Пролог. Мозгошмыг первый. Причал
Время, судя по всему, не текло, но всё же, спустя какое-то время, он осознал, что ещё существует. Более того, он не просто существует, но и лежит на чём-то. Это что-то не было холодным или тёплым, гладким или шершавым. Это была просто поверхность, на которой можно лежать. Осознав это, Северус ощутил, что он совершенно раздет, что его крайне смутило — он чувствовал присутствие постороннего.
Вслед за смущением пришла догадка, что, вероятнее всего, у него наряду с осязанием сохранилось и зрение. Он открыл глаза и понял, что лежит в зеленоватом едком тумане, который только собирался принять пространственную форму.
Сквозь этот туман доносился ритмичный звук — скрип гнилых досок под лёгкими ботинками. Северус сел, и тут же возле него появилась одежда, которую он с превеликим удовольствием надел. Тяжёлая мантия оказалась значительно более настоящей и реальной, чем всё окружающее.
Постепенно пространство начало преобразовываться в сарай с высокими дощатыми стенами, который смутно напоминал о чём-то знакомом. Шаги затихли, и за спиной Северуса раздался до боли знакомый голос:
— Надеюсь, ты здесь не задержишься.
Северус поднялся с поверхности и обернулся. К нему, поскрипывая ботинками по деревянному полу, шёл мертвец, Альбус Дамблдор собственной персоной.
Против воли губы Северуса искривились, и он негромко произнёс:
— Ваш гениальный план провалился, директор.
— Отнюдь, — возразил старый волшебник и виновато развёл абсолютно целыми здоровыми руками. — Присядем?
Тут Северус заметил два кресла чуть поодаль от него и старика. Причин возражать не было, поэтому он подошёл к креслам и тяжело опустился в одно из них. Дамблдор помолчал некоторое время, но потом снова заговорил:
— Мой план действительно провалился, но этот провал дорого стоил не мне, а Лорду Волдеморту. Это он пострадал от изъяна в плане.
— Конечно, вы не пострадали.
Дамблдор прикрыл глаза и тихо спросил:
— Сможешь ли ты простить меня, Северус?
Это был очень непростой вопрос, и ответа на него у шпиона, предателя, Пожирателя Смерти и бывшего директора школы не было. Вместо этого он сказал, обращаясь в пустоту:
— А мальчишка всё-таки погибнет.
Мудрец тихо рассмеялся:
— Вовсе нет. Я многого не понимал, во многом ошибался, но теперь я совершенно уверен — он будет жить, а Тёмный Лорд падёт, и на этот раз навсегда.
Эта новость заставила Северуса Снейпа вздрогнуть: мысль о том, что все годы его работы были не напрасны, оказалась удивительно приятной. Ненависть к Поттеру не ушла, но появилось странное счастье от того, что мальчик с глазами Лили останется жить.
— Что это за место? — спросил Северус, не желая говорить о своих чувствах, Поттере и прощении бывшему директору. Но Дамблдор вновь развёл руками:
— Понятия не имею. А ты как считаешь?
Северус огляделся и понял, что туман почти исчез, а пространство стало узнаваемым.
— Если бы не зелёная дымка, я бы сказал, что это причал. Но не хватает лодок.
— Причал? — почему-то удивился Дамблдор, но потом быстро успокоился. — Что ж, дело твоё.
У Северуса было много вопросов к величайшему волшебнику современности, и, сидя в директорском кабинете возле портрета, он часто обдумывал их. Представлял, как спросит и о задании Поттера, и о пророчестве, с которого всё началось, и страшно, до боли в горле жалел, что ответить ему никто не сможет. И вот, сидя в кресле напротив Дамблдора, он молчал. Вопросы исчезли, осталась только невыносимая усталость. Хотелось навсегда остаться на зелёном причале в болотной дымке, заснуть в кресле и никогда больше не просыпаться. Но Дамблдор неожиданно поднялся и произнес:
— Прости, Северус, но тебе пора.
— И куда мне идти?
Волшебник поправил очки-половинки и лучезарно улыбнулся:
— А это уже на твоё усмотрение, мой мальчик. Тебе решать, — а после этого растаял в дымке.
Северус остался один.
Извне пришло понимание, что если он будет стоять возле кресел, то вернётся обратно в Визжащую Хижину, в своё искалеченное, измученное тело. Если пойдёт к пирсу, то найдёт лодку и уже никогда не увидит ни Хогвартс, ни Поттера, ни эту жизнь. С уверенностью он направился на пирс, ни на секунду не сомневаясь в своём решении. Позади он не оставлял ничего, о чём мог бы жалеть, к чему мог бы стремиться, зато впереди была надежда. Он не знал, на что именно надеется, но у его надежды были зелёные глаза, рыжие волосы и солнечный смех, и самое главное — у неё было право на прощение.
Северусу оставалось до спуска к воде не более десяти шагов, как вдруг на его пути возникли двое. Он сразу же узнал их. Первый был заклятым врагом. У второй были зелёные глаза и рыжие волосы. Он не сдержал малодушного шёпота:
— Лили!
Молчаливый черноволосый мужчина приобнял Лили за плечи, и Северус с ненавистью уставился на него. Он был вынужден признать, что за время общения с Гарри Поттером черты Поттера-старшего несколько исказились в его памяти, но не узнать его он, разумеется, не мог. Образ же Лили сохранился в его памяти надёжно, и ничто не разрушило его воспоминаний о ней.
Женщина отошла от мужа на два шага и приблизилась к Северусу.
— Здравствуй, Сев, — как-то устало сказала она и улыбнулась грустной нежной улыбкой.
Северус молчал и просто смотрел на неё.
— Спасибо тебе за моего сына, Северус. Ты спас ему жизнь, и не единожды.
Мужчина горько усмехнулся:
— Следить за твоим сыном — невеликая расплата за то, что я сделал.
— Ты зря винишь себя в моей смерти, Северус, — сказала Лили и коснулась тёплыми пальцами его холодной руки.
Сейчас из них двоих мертвеца больше напоминал он.
— Ничуть. Я виноват во всём. В наших ссорах, в твоих слезах, в твоей смерти. Если бы я не рассказал…
— Мой сын никогда не смог бы остановить Волдеморта, — перебила его Лили. — Ты давно искупил свою вину и сполна расплатился за свои ошибки, так что перестань ненавидеть себя, прошу.
— Думаю, что теперь это уже неважно. Там, — он кивнул в сторону воды. — Уже не важно, люблю я себя или ненавижу.
— Тебе ещё рано идти туда. Твоя жизнь ещё не закончена, Сев.
Он задохнулся, как от удара под дых. Мысль о возвращении пугала, он хотел уйти туда же, где сейчас обитает Лили, покончить с историей о Северусе Снейпе навсегда. Но вот она, единственная, кто имеет на это право, запрещает ему умирать.
— Возвращайся. Сейчас самое время, поверь мне. Береги себя.
Лили улыбнулась ему в последний раз и начала исчезать вместе с Поттером и причалом. Северус попытался что-то крикнуть, но язык не слушался его, горло обожгло огнём, по глазам ударила болезненная вспышка, а затем наступила темнота.
Глава 1. Мозгошмыг первый. Снова в Визжащей хижине
Когда он снова обрёл способность видеть, перед его глазами встала серая стена со свисающими клочками старых пыльных обоев и угол продавленной софы. Вокруг было пусто и тихо, пылинки кружились в тусклом луче света, пробивающегося из грязного решётчатого окна. Всё тело болело, шея горела огнём, страшно хотелось пить, и было холодно. Северус попытался подняться, но не сумел — его одолела слабость. С большим трудом он поднёс руку к горлу и с удивлением понял, что вместо разорванной трахеи ощупывает длинный, но чистый и не гноящийся свежий рубец. Лениво подумалось, что змея была не обычной, а магической, и теперь, судя по всему, мертва.
Северус прислушался, но не услышал ни криков, ни шума битвы. Стояла полная тишина, как будто… битва закончилась.
Как ни странно, вопрос о победившей стороне Северуса сейчас не беспокоил. Если Дамблдор ему не приснился, то, судя по словам директора, победил Поттер и Орден. Если видение было бредом, то победу одержал Тёмный Лорд. И для первой, и для второй стороны он, Северус Снейп, мертвец. А для светлых волшебников ещё и предатель.
Пролежав примерно полчаса, Северус нашёл в себе силы нащупать на полу волшебную палочку и наложить на себя согревающие чары. Немного отогревшись, он всё-таки поднялся на ноги, сильно шатаясь, и перебрался на софу. Старый диванчик пах пылью и мокрой псиной, и Северус скривился, представив, как грязный блохастый оборотень в ярости катается по тому самому месту, где он сейчас сидит, грызёт себе бока и воет от злобы. Однако, несмотря на это, диван всё равно был предпочтительнее пола. К сожалению, в Визжащей хижине отродясь не было никакой посуды, а пить хотелось всё сильнее, поэтому пришлось потратить силы ещё и на трансфигурацию, чтобы превратить кусок дерева в чашку. Чашка вышла как у студента, кривобокой и серой, но в данный момент Снейпа это не волновало — он наполнил её водой и жадно, в два глотка, осушил. Выпив три чашки и немного заглушив жажду, он снова провалился в мятежный сон.
Снилась ерунда: сначала змееглазый Лорд говорил, что завидует ему и тоже хочет преподавать в Хогвартсе, потом Поттер просил прощения за своего отца, Дамблдор убеждал его стать деканом Гриффиндора, и под конец появилась призрачная змея с не до конца отрубленной, как у Почти Безголового Ника, головой.
Проснулся он ещё более разбитым, чем заснул, но с точным осознанием — оставаться в хижине дольше нельзя. Кто бы ни победил, рано или поздно начнётся поиск трупов, и Лорд или Поттер вспомнят о том, что его тело лежит здесь, и придут за ним. Встречаться с победителями Северус категорически не желал, а это значит, что ему срочно нужно найти другое укрытие, и лучше всего такое место, где есть лаборатория. С помощью нескольких несложных зелий он быстро сумеет поставить себя на ноги. Что до дальнейших планов — если бы он знал иностранные языки, он мог бы уехать заграницу, а так придётся оставаться в Англии и скрываться. Или попытаться перебраться в Штаты.
В любом случае, сначала нужно было восстановить здоровье.
Северус с большим трудом встал с софы, поправил мантию и всё-таки потратил силы на чистящее заклинание. Аппарировать в таком состоянии он не решился, поэтому, согнувшись в три погибели, прошёл по тесному коридору и выглянул наружу, приготовившись заморозить Гремучую Иву.
Но в этом не было необходимости. Некогда грозное дерево обратилось в головешки — видимо, её поджег кто-то из Пожирателей.
Северус беспрепятственно вышел из подземного туннеля и бросил взгляд на величественный замок. Если Хогвартс и пострадал в битве, то этого не было видно. По крайней мере, с этого ракурса. Издалека он был всё тем же волшебным замком, который когда-то очаровал одиннадцатилетнего черноволосого мальчишку и навсегда стал для него первым и единственным домом.
Полюбовавшись несколько минут на солнечные блики, отражающиеся в окнах многовековых башен, Северус решительно повернулся к замку спиной и побрёл к Хогсмиту. На всякий случай он провёл палочкой перед своим лицом, меняя внешность. Теперь у него были каштановые волосы, нос картошкой и длинные висячие усы. Конечно, если бы кто-то очень хорошо знакомый стал к нему приглядываться, то тот, наверное, разглядел бы под всем этим гримом профессора Снейпа. Но вряд ли после битвы найдётся бездельник, который станет рассматривать ничем не примечательного прохожего.
Первые домики Хогсмита Северус увидел через десять минут небыстрой ходьбы. В деревне было пусто. Мужчина шёл по единственной улице волшебной деревушки и пока не встретил ни одного прохожего, зато его слух различал впереди какой-то гул. Через несколько минут волшебник обнаружил его источник — это кричали и пели какие-то маги в знаменитых «Трёх Мётлах», лишившихся вывески, половины крыльца и всех стёкол. Более сотни волшебников и ведьм пили и выкрикивали: «За Гарри Поттера, за Мальчика-Который-Победил!».
Северус не присоединился к ликующим, но в груди у него будто развязался тугой узел. Чёртов мальчишка, редкостная заноза, высокомерный ублюдок, жалкий недоносок всё же победил и выжил. Национальный герой не подвёл магическую Британию и всё-таки одолел Тёмного Лорда. Значит, Дамблдор не приснился ему, и, соответственно, не приснилась и Лили. Она сказала, что он искупил свою вину, что он должен жить. Северус усмехнулся про себя — он совершенно не научился жить за сорок лет. У него никогда не было настоящих друзей, за исключением Люциуса, который всегда выше всего ставил свои собственные интересы, никогда не было любимой девушки, если не считать Лили, которая не любила его и погибла двадцать лет назад. В его возрасте мужчины уже растят детей. У него не было детей, была только обуза — Поттер, который мог бы стать ему ближе многих других студентов Хогвартса благодаря своим зелёным глазам, а в итоге оказался едва ли не врагом. В общем и целом, жизни у Северуса не было. Даже не было любимой профессии. Зелья, которые когда-то доставляли ему большое удовольствие, давно стали неприятной обязанностью. Сотни бездарных студентов, вечные заказы от Дамблдора и от Лорда и отвратительное чувство ответственности за жизни и здоровье тех, кого пытали или лечили его зельями, превратили его увлечение в тяжёлую ношу, от которой невозможно было отделаться. И в заключение вишенкой этого торта из дерьма было почти полное отсутствие денег. Ни Дамблдор, ни Лорд не стремились заплатить ему за его работу. Всё, что он имел — это учительский оклад и ту несчастную сотню галеонов, которая ему досталась от матери. По всему выходило, что он, Северус Снейп, законченный неудачник.
Маг прошёл мимо «Трёх Мётел» и пошёл дальше по улице. Желудок сводило от голода, но мысль зайти в паб и заказать себе что-нибудь даже не рискнула прийти ему в голову. Оказаться среди людей — ни за что на этом чёртовом свете. Северус уставился на свои ботинки и продолжил неспешно шагать вперёд. Из собственных невесёлых мыслей его вывел знакомый голос:
— Здравствуйте, профессор Снейп.
Северус поднял глаза и встретился взглядом с Луной Лавгуд. Бывшая студентка выглядела бледнее обычного, но несколько… нормальнее. По крайней мере, в ушах у неё болтались маленькие ракушки, а не редиски, и на голове не наблюдалось никаких экстравагантных головных уборов, только грязные спутанные волосы.
— Здравствуйте, мисс Лавгуд, — ответил маг, а потом вспомнил, что на нём вообще-то маскировочные чары, и, не удержавшись, спросил. — Как вы меня узнали?
Когтевранка расстроилась:
— Простите, профессор, я не подумала, что вы в маскировке. С моей стороны было невежливо узнавать вас, если вы не хотели ни с кем говорить. Вы любите сэндвичи?
— Сэндвичи?
— Да, знаете, два кусочка хлеба складывают один на другой, а между ними помещают мясо и овощи. Вы их любите?
Голос Лавгуд был совершенно безмятежен и спокоен.
— … Да, — ответил наконец Северус. — Да, мисс Лавгуд, я люблю сэндвичи.
Девушка сняла с плеч серо-голубой рюкзак, достала оттуда свёрток и протянула своему профессору.
— Угощайтесь! Приятного аппетита. Ещё раз простите, что узнала вас.
После этого она пошла по направлению к Хогвартсу, оставив недоумевающего Северуса на дороге с сэндвичами в руке.
За те семь лет, что он учил Лавгуд, он успел понять, что у девушки проблемы с головой. Впрочем, это почти не мешало её учёбе: она была одной из лучших студенток на курсе, хотя и не пользовалась популярностью среди товарищей. Будь она на его факультете, он настоял бы на обследовании в Мунго, но студенты других Домов никогда его не волновали.
