Нет, вроде не то? Это сон как раз на уровне обыденности из повседневности. Это полусонное состояние, души еще нет или она в растерянности. Для полета ей требуется «глубокий сон», а не скользящий в обыденности по поверхности повседневности. Сам сон не есть полужизнь, но и не преджизнь, он прижизнен. Более того, он исполняется обратно-эмпирически несполна, а «наполовину» (вероятно) или на авось, всего лишь дольно, даже мелочно, в россыпь.
Из при-творства пре-творяется разменно, а не размерно по должному и тем более не соразмерно по предназначению человека из вечности в бесконечности.
Если «сон — действительность души», то все в мире сем в возможностях ее (пребывает) и случается. Не вообще, но в мире сем. Потому что, в нем мы и пре-бываем не от мира сего. А в мире сем из него лишь при-бываем. Мы не есть, конечно, в мире том, а есть в мире этом, как не есть во сне, а есть наяву.
Но сон это и не то, что больше жизни. Он и не вопреки жизни, а поперек ее «громоздится» в хроно-топосе (душевно-духовно) доставая из бес-конечности до вечности.
И «сон — действительность души» не в том смысле, что ее в нем можно и «пощупать», а в неотозвавшемся еще зове ее из неосуществленного предназначения человека в его сокровенном. Сон видится душе как сказание в несказaнном.
Сон — время, которым душа располагает — не в повседневности, в ней и оно и она теряются в растерянности, а из вечности (сокровенно) в своей конечности. И в этом оправдание души.
Но сон и «механика одновременности», которая пред-упреждая истину и у-преждая творчество, затем «сламывается» в «одностороннем порядке» отсюда-туда (ср. выше)? Стало быть, в нем как в «механике» при всех позывах души не достается до вечности? А время в ней ухватывается лишь в отпущенной мере пространства, а не оно самое как таковое, отсюда и «топическая его упакованность»? Да, но поэтому-то сон сродни извечному душевно-духовному «механизму», который работает и будет работать, пока живется человеку в мире этом из того? Т.е. пока течет оттуда-сюда время, усваиваемое душой.
При том, что душа многократно отдается туда и рождается тем самым здесь. «Жизнь прожить не поле перейти»! И это не банально для души из времени!
… Сон — игра со временем на сцене души. Но и притворство во сне претворяется затем в жизни. Так что жизнь и есть «игра в сон» как «игра игры» или «игра из игры», двойная игра.
А дело в том, что притворство имеет место в этой жизни как испытание самого времени в пространстве (междусубъектности), которое затем представляется (предьявляется на поверку) пространством из времени. Как актер, скажем, делает сцену в действе. Но эта сцена всегда недостаточна. Как недостаточно пространство из времени в нем же.
6. Неестествование времени в естественности души
При создании космического, межпланетного аппарата со скоростью близкой к скорости света 300.000 км/с возможно возвращение на землю из будущего много-много лет вперед.
С приближением, но не достижением к этой скорости время замедляется. Но какое время? Как гравитационная зависимость в нашей галактике. То самое время в пространстве, которое и делает его «относительным в одновременности». Поэтому уже физическое время «вырывается» из зависимости, будучи все же зависимо. Оно истекает в пространстве, хотя и не покидает его. В «черной дыре» уже нет ни времени, ни пространства.
Но при этом время физическое, это еще не то время, которое представляется в метафизике. Оно время «земное», к земле «привязанное», хотя и в межпланетной зависимости.
Приблизительно к скорости света время замедляется, чем быстрее туда, тем оно медленнее сюда. Т.е. в конце-концов время пропадает в свете, как свет во тьме. И это обычное дело здесь на земле. Но так же обстоит дело во вселенной, где свет (как время в пространстве) поглощается «черной дырой».
… Оттуда-сюда время встречается в замедлении с опережением его из отсюда-туда «на космическом аппарате, стремящемся к скорости света», но не достающим ее.
Но не есть ли это «путешествие во времени» упреждение душой вообще времени как неествования оттуда-сюда? Душа в духе сваливается оттуда-сюда во времени. Это и есть «временение». Душой и удостоверяется течение времени в ниспосланных и посещающих нас оттуда здесь в опустошенном состоянии психики принимаемых или отвергаемых духов.
Поэтому «путешествие во времени» — это и не путешествие во времени, а обнаружение человеком себя в душе не из мира сего. Это и «необычайное состояние», когда не душа в теле, а тело в душе. И душа при этом раскрывается светом, светлеет во всяком случае или по крайней мере. Говорит ли это о том, что настигается «скорость света в 300.000 км/с»? Нет, конечно, это и есть состояние души в ее изначальности. В ней мы и есть над собой, в преимуществе, в превышении и даже во всесветности. Но поэтому-то отсюда-туда нет, а оттуда-сюда всегда должно быть. Человек душой долженствует вселенной. Но отвечается ему оттуда-сюда не всегда, а то и вовсе не отвечается…
Свет и есть вечность, с которой душа сообщается во спасение человека из времени. Но свет (как вечность) не потусторонен из посюсторонности нашей в мире сем, он в самом междумирье…
Да, но тут преблема-то в том, что время замедляется к свету, как бы тем самым переставая быть им и отставляясь от него в себе в оставлении его позади себя? Становясь светом, время перестает быть светом? Да, но это так, если во времени уже был свет, т.е. если заведомо время есть свет? Но, стало быть, это не так? Время — противоположность света? Свет падает, время течет? Притом время в своем истечении пропускает через себя свет, воспринимает его. А в приближении к нему пропускает без изьянов или с меньшим сопротивлением? Т.е. не там, а здесь время и есть свет, коим оно перестает быть, приближаясь к нему?
Ну, это то же самое, становясь светом, время перестает быть светом?
Да, но это же физика. А дело в том, что по должному время есть воспринимаемый душой свет оттуда-сюда. И в метафизической интерпретации «путешествия во времени» приближение к скорости света и есть оборачивание души из времени самим светом, в котором оно до сего и воспринималось. В чем и наступает единство ее с духом. Так что, опережение времени есть упреждение его душой в свете или светом души.
Но что-то не то? Свет во времени воспринимаемый оказывается временем в свете? Или наоборот, время в свете — светом во времени?
(Между тем, сон-кошмар во встрече с однокурсниками по университету. Плутаем по знакомо-незнакомой «дороге», перегороженной, с провалами и подъемами. Я в кожанке, весь измазанный.
… Путано-перепутано до безысходности? Да, но при этом напутано, но не запутано! Все-таки, сам путь в проходах был?)
И в спросоньи вновь соображения о «времени как свете». То что оно замедляется с приближением к скорости света — это вполне естественно. Оно собственно перестает быть временем из света, превращаясь в него. И в этом состоянии находится душа как оттуда-сюда.
К тому же, неествование во времени встречается душой естественно (без сопротивления) как бытие в небытии с переступаниями порой (небытия) в творчестве. Тогда-то душа и предстает в духе.
А впрочем, «неествование» во времени физическом душа переводит и перенимает на неестествование времени в метафизическом смысле. Она тем самым и заглядывает по ту сторону событий происходящих непрерывно в мире сем и прерывно в видениях ею в вываливающихся событиях сна из оттуда-сюда в отсюда-туда.
Душе недостаточно перерасчета времени из неествования в секундах, минутах, часах и т.д. Душа и сама в них теряется, она находится эпохально (воздержанно), натурально-метафизически, во власти (душевно-духовной) над телесностью натянутой и подтянутой, т.е. вполне учтенной в пересчете.
Именно с неестествованием времени душа справляется естественно. Хотя, кажется это сверхестественным относительно неествования времени. Но это — для стороннего наблюдателя в мире сем, из него не выбирающегося «по гроб жизни». Просто обывателя как индивида среди индивидов как обособленных «двуногих существ», пусть даже с «круглой головой».
Именно в «пересчете времени» выступают против него, т.е. сверх-естестенно, искусственно. Но против времени не попрешь, хотя и «прется» в обыденности, ограниченной сиюминутности, когда ловится момент.
Само неестествование времени берется душой в метафизическом ухвате, т.е. с прицелом на дух. Неестествование и есть обратное к неествованию физическому душевное предрасположение к небесам, к освобождению в духе. Это «стрела времени» наоборот, (если она оттуда-сюда) в луке души с духом пробивающяя «пространство обыденности». И душа естественна в этом приеме времени из неестествования.
Неестествование и есть встреча времени в душе оттуда-сюда. Душа ему раскрывается из него же хроно-топически во про-странстве, душой-в-духе отсюда-туда. Метафизика времени встречается физикой пространства…
Естественность души обнаруживает как раз приход человека в ней оттуда-сюда. И метафизика души тем самым перестает быть лишь намеком. Из кажимости отсюда-туда она есть оттуда-сюда.
Но неестествование времени есть и предупреждение его оттуда-сюда из отсюда-туда? И происходит это во сне? Где физика души в пространстве уже отсылается (отстраняется) туда. Или сам (уже случившийся) приход оттуда-сюда (во времени) во сне дублируется (снимается) душой как временем очутившемся во пространстве ее же. Поэтому сон всегда видится как знакомо-незнакомый в лицах и повторимо-неповторимый событийно.
«Физика души во пространстве» и оправдывается как факт в ее предупреждении неестествования времени оттуда-сюда. Душа готова к приему времени оттуда-сюда в отсюда-туда. Время в ней уже перекрыто во пространстве. Хотя перекрыто временно, т.е. в духе времени, который отправляется душой к вечности в ответ на ее раз-решенность из времени.
Возможны и уровни души: это ничто как отсутствие души в присутствии телесном; затем бытие в небытии как промежуточное состояние; и наконец, душа вполне есть душа хроно-топически с отношением к вечности. Нижний уровень — в нестности из времени как телесная пустота. Следующий — приходится на неестность во времени в неестествовании. И высший уровень ее из неестествования времени в ее конечности под вечностью. А это уже эпохальность самой души, когда в ней (наконец-то) выдерживается само исполнившееся время, обратно от сиюминутности до вечности. И времена подтягиваются из прошлого и будущего со склонением их при стяжении в настоящем. И из вечности слышится голос в конечности души.
В этом исполнении времени душа доводит его до вечности в обратном порядке из его выпадения. И время начинает течь оттуда-сюда размерно, гармонически, органно…в самой же душе.
Но душа эпохальна в духе или в духовности. Так что жонглировать «душевно-духовно», к месту и не к месту, а тем более не своевременно, не стоит.
«Эпоха» может и «схватывается в мысли» (по определению философии у Гегеля). Но почему-то Георг Вильгельм Фридрих при этом забывает не только об излюбленном им «духе», но и о душе. Пусть будет по его мнению так с философией, но все же эпоха не схватывается, а есть душевно-духовно для человека. А впрочем, тут и не стоит «копья ломать». Пусть будет и так и этак. Хотя, конечно, чтобы «схватить эпоху в мысли» нужно обладать душой и быть в духе. Потому что от рациональности, тем более дотошной как раз «страдает время» вплоть до его аннигиляции.
… Душа эпохальна в духе. Поскольку только таким образом берется в (имманентно-трансцендентальные) скобки человеком отсюда-туда само время в его метафизичности. Время перестает течь сверхестественно в естественно-историческом душевно-духовном самостоянии человека как эпохе, но находится и пребывает в ней.
В естественности души время уже не (физически) сверхестественно. Над чем она до сего и мучилась. Т.е. оно сверхестественным как раз в естественности души признается как отвечающем существе человека по его предназначению.
7. Пространственность свободы
Но не наступает ли, вместе с этой метафизичностью времени и конечным установлением его в душе как оттуда-сюда, тот самый момент истины, когда начинает приоткрыватся с перспективой на раскрытие уже про-странство, до этого игнорируемое, во всяком разе подводимое под время? Осмысливаемое всего лишь из времени в нем?
Не освобождается ли с укрощением времени в душе (из его сверхестественности в ее естественности) само пространство? Независимость во времени, установленная душой, таким образом передается и возлагается ответственностью на пространство как свобода? Так что, конечная истина души из вечности во времени разворачивается и оборачивается со-держательно (и субстанциально-универсально-тотально) конкретной истиной души-духа от человека в отсюда-туда. А это и есть наконец-то свобода. И она пространственна как позитивное бытие в одновременности из ничто во всем вместо негативного, распыляющегося, продолжающегося против времени изничтожения в точечной ничтойности.
Ну, да ведь об этом уже и говорилось в «круговращении в истине», в «торнадо из хроно-топоса», в «отвращении к ничто в круговращении в истине и обращенности к вечности»?
Да, но не пространство освобождается в смысле опустошения от времени в нем, а время высвобождается из него в конечной истине души, что и может быть означено наступлением свобод вслед за временем поднимающемуся душой до вечности. Вслед и вместе со временем (а не вместо него однако).
И тогда свобода в пространстве наступает по мере освобождения времени из пространства.
И между прочим, это социальная реальность, где свобода все-таки определяется временем. А свободное время в конечном счете есть отпущенное, предоставленное на его усмотрение человеку время как личности, в коей и впечатлевается по возможности вечность.
8. Сон не от ума
То что помнится о том, что было — во сне и говорит, что оно есть и в мире сем. И нужна вообще воля к истине. Чтобы истина помнилась как со-воспоминание, будучи испытанной (пережитой) во сне (как из сна) и никак иначе. Там она была и вспоминается к тому, чтобы исполнится. Но и припоминается и забывается видимо потому, что не может исполнится? Кажется так! Во сне нечто происходит не во мне, а со мной. Сон снит-ся!
… И что же сон — неисполненная надежда, исполненная в неисполненности «состоятельность» себя? Потому что там осуществлялось то, что неосуществимо в этой жизни?!...Что-то раскручивалось в скручиваемости (нераскручиваемости)?? С обратным обращением оттуда-сюда между прочим! Ко мне!
Да, кажется, это-то и улавливается теперь уже по трезвости (бодрости) ума в себе! Который подсчитывает и высвечивает оттуда, но не может этого без того, что может быть вообще «не от ума»! Так что он извечно занимается не своим делом!
… И все это тянется (кажется) между прошлым и будущим, хотя конечно выставляется (проставляется) как бы настоящим. Но какого же черта!? Ну, для того чтобы быть и опять же по кажимости!? Эмпирически, без «впереди» будущего и без «сзади» в прошлом, а вот теперь и здесь, из сейчас?! Хотя возможно ли это?
… И опять (смутные) воспоминания о прошлом, где это состояние было в вопрошании? В чем дело, неужто дело так и не закончилось…? Но я не в варианте об этом состоянии, а впервые как бы вновь и вновь о нем же как нерешенном…?
Из при-творства пре-творяется разменно, а не размерно по должному и тем более не соразмерно по предназначению человека из вечности в бесконечности.
Если «сон — действительность души», то все в мире сем в возможностях ее (пребывает) и случается. Не вообще, но в мире сем. Потому что, в нем мы и пре-бываем не от мира сего. А в мире сем из него лишь при-бываем. Мы не есть, конечно, в мире том, а есть в мире этом, как не есть во сне, а есть наяву.
Но сон это и не то, что больше жизни. Он и не вопреки жизни, а поперек ее «громоздится» в хроно-топосе (душевно-духовно) доставая из бес-конечности до вечности.
И «сон — действительность души» не в том смысле, что ее в нем можно и «пощупать», а в неотозвавшемся еще зове ее из неосуществленного предназначения человека в его сокровенном. Сон видится душе как сказание в несказaнном.
Сон — время, которым душа располагает — не в повседневности, в ней и оно и она теряются в растерянности, а из вечности (сокровенно) в своей конечности. И в этом оправдание души.
Но сон и «механика одновременности», которая пред-упреждая истину и у-преждая творчество, затем «сламывается» в «одностороннем порядке» отсюда-туда (ср. выше)? Стало быть, в нем как в «механике» при всех позывах души не достается до вечности? А время в ней ухватывается лишь в отпущенной мере пространства, а не оно самое как таковое, отсюда и «топическая его упакованность»? Да, но поэтому-то сон сродни извечному душевно-духовному «механизму», который работает и будет работать, пока живется человеку в мире этом из того? Т.е. пока течет оттуда-сюда время, усваиваемое душой.
При том, что душа многократно отдается туда и рождается тем самым здесь. «Жизнь прожить не поле перейти»! И это не банально для души из времени!
… Сон — игра со временем на сцене души. Но и притворство во сне претворяется затем в жизни. Так что жизнь и есть «игра в сон» как «игра игры» или «игра из игры», двойная игра.
А дело в том, что притворство имеет место в этой жизни как испытание самого времени в пространстве (междусубъектности), которое затем представляется (предьявляется на поверку) пространством из времени. Как актер, скажем, делает сцену в действе. Но эта сцена всегда недостаточна. Как недостаточно пространство из времени в нем же.
6. Неестествование времени в естественности души
При создании космического, межпланетного аппарата со скоростью близкой к скорости света 300.000 км/с возможно возвращение на землю из будущего много-много лет вперед.
С приближением, но не достижением к этой скорости время замедляется. Но какое время? Как гравитационная зависимость в нашей галактике. То самое время в пространстве, которое и делает его «относительным в одновременности». Поэтому уже физическое время «вырывается» из зависимости, будучи все же зависимо. Оно истекает в пространстве, хотя и не покидает его. В «черной дыре» уже нет ни времени, ни пространства.
Но при этом время физическое, это еще не то время, которое представляется в метафизике. Оно время «земное», к земле «привязанное», хотя и в межпланетной зависимости.
Приблизительно к скорости света время замедляется, чем быстрее туда, тем оно медленнее сюда. Т.е. в конце-концов время пропадает в свете, как свет во тьме. И это обычное дело здесь на земле. Но так же обстоит дело во вселенной, где свет (как время в пространстве) поглощается «черной дырой».
… Оттуда-сюда время встречается в замедлении с опережением его из отсюда-туда «на космическом аппарате, стремящемся к скорости света», но не достающим ее.
Но не есть ли это «путешествие во времени» упреждение душой вообще времени как неествования оттуда-сюда? Душа в духе сваливается оттуда-сюда во времени. Это и есть «временение». Душой и удостоверяется течение времени в ниспосланных и посещающих нас оттуда здесь в опустошенном состоянии психики принимаемых или отвергаемых духов.
Поэтому «путешествие во времени» — это и не путешествие во времени, а обнаружение человеком себя в душе не из мира сего. Это и «необычайное состояние», когда не душа в теле, а тело в душе. И душа при этом раскрывается светом, светлеет во всяком случае или по крайней мере. Говорит ли это о том, что настигается «скорость света в 300.000 км/с»? Нет, конечно, это и есть состояние души в ее изначальности. В ней мы и есть над собой, в преимуществе, в превышении и даже во всесветности. Но поэтому-то отсюда-туда нет, а оттуда-сюда всегда должно быть. Человек душой долженствует вселенной. Но отвечается ему оттуда-сюда не всегда, а то и вовсе не отвечается…
Свет и есть вечность, с которой душа сообщается во спасение человека из времени. Но свет (как вечность) не потусторонен из посюсторонности нашей в мире сем, он в самом междумирье…
Да, но тут преблема-то в том, что время замедляется к свету, как бы тем самым переставая быть им и отставляясь от него в себе в оставлении его позади себя? Становясь светом, время перестает быть светом? Да, но это так, если во времени уже был свет, т.е. если заведомо время есть свет? Но, стало быть, это не так? Время — противоположность света? Свет падает, время течет? Притом время в своем истечении пропускает через себя свет, воспринимает его. А в приближении к нему пропускает без изьянов или с меньшим сопротивлением? Т.е. не там, а здесь время и есть свет, коим оно перестает быть, приближаясь к нему?
Ну, это то же самое, становясь светом, время перестает быть светом?
Да, но это же физика. А дело в том, что по должному время есть воспринимаемый душой свет оттуда-сюда. И в метафизической интерпретации «путешествия во времени» приближение к скорости света и есть оборачивание души из времени самим светом, в котором оно до сего и воспринималось. В чем и наступает единство ее с духом. Так что, опережение времени есть упреждение его душой в свете или светом души.
Но что-то не то? Свет во времени воспринимаемый оказывается временем в свете? Или наоборот, время в свете — светом во времени?
(Между тем, сон-кошмар во встрече с однокурсниками по университету. Плутаем по знакомо-незнакомой «дороге», перегороженной, с провалами и подъемами. Я в кожанке, весь измазанный.
… Путано-перепутано до безысходности? Да, но при этом напутано, но не запутано! Все-таки, сам путь в проходах был?)
И в спросоньи вновь соображения о «времени как свете». То что оно замедляется с приближением к скорости света — это вполне естественно. Оно собственно перестает быть временем из света, превращаясь в него. И в этом состоянии находится душа как оттуда-сюда.
К тому же, неествование во времени встречается душой естественно (без сопротивления) как бытие в небытии с переступаниями порой (небытия) в творчестве. Тогда-то душа и предстает в духе.
А впрочем, «неествование» во времени физическом душа переводит и перенимает на неестествование времени в метафизическом смысле. Она тем самым и заглядывает по ту сторону событий происходящих непрерывно в мире сем и прерывно в видениях ею в вываливающихся событиях сна из оттуда-сюда в отсюда-туда.
Душе недостаточно перерасчета времени из неествования в секундах, минутах, часах и т.д. Душа и сама в них теряется, она находится эпохально (воздержанно), натурально-метафизически, во власти (душевно-духовной) над телесностью натянутой и подтянутой, т.е. вполне учтенной в пересчете.
Именно с неестествованием времени душа справляется естественно. Хотя, кажется это сверхестественным относительно неествования времени. Но это — для стороннего наблюдателя в мире сем, из него не выбирающегося «по гроб жизни». Просто обывателя как индивида среди индивидов как обособленных «двуногих существ», пусть даже с «круглой головой».
Именно в «пересчете времени» выступают против него, т.е. сверх-естестенно, искусственно. Но против времени не попрешь, хотя и «прется» в обыденности, ограниченной сиюминутности, когда ловится момент.
Само неестествование времени берется душой в метафизическом ухвате, т.е. с прицелом на дух. Неестествование и есть обратное к неествованию физическому душевное предрасположение к небесам, к освобождению в духе. Это «стрела времени» наоборот, (если она оттуда-сюда) в луке души с духом пробивающяя «пространство обыденности». И душа естественна в этом приеме времени из неестествования.
Неестествование и есть встреча времени в душе оттуда-сюда. Душа ему раскрывается из него же хроно-топически во про-странстве, душой-в-духе отсюда-туда. Метафизика времени встречается физикой пространства…
Естественность души обнаруживает как раз приход человека в ней оттуда-сюда. И метафизика души тем самым перестает быть лишь намеком. Из кажимости отсюда-туда она есть оттуда-сюда.
Но неестествование времени есть и предупреждение его оттуда-сюда из отсюда-туда? И происходит это во сне? Где физика души в пространстве уже отсылается (отстраняется) туда. Или сам (уже случившийся) приход оттуда-сюда (во времени) во сне дублируется (снимается) душой как временем очутившемся во пространстве ее же. Поэтому сон всегда видится как знакомо-незнакомый в лицах и повторимо-неповторимый событийно.
«Физика души во пространстве» и оправдывается как факт в ее предупреждении неестествования времени оттуда-сюда. Душа готова к приему времени оттуда-сюда в отсюда-туда. Время в ней уже перекрыто во пространстве. Хотя перекрыто временно, т.е. в духе времени, который отправляется душой к вечности в ответ на ее раз-решенность из времени.
Возможны и уровни души: это ничто как отсутствие души в присутствии телесном; затем бытие в небытии как промежуточное состояние; и наконец, душа вполне есть душа хроно-топически с отношением к вечности. Нижний уровень — в нестности из времени как телесная пустота. Следующий — приходится на неестность во времени в неестествовании. И высший уровень ее из неестествования времени в ее конечности под вечностью. А это уже эпохальность самой души, когда в ней (наконец-то) выдерживается само исполнившееся время, обратно от сиюминутности до вечности. И времена подтягиваются из прошлого и будущего со склонением их при стяжении в настоящем. И из вечности слышится голос в конечности души.
В этом исполнении времени душа доводит его до вечности в обратном порядке из его выпадения. И время начинает течь оттуда-сюда размерно, гармонически, органно…в самой же душе.
Но душа эпохальна в духе или в духовности. Так что жонглировать «душевно-духовно», к месту и не к месту, а тем более не своевременно, не стоит.
«Эпоха» может и «схватывается в мысли» (по определению философии у Гегеля). Но почему-то Георг Вильгельм Фридрих при этом забывает не только об излюбленном им «духе», но и о душе. Пусть будет по его мнению так с философией, но все же эпоха не схватывается, а есть душевно-духовно для человека. А впрочем, тут и не стоит «копья ломать». Пусть будет и так и этак. Хотя, конечно, чтобы «схватить эпоху в мысли» нужно обладать душой и быть в духе. Потому что от рациональности, тем более дотошной как раз «страдает время» вплоть до его аннигиляции.
… Душа эпохальна в духе. Поскольку только таким образом берется в (имманентно-трансцендентальные) скобки человеком отсюда-туда само время в его метафизичности. Время перестает течь сверхестественно в естественно-историческом душевно-духовном самостоянии человека как эпохе, но находится и пребывает в ней.
В естественности души время уже не (физически) сверхестественно. Над чем она до сего и мучилась. Т.е. оно сверхестественным как раз в естественности души признается как отвечающем существе человека по его предназначению.
7. Пространственность свободы
Но не наступает ли, вместе с этой метафизичностью времени и конечным установлением его в душе как оттуда-сюда, тот самый момент истины, когда начинает приоткрыватся с перспективой на раскрытие уже про-странство, до этого игнорируемое, во всяком разе подводимое под время? Осмысливаемое всего лишь из времени в нем?
Не освобождается ли с укрощением времени в душе (из его сверхестественности в ее естественности) само пространство? Независимость во времени, установленная душой, таким образом передается и возлагается ответственностью на пространство как свобода? Так что, конечная истина души из вечности во времени разворачивается и оборачивается со-держательно (и субстанциально-универсально-тотально) конкретной истиной души-духа от человека в отсюда-туда. А это и есть наконец-то свобода. И она пространственна как позитивное бытие в одновременности из ничто во всем вместо негативного, распыляющегося, продолжающегося против времени изничтожения в точечной ничтойности.
Ну, да ведь об этом уже и говорилось в «круговращении в истине», в «торнадо из хроно-топоса», в «отвращении к ничто в круговращении в истине и обращенности к вечности»?
Да, но не пространство освобождается в смысле опустошения от времени в нем, а время высвобождается из него в конечной истине души, что и может быть означено наступлением свобод вслед за временем поднимающемуся душой до вечности. Вслед и вместе со временем (а не вместо него однако).
И тогда свобода в пространстве наступает по мере освобождения времени из пространства.
И между прочим, это социальная реальность, где свобода все-таки определяется временем. А свободное время в конечном счете есть отпущенное, предоставленное на его усмотрение человеку время как личности, в коей и впечатлевается по возможности вечность.
8. Сон не от ума
То что помнится о том, что было — во сне и говорит, что оно есть и в мире сем. И нужна вообще воля к истине. Чтобы истина помнилась как со-воспоминание, будучи испытанной (пережитой) во сне (как из сна) и никак иначе. Там она была и вспоминается к тому, чтобы исполнится. Но и припоминается и забывается видимо потому, что не может исполнится? Кажется так! Во сне нечто происходит не во мне, а со мной. Сон снит-ся!
… И что же сон — неисполненная надежда, исполненная в неисполненности «состоятельность» себя? Потому что там осуществлялось то, что неосуществимо в этой жизни?!...Что-то раскручивалось в скручиваемости (нераскручиваемости)?? С обратным обращением оттуда-сюда между прочим! Ко мне!
Да, кажется, это-то и улавливается теперь уже по трезвости (бодрости) ума в себе! Который подсчитывает и высвечивает оттуда, но не может этого без того, что может быть вообще «не от ума»! Так что он извечно занимается не своим делом!
… И все это тянется (кажется) между прошлым и будущим, хотя конечно выставляется (проставляется) как бы настоящим. Но какого же черта!? Ну, для того чтобы быть и опять же по кажимости!? Эмпирически, без «впереди» будущего и без «сзади» в прошлом, а вот теперь и здесь, из сейчас?! Хотя возможно ли это?
… И опять (смутные) воспоминания о прошлом, где это состояние было в вопрошании? В чем дело, неужто дело так и не закончилось…? Но я не в варианте об этом состоянии, а впервые как бы вновь и вновь о нем же как нерешенном…?
