- К слову о позициях…
- Его Величество все-таки сумел надавить на спецкорпус и выяснить, где мы. Гейл сказал, что против аргумента с раненым сыном, будь он хоть тридцать раз незаконнорожденный, особо не поспоришь, - сообщил Рино и посмурнел окончательно. – Для короля организовали портал в Дирвиэль, и здесь он будет так скоро, как только сможет. Охрана уже начала прибывать. В общем, если говорить о позициях, то тебя, Третий, он намерен нагнуть в крайне неудобную.
Принц встретил известие традиционной каменной физиономией. Даже не улыбнулся, потому как шутки на тему своего августейшего родителя явно считал провокационными даже в устах брата.
А вот руку мою стиснул так, что я невольно поняла: замену кольцу, которое он обычно принимался вертеть в пальцах, когда нервничал, Его Высочество уже нашел. Пожалуй, это было гораздо важнее, чем любые прилюдные признания и огромные букеты, но…
Чертова интубационная трубка. Лучший, мать его, способ заткнуть фонтан розовых соплей. Эргономично совмещенный со встроенной напоминалкой о том, что ты выглядишь так, что с тобой только за ручку и держаться.
- Агенты спецкорпуса, выделенные для охраны Кейли, все здесь? – первым делом уточнил принц и, дождавшись кивка, приказал: - Отправь кого-нибудь понадежнее к инкубатору.
Я похолодела и вцепилась в его руку едва ли не сильнее, чем он – в мою.
- Лучше, пожалуй, даже двоих, - правильно понял меня принц. – Его Величество планирует прибыть один или с супругой?
- Один, - сочувствующе улыбнулся Рино. – Ее Величество слишком занята в столице.
Мы с Мирой встретились взглядами и, разумеется, промолчали. Мы обе не сомневались, что для бастарда королева всегда будет слишком занята.
Принц кивнул, видимо, придя к тому же выводу, и задумчиво оглядел медицинский бокс. Прятать тут телохранителей было негде, зато в углу заговорщически подмигивала красным огоньком камера наблюдения.
- Нужно удвоить число дежурных на посту, - велел Третий и сосредоточенно нахмурился. – Будет не слишком самонадеянно с моей стороны, если я попрошу тебя остаться здесь?
- Будет, - обреченно вздохнул Рино. – Но чего уж там, проси…
К моменту торжественного прибытия Его Величества в мой бокс набилась внушительная толпа народу.
В углу, под камерой, дежурил Гейл, Таррет бдел в коридоре. Рино, разумеется, оставили на соседней койке: Третий умел быть убедительным. Мира следить за мужем, терпеливо пресекая его попытки превратить бокс в рабочий кабинет. Его Высочество бессменно сидел рядом со мной и усложнял жрице жизнь: к нему то и дело кто-то да забегал обсудить неотложные вопросы. Периодически появлялся то врач – седой мужчина с гладко выбритым лицом и обреченной почтительностью во взгляде, - то его ассистентки, почему-то каждый раз разные.
Если бы инкубатор можно было передвигать, его, несомненно, тоже притащили бы сюда. Но, увы, пришлось ограничиться двумя агентами спецкорпуса, дежурящими в соседней комнате. Третий то и дело гонял кого-нибудь проверить их и показания инкубатора.
Словом, я чувствовала себя в центре событий, хоть принять в них участие не имела никакой возможности. А когда в бокс заглянул один из личных телохранителей Его Величества и Рино жизнерадостно подскочил, начав традиционно матерный допрос на родном языке, Мира натурально взвыла и едва не выставила короля из медицинского модуля.
Авторитета разъяренной жрицы Равновесия хватило, чтобы пятеро охранников картинно побледнели и, позабыв все служебные инструкции, беспрекословно вымелись в коридор. На короля, увы, ее возмущение особого впечатления не произвело.
- Отрадно видеть, что вы по-прежнему сильно переживаете за моего сына, - ровным, в меру дружелюбно-нейтральным, но ничуть не радостным голосом сказал высокий, совершенно седой мужчина в обычном придворном мундире, с неожиданной для такого массивного телосложения грацией входя в бокс. Стул для себя он нес собственноручно – не иначе, успел отобрать у телохранителя, пока тот не удрал за горизонт. – Я слышал, он задолжал вам еще одну жизнь?
Рино трогательно залился краской. Мира приобрела загадочно-таинственный вид, которым зачастую отличались посланницы Равновесия за исполнением своего нелегкого долга.
Если б я не видела, как за минуту до этого она шипела на телохранителей так, что пятеро матерых мужиков, явно прошедших не один десяток полицейских, а то и военных кампаний, бледнели, блеяли и спешили скрыться с глаз, то, пожалуй, прониклась бы.
А так мне оставалось только удивленно таращиться.
Его Величество с истинно королевским достоинством опустился на хлипкий больничный стул и благожелательным кивком дал понять, что присутствующие могут спокойно сесть или, по крайней мере, угомониться и не дергаться в попытках решить, что важнее – этикет и субординация или риск иметь дело с новым кровотечением. Стул жалобно скрипнул: для него субординация явно никакого значения не имела.
Мне почему-то вспомнилась привычка Рино с размаху хлопаться в кресло. И точно так же устало вытягивать ноги.
Если бы меня попросили описать, как лорд асессор будет выглядеть лет через сорок, я бы, пожалуй, без долгих раздумий предъявила вопрошающему ирейского короля.
- Равновесие найдет способ восстановиться, - очаровательно улыбнулась Мира и опустила очи долу.
- Не сомневаюсь, почтенная сестра, - согласился Его Величество. – Но, тем не менее, я считаю, что любое доброе дело должно быть вознаграждено. – Тут он взял паузу: его сыновья почему-то азартно переглянулись, и если Его Высочество выдал интерес, машинально подавшись вперед, то Рино опять попытался привстать – за что и поплатился. Королю пришлось переждать, пока лорд асессор заткнется и сползет по подушкам. Мира ненадолго вышла из образа почтенной сестры, сказав пару ласковых на ирейском, но быстро спохватилась, и Его Величество спокойно продолжил, не меняя выражения лица: - Но, поскольку я, в отличие от Вейланда и Дориана, ничуть не сомневаюсь, что вы снова попросите что-то для Храма, по поводу материальной части своей благодарности обращусь непосредственно к Верховной жрице.
Братья Ариэни снова переглянулись – на этот раз разочарованно, как будто у них отобрали любимую игрушку, но возраст уже не позволяет вопить и скандалить. А ведь хочется!
Мира же не выдержала и откровенно усмехнулась.
- Вы, как всегда, рассудительны, Ваше Величество, - сказала жрица.
Король чуть склонил голову, принимая комплимент, и перевел взгляд на меня.
А я машинально подумала, что общее впечатление о человеке складывается в первые минуты знакомства, и изменить его позже – очень, очень сложно. И если король вызвал немедленные и прочные ассоциации с Рино, отчего плохо думать о его планах на мой счет уже толком не выходило, то я сама…
Интересно, каково мнение Его Величества о чудом живых гремлинах с трубкой во рту?
Понять это по выражению его лица или интонации мне определенно не светило. Со мной он заговорил с той же долей вежливости и дружелюбия, что и с Мирой.
- Госпожа Кэнвилл, о вашем героическом поступке стало известно всему Альянсу. Собственным телом закрыть Дориана от выстрела… - он выразительно склонил голову. – Запись показали по всем каналам. Должно быть, это самая красивая история о любви, что я видел.
«Запись показали? Мама меня убьет!» - только и подумала я. А потом машинально вжалась затылком в подушку.
На моей памяти самые красивые любовные истории на поверку оказывались трагедиями. По закону жанра я не должна была выйти отсюда.
Но если семь человек медперсонала еще можно как-то убедить, что их пациентка трагически погибла от осложнений после операции, то целый иринейский спецкорпус, охотно сунувший нос в мое дело, – навряд ли. Король отлично это понимал, но смиряться с ситуацией в его планы явно не входило.
- Вы будете рады узнать, что Ваш внук выжил, - вставил Третий, с кошмарной точностью копируя ровные отцовские интонации. – Я считаю себя обязанным…
- О ваших обязанностях, сын, я намерен говорить позже, - обрубил король. Принц заметно побледнел. – А прежде всего я должен выразить благодарность спасительнице. Я восхищен вашей отвагой, госпожа Кэнвилл…
- Как и я, - неожиданно перебил его Третий.
Судя по воцарившейся следом тишине, привычки перебивать венценосного родителя за ним отродясь не водилось.
- Я знаю, что вы считаете неприемлемым мое решение отречься от титула, - невозмутимо продолжил Его Высочество. – Но человек, отказывающийся от своих обязательств перед женщиной, спасшей его жизнь, имеет куда меньше прав называться принцем, нежели высокородный, связавший свою судьбу с человеком простого происхождения. Я недостоин этого титула в любом случае, Ваше Величество.
Принц стиснул зубы и замолчал, а я не к месту подумала, что, должно быть, в каморке дежурных, куда передается запись с камеры, сейчас торчит кодла специально приглашенных журналистов в роскошных болотных сапогах. А павеллийцы отныне зарекутся отправлять свои медицинские капсулы по срочным вызовам – а то отмывай их потом от торфяной жижи…
- Семейный совет учтет ваше мнение, - бросив короткий взгляд на камеру, отозвался король.
- Как учитывал его, когда решал вопрос о предыдущем моем браке? – прохладно поинтересовался принц.
- Разумеется, - король и бровью не повел. – Ваш брак имел колоссальное значение. Сын. Как бы то ни было, госпожа Кэнвилл, я не могу выразить словами свою благодарность за спасение жизни принца. Если есть что-то, что я мог бы сделать для вас, сообщите мне об этом, как только сможете. – И пригвоздил меня взглядом к подушке, ясно давая понять: о браке со спасенным сыном лучше даже не заикаться.
Я кротко прикрыла глаза, выражая согласие и признательность, и легонько сжала ладонь Третьего, чтобы он не решил ненароком высказаться еще разок.
Уже решила: когда я смогу говорить, просить я буду вовсе не о брачных узах.
И свидетелей тому будет очень, очень много…
…Два.
Его Величество, разумеется, не горел желанием тратить время на простолюдинку, которая и ответить-то ни черта не может. На Иринею он прибыл ради своих сыновей. И если касательно Рино ему было достаточно убедиться, что тот не собирается ставить коньки в угол, то Третьему предстояла долгая, обстоятельная беседа, ради которой король бесцеремонно оккупировал освобожденный бастардом бокс. Возражать никто не рискнул – включая самого асессора, даром что он уже плавно зеленел и явно мечтал тихонько вырубиться в уголочке. Высокородный лорд изо всех сил боролся со сном: отключиться в ноль в спальне незамужней дамы, по его словам, не позволяла гордость. Но собеседником я была, прямо скажем, немногословным и не очень-то интересным, и в конце концов Рино все-таки уснул, подарив любимой супруге неиссякаемую тему для скользких шуточек.
Мире не терпелось озвучить пару-тройку, но она стоически держалась. Что толку смешить двух неудачников со свежими швами в самых неожиданных местах?
Зато в отсутствие короля в бокс рискнул заглянуть пожилой врач-павеллиец. Двигало им не что иное, как безоглядное восхищение моим отеком: заметив, что объект его нежной платонической любви пошел на спад, доктор заметно погрустнел и пообещал, что, если тенденция сохранится, трубку можно будет удалить уже завтра. Заодно отпадет и вопрос о том, что делать с нехваткой оборудования, из-за которой я и красовалась так долго с интубационной трубкой в трахее: все-таки капсулу вызвали, чтобы обследовать вполне себе ходячую и относительно здоровую беременную, а не выхаживать двоих лежачих пациентов с огнестрельными ранениями. Кое-что входило в обязательную базовую комплектацию челнока, но многих вещей врачам не хватало, а на Иринее с ее магической медициной достать павеллийские диковинки было практически нереально.
Словом, после таких новостей от немедленного расцеловывания на месте печального доктора спас только самопальный шейный фиксатор, предусмотрительно напяленный на неспокойную пациентку в первые же сутки. Ей-ей, меня бы даже сама трубка не остановила!
А об отбытии Его Величества я узнала только после конца смены в космопорте, когда в бокс заглянула умирающая от любопытства Лика.
- Красотка! – цокнула языком сменщица, едва оценив мою физиономию, и приветственно махнула рукой Мире, бессменно дежурящей возле вырубившегося мужа.
Я бы покивала, если б могла. Вот, зацени, подруга: я тут лежу, ни слова сказать не могу, вся опухшая, не накрашенная, лохматая, черт-те сколько не мытая – а медицинский бокс таки полон молодых мужчин! Представляешь, что будет, когда я поправлюсь?
Но, поскольку озвучить все это мне не светило, я ограничилась тем, что выжидательно скосила глаза. Лика знала меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сейчас крутится в одной рыжей голове.
- Сюда еще Рон и Джок рвались, - доверительным шепотом сообщила космодиспетчер и подмигнула. – Может, Рона и стоило взять, а?
…а еще, если бы меня попросили описать, как должна была бы выглядеть моя сестра по разуму, я бы молча ткнула пальцем в Алику. Хотя бы с целью остроту маникюра проверить.
- Не знаю, кто этот несчастный, но его лучше держать от капсулы подальше, - тут же предостерегла Мира. – Третий вообще склонен головы откусывать, а уж сегодня… - жрица выразительно закатила глаза.
- Судя по тому, как долго меня не пускали за периметр, ему самому голову отгрызли, - картинно надулась Лика и еще раз осмотрела бокс. Зацепилась взглядом за Гейла, но, как и я в свое время, сочла «армейского сухаря» бесперспективным и так ласково улыбнулась Таррету, что свободный стул материализовался практически мгновенно. – А даже если и не успели, то госпожа Гирджилл будет только рада, поскольку имеет аналогичные намерения, но являться твоему, Кейли, гиперчувствительному взору пока не рискнет. Поэтому передать могу разве что список наиболее распространенных способов сворачивания шеи, философское рассуждение о том, что все могло быть гораздо хуже (например, аллергия могла проявиться на собак, тогда бы тебя сразу выселять пришлось), требования немедля предоставить отчет об инкубаторе… а, ну и пожелания скорейшего выздоровления.
Я попыталась усмехнуться и тут же нахмурилась. В «передаче» определенно недоставало веского папиного слова, и означать это могло только одно: он его уже высказал, только вот не Лике. Оставалось надеяться, что это произошло до того, как Третьему отгрызли голову: в противном случае папа мог и лично заявиться, и тогда вряд ли обошлось бы без мордобоя.
Этой мыслью мне пришлось терзаться до самого вечера, пока Его Высочество не вернулся в мой бокс. Вид принц имел, как обычно, непроницаемый и бодрый; душевных сил ему вполне хватило, чтобы поздороваться с Ликой и отвесить ей дежурный комплимент.
Алика немедленно растаяла и закокетничала. Третий сногсшибательно заулыбался и старательно изобразил, что повышенного внимания очередной дорвавшейся фанатки не замечает, а если и замечает – то принял за обычную вежливость.
А я уже по одной его напряженной спине могла сказать: Его Высочество действительно нуждается в регенерационной камере. Только отращивать заново ему нужно не голову, а чувство собственного достоинства, которое его папаша (возможно, за компанию с моим) размазал тоненьким слоем по всей капсуле. И презрительно плюнул сверху.
- Его Величество все-таки сумел надавить на спецкорпус и выяснить, где мы. Гейл сказал, что против аргумента с раненым сыном, будь он хоть тридцать раз незаконнорожденный, особо не поспоришь, - сообщил Рино и посмурнел окончательно. – Для короля организовали портал в Дирвиэль, и здесь он будет так скоро, как только сможет. Охрана уже начала прибывать. В общем, если говорить о позициях, то тебя, Третий, он намерен нагнуть в крайне неудобную.
Принц встретил известие традиционной каменной физиономией. Даже не улыбнулся, потому как шутки на тему своего августейшего родителя явно считал провокационными даже в устах брата.
А вот руку мою стиснул так, что я невольно поняла: замену кольцу, которое он обычно принимался вертеть в пальцах, когда нервничал, Его Высочество уже нашел. Пожалуй, это было гораздо важнее, чем любые прилюдные признания и огромные букеты, но…
Чертова интубационная трубка. Лучший, мать его, способ заткнуть фонтан розовых соплей. Эргономично совмещенный со встроенной напоминалкой о том, что ты выглядишь так, что с тобой только за ручку и держаться.
- Агенты спецкорпуса, выделенные для охраны Кейли, все здесь? – первым делом уточнил принц и, дождавшись кивка, приказал: - Отправь кого-нибудь понадежнее к инкубатору.
Я похолодела и вцепилась в его руку едва ли не сильнее, чем он – в мою.
- Лучше, пожалуй, даже двоих, - правильно понял меня принц. – Его Величество планирует прибыть один или с супругой?
- Один, - сочувствующе улыбнулся Рино. – Ее Величество слишком занята в столице.
Мы с Мирой встретились взглядами и, разумеется, промолчали. Мы обе не сомневались, что для бастарда королева всегда будет слишком занята.
Принц кивнул, видимо, придя к тому же выводу, и задумчиво оглядел медицинский бокс. Прятать тут телохранителей было негде, зато в углу заговорщически подмигивала красным огоньком камера наблюдения.
- Нужно удвоить число дежурных на посту, - велел Третий и сосредоточенно нахмурился. – Будет не слишком самонадеянно с моей стороны, если я попрошу тебя остаться здесь?
- Будет, - обреченно вздохнул Рино. – Но чего уж там, проси…
К моменту торжественного прибытия Его Величества в мой бокс набилась внушительная толпа народу.
В углу, под камерой, дежурил Гейл, Таррет бдел в коридоре. Рино, разумеется, оставили на соседней койке: Третий умел быть убедительным. Мира следить за мужем, терпеливо пресекая его попытки превратить бокс в рабочий кабинет. Его Высочество бессменно сидел рядом со мной и усложнял жрице жизнь: к нему то и дело кто-то да забегал обсудить неотложные вопросы. Периодически появлялся то врач – седой мужчина с гладко выбритым лицом и обреченной почтительностью во взгляде, - то его ассистентки, почему-то каждый раз разные.
Если бы инкубатор можно было передвигать, его, несомненно, тоже притащили бы сюда. Но, увы, пришлось ограничиться двумя агентами спецкорпуса, дежурящими в соседней комнате. Третий то и дело гонял кого-нибудь проверить их и показания инкубатора.
Словом, я чувствовала себя в центре событий, хоть принять в них участие не имела никакой возможности. А когда в бокс заглянул один из личных телохранителей Его Величества и Рино жизнерадостно подскочил, начав традиционно матерный допрос на родном языке, Мира натурально взвыла и едва не выставила короля из медицинского модуля.
Авторитета разъяренной жрицы Равновесия хватило, чтобы пятеро охранников картинно побледнели и, позабыв все служебные инструкции, беспрекословно вымелись в коридор. На короля, увы, ее возмущение особого впечатления не произвело.
- Отрадно видеть, что вы по-прежнему сильно переживаете за моего сына, - ровным, в меру дружелюбно-нейтральным, но ничуть не радостным голосом сказал высокий, совершенно седой мужчина в обычном придворном мундире, с неожиданной для такого массивного телосложения грацией входя в бокс. Стул для себя он нес собственноручно – не иначе, успел отобрать у телохранителя, пока тот не удрал за горизонт. – Я слышал, он задолжал вам еще одну жизнь?
Рино трогательно залился краской. Мира приобрела загадочно-таинственный вид, которым зачастую отличались посланницы Равновесия за исполнением своего нелегкого долга.
Если б я не видела, как за минуту до этого она шипела на телохранителей так, что пятеро матерых мужиков, явно прошедших не один десяток полицейских, а то и военных кампаний, бледнели, блеяли и спешили скрыться с глаз, то, пожалуй, прониклась бы.
А так мне оставалось только удивленно таращиться.
Его Величество с истинно королевским достоинством опустился на хлипкий больничный стул и благожелательным кивком дал понять, что присутствующие могут спокойно сесть или, по крайней мере, угомониться и не дергаться в попытках решить, что важнее – этикет и субординация или риск иметь дело с новым кровотечением. Стул жалобно скрипнул: для него субординация явно никакого значения не имела.
Мне почему-то вспомнилась привычка Рино с размаху хлопаться в кресло. И точно так же устало вытягивать ноги.
Если бы меня попросили описать, как лорд асессор будет выглядеть лет через сорок, я бы, пожалуй, без долгих раздумий предъявила вопрошающему ирейского короля.
- Равновесие найдет способ восстановиться, - очаровательно улыбнулась Мира и опустила очи долу.
- Не сомневаюсь, почтенная сестра, - согласился Его Величество. – Но, тем не менее, я считаю, что любое доброе дело должно быть вознаграждено. – Тут он взял паузу: его сыновья почему-то азартно переглянулись, и если Его Высочество выдал интерес, машинально подавшись вперед, то Рино опять попытался привстать – за что и поплатился. Королю пришлось переждать, пока лорд асессор заткнется и сползет по подушкам. Мира ненадолго вышла из образа почтенной сестры, сказав пару ласковых на ирейском, но быстро спохватилась, и Его Величество спокойно продолжил, не меняя выражения лица: - Но, поскольку я, в отличие от Вейланда и Дориана, ничуть не сомневаюсь, что вы снова попросите что-то для Храма, по поводу материальной части своей благодарности обращусь непосредственно к Верховной жрице.
Братья Ариэни снова переглянулись – на этот раз разочарованно, как будто у них отобрали любимую игрушку, но возраст уже не позволяет вопить и скандалить. А ведь хочется!
Мира же не выдержала и откровенно усмехнулась.
- Вы, как всегда, рассудительны, Ваше Величество, - сказала жрица.
Король чуть склонил голову, принимая комплимент, и перевел взгляд на меня.
А я машинально подумала, что общее впечатление о человеке складывается в первые минуты знакомства, и изменить его позже – очень, очень сложно. И если король вызвал немедленные и прочные ассоциации с Рино, отчего плохо думать о его планах на мой счет уже толком не выходило, то я сама…
Интересно, каково мнение Его Величества о чудом живых гремлинах с трубкой во рту?
Понять это по выражению его лица или интонации мне определенно не светило. Со мной он заговорил с той же долей вежливости и дружелюбия, что и с Мирой.
- Госпожа Кэнвилл, о вашем героическом поступке стало известно всему Альянсу. Собственным телом закрыть Дориана от выстрела… - он выразительно склонил голову. – Запись показали по всем каналам. Должно быть, это самая красивая история о любви, что я видел.
«Запись показали? Мама меня убьет!» - только и подумала я. А потом машинально вжалась затылком в подушку.
На моей памяти самые красивые любовные истории на поверку оказывались трагедиями. По закону жанра я не должна была выйти отсюда.
Но если семь человек медперсонала еще можно как-то убедить, что их пациентка трагически погибла от осложнений после операции, то целый иринейский спецкорпус, охотно сунувший нос в мое дело, – навряд ли. Король отлично это понимал, но смиряться с ситуацией в его планы явно не входило.
- Вы будете рады узнать, что Ваш внук выжил, - вставил Третий, с кошмарной точностью копируя ровные отцовские интонации. – Я считаю себя обязанным…
- О ваших обязанностях, сын, я намерен говорить позже, - обрубил король. Принц заметно побледнел. – А прежде всего я должен выразить благодарность спасительнице. Я восхищен вашей отвагой, госпожа Кэнвилл…
- Как и я, - неожиданно перебил его Третий.
Судя по воцарившейся следом тишине, привычки перебивать венценосного родителя за ним отродясь не водилось.
- Я знаю, что вы считаете неприемлемым мое решение отречься от титула, - невозмутимо продолжил Его Высочество. – Но человек, отказывающийся от своих обязательств перед женщиной, спасшей его жизнь, имеет куда меньше прав называться принцем, нежели высокородный, связавший свою судьбу с человеком простого происхождения. Я недостоин этого титула в любом случае, Ваше Величество.
Принц стиснул зубы и замолчал, а я не к месту подумала, что, должно быть, в каморке дежурных, куда передается запись с камеры, сейчас торчит кодла специально приглашенных журналистов в роскошных болотных сапогах. А павеллийцы отныне зарекутся отправлять свои медицинские капсулы по срочным вызовам – а то отмывай их потом от торфяной жижи…
- Семейный совет учтет ваше мнение, - бросив короткий взгляд на камеру, отозвался король.
- Как учитывал его, когда решал вопрос о предыдущем моем браке? – прохладно поинтересовался принц.
- Разумеется, - король и бровью не повел. – Ваш брак имел колоссальное значение. Сын. Как бы то ни было, госпожа Кэнвилл, я не могу выразить словами свою благодарность за спасение жизни принца. Если есть что-то, что я мог бы сделать для вас, сообщите мне об этом, как только сможете. – И пригвоздил меня взглядом к подушке, ясно давая понять: о браке со спасенным сыном лучше даже не заикаться.
Я кротко прикрыла глаза, выражая согласие и признательность, и легонько сжала ладонь Третьего, чтобы он не решил ненароком высказаться еще разок.
Уже решила: когда я смогу говорить, просить я буду вовсе не о брачных узах.
И свидетелей тому будет очень, очень много…
…Два.
Его Величество, разумеется, не горел желанием тратить время на простолюдинку, которая и ответить-то ни черта не может. На Иринею он прибыл ради своих сыновей. И если касательно Рино ему было достаточно убедиться, что тот не собирается ставить коньки в угол, то Третьему предстояла долгая, обстоятельная беседа, ради которой король бесцеремонно оккупировал освобожденный бастардом бокс. Возражать никто не рискнул – включая самого асессора, даром что он уже плавно зеленел и явно мечтал тихонько вырубиться в уголочке. Высокородный лорд изо всех сил боролся со сном: отключиться в ноль в спальне незамужней дамы, по его словам, не позволяла гордость. Но собеседником я была, прямо скажем, немногословным и не очень-то интересным, и в конце концов Рино все-таки уснул, подарив любимой супруге неиссякаемую тему для скользких шуточек.
Мире не терпелось озвучить пару-тройку, но она стоически держалась. Что толку смешить двух неудачников со свежими швами в самых неожиданных местах?
Зато в отсутствие короля в бокс рискнул заглянуть пожилой врач-павеллиец. Двигало им не что иное, как безоглядное восхищение моим отеком: заметив, что объект его нежной платонической любви пошел на спад, доктор заметно погрустнел и пообещал, что, если тенденция сохранится, трубку можно будет удалить уже завтра. Заодно отпадет и вопрос о том, что делать с нехваткой оборудования, из-за которой я и красовалась так долго с интубационной трубкой в трахее: все-таки капсулу вызвали, чтобы обследовать вполне себе ходячую и относительно здоровую беременную, а не выхаживать двоих лежачих пациентов с огнестрельными ранениями. Кое-что входило в обязательную базовую комплектацию челнока, но многих вещей врачам не хватало, а на Иринее с ее магической медициной достать павеллийские диковинки было практически нереально.
Словом, после таких новостей от немедленного расцеловывания на месте печального доктора спас только самопальный шейный фиксатор, предусмотрительно напяленный на неспокойную пациентку в первые же сутки. Ей-ей, меня бы даже сама трубка не остановила!
А об отбытии Его Величества я узнала только после конца смены в космопорте, когда в бокс заглянула умирающая от любопытства Лика.
- Красотка! – цокнула языком сменщица, едва оценив мою физиономию, и приветственно махнула рукой Мире, бессменно дежурящей возле вырубившегося мужа.
Я бы покивала, если б могла. Вот, зацени, подруга: я тут лежу, ни слова сказать не могу, вся опухшая, не накрашенная, лохматая, черт-те сколько не мытая – а медицинский бокс таки полон молодых мужчин! Представляешь, что будет, когда я поправлюсь?
Но, поскольку озвучить все это мне не светило, я ограничилась тем, что выжидательно скосила глаза. Лика знала меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сейчас крутится в одной рыжей голове.
- Сюда еще Рон и Джок рвались, - доверительным шепотом сообщила космодиспетчер и подмигнула. – Может, Рона и стоило взять, а?
…а еще, если бы меня попросили описать, как должна была бы выглядеть моя сестра по разуму, я бы молча ткнула пальцем в Алику. Хотя бы с целью остроту маникюра проверить.
- Не знаю, кто этот несчастный, но его лучше держать от капсулы подальше, - тут же предостерегла Мира. – Третий вообще склонен головы откусывать, а уж сегодня… - жрица выразительно закатила глаза.
- Судя по тому, как долго меня не пускали за периметр, ему самому голову отгрызли, - картинно надулась Лика и еще раз осмотрела бокс. Зацепилась взглядом за Гейла, но, как и я в свое время, сочла «армейского сухаря» бесперспективным и так ласково улыбнулась Таррету, что свободный стул материализовался практически мгновенно. – А даже если и не успели, то госпожа Гирджилл будет только рада, поскольку имеет аналогичные намерения, но являться твоему, Кейли, гиперчувствительному взору пока не рискнет. Поэтому передать могу разве что список наиболее распространенных способов сворачивания шеи, философское рассуждение о том, что все могло быть гораздо хуже (например, аллергия могла проявиться на собак, тогда бы тебя сразу выселять пришлось), требования немедля предоставить отчет об инкубаторе… а, ну и пожелания скорейшего выздоровления.
Я попыталась усмехнуться и тут же нахмурилась. В «передаче» определенно недоставало веского папиного слова, и означать это могло только одно: он его уже высказал, только вот не Лике. Оставалось надеяться, что это произошло до того, как Третьему отгрызли голову: в противном случае папа мог и лично заявиться, и тогда вряд ли обошлось бы без мордобоя.
Этой мыслью мне пришлось терзаться до самого вечера, пока Его Высочество не вернулся в мой бокс. Вид принц имел, как обычно, непроницаемый и бодрый; душевных сил ему вполне хватило, чтобы поздороваться с Ликой и отвесить ей дежурный комплимент.
Алика немедленно растаяла и закокетничала. Третий сногсшибательно заулыбался и старательно изобразил, что повышенного внимания очередной дорвавшейся фанатки не замечает, а если и замечает – то принял за обычную вежливость.
А я уже по одной его напряженной спине могла сказать: Его Высочество действительно нуждается в регенерационной камере. Только отращивать заново ему нужно не голову, а чувство собственного достоинства, которое его папаша (возможно, за компанию с моим) размазал тоненьким слоем по всей капсуле. И презрительно плюнул сверху.
