- Леди Джиллиан выступала против нашего брака, - все тем же ровным голосом сообщил Его Высочество. – Я ее уговорил, хотя время показало, что к ее возражением следовало прислушаться сразу. Чувство долга перед своей страной – не самая подходящая основа для счастливого брака. Я должен был понять это с первого раза.
Мира и Рино смотрели на него с одинаковой смесью жалости, страха и невольного уважения. Я, наверное, тоже, но…
- Ну, отчего же, если бы у одного неизвестного засранца было чуть больше чувства долга перед страной, брак продержался бы гораздо дольше, - заметила я и, не удержавшись, осторожно коснулась его руки, все еще цепляющейся за кольцо. – Только вот чтобы быть счастливым, нужно несколько чаще вспоминать о том, что ты хочешь, а не исключительно о том, что ты должен. Будь ты хоть тысячу раз принц.
Кажется, это тоже было из области тем, которые не следовало обсуждать.
Взгляд принца метнулся в сторону Миры, переключился на Рино, вернулся на мою макушку, потом сфокусировался на светильнике у меня за спиной – и почему-то снова у меня на макушке.
Жрица молчала. А асессор ни с того ни с сего состряпал изумительно постную физиономию, невыразительности которой позавидовал бы и сам Третий.
- «Кэнвилл» значит «свеча»? – не в тему спросил Его Высочество. Его рука наконец отпустила воротник – но исключительно затем, чтобы ловко сцапать за запястье меня.
- Да, - внутренне подобравшись, созналась я. – Знаешь, Джиллиан ты все-таки…
Но перевести тему все равно не успела.
- Чья это фамилия, Кейли? – поинтересовался принц.
Судя по тому, как хищно прищурился Рино, его этот вопрос тоже занимал. А вот Мира – кажется, я ее люблю – молча потянула мужа на выход. Но он, как и следовало ожидать, уперся и не сдвинулся с места.
Я устало поморщилась.
В общем-то, все давно позади. Никакой великой тайны в этом нет – а если бы и была, при должном желании Рино все равно докопался бы.
- Моего мужа, - созналась я – и тут же пискнула от боли, рывком высвобождая пережатое лично Его Высочеством запястье. – Что?!
- И где твой муж сейчас? – уточнил принц таким спокойным тоном, что я поняла: воротнику снова угрожает опасность.
К счастью, на этот вопрос я могла дать предельно честный ответ, который Третьего устроил бы целиком и полностью.
- Канаиль, Северный проезд, строение семь, третий этаж, - оттарабанила я.
- Э-э… откуда такая точность? – несколько растерялся Рино.
- А куда он денется с полки тюремного крематория? – невозмутимо поинтересовалась я.
Цинизм вопроса заставил, наконец, заткнуться обоих Ариэни. Я не сомневалась, что подробности они выведают и сами, а про нижнюю границу брачного возраста и наказание за подделку документов на Иринее и так знают лучше меня. А что заставило счастливого новобрачного, окрутившего несовершеннолетнюю дуреху, повеситься на казенной простыне прямо в тюремной камере, едва услышав приговор, - наверное, никого уже и не волнует.
Зато можно было не переживать, что кому-то снова хватит бестактности интересоваться, как я узнала, за каким зельем приходила к ведьме восемнадцатая фрейлина Ее Высочества.
- А теперь, если только вдруг не окажется, что кто-то знает, как сделать ситуацию еще более неловкой, - мрачно проговорила я, - может, все-таки вернемся к делу?
- Я поговорю с Джиллиан, - тихо кивнула Мира и выскользнула за дверь. Рино молча последовал за ней – отчитываться, равно как и извиняться, он не собирался, но явно чувствовал себя чем-то средним между бестактным козлом и полным идиотом.
Не то чтобы мне от этого было легче.
- Наверное, будет лучше, если вы с Мирой вернетесь к исполнению обязанностей компаньонок принцессы, - поколебавшись, заявил Третий и машинально поправил растерзанный воротничок.
- Как скажешь, - кивнула я и высунулась в коридор.
За дверью, помимо телохранителей принца, дежурил бледный и несколько напряженный Дилан Лейн. Опасения за родную головушку значились у него на лбу крупным шрифтом, и он старался держаться так, чтобы его не было видно из комнаты, но мне вроде бы обрадовался вполне искренне.
- О! – заулыбался было телохранитель. – Госпожа… госпожа… - он снова нахмурился, будто силясь что-то вспомнить.
У меня создалось устойчивое впечатление, что мои ноги приросли к полу.
- Госпожа останется, - сообщил Третий, высунувшись следом за мной. – Ты можешь быть свободен.
Снова побледневший телохранитель согнулся в почтительнейшем поклоне. Его Высочество втянул меня обратно в комнату и захлопнул дверь перед его макушкой.
- Это ведь еще ничего не значит, - пролепетала я.
- Конечно, - легко согласился принц и прижал меня к себе.
…Десять.
…опять двадцать пять!
В полупрозрачной ткани балдахина прятались предрассветные тени. Задернутые занавеси превращали роскошную кровать в отдельную теплую комнатку. Снаружи не доносилось ни звука, и тяжелое, сбившееся дыхание лежащего рядом человека оглушало не хуже пулеметной очереди.
Вчера для проверки я связалась с парой случайных знакомых в Дирвиэле – и все-таки закатила истерику. А Его Высочество изволили не растеряться и качественно угомонили чужую подданную. Дважды.
Кажется, этот человек был способен урвать свою выгоду в абсолютно любых обстоятельствах. Наверное, чтобы достичь таких вершин мастерства, нужно с рождения жить под гнетом вечного «я должен».
Словом, мне они определенно не светили. Просвета в сложившейся ситуации я вообще не видела.
Рассуждая о том, что не произошло ничего непоправимого не произошло, я упустила из виду один немаловажный нюанс. Если бы отцом ребенка был любой другой мужчина, девятнадцатая статья ирейского уголовного кодекса сыграла бы мне только на руку, добавив свободу выбора и тучу возможностей по разрешению внезапного кризиса в личной жизни.
Но раз уж меня угораздило спутаться с Третьим, не имеет значения, что я предприму. Мое имя начали забывать. Я могу сбежать к ведьме: если избавиться от ребенка сейчас, проклятие не войдет в полную силу, но случайные знакомые вроде Дилана уже никогда не запомнят, как меня зовут. Могу потребовать найти суррогатную мать – кого волнует, что ни одна женщина в здравом уме не рискнет вынашивать ребенка от Ариэни, чтобы не стать еще одной безымянной? Могу предложить потенциальному отцу вариант с инкубатором, но попытка переместить зародыш в машину без помощи магии рискует превратиться в незапланированный аборт, а магия такого уровня, вероятно, убьет меня саму. Я могу скрыться с планеты, могу попытаться выносить и родить этого ребенка… Что бы я ни сделала, в любом случае останусь проклятой. Безымянной. Самой удобной и уязвимой мишенью для тех, кто хочет добраться до королевской семьи.
И, наверное, если бы Третий не пытался так яростно защищать меня, я и то была бы в большей безопасности. А сейчас… я слишком хорошо понимала, какой план действий диктует королевское чувство долга.
За моей спиной не стоят города, деревни, производства и рудники. Я не приношу выгоды. Очередной безымянный бастард точно не стоит того, чтобы потом всю жизнь охранять одну безродную дуреху и подставлять под удар несвоевременно привязавшегося к ней третьего наследника престола, который однозначно будет должен жениться снова – и, разумеется, не на мне.
На месте короля Ирейи я бы просто умыла руки и позволила заговорщикам сделать все самим. В моей жизни начался обратный отсчет. Я должна придумать, как исчезнуть, пока еще не поздно.
Сын короля хмурился, придерживая меня поперек живота, не позволяя отодвинуться, – очень собственническим, очень властным жестом. Сумрачные тени разрисовывали его лицо траурным макияжем, лишний раз подчеркивая усталые глаза, впалые щеки и упрямо сжатые губы. Ему не шло.
А еще, в отличие от одной иринейской шалопайки, легкомысленно отмахнувшейся от возможности внеплановой беременности, Третий относился к печальным перспективам куда ответственнее. Оттого, вероятно, и не спал – последние дня три, если не больше.
На фотографиях в прессе он всегда вежливо улыбался и неизменно был центром всеобщего внимания – светлый, необъяснимо обаятельный человек в угольно-черном мундире ирейского двора. Ни на одной из них не показывались темные круги под глазами и обреченное напряжение во взгляде, не говоря уж об измятом воротнике – и неизменной цепочке с простеньким серебряным кольцом.
Кажется, эту его сторону не было позволено видеть никому, кроме разве что Миры и Рино. А теперь – и мне.
- О чем задумалась? – тихо спросил принц, покрепче прижимая меня к себе.
Рука была теплой. Сам принц – горячим. А одеяло, похоже, обреталось где-то за пределами кровати. Лучшего момента для объятий и придумать было нельзя, но малодушно прятаться от реальности носом в высокопоставленную подмышку я не стала.
Надеюсь, у меня еще будет время об этом пожалеть.
- О болотных огоньках, - честно призналась я.
Он приподнял голову над подушкой, вопросительно заломив бровь.
- В древних иринейских сказках их называют свечами мертвецов, - нехотя пояснила я. Мне самой шуточка уже не казалась забавной, но, раз уж ляпнула, придется объяснять. – «Кэнвилл корф». «Кэнвилл» переводится как «свеча», а «корф»… - я осеклась и вжалась затылком в подушку.
Нависший надо мной Безымянный принц медленно выдохнул, с заметным усилием расслабил перекошенное в бессильно-злобной гримасе лицо и – в продолжение неудачной шуточки – нежно поцеловал меня в лоб, как покойницу. Бессменная цепочка мазнула меня по кончику носа.
«Кэнвилл – корф».
- Я еще не знаю, что мне придется сделать, - тихим, но почему-то очень грозным голосом сказал Третий, не спеша убраться в сторону, - но я тебя не отдам. Никому.
Я с выражением собственного лица воевать не стала – так и уставилась на него с нескрываемым скептицизмом. Я не сомневалась: если Его Величество убедительно попросит – отдаст как миленький.
- Проще всего было бы заявить, что ребенок не твой, - я пожала плечами. – Объявить отцом кого-нибудь из проклятых, но не высокопоставленных. Наверняка же среди бастардов вашей династии числится не один только Рино? – И уже по одному натужно нейтральному выражению его лица поняла: даже если и есть кто-то, кроме асессора, Его Высочество не согласен. Категорически. – Третий, очнись! Стоит тебе объявить об отцовстве – и я труп! Ты же чертов принц! Да один только граф ри Кавини из шкуры вон вылезет, чтобы отомстить тебе за навязанную жену! При таком раскладе проще сразу навестить ведьму!
Его Высочество и глазом не моргнул.
- Я бы предложил решать проблемы по мере их поступления, - старательно придерживаясь доброжелательно-ровного тона, сказал он. – Для начала было бы неплохо пройти обследование. К сегодняшнему утру госпожа Гирджилл как раз прибудет в посольство, чтобы навестить леди Джиллиан. Уверен, ты захочешь с ней увидеться.
Кажется, я побледнела слишком заметно, потому что по-прежнему нависающий надо мной принц едва справился с ехидной усмешкой, но все равно продолжил:
- Я не вижу смысла скрывать что-либо от твоей матери. Она вправе знать… да и узнает так или иначе – через пару-тройку дней, когда проклятие войдет в силу. А тебе не помешает консультация грамотного специалиста. Все-таки условия зачатия были не самыми подходящими. Да и образ жизни, подозреваю, тоже.
С этим поспорить было трудно.
- Вариант с ведьмой ты даже не рассматриваешь?
- А ты? – тихо спросил Его Высочество.
Я не выдержала и отвела взгляд.
Черт побери, да на фоне остальных вариантов это был бы практически идеальный выход! Избавиться от ребенка, пока мое имя еще помнят хотя бы близкие друзья и родственники – и мало ли, чего там забыли случайные знакомые? С кем не бывает? Его Высочество сохранил бы свою бесценную репутацию сказочно-идеального мужчины, я – свою бесценную шкуру, Его Величество – свои бесценные нервные клетки…
Только, положа руку на сердце, - я не смогу убить еще и этого ребенка. Просто не смогу.
И чертов принц, кажется, знал это не хуже меня. У нас с ним, если задуматься, вообще взгляды на многие вещи совпадали чаще, чем следовало бы.
- Хорошо, - сквозь зубы выдохнула я. – Я поговорю с мамой. Но, Третий, послушай. Мы не выживем, если отцом будут считать тебя.
Его Высочество выразительно прикусил губу и наконец-то улегся на бок, подперев голову рукой. Вторая ладонь упрямо вернулась на мой живот – пока ничем особо не примечательный.
- Из всех бастардов моего короля-отца сейчас жив только Рино, - недовольно сообщил принц. – Ее Величество, разумеется, пыталась разобраться и с ним, но семейство его покойной матери оказалось достаточно могущественным, чтобы прятать Рино до тех пор, пока он не стал незаменимой фигурой при дворе. Наверное, он даже согласился бы прикрыть тебя – если бы это потребовалось годом раньше. Но сейчас Рино прочно и безнадежно женат и не поступится доверием Миры. Ни за что. А сказать ей правду… знаешь, я в жизни не встречал человека, который врал и играл бы хуже, чем она. Да и что прикажешь делать, когда ребенок родится? Мы с Рино слишком мало похожи даже для сводных братьев.
Что правда, то правда. Массивный, смуглый, насквозь прокуренный королевский асессор и аристократически изящный, безупречно держащийся, светловолосый Третий становились похожи только в одном случае: если нужно было сделать рожу кирпичом и изобразить Очень Важную Шишку. Да и то – таким сходством вполне могут обладать и близкие друзья, и просто люди одной профессии.
- Кроме того, - невозмутимо продолжал принц, - о моем трогательно безнадежном романе с не слишком высокородной девушкой с дурными манерами, всклокоченной головой и мальчишеским видом в народе уже ходят если не легенды, то анекдоты – точно. Все, как ты заказывала. Я не готов поручиться, что в таких условиях абсолютно все вдруг возьмут и поверят, что ты беременна не от меня.
Я подавилась смешком.
Легенд я не заказывала, но стать героиней народных анекдотов – это точно моя судьба! Да и героини народных легенд обычно заканчивают не очень…
- Я думаю, пока лучше не делать официальных заявлений, - сказал Третий и снова поцеловал меня – на этот раз в нос. Выглядел Его Высочество почему-то крайне умиленным. – От твоей мамы, впрочем, скрывать правду не стоит. Сдается мне, я и так сполна получу все то, что уважаемая госпожа посулила, узнав, что охота на ее обожаемую дочь ведется из-за меня. Не в моих интересах ухудшать свою участь лишними тайнами.
Я поперхнулась и тоже перевернулась набок. Третий подначивающе улыбался.
Вряд ли, конечно, после долгих лет тесного общения с Рино его можно было смутить тем, что способна сообщить скромная иринейская целительница любовнику своей единственной дочери, но…
- Ты ей так и не сказал, кто ты?
- Я побоялся, что в таком случае мне посулят что-нибудь еще более ужасающее, - чистосердечно признался принц.
- Прекрасно, - обреченно выдохнула я и рухнула обратно на подушку. – Кажется, ты решил все проблемы разом. Мама убьет нас обоих, и ни о каком бастарде беспокоиться не придется, а вопрос о заговоре отпадет сам собой.
- Пока что, - резко посерьезнев, сказал Его Высочество, - имеет смысл беспокоиться о тебе одной. Это несколько проще.
Мира и Рино смотрели на него с одинаковой смесью жалости, страха и невольного уважения. Я, наверное, тоже, но…
- Ну, отчего же, если бы у одного неизвестного засранца было чуть больше чувства долга перед страной, брак продержался бы гораздо дольше, - заметила я и, не удержавшись, осторожно коснулась его руки, все еще цепляющейся за кольцо. – Только вот чтобы быть счастливым, нужно несколько чаще вспоминать о том, что ты хочешь, а не исключительно о том, что ты должен. Будь ты хоть тысячу раз принц.
Кажется, это тоже было из области тем, которые не следовало обсуждать.
Взгляд принца метнулся в сторону Миры, переключился на Рино, вернулся на мою макушку, потом сфокусировался на светильнике у меня за спиной – и почему-то снова у меня на макушке.
Жрица молчала. А асессор ни с того ни с сего состряпал изумительно постную физиономию, невыразительности которой позавидовал бы и сам Третий.
- «Кэнвилл» значит «свеча»? – не в тему спросил Его Высочество. Его рука наконец отпустила воротник – но исключительно затем, чтобы ловко сцапать за запястье меня.
- Да, - внутренне подобравшись, созналась я. – Знаешь, Джиллиан ты все-таки…
Но перевести тему все равно не успела.
- Чья это фамилия, Кейли? – поинтересовался принц.
Судя по тому, как хищно прищурился Рино, его этот вопрос тоже занимал. А вот Мира – кажется, я ее люблю – молча потянула мужа на выход. Но он, как и следовало ожидать, уперся и не сдвинулся с места.
Я устало поморщилась.
В общем-то, все давно позади. Никакой великой тайны в этом нет – а если бы и была, при должном желании Рино все равно докопался бы.
- Моего мужа, - созналась я – и тут же пискнула от боли, рывком высвобождая пережатое лично Его Высочеством запястье. – Что?!
- И где твой муж сейчас? – уточнил принц таким спокойным тоном, что я поняла: воротнику снова угрожает опасность.
К счастью, на этот вопрос я могла дать предельно честный ответ, который Третьего устроил бы целиком и полностью.
- Канаиль, Северный проезд, строение семь, третий этаж, - оттарабанила я.
- Э-э… откуда такая точность? – несколько растерялся Рино.
- А куда он денется с полки тюремного крематория? – невозмутимо поинтересовалась я.
Цинизм вопроса заставил, наконец, заткнуться обоих Ариэни. Я не сомневалась, что подробности они выведают и сами, а про нижнюю границу брачного возраста и наказание за подделку документов на Иринее и так знают лучше меня. А что заставило счастливого новобрачного, окрутившего несовершеннолетнюю дуреху, повеситься на казенной простыне прямо в тюремной камере, едва услышав приговор, - наверное, никого уже и не волнует.
Зато можно было не переживать, что кому-то снова хватит бестактности интересоваться, как я узнала, за каким зельем приходила к ведьме восемнадцатая фрейлина Ее Высочества.
- А теперь, если только вдруг не окажется, что кто-то знает, как сделать ситуацию еще более неловкой, - мрачно проговорила я, - может, все-таки вернемся к делу?
- Я поговорю с Джиллиан, - тихо кивнула Мира и выскользнула за дверь. Рино молча последовал за ней – отчитываться, равно как и извиняться, он не собирался, но явно чувствовал себя чем-то средним между бестактным козлом и полным идиотом.
Не то чтобы мне от этого было легче.
- Наверное, будет лучше, если вы с Мирой вернетесь к исполнению обязанностей компаньонок принцессы, - поколебавшись, заявил Третий и машинально поправил растерзанный воротничок.
- Как скажешь, - кивнула я и высунулась в коридор.
За дверью, помимо телохранителей принца, дежурил бледный и несколько напряженный Дилан Лейн. Опасения за родную головушку значились у него на лбу крупным шрифтом, и он старался держаться так, чтобы его не было видно из комнаты, но мне вроде бы обрадовался вполне искренне.
- О! – заулыбался было телохранитель. – Госпожа… госпожа… - он снова нахмурился, будто силясь что-то вспомнить.
У меня создалось устойчивое впечатление, что мои ноги приросли к полу.
- Госпожа останется, - сообщил Третий, высунувшись следом за мной. – Ты можешь быть свободен.
Снова побледневший телохранитель согнулся в почтительнейшем поклоне. Его Высочество втянул меня обратно в комнату и захлопнул дверь перед его макушкой.
- Это ведь еще ничего не значит, - пролепетала я.
- Конечно, - легко согласился принц и прижал меня к себе.
Часть II. Обратный отсчет
…Десять.
…опять двадцать пять!
В полупрозрачной ткани балдахина прятались предрассветные тени. Задернутые занавеси превращали роскошную кровать в отдельную теплую комнатку. Снаружи не доносилось ни звука, и тяжелое, сбившееся дыхание лежащего рядом человека оглушало не хуже пулеметной очереди.
Вчера для проверки я связалась с парой случайных знакомых в Дирвиэле – и все-таки закатила истерику. А Его Высочество изволили не растеряться и качественно угомонили чужую подданную. Дважды.
Кажется, этот человек был способен урвать свою выгоду в абсолютно любых обстоятельствах. Наверное, чтобы достичь таких вершин мастерства, нужно с рождения жить под гнетом вечного «я должен».
Словом, мне они определенно не светили. Просвета в сложившейся ситуации я вообще не видела.
Рассуждая о том, что не произошло ничего непоправимого не произошло, я упустила из виду один немаловажный нюанс. Если бы отцом ребенка был любой другой мужчина, девятнадцатая статья ирейского уголовного кодекса сыграла бы мне только на руку, добавив свободу выбора и тучу возможностей по разрешению внезапного кризиса в личной жизни.
Но раз уж меня угораздило спутаться с Третьим, не имеет значения, что я предприму. Мое имя начали забывать. Я могу сбежать к ведьме: если избавиться от ребенка сейчас, проклятие не войдет в полную силу, но случайные знакомые вроде Дилана уже никогда не запомнят, как меня зовут. Могу потребовать найти суррогатную мать – кого волнует, что ни одна женщина в здравом уме не рискнет вынашивать ребенка от Ариэни, чтобы не стать еще одной безымянной? Могу предложить потенциальному отцу вариант с инкубатором, но попытка переместить зародыш в машину без помощи магии рискует превратиться в незапланированный аборт, а магия такого уровня, вероятно, убьет меня саму. Я могу скрыться с планеты, могу попытаться выносить и родить этого ребенка… Что бы я ни сделала, в любом случае останусь проклятой. Безымянной. Самой удобной и уязвимой мишенью для тех, кто хочет добраться до королевской семьи.
И, наверное, если бы Третий не пытался так яростно защищать меня, я и то была бы в большей безопасности. А сейчас… я слишком хорошо понимала, какой план действий диктует королевское чувство долга.
За моей спиной не стоят города, деревни, производства и рудники. Я не приношу выгоды. Очередной безымянный бастард точно не стоит того, чтобы потом всю жизнь охранять одну безродную дуреху и подставлять под удар несвоевременно привязавшегося к ней третьего наследника престола, который однозначно будет должен жениться снова – и, разумеется, не на мне.
На месте короля Ирейи я бы просто умыла руки и позволила заговорщикам сделать все самим. В моей жизни начался обратный отсчет. Я должна придумать, как исчезнуть, пока еще не поздно.
Сын короля хмурился, придерживая меня поперек живота, не позволяя отодвинуться, – очень собственническим, очень властным жестом. Сумрачные тени разрисовывали его лицо траурным макияжем, лишний раз подчеркивая усталые глаза, впалые щеки и упрямо сжатые губы. Ему не шло.
А еще, в отличие от одной иринейской шалопайки, легкомысленно отмахнувшейся от возможности внеплановой беременности, Третий относился к печальным перспективам куда ответственнее. Оттого, вероятно, и не спал – последние дня три, если не больше.
На фотографиях в прессе он всегда вежливо улыбался и неизменно был центром всеобщего внимания – светлый, необъяснимо обаятельный человек в угольно-черном мундире ирейского двора. Ни на одной из них не показывались темные круги под глазами и обреченное напряжение во взгляде, не говоря уж об измятом воротнике – и неизменной цепочке с простеньким серебряным кольцом.
Кажется, эту его сторону не было позволено видеть никому, кроме разве что Миры и Рино. А теперь – и мне.
- О чем задумалась? – тихо спросил принц, покрепче прижимая меня к себе.
Рука была теплой. Сам принц – горячим. А одеяло, похоже, обреталось где-то за пределами кровати. Лучшего момента для объятий и придумать было нельзя, но малодушно прятаться от реальности носом в высокопоставленную подмышку я не стала.
Надеюсь, у меня еще будет время об этом пожалеть.
- О болотных огоньках, - честно призналась я.
Он приподнял голову над подушкой, вопросительно заломив бровь.
- В древних иринейских сказках их называют свечами мертвецов, - нехотя пояснила я. Мне самой шуточка уже не казалась забавной, но, раз уж ляпнула, придется объяснять. – «Кэнвилл корф». «Кэнвилл» переводится как «свеча», а «корф»… - я осеклась и вжалась затылком в подушку.
Нависший надо мной Безымянный принц медленно выдохнул, с заметным усилием расслабил перекошенное в бессильно-злобной гримасе лицо и – в продолжение неудачной шуточки – нежно поцеловал меня в лоб, как покойницу. Бессменная цепочка мазнула меня по кончику носа.
«Кэнвилл – корф».
- Я еще не знаю, что мне придется сделать, - тихим, но почему-то очень грозным голосом сказал Третий, не спеша убраться в сторону, - но я тебя не отдам. Никому.
Я с выражением собственного лица воевать не стала – так и уставилась на него с нескрываемым скептицизмом. Я не сомневалась: если Его Величество убедительно попросит – отдаст как миленький.
- Проще всего было бы заявить, что ребенок не твой, - я пожала плечами. – Объявить отцом кого-нибудь из проклятых, но не высокопоставленных. Наверняка же среди бастардов вашей династии числится не один только Рино? – И уже по одному натужно нейтральному выражению его лица поняла: даже если и есть кто-то, кроме асессора, Его Высочество не согласен. Категорически. – Третий, очнись! Стоит тебе объявить об отцовстве – и я труп! Ты же чертов принц! Да один только граф ри Кавини из шкуры вон вылезет, чтобы отомстить тебе за навязанную жену! При таком раскладе проще сразу навестить ведьму!
Его Высочество и глазом не моргнул.
- Я бы предложил решать проблемы по мере их поступления, - старательно придерживаясь доброжелательно-ровного тона, сказал он. – Для начала было бы неплохо пройти обследование. К сегодняшнему утру госпожа Гирджилл как раз прибудет в посольство, чтобы навестить леди Джиллиан. Уверен, ты захочешь с ней увидеться.
Кажется, я побледнела слишком заметно, потому что по-прежнему нависающий надо мной принц едва справился с ехидной усмешкой, но все равно продолжил:
- Я не вижу смысла скрывать что-либо от твоей матери. Она вправе знать… да и узнает так или иначе – через пару-тройку дней, когда проклятие войдет в силу. А тебе не помешает консультация грамотного специалиста. Все-таки условия зачатия были не самыми подходящими. Да и образ жизни, подозреваю, тоже.
С этим поспорить было трудно.
- Вариант с ведьмой ты даже не рассматриваешь?
- А ты? – тихо спросил Его Высочество.
Я не выдержала и отвела взгляд.
Черт побери, да на фоне остальных вариантов это был бы практически идеальный выход! Избавиться от ребенка, пока мое имя еще помнят хотя бы близкие друзья и родственники – и мало ли, чего там забыли случайные знакомые? С кем не бывает? Его Высочество сохранил бы свою бесценную репутацию сказочно-идеального мужчины, я – свою бесценную шкуру, Его Величество – свои бесценные нервные клетки…
Только, положа руку на сердце, - я не смогу убить еще и этого ребенка. Просто не смогу.
И чертов принц, кажется, знал это не хуже меня. У нас с ним, если задуматься, вообще взгляды на многие вещи совпадали чаще, чем следовало бы.
- Хорошо, - сквозь зубы выдохнула я. – Я поговорю с мамой. Но, Третий, послушай. Мы не выживем, если отцом будут считать тебя.
Его Высочество выразительно прикусил губу и наконец-то улегся на бок, подперев голову рукой. Вторая ладонь упрямо вернулась на мой живот – пока ничем особо не примечательный.
- Из всех бастардов моего короля-отца сейчас жив только Рино, - недовольно сообщил принц. – Ее Величество, разумеется, пыталась разобраться и с ним, но семейство его покойной матери оказалось достаточно могущественным, чтобы прятать Рино до тех пор, пока он не стал незаменимой фигурой при дворе. Наверное, он даже согласился бы прикрыть тебя – если бы это потребовалось годом раньше. Но сейчас Рино прочно и безнадежно женат и не поступится доверием Миры. Ни за что. А сказать ей правду… знаешь, я в жизни не встречал человека, который врал и играл бы хуже, чем она. Да и что прикажешь делать, когда ребенок родится? Мы с Рино слишком мало похожи даже для сводных братьев.
Что правда, то правда. Массивный, смуглый, насквозь прокуренный королевский асессор и аристократически изящный, безупречно держащийся, светловолосый Третий становились похожи только в одном случае: если нужно было сделать рожу кирпичом и изобразить Очень Важную Шишку. Да и то – таким сходством вполне могут обладать и близкие друзья, и просто люди одной профессии.
- Кроме того, - невозмутимо продолжал принц, - о моем трогательно безнадежном романе с не слишком высокородной девушкой с дурными манерами, всклокоченной головой и мальчишеским видом в народе уже ходят если не легенды, то анекдоты – точно. Все, как ты заказывала. Я не готов поручиться, что в таких условиях абсолютно все вдруг возьмут и поверят, что ты беременна не от меня.
Я подавилась смешком.
Легенд я не заказывала, но стать героиней народных анекдотов – это точно моя судьба! Да и героини народных легенд обычно заканчивают не очень…
- Я думаю, пока лучше не делать официальных заявлений, - сказал Третий и снова поцеловал меня – на этот раз в нос. Выглядел Его Высочество почему-то крайне умиленным. – От твоей мамы, впрочем, скрывать правду не стоит. Сдается мне, я и так сполна получу все то, что уважаемая госпожа посулила, узнав, что охота на ее обожаемую дочь ведется из-за меня. Не в моих интересах ухудшать свою участь лишними тайнами.
Я поперхнулась и тоже перевернулась набок. Третий подначивающе улыбался.
Вряд ли, конечно, после долгих лет тесного общения с Рино его можно было смутить тем, что способна сообщить скромная иринейская целительница любовнику своей единственной дочери, но…
- Ты ей так и не сказал, кто ты?
- Я побоялся, что в таком случае мне посулят что-нибудь еще более ужасающее, - чистосердечно признался принц.
- Прекрасно, - обреченно выдохнула я и рухнула обратно на подушку. – Кажется, ты решил все проблемы разом. Мама убьет нас обоих, и ни о каком бастарде беспокоиться не придется, а вопрос о заговоре отпадет сам собой.
- Пока что, - резко посерьезнев, сказал Его Высочество, - имеет смысл беспокоиться о тебе одной. Это несколько проще.
