У Володьки отец каким-то начальником на железной дороге был, хорошо зарабатывал, мамаша даже не работала - могли адвоката оплатить. А у меня мать одна троих детей поднимала. В общем, я его припугнул, пока в тюрьму везли, объяснил, что Тренера выдавать нельзя. На следствии он запутался и заврался, а я - говорить отказался. Нам и вкатили по три года усиленного режима, хоть и характеристики из ПТУ были хорошие, и в первый раз в милицию попали, и до призыва в армию месяц оставался. Судья сказал, что не раскаялись - значит, жалости не заслужили. Да и потерпевший ветераном войны оказался, орденоносцем заслуженным.
Тут Медведев замолчал, сглотнул судорожно, и Асиновская испугалась, что говоривший заплачет. Емелин налил ему стакан воды, который старик выпил залпом, громко и жадно глотая.
Чтобы отвлечь старика от тяжёлых воспоминаний, Емелин решил сменить тему и спросил:
- А что вам известно о найденных у Мамонтова в квартире золотых монетах?
Медведев изумлённо молчал. Елена Анатольевна очень жалела, что не видит его лица. По поведению подозреваемого было похоже, что он крайне удивлён и взволнован.
- То есть монеты действительно у Володьки были?! Дома хранил, значит? А ведь я ему не верил. Никто не верил! Он по пьяному делу несколько раз рассказывал и в колонии, и на свободе семейную историю про предков ямщиков из деревни Чёрная Грязь. Будто бы они у переодетых жандармов украли тысячу иностранных золотых монет, голландских, что ли. Так, значит, это правда? - продолжал бормотать Медведев.
Асиновская сразу поверила старику. Не мог он так хорошо притворяться. Его изумление было очень естественным. Да и вся его сгорбленная щуплая фигура не подходила под описание убийцы, данное криминалистами.
«Не мог Медведев нанести сильный удар топориком по голове жертвы сверху вниз», - подумала женщина.
- Получается, его из-за этого золота и убили! А я всё понять не мог причины! Думал, кому этот жадный зануда и трус мог дорогу перейти! Конечно, его рассказы про кражу монет многие слышали, но всерьёз никто не принимал. Да и сколько с тех пор лет прошло! За сорок лет могли уже сто раз его угробить, если бы поверили. Да и кто бы поверил, что он монеты в квартире прячет?! Ерунда какая-то.
Старик встал, попросил разрешения покурить.
Емелин отпустил их с Мыльниковым на улицу. Приоткрыл окно, чтобы проветрить тесное помещение. Спросил у Асиновской:
- Что думаете, Елена Анатольевна?
Она ответила коротко:
- Не он.
Следователь вздохнул:
- Тогда кто же? ? Посмотрел на женщину и спросил: ? Не возражаете, если напрошусь к вам на чаепитие? Надо обсудить ситуацию. Остаётся только одна версия - наследники!
Курильщики вернулись в кабинет, и Медведев продолжил свой рассказ.
- Я же приходил к Володьке в тот день, когда его убили. Мы накануне договорились встретиться у него в квартире.
Дело в том, что после нашего освобождения из колонии Тренер потребовал вернуть деньги за адвоката в общак, а потом и ему лично заплатить за хлопоты перед паханами на зоне. Денег у нас не было, а он не отставал, хотел в какое-то новое дело втянуть, опять грабежи какие-то затевал. Угрожать начал.
Мамонтов тогда у родителей деньги украл для общака, мы отдали Тренеру, и он отстал на несколько лет. А у Володьки беда с отцом приключилась. Его после того, как сына посадили, с работы попёрли, из партии исключили, соседи унижать начали. Он уехать из Крюково хотел. Выпивать стал, скандалить, работу менять. А когда Володька после освобождения у них деньги для общака украл, то совсем в запой ушёл. На путях тело его потом нашли - под поезд попал. Непонятно, руки на себя наложил или просто пьяный оступился, когда в депо шёл. Он же там каждый клочок земли знал.
Медведев перекрестился и немного помолчал. Потом вдруг сказал:
- А про золото он, получается, Володьке рассказать успел ещё до колонии. Тренеру, кстати, тоже известно про эти монеты. Мы когда с ним освобождение отмечали, Володька этим золотом хвастался. Там ещё парочка зеков с нами была и девки какие-то. Но все напились уже, не верили в этот трёп и издевались над Мамонтовым.
Емелин решил прервать воспоминания Медведева и вернул его к началу рассказа.
- Так зачем вы приходили к Мамонтову домой в день убийства?
- Дружок Тренера мне надоедать начал, опять долг требовать, - сказал старик.
Сделав глоток воды, он продолжил:
- После смерти отца Володька отказался Тренеру платить, а я один раз получку отдал, но сказал, что больше платить не буду. Лет через десять Мамонтов пожаловался, что Тренер с него опять начал деньги вытягивать, а он уже в автоколонне работал начальником смены, что ли, - деньги левые появились. Короче, откупился.
И ещё раз - лет пять назад - опять Тренер на меня вышел. А мы с Володькой уже на пенсии были. Отказали ему.
А последний раз мне уже какой-то мужик звонил и сказал, что долги наши Тренер перед смертью ему передал. Я этого дятла послал, конечно, но решил Володьку предупредить. Хотел просто по телефону сказать, а он сам в гости позвал: мол, помрём скоро, давай увидимся, вспомним прошлое. Надо же, я только сейчас вспомнил, что он так и сказал, что помрём скоро.
Голос старика дрогнул, и он полез в карман за носовым платком.
Следователь отвлёк его вопросом:
- Так виделись вы с убитым в тот день или нет? Расскажите подробно.
- Я пришёл к одиннадцати, как договорились. Позвонил в звонок, но мне никто не открыл, и в квартире было тихо. Я ещё несколько раз нажал на кнопку, прислушался. Было слышно, что звонок в квартире работает, но движения никакого не было. Я обошёл дом, посмотрел на окна - шторы не шевелились. Я подумал, что он спит крепко, вернулся и звонил ещё минут пять без перерыва. Потом рассердился и ушёл. Подумал, что Володька совсем с катушек съехал от жадности, раздумал угощение выставлять. А про то, что его убили, мне вот он только сегодня сказал, когда к вам повёз, - кивнул Медведев на оперуполномоченного.
- Хорошо. У меня больше вопросов пока нет. Если появятся, то мы вас ещё побеспокоим, - сказал Емелин.
- Елена Анатольевна, хотите что-то узнать? - обратился он к Асиновской.
- Хотела спросить об отношениях убитого с сыном и внуком. Могли они знать про золотые монеты в доме Мамонтова? - спросила Асиновская, глядя в глаза повернувшемуся к ней старику.
- Да наверняка он им сто раз рассказывал, когда напивался, - не задумываясь ответил Медведев.
- Ему могли и не поверить, а вот если супруга его им этот рассказ подтвердила, то знали.
Я внука ни разу не видел, а с сыном Володька меня знакомил. Мне показалось, что они не очень-то ладили.
На этом допрос закончился, и Асиновская повела Емелина с Галкой домой. Когда они подходили к подъезду, из стоявшей напротив дверей машины вышел Вячеслав Рыбин. Он сказал, что замёрз, ждёт их уже двадцать минут и собирался звонить, чтобы поторопить. Отбиваясь от претензий Славы, Асиновская с Галиной одновременно обсуждали с Емелиным, чем его угощать, кроме чая. Такая дружеская шутливая атмосфера сохранилась и в квартире.
После того как первый голод был утолён, Емелин приготовился обсуждать результаты расследования.
Однако Слава, виновато глядя на хозяйку, сказал:
- Не хотел вас всех пугать и расстраивать, но у меня плохие новости. Полчаса назад шефу звонили из главка. Сергей ранен неделю назад и находится в госпитале в Донецке. Минно-взрывная травма. Наступил на противопехотную мину-лепесток, спасая ребёнка. Раздроблены кости ног. Его прооперировали. Сегодня должны перевезти в Москву. Он в сознании, самочувствие удовлетворительное. Просится в госпиталь в Голубое, поближе к дому.
…Как закончился день, Елена Анатольевна помнила смутно. Гости что-то говорили ей и друг другу, объясняли, успокаивали. У неё в голове вертелась только одна мысль: «Я же так и знала, чувствовала неладное! Слава богу, что живой!»
Она не заметила, как Галина со Славой увели Емелина, порывавшегося обсудить ход следствия. Помнила только, как перед уходом они договорились, что поедут вместе к Макарову в госпиталь, как только его перевезут в Голубое.
Потом она какое-то время просто сидела в прострации и не могла ни на чём сосредоточиться. Из этого состояния её вывел звонок сотового. Это был Сергей. Хриплым и слабым голосом он сказал:
- Я жив, не волнуйся. Ноги пока целы. Врачи обещают, что смогу ходить. - Помолчал и с трудом закончил фразу: - Хочется верить.
Звонок прервался. Асиновская посмотрела на телефон и заплакала.
Следователь СКР Сергей Николаевич Макаров убрал телефон в тумбочку и закрыл глаза. «Очень хочется верить, что сможет ходить. Не на протезах, а своими ногами», - подумал он с горечью.
Опыт последних двух месяцев его жизни говорил об обратном. Он видел немало людей, искалеченных этими «лепестками». Практически все они оставались без ног. Причём, даже сохранить конечности выше колен без послеоперационных осложнений можно было только если удалось сразу остановить кровопотерю и быстро доставить человека в больницу.
Его раненые ноги перевязал бывший с ним рядом друг и напарник - сотрудник ФСБ Андрей Жданов. Их дежурная машина с шофёром стояла недалеко, поэтому в больнице они были спустя семь минут после происшествия. В тот день по служебной необходимости одеты Сергей с другом были в высокие кирзовые сапоги, которые хоть немного защитили от минного воздействия.
Мысли о взрыве привычно вернули его в тот день и час, когда всё случилось.
… Совещание закончилось. Руководитель группы поручил им проверить информацию о схроне с оружием и взрывчаткой, подготовленным ДРГ (диверсионная разведывательная группа-авт.) вооружённых сил Украины. Сообщение поступило от ФСБ, поэтому проверку Макаров проводил с Андреем и оперативником, сидевшим за рулём.
В гостинице они жили со Ждановым на одном этаже и давно подружились. Андрея направили в командировку из Звенигорода, где он жил и работал много лет. Макаров бывал там не раз, как и в других городах Подмосковья. Жданов, в свою очередь, хорошо знал Зеленоград, в городе проживали его родственники.
Совместная напряжённая работа с постоянной угрозой жизни и здоровью, стеснённые бытовые условия – частое отсутствие света и горячей воды - сдружили их. В редкие свободные часы им удалось пару раз устроить вечера воспоминаний о доме.
Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, во время такого доверительного разговора Макаров неожиданно для себя рассказал более молодому Андрею про чувства к Елене Анатольевне. В этот момент он понял, что очень по ней соскучился. Жданов повёл себя тактично и ни о чём не расспрашивал. Больше о личной жизни они не говорили.
В ходе расследования уголовного дела у Макарова с Андреем появилась общая цель - выявить и привлечь к ответственности всех сотрудников и агентов СБУ, причастных к покушению на Главу Донецкой Республики.
После совещания друзья заехали в гостиницу переодеться, так как поиски схрона должны были проходить в болотистой местности. Тёплая зимняя одежда, бронежилеты под ней, сделали их фигуры довольно объёмными, что послужило темой для шуток, которыми они обменивались, выйдя из гостиницы.
Дорога до машины проходила через большой двор между несколькими многоэтажными домами. В дальнем углу виднелась чудом сохранившаяся детская площадка с песочницей, качелями и горкой. Возле неё стояли и разговаривали две женщины с какими-то сумками. Одна из них держала за руку девочку лет четырёх, которая крепко прижимала к груди небольшой яркий резиновый мячик. Эта картинка накрепко врезалась в память Макарова, он много раз видел её в бреду.
Дальше события разворачивались стремительно, но перед Сергеем они прокручивались, как в замедленной съёмке.
…Мама девочки перехватывает тяжёлые сумки и задевает руки ребёнка. Красно-синий мячик выскакивает и катится к детской площадке, пропадая в грязной снежной жиже. Девочка вырывается от матери, разворачивается и семенит за мячиком.
В этот момент Макаров осознаёт, что уже несколько секунд, начиная с момента падения мяча, бежит к ребёнку и кричит: "Стой, туда нельзя, там мины, стой!"
Женщины замирают с раскрытыми ртами, затем оборачиваются к ребёнку и тоже что-то кричат. Девочка останавливается возле мячика и плачет. Он добегает до ребёнка, подхватывает его на руки, разворачивается и задевает краем стопы пластиковую мину, наступает на её утолщённую часть. Дальше – звук взрыва, удар по ногам, он падает, прикрывая телом ребёнка. В глазах темнота…
Затем сохранились лишь обрывки воспоминаний.
…Испуганные лица Андрея и мамы девочки. Потом его пытаются положить на заднее сиденье машины, но из-за одежды ничего не выходит.
…Операционная, запах спирта, укол… Реанимационная, трудно дышать, и первая пугающая мысль: «Что с ногами?!»
… Усталый хирург в смешной шапочке, объясняющий, что операция длилась шесть часов, кости раздробило не сильно, ноги удалось собрать. Если заживление пройдёт без осложнений, то ему повезёт - ходить будет. Правда, возможно, хромая, но сейчас об этом думать рано.
…Макаров вдруг услышал свой стон и осознал, что опять был в беспамятстве. Увидел медсестру со шприцем, понял, что очнулся от укола. Во рту было сухо, голова болела. Выпил воды и снова откинулся на подушки.
Инвалидом он станет в любом случае. Если повезёт, то ходить будет с палкой, а не на протезах.
«А как же служба в СКР? - с тоской подумал он. - Я же больше ничего не умею».
И что теперь делать с Асиновской? Она, конечно, сама не бросит инвалида, но он не хочет быть обузой.
- Зато Маришка точно теперь сбежит от него. Найдёт другого, «перспективного», мужа, - горько усмехнулся Сергей. «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» - вспомнил он любимую поговорку матери и, почувствовав действие снотворного, провалился в глубокий сон...
Елена Анатольевна долго не могла уснуть накануне вечером, перебирая в голове детали разговора с Сергеем и раннему утреннему звонку не очень обрадовалась. Однако, услышав голос Матрёшкиной, женщина оживилась, понимая, что Галка сможет отвлечь её от грустных мыслей. Так и вышло.
Соседка сообщила, что они с Емелиным прослушали пересланную ею запись разговоров с Соболевой во время поездки в Чёрную Грязь. Особенно заинтересовал следователя рассказ Асиновской про кражу Мамонтовыми голландских дукатов. Он решил прямо сейчас ехать в Путевой дворец с Галиной и криминалистом Славой Рыбиным, чтобы найти место хранения золота и взять образцы, как предлагала тогда Анна Павловна. Они хотят вернуться часам к двенадцати и прямо из дворца заехать к ней на чай. Узнав, что Асиновская согласна и будет их ждать, Галина отключилась.
Умываясь и завтракая, Елена Анатольевна перебирала в уме варианты объяснений Емелину об источнике информации о краже. Про сон она не хотела рассказывать категорически. В голову ничего не приходило. Решила, что поступит по ситуации.
Тут Медведев замолчал, сглотнул судорожно, и Асиновская испугалась, что говоривший заплачет. Емелин налил ему стакан воды, который старик выпил залпом, громко и жадно глотая.
Чтобы отвлечь старика от тяжёлых воспоминаний, Емелин решил сменить тему и спросил:
- А что вам известно о найденных у Мамонтова в квартире золотых монетах?
Медведев изумлённо молчал. Елена Анатольевна очень жалела, что не видит его лица. По поведению подозреваемого было похоже, что он крайне удивлён и взволнован.
- То есть монеты действительно у Володьки были?! Дома хранил, значит? А ведь я ему не верил. Никто не верил! Он по пьяному делу несколько раз рассказывал и в колонии, и на свободе семейную историю про предков ямщиков из деревни Чёрная Грязь. Будто бы они у переодетых жандармов украли тысячу иностранных золотых монет, голландских, что ли. Так, значит, это правда? - продолжал бормотать Медведев.
Асиновская сразу поверила старику. Не мог он так хорошо притворяться. Его изумление было очень естественным. Да и вся его сгорбленная щуплая фигура не подходила под описание убийцы, данное криминалистами.
«Не мог Медведев нанести сильный удар топориком по голове жертвы сверху вниз», - подумала женщина.
- Получается, его из-за этого золота и убили! А я всё понять не мог причины! Думал, кому этот жадный зануда и трус мог дорогу перейти! Конечно, его рассказы про кражу монет многие слышали, но всерьёз никто не принимал. Да и сколько с тех пор лет прошло! За сорок лет могли уже сто раз его угробить, если бы поверили. Да и кто бы поверил, что он монеты в квартире прячет?! Ерунда какая-то.
Старик встал, попросил разрешения покурить.
Емелин отпустил их с Мыльниковым на улицу. Приоткрыл окно, чтобы проветрить тесное помещение. Спросил у Асиновской:
- Что думаете, Елена Анатольевна?
Она ответила коротко:
- Не он.
Следователь вздохнул:
- Тогда кто же? ? Посмотрел на женщину и спросил: ? Не возражаете, если напрошусь к вам на чаепитие? Надо обсудить ситуацию. Остаётся только одна версия - наследники!
Курильщики вернулись в кабинет, и Медведев продолжил свой рассказ.
- Я же приходил к Володьке в тот день, когда его убили. Мы накануне договорились встретиться у него в квартире.
Дело в том, что после нашего освобождения из колонии Тренер потребовал вернуть деньги за адвоката в общак, а потом и ему лично заплатить за хлопоты перед паханами на зоне. Денег у нас не было, а он не отставал, хотел в какое-то новое дело втянуть, опять грабежи какие-то затевал. Угрожать начал.
Мамонтов тогда у родителей деньги украл для общака, мы отдали Тренеру, и он отстал на несколько лет. А у Володьки беда с отцом приключилась. Его после того, как сына посадили, с работы попёрли, из партии исключили, соседи унижать начали. Он уехать из Крюково хотел. Выпивать стал, скандалить, работу менять. А когда Володька после освобождения у них деньги для общака украл, то совсем в запой ушёл. На путях тело его потом нашли - под поезд попал. Непонятно, руки на себя наложил или просто пьяный оступился, когда в депо шёл. Он же там каждый клочок земли знал.
Медведев перекрестился и немного помолчал. Потом вдруг сказал:
- А про золото он, получается, Володьке рассказать успел ещё до колонии. Тренеру, кстати, тоже известно про эти монеты. Мы когда с ним освобождение отмечали, Володька этим золотом хвастался. Там ещё парочка зеков с нами была и девки какие-то. Но все напились уже, не верили в этот трёп и издевались над Мамонтовым.
Емелин решил прервать воспоминания Медведева и вернул его к началу рассказа.
- Так зачем вы приходили к Мамонтову домой в день убийства?
- Дружок Тренера мне надоедать начал, опять долг требовать, - сказал старик.
Сделав глоток воды, он продолжил:
- После смерти отца Володька отказался Тренеру платить, а я один раз получку отдал, но сказал, что больше платить не буду. Лет через десять Мамонтов пожаловался, что Тренер с него опять начал деньги вытягивать, а он уже в автоколонне работал начальником смены, что ли, - деньги левые появились. Короче, откупился.
И ещё раз - лет пять назад - опять Тренер на меня вышел. А мы с Володькой уже на пенсии были. Отказали ему.
А последний раз мне уже какой-то мужик звонил и сказал, что долги наши Тренер перед смертью ему передал. Я этого дятла послал, конечно, но решил Володьку предупредить. Хотел просто по телефону сказать, а он сам в гости позвал: мол, помрём скоро, давай увидимся, вспомним прошлое. Надо же, я только сейчас вспомнил, что он так и сказал, что помрём скоро.
Голос старика дрогнул, и он полез в карман за носовым платком.
Следователь отвлёк его вопросом:
- Так виделись вы с убитым в тот день или нет? Расскажите подробно.
- Я пришёл к одиннадцати, как договорились. Позвонил в звонок, но мне никто не открыл, и в квартире было тихо. Я ещё несколько раз нажал на кнопку, прислушался. Было слышно, что звонок в квартире работает, но движения никакого не было. Я обошёл дом, посмотрел на окна - шторы не шевелились. Я подумал, что он спит крепко, вернулся и звонил ещё минут пять без перерыва. Потом рассердился и ушёл. Подумал, что Володька совсем с катушек съехал от жадности, раздумал угощение выставлять. А про то, что его убили, мне вот он только сегодня сказал, когда к вам повёз, - кивнул Медведев на оперуполномоченного.
- Хорошо. У меня больше вопросов пока нет. Если появятся, то мы вас ещё побеспокоим, - сказал Емелин.
- Елена Анатольевна, хотите что-то узнать? - обратился он к Асиновской.
- Хотела спросить об отношениях убитого с сыном и внуком. Могли они знать про золотые монеты в доме Мамонтова? - спросила Асиновская, глядя в глаза повернувшемуся к ней старику.
- Да наверняка он им сто раз рассказывал, когда напивался, - не задумываясь ответил Медведев.
- Ему могли и не поверить, а вот если супруга его им этот рассказ подтвердила, то знали.
Я внука ни разу не видел, а с сыном Володька меня знакомил. Мне показалось, что они не очень-то ладили.
На этом допрос закончился, и Асиновская повела Емелина с Галкой домой. Когда они подходили к подъезду, из стоявшей напротив дверей машины вышел Вячеслав Рыбин. Он сказал, что замёрз, ждёт их уже двадцать минут и собирался звонить, чтобы поторопить. Отбиваясь от претензий Славы, Асиновская с Галиной одновременно обсуждали с Емелиным, чем его угощать, кроме чая. Такая дружеская шутливая атмосфера сохранилась и в квартире.
После того как первый голод был утолён, Емелин приготовился обсуждать результаты расследования.
Однако Слава, виновато глядя на хозяйку, сказал:
- Не хотел вас всех пугать и расстраивать, но у меня плохие новости. Полчаса назад шефу звонили из главка. Сергей ранен неделю назад и находится в госпитале в Донецке. Минно-взрывная травма. Наступил на противопехотную мину-лепесток, спасая ребёнка. Раздроблены кости ног. Его прооперировали. Сегодня должны перевезти в Москву. Он в сознании, самочувствие удовлетворительное. Просится в госпиталь в Голубое, поближе к дому.
…Как закончился день, Елена Анатольевна помнила смутно. Гости что-то говорили ей и друг другу, объясняли, успокаивали. У неё в голове вертелась только одна мысль: «Я же так и знала, чувствовала неладное! Слава богу, что живой!»
Она не заметила, как Галина со Славой увели Емелина, порывавшегося обсудить ход следствия. Помнила только, как перед уходом они договорились, что поедут вместе к Макарову в госпиталь, как только его перевезут в Голубое.
Потом она какое-то время просто сидела в прострации и не могла ни на чём сосредоточиться. Из этого состояния её вывел звонок сотового. Это был Сергей. Хриплым и слабым голосом он сказал:
- Я жив, не волнуйся. Ноги пока целы. Врачи обещают, что смогу ходить. - Помолчал и с трудом закончил фразу: - Хочется верить.
Звонок прервался. Асиновская посмотрела на телефон и заплакала.
Прода от 13.08.2024, 11:56
Глава 9.
Следователь СКР Сергей Николаевич Макаров убрал телефон в тумбочку и закрыл глаза. «Очень хочется верить, что сможет ходить. Не на протезах, а своими ногами», - подумал он с горечью.
Опыт последних двух месяцев его жизни говорил об обратном. Он видел немало людей, искалеченных этими «лепестками». Практически все они оставались без ног. Причём, даже сохранить конечности выше колен без послеоперационных осложнений можно было только если удалось сразу остановить кровопотерю и быстро доставить человека в больницу.
Его раненые ноги перевязал бывший с ним рядом друг и напарник - сотрудник ФСБ Андрей Жданов. Их дежурная машина с шофёром стояла недалеко, поэтому в больнице они были спустя семь минут после происшествия. В тот день по служебной необходимости одеты Сергей с другом были в высокие кирзовые сапоги, которые хоть немного защитили от минного воздействия.
Мысли о взрыве привычно вернули его в тот день и час, когда всё случилось.
… Совещание закончилось. Руководитель группы поручил им проверить информацию о схроне с оружием и взрывчаткой, подготовленным ДРГ (диверсионная разведывательная группа-авт.) вооружённых сил Украины. Сообщение поступило от ФСБ, поэтому проверку Макаров проводил с Андреем и оперативником, сидевшим за рулём.
В гостинице они жили со Ждановым на одном этаже и давно подружились. Андрея направили в командировку из Звенигорода, где он жил и работал много лет. Макаров бывал там не раз, как и в других городах Подмосковья. Жданов, в свою очередь, хорошо знал Зеленоград, в городе проживали его родственники.
Совместная напряжённая работа с постоянной угрозой жизни и здоровью, стеснённые бытовые условия – частое отсутствие света и горячей воды - сдружили их. В редкие свободные часы им удалось пару раз устроить вечера воспоминаний о доме.
Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, во время такого доверительного разговора Макаров неожиданно для себя рассказал более молодому Андрею про чувства к Елене Анатольевне. В этот момент он понял, что очень по ней соскучился. Жданов повёл себя тактично и ни о чём не расспрашивал. Больше о личной жизни они не говорили.
В ходе расследования уголовного дела у Макарова с Андреем появилась общая цель - выявить и привлечь к ответственности всех сотрудников и агентов СБУ, причастных к покушению на Главу Донецкой Республики.
После совещания друзья заехали в гостиницу переодеться, так как поиски схрона должны были проходить в болотистой местности. Тёплая зимняя одежда, бронежилеты под ней, сделали их фигуры довольно объёмными, что послужило темой для шуток, которыми они обменивались, выйдя из гостиницы.
Дорога до машины проходила через большой двор между несколькими многоэтажными домами. В дальнем углу виднелась чудом сохранившаяся детская площадка с песочницей, качелями и горкой. Возле неё стояли и разговаривали две женщины с какими-то сумками. Одна из них держала за руку девочку лет четырёх, которая крепко прижимала к груди небольшой яркий резиновый мячик. Эта картинка накрепко врезалась в память Макарова, он много раз видел её в бреду.
Дальше события разворачивались стремительно, но перед Сергеем они прокручивались, как в замедленной съёмке.
…Мама девочки перехватывает тяжёлые сумки и задевает руки ребёнка. Красно-синий мячик выскакивает и катится к детской площадке, пропадая в грязной снежной жиже. Девочка вырывается от матери, разворачивается и семенит за мячиком.
В этот момент Макаров осознаёт, что уже несколько секунд, начиная с момента падения мяча, бежит к ребёнку и кричит: "Стой, туда нельзя, там мины, стой!"
Женщины замирают с раскрытыми ртами, затем оборачиваются к ребёнку и тоже что-то кричат. Девочка останавливается возле мячика и плачет. Он добегает до ребёнка, подхватывает его на руки, разворачивается и задевает краем стопы пластиковую мину, наступает на её утолщённую часть. Дальше – звук взрыва, удар по ногам, он падает, прикрывая телом ребёнка. В глазах темнота…
Затем сохранились лишь обрывки воспоминаний.
…Испуганные лица Андрея и мамы девочки. Потом его пытаются положить на заднее сиденье машины, но из-за одежды ничего не выходит.
…Операционная, запах спирта, укол… Реанимационная, трудно дышать, и первая пугающая мысль: «Что с ногами?!»
… Усталый хирург в смешной шапочке, объясняющий, что операция длилась шесть часов, кости раздробило не сильно, ноги удалось собрать. Если заживление пройдёт без осложнений, то ему повезёт - ходить будет. Правда, возможно, хромая, но сейчас об этом думать рано.
…Макаров вдруг услышал свой стон и осознал, что опять был в беспамятстве. Увидел медсестру со шприцем, понял, что очнулся от укола. Во рту было сухо, голова болела. Выпил воды и снова откинулся на подушки.
Инвалидом он станет в любом случае. Если повезёт, то ходить будет с палкой, а не на протезах.
«А как же служба в СКР? - с тоской подумал он. - Я же больше ничего не умею».
И что теперь делать с Асиновской? Она, конечно, сама не бросит инвалида, но он не хочет быть обузой.
- Зато Маришка точно теперь сбежит от него. Найдёт другого, «перспективного», мужа, - горько усмехнулся Сергей. «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» - вспомнил он любимую поговорку матери и, почувствовав действие снотворного, провалился в глубокий сон...
Прода от 15.08.2024, 19:43
Глава 10.
Елена Анатольевна долго не могла уснуть накануне вечером, перебирая в голове детали разговора с Сергеем и раннему утреннему звонку не очень обрадовалась. Однако, услышав голос Матрёшкиной, женщина оживилась, понимая, что Галка сможет отвлечь её от грустных мыслей. Так и вышло.
Соседка сообщила, что они с Емелиным прослушали пересланную ею запись разговоров с Соболевой во время поездки в Чёрную Грязь. Особенно заинтересовал следователя рассказ Асиновской про кражу Мамонтовыми голландских дукатов. Он решил прямо сейчас ехать в Путевой дворец с Галиной и криминалистом Славой Рыбиным, чтобы найти место хранения золота и взять образцы, как предлагала тогда Анна Павловна. Они хотят вернуться часам к двенадцати и прямо из дворца заехать к ней на чай. Узнав, что Асиновская согласна и будет их ждать, Галина отключилась.
Умываясь и завтракая, Елена Анатольевна перебирала в уме варианты объяснений Емелину об источнике информации о краже. Про сон она не хотела рассказывать категорически. В голову ничего не приходило. Решила, что поступит по ситуации.
