— Как многообещающе звучит! Обязательно устроим, — улыбнулась я. — Не волнуйся, Мод, у меня тоже срочный вызов, я... мне тоже неловко, но... видимо, судьба!
— Эй, Клот Итчи, агент 001. Смотри там хорошо себя веди, не хулигань, не прибей мне ценного сотрудника Кэпчука ненароком. А то знаю я тебя, вразнос пойдёшь! — пошутила Аманда.
— А у тебя на столе правда головы Дедов Морозов?
— Конечно правда! Можешь себе взять ту, какая на тебя смотрит. Это новогодняя акция. С Новым годом!
— Аманда, я жду новую миссию, — попросила я.
— Вернёшь Кэпчука в целости и сохранности — заходи, получишь. Под первое число хоть. Под первое января, я имею в виду.
— Хорошо, так уж и быть, я присмотрю за ним, — ответила я на полном серьёзе, но внутри меня распирало от хохота.
— Какие у тебя нынче подчинённые пошли. Глаз за глаз. Ну хоть спасибо что ценным сотрудником назвала, я это припомню, — ответил Грифон спокойно. Без тени смеха. Но взглянув на него, я подумала, что настроение у него очень хорошее.
Стол Аманды и всё пространство вокруг оказалось завалено головами кукольных дедов морозов в натуральную величину. Коллеги весело толпились, выбирали эти головы, смеялись, шутили. Мы поздравили друг друга с новым годом. Я взяла шесть голов для Великолепной Шестёрки, ещё одну для Эдди и ещё одну — для Шакалов. Итого — восемь голов. Никто не возражал, потому что этих голов было много.
Рикардо ушёл в гараж, я отнесла головы в Кабинет Шестёрки. Катафалк Грифона подъехал к калитке, я села в него, и мы понеслись в Румбу.
— Итак, ты выиграла пари про головы. Что ж, придётся тебе рассказать.
Пари заключалось в том, что Грифон не поверил Аманде, решил, что она нас разыгрывает, а я всерьёз поверила, что на Рецепции нас ждут головы. Так что да, я выиграла. За свой выигрыш я запросила у Грифона кое-что рассказать мне особенно секретное. О чём мне бы даже Скорпион или Аманда вряд ли бы рассказали.
— Да, расскажи-ка мне то, что я не должна знать! То, за что обычно убивают или стирают память простым смертным, — задорно посмотрела я на коллегу.
— Я бы сказал тебе, что ты играешь с огнём, но ведь ты сама Огонь, верно?
— Ну... наверное. Я не знаю, как это работает. Стихии, Противостояние Стихий. Мне не по себе чувствовать себя избранной.
— А ты и не избранная, — Рикардо согласился с этим так просто, что мигом успокоил меня. Внутреннее напряжение ушло. — Ты правда обычный человек. Как и я.
— Э... ну... так ты же не человек! Послушай, а как... извини, если мой вопрос покажется нетактичным... а как ты понял, что ты не-человек?
— Это долгая история. Не на одну дорогу до Румбы. Но если вкратце, у Охотников это происходит по-разному. Кто-то знает сразу, что он Охотник. Кто-то — не сразу, и ему требуется наставник, кто бы ему помог раскрыться. Мне не нужен был наставник. Поэтому я стал Серым. Видишь ли, наставник во многом влияет на то, какую сторону определяет для себя анхом.
— Это правда, что Серые свободны выбирать, с кем им идти, куда идти, что делать, что они в этом плане как люди?
— Если грубо сказать, то да.
— Тогда если я соберусь стать анхомом, то я стану Серой, — решила я.
— С какой это стати?
— Ну так ты же... предложил мне быть твоей ваганткой. Ты повлиял на мой выбор, — я хитро улыбнулась.
Грифон, разумеется, понял шутку:
— Ничто не мешает тебе найти ещё десяток наставников. Каждый из них будет пытаться на тебя влиять почище, чем я. Взять ту же Трёхглазую. Она предлагала тебе Чёрный Контракт. Что, неужели не интересно стать Чёрной?
— Нет. Они подлые. От них не понятно чего ждать.
— А я разве нет?
— Ну... от тебя временами тоже не понятно чего ждать. Но я тебе доверяю.
— Если ты подружишься с Трёхглазой, то ей тоже вполне можно доверять. Ты сама видела, насколько ей преданы фрейлины. Они готовы меч вонзить себе в грудь ради неё.
— Ты что, подстрекаешь меня стать Чёрной?
— Я показываю тебе разные альтернативы. Расширяю область твоих знаний. Чем больше знаний — тем больше выбора.
— Я знаю так мало... Скажи, а может человек стать анхомом?
— В следующей жизни — вполне. Но при условии, если в этой жизни будет планомерно и полноценно заниматься определёнными практиками, совершать определённые поступки, взращивать в себе определённое мировоззрение.
— Как это всё сложно. Я не знаю, хочу ли я становится анхомом, то есть принимать это мировоззрение. Я вообще не знаю, чего я хочу, — призналась я. — Позавчера я думала, что никогда больше не заговорю с Шакалами. А сейчас я очень тебе благодарна, что мы к ним едем. Меня распирает от желания узнать Истину, узнать многие вещи, но при этом я понимаю, что если это узнаю — жить с этим придётся. И распоряжаться этими знаниями, чтобы была от этого польза.
Я замолкла. Мой монолог походил на исповедь. И хоть я доверяла Грифону — не думаю, что он готов быть мне ещё и священником. Мало того что сейчас он мой личный шофёр!..
— Я не знаю, нужны ли мне — человеку — знания.
— Если у тебя есть потребность что-то узнавать — иди за ней. Она тебя приведёт. С закрытыми глазами ты пойдёшь по Тёмной Дороге. Это лучше, чем стоять. Весь мир — путь. Легко идти только тогда, когда видишь далеко. Но даже если глаза закрыты, а ты идёшь — то так лучше.
— Постараюсь это понять. Но уже принимаю, — улыбнулась я.
Грифон увеличил скорость. Меня вжало в сиденье, я схватилась за поручень. Дорога перед нами расступилась, её огни стремительно замелькали. Пробок нет, путь принадлежит нам. Скорость увеличивалась. Мне казалось, что мы мчимся уже под двести, под триста, под восемьсот, сейчас взлетим! Я чувствовала сплошной восторг, как на аттракционах, и ни капли страха. Наверное, Грифон применил магию. Либо он опытный гонщик. А учитывая, что машина — катафалк, тут самое оно подобрать ассоциации с адским Ездоком — самой смертью. И я сидела по правую руку от этой «Смерти». Какая романтика с большой дороги!
Когда Грифон замедлил ход, уже подъезжали к низенькому неказистому продуктовому магазину, ставшему мне вторым домом. Родной Скомато. Мы зашли за дверь с надписью «Посторонним вход воспрещён» и спустились по тёмной лестнице в предбанник, приоткрыли дверь. На нас дохнуло звоном гитар тяжёлого рока.
— Лисьи Хвосты! — я узнала песню бравых вервольфш.
— А ещё скоро выступают Приходящие-не-в-Полночь. Мы с тобой успели к их выходу как раз.
Мы с Грифоном прикрыли дверь. Тут же откуда ни возьмись к нам подлетел Мангуст. Ввиду того что музыка гремела и Лисьи Хвосты орали диким скримингом во все свои четыре громадных глотки, мы ничего не разобрали, что Мангуст нам пытался тараторить. Но он лучился радостью, без конца хлопал меня по плечу, несколько раз даже умудрился похлопать по плечу Грифона — а на это надо ещё осмелиться! Потом Мангуст стал меня куда-то тащить, сделал Грифону жест, означающий, что забирает меня на неопределённое время. Грифон, спокойный как удав кивнул, жестом показал в сторону бара, что что-нибудь там выпьет.
Мангуст привёл меня в коридоры, где начинались жилые помещения. Там потише, и он повторил то, что хотел рассказать:
— Наш выход через пятнадцать минут! Мы споём персонально для тебя! Твои любимые песни. Ребята сейчас как раз репетируют. Но Коллинз и Шрам велели тебя к ним доставить, они тебя вот прям хотят!
Проговорив это сплошной скороговоркой, Мангуст потащил меня дальше, привёл в знакомое помещение репетиционной базы. Ниания увидела меня первой. Она почти бросила гитару оземь, кинулась ко мне и крепко-крепко обняла. Её встреча и её радость были такими искрящимися, принимающими, наполненными любовью, что я едва не прослезилась.
Когда мы разомкнули объятия, я увидела две добрых улыбки на лицах, на которых я и не подозревала что там могут возникнуть добрые улыбки. На лице вечной выскочки Коллинза и на лице вечно невозмутимого «эльфа» Шрама. Ещё мне показалось, что Коллинз сегодня чрезмерно притихший. Куда-то подевалась его спесь. Я это заметила не сразу, а только сейчас, когда Мангуст и Ниания зашушукались по поводу репертуара, отойдя в сторонку. Они тактично предоставили ребятам возможность поговорить со мной.
Сначала Шрам и Коллинз переглянулись друг с другом, а потом Коллинз кивнул Шраму — мол, ты первый. Ух как у них всё серьёзно. Я начала немного волноваться.
— Сорвиголова, пойдём выйдем, — предложил Шрам.
Нейтральный тон. Но он не смотрит на меня. Как будто сам волнуется. Мы вышли в коридорчик.
— Сорвиголова. Мне очень жаль, что я поступил не совсем корректно. Я должен был подумать о том, что ты... оказаться на твоём месте, в общем. Я понял, что это выглядело для тебя так, что как будто мы тебя использовали как единственного человека, кто может убить этого демона, как машину-убийцу. Но это не так. Могу себе представить, каково тебе было.
— Шрам, всё в порядке. Я знаю, что вы не стали бы меня использовать. Я вам верю. Я осознаю, какую опасность несёт демон миру. Мне приходилось расправляться с демонами, но почти никогда не в одиночку. В этот раз я не смогла, хоть это и был демон, что чуть не разрушил мою жизнь и причинил много зла.
Теперь Шрам посмотрел на меня уже гораздо смелее и спокойнее. И снова улыбнулся. По-доброму. В этот раз он ну очень похож на эльфа. Интересно, почему его кличка — Шрам, а не Эльф?
— Что бы ни случилось — обращайся к нам, зови нас. Мы поможем, — Шрам протянул руку.
Я крепко пожала её в ответ:
— Я знаю. Так и буду делать. Мне предстоит ещё со многим разобраться, многому научиться, многое понять. Но я поняла главное — друзья познаются в беде и приведут к победе. Я знаю, почему ты пытался поддержать меня в том, что я должна убить этого демона. Ты видел, что шанс возник лёгкий, подходящий — для меня, чтобы нанести удар, для всех, чтобы демон больше никому не угрожал. Если бы я находилась на твоём месте, я тоже просила бы убить этого демона. Но пока это всё слишком сложно. Мы с ней ещё встретимся наверняка.
— Мне бы хотелось, что когда ты с ней встретишься в следующий раз, чтобы рядом с тобой был более подходящий помощник... чем я, — Шрам снова опустил глаза.
— Нет более подходящего помощника, чем ты! — ободрила я друга.
Мы посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.
— Спасибо за то, что ты с нами. Мы всегда тебе рады, — произнёс Шрам. — С Новым Годом!
— С Новым Годом!
— Наш выход примерно через десять минут.
— Знаю. Я... ох, Шрам, мне так жаль это говорить, я ненадолго... мои родители думают, что я в гостях в соседнем доме, но уж никак не в пятидесяти километрах от города!
— Мы ещё много раз встретимся в Новом Году. Начало традиции положено. Ниания забронировала за тобой твою келью, теперь ты прописана здесь, — сообщил Шрам, улыбаясь дружески.
Я сильно смутилась. Шрам ушёл к Мангусту и Ниании репетировать, а ко мне вышел Коллинз.
Нам с ним, в общем-то, говорить не о чем сейчас, и делить нечего. Но я отметила любопытный факт — стоять и молчать рядом с ним довольно сносно. А ещё я отметила, что он правда грустный сегодня. Потом мы немного искоса посмотрели друг на друга.
— Полагаю, разговор со Шрамом удался.
— О да, более чем.
— Собственно, это я вправил ему мозги. Он не должен тебя заставлять убивать демона, кричать «убей» вместе с Чёрными. Айрэнн рассказала, как было. Айрэнн хотела тебе крикнуть «не убивай, не надо!». Потому что в эту ночь тебе именно не надо было убивать демона. Ты сделала правильный выбор.
— Я не знаю, правильный или не правильный. Я знаю, что тогда не справилась с тем, что просили Чёрные и Шрам.
— Он правильный хотя бы по тому, что если бы ты убила демона — ты бы заплясала под дуду Чёрных. Ты бы сделала так, как они от тебя хотели. В Новом году будет всё построено именно на стратегии, тактике и куче грязных игр этой войны. Готовься.
— Я всегда готова, — смело заявила я. И посмотрела в глаза информатору. — Время подходит всегда.
Коллинз проговорил то, что громом меня поразило и полностью объяснило его грустное состояние:
— Они убили Кировски.
— Что?.. Как, когда, кто?! — ахнула я.
Кировски — лучший друг Коллинза, друг детства. Я мигом поняла его душевные муки сейчас. Это всё равно что если я дорасту до его двадцати с чем-то лет и вдруг узнаю, что кто-то убил Пита или Джейн... Какой ужас!
— Наши враги. Они всегда бьют по больному. А ещё они пытались убить Нианию.
— Что?! Ниания, она... но вроде с ней всё в порядке, не ранена...
— Не ранена, да. А всё шло к тому, что ты бы её больше никогда не увидела. По чистой случайности там возник один наш приятель, который чудом оказался сильнее. Они будут наносить удары и уколы исподтишка, в самый неожиданный момент. Как только мы потеряем бдительность.
— Коллинз, мне так жаль... — я подалась вперёд и... нет, не обняла его — он выглядел слишком неприступным сейчас. Ограничилась лишь лёгким касанием рукой его плеча.
— Мне тоже. Благодарю. Он спас меня — здорового парня, анхома, супер-мага. Я его спасти не смог. У меня тоже были мысли не иметь ничего общего ни с анхомами, ни с Шакалами, ни с Тёмной, ни с Белой стороной, вообще ни с какими сторонами. Как и у тебя. Я себя превозмог. Ты, как я вижу, тоже. Раз в состоянии простить Шрама. Нам нужно встречать Новый год.
— Коллинз, — я посмотрела ему в глаза. — Мы их уделаем. В следующий раз моя рука не дрогнет.
Он молча посмотрел в ответ. В его глазах отразилось чувство солидарности, сопричастности. Внезапно он снова напустил на себя маску высокомерного зазнайки. И произнёс противным заносчивым голосом:
— С Новым годом. Проходи в зал, ожидай нашего звёздного выхода, Сорвиголова.
Я вернулась в зал и нашла там Айрэнн. Она сидела одна за большим столиком. Я подсела к ней, она обрадовалась мне. Потом я помахала Грифону. Он у барной стойки общался с высоченным заросшим рыжими густыми волосами господином. В нём я узнала Элки — вервольфа и лидера группы Лисьи Хвосты.
Лисьи Хвосты допевали романтическую композицию. Куча народу высыпала потанцевать парные танцы. Другая куча народа подожгла свечи, спички, зажигалки и даже использовали магию вроде пирокинеза, и эти огоньки стали покачиваться в такт ритму.
— Мне ещё никогда не было так хорошо, — призналась Айрэнн. — Здесь такая бурная жизнь, полная приключений, тревог, опасностей. Но я здесь как дома. Мне ещё более комфортнее, чем с моими лучшими друзьями Неогермитами. Чувствую себя предательницей за такие мысли... — она, улыбаясь, скромно опустила глаза.
— Это странно, но мне здесь тоже нравится. Местами и иногда даже больше чем на секретной Базе. Чувствую тоже себя предательницей, — смеясь, я покосилась на Грифона. Но тот не обращал внимания в нашу сторону, что-то говорил Элки, а Элки хохотал. Анекдоты, наверное, травят.
— Мы идём по дороге жизни, и когда узнаём что-то новое, всё старое и хорошее остаётся, наступает новое и ещё более лучшее. И нам иногда кажется, что лучше уже не будет — а бывает только лучше, — теперь она лучисто улыбнулась.
— Айрэнн, я хочу тебе сказать... там, на Переговорах. Ты была очень мужественной. Ты мне помогла, одно твоё присутствие, — я хотела искренне поддержать подругу, накрыла её ладонь своей.
Айрэнн благодарно посмотрела на меня:
— Я старалась. Ох, было страшно... когда началось Противостояние Стихий, и мы все выплёскивали Энергию.
— Эй, Клот Итчи, агент 001. Смотри там хорошо себя веди, не хулигань, не прибей мне ценного сотрудника Кэпчука ненароком. А то знаю я тебя, вразнос пойдёшь! — пошутила Аманда.
— А у тебя на столе правда головы Дедов Морозов?
— Конечно правда! Можешь себе взять ту, какая на тебя смотрит. Это новогодняя акция. С Новым годом!
— Аманда, я жду новую миссию, — попросила я.
— Вернёшь Кэпчука в целости и сохранности — заходи, получишь. Под первое число хоть. Под первое января, я имею в виду.
— Хорошо, так уж и быть, я присмотрю за ним, — ответила я на полном серьёзе, но внутри меня распирало от хохота.
— Какие у тебя нынче подчинённые пошли. Глаз за глаз. Ну хоть спасибо что ценным сотрудником назвала, я это припомню, — ответил Грифон спокойно. Без тени смеха. Но взглянув на него, я подумала, что настроение у него очень хорошее.
Стол Аманды и всё пространство вокруг оказалось завалено головами кукольных дедов морозов в натуральную величину. Коллеги весело толпились, выбирали эти головы, смеялись, шутили. Мы поздравили друг друга с новым годом. Я взяла шесть голов для Великолепной Шестёрки, ещё одну для Эдди и ещё одну — для Шакалов. Итого — восемь голов. Никто не возражал, потому что этих голов было много.
Рикардо ушёл в гараж, я отнесла головы в Кабинет Шестёрки. Катафалк Грифона подъехал к калитке, я села в него, и мы понеслись в Румбу.
— Итак, ты выиграла пари про головы. Что ж, придётся тебе рассказать.
Пари заключалось в том, что Грифон не поверил Аманде, решил, что она нас разыгрывает, а я всерьёз поверила, что на Рецепции нас ждут головы. Так что да, я выиграла. За свой выигрыш я запросила у Грифона кое-что рассказать мне особенно секретное. О чём мне бы даже Скорпион или Аманда вряд ли бы рассказали.
— Да, расскажи-ка мне то, что я не должна знать! То, за что обычно убивают или стирают память простым смертным, — задорно посмотрела я на коллегу.
— Я бы сказал тебе, что ты играешь с огнём, но ведь ты сама Огонь, верно?
— Ну... наверное. Я не знаю, как это работает. Стихии, Противостояние Стихий. Мне не по себе чувствовать себя избранной.
— А ты и не избранная, — Рикардо согласился с этим так просто, что мигом успокоил меня. Внутреннее напряжение ушло. — Ты правда обычный человек. Как и я.
— Э... ну... так ты же не человек! Послушай, а как... извини, если мой вопрос покажется нетактичным... а как ты понял, что ты не-человек?
— Это долгая история. Не на одну дорогу до Румбы. Но если вкратце, у Охотников это происходит по-разному. Кто-то знает сразу, что он Охотник. Кто-то — не сразу, и ему требуется наставник, кто бы ему помог раскрыться. Мне не нужен был наставник. Поэтому я стал Серым. Видишь ли, наставник во многом влияет на то, какую сторону определяет для себя анхом.
— Это правда, что Серые свободны выбирать, с кем им идти, куда идти, что делать, что они в этом плане как люди?
— Если грубо сказать, то да.
— Тогда если я соберусь стать анхомом, то я стану Серой, — решила я.
— С какой это стати?
— Ну так ты же... предложил мне быть твоей ваганткой. Ты повлиял на мой выбор, — я хитро улыбнулась.
Грифон, разумеется, понял шутку:
— Ничто не мешает тебе найти ещё десяток наставников. Каждый из них будет пытаться на тебя влиять почище, чем я. Взять ту же Трёхглазую. Она предлагала тебе Чёрный Контракт. Что, неужели не интересно стать Чёрной?
— Нет. Они подлые. От них не понятно чего ждать.
— А я разве нет?
— Ну... от тебя временами тоже не понятно чего ждать. Но я тебе доверяю.
— Если ты подружишься с Трёхглазой, то ей тоже вполне можно доверять. Ты сама видела, насколько ей преданы фрейлины. Они готовы меч вонзить себе в грудь ради неё.
— Ты что, подстрекаешь меня стать Чёрной?
— Я показываю тебе разные альтернативы. Расширяю область твоих знаний. Чем больше знаний — тем больше выбора.
— Я знаю так мало... Скажи, а может человек стать анхомом?
— В следующей жизни — вполне. Но при условии, если в этой жизни будет планомерно и полноценно заниматься определёнными практиками, совершать определённые поступки, взращивать в себе определённое мировоззрение.
— Как это всё сложно. Я не знаю, хочу ли я становится анхомом, то есть принимать это мировоззрение. Я вообще не знаю, чего я хочу, — призналась я. — Позавчера я думала, что никогда больше не заговорю с Шакалами. А сейчас я очень тебе благодарна, что мы к ним едем. Меня распирает от желания узнать Истину, узнать многие вещи, но при этом я понимаю, что если это узнаю — жить с этим придётся. И распоряжаться этими знаниями, чтобы была от этого польза.
Я замолкла. Мой монолог походил на исповедь. И хоть я доверяла Грифону — не думаю, что он готов быть мне ещё и священником. Мало того что сейчас он мой личный шофёр!..
— Я не знаю, нужны ли мне — человеку — знания.
— Если у тебя есть потребность что-то узнавать — иди за ней. Она тебя приведёт. С закрытыми глазами ты пойдёшь по Тёмной Дороге. Это лучше, чем стоять. Весь мир — путь. Легко идти только тогда, когда видишь далеко. Но даже если глаза закрыты, а ты идёшь — то так лучше.
— Постараюсь это понять. Но уже принимаю, — улыбнулась я.
Грифон увеличил скорость. Меня вжало в сиденье, я схватилась за поручень. Дорога перед нами расступилась, её огни стремительно замелькали. Пробок нет, путь принадлежит нам. Скорость увеличивалась. Мне казалось, что мы мчимся уже под двести, под триста, под восемьсот, сейчас взлетим! Я чувствовала сплошной восторг, как на аттракционах, и ни капли страха. Наверное, Грифон применил магию. Либо он опытный гонщик. А учитывая, что машина — катафалк, тут самое оно подобрать ассоциации с адским Ездоком — самой смертью. И я сидела по правую руку от этой «Смерти». Какая романтика с большой дороги!
Когда Грифон замедлил ход, уже подъезжали к низенькому неказистому продуктовому магазину, ставшему мне вторым домом. Родной Скомато. Мы зашли за дверь с надписью «Посторонним вход воспрещён» и спустились по тёмной лестнице в предбанник, приоткрыли дверь. На нас дохнуло звоном гитар тяжёлого рока.
— Лисьи Хвосты! — я узнала песню бравых вервольфш.
— А ещё скоро выступают Приходящие-не-в-Полночь. Мы с тобой успели к их выходу как раз.
Мы с Грифоном прикрыли дверь. Тут же откуда ни возьмись к нам подлетел Мангуст. Ввиду того что музыка гремела и Лисьи Хвосты орали диким скримингом во все свои четыре громадных глотки, мы ничего не разобрали, что Мангуст нам пытался тараторить. Но он лучился радостью, без конца хлопал меня по плечу, несколько раз даже умудрился похлопать по плечу Грифона — а на это надо ещё осмелиться! Потом Мангуст стал меня куда-то тащить, сделал Грифону жест, означающий, что забирает меня на неопределённое время. Грифон, спокойный как удав кивнул, жестом показал в сторону бара, что что-нибудь там выпьет.
Мангуст привёл меня в коридоры, где начинались жилые помещения. Там потише, и он повторил то, что хотел рассказать:
— Наш выход через пятнадцать минут! Мы споём персонально для тебя! Твои любимые песни. Ребята сейчас как раз репетируют. Но Коллинз и Шрам велели тебя к ним доставить, они тебя вот прям хотят!
Проговорив это сплошной скороговоркой, Мангуст потащил меня дальше, привёл в знакомое помещение репетиционной базы. Ниания увидела меня первой. Она почти бросила гитару оземь, кинулась ко мне и крепко-крепко обняла. Её встреча и её радость были такими искрящимися, принимающими, наполненными любовью, что я едва не прослезилась.
Когда мы разомкнули объятия, я увидела две добрых улыбки на лицах, на которых я и не подозревала что там могут возникнуть добрые улыбки. На лице вечной выскочки Коллинза и на лице вечно невозмутимого «эльфа» Шрама. Ещё мне показалось, что Коллинз сегодня чрезмерно притихший. Куда-то подевалась его спесь. Я это заметила не сразу, а только сейчас, когда Мангуст и Ниания зашушукались по поводу репертуара, отойдя в сторонку. Они тактично предоставили ребятам возможность поговорить со мной.
Сначала Шрам и Коллинз переглянулись друг с другом, а потом Коллинз кивнул Шраму — мол, ты первый. Ух как у них всё серьёзно. Я начала немного волноваться.
— Сорвиголова, пойдём выйдем, — предложил Шрам.
Нейтральный тон. Но он не смотрит на меня. Как будто сам волнуется. Мы вышли в коридорчик.
— Сорвиголова. Мне очень жаль, что я поступил не совсем корректно. Я должен был подумать о том, что ты... оказаться на твоём месте, в общем. Я понял, что это выглядело для тебя так, что как будто мы тебя использовали как единственного человека, кто может убить этого демона, как машину-убийцу. Но это не так. Могу себе представить, каково тебе было.
— Шрам, всё в порядке. Я знаю, что вы не стали бы меня использовать. Я вам верю. Я осознаю, какую опасность несёт демон миру. Мне приходилось расправляться с демонами, но почти никогда не в одиночку. В этот раз я не смогла, хоть это и был демон, что чуть не разрушил мою жизнь и причинил много зла.
Теперь Шрам посмотрел на меня уже гораздо смелее и спокойнее. И снова улыбнулся. По-доброму. В этот раз он ну очень похож на эльфа. Интересно, почему его кличка — Шрам, а не Эльф?
— Что бы ни случилось — обращайся к нам, зови нас. Мы поможем, — Шрам протянул руку.
Я крепко пожала её в ответ:
— Я знаю. Так и буду делать. Мне предстоит ещё со многим разобраться, многому научиться, многое понять. Но я поняла главное — друзья познаются в беде и приведут к победе. Я знаю, почему ты пытался поддержать меня в том, что я должна убить этого демона. Ты видел, что шанс возник лёгкий, подходящий — для меня, чтобы нанести удар, для всех, чтобы демон больше никому не угрожал. Если бы я находилась на твоём месте, я тоже просила бы убить этого демона. Но пока это всё слишком сложно. Мы с ней ещё встретимся наверняка.
— Мне бы хотелось, что когда ты с ней встретишься в следующий раз, чтобы рядом с тобой был более подходящий помощник... чем я, — Шрам снова опустил глаза.
— Нет более подходящего помощника, чем ты! — ободрила я друга.
Мы посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.
— Спасибо за то, что ты с нами. Мы всегда тебе рады, — произнёс Шрам. — С Новым Годом!
— С Новым Годом!
— Наш выход примерно через десять минут.
— Знаю. Я... ох, Шрам, мне так жаль это говорить, я ненадолго... мои родители думают, что я в гостях в соседнем доме, но уж никак не в пятидесяти километрах от города!
— Мы ещё много раз встретимся в Новом Году. Начало традиции положено. Ниания забронировала за тобой твою келью, теперь ты прописана здесь, — сообщил Шрам, улыбаясь дружески.
Я сильно смутилась. Шрам ушёл к Мангусту и Ниании репетировать, а ко мне вышел Коллинз.
Нам с ним, в общем-то, говорить не о чем сейчас, и делить нечего. Но я отметила любопытный факт — стоять и молчать рядом с ним довольно сносно. А ещё я отметила, что он правда грустный сегодня. Потом мы немного искоса посмотрели друг на друга.
— Полагаю, разговор со Шрамом удался.
— О да, более чем.
— Собственно, это я вправил ему мозги. Он не должен тебя заставлять убивать демона, кричать «убей» вместе с Чёрными. Айрэнн рассказала, как было. Айрэнн хотела тебе крикнуть «не убивай, не надо!». Потому что в эту ночь тебе именно не надо было убивать демона. Ты сделала правильный выбор.
— Я не знаю, правильный или не правильный. Я знаю, что тогда не справилась с тем, что просили Чёрные и Шрам.
— Он правильный хотя бы по тому, что если бы ты убила демона — ты бы заплясала под дуду Чёрных. Ты бы сделала так, как они от тебя хотели. В Новом году будет всё построено именно на стратегии, тактике и куче грязных игр этой войны. Готовься.
— Я всегда готова, — смело заявила я. И посмотрела в глаза информатору. — Время подходит всегда.
Коллинз проговорил то, что громом меня поразило и полностью объяснило его грустное состояние:
— Они убили Кировски.
— Что?.. Как, когда, кто?! — ахнула я.
Кировски — лучший друг Коллинза, друг детства. Я мигом поняла его душевные муки сейчас. Это всё равно что если я дорасту до его двадцати с чем-то лет и вдруг узнаю, что кто-то убил Пита или Джейн... Какой ужас!
— Наши враги. Они всегда бьют по больному. А ещё они пытались убить Нианию.
— Что?! Ниания, она... но вроде с ней всё в порядке, не ранена...
— Не ранена, да. А всё шло к тому, что ты бы её больше никогда не увидела. По чистой случайности там возник один наш приятель, который чудом оказался сильнее. Они будут наносить удары и уколы исподтишка, в самый неожиданный момент. Как только мы потеряем бдительность.
— Коллинз, мне так жаль... — я подалась вперёд и... нет, не обняла его — он выглядел слишком неприступным сейчас. Ограничилась лишь лёгким касанием рукой его плеча.
— Мне тоже. Благодарю. Он спас меня — здорового парня, анхома, супер-мага. Я его спасти не смог. У меня тоже были мысли не иметь ничего общего ни с анхомами, ни с Шакалами, ни с Тёмной, ни с Белой стороной, вообще ни с какими сторонами. Как и у тебя. Я себя превозмог. Ты, как я вижу, тоже. Раз в состоянии простить Шрама. Нам нужно встречать Новый год.
— Коллинз, — я посмотрела ему в глаза. — Мы их уделаем. В следующий раз моя рука не дрогнет.
Он молча посмотрел в ответ. В его глазах отразилось чувство солидарности, сопричастности. Внезапно он снова напустил на себя маску высокомерного зазнайки. И произнёс противным заносчивым голосом:
— С Новым годом. Проходи в зал, ожидай нашего звёздного выхода, Сорвиголова.
Я вернулась в зал и нашла там Айрэнн. Она сидела одна за большим столиком. Я подсела к ней, она обрадовалась мне. Потом я помахала Грифону. Он у барной стойки общался с высоченным заросшим рыжими густыми волосами господином. В нём я узнала Элки — вервольфа и лидера группы Лисьи Хвосты.
Лисьи Хвосты допевали романтическую композицию. Куча народу высыпала потанцевать парные танцы. Другая куча народа подожгла свечи, спички, зажигалки и даже использовали магию вроде пирокинеза, и эти огоньки стали покачиваться в такт ритму.
— Мне ещё никогда не было так хорошо, — призналась Айрэнн. — Здесь такая бурная жизнь, полная приключений, тревог, опасностей. Но я здесь как дома. Мне ещё более комфортнее, чем с моими лучшими друзьями Неогермитами. Чувствую себя предательницей за такие мысли... — она, улыбаясь, скромно опустила глаза.
— Это странно, но мне здесь тоже нравится. Местами и иногда даже больше чем на секретной Базе. Чувствую тоже себя предательницей, — смеясь, я покосилась на Грифона. Но тот не обращал внимания в нашу сторону, что-то говорил Элки, а Элки хохотал. Анекдоты, наверное, травят.
— Мы идём по дороге жизни, и когда узнаём что-то новое, всё старое и хорошее остаётся, наступает новое и ещё более лучшее. И нам иногда кажется, что лучше уже не будет — а бывает только лучше, — теперь она лучисто улыбнулась.
— Айрэнн, я хочу тебе сказать... там, на Переговорах. Ты была очень мужественной. Ты мне помогла, одно твоё присутствие, — я хотела искренне поддержать подругу, накрыла её ладонь своей.
Айрэнн благодарно посмотрела на меня:
— Я старалась. Ох, было страшно... когда началось Противостояние Стихий, и мы все выплёскивали Энергию.
