — с подстав и боёв.
— Кто из них давал задание?
— Пета Кирия.
— Ах, эта кричалка-оралка. Мне приходилось однажды с ней сталкиваться напрямую.
— Тебя тоже посылали на Переговоры забрать у них ключ? — удивилась я.
— Нет. Это было много лет назад. Я чуть не стал её морячком. Нет, ты не думай, что я знаю всю её подноготную. Но я узнал «оружие». Меня тогда спас друг детства. Из-за того, что мы были друзьями — мы с ним выжили. Пету заставят замолчать узы прочной, многолетней, искренней дружбы. Я надеюсь, у тебя остались такие друзья, с кем ты ползала в песочнице, набивала первые шишки, падала с первых покорённых деревьев и велосипедов? Просто обычно такие друзья годам к восемнадцати-двадцати уже исчерпывают ресурс. Пути расходятся. Они становятся другими людьми, обзаводятся семьями, детьми, карьерами, личными амбициями, а для тебя остаются светлым воспоминанием.
Я в ужасе смотрела на Коллинза.
Ибо теперь мне предстояло привести к Русалкам самых дорогих мне людей: Пита и Джейн.
***
— И ты не могла придумать ничего более сложного, а, Рина? — Трёхглазая уничтожающе смотрела на Русалку Пара.
Морская Королева восседала на троне. Рядом — Шар. Морская Королева слегка поглаживала свой Шар кончиками пальцев, как дорогое украшение-жемчужину. В сущности, Шар и был жемчужиной.
Рина стояла перед ней, опустив голову, напряжённая. Руки вытянуты вдоль тела, облачённого в длинное платье. Кулаки сжаты.
— Но ведь ты сама одобрила, Королева, — проговорила тихо Русалка Пара.
— Мало ли что я там одобрила, — Трёхглазая вальяжно покрутила ладонью перед лицом. — Ты меня разочаровываешь, Рина. Сначала твоя оплошность с племянницей Дункалса. Ты словно специально навела на нас матёрого Охотника. Нельзя ли было тебе по-тихому её убить, обязательно привлекать внимание беляшей?! — голос стал хлёстким, угрожающим. Рина внутренне сжалась. — Теперь ты намерено дала нашей служанке слишком лёгкое задание. Ты что, не знала, что эти проклятые неогермиты давно научились прятать кого угодно от моего Шара? Лишь один плюс от всего этого. Я убедилась, что неогермитка Айрэнн Бенинг хороша. Она превзошла мои ожидания и частично — свои возможности. Я уже рассматриваю вопрос о её перевербовке. Только она Светленькая — а светляшей, этих святош, перевербовывать к нам, ещё сложнее чем беляшей.
Разглагольствуя, Трёхглазая не спускала с Рины требовательного, давящего взгляда. Она замолкла, приготовившись слушать подчинённую фрейлину. Фрейлина попыталась опротестовать, защищая себя:
— Но с этой Охотницей так вышло, потому что я ратую за наше дело! Я поклялась истреблять всех Охотников Воздуха. Как когда-то Охотники истребляли наших сестёр! Я поклялась находить их и уничтожать в зародыше. И когда я узнала, что Зелёный Червь привёл одну из них к томберам — я обрадовалась. Я хотела провести ритуал, получить эссенцию, которая позволила бы нам иметь оружие против Охотников Воздуха.
— Эссенцию из девчонки, кто даже не подозревает, что она — Охотник, ты бы не получила. Эссенцию надо получать из того, кто называет себя Грифон. Но он — Серый, то есть чисто теоретически может принять и нашу сторону. А раз он примет нашу сторону — значит, не надо никаких эссенций, он будет сам вычислять и убивать коллег по нашему почину. Охотников Воздуха сейчас мало. Особенно тех, кто может нам угрожать. Они либо уже Чёрные и служат мне во всех частях света, либо Серые, либо не проявленные, вроде этой мелюзги, из-за чего ты устроила сыр-бор. Запомни, Рина: мы сейчас во многом выигрываем, опережаем беляшей, потому что у них нет Охотников Воздуха. Об их истреблении я сама лично позаботилась в своё время. Оставь этот вопрос, не занимайся им больше, он исчерпан.
— Я хотела сделать приятное тебе, Королева, — выдохнула Рина и осмелилась поднять глаза на Богиню Вод Морских. — Я хотела подарить тебе результат этого ритуала, который я бы провела с племянницей Дункалса.
Трёхглазая смягчилась:
— Я ценю твою преданность. Я знаю, что ради меня ты воткнёшь меч себе в грудь. Но ответь мне, почему ты решила дать служанке такое лёгкое задание? Ты что, хочешь, чтоб беляши получили Ключ?
— Я полагала, что тебе нужна эта служанка. Ты же сама говорила, что хочешь иметь её в наших рабах и учениках, Королева...
— Мало ли что я сказала?! — Трёхглазая проговорила это особенно громко, раздражённо. Но раздражение лишь внешняя демонстрация силы. Внутренне Морская Ведьма абсолютно невозмутима. — Я политик, Рина. Мои решения меняются ежемоментно. За несколько сотен лет, пока ты одна из моих наиболее приближённых, личных фрейлин, тебе пора бы это понять. Вот то задание, что дала Пета — я понимаю: знатное задание! У неё явно будут сложности привести к нам лучших друзей.
Рина вспыхнула, уже забыв о субординации:
— Ты всегда хвалишь девочек, Королева. Ты всегда подчёркиваешь, как хороши Пета, Блэки и Лексаэлла. Чем я заслужила такое презрение?
— Презрение? — Королева нахмурилась.
Она привстала со своего трона и надвинулась на Рину. Рина внутренне снова сжалась. Она пожалела о своих словах.
— Значит, ты считаешь, что я как твой руководитель некомпетентна, несправедлива к тебе, раз раздаю плюшки твоим сёстрам? Значит, ты отделяешь себя от своих сестёр, от меня? Значит, ты отделяешь себя от Черноты, от служения Великой Чёрной Богине?! Так может ты — Белая, Рина?
На Рину дыхнуло чёрной всесокрушающей магией. Русалка Пара согнулась пополам, простонала, схватившись за живот.
— Ты из всех моих фрейлин самая молоденькая. У тебя меньше опыта. Считай — ты всё ещё вагантка, а твои сёстры прошли уже через многое и они заслужили высоких похвал. Ты со временем тоже их заслужишь. Если, конечно, будешь время от времени включать свою ошпаренную голову, — как нерадивую дочь отчитала Трёхглазая подчинённую.
— Моя Королева... — восстанавливая дыхание, прохрипела Рина. Она смотрела на Трёхглазую недоверчиво, испуганно, ожидая снова вероломного удара. — Не усомнись в моей преданности... Я прошу у тебя прощения. Я всё отдам, чтобы быть твоей фрейлиной впредь.
Морская Королева на это ухмыльнулась, выдержала большую паузу. И молвила:
— Не делай глупостей, не совершай ошибок, недостойных Чёрной Русалки. И будет тебе счастье.
— Быть твоей фрейлиной, быть подле тебя, вместе с тобой стремиться к могуществу, вместе с тобой вернуть Вечный и Бесконечный Океан — вот о чём мои помыслы! — Рина припала на одно колено и склонила голову.
— У меня к тебе будет задание, Рина. Займись Серым Охотником. Сделай всё, чтобы он стал Чёрным. Убеди его перейти к нам. Справишься — будешь вознаграждена. Не справишься — мы все умрём. Ибо он в любой момент может стать либо Тёмным, либо Белым. Ты хотела повышения, похвалы, величия в моих глазах? Получай. Я вверяю тебе наши судьбы и жизни, Рина Вронски.
Рина замерла. Побледнела. Посинела. Начала покрываться чешуёй.
Приказ, что дала ей Королева, показался невыполнимым. Но потом она вспомнила, что она — истинная Русалка. Она превратилась в облако пара и улетела через форточку.
Песня о дружбе
— Я был в то время слишком молод. Про Трёхглазую и о том, что нам предстоит с ней сражаться — не знал. Но то, что ходят по земле эти твари, замаскировав рыбьи хвосты под симпотные женские ножки от ушей — я знал. Я познакомился с Петой, когда мне было лет столько же, сколько и тебе.
Коллинз вёл машину, смотрел в лобовое стекло на спустившуюся на дорогу декабрьскую тьму. Шёл снег, работали дворники. Фары освещали трассу. Я не сразу уловила, что едем мы не в Румбу, а в другую сторону. Коллинз продолжил:
— Уже тогда я многое знал и умел в части магического искусства. Мне повезло с наставниками. У меня был лучший друг, человек. Нет ничего плохого в дружбе анхома и человека, но важно, чтобы первые не вмешивались в жизнь вторых и давали вторым идти своим путём. Мой друг мне сказал, что дружил со мной именно за это: за то, что я не пытался его менять, учить, читать ему нотации и так далее. Я старше его, но воспринимал на равных. Тогда я был студентом, а он старшеклассником-школьником.
Это случилось летом. Жаркий день, июль. Ночи тоже жаркие. Мы с ребятами поехали на пикник. Моего друга там не было, потому что его бы на такой пикник не пустили родители. Поэтому я даже не стал ему предлагать и говорить, куда я поеду: просто сказал, что в выходные буду занят. Мы уехали далеко в лес, в пикниковую зону, на берег озера. Купались, загорали, допоздна играли на гитарах. Нас было четверо. Ребята были людьми, три музыканта. Я поехал с ними, чтоб завязать связи, узнать их получше и возможно напроситься к ним в группу: я ведь хороший клавишник!
И вот мы сидим на берегу этого озера, орём в четыре глотки под гитары всякие кавера, рок, метал, все дела. Вдруг слышим — нам подпевает женский голос. Со стороны озера. Анхом во мне тогда отключился. Я отрывался по полной. Сама понимаешь — ночь, костёр, гитары, алкоголь — романтика. Какие уж тут мысли, что ты — маг, обязанный защищать простых обывателей?! Мы решили, что девчонки с соседней турбазы прикалываются, пошли туда.
Двоих она убила сразу. Светила полная луна. Мы взаправду увидели посреди озера девичий силуэт. Она залезла на кочку и распевала. Русалки умеют управлять внешним видом, они маскируют хвост, превращая его в ноги. Они умеют маскировать возраст. Пета приняла облик нашей ровесницы, шестнадцатилетней прелестницы, весьма соблазнительной. Двое товарищей подплыли первыми, оказались околдованными. Я даже не понял тогда, что их убивают. Она пела, пела, они подплывали ближе и ближе. Потом она скользнула с этой кочки, где сидела, им навстречу, схватила их и увлекла на дно.
Мы с оставшимся товарищем подумали, что это игры у них такие, «брачные», как ещё шутканул товарищ. Мы были под шафе. В озере стояли по пояс, в одежде. То есть убийство произошло немного поодаль, поэтому мы ничего не поняли. Они всё не появлялись, мы уже собрались им кричать, как вдруг эта девица вынырнула перед нами. Она предстала во всей красе, в купальнике, но он был ей мал, трещал по швам буквально. Мой товарищ сразу запал на её формы и округлости, аж язык высунул. А во мне взыграла тревога.
Я заподозрил что-то не то. Почуял в девице опасность. Что она — Чёрная. Но решил не выдавать себя.
Сначала она занялась моим товарищем. Я ещё сомневался в ощущениях. Она подошла к товарищу, обняла его, поцеловала. Он ответил, как будто она была его любовницей и женой лет сто. Потом она незаметно увела его в кусты. Я опомнился не сразу, догадался, что она навела чары. Ринулся к тем кустам — но поздно. Там уже лежал труп. Русалка выпивала из него последние капли жизни. Она оглянулась на меня, её глаза светились синим. Её облик вмиг изменился: она стала выглядеть старше — женщиной лет тридцати, и груди её стали не такими вываливающимися, а на коже засверкала в лунном свете чешуя.
Она меня спалила. Я сам спалился — орал благим матом, приготовился выплеснуть заклинания. Все подряд удары, файерболлы и так далее. И тогда она запела. Но уже совсем не так нежно и призывно, как пела сидя на озёрной кочке.
Если бы не Кировски, я бы с тобой сейчас тут не сидел. Возможно, тебя бы подбрасывал до Трёхглазой Шрам или Мангуст.
Она пела, я умирал. У меня из ушей текла кровь. Сердце покрылось трещинами. И тут пришёл Кировски. Как он узнал, как он смог отпроситься у родителей, чтоб средь ночи уехать неизвестно куда в глухой лес... Я до сих пор не знаю. Он потом говорил, что ему средь ночи сон приснился. Он как был одет, в одной пижаме, выбежал из дома, поймал такси и велел сюда привезти.
